***
Дежуривший у входа демон беспрепятственно выпускает меня в лагерь без всякого сопровождения. Отвечая на немой вопрос, он чеканит, что таков приказ Повелителя. Ухмыляюсь, покачивая головой. «Что ж, всего-то надо было пройти нечеловеческие испытания, сразиться с драконами да выжить в геенне огненной, доставая оружие божественной мощи, чтобы к тебе начали относиться более благосклонно. Да уж, удовлетворила этим всесильное зло — галочка, — у меня вырывается смешок от двусмысленности собственных слов. — Пожалуй, даже несколько галочек». В животе нескромно урчит, и я вспоминаю, что последние несколько дней было не до еды. Направляюсь к столу на поздний завтрак, вернее, уже на обед, но ловлю на себе странные взгляды и перешёптывания. По обрывкам фраз понимаю, что обсуждаются слухи обо мне и таинственном артефакте, который мы доставили Врагу небес. «Быстро же они». Приближаясь, замечаю знакомое лицо. Завидев меня издали, Кларисса приветливо машет рукой. Она идет ко мне навстречу и добродушно заключает в объятия, игнорируя косые взгляды демонов-ополченцев, которым явно претят подобные нежности. Но разве нам есть до них дело? Пожалуй, целительница является одним из тех обитателей лагеря, кому я действительно доверяю на все сто процентов и очень ценю её поддержку. Серо-зелёные глаза горят детским любопытством в предвкушении узнать правдивую историю от меня, что это была за авантюра и куда нас носило. Мы берём с собой перекус и направляемся в их постройку, чтобы поговорить с глазу на глаз в более укромном месте. В их комнате по-прежнему тепло и уютно. Кажется, трав и соцветий на стенах прибавилось, и теперь в воздухе витает новый аромат, отдающий сладостью жасмина. Кларисса заботливо подливает мне очередную порцию цветочного чая, а я в общих чертах рассказываю ей события минувших дней. Из неё выходит отличный слушатель. Хоть я и обхожу стороной многие детали, женщина то взволнованно ахает, то тревожно трёт подбородок, то бледнеет, теряя дар речи, то восхищённо качает головой. — Ну и приключения у тебя были, Вики! — ошарашенно заключает она, когда я отпиваю глоток слегка остывшего пряного напитка, завершив свою историю. Взамен Кларисса делится последними новостями: в Аду неспокойно, Цитадель пытается установить там новые порядки. Многих из тех, кто собирался присоединиться к Мальбонте, вычислили и арестовали. При этом предпочли не оставлять их в тюрьмах Преисподней, а заточили в столице Небес. «Разве там есть тюрьмы? — удивляюсь, вспоминая слова архангела Гавриила после суда над мамой. — Они сами утверждали, что у них нет подобных помещений, и поэтому заключили Ребекку и Адмирона в Школьную башню, не рискуя оставлять их в Аду. Выходит, они достроили их на Небесах». И снова я поражаюсь, как ловко была расставлена западня из паутины, ведь решение о башне тогда было кое-кому выгодно, точнее, сторонникам Врага Небес. Филигранными движениями пальцев паук-кукловод дёрнул за нужную нить из-за кулис и ловко захлопнул ловушку, навсегда изменив привычный мир. И мне «повезло» оказаться в эпицентре вселенского апокалипсиса. Что ж, подобное «везение» теперь неотъемлемая часть моей жизни, пора смириться. Также Кларисса упоминает, что её супруг сейчас занят в алхимической лаборатории со своими подмастерьями, где с самого утра они с Мальбонте бьются над какой-то нужной им реакцией. По крайней мере, я теперь в курсе, чем сегодня поглощён Полудемон. — Но что они пытаются получить? Активировать как-то кинжал? — Муж не слишком любит делиться подробностями своей работы, — признаётся она. — Про это я не слышала, но, насколько знаю, Гомер трудится над несколькими амулетами, которые не завершил Фенцио. — Амулетами? То есть, амулет сокрытия энергии не один? Кларисса собирается ответить, но раздаётся стук в дверь. На пороге появляется тёмный здоровяк, который тут же оценивающе проходится по нам любопытным взглядом. — Каспар! — приветливо улыбается целительница, отвлекаясь на нового гостя. — Как твоя рука? Всё в порядке? — Уже да, благодарю, — обаятельно усмехается он. — Вот, принёс остаток мази, больше не потребуется. — Мази? — непонимающе переспрашиваю я. — Да, существуют особые снадобья для бессмертных. Если их ранят клинком архидемона или архангела, замедляющим регенерацию, подобные мази ускоряют заживление мелких ран, но при тяжёлых травмах они бесполезны, — поясняет мне женщина. — А, твоя ладонь, — припоминаю я. — Да, Баль же полоснул по ней кинжалом. Порез неожиданно оказался глубоким и ткани долго не восстанавливались. В обычном случае рука регенерировала бы минут за десять, но из-за специфики оружия смог затянуться лишь спустя сутки. А как твой ожог, он же тоже особенный? — интересуется, быстро скользя взглядом по моей кисти. Не замечая и следа на гладкой коже, он ошеломлённо застывает, хмуря брови. — Отлично, уже в норме, — чувствуя неловкость, киваю я, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за чай и беседу, Кларисса, но мне пора. Хотела прогуляться до озера. — О, могу составить тебе компанию? — невинно предлагает Каспар. Секундное замешательство. Пожимаю плечами. В общем-то, я не против его общества, может даже что-нибудь занятное выясню. Только бы избежать вопросов, что именно способствовало восстановлению руки. — Конечно, почему бы и нет, — отвечаю я. Мы идём по пыльной дороге между разномастными строениями. Темнокожий здоровяк что-то рассказывает про казармы, кузницы, склады и другие значимые места в лагере. Но я давно уже выяснила это у Саферия, поэтому сейчас лишь дополняю картину мелкими деталями. По пути встречаем Бальтазара, он отдаёт какие-то распоряжения ополченцам. Завидев меня, странно прищуривается, а затем холодно кивает и то скорее Каспару, чем мне. Оставляя синекрылого позади, задаю вопрос своему компаньону. — Бальтазар ко всем относится с таким пренебрежением, или же только я особенная? Здоровяк ухмыляется, но не спешит с ответом, будто подбирая слова. — Он недоволен, что Мальбонте отвлекается на тебя вместо того, чтобы все силы концентрировать на предстоящей войне, — наконец прерывает молчание демон. — Баль считает, что ты тормозишь и усложняешь дальнейший план. — Вот как? Усложняю, — внешне спокойно повторяю я, мысленно ощипывая лазурные перья и пуская их по ветру. — А как считаешь ты? — Его слова имеют смысл, — непринуждённо заявляет Каспар, почёсывая за ухом. — Но если он видит в твоей близости к Повелителю лишь помеху, то я вижу возможности. Не думаю, что ты бы рискнула полететь за кинжалом, не будь между вами вашей связи. И речь сейчас не о его силе в тебе. Будь ты просто одним из солдат на нашей стороне, который беспрекословно исполняет приказы, мы потеряли бы уйму времени и, вероятно, саму реликвию тоже, раз Цитадель прознала про наши планы. Но благодаря твоей ээ… экстраординарности мы «на коне». — Циничный подход, — хмыкаю я, ничуть не обижаясь, хоть фраза про «близость» и «ваша связь» резанула слух. — Практичный, — усмехается демон, — к тому же ты мне нравишься. Я рад, что ты на нашей стороне. Его добродушное признание вызывает улыбку, которая тут же тонет в океане бушующих мыслей, стоит мне глазами ухватить фиолетовый дым, клубящийся из знакомой постройки. — А что они делают в алхимической лаборатории? — спрашиваю мимоходом. — Гм, разное, — тактично, но совсем не информативно отзывается он. — Что за секреты? — с тоской наблюдаю, как дым рассеивается среди низких облаков. — Ты же сам подтвердил, что я на вашей стороне. Так приоткрой завесу тайны. Каспар вздыхает, устремляя взор на строение. — Предполагаю, планы Повелителя немного изменились за последние пару недель, и теперь они корректируют их, пытаясь избежать определённых жертв, — он ловит мой вопросительный взгляд. — Что, ангелок? Сложно поверить, что Враг Небес не такой кровожадный? Сам в недоумении, ведь я видел его другую, огненную ипостась, которая плевать хотела, сколько бессмертных поляжет на пути к цели. Теперь же он настроен найти ещё варианты, но их может и не быть. «Мальбонте меняет свой план, чтобы уменьшить число тех, кто может пострадать? Вот это сюрприз». — Сейчас война, нужно действовать наверняка, а не рисковать по пустякам, когда на кону стоит так много. Надо лишь найти недостающие камни кинжала, чтобы активировать его мощь. Ведь без волшебной силы он практически бесполезен, — фанатичный огонёк сверкает в его полных решимости глазах, ладони с тихим хрустом сжимаются в мощные кулачищи. — И тогда наконец достигнуть цели, к которой идешь не одну сотню лет. Без сомнений, темнокожий демон готов совершить что угодно для получения желаемого. Вот ему-то на жертвы как раз плевать, лишь бы поскорее добиться своего. Хотя, речь же о тысячелетиях несправедливости, когда ангелы принимали будто бы верные решения, но лишь в угоду себе. Наверняка и я бы так негодовала на его месте. — И чем же рискует Мальбонте? — как бы невзначай осторожно спрашиваю, изображая, как сильно меня интересуют длинные шеренги бойцов, тренирующих неподалёку синхронный удар — зрелище и вправду завораживает. Но в ответ лишь тишина, и я вынуждена поднять глаза на своего собеседника. Каспар глядит сверху вниз и расплывается в хитрой усмешке. — Давай без этих твоих якобы невинных вопросов. — Отлично. Доставай им тут оружие против Бога, а потом довольствуйся обещаниями Врага небес, что в будущем мне всё расскажут? — с раздражением тихо фыркаю куда-то вбок. — И почему нельзя сейчас? Со стороны мои недовольства звучат как детский лепет, даже мне напоминающий капризы. Ругая себя за несдержанный порыв, поджимаю губы, надеясь, что моя негромкая тирада останется незамеченной. Но демон естественно слышит. — О женщины, вечно вы хотите всего и сразу! Терпение. Если тебе дали слово объяснить позже, к чему всё это? В конце концов, всё просто и сводится к одному-единственному верному вопросу: доверяешь ты или нет. И всё! Вместо тысячи слов. Вот была у меня одна роковая демоница… Но я уже не слушаю. Задумываюсь. Ведь он чертовски прав. Всё просто. Как только я здесь очутилась, то старалась вызнать как можно больше о лагере, об армии, о нём, чтобы иметь контроль или даже псевдоконтроль над ситуацией. Может, не надо ничего усложнять и бежать впереди паровоза, а всего лишь довериться? Тем более утренние размышления привели к однозначному выводу: мы стали ближе друг к другу, и Мальбонте заботится обо мне, хоть и в своей манере. Неосознанно провожу пальцами по родинке на шее, вспоминая его нежные прикосновения ночью, и расплываюсь в улыбке: «Доверяю». На душе становится странно легко. Будто бы невидимый камень свалился с плеч. «Главное, не ошибись, Вики». К реальности возвращает искрящий эпитетами рассказ демона, из которого я урываю кусочек. — …и в тот раз она снова лезла со своими вопросами! Всю мою глубоко израненную душу вытрясти пыталась, — Каспар, продолжая вещать о весёлом прошлом, театрально прикладывает свои лапищи к груди и, ухватив ткань спортивки, активно тормошит её, рискуя разорвать. — Вам, женщинам, лишь бы что-то повыяснять новенькое, а то день прожит впустую. Темпераментные вы! Но зато в постеле такой типаж совершен… — Всё-всё, благодарю, — смеясь, вскидываю руки, капитулируясь. — Пожалуй, мне достаточно услышанного. На моё спасение меня окликает знакомый голос из кучки ополченцев, наблюдавших за тренирующимися бойцами. К нам торопливо семенит Донни, а за ним чуть поодаль останавливаются ещё несколько непризнанных учеников Школы. У одного из них с удивлением замечаю гитару, так непривычно видеть её в бессмертном мире и тем более посреди военного лагеря. — Привет, — парень собирается подойти поближе, но стушёвывается под тяжелым взглядом моего сопровождающего. — Как ты, Донни? Все хорошо? — невзирая на недовольство Каспара, иду навстречу. Парень кивает и добродушно рассказывает свои новости: тут лучше, чем он ожидал. С едой и ночлегом проблем нет, но непризнанным сложно добиться уважения в лагере. Они выполняют мелкие поручения, но ни на задания, ни даже на тренировку их не берут. У многих из них силы до конца не раскрылись, и демонам, да и ангелам, не хочется тратить сейчас своё время на них. Но те не унывают, днём наблюдают за солдатами, а вечером собираются у одного из костров и, греясь, напевают песни под гитару, вспоминая Школу и смертную жизнь. Грудь щемит тоскою. Прощаюсь с ним, обещая присоединиться к одной из их музыкальных посиделок, а сама мысленно вспоминаю своих друзей по ту сторону баррикад. Лукавую усмешку Мими, с которой она предлагала вновь сбежать с уроков ворчливого Фенцио, чтобы весело провести время с Ади и Сэми на пикнике в саду. Во всём правильного Дино и его крепкое плечо, на котором я чуть не уснула, наблюдая за огоньками на Мыслительном древе. Ребекка и её проницательный холодный взгляд, за которым, я верила, скрывается частичка моей некогда заботливой мамы. Пусть она сильно изменилась на небесах, но обрести её вновь было подарком. Только вот мы смотрели на мир совершенно по-разному. Дочь серафима теперь объединилась с силами зла и готова идти против Создателя. Простит ли она меня когда-нибудь? И, конечно же, алые глаза сына Сатаны. Они проникали прямо в душу, напоминая, что перед тобой сущий Дьявол. Странная тоска растекается по венам, вытаскивая на поверхность неочевидный факт — я скучаю. Не знаю, по кому: по знакомому, другу ли, любовнику, по нему целиком, но… он просто остаётся важным для меня. Занятно, я помню все эмоции на его лице до мельчайших деталей. Презрительные насмешки первых встреч, любопытство и учащённый пульс, когда я коснулась губами его небритой щеки. Еле заметная неловкость и слова поддержки в искреннем порыве подставить плечо после проваленного экзамена. Отражение заснеженных вершин в багровых очах. Запретное желание и искры между нами после бала, переросшие в долгие и слишком громкие извинения после. Его первые проявления демонической заботы, когда он вынес меня на плече из взбудораженной толпы. Первые неприкрытые маской чувства, когда я очнулась на его коленях после знакомства со знаменитым родителем. И много всего другого: волнение, злость, нежность, похоть, изумление, раздражение, улыбка, желание защитить, решительность, грусть, облегчение, отрешение, страх, беспокойство. Была ли там любовь? Или это короткая влюблённость, не несущая в себе никакого смысла, лишь стечение обстоятельств? Мне казалось, ещё недавно я находила ответ, однако, может, запутался не только Люцифер, но и я? Впрочем, неважно. Все его поступки давно сказали всё за него. Поэтому, пусть с принцем Ада всё будет хорошо. Пусть ни он, ни друзья, ни мама не пострадают в грядущих битвах. Мне этого достаточно: просто знать, что они живы. Пускай они считают меня врагом, но если в моих силах будет уберечь их, я это сделаю, не задумываясь. — Пришли. Голос Каспара прерывает мой внутренний монолог, напоминая о компаньоне. По дороге я вполуха слушала его рассказы про Преисподнюю, изредка что-то заинтересованно мыча, пока меня занимали свои мысли. И вот, наконец, перед нами озеро. Его поверхность блестит и преломляется от лучей солнца. Несмотря на жаркий день, тут, среди гор и воды, ощущается приятная прохлада, пропитанная ароматом хвои. Где-то рядом с нами с легким треском падает сосновая шишка, ударяясь о твёрдую землю и рикошетом прыгая вниз по камням. — Ну и жарень сегодня, — заключает мужчина, присаживаясь на корточки у самого берега. Загребая в ладони кристально чистую воду, он ополаскивает лицо и голову, оставляя капли сверкать на гладкой коже. — Может, освежишься? Демон выпрямляется и стягивает с себя спортивную безрукавку, небрежно бросая её на гальку. — Похоже, я не единственная нарушаю запрет, купаясь в этом озере, — ухмыляюсь, отрицательно качая головой. — А что, у приближённых должны же быть свои преимущества? — смеётся Каспар, демонстрируя во всей красе накаченный торс. Узкие бёдра и талия, прокачанные «крылья», делающие спину визуально шире, смуглая рельефная грудь и ярко выраженные кубики пресса. «Хорош, чертяга! У той демоницы явно был вкус», — заключаю я, на секунду засматриваясь на мужчину, а потом, словно очнувшись от морока, двигаюсь в сторону бора. — С этим я согласна, но купайся без меня. Я хотела здесь немного поупражняться, — машу рукой в сторону опалённых стволов деревьев. — И давно ты ходишь сюда тренироваться? — его карие глаза хитро прищуриваются, оценивая ущерб от моих предыдущих попыток побороть лес. — Это ты сломала то старое дерево, или оно само упало под гнётом счастливо прожитых лет? — издевательски посмеивается он. — Ну-ка, покажи, что умеешь. «Ну вот, взяла его на свою голову». Я поворачиваюсь к засохшей невысокой сосне и концентрируюсь на чужой силе. «Хочу, чтобы кора загорелась». Зачерпнув энергию, выбрасываю её огненным шаром, который налетает на ствол, обжигая и медленно поедая его. Получилось с первого раза — отлично! — Слабовато, Вики, — тут же доносится до слуха. — Этим ты никого не остановишь. Может, хватит бить ветхие палки? Попробуй свои силы на живой мишени. — Добровольно предлагаешь себя в мальчика для битья? — ехидно уточняю, вопросительно изгибая бровь. — Не забывай: кое-что я всё же умею. Например, ломать шеи наглым демонам. — Ну да, ну да, бедный Саферий! Но там же было на почве глубокой неприязни. На эмоциях энергию цеплять гораздо легче, но зато контролировать сложнее. В общем, давай, удиви! Вряд ли ты сможешь мне навредить, я гораздо старше тебя и намного опытнее… Поток его хвалебных речей небрежно прерывается энергетической волной, застающей демона врасплох, но тот умело воздвигает верхний щит, помогая себе устоять на ногах. — Действуешь без предупреждения? — смеётся он. — Что ж, демонического в тебе всё же больше, Непризнанная. Но всё равно силёнок маловато, этим ты разве что таких же учеников напугаешь, — на последних словах он с легкостью рассеивает посланную волну. — Это была лишь проверка на бдительность. У всех есть свои слабые места. Концентрируясь, я собираю энергетический шар и бью прицельно в ноги. Не ожидая удара по ним, Каспар не успевает перенести щит ниже и пролетает пару метров, падая в воду с громким всплеском. Мигом выныривает, энергично стряхивая с лица влагу. — А вот это уже неплохо! Давай, поднатаскаем тебя, будешь грозой серафимов и архангелов. — Хорошо. Если ты можешь помочь мне с тренировками, то буду только признательна. Мне ещё многому предстоит научиться. Здоровяк выходит из озера, довольно потирая ладони. По нему ручьями стекает прозрачная вода, прокладывая за ним мокрую дорожку по песку, где он ступал. Но демона это совершенно не смущает. — Ты обратилась по адресу, дьяволица. Он встаёт позади меня, поворачивая лицо к едва тлеющему стволу дерева, которое я пыталась воспламенить минуту назад. — Смотри, прими устойчивое положение, расправь плечи, — командует он, поправляя мою стойку ещё мокрыми руками, ступнями отодвигая мои ботинки на нужное расстояние. — Лучше стоять полубоком, так ты быстрее успеешь закрыться, — невозмутимо продолжает он, притягивая меня своей огромной рукой так, что я вынуждена прижаться к нему спиной и даже сквозь крылья почувствовать жар его кожи. Крупные капли воды всё ещё стекают по горячему торсу, теперь впитываясь в мою футболку, а насквозь промокшие брюки неприятно холодят поясницу и ниже. — Смотри перед собой, этот локоть чуть вперёд, вот так лучше. Не наклоняй сильно голову, а то шея потом болеть будет, — проводит он по плечам пальцами, слегка надавливая, продолжая лепить из меня идеального солдата. Чувствую себя неловко в такой близости от полуголого мужчины. Хорошо, что тот не позволяет себе лишнего, только выправляет мои движения. Наверное. Пытаясь очистить разум от глупостей, стараюсь запоминать все сказанные рекомендации. — А теперь вдохни и мысленно создай проекцию на своём враге, что именно ты хочешь сотворить, — вкрадчивый шёпот в сантиметре над ухом. Демон придерживает мои руки своими, и я ощущаю себя полностью окружённой им. Мимоходом прислушиваюсь к себе, с неким облегчением отмечая, что он меня никак не будоражит. Но нелепое ощущение интимности момента не покидает. — Желаешь, чтобы дерево загорелось или же вспыхнуло так, будто попало на костры Ада? — негромко продолжает он. — Конкретизируй в сознании свою желанную победу и силу удара, а затем действуй, выбрасывая энергию на выдохе. Вдох. Образ. Выдох. Удар! Из моих рук вылетает огненная стрела, попадая точно в центр ствола, пламенными дорожками разбегаясь по нему в разные стороны. И вот дерево уже вовсю полыхает, громко треща под натиском стихии, угрожая испепелить его до конца. Получилось! Откат почти теряется на волне азарта. — Отлично, — успеваю услышать ободряющий вывод, скорее даже прочувствованный от его губ куда-то мне в висок, прежде чем он отскакивает от меня, словно обжёгшись. Недоумённо оборачиваюсь и замечаю побледневшее лицо своего учителя и его серьёзный взгляд куда-то в небо. Поднимаю глаза, тут же встречаясь с чёрными колкими обсидианами приземляющегося рядом Полудемона. Он встряхивает напоследок мощные багровые крылья, прежде чем сложить их, взвивая с земли ворох осыпавшейся хвои. Наступает гробовая тишина. Мы молча смотрим друг на друга с непроницаемыми лицами. Чувствую его напряжение. Слегка нахмуренные брови, плотно сжатые челюсти, сомкнутые губы, цепкий взор, оплетающий в свои сети. Это длится всего мгновение, но я смакую его, пока раскатистый треск, а затем и грохот неподалёку от нас не оповещает о том, что ствол сосны прогорел в месте удара насквозь и теперь обрушился наземь, где языки пламени будут пожирать его, пока тот не превратится в пепел. Но мы не шевелимся, полностью игнорируя его, и это вызывает внутри улыбку. Как ни в чем не бывало, констатирую: — Тренируемся. Делаю успехи, — не отрываясь от его глаз, оттопыриваю большой палец, указывая в сторону огня. — Я вижу, — сухо, но странно двусмысленно отвечает он, не глядя на дерево. Но затем уголок его рта уверенно ползёт вверх в привычной усмешке, рассеивая между нами минутный барьер. Где-то за спиной слышу шум перьев — Каспар натягивает свою спортивную кофту на ещё мокрое туловище. Подходит ближе и склоняет в почтении голову. — Повелитель. Мальбонте поворачивается к нему, взгляд — острее кинжала, и бесстрастно распоряжается: — Удар вышел неплохой, но впредь я сам буду тренировать Вики использовать силу. — Конечно, — выдавливает из себя здоровяк, а потом добавляет: — Я понял. — Отлично. Ты будешь нужен мне на собрании через десять минут. Найди Бальтазара. Демон торопливо кивает и отходит к брошенной им обуви на берегу. У меня закрадываются занятные подозрения, что Мальбонте был недоволен слишком близкой контактной помощью моего уже бывшего наставника, хотя сейчас уже выглядит невозмутимым как всегда. «Неловко вышло. Он ревнует? Или же это просто прагматичный подход, ведь сила его, и кто, если не он, сможет научить выжимать из неё максимум?» Полудемон делает шаг ко мне, ещё один. Снова близко. Аура его уверенного спокойствия мягко окутывает меня. На каком-то инстинктивном уровне я чувствую его превосходство, неоспоримую мощь, которой он не кичится, она просто есть. И всё же это будоражит. Мальбонте протягивает руку и плавно проводит тыльной стороной пальцев по щеке, зарождая миллион мурашек. Невольно воспоминания минувшей ночи вспыхивают в сознании. Кровь приливает к щекам. Скромно опустив пушистые ресницы, я надеюсь, что предательский румянец на лице не сдаст мои мысли, пока пытаюсь унять участившееся от его близости сердцебиение. Мужчина усмехается, с ноткой нежности вырисовывая большим пальцем невидимый узор по скуле, и поднимает подбородок. — Как ты? Хорошо себя чувствуешь? Я накрываю его кисть своею, наклоняя голову набок и незаметно вдыхая от ладони его аромат. Что-то неуловимо мелькает в его тёмных глазах. — Хорошо, — легкая улыбка очерчивает мои губы. — Будешь учить меня пользоваться силой, магистр Йода? Мальбонте непонимающе хмурит лоб и с подозрением прищуривается. — Какой ещё магистр? Кто он такой? — Да так, наши земные штучки, — тихонько смеюсь я, запоминая редкий кадр — в это мгновение невероятно милое, озадаченное лицо мужчины. — Йода — великий учитель в одной из моих любимых историй. Довольно неординарный персонаж. Полудемон собирается что-то сказать, но громкий возглас Каспара, про которого я уже позабыла, его прерывает. — Повелитель! Там, в небе. Мальбонте опускает руку, и мы всматриваемся в облака. Недалеко от нас купол пересекают приближающиеся чёрные силуэты, среди которых я узнаю Саферия. — Что-то не так, — говорит здоровяк. — Их меньше и, судя по всему, они ранены. — Летим в лагерь, — командует Полудемон, и мы втроём взлетаем над озером. — Докладывай. Едва успевший перевести дух Саферий разворачивается к нам. — Это была ловушка, мой Повелитель. Слышу, как скрипит челюстями Каспар. Нахожу глазами в возникшей толпе лицо сосредоточенного Бальтазара, который, как и мы, вылетел навстречу группе. — Мы должны были в условленном месте перехватить припасы, предназначенные Школе. Прибыв туда, как обычно занялись поклажей. Один из младших демонов из любопытства развязал большой мешок. Там, среди тыкв и дынь, он обнаружил это. Саферий раскрывает котомку, откуда сразу же начинает распространяться невыносимый гнилостный смрад. Мальбонте, заглянув внутрь, невозмутимо передает его Каспару и кивает архидемону, чтобы тот продолжал. Не могу сдержать любопытства и осторожно всматриваюсь в содержимое мешковины. Голова. Чья-то отрезанная голова с выпученными от ужаса побелевшими глазами и открытым окровавленным ртом. Запах разложения плоти проникает в нос. К горлу подкатывает тошнотворный ком. Плотно сжимаю губы и отворачиваюсь, с трудом пытаясь сохранить самообладание, хотя внутри выворачивает наизнанку. Казалось бы, уже можно и привыкнуть: сначала Адмирон Винчесто, затем Сатана. Но, черт подери, я всё равно не могу. Обвожу глазами мужчин, они спокойны, сдержанны, безэмоциональны, словно ничего не произошло. Мне бы их выдержку. — Этот ангел работал на нас в Цитадели, — слышу шёпот здоровяка Бальтазару, пока тот в свою очередь принимает у него мешок. — Надо рассчитать новую логистику поставок с небольших городов, — негромко делится размышлениями синекрылый, а Саферий продолжает: — В его рот запихали амулет, оставляющий энергетический след. Хотели выследить наш лагерь. Заметив, что мы сразу обнаружили подвох, из засады на нас напал отряд архангелов. Нам удалось оторваться от них среди древних скал. Там же мы тщательно перебрали всю поклажу, чтобы исключить другие неприятные сюрпризы. Дождавшись одобрительного кивка Полудемона, Саферий рапортует дальше: — Ещё Вы давали указания обязательно забрать резной сундук. Он действительно был на месте, но нам не удалось вскрыть его, и, опасаясь, что там тоже могут быть отслеживающие маячки, мы на всякий случай спрятали его в пещерах. — Верное решение, — соглашается Мальбонте. — Вернётесь за ним сегодня вместе с нашим алхимиком, он разберётся. — Как прикажете, Повелитель, — склоняет голову демон, ударяя рукой о нагрудную броню. — Подводя итоги операции: провизия доставлена, наши потери составляют двое убитых и четверо серьезно раненных. — Хорошо. Найдите Клариссу, она позаботится о пострадавших, — говорит он Саферию. — Я позову её, — предлагаю я. Хочется быть полезной, чем-то помочь, ведь это и моя война. Встречаюсь с Полудемоном глазами, он сдержанно кивает. — Ты оповести Гомера, — приказывает он рядом стоявшему ополченцу. — А вы, — бросает взгляд на хмурых Баля и Каспара, — за мной в кабинет. Нам есть, что обсудить с советниками.***
Вечерняя прохлада мягко опускается на прежде раскалённый душный лагерь. Основные поручения выполнены, за пострадавшими присматривает Кларисса, а её муж уже вылетел с Саферием в пещеры. Сижу за столом, то и дело бросая взгляд на демона, охраняющего кабинет, — совещание длится уже намного дольше привычного. Алые лучи закатного солнца в последний раз освещают облака над лагерем, прежде чем скользнуть за своим хозяином в пенное море за горизонт. «Что ж, не судьба в этот раз нам им полюбоваться. Оно и понятно: у главы армии много дел». Подождав ещё немного, возвращаюсь в покои. Войдя в коридор, на мгновение замираю в нерешительности, но всё же поворачиваю в направлении своей комнаты. Внутри холодно: никто не распорядился растопить камин. Странно. «Или просто забыли в суматохе, или кое-кто ожидал увидеть меня в другой постели?» Ухмыляюсь. В любом случае я здесь, и разжечь очаг мне не составит труда. Как послушная ученица принимаю верную стойку, которой меня любезно обучил Каспар. Вдох. Немного концентрации. Выдох. Огонь! Небольшой файервол послушно летит на сухие дрова, оплетая их пламенной сетью. Они вспыхивают с весёлым треском, тут же наполняя комнату уютом и теплом. Отката почти нет, потому что и к чужой силе прибегала совсем немного. «Надо же! Ещё пару дней назад я могла бы вовсе его не зажечь или неверно рассчитать заложенную мощь и разнести камин вдребезги, а сегодня уже делаю успехи». Всё ещё улыбаясь своей маленькой победе, засыпаю, заворачиваясь в мягкое одеяло.Soundtrack Wild Side — Roberto Cacciapaglia
Свежесть морского ветерка. Ощущаю, как каждое его дуновение развевает волосы по плечам и ниже, приятно щекоча основания крыльев. Мягкий оранжевый свет пробивается сквозь прикрытые веки, окутывая своим теплом. Слышу звуки прибоя. Мой любимый шум океана. Открываю глаза. Передо мной бескрайнее море, на волнах которого переливается сияние закатного солнца. Невероятно красиво, аж дух захватывает. «Какой чудесный сон!» — улыбаюсь, подставляя лицо тёплым лучам и вдыхая солоноватый воздух полной грудью. Но вдруг слышу негромкие голоса, и тут же в голове проясняется, вырывая меня из плена самообмана. «Это не сон, а видение». Оглядываюсь. Неподалёку от меня молодая пара гуляет по берегу с сыном, на вид лет четырёх. Женщина-ангел ступает босыми ногами по рассыпчатому песку, мужчина-демон идёт параллельно ей, почти по колено в прозрачной воде. А между ними, держась за их ладони, прыгает по накатывающим волнам смеющийся мальчуган. Родители с нежностью глядят на него, не мешая его забавам. — Мам, а как называлось то место в сказке о любви моря и суши? — Место, где волны целуют песок, омывая раскалённые песчинки своей прохладой. Любовь таких разных, непохожих стихий, но на их стыке друг с другом рождается маленькое чудо. Прямо как ты, Бонт, — смеется Анабель. Мальчик расплывается в улыбке и поворачивается к отцу. — Пап, а есть кто-нибудь, кто может жить и на суше, и в воде? Кому не надо выбирать что-то одно? — Конечно, сынок. И таких много, люди называют их амфибиями, земноводными. — Значит, они, как и я: и то, и другое, где-то посередине, — радостно заключает он, напрыгивая на очередную накатившую на берег волну, а потом наблюдает, как та лениво отступает, скользя по его ступням, наполовину растворившись в песке и гальке. — Просто, таких как я пока мало, и из-за этого они считают меня особенным. Но ведь я обычный, просто посередине! Мать с отцом переглядываются, и Анабель опускается на корточки, чтобы их с сыном лица оказались на одном уровне. Ласково проводит ладонью по густой тёмной шевелюре. На её губах застывает грустная улыбка, но серо-голубые глаза сияют верой: — Когда-нибудь детей, подобных тебе, будет так же много, как и остальных. И ты не будешь чувствовать себя одиноким. Нужно лишь, чтобы мир ещё немного стабилизировался. Вот увидишь, скоро бессмертные забудут старые обиды и научатся жить сердцем, доверяя друг другу. Но а пока помни, Бонт, ты чудесный, и ты не один. Мы с папой любим тебя и всегда будем рядом. Сложно сказать, всё ли из сказанного маленький мальчик понял верно, но поддержку родителей он точно ощутил. И от этого улыбка на его личике скоро достанет до ушей. Гляжу на них со стороны. От их разговора становится так тепло на душе. Пожалуй, это одно из самых светлых воспоминаний Мальбонте, которое я видела. «Интересно, помнит ли он сам об этом?» Но счастливый детский смех начинает отдаляться, уступая место таинственным шорохам кровавого лабиринта, вновь запирающего меня в очередном кошмаре с одним и тем же сценарием. Снова я бегу по липкой красной траве. Снова попадаю в тупик, где страшные тени тянут ко мне свои костлявые лапы. И снова ЕГО голос вырывает меня из темноты. — Тише. Чувствую, как крепкие руки поднимают меня, бережно прижимая к своему обладателю. С трудом разлепляю тяжёлые веки. Полудемон несёт меня в свои покои, аккуратно перекладывая на кровать. Он подносит компресс ко лбу и замечает моё полусознательное состояние. Хочу поблагодарить, но не успеваю, вновь уносясь в другую реальность. Последнее, что слышу: — Скоро станет легче. Но вот уже вспышка яркого света ослепляет меня и я оказываюсь в… Где? Среди бесконечного света? Пелена медленно рассеивается. Вокруг светло-голубое небо и поистине бескрайнее сверкающее синее море. Да только воздух здесь совсем не морской. Где-то вдалеке очерчиваются какие-то предметы, но тут же искажаются, растворяясь в пространстве. Это измерение пронизывает умиротворение, проникая под кожу, располагая к себе. Замираю на месте, наконец понимая, куда меня занесло. Я уже бывала тут. У Шепфа. Как и тогда я чувствую его присутствие, его неизмеримо великую силу, из которой, кажется, соткана сама эта реальность. Мне становится страшно. Вдруг Создатель призвал меня вновь, но теперь для того, чтобы выказать своё разочарование во мне и чтобы покарать за выбор стороны? Или же он ничего не предпримет, ограничившись лишь словами? Что ж, если Шепфа снова почтил меня своей беседой после всех моих попыток связаться с ним, то я даже рада, ведь со времён рассказа с Мальбонте нам есть, что обсудить. Решительно оборачиваюсь, готовая вновь почувствовать на себе давящий безликий взор Творца. Но в этот раз он обращён не на меня. Там Бонт. Вернее, БОНТ, пепельноволосый скромный мальчик с огромными серо-голубыми глазами, которые могли бы достаться ему от матери, если бы он не пошёл в черноглазого отца. Ребёнок что-то негромко спрашивает у божества, но мне не разобрать, слишком далеко. Кажется, тот увлечённо ему отвечает, создавая что-то из воздуха и через мгновение рассеивая. «Надо подобраться поближе». Мимо проплывают пушистые облака. Иду сквозь них, ощущая мелкую морось на поверхности кожи. Поразительно, насколько эти видения реалистичны. Впереди я слышу чей-то ласковый смех. И он принадлежит не ребёнку. «Неужели это Шепфа?!» — с удивлением отмечаю я, выглядывая из плотных облаков и не решаясь подойти ближе. — Это просто материя. Она может стать и морской волной, если захочешь, — мягко произносит исполин, проводя нужные манипуляции руками. — Мне нравится слушать тебя, Бонт. У тебя есть ещё вопросы? Паренёк, присев на корточки, зачерпывает ладошками возникшую прямо рядом с собой воду. Она проливается сквозь его худенькие пальцы, утекая обратно к своему источнику. — Мне не с кем больше поговорить, — с тоской в голосе отзывается мальчик. Он неспешно поднимается, во внимательных глазах мелькает печаль. — Материя… Она может быть пустой, а может быть наполненной. Ты сказал, что свет слаб перед тьмой, а тьма перед светом. А что, если у бессмертного есть частичка того и частичка другого? Невидимая поверхность, на которой мы стоим, начинает дрожать. Лёгкая вибрация проходится по всему пространству, искажая его. Я чувствую: Шепфа беспокоится. — Почему ты спрашиваешь? — Мне интересно. Что тогда? «Какая беспощадная ирония», — грустно ухмыляюсь я, с замиранием сердца ожидая ответа Создателя, но тот не спешит. Наконец он произносит: — Всё зависит от того, в какую сторону он будет стремиться. Невозможно бесконечно быть посередине. На лице у мальчика отражается неподдельная жалость и сочувствие. — Наверное, это так мучительно быть ни тем, ни другим. Не знаю, почувствовал ли Шепфа горечь в этот момент или остался как всегда равнодушным и безучастным. Но у меня внутри от слов Бонта расползалась дыра, размером с материк. Немногим ранее я видела с родителями счастливого ребёнка, никак не страдающего от своей индивидуальности кроме как от настороженных взглядов со стороны. Как же больно теперь наблюдать, как, потеряв воспоминания, он рассуждает о мучениях. Какую всё-таки важную роль играет окружение, которое может поддержать, а может и легко заклеймить, не желая посмотреть с другого ракурса. Шепфа наклоняется и ласково гладит ангела по голове, а затем, чтобы отвлечь, он создаёт в своих мощных руках сферу, в которой мелькают картинки, как в кино. Он показывает людей, их жизнь, какие-то мелочи. Вдруг Бонт поднимает ладошку к шару и что-то взволнованно произносит. Тогда Создатель запускает руку прямо туда и вытаскивает… котёнка. Маленького пушистого чёрного котёнка. Мальчик поражённо раскрывает рот, с умилением разглядывая невиданное прежде существо. А потом тянет маленькие ручки к нему, бережно перехватывая его у Бога и прижимая к себе. Он растроганно поглаживает малыша, а тот благодарно мурчит ему в ответ. Лицо Бонта светится от переполняющего его счастья, он снова поворачивается к Шепфа. — Могу я оставить его себе? Прошу, мне так одиноко. Но тот лишь отрицательно качает головой. — У каждого существа есть своё место, Бонт. Он живёт на Земле, его место там. — А моё место? — Серо-голубые глаза моментально стекленеют, наливаясь слезами. — Всегда башня? Мне трудно представить сполна, какой болью отдаются слова божества в сердце ребёнка, подчёркивая, что тот должен сидеть взаперти. — Там я совсем один. Я хочу играть с кем-нибудь, с другими детьми. Почему мне нельзя? — По правде говоря, я… — Бог умолкает, а по пространству начинает распространяться странная рябь. — Ты такой чистый… самый чистый мой ребёнок. Мне страшно отдавать тебя на растерзание демонам. «В его голосе столько тревоги. Будто ему действительно не всё равно, — изумлённо отмечаю со стороны. — Но разве это возможно? Равнодушный ко всем Шепфа беспокоится за душу сына ангела и демона, что разделил когда-то пополам. Но мог ли ты привязаться к нему? Говоря о демонах, ты имел в виду именно Маля? Что он найдёт дорогу к Бонту?» — Ладно, я буду много тренироваться, буду следовать всем правилам. Но когда я вырасту, можно мне выйти? — с надеждой уточняет мальчик. — Когда-нибудь этот момент обязательно настанет, Бонт, — тяжело вздыхает Творец. Он в последний раз обнимает чёрный мяукающий комочек и отдаёт его, наблюдая, как того возвращают восвояси. Поджимая подрагивающие губы, мальчик старается сдержать слёзы. — Настанет, Бонт… — тихо шепчу я, всматриваясь в пепельноволосого мальчика — сейчас он так похож на Анабель. — За что ты с ним так? — зачем-то взволнованно обращаясь к Создателю. — Разве котёнок не скрасил бы его одиночество? Ты лишь обрекаешь его на муки сиротливого существования. И… Осекаюсь на полуслове. То самое чувство, которое уже ни с чем не перепутать — внимание Бога. Сердце бешено колотится в груди. В голове разум настаивает, что это невозможно, это всё — видение, воспоминание Мальбонте. Но особое давление никуда не пропадает, словно кто-то легонько опустил невидимые руки мне на плечи. Медленно поднимаю глаза. Пронизывающий свет мерцающих галактик сверлит меня из-под капюшона. Меня заметили? Но этого не может быть! Это лишь игра моего воображения. — У всех своё место, — повторяет он теперь, кажется, именно мне, — и время. — Шепфа… — поражённо выдыхаю я, но реальность начинает растворяться, вырывая меня на новый круг карусели несвязных образов.Soundtrack Keiko Matsui - Be with me
Я просыпаюсь в мягкой постели, бережно укрытая одеялом. Видимо, жар давно спал, так как самочувствие можно назвать приемлемым. Глаза постепенно привыкают к предрассветному сумраку комнаты, но и так я прекрасно ощущаю, что не одна. Слишком знакомая, заполоняющая собой всё энергия. Поворачиваю голову. На соседней половине кровати прямо поверх покрывала лежит полураздетый Мальбонте. Его грудь мерно вздымается. Тёмные пряди рассыпаны по белой наволочке подушки, веки плотно закрыты, чёрные густые ресницы слегка подрагивают, меж бровей едва проглядывает мелкая морщинка от часто нахмуренного выражения лица. Но сейчас он спокоен, спит. И он рядом со мной. Не могу заставить себя отвернуться, любуюсь, запоминаю каждую черту. Засматриваюсь на привлекательное рельефное тело. Скольжу взглядом по точёным скулам, волевому подбородку, по выпирающему кадыку на шее, мускулистым плечам, острым ключицам, от широкой груди вдоль рёбер и упругого живота до полускрытых под тканью тёмных брюк бедренных косточек, так соблазнительно торчащих и манящих к ним прикоснуться. — Давно не спишь? От неожиданности я вздрагиваю, а Полудемон открывает глаза, быстро сбрасывая сонный морок. — Несколько минут. Я тебя разбудила? — скрываю нахлынувшую неловкость. — Нет, я просто чутко сплю. Стараюсь отслеживать любые изменения, — На мой недоумённый взгляд он с ухмылкой поясняет: — Например, на случай, если лихорадка вернётся. Под его разгорающимся взором моя кожа начинает пылать. Неосознанно закусив нижнюю губу, смущённо натягиваю одеяло повыше. — Спасибо за заботу. — Может, будешь засыпать сразу в этих покоях? — мужчина поворачивается набок и приподнимается на локте, чтобы удобнее наблюдать за мной. — Потому что всё равно здесь оказываюсь, да? — тихонько смеюсь я, а потом встречаюсь с его чёрными обсидианами и выдаю первую пришедшую на ум глупость: — Только тогда пообещай больше не спать в кресле. Мальбонте довольно усмехается, приподнимая бровь. Наклоняется ко мне ближе, но у самого лица замирает, захваченный своими настойчивыми мыслями. Вмиг становясь предельно серьёзным, он отстраняется, а потом и вовсе резко поднимается с постели. — Я хотел кое-что с тобой прежде обсудить, Виктория. «Начало обнадёживает. Впрочем, как обычно». Присаживаюсь, опираясь крыльями в изголовье кровати. — Отлично. У меня как раз есть пара вопросов. — Спрашивай, — поднимает голову Полудемон, готовый внимательно впитывать каждое моё слово. — Зачем ты вручил мне кинжал? — Яркие воспоминания о его выходке прошлой ночью тут же всплывают перед глазами. — К чему удерживал его в моих руках, вредя себе, демонстрируя уязвимость? Чего ты ждал? Ты правда считал, что я захочу вонзить его в твоё сердце? Его губы изгибаются в ироничной усмешке. Он делает шаг к разбитому напольному зеркалу, рассматривая сотню своих отражений из битого стекла. — Иногда трудно предсказать, на что кто способен, когда к нему попадает по-настоящему смертельное оружие, способное уничтожить любого, будь то Враг небес или сам Создатель. Возможность убить непобедимого… опьяняет, открывая новые перспективы, — спокойно произносит он, поворачиваясь ко мне. — Незачем было ждать подходящего момента для возможного удара, когда кинжал вновь может оказаться зажатым в твою ладонь. Я хотел посмотреть уже сейчас, на что ты готова с этой огромной властью в своих руках. — И как эксперимент? Удался? — презрительно цежу сквозь зубы, испепеляя его взглядом. — Не ожидал от тебя такой прыти, — хмыкает он. — Предполагал, ты просто отступишь, хотя и был готов отразить удар в грудь. Но ты выбила оружие из рук, на миг обескуражив меня смелостью, а потом поднесла кинжал к артерии. Это в мои планы не входило. — Я знаю, что ты сам позволил мне это сделать, — скрещиваю руки на груди, уязвлённо глядя на мужчину. — В ином случае затея бы не увенчалась успехом, не так ли? — Да, это так, — легко соглашается он, а в тёмных омутах мелькает озорной блеск. — Я мог обезоружить тебя в любую секунду, но не хотел. Наслаждался твоим разъярённым видом и глазами, сверкающими праведным гневом. На мгновение теряю дар речи от услышанных неожиданных слов. Закипаю, готовая выдать тираду или того хуже. — Я предоставил тебе выбор, и ты приняла решение в своей манере, — резюмирует он. — Своевольная. Ты не сдаёшься. Мне это нравится. Взмах! Удар! Ну, почти. В ярости брошенная в Полудемона подушка зависает в воздухе, остановленная мановением его руки. — Нравится мой разъярённый вид? Что ж, наслаждайся! Вдох. Образ. Выдох. Щелчок пальцев. Подушка вспыхивает в воздухе. Мальбонте молниеносно делает пас рукой, создавая невидимый барьер вокруг неё, чтобы горящие перья не разлетались по комнате. Слабое чувство удовлетворения расползается по телу. — Нравится и этот вид тоже, — ухмыляясь, поясняет он, лукаво глядя на меня, параллельно ускоряя горение и развеивая пепел в сторону. Скрывая довольную улыбку, приподнимаюсь на кровати и гордо расправляю плечи. — Если я когда-нибудь захочу кого-либо прикончить, то не сомневайся — удара в спину не будет, — сверкнув глазами напоследок, я выдыхаю, а затем приближаюсь к нему и прошу: — Больше не делай так, пожалуйста. — Не буду, — серьёзно заверяет меня мужчина. — Хорошо. Ещё вопрос. Ты действительно недавно изменил свои изначальные планы, чтобы избежать лишних жертв? Мальбонте плотнее сжимает челюсти, чёрные омуты сосредоточенно впиваются в мои глаза цвета моря, словно стараясь проникнуть как можно глубже. — Да. — То, чем вы занимаетесь в алхимической лаборатории, направлено на их предотвращение? — Да. Облегчение волной прокатывается по телу. Каспар не соврал. — Хорошо, — привожу в замешательство мужчину. — Мне не так важно, что именно там происходит. На твоё молчание наверняка есть причины. Если я вынудила тебя поднять эти темы, но мне лучше пока не знать, что ж, я потерплю, и не стоит пока говорить об этом, — тихонько произношу я. — Ты сказал, что расскажешь мне всё, когда придёт время. Пусть так и будет. Я верю тебе. Полудемон оцепенело смотрит на меня. Такого поворота не ожидал ни он, ни я сама ещё каких-то несколько часов назад. — Я доверяю тебе, Мальбонте, — нежно провожу ладонью по его щеке, легонько разглаживая большим пальцем складку между нахмуренными бровями. — Начни доверять и ты мне. Он изумлённо моргает, задумчиво вглядываясь в моё лицо. Скорее не вижу, а чувствую, как стремительно сменяются его эмоции. Мальбонте собирается ответить, но нас отвлекает аккуратный стук в дверь. — Повелитель, — звучит с той стороны, — Вы просили доложить — алхимик только что прибыл с сундуком. — Спасибо, Нимус, — громко отзывается Полудемон. Затем перехватывает мою руку и мягко касается её губами. — Я должен идти. — Конечно. Мне хочется коснуться его обнажённой груди, прижаться так, чтобы почувствовать биение сердца, чтобы он обнял меня крепко, укрыв бордовым крылом. Но я сдерживаю секундный порыв, с грустной улыбкой делая шаг назад. Однако Мальбонте тут же сокращает расстояние. Властно он приподнимает мой подбородок, ухмыляется, всматриваясь в лицо. — Сегодня я представлю тебя совету и введу в курс дел. Он проводит большим пальцем по нижней губе. В тёмных глазах застывает желание. Медленно, но всё же он отстраняется. Подхватывает чёрную рубашку и покидает помещение, оставляя меня одну осознавать услышанное. Первый рассветный луч проникает сквозь шторы, рассеивая полумрак наших покоев. «Мальбонте допускает меня в совет. Он тоже доверяет».