***
Для начала нужно было оставить вещи в Плазе, принять душ и привести себя в подобающий для знакомства с коллективом вид. Первым делом сойдя с трапа и расположившись в зоне ожидания у стоек регистрации, я достала телефон, чтобы проложить маршрут до отеля, и чуть не выронила его от тяжёлого тёплого прикосновения на моём плече. ― Как полёт, лапуля? ― Хрипловатый, но громкий беспечный тембр, зазвенел у моего уха, распространившись по телу неуверенной слабостью в мышцах. Я опасливо обернулась на стойкий запах алкоголя, чтобы блондин в надетой небрежно шапке поверх лохматой головы, в чёрных поблескивающих очках улыбнулся мне и перехватил с сидения чемодан. Интересное решение для погоды в пять градусов Цельсия. ― Привет... ― Первые секунды слабо контролируя свою восторженную реакцию на неожиданное появление Брэндона, я несколько раз оценивающе осмотрела его с ног до головы. Узкие мятые джинсы, потрёпанная куртка - видок помятый, словно ночевал прямо здесь, в аэропорту. ― Не знала, что ты меня встретишь. ― Сам от себя не ожидал, ― он как-то загадочно хохотнул своим мыслям и, легко подхватив мою неподъемную ручную кладь, помчался среди толп пассажиров и их дребезжащих чемоданов. Чтобы не отставать, я ринулась ему вслед, петляя и едва не врезаясь во внезапные препятствия. Мужчина явно хорошо ориентировался, ведь, на сколько я помню, в Нью-Йорке жил уже год. Мы вышли с крытого помещения, быстрым темпом обходя по тротуару перегородки, и направились к переходу на паркову. ― Выглядишь довольно разбито для пробежек в три часа дня... ― Блондин перебежал дорогу, словно забыв о моём присутствии, и обогнул шлагбаум. Мне пришлось дождаться, когда проедет колонна машин и устало двинуться следом. Уже немного нервничая, он забродил на противоположной стороне, а потом вдруг ответил мне. ― Разбито выгляжу? Так я отмечал всю ночь твой приезд. Наконец-то, ты согласилась! ― Что-то было в этой похвале подозрительное, и я не торопилась радоваться. Мы наконец вышли на парковку, плотно заставленную автомобилями, Брэндон уверенно двинулся в сторону новенького астон мартина. ― Нервы натрепала, чуть работы меня не лишила и согласилась! ― Ну конечно, ты же не мог обойтись без комментариев! ― Под косящиеся взгляды соседних автомобилистов мы подошли к машине блондина, и тот принялся откидывать переднее сидение. ― Не могла взять чемодан поменьше? ― От того, как быстро напарник меняет темы и раздражается, я весело рассмеялась. ― Могла, но если есть шанс позлить тебя... Я как чувствовала, ― Брэндон вынырнул из машины, облокотившись о дверную стойку и спустив с переносицы непроницаемые очки, продемонстрировал осуждающе-оценивающий взгляд раскрасневшихся болезненных глаз. ― Чёрт возьми, тебе вообще за руль можно? ― Если хочешь, можешь на автобусе, ― он кивнул в сторону пригородной остановки, облепленной толпой туристов. ― Или на такси за ползарплаты, которую ещё не заработала. Мысленно подытожив, что мне без разницы, в каком состоянии Брэндон ― я в любом случае поехала бы с ним ― я терпеливо дождалась, когда он вдоволь выругается над моим чемоданом, запихнет его на заднее сидение, и уселась спереди, наблюдая за тем, как блондин победно курит сигарету на парковке. Никаким здоровым образом жизни здесь и не пахло, особенно в салоне, пропитавшемся терпким виски и томным густым никотином. Мужчина уже никуда не торопился, будто бежал к машине, чтобы сделать желанную затяжку, а теперь вдумчиво наблюдал за тем, как тлеет сигарета, даже не сразу заметив, что к нему подошли две молодые девушки. Брэндон вальяжно стряхнул пепел и кинул на меня иронично-горделивый взгляд, прежде, чем приступить к разговору с фанатками. Сдавленно хмыкнув, я разблокировала телефон, бездумно клацая по экрану и создавая видимость того, что занята: окно на переднем водительском сидении было слегка опущено, и я беспрепятственно слушала, как две глупые мартышки раздувают и без того непомерное эго блондина. Ну-ну, смотри, не лопни. На парковке раздался громкий наигранный смех, и я невольно подняла тяжёлый взгляд в сторону воркующей троицы. От удовлетворённости собой едва ли не грудь колесом, в руках перебирает ключи от новомодной машины. Молли я собиралась позвонить уже в отеле, но этот говнюк вёл неторопливые светские беседы, наслаждаясь компанией незнакомых малолеток, а поэтому я созвонилась с сестрой, не желая больше слушать писки щенячьего восторга от его неземного творчества. С сестрой мы разговаривали на одном дыхании, словно не виделись гораздо дольше, чем несколько часов. Спустя минут десять, обсудив все домашние обязанности Молли и то, как мы друг по другу скучаем, мы перешли на пустую болтовню о её нескольких последних картинах на заданную в академии тематику. Ещё через пять минут она сказала, что ей нужно бежать, и я развалилась на удобнейшем кожаном сидении, слегка откинув спинку и чуть не засыпая после муторного перелёта. Ну всё, хватит, дорогуша! ― Милый! Ты скоро? ― Я опустила стекло и высунулась почти по пояс, словив недоумённый напуганный взгляд мужчины из-под сползших с переносицы солнцезащитных очков. ― Я вся в нетерпении, когда ты отвезёшь меня домой! Наблюдая за тем, как девушки стремительно и неловко попрощались с объектом обожания, как и Брэндон распрощался со своей лёгкой добычей, я вернулась туловищем в салон и умиротворённо растянулась на кресле. Мужчина с непонятным мне выражением лица тут же направился в сторону авто; густые выразительные брови сдвинуты в оскорблённом недовольстве, на губах залегла польщённая сытая улыбка. Зато теперь я действительно знаю, что Брэндон Форд ― известная в Нью-Йорке личность. ― Дорогая, а ты не обалдела? ― Мужчина хохотнул и захлопнул дверь, усевшись на водительское кресло. Машина грозно зарычала, как только блондин завёл её, и я невольно вжалась в сидение, ощупывая руками ремень безопасности. ― Хочу в отель. ― Лапуля, я уже понял, что ты приглашаешь меня в свой номер. Шутник. Мы мягко, почти незаметно тронулись с места, тут же разогнавшись до внушительной скорости, и машина словно поплыла по гладкому шоссе в сторону города. Мы ехали молча, любуясь ранними осенними пейзажами, быстро оказавшись в черте Нью-Йорка; я завороженно рассматривала желтеющую жухлую зелень, и стоило мне обернуться в сторону водителя, как он тут же смотрел на меня, учтиво и коварно улыбаясь. Мне даже показалось, что в его мерзкой ухмылочке были намёки на доброту до тех пор, пока Брэндон снова не заговорил. ― Ну и какой отель тебе выбрал Макарти? ― Напоследок он втопил на газ, от чего машина заревела и устремилась к первому на нашем пути светофору. ― Три или четыре звезды? ― Плаза, ― Брэндон резко затормозил, не успевая проскочить на зелёный, и, наконец, снял свои солнцезащитные очки, шапку, взъерошив на голове копну волос. Я так и осталась лежать полуживой, распластанной по сидению. ― Мда, с тобой он явно обходительнее, чем со мной. Мне-то он номер в Плазе не выделил. ― Но ты ведь и так живёшь в Нью-Йорке, ― блондин недовольно закатил глаза. ― Судя по астон мартину - тот ещё мажор, ― я потянула руки к кнопке громкости, чтобы включить музыку, и схлопотала по запястью. На мгновение забыла, что Брэндон не безобиден. Только я потеряю бдительность, как он начинает упрямиться. ― Да к чему вообще этот номер в отеле? Это просто формальность, всё равно ты будешь проводить всё своё время в театре, ― мужчина ехидно улыбнулся и выкрутил руль, плавно входя в поворот. Распространяться о своей жизни он явно не собирался. ― Можно включить музыку? ― Судя по указателям, мы свернули на Лонг Айленд. Брэндон молчаливо нажал на кнопку, и в салоне заиграло радио. Я презрительно хмыкнула. ― Ты хочешь сказать, мне не нужно жилье, полгода поживу на работе? ― Нет, я просто тебе завидую. Но если ты позовёшь меня к себе на ночь, я не буду так сильно злиться, ― опять он за свои шутки! Я состроила недовольное лицо, чтобы блондин наконец-то понял, что моя кровать останется при мне одной, но в душе самодовольно посмеялась. ― Мы ещё и дня вместе не проработали, а ты уже напрашиваешься в гости. ― Мишель, ― услышав своё имя, я невольно вздрогнула. С его слащавым образом ловеласа серьёзные обращения не вязались, да и для меня было сюрпризом, что он знает, как меня зовут. Я начинала привыкать к "лапуле". ― Ты бы не зарекалась, всё равно, подружимся. ― Подружиться - подружимся, только с кем попало я не сплю, ― Брэндон снисходительно улыбнулся и больше в мою сторону не поворачивался до самого отеля. И как это ни было странно, на пути нам не встретились известные свой изнурительностью Нью-Йоркские пробки. Остаток дороги мы провели молча: въехали в город и пронеслись по мосту над Ист-Ривер. Я всё думала, каким надо быть самоуверенным, чтобы сорить шутками с такой неотразимой неизбежностью? Мне даже стало немного обидно, что он так уверен в том, что я сдамся. Брэндон высадил меня у главного входа, и не успела я нормально поблагодарить его за помощь, как дал по газам. Его поведение теперь меня ни чуть не впечатляло, ведь это постепенно входило в привычку, и для меня становилось нормой то, от чего раньше у меня бы волосы встали дыбом. На сегодняшней репетиции сочтемся. Номер в Плазе действительно был прекрасен. Шикарная мягкая кровать, просторная, дорого обставленная комната и панорамное окно. Я догадывалась о стоимости, а потому даже надеялась с первой зарплаты снять квартиру, но быстро откинула эти правильные мысли, подойдя к окну с видом на Центральный парк. Душ и свежая одежда благотворно повлияли на мой внешний вид, но спать я не собиралась: нужно узнать о своей новой роли в постановке и начать в неё вживаться, чтобы потом окончательно в ней раствориться. Для меня это было важнейшей миссией, что мне приходилось нести в танцах, и закончив приводить себя в порядок, я набрала номер Крэга, готовая к новым указаниям. Я мечтала приступить к своим обязанностям немедленно.***
Сегодня в театре Гершвина не было показов. По телефону меня предупредили о чужих декорациях, так как в нынешнем сезоне проводят постоянно действующую по субботам театральную постановку. Крэг должен был собрать основной состав, чтобы прочувствовать масштабы сцены, обговорить сценарий и роли, с кем-то впервые, а с кем-то подробнее. От места сборов до отеля было пятнадцать минут ходьбы: я вооружилась спортивной формой, джазовками и с бешеным сердцебиением направилась на торопливую прогулку по Нью-Йоркским достопримечательностям по пути к театру. Осеннее пальто плохо спасало от наступивших заморозков. Я обняла себя за плечи, пытаясь закрыть грудь от пронизывающего ветра, и торопливыми цокающими шагами смеряла авеню. Габариты сопровождающих улицы высоток приводили в чувство робости, а завывающие злые вихри усугубляли мою дрожь от волнения: я миновала Бродвей, и за поворотом меня ждало что-то неизвестное и по истине грандиозное. Здание без окон, как единый громадный монолит, возвышалось на колоннах над сквозным проходом между улицами, у входа сновали сотни прохожих: я юркнула внутрь и обратилась в кассы, предъявив документы и сообщив, к кому я пришла, после чего через неприметные двери меня пропустили в светлый богатый холл. Загадочный проход в самый большой театр Бродвея навевал на меня мысли о волшебной Нарнии. Внушительные балконы и увесистые лестницы по соседству с современными эскалаторами выглядели, как сказочные островки в безграничном пространстве. Тяжеловесный белый мрамор и необъятные колонны стремились к затерявшемуся в массивных сверкающих люстрах потолку. С минуту простояв с поднятой головой и любуясь масштабами модернистской архитектуры, я двинулась в сторону группы молодых людей, неспешно разгуливающих по широким лестницам. Я прибилась к их компании, признав в вальяжно расхаживающем по холодному камню мужчине со светлой уложенной прической Брэндона. ― Привет, беглец, ― он спокойно обернулся ко мне и позволил себе слегка улыбнуться. Тонкий свитер и строгое пальто поверх чёрной облегающей одежды превратили эксцентричного гиперактивного пьяницу в привлекательного завидного холостяка. Я бы посмотрела, как он заявится в театр в рваной, провонявшей сигаретами куртке. ― Виделись, ― Брэндон держался поотдаль от остальных, но и ко мне не стремился примкнуть, делая вид, что рассматривает алый бархат на балконных периллах. Его сдержанное недружелюбное настроение оставляло желать лучшего. Я двинулась дальше, не отбиваясь от компании свежеиспечённых коллег, попутно запоминая дорогу в закулисье. Нас ждали тёмные коридоры и раскрытые подсобки, петляющие вокруг концертного зала; несколько просторнейших гримёрных комнат, устланных зеркалами. Через чёрный ход мы попали в правую ложе, нависшей над рядами спускающихся к оркестровой яме бархатных стульев. Соседний балкон, словно каменная массивная раковина, удерживала шеренги бесчисленных опустевших мест для завороженных спектаклем зрителей. Завидев сцену, я ахнула: она была необъятна, увешана тёмными тканями и огромными чудными декорациями, словно злодейское логово. Нам говорили, что реквизит чужой; я попыталась представить, за сколько шагов возможно преодолеть ширину от двух соседних карманов кулис. Арка зрительно сужала визуальное пространство, но я не могла отделаться от ощущения, что эта сцена сравнима с футбольным полем. Поразительный простор для фантазии. ― Здравствуйте, вижу, что уже ознакомились, с чем будете работать, ― Крэг вошёл через противоположный вход и направился к нам, перемещаясь через сложенные стулья и громко приветствуя. На мужчине была надета рубашка навыпуск недешёвого лейбла. ― Привет, ― Макарти пожал руки каждому парню в коллективе и учтиво кивнул женской половине. ― Спустимся к сцене, хорошо? Мы двинулись вслед наставнику, петляя по лестницам; я же начала всматриваться в лица. Рядом шла статная девушка с длинными ровными волосами, тёмными, как смоль. Мелкие, округлые черты выразительного личика и широкие скулы придавали ей надменности и высокомерия, но невинный взгляд шоколадных глаз затмевал её горделивые южно-американские корни. Поотдаль шёл скептически настроенный Брэндон. Я видела, как с ним пытался познакомиться красивый разговорчивый мулат, но светловолосый был рад бы лишь женской компании. Это точно. Наконец, мы оказались у парапета оркестровой ямы. ― Её задействовать не будем, установим подмостки и продлим авансцену. За задними кулисами скрыто углубление - там будет многосторонняя подвижная конструкция, которая будет использоваться для того, чтобы обозначить смену локации, и также она станет опорой для танца. Её уже изготавливают по моему заказу, поэтому скоро увидите не только на бумаге. ― Крэг самозабвенно рассказывал о задумке, активно жестикулируя и указывая на разные зоны так, что я живо представляла себе все его сумасшедшие идеи. ― С одной стороны она будет выглядеть, словно многоэтажный замок с миниатюрными балкончиками на разных уровнях. Внутри спиралевидная лестница, но если потянуть за дверные створки - они раздвигаются и конструкция перегруппировывается, изменяя внешнюю форму. Будет похоже на широкую лестницу в небо. Если развернуть этот замок другой стороной, то можно будет показать зрителю другую архитектуру - конструкция станет подобием горных пород, водопада, на который будут направлены проекции воды. ― Я слушала открыв рот. ― Многофункционально, ― черноволосая девушка, впечатлённая декорациями, завороженно смотрела на сцену, а потом заглянула в кулисы. ― А что по лестницам? ― Они будут. Передвижные декорированные лестницы, которые вы сможете также использовать в танце. Все манипуляции с конструкциями будет проводить спецгруппа, десятки помощников в чёрных светоотталкивающих костюмах. Девяносто процентов изменений локаций будут отыграны при помощи света, проектора и музыки. Каждое передвижение конструкций будет нами спланировано, вы будете в курсе любой мельчайшей детали. ― Крэг мельком осмотрел наши поражённые лица и довольно развёл руками. ― Это ещё не беря в расчёт кулисные ткани, смену костюмов, грим на вашем теле, неподвижные жёсткие декорации. Технической работы много - команда у нас обалденная. В театре будем работать не всегда, периодически будем появляться в студии, так как зал бывает занят несколько раз в месяц для показов, но всегда имейте в виду, с чем вы имеете дело. Помните, какие здесь масштабы. Репетиции будут каждый день - частные и периодически коллективные. Будем отрабатывать на одном уровне и ваши сольные партии и массовые номера, которые будет танцевать полный состав. Отдельно от вас будет репетировать массовка, склейка будет за три месяца. Впервые в жизни я участвовала в подобной грандиозном проекте. От накатившего дикого ликования я готова была взлететь под потолок. Только бы запомнить всё, что говорит Макарти... ― Это был краткий анонс предстоящих технических работ. Надеюсь, впечатлил вас. Теперь обговорим самое важное - сценарий, ваши роли. Поймите, я буду рассказывать то, что хотелось бы мне видеть, как создателю этой идеи, но всё это вы будете передавать лишь языком тела. Никаких слов. Только танец, ― Крэг предложил нам занять несколько первых рядов, а сам расположился напротив, развернув стул спинкой перед собой. Едва мы пришли во внимание, наставник начал повествовать. ― Я вижу главного персонажа - принц ли это или король, возглавляющий страну - он главный там, где каждый человек - танцор, звено единого механизма. В их социуме принято общаться безмолвно, одним лишь языком тела. Каждый день принц и его подданные призывают к источнику - к горному водопаду - за живительной водой и дождями, ― мужчина бросил учтивый взгляд в сторону Брэндона, давая ему понять, что роль принадлежит ему. ― События будут развиваться так, что у принца есть преданная служанка, каждый день приносящая кувшин воды в его покои. Эта девушка влюблена в него, но он её отвергает. Принцу нужна другая - одна из его подданных, ― Крэгу удавалось рассказывать сценарий так, что создавалась интрига. Для меня она заключалась также в том, что я до сих пор не знала, какая роль мне досталась. ― Он готов бросить корону к её ногам, но эта девушка с ним холодна. Бунтарка! Мятежница! Ей не до романтики - у неё своя история. Танцовщица жаждет осушить водопад, ведь в нём погиб её возлюбленный. Он приходит к девушке в одной из слёзных сцен, где будет показано, что они не могут быть вместе. Девушка страдает и жаждет мести! Хочет лишить страну воды всем на зло! В душе её живёт боль и ей она заражает принца, словно травит ядом, воспользовавшись его чувствами. Их совместный танец попадает ему прямо в сердце. Тогда ритуальный танец, исполненный перед источником больше не приносит плодов - на страну надвигается засуха. Гибнут люди, рассвет сменяется закатом. ― Наставник задумчиво осмотрел наши лица. ― Желание мести погубит танцовщицу, и лишь скромная служанка исцелит боль принца. В финале на страну обрушится дождь. Скромно заполненный зал погрузился в шумные аплодисменты. Макарти поднялся со стула и раскланялся, приложив руку к сердцу. ― Это краткий пересказ сотни страниц сценария. Я хочу, чтобы вы вложили душу в постановку и пропустили каждое действие через себя, как это сделал я. Тогда нас ждёт успех. Сегодня же мы начнём нашу с вами работу!