Soundtrack UNSECRET, Sam Tinnesz - World Gone Wild
От резкого взлёта за нами вздымается пыль, но даже сквозь неё я в ужасе различаю отдаляющееся озлобленное лицо. С каждым мощным взмахом багряных крыльев мы поднимаемся всё выше, и от ритмичных порывов ветра вместо слёз оставляются высыхающие солёные дорожки на щеках. Я что есть мочи бью кулаками по мужской груди, стараясь своими крыльями замедлить полёт. — Пусти меня! Так ты делаешь только хуже! В этот момент по лагерю разносится яростный крик. Смотрю вниз — Мальбонте разрывает на себе оковы золотых нитей, а Дино с их концами в руках по инерции отлетает и падает в песок. Со всех сторон к площади сбегаются воины. — Не дергайся, Вики! — нервничает сын Сатаны, практически достигнув купола, где нас ожидают Мими и Энди. Но я-то знаю — вместе нам не уйти. Помню впечатляющую, ни с чем не сравнимую силу, от которой вибрировала сама природа. Если Он только пожелает, его не остановят ни купол, ни наши жалкие попытки обороняться. Его гнев неминуем. Всем нутром ощущаю, что сейчас наступает моя точка невозврата. «Я же дала слово… это был мой осознанный выбор». — Люци, так надо! — запускаю пальцы в чёрные жёсткие волосы и приникаю своим лбом к его. С болью смотрю в алые зрачки, в которых зияет адское непонимание. Неосознанно жмурюсь, боясь под их натиском не решиться, и выдыхаю. — Прости… Мгновенно опускаю ладони к его торсу и, концентрируясь, создаю мощную волну, которая буквально выбивает меня из его объятий, отталкивая нас далеко друг от друга. Он вскрикивает, бросая напоследок свой изумлённый осуждающий взгляд. Сила удара так велика, что только благодаря крыльям нас не кувыркает в воздухе, и мы летим почти по прямой. Чёртов откат от использования чужеродной энергии не заставляет себя долго ждать, пронзая голову острой мигренью. Стискиваю зубы, мысленно продолжая повторять, словно мантру: «Так надо. Так надо. Прости». Люцифера отбрасывает в сторону, и вот он боком проносится сквозь купол, и там, наконец, выравнивает свой полёт. «Удалось», — быстро проносится в моём сознании, прежде чем я вспоминаю о собственных крыльях. Не успеваю широко их раскрыть, дабы замедлить свой вираж, как натыкаюсь в воздухе на преграду, и меня ловко подхватывают чьи-то сильные руки. Его руки, конечно же. Даже спиной я ощущаю его взбешённую ауру. На меня накатывает панический ужас, сердце готово разорваться на куски уже сейчас, предчувствуя неизбежный ход Врага небес. Он резко вскидывает правую руку перед нами, направляя её в друзей, что ещё кучкуются недалеко от купола в ожидании Дино. С приглушённым криком хватаюсь за неё, тяну вниз, но безуспешно. Стальные мышцы не оставляют мне ни единого шанса. Из основания его ладони извергается разряд алой молнии, стремительно летящей в сторону ребят и разветвляющейся в темноте прямо за магическим полем, озаряя страшным светом ночное небо. — Нет! Друзья вмиг бросаются врассыпную, успевая нырнуть на нужную высоту. Все, кроме Люцифера. Ведь главная мишень — он. Демон бросается вбок, но ему не удается достаточно отлететь от эпицентра. Вижу ещё одну яркую вспышку в воздухе, которая оповещает: цель достигнута. Возникшую тишину разрывает его глухой рык. В нос ударяет запах горелых перьев. «Нет, только не это…» От страха за него все внутренности сжимаются в плотный ком, тошнотворно подступающий к горлу. Но вот свет быстро меркнет. Сын Сатаны держится за рану, тяжело взмахивая поврежденными крыльями. К счастью молния лишь задела его со спины, пронзив плечо и опалив багровые перья, а сновной разряд пролетел мимо. Люцифер хрипло дышит, пытаясь оправиться от удара, с лютой ненавистью и с большей опаской взирая сквозь искажающую грань барьера на нас, а точнее на Мальбонте, удерживающего меня на лету. Оборачиваюсь. Полудемон весь перепачкан собственной кровью. Его тело ещё покрыто порезами, но буквально на глазах они регенерируют, оставляя вместо себя лишь размытые красные пятна. Обычно плотно сжатые губы раскрываются, обнажая удовлетворённый оскал. Я цепляюсь пальцами за широкие плечи мужчины, пытаясь перехватить его взгляд, но в страхе отшатываюсь, насколько это вообще возможно в плену крепких рук. Склеры его глаз полностью заволокло тьмой. Передо мной воочию тот самый незнакомец, которого окрестили Наивысшим злом. И зло это сейчас бурлит и кипит внутри, собираясь вновь вырваться наружу. — Мальбонте! Но он даже не смотрит на меня, олицетворяя безжалостность и деспотичность. Откуда-то снизу слышу приближающийся крик: — Мими, летите! Быстрее! — Дино, отбившись от воинов, проносится мимо, бросая на меня обеспокоенный взгляд, и быстро пересекает купол, хватая под руку ошеломлённого демона и утягивая его за собой. Разъярённые ополченцы, продолжая погоню, летят за ними. Друзья старательно напрягают мышцы крыльев, чтобы поскорее скрыться от преследователей среди множества парящих островков. — Прошу, отпусти их… — я возвращаю кисти на его предплечья, сжимаю их, заглядывая в чёрнейшие глаза. Но он не слышит или не хочет слышать. В его ладони вновь зарождаются алые искры. В отчаянии я обхватываю его лицо руками, с усилием разворачивая к себе. Обречённо кричу: — Кто твой враг?! Кто твой настоящий противник?! Разве им ты готовишь своё возмездие, горстке учеников?! — в ту же секунду я остро ощущаю внимательный, пронизывающий до поджилок взгляд зияющей тьмы, скользящей по мне и будто изучающей. Меня пробирает мерзкий озноб, но несмотря на это я ещё ближе подбираюсь к нему. — Назови его имя! Встревоженное сердце пропускает пару ударов, пока губы Полудемона медленно разлепляются, выплёвывая презренные слова: — Шепфа. — Но его здесь нет! — я нервно выдыхаю и уже шёпотом повторяю, наблюдая, как начинают светлеть его глаза, возвращая свой прежний вид. — Его нет… Теперь Мальбонте смотрит на меня как-то по-другому, иначе. Внезапно ощущаю телом всю нашу моментную близость: я властно прижата к нему, близко, слишком. Его неровное дыхание обжигает лоб и щёки. До меня доходит, что мои ладони всё ещё на его скулах. Смутившись, перекладываю их на торс, стараясь отодвинуться. Слышу щелчок пальцев — Полудемон схлопывает алый разряд и громко произносит куда-то вбок: — Бальтазар, загоняйте их. Они не должны запомнить сюда дорогу, пусть потеряют ориентиры, — потом добавляет, снова поворачиваясь ко мне: — Без жертв. Только сейчас я замечаю парящего невдалеке от нас вооружённого демона. — Да, Повелитель. — И брюнет пролетает мимо, мельком бросая на меня хмурый взгляд. — Спасибо, — тихо шевелю губами. Вместо ответа он молча начинает снижаться обратно к площади, куда уже сбежались его люди. И с каждым ускользающим метром меня пробивает осознание факта, что я осталась тут абсолютно без поддержки, совершенно одна. Хотя не совсем. Здесь, в лагере, под личиной морского дракона где-то взаперти томится Лой. Он — мой запасной план побега, если я всё же окажусь загнанной в угол, переоценив свои возможности. Ох, как же хочется верить, что этого не произойдёт. Как только наши ноги касаются остывшего песка, отстраняюсь от Полудемона, разворачиваюсь к костру и тут же оказываюсь под излишним вниманием толпы. Их взгляды выражают, мягко говоря, недоверие и опасение. Секундное замешательство. «Конечно же! Пленники сбежали, оставив после себя два трупа их соратников и парочку раненых. Они ещё не знают истинной картины относительно Ади и Фенцио, а может и не узнают вовсе. Ещё и Саферия придушила у них на глазах, скорее всего, пошли слухи. Уже неважно. Уже не имеет значения». В груди тоскливо щемит от мысли, что в эту самую минуту друзья в страхе пытаются спастись от преследователей, и руки беспомощно сжимаются в кулаки. «Ничего, он велел их не трогать. Они будут в безопасности». Кто-то из вооружённых демонов командует всем расходиться, разглядев немой приказ Повелителя. Упрямо вздёрнув подбородок, невозмутимо пробираюсь сквозь расступающуюся ораву к противоположной стороне. Хладнокровно перешагивая через тело Фенцио, прохожу ещё немного и опускаюсь на колени перед Ади. Чёрные вздутые прожилки никуда не исчезают, продолжая уродовать его лицо. Застывшие зелёные глаза по-прежнему открыты. Аккуратно провожу по ним пальцами, навсегда закрывая веки. — Что ты с ним сделал? — спрашиваю не оборачиваясь, и так всем телом чувствуя на себе его тяжёлый взгляд. — Велел тьме проникнуть в него и убить, — такой прямолинейный ответ разит наповал флегматичностью и безразличием. — Так вот, значит, какая у тебя сила. Тьма… Красные молнии… — Не только, — Мальбонте немногословен, ожидаемо. Выдержав паузу, обращается уже к кому-то из своих воинов: — Трупы сжечь. Гомера ко мне. И подготовить комнату. — Погодите! — на меня устремляются недоуменные взгляды, в одном из которых нескрываемое недовольство. — Прежде позволь взглянуть на вещи Ади. Мне кажется, среди его багажа найдётся то, что было ему особенно дорого при жизни. Так пусть эта ценность будет с ним до конца. Ожидаю, что он засмеется над прозаичностью моей просьбы, как сделал его гнусно хмыкающий собеседник. Но Полудемон остается серьёзным. — Хорошо, — коротко соглашается, одним взглядом отдавая приказ и назначая ответственного. — Будет исполнено, Повелитель, — воин, не смея перечить, склоняет голову в почтении. — Я сопровожу Непризнанную и пошлю за Гомером. Мальбонте кивает и разворачивается. Я неосознанно смотрю ему вслед, удаляющемуся в сторону своих покоев в перепачканном кровью одеянии. — Меня зовут Каспар, — представляется демон, оглядывая меня с явным любопытством. Делает приглашающий жест рукой в нужном нам направлении. — Я слышал, сегодня ты устроила целое шоу с Саферием. Только теперь я обращаю внимание на ополченца. Высоченный, наверное, ростом с Мальбонте, лысый темнокожий мужчина с накаченным телом, круглолицый, с большими серыми глазами и носом картошкой. На нём спортивная чёрная кофта без рукавов, позволяющая разглядеть мощные бицепсы и ещё более толстые трицепсы, налитые тугой силой. Чёрные массивные крылья ему подстать. Несмотря на брутальную внешность, он кажется обходительным, но что-то в нём меня настораживает. Моё упорное молчание его не настораживает и совершенно не смущает. Сверкая зубами в подобии улыбки, он продолжает: — Дерзко и дальновидно, демоны любят демонстрацию силы. Жаль, меня там не было, я бы посмотрел. Чаша моего терпения, и без того расколотая последними сутками, стремительно пустеет. Резко останавливаюсь и впиваюсь в него раздражённым взглядом: — Знаешь, настроение сейчас не для бесед. Но если тебе так хочется увидеть или даже прочувствовать мои силы на себе, то это сейчас вполне можно устроить, — скрываю своё волнение за хищной усмешкой в смутной надежде, что это охладит его пыл. Возможно, если он будет меня хоть немного опасаться, то не поставит свои условия у комнаты Ади и не помешает мне осуществить задуманное. Но Каспар лишь нахально поднимает бровь. Естественно, выслушивать угрозы от того, кто примерно достает тебе до плеча и явно не внушает ужаса одним своим видом, — сомнительное удовольствие. Но я надеялась, что кто-нибудь уже приукрасил слухи о моих способностях, ведь они — часть силы их непобедимого Повелителя. — Непризнанная со светлыми крыльями, но явно с повадками демона — вот это неожиданность! Пожалуй, отложим демонстрацию на следующий раз, мы уже пришли. И заворачивая в неприметный переулок, он показывает на небольшую постройку с ржавой дверью и одним-единственным крохотным окошком, которое скорее служит естественной вентиляцией помещения, нежели способом освещения комнаты. При мысли, что ожидает меня внутри, сердце быстрее колотится о рёбра от возрастающей тревоги. — Можешь подождать здесь или отойти по своим делам — мне всё равно. Я в любом случае никуда не улечу, — чеканю холодным тоном, после которого, хочется верить, не останется возражений. — Но не советую докучать мне, пока буду внутри. Нет желания вновь отчитываться перед Мальбонте за ещё одну преждевременную кончину его демона. В его глазах на мгновение разгорается гнев. Он недовольно щурится, но потом с натянутой усмешкой кивает в ответ. — Ладно, — затем добавляет, уже разворачиваясь и отходя от меня на несколько шагов. — Вернусь через полчаса.Soundtrack Your Story Interactive - Heaven's Secret - Tension
Выждав, пока демон скроется за поворотом, я осторожно открываю дверь и проникаю в помещение. Оно погружено во мрак, глаза постепенно привыкают. Но вот я слышу скребущий шорох. Нащупываю пальцами керосиновую лампу, стоящую недалеко от входа. Зажигаю. Из расступающейся темноты дальнего угла на меня с ненавистью и ужасом взирают два глаза. — Давно не виделись, Саферий. Архидемон сидит на полу, окутанный золотой сетью с ног до головы. Ему ещё повезло, что он в доспехах, и нити в большей степени впиваются в них, а не в мышцы, разрезая при каждом движении плоть. Словно в насмешку над ним, его меч высоко висит на противоположной стене так, что Саферий ни за что не смог бы сам до него дотянуться. Ади всё предусмотрел. «Эх, Ади…» В ответ на мои слова демон издает невнятное мычание. Да, сквозь кляп во рту особо не поговоришь. Приближаюсь к нему и присаживаюсь напротив, опуская лампу на дощатый пол. От него разит страхом и злобой. Тот ещё коктейль, который может заставить загнанного демона рискнуть, обрекая меня на провал. — Удивляешься, почему ещё жив? —Карие глаза вспыхивают красным. — Как ты уже мог догадаться, в мои намерения не входило убивать тебя. Нам нужно было только оружие архидемона, с которым ты никогда не расставался. Оно способно разрезать что угодно, ты сам это прекрасно знаешь. Тогда, у школьной башни, я сбежала от тебя, чудом вспоров им золотые оковы. Но сейчас речь не об этом. Вздыхаю, отстранённо глядя на разъяренного демона, готового при первой же возможности изрубить меня на куски. Что ж, его можно понять. Не каждый день тебя убивает едва появившаяся на этом свете непризнанная. — Несмотря на наши прежние разногласия, я готова дать тебе ещё один шанс. Если мы договоримся. Саферий таращится на меня с лютой ненавистью, но за ней, в глубине, чувствуется любопытство. — Твой повелитель позволил мне убить тебя. Безразлично смотрел, как я ломала тебе хребет. Ему плевать на вас. На всех вас. Для него важна лишь цель, и он отдаст за неё любые средства. Возможно, даже пожертвует всеми своими людьми, если это подарит ему победу. Ты точно хочешь быть среди них? Не призываю тебя менять сторону, нет. Я сама примкнула к нему добровольно, потому что у него сто́ящие идеи. Он обещает равноправие бессмертным. Но это не единственное, чего он жаждет. Да, ты верно понял: долгожданная месть. Не потопит ли он весь мир в крови ради этого, кто знает? Сколько за время борьбы уцелеют тех демонов и ангелов, для кого это и затевалось? Останется ли вообще кто-нибудь, способный заново возвести города из пепла войны? Насколько ты уверен, что он не пойдет на все эти жертвы ради своих «благих намерений»? Лицо архидемона меняется с каждой сказанной фразой. Гнев чередуется с растерянностью, недоверием и осознанием. Возможно, мои слова возымеют действие — его глаза упираются в одну точку, брови хмурятся, а на лбу появляются морщины, пока он, погружаясь в себя, обдумывает услышанное. Затем снова пристально смотрит на меня. — Готов к диалогу? — встречаюсь с его уже успокоенным взглядом, он медленно кивает. — Напоминаю тебе, если хоть вскрикнешь — я успею завершить начатое. Саферий возмущённо прищуривается, но всё равно повторно кивает, демонстрируя повиновение. Вытаскиваю кляп изо рта, и демон тут же хрипит осевшим голосом: — Чего ты добиваешься? Что хочешь от меня? — Давай заключим сделку. Разузнай для меня численность его армии: сколько среди них умелых бойцов, сколько учеников, сколько тех, кто не умеет сражаться и погибнет в первом же бою как пушечное мясо. Возможно, среди его людей есть те, кто присоединился из страха, когда погиб Сатана, или те, кто может передумать в критический момент, повстречав своих родных на противоположной стороне и подвергнув опасности не только себя, но и кого прикрывают в сражении. Наблюдаю, как карие глаза всё больше расширяются от удивления: он явно не ожидал такой просьбы. — Как только ты доложишь мне истинное положение дел, я больше тебя не задержу. Ты будешь волен жить как прежде. Его брови ползут вверх. Демон часто моргает, а затем прищуривается, словно не веря своим ушам. — Но я клянусь, что без колебаний навсегда прикончу тебя, если от твоей руки погибнет хоть одна невинная душа. Не заставляй меня жалеть о том, что я предоставила тебе второй шанс. Аналогичное произойдёт, если ты решишься рассказать кому-нибудь о нашем соглашении до или после его исполнения. Замолкаю, давая ему возможность всё обдумать. После затянувшейся паузы уверенно добавляю: — Я просто не хочу моря жертв, Саферий. Особенно, когда они бессмысленны и их можно избежать, грамотно распределяя имеющиеся ресурсы. Демон оценивающе осматривает меня с ног до головы, будто пытаясь разглядеть во мне то, что прежде не замечал. Его отстранённое лицо красноречиво свидетельствует, что он напряженно прикидывает что-то в голове. — Почему бы тебе не попросить Ади? Где, кстати, этот предатель?! Сукин сын, связавший и бросивший меня здесь?! Разве он не может разведать всё необходимое? — Ади мёртв. Мальбонте хладнокровно убил его пару часов назад, — голос предательски дрожит, выдавая ещё кровоточащую душевную рану, но я упрямо продолжаю твердить: — Вы для него лишь второстепенные фигуры на доске, которыми можно пожертвовать или в любой момент заменить другими. При вести о рыжеволосом демоне Саферий неожиданно мрачнеет. Похоже, в лагере они действительно успели поладить. — Но как эти цифры помогут тебе предотвратить жертвы? — угрюмо спрашивает в недоумении. — Предоставь это мне. С чего бы мне делиться своими планами с только что воскресшим убийцей? Ну уж нет, всё и так рискованно. Снова тишина, настолько звенящая, что мне кажется, я слышу звук заскрежетавших шестерёнок в воспалённом демоническом мозгу. — Хорошо, — он наконец решается. — Я добуду тебе информацию, а затем мы забудем об этом. Тебе можно верить? Обещаешь? — Обещаю, — отвечаю коротко и поднимаюсь. Но беру в руки не меч, а дорожную чёрную сумку из угла, осторожно вытряхивая на простынь её содержимое. — Не хочешь меня освободить? — он возмущённо следит за моими действиями. — Я же сказал, что помогу тебе. — Освобожу, но через пару минут, — отвечаю устало. — Не хочу ожидать удар в спину, пока разбираю вещи друга. Саферий поджимает губы, и я возвращаюсь к немногочисленным предметам передо мной. Вот чёрный пиджак, в котором он покинул школу, пара футболок и брюк. Моё внимание привлекает аккуратно свёрнутый в крафтовую бумагу свёрток. Бережно открываю его — передо мной белоснежная рубашка. Я знаю, кому она принадлежала и почему Ади так трепетно её хранил. На ней лежит небольшая книга, «Маленький принц» Экзюпери. Я невольно улыбаюсь, никак не ожидая увидеть на небесах одно из любимых земных произведений. На внутренней стороне корочки от руки выведено красивым почерком: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Сэми… Слова отдаются в сознании, произнесённые его голосом. В груди потихоньку начинает разливаться тепло, словно ангел стоит сейчас рядом и по обыкновению улыбается своей искренней улыбкой. Скучаю… Уже собираясь отложить издание, замечаю, как из него что-то торчит. Книга сама раскрывается на нужной странице, где покоится большое белое перо и выделена цитата карандашом: «Любовь — это когда ничего не стыдно, ничего не страшно, понимаете? Когда тебя не подведут, не предадут. Когда верят». Сердце сжимается от щемящей тоски. Пара непрошенных солёных капель звонко удаляются о бумажные страницы. Саферий тактично молчит, наблюдая, как я складываю предметы обратно в сумку. Наконец, снимаю с настенного крючка ножны, извлекаю меч. На лезвии красиво бликует одинокий свет керосиновой лампы. Подхожу к архидемону и рассекаю натянутые золотые нити в нескольких местах. Спустя минуту он уже полностью освобождён, отряхивает со своего костюма пыль, приводя в порядок. Я протягиваю ему правую руку. С секунду он смотрит на неё, а затем подаёт свою в ответ. Разумом я понимаю, что этот жест может ничего не стоить, но на душе так спокойнее. Без промедления возвращаю меч его хозяину. Саферий принимает его, но глаза снова прикованы к моим. Наконец его голос прерывает тишину: — Я просто исполнял приказ. В битве у школы нам велели никого не щадить. Молчу. На секунду страшная картина той ночи вновь проносится перед глазами со всей кровью, лязганьем оружия и криками раненых и умирающих. Тихо произношу: — Знаю. Но не всем приказам надо повиноваться. Я даю тебе ещё один шанс, он же — последний. Но на этот раз осознавай последствия своих поступков, не оправдывай себя, действуй с умом. Или же наоборот, если ты хочешь жить как прежде и всё так же бездумно выполнять приказы, как обычный солдафон. До слуха доносится, как демон скрипит зубами, но вовремя берёт себя в руки. В карих глазах какая-то решимость. — Выходи через пять минут. Доложи командиру, что очнулся. Легенду придумаешь сам. Дождавшись его кивка, я гашу лампу, поднимаю с пола дорожную сумку с вещами и быстро выхожу за дверь. Но на пороге сразу натыкаюсь на Каспара. «Вот же гад, полчаса точно не прошло! Давно он здесь стоит? Смог ли расслышать наш разговор сквозь тонкие стены? Если да, то теперь сдаст нас с потрохами. Сегодня явно не мой день…» Демон скользит по мне пытливым взглядом, подмечая возможные изменения. Но при всём желании, если бы я хотела что-то спрятать в своём одеянии, мне это вряд ли удалось: облегающее короткое кожаное платье и стальное бюстье давали не слишком много вариантов. Я демонстративно поднимаю бровь, закидывая сумку за плечо. — Идём? — сухо спрашиваю, заталкивая подступившее волнение поглубже в горло. Не найдя, к чему придраться, он улыбается, приглашая следовать за ним. К моему удивлению, мы идём не к площади, где недавно всё произошло, а куда-то к окраине лагеря. Проходим последние домишки и останавливаемся на пустыре, где уже вовсю полыхает костер, рядом с которым стоят двое. По телу пробегает мерзкая дрожь: неужели не успели? Но демон отрицательно вертит головой: «Это Фенцио». Затем тычет куда-то в темноту, где я различаю другую конструкцию. И замечаю его.Soundtrack Katie Garfield - Gallows
Ади покоится на деревянном ложе, руки лежат свободно вдоль тела. Со стороны кажется, что он просто спит. В ночи́ чёрные вены на его умиротворённом лице почти не различимы. Медленно подхожу к нему, достаю из сумки белоснежную рубашку Сэми, бережно укладываю её, прижимая и заправляя под куртку у его сердца. «Вы навсегда будете вместе». Аккуратно тяну за чёрно-серое перо уже неживых крыльев — оно легко поддаётся, зажатое между моими пальцами. С нежностью вкладываю его в середину книги, к его белому собрату. Поднимаю сумку с оставшимися вещами на деревянный помост — пусть сгорит вместе с ним. В последний раз сжимаю холодную руку и отхожу, кивая Каспару. У него в руках короткая палка с намотанной на конце просмолённой паклей. От одного щелчка демонических пальцев летят искры, разжигая факел. Чувствую за своей спиной какое-то движение. Оборачиваюсь — неподалёку от нас неторопливо останавливаются Кларисса и незнакомый мне ангел. Ловлю на себе сочувствующий взгляд девушки, ангел же, напротив, глядит на меня хмуро. Его спутница вдруг отстраняется и смело направляется ко мне. Неожиданно участливо кладёт мне руку на плечо, поглаживая, вероятно, из сострадания. — Соболезную. — Благодарю. И я вам, — добавляю, вспоминая, что они стояли у соседнего ложе. — Вы хорошо знали Фенцио? — Немного, — отвечает шатенка. — А вот мой муж с ним работал ещё в Цитадели. И здесь, в лагере, они вместе трудились в лаборатории. Фенцио был очень талантливым алхимиком, Гомер многому у него научился, — Кларисса оборачивается на ангела, который, скрестив руки на груди, нетерпеливо ожидает её. — Пожалуй, мы пойдём. Киваю ей. Она оглядывает напоследок разрастающийся огонь и возвращается к мужу. И вот перед нами погребальный костёр, моментально поглотивший моего друга. Языки пламени поднимаются высоко в звёздное небо, где сияют миллионы галактик, и я представляю, что вопреки всем догматам, Небытие — не конечная остановка. Крепче прижимаю к груди памятную книгу. «Я вас никогда не забуду».Soundtrack Your Story Interactive - Heaven's Secret - Normal 4
Обратный путь проходит в тишине, за что я мысленно благодарю демона. Вокруг мелькают постройки, бараки, палатки. Днём они пестрят разными цветами, но под светом луны всё становится приглушённо серых тонов. Узкие витиеватые переулки кажутся настоящим лабиринтом в потёмках. Хорошо, что у меня есть проводник. И не так хорошо, что провожает он меня на аудиенцию к виновнику моих бед — к Мальбонте. Каспар открывает дверь покоев Повелителя, галантно приглашая меня вперёд. Но я замираю на пороге, ошарашенно наблюдая любопытную картину: Мальбонте, оголённый по пояс, восседает на кресле, а подле его ног на коленях расположилась демоница в типичном для себя откровенном наряде. Она заискивающе смотрит на него снизу вверх, одной рукой придерживая что-то на полу, а другой касается внутренней поверхности его бедра. Вид старой знакомой в такой, очевидно, привычной позе неожиданно выводит меня из себя. Внутри закипает бешеный вулкан эмоций, которые от усталости я не в силах даже разобрать. Не успеваю сделать шаг, как Мальбонте холодно бросает: — Я сказал уходи, Ости. Та недовольно поджимает пухлые губы, встаёт и оборачивается ко входу. Удивлённо вскидывает брови, в её глазах сверкает жгучий коктейль из ненависти и недоумения. — А ты что здесь делаешь?! Что-то скребёт на душе, но я не даю ему волю. Смерив её предельно равнодушным взглядом и не удостоив ответом, с достоинством вхожу наконец в чёртовы покои и хладнокровно интересуюсь у Полудемона: — Помешала? Периферическим зрением отмечаю её неровное от подступившего возмущения дыхание. Аж ноздри раздуваются, когда она недовольно шипит мне: — Да! Мальбонте поворачивает голову, окидывая тяжёлым взглядом двух женщин и Каспара, что ухмыляется разыгрываемому спектаклю в дверях. Ости тут же вся сжимается под давлением жёстких глаз и уже молча ретируется, не желая гневить Господина, плотно закрывая за собой дверь и оставляя нас наедине. Во внезапно наступившей тишине слышны только мирно потрескивающие дрова в кованном камине. Я стою как вкопанная, мрачно понимая, зачем я здесь, мысленно готовлюсь к худшему. — Саферий жив, — слова разрезают натянутое молчание. — Но ведь ты и так это знала, раз в твоём намерении не было его убийства. Он поднимается с кресла, подходит ближе. Цепкий пристальный взгляд берёт в плен, буравя, почти препарируя. Вскидываю в примирительном жесте руки. — Месть ничего не меняет. Павших товарищей она не вернёт, — с непритворной грустью произношу в безнадежной попытке донести ему простую истину. — И в смерти этого демона не было ни смысла, ни удовольствия. Ему дан шанс пересмотреть свои убеждения и не попадаться мне на глаза! Я не убийца. Вернее, не хочу им быть. — Забавно. А вот Ади решил для себя иначе, — его лицо непроницаемо, как застывшая маска, за исключением чёрных колких глаз. — Каким-то образом к нему попал кинжал архидемона, которым он убил Фенцио, прекрасно зная, что ангелы от него теряют способность к регенерации. Удар в грудь обычным оружием для бессмертного не смертелен, если острие не попадёт в сердце, а у противника нет твёрдого желания лишить другого жизни. Сердце ангела билось, а, значит, должна была активироваться регенерация, быстро затянув раны. Но этого не произошло, и Ади добил его. Медленно отворачиваюсь от него, гляжу в огонь. Словно кинолента перед глазами мелькают образы: горящее дерево, трое привязанных к нему заклятием бессмертных, чаша, наполненная моей и Люцифера кровью, и фанатично горящие глаза учителя, рассказывающего в подробностях об убийстве Лоры и Сэми. Пальцы сильнее сжимают корешок книги. — Мне нечего сказать кроме того, что мне не жаль. Ади пошёл до конца и сделал то, на что я бы, может, не решилась. — Это и было не ему решать, — в голосе угрожающе звучит сталь. — А кому решать? Тебе?! — я стремительно оборачиваюсь, быстро приближаюсь к нему, зло сверкая глазами и не отдавая себе отчет под натиском разом навалившихся за весь день эмоций. — То есть ты у нас, великий и справедливый Мальбонте, в истинном праве решающий, кому жить, а кому умирать? Ты убил Ади! Хладнокровно, без жалости и колебаний. Хотя тот лишь воспользовался правом на месть, которую ты ранее дозволил своим людям! — Ты забываешься, — он стоит в паре шагов, глядя на меня с высоты своего роста. Его голос хоть и звучит спокойно, но по вибрациям отдаёт сдерживаемой яростью, примерные масштабы которой я могла лицезреть у купола. — Я дал согласие на вендетту при единственном условии — если это не помешает моей главной цели. А Фенцио был важен для нашей миссии и не должен был погибнуть этой ночью. Он много работал кое над чем и не закончил свои труды, теперь этим займётся его помощник. Но время упущено, а на кону стоит слишком многое, — без капли сожаления, всё также неумолимо и ожесточённо продолжил: — А Ади… Если бы он ограничился малой кровью, я был готов его помиловать. Я дал ему выбор, но он предпочёл свой финал, прикончив ангела. Затем, словно обдумывая что-то, бездушно добавил: — Но когда я узнал бы о его предательстве и пособничестве побегу, итог был бы тем же. «Если Ади ждала смерть при любом раскладе, хорошо, что он умер умиротворённый, добившийся личной цели», — невесело хмыкаю. — И откуда он мог взять кинжал архидемона? — Мальбонте начинает неторопливо расхаживать вокруг меня, его огромные бордовые крылья за спиной шевелятся, придавая ему более угрожающий вид. — Может, расскажешь? Липкий ужас моментально оплетает меня, сковывая, мешая дышать. Сердце гулко отдаёт в висках. Неудивительно, он наверняка уже обо всём догадался. Страшно, но я молчу, не в силах отвести взгляд. — Хорошо, — он недобро ухмыляется. — Тогда начну я и с самого сначала. Прежде чем ты схватила за горло Саферия, именно Ади отвлекал его разговором неподалеку. Именно Ади ты невзначай скомандовала убрать его тело с глаз долой. Именно он сообразил, что меч архидемона слишком заметен, поэтому необходим кинжал, обладающий теми же свойствами, который легко спрятать под одежду. Он освободил пленников, рассек им золотые нити во время их конвоя к площади, нашептав план побега. Вот почему твои друзья были такими по-идиотски смелыми, считая, что могут легко улететь. Выжидали сигнала, когда внимание будет приковано к другому? Но, видимо, у Ади что-то вышло из-под контроля. И, тем не менее, они смогли взлететь к куполу, где я позволил им скрыться. Мальбонте подходит ко мне, властно поднимает за подбородок. Ещё на шаг ближе. В нос проникает древесно-пряный аромат с нотками хвои и костра, который лишь обостряет все мои чувства. Обманчиво ласковый голос. — Так скажи мне, Вики. Ты имела отношение к их побегу, или Ади сам всё провернул с оружием, пока демон был в отключке? Инстинкт самосохранения молит соврать, откреститься от таких предположений. Но ложь можно отследить по всплеску ауры, да и я обещала быть с ним честной. Его глаза снова кажутся бездонными колодцами, но вот только теперь я точно знаю, что ожидает меня в их черноте. И прямо сейчас они готовы вынести мне смертельный приговор. — Да, имела. И поспособствовала их побегу, —сбрасываю его руку с себя, выпрямляюсь, готовая к последствиям своего ответа. — Ты же хотел знать правду — вот она, без прикрас! А ещё правда в том, что я, не задумываясь, сделала бы это снова! В его тёмных глазах полыхает гнев, температура воздуха в комнате поднимается сразу на несколько градусов. Но при этом на каменном лице мелькает разочарование. — Потому что я всегда буду защищать своих друзей, они — моя семья! А как бы ты поступил на моём месте? — я нагло тычу пальцем прямо в оголённую грудь Полудемона, напрочь забывая в эту минуту, что передо мной не обычный мужчина, а трехтысячелетний бессмертный, помешанный на мести. — Если бы тебе представился реальный шанс спасти тех, кто тебе дорог, своих родителей, разве ты бы им не воспользовался?! Разве ты бы не рискнул собой ради них?! Слишком громкая тишина. Возможно, я просчиталась, и от этого осознания в грудь будто врастают глыбы из камня. И всё же я готова это принять. — Правду, Мальбонте. Скажи мне правду. Его челюсть мгновенно напрягается, становится острее, выдавая нервозность и внутренний конфликт. — Воспользовался бы, — помедлив, спокойно признаёт он, и я неверяще выдыхаю, с облегчением чувствуя, как напряжение в комнате немного спадает. — Но это не оправдывает твоего предательства. — Возможно. Хотя, формально, я и не предавала тебя, — пожимаю плечами, невозмутимо выдерживая его пронизывающий взгляд. — Мы придумали этот план ещё до того, как я встала на твою сторону. И когда на площади началась суета, я не собиралась улетать с друзьями. Несмотря на всё, осознанно приняла решение остаться здесь, — поясняю я, отдавая себя в его немилосердные руки. Мальбонте делает ещё шаг, беззастенчиво вторгаясь в личное пространство, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров. Мне снова инстинктивно хочется сжаться, удрать, отступить. Но я не двигаюсь с места, потому что от такого, как он, не убежать. Полудемон так близко, что даже сквозь своё платье ощущаю тепло его тела, а глаза вынужденно утыкаются в накаченный торс. Словно специально меня обдает волна жара от воспоминаний, когда танцующие блики огня примерно так же вырисовывали свой узор на его упругих мышцах груди и кубиках пресса, когда мы... Во рту мгновенно пересыхает, и я непроизвольно облизываю губы. Это движение приковывает его и без того пристальное внимание. Многозначительная усмешка. Обжигающий взгляд. Он наклоняется, опаляя разгорячённым дыханием, почти касаясь, шепчет: — Ты дрожишь. Но не от холода, — усмешка становится шире, но глаза остаются серьёзными, впитывая каждую деталь. — Боишься меня после увиденного? Боишься моей тьмы? Поднимаю голову, случайно задевая своим носом его. Момент дежавю. Застываю, на секунду мысленно уносясь снова в заброшенный школьный холл. Кажется, будто бы прошла целая вечность. — А разве не должна? — приглушённо отвечаю вопросом на вопрос, встречаясь с угольно-чёрными зрачками, и делаю шаг назад. — Я боюсь потому, что не понимаю. Не представляю, чего от тебя ожидать. Не знаю тебя. Как пока и ты сам себя. — Не знаю себя сам? — из его груди вырывается горький смешок. — Как раз наоборот, Вики. Я знаю, на что готов пойти ради победы. И пойду, невзирая на всевозможные трудности. Мальбонте собирается отстраниться окончательно, однако что-то попадает в поле его зрения. Он плавно поднимает руку, желая коснуться меня. Тело сразу же напрягается от подступающего страха, но всё же любопытство берёт верх. Медленно он ведёт длинными пальцами от мочки уха до ключицы, попутно касаясь родинки на шее. Несмотря на его спокойный, почти ласковый жест, я реагирую остро — ухватываюсь ладонью за его запястье и отталкиваю. Это происходит рефлекторно. Сердце дико колотится, откликаясь на фантомные боли. Видимо, недавние события ещё долго меня не отпустят. Мужчина поднимает брови, но руку всё же убирает. — Не беспокойся. Второй раз за день душить тебя не стану, — криво усмехается он, от чего мне как-то не легче. Полудемон проходит к очагу, чтобы подкинуть пару поленьев в огонь. Немного задерживается, наблюдая за его танцами, о чём-то задумавшись. Затем оборачивается. Задумчивый взгляд скользит по моему лицу и останавливается на голубых глазах. — За смелость и честность, за твою откровенность я прощаю тебе сегодняшние оплошности. Но если подобное повторится, Вики, — итог тебе известен. И больше не смей ничего утаивать от меня. Впредь подобных послаблений не будет, — Мальбонте делает акцент на последней фразе грозным голосом, а затем, словно танком, проезжается по моим едва живым надеждам. — Я понимаю твои порывы защитить друзей, но ты должна осознать простые правила: если они намеренно встанут на нашем пути, мы беспощадно умоем их кровью. Потому что таков их выбор. Говоришь, что осознанно сделала свой, так действуй исходя из него, а не вопреки. Ты поняла меня? — уточняет не допускающим возражений тоном. Мои упования на благополучный или хотя бы нейтральный исход вот-вот разорвутся в кровавые клочья, уступая место безысходности. Делаю над собой усилие, киваю. К глазам подступают горькие слёзы ярости и бессилия. «Хочешь сделать меня убийцей моих же близких... Но ничего, всё обойдётся. Нам повезёт не встретиться в бою. Должно повезти». Направляюсь к выходу, стремясь поскорее оказаться где угодно, но подальше от Полудемона. В спину летит будто невзначай брошенная фраза: — И да, по поводу Саферия. С завтрашнего дня он будет радоваться своему второму шансу в твоей праведной компании. А ты, разумеется, сможешь направлять его на путь истинный, — уверена, его губы сейчас снова усмехаются. Нашёл, чем напугать. Всё складывается так, как я и предполагала. — Тогда не удивляйся, если на одного демона в твоём лагере всё-таки станет меньше! — гневно кидаю ему через плечо, разыгрывая глубокое возмущение. Я дергаю за дверную ручку, не представляя, куда пойду. Да куда угодно, хоть в комнату Ади, но поскорее уйти отсюда. Тут же слышу гремящий за спиной повелительный голос: — Твои покои за соседней дверью. Их уже подготовили, располагайся. Даже не оборачиваюсь, шумно закрываю за собой дверь. Каспар, ожидающий снаружи, жестом указывает на неприметную дверь, которую я прежде даже не замечала. Войдя внутрь, без особого любопытства оглядываю небольшое помещение, где чудом умещаются односпальная кровать, тумба, обветшалый стол, стул и маленький камин, который уже дарит своё тепло. На столе стоит кувшин с водой, и я внезапно понимаю, что смертельно хочу пить и последние часы лишь подавляла в себе чувство жажды. Опустошая стеклянный стакан, наполняю его вновь и ставлю на тумбу у кровати. Туда же бережно кладу дорогую сердцу книгу. Сбросив с себя одежду на стул, устало укладываюсь на чистую постель, в полудрёме погружаясь в свои мысли. «То, что произошло в кабинете Мальбонте… то, что мы оба почувствовали в момент близости… оно казалось таким нужным… таким правильным… таким волшебным. Но ведь это иллюзия... Всё из-за его силы?» Вспоминаю его охваченное вожделением лицо, властные, но ласковые руки. Мужчина был другим там, сбросившим ненадолго маску непроницаемости и отрешённости, позволивший себе отдаться власти чувств и желания. «Когда-нибудь я узнаю тебя настоящего, Мальбонте».Soundtrack Undream, Neoni - Nightmare
Измождённая событиями дня, я наконец проваливаюсь в объятия Морфея. Но, кажется, за него сегодня трудится кто-то другой. От непродолжительного спокойного сна меня отрывает водоворот видений, которые проносятся с такой частотой, что по началу разглядеть их просто нереально. Свет сменяется тьмой и так же стремительно наоборот. Ночная тишина то и дело прерывается тихими заунывными стонами. Я ощущаю, будто сам воздух стал плотным, вязким, почти осязаемым. Он заполняет мои легкие, и я начинаю захлёбываться. Мне плохо, темно, страшно. Слышу мерзкий шёпот, доносящийся со всех сторон. Я точно знаю — он обращается ко мне, но отчего-то его обладатель сам не представляет, где я. И я продолжаю слепо двигаться в кромешном мраке, шлёпая по чему-то склизкому. Внезапно я понимаю, что под ногами кровь, я даже чувствую её запах. К горлу подкатывает ком, но я сдерживаюсь. Нечем дышать. Я пытаюсь вырваться из этих чужих кошмаров, но меня не отпускают. В лихорадочном бреду меня мотает по узкой кровати, скомкивая простынь. Нет сил. Тяжелое дыхание. Движение. Грохот. Тупая боль по телу и острая в руке. Стараюсь прийти в себя, но ничего не вижу. Громкий звук распахнувшейся двери. Шаги. Сквозь пелену успеваю разглядеть размытый образ. Чьи-то сильные руки без труда поднимают меня и несут куда-то. Его запах. Над ухом еле слышный шёпот: — Не бойся. Я буду рядом. Но меня вновь засасывает в непроглядную воронку жуткой темноты.