Кинжал у твоего сердца

      Мальбонте откидывается на спинку стула, не отводя от меня недовольных глаз.       — Кого ты хочешь навестить?       От волнения сердце громко колотится, отдавая в виски. Судорожно выдыхаю:       — Люцифера.       Его крылья дёргаются, выдавая раздражение хозяина, но он тут же распрямляет плечи, будто заметив то же, что и я. На мгновение кажется, что в его глазах вспыхивает холодная ярость, однако он лишь усмехается, с ноткой разочарования протягивая имя.       — Люцифера…       Несколько долгих секунд он молча смотрит на меня, погружённый в свои безрадостные мысли, а потом кивает демону, что стоит позади, охраняя выход.       — Саферий, отведи её к пленнику. У неё есть пятнадцать минут.       — Спасибо! — с облегчением выдыхаю и почти бегу к двери, спиной ощущая его тяжёлый взгляд.              Пока архидемон ведёт меня по улочкам лагеря, я невольно вспоминаю события последних суток.       Видения мелькали так быстро, что я чувствовала себя как на американских горках, летя на скорости и не контролируя своё падение. Меня мучили тени во мраке, но не они внушали мне первобытный страх, а неизвестный огромный тёмный силуэт, который еле проглядывал на фоне чёрной, как смола, тьмы. Я слышала его голос, его крик, его шёпот, но не могла разобрать слова. Только глобальное чувство отчаяния и безысходности, которое сменялось очередной каруселью мимолётных картинок из прошлого сына ангела и демона. Но сквозь этот калейдоскоп образов я улавливала чьё-то присутствие. Чью-то незримую поддержку.       Не в силах контролировать себя, я металась по кровати, пока не ощутила сильные ладони на своих руках, сдерживавшие мою истерику и посылавшие знакомые разряды телу. Это был он — Мальбонте.       Каждый раз, выныривая из забытья, я встречалась с задумчивыми тёмными глазами, чувствовала, как его руки заботливо обтирали меня мокрой тканью, стараясь унять жар. Воплощение зла, которое все боялись, бережно прикладывало к моему лбу компресс. Немыслимо! Наверное, это всё-таки очередной бред, навеянный моей фантазией!       Но я раз за разом тонула в нескончаемом потоке воспоминаний, которые даже не могла разглядеть. И так продолжалось по кругу. Снова. И снова. Казалось, я заблужусь там навсегда. Однако через пелену видения я слышала успокаивающий шёпот и шла на звуки в поисках выхода.       Помню, в полубреду очнулась в постели, плотно замотанная в покрывало так, что едва руку удалось вытащить. Но судорога продолжала ознобом колотить тело, пока я не ощутила спиной и зажатыми крыльями странное тепло. Живое тепло. Тихий шёпот над ухом. Жаль, что из-за гула в голове слов я различить не смогла, зато почувствовала прикосновение к лицо.       «Люцифер?» — неожиданно мелькнуло где-то на задворках сознания, и я что-то несвязно прошептала в ответ, ухватываясь за руку и на миг приоткрывая глаза. Но, уже проваливаясь обратно, до меня дошло, что на ней не было знакомого узора татуировок. А мысль, что это мог быть Мальбонте, была настолько абсурдной, что я списала всё на бред.       Очнувшись почти под утро, с долей облегчения разглядела сквозь сумрак Полудемона в кресле. Значит, мне всё же показалось, что он спал рядом со мной. Оно и к лучшему. Ещё чего не хватало!       Даже спящим он казался сильным, уверенным в себе, и если бы не стоявший у постели таз с водой, я бы решила, что и вся его забота мне лишь причудилась.       И вот теперь я шагаю по пыльной дороге, поднимая ботинками ворох песка, совершенно запутавшись в своих чувствах. В них и отголоски ненависти, и светлые надежды, но почему-то нет того самого коленопреклонного страха перед Мальбонте. Неужели его откровение так проросло во мне, пустив корни сомнений. Можно ли понять монстра? А Шепфа? Был ли другой выход? История перестала быть однозначной. Как и главный её герой. Но факт остаётся простым — заклеймённый чудовищем тысячелетний бессмертный помогал мне справиться с лихорадкой, не брезгуя собственноручно ухаживать за непризнанной. Неожиданно, подозрительно, неспроста, однако в тот момент я испытывала лишь человеческую благодарность к нему.

Chelsea Caroline — Love Is a Battlefield (Epic Trailer Version)

      — Пришли.       Голос демона возвращает меня в невесёлые реалии. Поднимаю глаза на уже знакомую постройку — ту самую, где Мальбонте запер меня несколько дней назад. Будто мышечный рефлекс меня накрывает волной паники: слишком свежи воспоминания, как меня грубо затаскивали внутрь и чем это закончилось.       «Соберись, тряпка! Потом будешь нюни распускать и жалеть себя, если время останется».       Саферий открывает скрипучую дверь, пропуская меня внутрь. Люцифер, как и я недавно, прикован к стене, руки подвешены на цепях. Он поднимает голову, прищурившись от ворвавшегося в камеру света, и его лицо вытягивается от удивления, когда ему удаётся разглядеть мой силуэт.       — Вики?       — Люци…       Сердце бьётся предательски часто при виде алых глаз, разгоняя несмелую радость по венам. Только вот обстоятельства нашей встречи плачевные.       — Освободи его, — обращаюсь к Саферию. — Хотя бы на время, пожалуйста.       — Нет, — хищно усмехается тот, довольно протягивая: — Таков приказ Мальбонте.       Люцифер выпрямляется, дёргает массивными цепями, и те звонко бряцают, вторя раздражению пленника.       — Почему он даже не выслушает меня?!       — Он почему-то терпеть тебя не может, — глумится страж.       Недоумевающие поворачиваюсь к Люциферу, надеясь получить от него подсказку, причину, что угодно. Однако на его лицо такое же непонимание.       — Ты же раньше был на стороне моего отца. Служил ему с совестью. Позволь мне поговорить с Мальбонте!       — Твой отец мёртв. Отныне я не обязан тебе подчиняться, — фыркает Саферий и, закатив раскосые глаза, выходит.       Скрежет замка. Отдаляющиеся шаги. В один миг пересекаю камеру и без лишних предисловий прижимаюсь к груди Люци. Мозг до сих пор отказывается верить в происходящее, отрицает, однако аромат знакомого парфюма уже приятно обволакивает, заставляет рецепторы пищать от осознания:Он здесь. Люцифер. Рядом со мной.       — Ты в порядке? — смахиваю капельки пота с лица, и он благодарно ловит скулой мою ладонь. На миг в его взгляде просачивается нежность, волнение. Действительно переживал за меня?       — Я в норме. Скажи лучше, ты как? Тебя не… били? — он с беспокойством оглядывает меня и тихо выдыхает, не найдя подтверждения своим предположениям.       — Нет, — немного замявшись, качаю головой. — Первые дни я тоже провела в этой камере, но, в целом, меня не обижали.       Лучше не договорить, чем рубануть с плеча. Лишние подробности ни к чему. Это только сильнее его распылит, раззадорит, толкнёт на глупости. А находясь в плену врага, его не стоит злить. Тем более, если это Мальбонте.       Люцифер кивает, почувствовав облегчение, и слабо улыбается, пока мой вопрос не выводит его из равновесия.       — Как вы здесь очутились?       — Прилетели спасать тебя! Зачем ты вообще вызвалась отвозить эти чёртовы припасы? Разве нет других олухов, готовых рисковать собой?!       — Видимо, теперь все олухи в сборе, — хмыкнув в его плечо, запрокидываю голову, чтобы заглянуть в его искрящиеся адским негодованием глаза и с довольной ухмылкой спросить: — Почему ты злишься? Беспокоишься обо мне?       Кажется, он готов сорваться на крик, но вовремя останавливается и вместо этого смотрит на меня так, что перехватывает дыхание.       — Да, — произносит твёрдо и чётко. — Да, беспокоюсь.       От его слов, от долгожданного признания своих чувств ко мне внутри разливается щемящее тепло. С глупой улыбкой мысленно благодарю Создателя, что этот упрямец наконец перестал видеть во мне лишь свою слабость и готов сделать шаг. Собственный шаг ко мне.       — Ты тоже мне очень дорог, — уткнувшись носом ему в шею, шепчу и едва глажу ладонями торс, ощущая, как каждый мускул напрягается от моих прикосновений, а сердце колотится громче.       — Ох, Вики, — Люцифер касается макушки лёгким поцелуем, прикрывая веки и смакуя нашу хрупкую близость.       Я бы простояла так весь день, упиваясь его запахом, слушая ритмичные удары в его груди. Но, как бы я ни хотела, нужно возвращаться в суровую реальность, где отпущенное мне на свидание время на исходе. Люци молчит, о чём-то напряжённо размышляя. Мне хочется поделиться с ним мыслями, придуманным планом, обсудить, посоветоваться или вместе проработать новый. И пока я мысленно подбираю слова, раздаётся его голо — искренний, серьёзный, наполненный светлой печалью:       — Каким бы тернистым ни был путь и куда он на первый взгляд ни вёл бы, я не причиню тебе зла. Обещаю.       Сердце замирает в тревожном предчувствии. Ловлю его взгляд, полный решимости. Но что именно он для себя решил?       — Почему ты говоришь об этом? Что ты задумал?       — Просто запомни: если я против всех — это не значит, что против тебя, — продолжает он пока я, ошарашенная, вникаю в каждое слово. — Я не против тебя. Никогда не буду. Запомнила?       — Что ты задумал, Люцифер? — чуть отстраняюсь от него, пытаясь связать всё воедино. — Это связано с Мальбонте? О чём ты хочешь с ним поговорить?       — Не делай глупостей, будь хорошей девочкой, — продолжают полушептать его губы, игнорируя все вопросы.       — Люцифер, как раз об этом я хотела пого…       — Эй, мышь летучая! Саферий!       — Нет! Стой, подожди! Нам надо обсу… — стараюсь остановить его, раздражённо ударяя кулаком в грудь, но демон этого даже не замечает.       Как назло, дверь с грохотом распахивается, впуская стражника. Тот угрожающе держит правую ладонь на рукояти меча и недовольно цедит сквозь зубы:       — Как ты меня назвал?       — Мы не закончили, — не обращая внимания на их перепалку, оборачиваюсь к архидемону, в попытке ухватиться за соломинку, всё ещё слепо полагая, что мне удастся поговорить с Люцифером, — положенное время ещё не вышло!       — Забери её, — он небрежно кивает в мою сторону, отстраняясь и делая шаг назад, а меня словно окатывает лавина снега.       — Нет! Мы ещё не… — задыхаюсь от гнева и обиды, а его лицо уже натягивает на себя демонстративную язвительную усмешку.       В один миг Саферий хватает меня за локоть и грубо притягивает к себе так, что я едва не падаю на грязный пол.       — Не хочешь извиниться? — скалится он пленнику, нарочно крепче сжимая пальцы.       — Убери от меня свои лапы! — яростно сверкая глазами, шиплю прямо ему в лицо, стараясь освободиться от хватки, но тот лишь смеётся громче, усиливая хватку.       — Не тронь её! — маска весельчака-пофигиста тут же испаряется с лица Люцифера, выдавая его волнение. Наверняка, мысленно он уже убивал обидчика ста пятидесятью известными ему способами, но, к сожалению, в реальности тот всё ещё дышит.       — Извинения. Я жду, — Саферий расплывается в предвкушающей ухмылке, пока Люци, который, вероятно, извинялся всего пару раз в жизни, борется с собственной гордостью.       — Прости. Я был несколько груб с тобой, — говорит сквозь зубы, но страж всё равно остаётся доволен, смакуя унижение сына Сатаны ради какой-то никчёмной непризнанной.       — Так-то лучше! — хмыкает он, слегка ослабляя хватку и утаскивая меня за собой.       — Люцифер!       — Замолчи, Непризнанная. И будь послушной.       От последних его слов моё возмущение достигает апогея, и лишь захлопнувшаяся перед моим ошалелым лицом дверь заставляет прийти в себя. Волна негодования и чувство незаслуженной обиды накрывают. Ощущаю себя настолько уязвлённой, ведь сначала меня приласкали, а потом будто кинули в грязь.       «Какого чёрта, Люци?! Говоришь, что я тебе небезразлична, и в то же время совершенно сбрасываешь со счетов моё мнение и плюешь на мои желания! Затыкаешь меня, не давая даже возможности поговорить с тобой о том, что важно мне. Сделав шаг вперёд с признанием, ты затем опять отталкиваешь на десять шагов от себя, снова причиняя мне боль… Какая-то очень изощрённая демоническая забота!»       Архидемон весело хмыкает, и я выхожу из оцепенения: кажется, с полминуты я пялилась на закрытую дверь, сжимая от бессильного гнева кулаки. Заметив, что он продолжает держать меня за локоть, раздражённо веду плечом, издавая злобный рык:       — Убрал. Свои. Руки. Или хочешь, чтобы Мальбонте тебе их вырвал? Я здесь гость, а не пленница!       Саферий поднимает бровь, не скрывая скепсиса, однако руки всё же убирает.       — Иди уже.              Однако его намерениям поскорее избавиться от меня не суждено так быстро сбыться. Ему докладывают, что «повелитель занят», и Саферий нехотя усаживает меня за стол с едой под навесом и приступает к трапезе, ехидно предлагая присоединиться, держа меня краем глаза в поле зрения.       Несмотря на недельный голод и ощутимую слабость, аппетита у меня нет. То ли так сильны переживания, то ли лёгкого завтрака утром оказалось достаточно, то ли чужеродная сила подпитывает меня изнутри.       От нечего делать я оглядываюсь по сторонам, с любопытством отмечая немного разношёрстную компанию приспешников Мальбонте. Много демонов — разумеется, их большинство, но и ангелов было немало. Есть даже парочка непризнанных, лица которых смутно припоминаю в школьной толпе. Вероятно, они присоединились к нему после битвы. Интересно, что заставило их на это решиться: страх или личные убеждения? Ведь они, как и я, едва обрели бессмертие, второй шанс. Неужели готовы рисковать всем? Выходит, да.       Среди ополченцев мелькает уже знакомая женщина, Кларисса. Она ухаживала за мной вчера и утром заходила проверить самочувствие. Лекарь, довольно милая даже для ангела, заботливая. Напоминает Мисселину, только чуть более раскованную в жестах, а не скромную. Как её занесло в подпольный лагерь? Вряд ли слепой случай. В её глазах не было и капли сомнений, когда она глядела на Мальбонте. Только вера. Интересно, почему?       Мои размышления прервал знакомый голос за спиной:       — Вики, — прерывает мои размышления голос из-за спины, и я оборачиваюсь.       Ади, мой рыжеволосый приятель, всегда улыбчивый шутник и проказник. Да только всё это в прошлом. Теперь передо мной только его бледная тень, причём бледная во всех смыслах. Некогда озорные глаза смотрят пусть и с ноткой беспокойства, но в целом равнодушно, под стать маске на его лице.       — Ади, —сухо приветствую я, пока он усаживается рядом.       — Выглядишь ужасно, — вдруг хмыкает, оглядывая меня с ног до головы.       — Как будто у меня есть выбор, — не задумываясь, недовольно бурчу в ответ.       — Понял. Принял. Будь здесь, — внезапно усмехается он, тут же поднимаясь из-за стола. Я даже не успеваю отпустить ему ядовитую фразу относительно последнего его пожелания, как он уже пропадает из виду.       Через некоторое время Ади возвращается с огромным мешком в руках, чем вызывает моё полное недоумение.       — Идём, подберём тебе чистый наряд, — бросает мне беззаботно, будто мы снова в Школе, а он помогает с выбором, как тогда перед испытанием Змеем.       На мои выразительно поднятые брови и скептичный взгляд он быстро подмигивает. Неужели и впрямь хочет помочь? А одежда лишь предлог, чтобы поговорить без лишних ушей.       — А что, грязных и пыльных крылатых к Господину не допускают? — еле сдержав улыбку, громко ворчу, глядя на насторожившегося Саферия. — Ну да, зачем его расстраивать своим замызганным видом.       Архидемон, недоверчиво прищурившись, вопросительно поворачивается к Ади.       — Под мою ответственность, Саферий, — твёрдо обещает тот. — У повелителя всё равно ещё дела. Я приведу Вики сюда, как закончим.       Явно прикидывая варианты, но удовлетворившись конечными результатами, Саферий кивает. Видимо, Ади уже заслужил его доверие. И, тем не менее, пока мы отдалялись от навеса, я затылком ощущала на себе его пристальный взгляд.       — И что всё это значит? — интересуюсь я, как только за нами закрывается дверь постройки.       — О чём ты? — насмешливо выгибает бровь Ади, делая вид, будто не понимает.       — О возможности поговорить наедине!       — Ох уж эти непризнанные пошли, — наконец блёкло улыбается он и подходит ко мне, кладя ладони на плечи. — Переживал за тебя. Выудил у Клариссы, что у тебя была неизвестная лихорадка. Вот правда, как ты умудряешься во всё влипать?!       — Это моя личная сверхспособность, — легонько щёлкаю его по веснушчатому носу и умоляюще прошу: — Скажи мне, Ади, что у тебя есть план.       — Конечно, есть. Приодеть тебя так, чтобы эти демоны себе шеи посворачивали, а Ости взорвалась бы от зависти.       — Ости тоже здесь? — удивлённо переспрашиваю, совершенно позабыв про бывшую пассию Люцифера.       — Да, и времени даром не теряла, поверь, — коротко посмеивается он. — А теперь позволь мне тебя немного подбодрить. Зная твою любовь к нарядам, я нашёл тут кое-что необычное.       И он с загадочным видом лезет в мешок и достаёт кипу вещей, на первый взгляд совершенно не совместимых друг с другом. Но ещё мгновение — и Ади безошибочно подбирает составляющие, из горы хлама получая три потрясающих наряда.       — Должно подойти, — самодовольно усмехается он, подавая комплекты.       — Ади, обстановка немного не располагает, — отмахиваюсь о него, напоминая: — Он ждет от меня решения, которое мне непросто принять.       — Напротив, — грустно улыбается демон. — Что бы ты ни решила, сделав свой выбор, — выгляди великолепно, — подмигивает мне и отходит, тактично отворачиваясь. Вдруг слышится тяжёлый вздох. — Будем учиться жить как люди, Вики, — здесь и сейчас, — с тоскою произносит он, глядя в пустоту перед собой, но затем, спохватившись, уже веселее: — Ну давай же, встряхнём их!       «Нелепица» — фыркаю про себя, но всё же прохожусь ладонью по тканям. Как бы то ни было, не терпится снять с себя грязную одежду. А если новая ещё будет отвлекать на себя внимание, это может сыграть на руку.       Выбрав один из предложенных нарядов, я замираю перед другом, ловя его восхищенный взгляд. Короткое кожаное платье-корсет без лямок оттенка тёмного шоколада, широкий пояс с орнаментом на пряжке и такие же декоративные кожаные ремешки крест накрест на юбке. Длинные перчатки выше локтя и эластичные чулки, идеально сочетающиеся по цвету с одеянием. И изюминкой наряда становится фигурная стальная накладка на бюст, повторяющая контуры груди и напоминающая элемент брони. Костюм соблазнительно, но при этом не пошло, подчеркивает все прелести моей фигуры. То, что надо.       — Вот, другое дело! — довольно хлопает в ладоши Ади. — Сексуальна и опасна!       Улыбнувшись ему, вытаскиваю из тюка вещей длинный красный атласный шарф и ловко оборачиваю вокруг шеи, отпуская оставшуюся длину за спину, словно накидку. На бледном лице мужчины проступает тёплая улыбка, словно я напомнила ему о чём-то родном, давно позабытом.       — Ты как всегда прекрасна, дьяволица! — негромко произносит он с какой-то светлой печалью.       — Ади… — запинаюсь я, едва начав. Нет необходимости проникать в его сознание или считывать энергетику, чтобы понять, о чём сейчас грустит рыжеволосый демон. Вернее, о ком. А потому просто подхожу к нему и обнимаю. — Мне тоже не хватает Сэми, очень.       Ади благодарно кладёт голову мне на плечо, приобнимая в ответ.       — Не было ни дня, чтобы я не вспоминал его, — его тихий голос полон горечи. — Я мёртв уже давно, Вики. Я дышу, двигаюсь, но не живу. Не представляю, как на земле справляются со скорбью, вы ведь сталкиваетесь с ней так часто. Это настолько мучительно больно… Но у людей иногда нет особого выбора. Они горюют, но затем им приходится жить дальше: они понимают, что их существование не вечно, а время неумолимо утекает сквозь пальцы. И они, боясь не успеть, начинают заниматься другими своими земными целями и желаниями, постепенно вытесняя горе. У бессмертных же полно времени, чтобы умирать от тоски по любимым. И пока что даже эта война не развеивает безутешные мысли о Сэми. Иногда мне кажется, что я уже готов присоединиться к нему в Небытие.       — Сэми бы не одобрил, — обнимаю его со всей своей любовью, незаметно стирая проступившие слёзы. — Ты справишься, Ади, просто дай себе больше времени.       Он молча кивает, глядя куда-то в пол, пока я глажу его огненные волосы, не смея задать очевидный вопрос, чтобы вновь не бередить его раны. Но Ади начинает сам, отстраняясь.       — Я знаю, о чём ты думаешь, Вики. Нет, я не жалею. Я на верной стороне, на его стороне. Мы здесь, чтобы бороться за справедливость, бороться с устоявшимся режимом. Но не думай, что я забыл о том, что сделал Фенцио. Это не так.       — Ади, у Мальбонте мои друзья. Наши друзья, Ади! Мими тоже тут! Что он с ними сделает?       — Даст им выбор: примкнуть или умереть, вероятно, — выдаёт он и замолкает, о чём-то напряжённо размышляя прежде чем непреклонно добавить: — Но то, что я на его стороне, не значит, что я буду помогать ему избавляться от моих друзей.       С облегчением утыкаюсь ему в грудь, впервые за время в лагере ощущая поддержку: «Я не одна, вместе мы что-нибудь придумаем».       — Они точно не согласятся присоединиться к нему! — устало тру глаза, стараясь вытеснить страшные картинки из головы. — Мы их вытащим, Ади, непременно вытащим! Расскажи пока, как они там? Мне позволили встретиться только с Люцифером, он закован цепями в камере. Неужели они всех так держат? Даже Мими?!       — С ней всё в порядке, — торопливо заверяет он. — С Мими обращаются со всей учтивостью. Её отец — почтенный демон Мамон, она ценный союзник. Не беспокойся о ней.       От его слов на душе становится легче, пока не спрашиваю об остальных. Его лицо мрачнеет, он отводит в сторону взгляд.       — Энди заперт вместе с другими крылолётчиками в клетках на улице, на жаре. Они активно сопротивлялись в день задержания, поэтому стражники их изрядно поколотили. Их до сих пор не кормят, чтобы ослабить, но, в целом, больше не трогают. А Дино держат под охраной в комнате отца. Фенцио важен для Мальбонте. Он много времени проводит в алхимической лаборатории, поэтому имеет здесь свой вес. Он настоял, чтобы сына отвели к нему.       — Устрой мне встречу с Дино, — прошу, и на миг он поражённо отшатывается, — умоляю тебя.       — Тебе не нужно рисковать, — со вздохом отвечает Ади, метнув быстрый взгляд на дверь, затем вновь по-дружески сжимает мои плечи и тихо произносит: — Я попытаюсь устроить вам побег этой ночью.       — У тебя есть план? Я помогу, — с готовностью шепчу в ответ, внутри разгорается надежда.       — Пока нет, — он сокрушённо качает головой, — но я что-нибудь придумаю. Проблема в том, что вас всех держат в разных местах. Это осложняет дело. Освободим одних, потеряем остальных.       Задумавшись, по привычке нервно закусываю нижнюю губу. Ади прав, у задачи слишком много переменных. А раз так, надо изменить её условия.       Мысли лихорадочно мечутся в голове, пытаясь вспомнить хоть какую-то ценную информацию о жизни лагеря, какую-то лазейку, что могла бы помочь нам. Передо мной всплывают мрачные лица ополченцев, кто из них мог бы оказаться нам полезным? И внезапно меня осеняет. Возникшая идея хоть и очень рискованная, весьма далёкая от идеала и натурально смахивала на самоубийство… Однако дарит нам хоть какие-то шансы.       — Ади, выслушай меня внимательно…