Soundtrack Your Story Interactive — Heaven's Secret — Romance 3
Мягкий свет сквозь сомкнутые веки. Знакомая энергия и запах с примесью еловой хвои, вдыхая который отчего-то уже не хочется убегать как раньше. Хочется сделать шаг ближе, на свой страх и риск, вверяя себя судьбе. Аккуратное прикосновение ко лбу, а затем едва ощутимое к уху, заправляя непослушную прядь волос. Не хочу открывать глаза и благодарно улыбаюсь, боясь спугнуть это приятное наваждение, слишком не вяжущееся с оставленной реальностью: ведь где я, а где лагерь со скрытым многогранным брюнетом, у которого столько тайн, что я уже сбилась со счёта. — Вики, — зовёт меня негромкий голос, да так близко, что щеки́ касается горячее дыхание. Я тянусь левой рукой на звук, поворачивая голову. Подушечки пальцев утыкаются во что-то тёплое, при этом слегка колючее. Отказываясь верить одним тактильным ощущениям и кричащему обонянию «ДА ОН ЭТО, ОН!», я медленно открываю глаза в робкой надежде удостовериться в реальности происходящего. Внимательный заботливый взгляд. Так близко. С таким наслаждением утопаю в его тёмных омутах, кажется, в этот момент совершенно не желая спасаться. Успеваю ухватить в них что-то, искру, отдалённо напоминающую радость с облегчением, и сама расплываюсь в улыбке. — Мальбонте… — шепчу я охрипшим голосом, неосознанно продолжая очерчивать его скулу, возвращаясь к точёному подбородку сквозь едва заметную выросшую за день щетину. Он обхватывает моё запястье, мягко, но настойчиво опуская руку обратно к постели, и негромко спрашивает: — Тише, пить хочешь? Киваю, принимая поднесённый стакан с водой, и делаю спасительные глотки желанной влаги, удовлетворённо ощущая, как прохлада смачивает пересохшее горло. — Спасибо. — Отдыхай, поспи ещё. Вряд ли лихорадка снова вернётся. Только сейчас недалеко от кресла я замечаю привычные атрибуты своих ночных нахождений в его покоях: таз с водой и тряпку, которой он, вероятно, обтирал меня при жа́ре. Но сна нет, и на его предложение я лишь отрицательно мотаю головой. — Как я оказалась в лагере? Последнее, что помню, как мы с Каспаром и Бальтазаром летели сюда, а потом будто провал, — я приподнимаюсь, перекладывая подушку к изголовью кровати, и удобно прислоняюсь к ней спиной, осторожно поправляя крылья. При упоминании демонов Мальбонте на миг недовольно сжимает губы. — Ты потеряла сознание в дороге. Тебя доставили в лагерь сразу после заката. — А кинжал? — спохватилась я, ощупывая свой поясной ремень. — Кинжал здесь. Он встаёт с кресла, подходит к комоду и, отодвигая верхний ящик, достаёт оружие. На длинном лезвии мерцают оранжевые блики от пляшущего огня камина, в свою очередь отражаясь в глазах Полудемона. Он вертит его в руках, внимательно рассматривая узоры, а потом устремляет на меня требовательный взгляд. — Я бы хотел узнать, что там произошло и как удалось добыть его. Что-то в его вопросе меня настораживает. Неужели он уже что-то знает? Не хочется, чтобы влетело моим нянькам, которых я и так подставила, улетев на остров одна, да и о Лое говорить нельзя, он пока предпочитает играть роль дракона. «Как же мне, не соврав и не разболтав чужие секреты, поведать тебе суть?» — на мгновение закусываю губу. — Ранее я уже слышала, что у морских драконов есть свой царь, старейшина, который живёт на архипелаге, — начинаю я, тщательно подбирая слова. — Нетрудно было догадаться, что если кинжал хранился там, то где-то рядом с ним. Чтобы выманить его с вершины горы, привлекая внимание, Фыр победил сильнейших рептилий того острова. Так вот, морские драконы разумны, нет смысла это отрицать, но их царь оказался очень древним и мудрым существом, способным устанавливать телепатическую связь, благодаря которой мы и смогли поговорить. Мальбонте сидит в кресле и внимательно слушает, не пропуская ни единого слова. На последней фразу он удивлённо поднимает брови: — Смогли поговорить? Он смог пробить твой барьер от яда змея? Теперь моя очередь удивляться, отчего морщинки образуют еле заметные складки на лбу. — Как ты?.. Откуда ты знаешь про яд змея? — Неважно. Говоришь, дракон смог проникнуть в твоё сознание? — Нет, не смог, — настороженно признаю я, кидая на мужчину подозрительные взгляды, ведь он не знал о даре змея несколько дней назад, так кто ему рассказал? — Но я намеренно впустила его себе в голову, чтобы мы побеседовали. Оказывается, они охраняли реликвию для полукровки, которому было предначертано пройти испытания и забрать её. — Для полукровки. Интересно, — он задумчиво потирает подбородок. — Я рассказала им про тебя, сына ангела и демона. Но они наотрез отказались передавать артефакт через меня. Хотели увидеть полукровку лично, чтобы ты сам прилетел проходить все испытания. Замечаю его напряжённое лицо, как сильно он стискивает челюсти, отчего под кожей выделяются желваки. Слышу сквозь сомкнутые зубы: — Всё верно, лететь должен был я. Полудемон мельком оглядывает мой изрядно потрёпанный костюм, пробегаясь по его дырам и моей коже, задерживаясь на правой ладони, где ожог будто бы не заживал вовсе, и поднимает на меня глаза, внутри которых тоскливая горечь вперемешку с сочувствием. «Он упрекает себя за мою вылазку? Даже учитывая то, что я достала реликвию?» — недоверчивые предположения всплывают у меня в голове. — И всё же ты раздобыла кинжал, — Мальбонте хмурится, озадаченно оглядывая сначала меня, а потом оружие в своих руках. — Как тебе удалось? — Если опустить ненужные детали, то прошла эти испытания силы духа и очистительного огня вместо тебя, благодаря той части силы, что досталась мне при ритуале. В конце я встретила феникса — такого же древнего создания, как и царь драконов. Они называют себя Высшими и верят в судьбу, в предначертанность. Они позволили мне забрать кинжал, хоть и отметили, что «я не та». Вспоминаю, как мы с Лоем выбирались из горы наружу. Реликвию держал он, так было больше шансов, что у царя не возникнут лишние вопросы к полукровке. Но они явно возникли, когда он нас увидел. Он долго смотрел на оборотня, вероятно, что-то обсуждая, но затем озвучил своим величественным голосом в моей голове: «Значит, такова воля фатума». Он изрёк мощный рык в небо, и все его подданные рептилии всполошились, взлетели и стали наворачивать круги вокруг вершины. Но вопреки моим опасениям, они не напали, а разлетелись кто куда. Лун-Ван беспрепятственно дал нам уйти. — Знаешь, они сказали мне любопытную вещь, — вспоминаю я. — «Что было однажды, то будет и дважды». Неожиданно на лице Мальбонте расползается зловещая усмешка. Из-за неровных отблесков пламени очага, пляшущим по его лицу, весь его вид в этот момент становится дьявольски устрашающим. В возникшей тишине слышны лишь потрескивания сухих дров. Но Полудемон продолжает мучить меня молчанием, отчего я готова взорваться. — Что это значит, скажи мне?! Я заслужила правду. — То, что Шепфа уже пытались им убить, — довольно хмыкает он и проводит пальцами по плоской грани лезвия. Ошарашенно открываю рот, с трудом веря в услышанное. — Но кто мог дерзнуть бросить вызов Шепфа кроме тебя? Были ещё выжившие дети ангелов и демонов? — Я о таких не слышал, но есть все основания предполагать, что я единственный. — Но как? Почему? И кто, чёрт возьми, пытался убить Создателя?! — Вопросы, вопросы. К сожалению, я не могу дать тебе ответы, Вики, — замечая, как я с обидой поджимаю губы и от досады переплетаю руки на груди, отворачиваясь в сторону, он вдруг мягко добавляет: — Не сегодня. Внутренне вспыхиваю. Хочется, наплевав на всё, запустить в него чем-то тяжёлым и желательно попасть в эту скрывающую правду физиономию. Но под руками только ни в чём не повинная подушка, с которой я уже почти физически сроднилась. «Как же бесят эти тайны…» — мысленно негодую я, искоса наблюдая, как Мальбонте вновь рассматривает кинжал со всех сторон, словно ища подсказку в каждой его детали. — Это всё, что ты хотела мне рассказать? — вдруг спрашивает он. Интуиция, словно паучье чутьё, начинает отчаянно сигнализировать о каверзности, казалось бы, простого вопроса. Но природная женская стервозность, как ответная реакция на пренебрежение, вырывается наружу. — О, я бы хотела рассказать тебе многое, но… — я чуть пододвигаюсь к нему и с лукавой улыбкой выдыхаю: — Не сегодня. — Вот как, — слышу короткий смешок. Он откладывает на тумбу артефакт, встаёт с кресла и нависает надо мной, словно скала. — Тогда спрошу по-другому. Какого дьявола ты полетела на остров одна? Его ледяной выпад подтверждает мои опасения: про нянек и мою вылазку он в курсе. Кто-то из демонов проболтался или же сам доложил повелителю. Что ж, полуправда уже не спасёт и отпираться нет смысла. — Потому что не хотела рисковать их жизнями, — со вздохом начинаю я, раздражённо отмечая, что слова звучат как оправдания. — Одной попасть на остров с драконом не составило бы труда, а вот нескольких крылатых могли заметить даже ночью. — Ты ослушалась приказа Бальтазара, вы должны были следовать плану или совместно придумать новый, — холодно чеканит он, прожигая меня рассерженным взором. — Они бы всё равно не отпустили меня одну независимо от идеальности плана! А только из опасения за собственные жизни, ведь ты им угрожал! Полудемон сердито сверкает глазами, разводя руки в стороны. — Потому что предполагал от тебя подобные выходки и не хотел, чтобы ты там погибла! «Волновался всё-таки». Вопреки его негодующему тону, моё лицо озаряет лёгкая улыбка. Но следом атакуют сварливые мысли, из-за которых она тут же гаснет. «А за меня ли? Или за свой сосуд? Или просто за результат вылазки?» Этот маленький скользкий червячок сомнений всё же мерзко заседает у меня в голове, и я уже сдержанно продолжаю. — К тому же, нужно было попытаться решить всё мирным путем, а твои демоны уже вступали с драконами в бой, когда потеряли Мельхора. Если бы их обнаружили, это существенно сократило бы и без того невысокие шансы на успех. Судя по его хмурому виду, у Мальбонте было своё мнение по этому поводу, и моя тирада хоть и имела пару здравых идей, но похвастаться безупречностью плана точно не могла. — Да, я рискнула, но вернулась не с пустыми руками, — бросаю красноречивый взгляд на оружие. — Что не так? — По легенде этот кинжал должен быть инкрустирован другими самоцветами и обладать сильной энергией, но вместо этого тут бесцветные камни и пустота. Я не ощущаю его мощи. По моему лицу пробегает тень. Опережая его вопросы, я отстраненно выдаю: — Других кинжалов на горе не было. Вряд ли бы драконы и огненный феникс защищали совершенно никчёмный артефакт, тебе так не кажется? — Они могли упомянуть какие-то детали. Я бы хотел увидеть твою беседу с ними. Покажи мне. Отчего-то его просьба вызывает у меня настоящую бурю эмоций. «Считаешь меня дурой?! Не веришь мне? И это после того, что я прошла?» — яростно колотится в голове. — Не сегодня, — снова чеканю его же фразу, недовольно смыкая руки на груди. Полудемон плотнее сжимает челюсть, окидывает меня давящим взглядом, а потом, поднимая бровь, с предостерегающей усмешкой интересуется: — Для тебя это игра, Вики? — Это для МЕНЯ игра? — поражённо переспрашиваю склонившегося надо мной мужчину. От его слов переживания минувших пары суток волной захлёстывают меня, и я не в силах сдержать нервный смешок. — Знаешь, я передумала. Привстаю, стремительно обхватывая его за шею здоровой рукой, притягивая к себе ближе, и впиваюсь в его чёрные как смоль зрачки. Словно цунами, я обрушиваю на него всё пережитое: страх за гибель Фыра, отбивающегося с разорванным брюхом от соперника; свою ярость, переросшую в крик, когда я бросаюсь ему на выручку; панику, когда нас окружают драконы, и клацнувшую пасть одного из них рядом с моей головой; отчаяние, когда я прижимаюсь к липкой, поалевшей чешуе раненого друга. Мальбонте шумно выдыхает, переживая все мои эмоции со мной. А я старательно маневрирую по реке памяти, обходя воспоминания о превращении Лоя и упоминаний о нём при Лун-Ване. Вот к нам спускается непостижимых размеров дракон, благоговейный трепет вперемешку с робостью. Вот он рассказывает об испытаниях для полукровки, не соглашаясь передавать кинжал через меня. Вот решительно заявляет, что они исполнят свой долг, защищая реликвию даже от целой армии противников. Полудемон видит всё моими глазами, внимательно слушает внутренний голос исполина будто в своей собственной голове. Он ищет детали, зацепки. «Пусть так, ищи. Скоро начнется ад». Сразу за Лун-Ваном я показываю воспоминание со стеной огня. Как сквозь мокрую накидку сильный жар мучительно жалит тело, опаляя перья. Как с зажмуренными глазами, превозмогая боль, бегу вперед, с ужасом осознавая, что огненный барьер всё не заканчивается. Как черпаю его силу, представляя, что температура вокруг спадает. Появление образа величественного феникса, выводящего меня сквозь всполохи к центру подземного зала к кинжалу. Наша любопытная беседа с древним существом, которая не прибавляет мне ответов, лишь больше озадачивая. Обратный путь через пламя, который даётся с ещё бо́льшим трудом, отнимая последние силы. Палящий зной, обуглившаяся одежда, вздувающиеся волдыри на повреждённой коже. Нервные окончания сходят с ума от избытка боли. Глоток свежего воздуха, раскалённый докрасна кинжал, зажатый в правой ладони. Темнота. Я резко отнимаю руку, давая возможность Мальбонте отстраниться. Но мужчина так и замирает надо мной. Он тяжело дышит, глядя на меня широко распахнутыми глазами. У меня наворачиваются слёзы от разом всколыхнувшихся эмоций и ощущений, пусть и отголосков уже пережитого стресса. — Доволен?.. — хрипло шепчу я. Не в силах продолжать наш зрительный контакт я ослабленно прикрываю веки, опуская голову. По щекам соскальзывают несколько солёных капель, прежде чем тёплые пальцы мягко, даже нежно смахивают их. — Вики… Полушёпот пытается вернуть меня в реальность, призывая взглянуть Мальбонте в глаза. Глупо, но я не хочу. Чего я боюсь? Встретиться там с равнодушием или очередной усмешкой? Возможно, но ведь это тоже ответ? — Мне жаль. Пара слезинок снова очерчивают свою дорожку, и я подношу правую руку, внешней частью ладони обтирая лицо. В следующую секунду он осторожно обхватывает запястье, притягивая незажившую кисть к себе. Приоткрываю глаза и сквозь мокрые ресницы наблюдаю, как Полудемон с искренним сочувствием внимательно смотрит на ожог, будто желая целиком запомнить его или даже впитать мою боль. А затем делает то, чего я никак от него не ожидаю — беззвучно касается губами тыльной стороны ладони. Просто невесомое касание к коже, даже не поцелуй, но через него я ощущаю глубокую печаль. Этот жест так невинен, что совершенно не вяжется с образом непоколебимого Врага небес, хладнокровно решавшего судьбы бессмертных. А вот с Бонтом в заброшенном холле и моим «целовать, где болит», да… Опять сердце щемит тоскою, и всё обуревавшее меня раздражение с каждым его ударом рассеивается, ещё больше опустошая грудную клетку. Мальбонте поджимает губы. Что он ищет в моих глазах? Ненависть? Обвинение? Упрёк за то, что отпустил? Встречаюсь с тёмными омутами, виновато взирающими на меня, и спокойно заявляю: — Я не жалею. Это мой вклад в общее дело и вклад Фыра, который потерял в схватке много крови, но скоро восстановится и прилетит в лагерь. Я рада, что прошла испытание и твоих сил хватило, чтобы меня уберечь, и я вернулась обратно живой. — Но не невредимой, — в тихом голосе проскальзывает горечь сожаления, и он еле заметно качает головой. — Закон равновесия, — безрадостно вспоминаю его слова. — За всё надо платить свою цену. Он задумчиво смотрит на меня и вдруг лукаво ухмыляется. — Кое-кто говорил, что не всегда стоит соглашаться с высокой стоимостью. Позволишь помочь? Я удивлённо поднимаю брови, с трудом веря своим ушам. Мальбонте впивается в меня серьёзным немигающим взглядом, и я, совершенно не представляя, что он имеет в виду, зачарованно киваю в ответ. Брюнет опускает мою ладонь, слегка дотрагивается до плеча, и начинает невесомо скользить по коже. Он медленно проводит подушечками пальцев по ключицам и ведёт их выше, от ярёмной ямки к шее. К шее! Где когда-то эти самые пальцы душили меня мёртвой хваткой, ломая позвонки! Моё сердце приступает отбивать ритм отчаянного пасодобля, норовя разбиться о рёбра. Почти не дышу. Только и слышу, как кровь пульсирует в висках. Но я говорю себе: «Стоп. Пора что-то менять. Я боялась достаточно». И перешагивая через свою подсознательную панику, я преодолеваю этот страх. Вверяю себя ему на эти секунды безраздельно, не отрываясь от его глаз, словно двух тёмных бездонных колодцев, в глубине которых я неосознанно чувствую свет. Неуловимыми движениями он огибает родинку, проходится по цветочным узорам татуировки, вызывая табун будоражащих мурашек. Неторопливо поднимается к подбородку и острым скулам. Едва коснувшись контура губ, он нежно оглаживает щеку и задевает мочку уха. Теперь от его трепетных прикосновений неосознанно начинает приятно тянуть низ живота. Они возбуждают, но и пугают одновременно от того, как контрастируют с его серьёзным лицом. В его взгляде нет похоти, нет страсти, — там плещется вина. Он неспешно наклоняется всё ближе ко мне, сантиметр за сантиметром, будто ожидая, что я в любой момент оттолкну его или отстранюсь. Но я завороженно цепенею, как бандерлоги при удаве Каа. И вот он замирает непростительно близко. Так, что его дыхание, словно горячий пар, обжигает мою кожу. В нос проникает его неповторимый аромат, который я жадно вдыхаю. Мальбонте снова даёт мне выбор. Как и тогда, в том чёртовом кабинете среди свитков и плавящихся восковых свечей, он снова оставляет решающий шаг за мной. Эта предоставленная свобода восхищает, покоряет, опьяняет. И тогда я приподнимаю подбородок выше, чтобы мои губы оказались на пару миллиметров ближе к нему. Замечаю, как уголки его рта довольно ползут вверх, прежде чем он приникает ко мне, аккуратно, неторопливо, обхватывая то нижнюю, то верхнюю губу, слегка посасывая. «Какая изощренная помощь», — язвительно подзуживает сознание, но мне уже плевать. Плевать на всё, время для нас остановилось. Мгновение, и я открываюсь ему. Сдержанный поцелуй переходит в нежный и глубокий. Наши языки переплетаются в медленном пленяющем танце. И в следующий миг я ощущаю знакомый импульс, коротким током пронзающий всё моё тело, молнией проносясь по жилам и оплетая каждую клеточку. Я судорожно выдыхаю ему в губы, широко распахивая глаза. Прочувствовав реакцию, Мальбонте неспеша отрывается от меня, хотя в глубине его тёмных глаз уже горит огонь желания, практически заполонивший всю потемневшую радужку. Но мужчина твёрдо отстраняется, и я беззвучно проглатываю стон неудовлетворённости, отвлекаемая лёгким покалыванием в правой ладони. Поднимаю её к свету, и мы наблюдаем, как рана начинает затягиваться, немного пощипывая, пока от неё не остаётся и следа. — Что произошло? Ты вылечил меня? Это ещё одна твоя сила? — мысли всё ещё путаются, не желая сразу послушно выстраиваться в логичный ряд. — Или нет, это из-за взаимодействия наших сил! — наконец догадываюсь я, а Полудемон удовлетворённо ухмыляется, словно учитель смышлёному подмастерью. — Верно, — он щелкает пальцами, и в его руках возникают красный и синий искрящиеся шары, которые он сводит воедино как в прошлый раз. — Нашим энергиям нужно лишь глубоко соприкоснуться, временно заряжая непарные сферы, активируя их не включившийся потенциал до максимума. В том числе они помогают ускорить регенерацию. — То есть, мы можем исцелять друг друга… поцелуем? — стараюсь избавиться от подступившего смущения, но под его горящим взором удаётся с трудом. — Ты меня не можешь, — Полудемон тут же обрубает мои предположения, схлопывая пальцами фиолетовый шар. — Дело в том, что во мне недостающая часть непарных, но временно активированных сфер теряется в общей массе постоянно заряженных. Условно говоря, у тебя их двадцать к сотне, а у меня двадцать к тысяче. Это слияние способно излечить разве что мою царапину. А вот я тебе помочь смогу… при необходимости. — Наконец-то, у меня есть свои преимущества от твоей силы, — весело хмыкаю, пытаясь осознать сказанное. Всё это мне что-то напоминает. И тут в памяти мелькает видеокадр из детской сказки, накладывающийся на реальность настолько комично, что я не в силах удержать расплывающуюся на лице глупую улыбочку. Мальбонте, наблюдающий за этими метаморфозами, вопросительно выгибает бровь, но вскоре сдаётся, позволяя себе лёгкую полуулыбку. — Прямо как в сказке. Прекрасный принц целует Спящую красавицу, и та оживает от почти мёртвого сна. Его улыбка моментально гаснет, сменяясь серьёзной равнодушной маской. — Только в твоём случае это поцелуй Чудовища. Шумно выдыхаю, пронзённая его ледяным взглядом. Пару секунд назад там ещё была теплота. Задумавшись, я утыкаюсь глазами в исцелённую ладонь, а потом тихонько произношу: — В жизни, как и в той игре, Бонт. Только ты сам можешь принять решение, кем тебе быть. Мальбонте вскидывает брови, удивлённо моргает, прежде чем нахмуриться. Он явно не ожидал услышать эту фразу вновь. Восстанавливая в памяти образ из прошлого, он сощуривается, глядя куда-то в сторону. Отмечаю, что сейчас истинное имя не вызывает у него привычной ярости, вероятно, потому что не относится только к ангелу из башни. — Но я не считаю тебя чудовищем или монстром, стремящимся поработить мир и утопить его в крови, — продолжаю я. — В глубине души ты знаешь сам, что жестокость тебе не присуща, потому наверняка размышляешь о том, как избежать ненужных жертв на пути к победе. Мальбонте сжимает губы с такой силой, что они превращаются в узкую бескровную линию. — Опять была в моём прошлом, — безэмоционально констатирует он. — Что ещё видела? Понимая, что дальше разговор снова пойдёт «в одни ворота», бессильно откидываюсь обратно на подушки, вновь разбиваясь морскими волнами о непреступную каменную твердыню, скрывающую душу Маль-боон-теее. Устало потираю руками лицо, честно признаваясь: — Я видела лишь окончание вашей партии с учителем. Потом он попросил тебя ещё раз рассказать о шёпоте, и видение закончилось. Хотя я с интересом задержалась и послушала бы, если бы мне дали такую возможность, — выразительно смотрю в его глаза цвета чёрного янтаря, вступая с ними в зрительный поединок за право узнать правду, и с треском проигрываю. — И снова не сегодня, Виктория. «Как же мне это надоело!» — раздражённо выдыхаю. — А что можно уже сегодня? — приглушённо интересуюсь я, наклоняя голову набок. — Может я могу принять твоё приглашение? — Какое ещё приглашение? — настороженно отзывается Полудемон. Как хочется помучить его догадками, но на деле мне поскорее хочется почувствовать себя комфортно, а не в испачканной и оборванной одежде. — Ты как-то предлагал воспользоваться твоей ванной. Можно? — Разумеется, — сдержанно кивает он, хотя я уверена, что в мыслях у него крутились другие предположения. — Сейчас подготовлю. Он встаёт и скрывается за зеркалом, проходя в неприметную дверь. Мне кажется, или мне удалось его смутить своей просьбой? Ну и ладно, к чёрту! К озеру сейчас не отпустят, а у меня невыносимая потребность смыть с себя весь этот пепел, пусть даже вода будет холодная. Душ бы подошёл идеально. И почему бессмертные не упрощают себе жизнь? Прихватив из своей комнаты чистую одежду, вхожу в помещение, освещённое пламенем нескольких свечей. Судя по всплескам воды, Мальбонте уже наполнил ванную и теперь замер с погружённой в жидкость ладонью. Замечаю, как над прозрачной поверхностью начинает образовываться пар. — Ты нагреваешь её? — Хоть регенерация и затянула внешние раны, тёплая вода поможет тебе немного расслабиться. — В полумраке помещения мне не разглядеть его лица, но голос звучит мягко, искренне. — Это меньшее, что я могу сделать в благодарность за твою помощь. — Не дожидаясь ответа, он быстро поднимается, отряхивая капли с руки, и выходит, оставляя меня одну. Не мешкая, стягиваю с себя прожженные лохмотья и залезаю в ванну. Она такая огромная, что легко вмещает меня вместе с крыльями. В меру горячая вода приятно обволакивает тело, и я с наслаждением расплываюсь в ней, плавлюсь словно сыр на солнце. «Мммм… Зачем я вообще ходила к озеру, когда купаться тут чистый кайф, да ещё и сервис от самого Врага небес?» — весело хмыкаю, на этой мысли стараясь отключить голову, дать возможность себе отдохнуть и просто понежиться в тёплой воде. Наконец с водными процедурами покончено, и моя кожа сияет чистотой. Вновь оборачиваюсь к крыльям, промакивая их полотенцем. Хоть пепел и грязь я смыла, оперенье потемнело и так и осталось опалённым. Светлыми они остались лишь у самого основания крыльев, да кое-где в середине, но это совершенно теряется в общей тёмной массе. Я с любовью провожу по ним ладонью. Они стали мне ещё дороже, ведь мы снова пережили очередное приключение вместе. Натянув тонкие бретели сорочки, я выхожу в его покои с твёрдым намерением быстро прошмыгнуть в свои. Но едва пересекая половину комнаты, замираю у кровати, где оставлен раскрытым диковинный фолиант. На старинных, пожелтевших от времени страницах красуются феникс и могучий морской дракон, образуя подобие круга, инь и ян. Но не книга заставила меня остановиться. Мальбонте полубоком стоит у окна. Ремень больше строго не стягивает его поясницу. Туника небрежно распахнута, словно её обладателю было жарко. Мужчина ухмыляется куда-то в темноту, а в его руках холодным блеском сверкает кинжал. Но более странно другое: его глаза полностью скрывает белёсая пелена, за которой практически не различимы зрачки. Эти два светлых пятна так контрастируют с его лицом, что не заметить их просто невозможно. Переминаюсь с ноги на ногу ещё пару секунд, после чего любопытство берёт верх, и я подхожу к Полудемону, осторожно касаясь плеча. Он вздрагивает, будто выныривая из другой реальности. Несколько раз моргает, приходя в себя и возвращая прежний вид, после чего разворачивается ко мне. — Вики? — Что это было? — спрашиваю я, пока он не успевает натянуть маску безразличия. — Ты словно находился не здесь. — В моих силах создавать и посылать видения, — спокойно делится Мальбонте. — Так я могу связываться со своими людьми, которые докладывают новые сведения, находясь на задании или работая под прикрытием. — Думала, тебе для этого тоже необходимо спать. Чувствую, моя небольшая осведомлённость удивляет мужчину, хотя тот не подаёт виду. — Мне — нет, а вот им — да. Его лицо приобретает черты мрачного ликования, и на мой немой вопрос он неожиданно отвечает: — Мне сообщили важную весть, — его чёрные глаза сурово сверкают в лунном свете. — Ангелы. Минувшим утром на рассвете был резко созван целый батальон воинов и направлен к архипелагу морских драконов. — На рассвете… примерно, когда я взяла кинжал и вынесла его из пламени… — Именно. Ангелам был дан приказ перехватить оружие. Но они не успели. Вероятно, как только вы покинули острова, они получили новое распоряжение обыскивать всё в округе, не нападая на центральную гору драконов. Понимаешь, что это означает? — его губы растягиваются в торжествующей усмешке. — ОН знает. Шепфа в курсе, что единственное в мире оружие, способное его уничтожить, у нас. — Но… если Шепфа знал, то почему ангелы не напали на нас в дороге? Мальбонте садится на кровать и задумчиво перелистывает страницы древней книги, где мелькает примерная карта архипелага. Я пристраиваюсь рядом, с любопытством рассматривая схематичные изображения местности. — Думаю, они не смогли вас найти среди древних скал, скрывающих энергию. Морщу лоб, припоминая детали. «Если бы одинокая фигура покинула остров, то она сильно бы выделялась в небе и отследить её не составило бы труда. Но мы улетели вместе с остальными рептилиями, поднявшими целый переполох в облаках. Видимо, это сыграло нам на руку, — затем отмечаю со странным облегчением. — Хорошо, что ангелов не заставили сражаться с драконами, погибая за пустоту, и обошлось без лишнего кровопролития». — К тому же, — продолжает Полудемон, — они искали особый след, оставленный мощным артефактом, вибрации которого высшим чинам несложно обнаружить. — Но ты сказал, кинжал будто пустой. И, тем не менее, Создатель начал охоту, как только тот покинул гору. — Сомнений нет, реликвия та самая. Но что́ с ней не так — ещё предстоит разобраться. А ещё…Soundtrack Alex Clare — Too Close
Мальбонте закрывает книгу и откладывает её на тумбу. Медленно поднимает на меня тёмные глаза, в глубине которых проскальзывает нечто странное, заставляющее насторожиться. — Ты же знаешь, в чём заключается преимущество его стали? Он останавливает регенерацию и ангелов, и демонов. ВСЕХ бессмертных. — Да, я помню, — осторожно слежу за ним, интуитивно чувствуя подвох. — Тогда ты должна понимать, что и я не неуязвим. Меня можно убить. Он достаёт древнее оружие и зажимает рукоять в моих ладонях, направляя остриё прямо туда, где громко бьётся его сердце. — Что ты… — обескураженно возражаю, но он не даёт закончить. — В твоих руках сейчас огромная власть, Вики. Одно движение, и ты избавишь мир от чудовища — Врага небес. В завораживающе тёмных, словно два обсидиана, глазах проскальзывает горькая насмешка. Мужчина внимательно впитывает каждую эмоцию, мелькающую ярким калейдоскопом на моём изумлённом лице от столь безумного предложения, но его — красивое, будто выточенное из камня — предельно серьёзно. Он сидит прямо, расправив широкие плечи, отчего кожа сильнее обтягивает острые ключицы. Грудь мерно вздымается, то и дело касаясь холодного лезвия. Поза расслаблена, но это ли не притворство, безукоризненное самообладание? Ведь окутавшую нас вязкую тишину звучно разбивает ритм его учащённого пульса. — Но я не … Растерявшись, я тяну руки на себя, но Мальбонте не позволяет, удерживая их с эфесом вплотную к торсу. Одно неосторожное движение. Лёгкий укол. По коже моментально заструились алые ручейки. Однако Полудемон будто не замечает этого. Он так пристально всматривается в меня, что в его чёрных зрачках я вижу собственное растерянное отражение. — Я убил тебя, — выразительный взгляд, от которого мороз по коже, — я убил многих, — в голове непроизвольно мелькают образы Ади, Сэми и Винчесто, — и, вероятно, убью ещё больше. Даже слабый запах крови и суровые слова вызывают в памяти стоны раненых и умирающих у школы, отчего к горлу подкатывает тошнотворный ком. — Тебе дан шанс, который может никому и никогда не представится. Ты покончишь с войной, которая едва началась. Мерзкий холодок пробегает по позвоночнику, льдом заковывая лёгкие. Такое чувство, будто каждой своей фразой, каждым убеждением Полудемон понемногу вонзает кинжал, но уже в моё сердце, заставляя сомневаться в нём, в себе. — Ты ведь хочешь максимально избежать жертв, но в сражении так не бывает. Война кровожадна, беспощадна и ненасытна. И что бы я ни сделал ради намеченных целей, в результате могут погибнуть тысячи, сотни тысяч. Уверена, что настолько веришь мне? В благую цель? Готова ли идти рука об руку с хладнокровным убийцей? С тем, кто убьёт каждого на своём пути, если тот не отступит? Вновь сильнее надавливает на мои руки, сжимающие резную рукоять, и новая алая струйка скользит по ребрам вниз. — Просто решись, и больше никто не пострадает. Ошарашенно замираю, понимая, что на этих аргументах шутки заканчиваются. Мальбонте сейчас не врёт. Он и прежде никогда не был уличён во лжи, мог лишь недоговаривать всей правды, но не обманывать. Значит и теперь он слишком беспощадно делится намерениями, вскрывая мои опасения, заставляя наконец прозреть. Самолично вручает оружие, способное положить конец кровопролитию, способное навсегда отнять его жизнь. Это пугает. Это восхищает. Это злит. Сердце судорожно бьётся о рёбра, норовя пробить их к чёртовой матери. Тяжело дыша, я завороженно слежу, как горячая кровь ручейком стекает по рельефу живота, огибая кубики пресса, и пропитывает брюки. Внезапно во мне разгорается жгучая обида и безрассудная ярость, которые вырывают меня из сковавшего тело оцепенения. Его слова, его действия уязвляют меня, задевают душу. Ощущаю себя марионеткой в его руках. Фигуркой на шахматной доске в точно выстроенной стратегии, где Мальбонте, несомненно, окажется победителем. — Зачем ты это делаешь? Чего добиваешься этой провокацией? Новый ход в твоей игре? Полудемон молчит, лишь уголок губ слегка дергается вверх от моей тирады. Но я успеваю это заметить и от накатившего возмущения готова рискнуть. Мужчина все ещё удерживает мои ладони на рукояти, не позволяя вырваться. Хищно прищурившись, сжимаю их изо всех сил и резко дёргаю оружие на себя и вправо. Одновременно левым локтём молниеносно атакую плечо, переводя туда вес тела и усиливая потоком энергии. Мальбонте расцепляет пальцы, не слишком ожидая удара выше грудной клетки, и опрокидывается под моим напором прямо на постель. Кинжал амплитудой движения рассекает верхний слой эпидермиса от солнечного сплетения до нижнего ребра, оставляя неглубокий косой порез, но сейчас мне плевать. От стремительного взмаха кровь, что была на лезвии, мгновенно слетает вниз, окрашивая простынь и дополняя алыми пятнами узоры на ковре. Продолжая концентрироваться на силе, я яростно напираю рукой в плечо и шею мужчины. Правой ладонью, развернув кинжал острием вверх, быстро прижимаю к горлу аккурат там, где под кожей виднеется сонная артерия. В тёмных глазах мелькает удивление, но затем рот растягивается в ироничной усмешке. Да я и сама не сомневаюсь, что моя победа в этой схватке ничего не стоит, потому что он сам её позволил. Желай он иного, скрутил бы меня в одну секунду. Стреляя взбешённым взглядом, провожу остриём по шее, оставляя царапину в сантиметре от пульсирующей венки и пламенно шиплю ему в губы: — Даже если бы я желала твоей смерти, разве ты готов вот так честно умереть от моей руки?! — Напряжённая тишина. — Молчишь? Тогда запомни! Не смей. Мной. Играть. Я больше не фигура на твоей доске! На последней фразе я замахиваюсь и со злостью вонзаю кинжал в подушку в паре сантиметров от его лица. Лезвие вспарывает ткань, словно нож масло. От удара в воздух тут же взлетают белые хлопья пуха, рассыпаясь вокруг редким снежком. Он выгибает бровь, ещё шире усмехаясь. — Шшш… тише, Вики. И всё же я рад твоему решению. Не замечая энергетического отката, ещё удерживаю его горло, а он спокойно тянется ко мне рукой, чтобы поправить прядь волос, упавшую на лицо. Вот так просто, будто ничего не произошло. Будто нет ни царапины на шее, ни пореза на торсе, оставленных опасным оружием. Оружием, которое он вручил мне в качестве эксперимента: отброшу ли я его в сторону или нанесу удар. «Что ж, сюрприз! Твой опыт провалился». Перекладываю ладони ему на плечи, приподнимаюсь. Под его пристальным взглядом кожа пылает, угрожая испепелить последнюю тонкую ткань, прикрывающую меня. С обидой гляжу в эти омуты, затягивающие в пучину тьмы. На их дне явно беснуются черти, язвительно взирающие на мои попытки совладать с собой. «Да что б тебя! Пора это прекращать!» Шумно выдыхаю, раздражённо отворачиваясь. Пытаюсь слезть с него, чтобы тотчас уйти, демонстративно хлопнув дверью. Какой там. Он не позволяет, конечно же.Soundtrack Sam Smith — Fire On Fire
Мальбонте порывисто обхватывает за талию, второй рукой властно притягивая лицо к себе, и жадно припадает к сжатым губам. Эта настойчивая ласка вместе с запахом его кожи пьянит. Одурманивает, словно дьявольское наваждение. Стоит ему поддаться на одно лишь мгновение, и я пропаду. Снова. Подчёркнуто не отвечаю на его напор. Позволяю себя целовать, но ни на каплю не облегчаю задачи, хоть в глубине души и мечтаю вновь прижаться к его горячей груди, услышать стук сердца. Но после этой провокации… за что он так со мной? Меж тем его горячее дыхание обдувает и щекочет кожу, отчего рождается волна восхитительных мурашек, разнося волнение и трепет по всему телу, концентрируясь тёплым вязким сгустком внизу живота. Прикусываю щёку до крови, стараясь пересилить возбуждение. Циничная мысль: «Кого ты хочешь наказать больше: себя или его?» Испытующе смотрю на мужчину, который и не думает сдаваться, продолжая пламенно штурмовать мою крепость. «И почему даже после случившегося мне до абсурдности хочется остаться?!» Запускаю пальцы в жёсткие пряди, мстительно стискивая их в кулак, на что Полудемон издаёт сдавленный рык, сверкая потемневшими глазами, но позволяет. Подушечками пальцев он мягко проводит по нежной коже шеи, в то же время ногтями другой руки слегка царапает мой позвоночник. От такого яркого контраста ощущений, у меня вырывается приглушённый возглас: — Аааах. И мужчина, удовлетворённо реализовав задуманное, нахально проникает внутрь всего на миг приоткрывшихся губ. Его язык чувственно, но требовательно исследует рот, захватывая и порабощая мой. Они сражаются в безжалостной схватке, охваченные безумием похоти. «Какой же он приятный на вкус. Сладко-терпкий, как мёд степных пчёл». Вдруг мужчина вздрагивает, ощущая хорошо знакомый мне импульс. Краем глаза замечаю, как исчезает ранка на горле — уже хорошо. Вырываюсь из объятий, чтобы проследить судьбу его пореза на торсе — заживает за считанные секунды, оставляя после себя лишь подсохшие кровавые разводы. Не скрывая довольной улыбки, возвращаюсь к усмехающемуся лицу. — Кажется, я могу излечить тебе не только царапину. — Это удивительно. Но, пожалуй, на сегодня достаточно экспериментов. — Не знааааю, — дерзко изгибаю бровь и, переводя хитрый взгляд на воткнутый в подушку кинжал, обольстительно шепчу: — Моли меня о пощаде. Комнату заполняет мягкий бархатистый смех. Кажется, я впервые слышу, как Мальбонте смеётся. Добродушно. Приятно. В его глазах мелькают озорные искорки. Странное светлое чувство разрастается в груди, будто я узнала его секрет, но готова сохранить его. Хотя вся тайна заключается лишь в том, что он не лишён чувств и эмоций. Просто не делится ими со всеми. Но со мной — да. Хочу запечатлеть его таким в памяти, но он вместо ответа вновь увлечённо атакует мои губы, врываясь внутрь и напрочь лишая лёгкие кислорода. Крепкие руки обхватывают бёдра и, приподнимая хрупкое тело, с ноткой нетерпения прижимают к себе так, что я сквозь своё намокшее бельё и натянутую ткань его брюк предельно ясно ощущаю силу желания. Волна дикого влечения к этому демону-искусителю вперемешку с неостывшей яростью и адреналином накрывает меня. В эту минуту я ненавижу его за выходку с кинжалом и в то же время так страстно хочу, что весь остальной мир на фоне тускнеет. Его тёмно-карие глаза завораживают, не дают покоя, сводят с ума. Становится трудно дышать. Снова зарываюсь руками в его волосы, оттягивая их, на что мужчина хрипло рычит мне в губы. Стервозно подливая масла в огонь, я больно прикусываю его нижнюю губу. До слуха доносится едва различимый стон. Полудемон отрывается от меня, демонстративно и соблазнительно проводит языком по крохотной ранке. Дерзко улыбаюсь, смакуя свою маленькую сладкую месть. Наклоняюсь к надкусанной губе и сама охотно слизываю снова проступившую каплю крови под его пламенным взором. Он утыкается носом мне в щёку, шумно вдыхая запах. А затем вновь наши языки переплетаются в чём-то первобытном и непристойном. Пока обжигающие ладони неудержимо повторяют мои формы сквозь тонкую шёлковую ткань, лаская плечи, спину, талию и ягодицы, Мальбонте, опаляя дыханием шею, оставляет на ней влажную дорожку из поцелуев, заканчивая её сочным засосом над ключицей. Рвано выдыхаю, отдаваясь неземным ощущениям. Выгибаюсь назад в предвкушении грядущего удовольствия и чувствую, как он ерошит мягкий пушок у основания крыльев, пока его рот обхватывает губами сосок, неслучайно высвобожденный из-под сорочки. Когда он втягивает в себя возбуждённый, изнывающий розовый бутон, а затем и прикусывает, наслаждение становится почти невыносимым. Словно со стороны слышу свой громкий стон. В полутьме сверкают довольные глаза. Оставшаяся одежда явно лишняя. Не прерывая наших ласк, мы избавляемся от неё и, наконец, можем ощущать друг друга кожей, чувствуя разряды тысяч маленьких молний сумасшедшего притяжения, совсем не связанного с нашей силой. Оно создаётся неповторимым магнетизмом наших разгорячённых обнажённых тел, пропитывая окружающее пространство взаимным вожделением. Мальбонте оказывается надо мной. Мощный, сильный, внушающий трепет. Его багровые крылья красиво переливаются всеми оттенками красного вина в свете луны, а соблазнительная улыбка идеально дополняет его образ. Он властно заводит мои руки на подушки и будто случайно касается возбуждённой плотью плоского живота, оставляя там влажные следы своих соков. Тело охватывает дрожь желания. Полудемон глядит на меня, абсолютно уверенный в следующем шаге, когда я, стремительно обхватывая ногами его бёдра, ловко опрокидываю его в сторону, укладывая на лопатки. Оказавшись на нём сверху, победно улыбаюсь, но он отвечает мне хищной усмешкой. Упираясь локтями в матрас, он рывком поднимает таз и одним мощным движением бёдер глубоко проникает в меня, полностью овладевая. Я громко вскрикиваю от сладко-мучительного наслаждения. Весь мир летит в небытие, оставляя только меня и Его. Ещё толчок. Ухватываюсь за его мускулистые плечи, впиваясь в кожу. Ещё один. Жадно хватаю ртом воздух, царапая ногтями ему ключицы. Начинаю двигаться, привыкая к внушительному размеру. Задаю желаемый ритм и угол наклона, принимая его в себя целиком, без остатка. И снова, и снова, и снова, бросаясь ему навстречу, слыша шлепки и наше хриплое дыхание. «Как же я хочу его… хочу безумно». Его руки алчно скользят по моему телу, ласкают всюду, куда только могут дотянуться, словно не в силах насытиться. Вдоль покрытой мелкой испариной кожи живота большие ладони возвращаются к набухшей груди, жаждущей сладкой неги. Они обхватывают и мнут её, нежно сжимая каждый сосок, катая его между большим и указательным пальцем, срывая с моих губ жалобный всхлип, перерастающий в восторженный стон. Полудемон улыбается, поднося фаланги длинных пальцев к моему рту, и я с удовольствием начинаю посасывать их, слегка покусывая зубами, совершенно не заботясь, как, должно быть, развратно выгляжу со стороны. До слуха доносятся его сдержанные полустоны, но я не останавливаюсь, продолжая смаковать их и параллельно волной насаживаться на твёрдую плоть. Мужчина рычит и сжимает мои бедра, увеличивая темп. Тепло, наполняющее моё тело, с каждым движением внутри становится всё жарче, и, кажется, что ещё немного — и я просто сгорю, охваченная его пламенем. В предвкушении грядущей разрядки закусываю губу, прикрывая веки. Но не тут-то было. Мальбонте стремительно перекидывает меня на подушки, возвышаясь надо мной, словно хищник над жертвой. В его глазах сдерживаемое буйство переплетается с тайфуном вожделения. Широко разводя мои ноги в стороны, он властно притягивает к себе за бёдра и врывается в меня с новой страстью. Требовательное тело всё сильнее вжимает меня в постель, а я цепляюсь пальцами за простынь, раздирая её в клочья. Полудемон, продолжая дикие проникновенные толчки, наклоняется и находит мои губы, начиная остервенело терзать их, то трепетно нежно, то грубо покусывая, стремясь обуздать их, подчиняя себе. Горячий торс то и дело задевает затвердевшие от желания соски, всё больше дразня, распаляя сильнее и так бушующий ураган. Кровь закипает в жилах. Наши силы то и дело сливаются воедино, даря совершенно иные ощущения. Извиваюсь, бьюсь, мечусь под этим сладостным гнётом. Хочется забыться, потеряться, раствориться в нём, отвечая на любовные ласки, упиваясь персональным ароматом этого непостижимого мужчины. Судорожно хватаю ртом воздух, слышу свои беспомощные вскрики, когда его пальцы опускаются на напрягшийся, затвердевший бугорок, в несколько касаний доводя до пика. Задыхаюсь от бурного сладострастного наслаждения, и блаженный стон вырывается из моей груди, ловко пойманный его поцелуем. Каждой клеточкой ощущаю дрожь от мощных конвульсий. Следом за мной Мальбонте ослабляет свой стальной контроль. Он выгибает спину и с глухим стоном наполняет меня без остатка, подхваченный волной эйфории. А потом аккуратно укладывается сверху, зарываясь лицом в моих волосах. Мы лежим, приходя в себя после божественного экстаза, обнажённые и мокрые, восстанавливаем сбивчивое дыхание. Прижимаясь щекой к его груди и чувствуя тепло обнимающих рук, кайфую от удовлетворения и умиротворенности. Мальбонте с ноткой нежности смотрит на меня, чуть нахмурившись, словно что-то обдумывая. А я не отвожу глаз. Открыто гляжу в тёмные омуты, отчётливо понимая: теперь в них и моя бездна.