Soundtrack Future Heroes-Genesis (на повтор!)
Завидев главу лагеря, Фыр свирепо скалится и в два прыжка оказывается рядом со мной. Покровительственно обвивает хвостом ноги и встаёт в защитную стойку. Помнит, как мы улетали отсюда, и сейчас готов отражать атаки. Мальбонте наклоняет голову, с интересом и без тени страха наблюдая за существом, насмешливо хмыкает и переключается на его спутника. — Отпусти дракона. Пусть отдохнёт, — велит мне Полудемон, не отрывая испытывающего взгляда от мужчины напротив. — Тише, дружок. Успокаивающе глажу лазурную чешую. Фыр поворачивается, мельком заглядывает в глаза. В его — немой укор и волнение. Тревожился, но замечает, что мне никто не угрожает. — Я в порядке. Набирайся сил, — заверяюще шепчу заплетающимся языком. — Увидимся позже. Настороженно посматривая то на меня, то на моего сурового компаньона, он поднимается в воздух и исчезает в облаках. Однако моё внимание целиком приковано совершенно к другому. В голове никак не укладывается, как эти двое вообще оказались тут. — Зачем ты здесь? Враг небес выходит вперёд. Его голос буквально рассекает пространство, подчёркивая, что сыну Сатаны тут не рады. Но взгляд того лишь мельком скользит по полукровке, удивлённо по моим иссиня-чёрным демоническим крыльям и задерживается на лице. Глаза в глаза. — Нужно поговорить. Из моей груди вырывается шумный выдох. Шаг вперёд. Путь мне преграждает рука. — Так говори, — со сталью произносит Полудемон. — Наедине, — цедит сквозь зубы Люцифер, возвращая ему мрачный взгляд. Несколько десятков воинов с интересом наблюдают за разворачивающейся картиной: знаменитый отпрыск Ада смеет перечить Врагу небес. Стоит один, внешне бесстрашно взирая на их предводителя. Хотя внутри — знаю точно — понимает, насколько сын ангела и демона превосходит по мощи, насколько сильнее любого известного миру существа. Поворачиваюсь к Мальбонте. Чёрные глаза серьёзные, буравящие, а на лице усмешка, не предвещающая ничего хорошего. И от этого к горлу подкатывает непрошенный ком волнения. — Ты забываешься, Люцифер. Совершаешь ту же ошибку. Что-то требуешь. Но ты не в том положении. В прошлый раз я позволил вам покинуть лагерь, однако ты вернулся, хотя должен был осознавать последствия. Что ж, твой выбор. — И всё же вчера я бился не против вас, — бесстрастно отмечает он. — Не против нас и ЗА нас — это разные вещи, — доносится откуда-то из толпы, но достаточно их предводителю слегка поднять руку, как все безропотно замолкают, больше не смея вмешиваться. — Знаю. И знаю, почему, — с ледяным спокойствием заявляет Мальбонте. Слова бьют хлыстом, отражаются на лице демона, но мгновение спустя он, напротив, расправляет плечи и с вызовом продолжает зрительный поединок. Возникшая ситуация понемногу движется к отметке персонального Армагеддона, но как разумно его предотвратить? Казалось бы, дрались на одной стороне, не враги, и атмосфера должна разряжаться, но она стремительно накаляется. Потому что эти двое мужчин не уступают друг другу в упёртости и будто имеют какую-то личную неприязнь. Странно, что воздух между ними до сих пор не вспыхнул, а земля под ногами не разверзлась. — Говори сейчас, Люцифер. В камере у тебя такой возможности не будет. Внутренне негодую, не понимая, к чему всё это. Почему просто не дать нам поговорить? Обязательно нужно демонстрировать власть? Но вмешавшись сейчас, боюсь сделать хуже. От сдерживаемой злости демон скрипит челюстью. Он явно не в восторге от перспектив, но всё же переступает через гордость, хоть и с немалым трудом. Вновь оглядывает меня с какой-то тревогой и начинает, абстрагируясь от лишних зрителей. — Вики, ты сказала, что пути назад нет. Пусть так, но если считаешь, что у тебя просто нет других вариантов, ты ошибаешься. — О чём ты? — хмурюсь, вспоминая свои слова у святилища, но совершенно не представляя, к чему он клонит. — Я не предлагаю возвращаться в Школу, нет. Архангелы тебя ищут, назначена весомая награда. И даже принимая во внимание все эти сложности, тебе вовсе необязательно быть именно здесь. Замечая моё недоумение, он делает пару шагов, желая приблизиться, но в его сторону тут же угрожающе поднимаются мечи, вынуждая остановиться. — Ты сейчас растеряна, разбита, — чуть приглушённее продолжает он. — Но всё не так безнадёжно, как кажется. Тебе незачем и дальше подвергать свою жизнь опасности. Есть другой выход. — В алых глазах на миг проскальзывает нечто странное, непривычное… это мольба? — Я знаю несколько мест, где тебя никто не найдёт. Карманы реальности, само время течёт там иначе. Я могу тебя спрятать. И смогу уберечь. На последней фразе он вновь кидает недобрый взгляд на полукровку, будто считает, что бояться мне следует не столько серафимов, сколько его. Но Мальбонте и бровью не ведёт, лишь продолжает наблюдать с каменной маской равнодушия на лице. Его слова меня удивляют. Нет, не про карманы реальности, о них как раз говорили Кларисса и Фенцио, упоминали об иначе текущем времени. Меня поражает, что несмотря на вчерашний инцидент, Люци готов спрятать меня, готов уберечь. И он прилетел сюда за мной, невзирая на опасность. Странное тягучее чувство под сердцем. — Я здесь по своей воле и своему выбору, Люцифер, — открыто заявляю, чтобы пресечь любые слухи, а затем уже теплее и с откровенностью добавляю: — Признательна тебе за предложение, правда. Но никуда не уйду. Я приняла эту сторону давно и сделаю всё, чтобы прежний режим пал окончательно, — замечаю, как на пару секунд он сжимает кулаки от досады, и аккуратно подвожу его к единственному видимому мной благоприятному варианту: — Ты теперь сам знаешь, как эти мерзавцы вершили судьбы людей и бессмертных. Ты задолго до этого дня подмечал их лицемерие, так может … — Тогда я хочу присоединиться, — обрывает меня на полуслове, что-то неразличимо бубня себе под нос . Вздёргивает подбородок выше и громко повторяет, встречаясь с колкими чёрными обсидианами: — Слышишь, Мальбонте? Я буду биться за вас! Еле слышно выдыхаю. «Люци сам выбрал нашу сторону и прилетел сюда из лучших побуждений. Быть может, он понял, что произошло, и с остальными друзьями тоже не всё потеряно». Мимолётное ликование внутри борется с тихим предостерегающим шёпотом, что взрывной характер мужчины однозначно доставит немало хлопот. Однако в следующую секунду сердце глухо падает куда-то вниз. — Нет. — Нет?! — мой голос звучит хоть и тихо, но резко, выдавая волнение. Поймав возмущённый взгляд демона, Мальбонте переводит внимание на меня и повторяет: — Нет. — Почему? Он ведь не торгуется с тобой за Ад как в прошлый раз, — негромко спрашиваю в растерянности, осторожно касаясь его запястья. — Сражался против солдат Цитадели. Ещё один боец в твою армию, к тому же во много раз превосходящий других по силе. — И проблем от него в разы больше, — хмыкает в ответ, а затем прищуривается. — Так переживаешь за него? Не бойся, его смерть мне ни к чему. Правда, и жизнь тоже. В камеру его! — командует он и поворачивается, теряя интерес. На миг лишаюсь дара речи. В голове проносятся отчаянные бунтарские мысли: «Помочь ему сбежать, прямо сейчас, на Фыре. Чёрт! Связующий нас браслет остался в школьной спальне». Но затем внутри что-то упрямо шевелится, расползаясь тёмной уверенностью по венам, и я беру себя в руки. Несколько ополченцев собираются скрутить демона, торопясь выполнить приказ и совершенно не ожидая услышать едкий смешок. Мой. — Опрометчиво. И недальновидно. Мальбонте останавливается, разворачиваясь ко мне. Холодно вскидывает брови, ожидая пояснений. — А ведь он ценный союзник. Более того, если примкнёт он, то следом могут присоединиться ещё тысячи, — от внезапного открытия сердце выстукивает чечётку по рёбрам, а довольная ухмылка скользит по губам. — За ним весь Ад. Вокруг разрастается неразборчивый гул вперемешку со смехом, но я не даю им шанса поглумиться, громко объявляя: — Люцифер отнял жизнь у Азазеля, последнего Сатаны, признанного адмиронами и серафимами. По законам Преисподней теперь её глава — он. Наступает резкая тишина. Многие удивлённо переглядываются, кто-то из демонов задумчиво потирает подбородок, кто-то согласно кивает. Сам Люцифер ошарашен не меньше, а то и больше остальных. Похоже, он ещё не успел как следует осознать случившееся, и теперь в его голове совершенно новая картина. — Хм… — Мальбонте хмурится, но следом поднимает бровь и саркастично отмечает: — В последнее время Дьяволы мрут так часто. Благодаря вам двоим, — хмыкает, обводя нас тёмными глазами, останавливаясь на мужчине. — Может, и мне пора заиметь голову Сатаны? Прожигаю его убийственным взглядом, который он прекрасно ощущает. Наклоняется ко мне, хищно усмехаясь, да только мне не нравятся подобные игры. — Предпочёл прилететь сюда, а не предъявлять права на долгожданный престол. Не подумал об этом? — интересуется он у демона, однако тот молчит, неприязненно сверкая оскалом. — Распинался о чужих возможностях, даже не разглядев свои. И что же, всё равно присягнёшь мне на верность? Кажется, я слышу хруст от силы, с которой Люцифер сжимает челюсть, но спустя несколько секунд он произносит: — Мой ответ прежний: один или с поддержкой Ада, я буду биться за вас. «Даже если бы он передумал, его так просто уже не отпустят. Теперь он знает дорогу в подпольный лагерь, а это риски, на которые Мальбонте сейчас вряд ли готов пойти». Полудемон пристально вглядывается в него, безрадостно размышляя о чём-то, а затем коротко командует Саферию, прежде чем вернуться в кабинет: — Как и мой ответ: после окончания войны я назначу Сатану, который будет достоин своего места. А пока эти игры в престолы меня не заботят. Увести его. Ловлю напоследок разъярённый взор алых глаз и одними губами передаю: «Жди. Без глупостей».***
Дверь кабинета с хлопком закрывается за спиной. Твёрдыми шагами направляюсь к стоящему у стола Полудемону, который будто уже забыл обо всём и вновь погрузился в изучение свитков. — Почему? — начинаю требовательно и без предисловий, но меня встречает напряжённое молчание. — Ты второй раз отказываешь ему, и сейчас я не понимаю причины. Тишина изводит. Треск свечей в полумраке теперь лишь нервирует. — Он мой друг. И он на нашей стороне. — Друг… Мальбонте медленно поднимает глаза, и я замечаю в их глубине странный гнев. Словно свора чертей подожгла омуты тьмы жидким огнём и теперь нашёптывает что-то в пламя, и то разгорается ярче. — Ты ревнуешь? — задыхаюсь от внезапной догадки, пока он препарирует острым взглядом до холодка по коже. — Вспомни, как Люцифер был полезен. Помог устроить твой побег из башни и участвовал в ритуале у древа, благодаря которому ты здесь. — Можно подумать, он делал это добровольно. — Кто знает, мог бы сделать и добровольно, предоставь ты нам шанс! Он всегда замечал изъяны в Цитадели и их правлении, не скрывая, презирал их напускной пафос. Не боялся возражать и идти против серафимов, упрекал в несправедливости Шепфа. Он с самого начала отстаивал права демонов, а сейчас он их глава! Люцифер достойный союзник и хочет примкнуть к тебе, разве этого недостаточно? — Недостаточно. Ведь он готов присоединиться не ради наших целей. А ради тебя, — негромко произносит, не отрывая от меня внимательных чёрных глаз. — Меня смущают его мотивы. Впервые за день не знаю, чем парировать и как ответить, растерянно стою, хлопая ресницами. В памяти мелькают крепкие руки с узором тату, прижимающие к себе во время сражения, успокаивающий шёпот над ухом, пламенный взор, уже не скрывающий чувств, на которые я давно не рассчитывала. Было глупо полагать, что со стороны это останется незамеченным. В груди колет необъяснимая тоска. — У меня нет оснований ему доверять, — завершает он ледяным тоном. «Тяжело это признавать, но по большей части он прав. Почему же все так сложно?! Почему если он доверяет мне, а я Люциферу, это не помогает как-то автоматически избежать проблем? Ведь в конечном счете мы против одного врага». — Я поговорю с ним, — после долгой заминки произношу слегка осипшим голосом и прочищаю горло. — А пока, пожалуйста, не принимай скоропалительных решений. Полудемон многозначительно хмыкает и возвращается к свитку. Знаю, что ждать подобных обещаний от него бессмысленно, а потому моя просьба будет лишь принята к рассмотрению. Вздыхаю, ощущая, как расстояние в пару метров между нами моментально ощущается как за сотню, и не спеша подхожу к нему со спины. Обвиваю руками торс, чувствую напряженные мышцы под пальцами. Но он не идёт мне навстречу, так и стоит неподвижно. Прижимаюсь щекой к плечу, прежде чем покинуть комнату, оставляя Мальбонте наедине с его тревожными мыслями.***
Soundtrack Egor Grushin – Loss
Знакомый до отвращения барак охраняется дюжиной ополченцев. К чему столько? Кивнув Саферию у двери, вхожу внутрь. Несмазанные петли по-прежнему противно скрипят. Та же камера, та же грязь и дыра в потолке. Да уж, хоть что-то в нашей непредсказуемой жизни неизменно. Люцифер не прикован. Сидит на полу, прислонившись багровыми перьями к пыльной стене. Локтями упирается в полусогнутые колени, а в руке его то и дело подскакивает в воздух огненный шар. Задумавшись, демон создал его привычным механическим движением и теперь ищет свои ответы в оранжевом мареве. Но завидев меня, он легко схлопывает его и встаёт. Что-то в нём изменилось… в расправленных плечах, в прямой осанке. Словно тяжкий груз больше не тянет ко дну. Проглядывает былая уверенность и какое-то аномальное спокойствие. Но всё такой же горящий, пылкий взгляд. — Давно ты поняла? — сразу интересуется он. — Поняла что? — глухо откликаюсь, пока в уме всё ещё пульсирует голосом Полудемона «ты — его мотивы». — Что я вновь вправе претендовать на трон. — За пару секунд до того, как озвучила, — пожимаю плечами, а он усмехается своим размышлениям, глядя куда-то вбок. — А если бы ты осознал это раньше, что бы сделал? Полетел бы сразу в Ад? Трёт подбородок, небрежно проводя пальцами по отросшей щетине. — Пожалуй, туда. Но ненадолго. Только чтобы созвать адмиронов для назначения даты инаугурации. А затем сюда и скорее всего уже не один. Да, пришлось бы изрядно поплутать среди парящих островков, ведь твоего дракона с нами бы не было. — Удивлена, что Фыр вообще тебя к себе подпустил. Как так вышло? — интересуюсь, гадая, знает ли он о существовании Лоя. Но на самом деле меня гораздо больше поразило, что даже осознавая своё незавидное положение, он всё равно прилетел бы сюда… Ко мне… За мной… — Случайно. Много перемен произошло за последнюю ночь, — мрачнеет Люцифер. — Через несколько часов после нашего возвращения Школу наводнили отряды ангелов, беря её под контроль. И так как… директора там теперь нет, — осторожно подбирает слова, но даже малейшее упоминание о маме ещё больно царапает незажившие раны, — им никто не помешал. Они сделали из неё форт-пост, пока крепость Цитадели будут восстанавливать после разгрома. Так объявил нам с утра серафим Азраэль. «Как обманчивы золотые крылья, скрывающие тёмную натуру, — недовольно сжимаю губы. — Ангел смерти у власти и теперь в одиночку правит балом. Устраивает логово в стенах Школы, прикрываясь спинами учеников. На что ещё он готов пойти ради удержания своего влияния?» — Меня это не устроило, — продолжает мужчина. — Терять было нечего, и я собрался разыскать лагерь, но на удачу повстречал во дворе твоего дракона. Кажется, он искал тебя. Не знаю, чем я руководствовался, возможно, жалостью. Я подошёл и сказал, что тебя здесь нет, что полукровка забрал тебя из Цитадели. Он странно на меня посмотрел, осознанно, разумно. Даже показалось, будто узнав, что ты снова у Мальбонте, он по-настоящему разозлился. Тогда возникла безумная идея, что он мог запомнить дорогу сюда. Так и оказалось. Поразительный дракон, никогда не встречал подобных, — задумчиво заключает он, пристально глядя на меня. — А что же теперь станет со Школой? — стараюсь перевести тему. — Все думали, что Азраэль собирается вернуть пост директора Кроули, но тот последние недели пробыл на ее территории слишком долго, и течение времени сурово отплатило ему стариковской слабостью. Ты сама видела, он еле передвигается и не в состоянии решать насущные вопросы. Поэтому новым её руководителем назначили Мамона. В знак их лояльности к демонам. Ведь они нам друзья и братья, — брезгливо сплёвывает в сторону мужчина. — На самом деле серафим рассчитывает, что Мамон сможет помочь вести дела с бунтующим Адом. — И он согласился? — Да. Ведь так у него больше влияния и возможности защитить академию, и в первую очередь Мими с Дино. Они же учителя и должны были помочь в борьбе с армией полукровки или хотя бы сохранять нейтралитет на улицах Цитадели. В случае, если их узнает кто-то из солдат, Мамон должен иметь хоть какие-то рычаги давления. — Мне жаль, что вы попали в такие переделки из-за меня, — искренне выдыхаю, проклиная обстоятельства, в которых друзья оказались. — А что непризнанные? Продолжают поступать толпами с земли? — Да.Soundtrack Adele — Love In The Dark (на повтор!)
Злость. Ярость. Моментально возгорается что-то внутри. В глазах мутнеет, темнеет. — Ненавижу… Стискиваю виски, в попытке обуздать бунтующие эмоции. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вроде становится легче. Открываю глаза, тут же сталкиваясь с встревоженными алыми. — Его сила… она тебя меняет, — хмуро, с долей опасения смотрит на мои руки, где под кожей уже скрываются тёмные прожилки, на большие шипастые крылья, а затем качает головой. — Я не верю Мальбонте. Вернее, в чистоту его мотивов. С такой тьмой внутри с трудом верится, что можно остаться здравомыслящим и стремящимся к Равновесию, как он всех заверяет. Может, всё же улетим? — мелькает у него несмелая надежда. — Мы сможем прорваться, если правильно всё спланируем. Однако это не так. Если бы мы действительно собрались сбегать из лагеря, то были бы обречены. Раньше Мальбонте сдерживал диапазон купола, сейчас — ничего. А значит, никому не скрыться, только если он сам того не позволит. Но дело в том, что я и не собираюсь покидать его. Более того, именно рядом с Мальбонте я ощущаю себя по-настоящему в безопасности. — Я не собираюсь никуда лететь, Люци. И не хочу нигде прятаться от архангелов. Разве ты ещё не понял? Услышь меня! Я приняла сторону Мальбонте, целиком и полностью, — вкладываю в последнюю фразу гораздо большее, надеясь избежать неловкого разговора. Мужчина сначала недоумённо прищуривается, а затем в красных глазах разгорается пламя, когда он наконец понимает смысл. Уязвленное самолюбие колет его сердце, в нём вспыхивают задетая гордость и досада. — Вы близки? Об этой чёртовой стороне ты мне тут толкуешь?! — повышает тон под напором эмоций. — Да! — пылко отвечаю тем же. Он прикрывает веки, нервно проводит пальцами по шевелюре, зачёсывая её назад, и резко опускает руки, принимаясь яростно мерить шагами помещение. Чувствую его злость, его боль и горечь разочарования, но разве в том виновата я, когда он сам когда-то отталкивал меня раз за разом? — Дьявол! Почему ты веришь ему? Почему доверяешь так слепо? Он использует тебя! Всё, что ему нужно — не ты, а сосуд! Держать свою силу под рукой, чтобы никто другой не мог сделать из тебя оружие против него! Но эта энергия чудовищна, как и он сам, Вики! Разве ты не понимаешь? — А я такое же чудовище, как и он. Ты это пытаешься сказать? — сухо бросаю ему в разгневанное лицо, скрещивая на груди руки. — Нет! Но его тьма может тебя погубить, она опасна для тебя и других. — Ты не прав, — обиженно возражаю. — Вчера Мальбонте помог мне совладать с ней, и никто серьёзно не пострадал. Он громко хмыкает, явно не согласный с выводом, и я взрываюсь. — Хватит! Я могла вас убить, как было в видении. ВАС ВСЕХ, понимаешь?! — на миг слёзы подкатывают к глазам, но я глубоко дышу, и они начинают растворяться. — Сила во мне растёт, и он пообещал научить её контролировать. — А что если в этом и был его план или ему это на руку? Вдруг ты и есть ЕГО оружие? — Достаточно, — резко отрезаю я, поднимая ладонь, желая прекратить поток безумных предположений. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. Если ты не веришь в него, зачем собирался присоединиться? Поклянись мне, что не выдашь местонахождение нашей базы, Люцифер. Поклянись, и я уговорю Мальбонте отпустить тебя. Улетишь в Ад, взойдёшь на престол, как давно этого ждал. У демонов сейчас полный хаос, и им как никогда нужен достойный правитель. Тебя готовили к этому с самого рождения, а ты теряешь время здесь, в этой камере со мной! Шумно выдыхает сквозь зубы, с хрустом сжимая ладони. Прожигает взглядом, где будто отражается вся его внутренняя борьба чувств и интересов. Несколько долгих секунд звенящего, тягостного молчания. Вдруг проводит рукой по лицу, посмеивается в кулак, многозначительно качая головой. Отрицательно. Поворачивается к стене, что-то там разглядывая. Прослеживаю глазами и натыкаюсь на кандалы, которыми он был прикован в прошлый раз. В памяти сами собой всплывают воспоминания, как волнительна была наша встреча, как с невысказанной тоской он утыкался щекой в мою ладонь, а я с трепетом прижималась к его груди. — Ты прилетел за мной тогда. Ты прилетел за мной сейчас. Да только я больше не та, — тихо вырывается с необъяснимой грустью. — Всё изменилось, Люци. Я изменилась. — Но это не означает, что ты того не стоишь, — заключает он, а у меня теряются слова, пока внутри опять всё переворачивается вверх дном. Беззвучные шаги. Подходит почти вплотную, натыкаясь на тут же вытянутую руку. — Вики… — Я не знаю, что ещё сказать тебе, когда ты не желаешь слушать! — отвечаю шёпотом, не поднимая головы, широко распахнутыми глазами неотрывно смотрю в пол. Видеть его рубиновые и причинять словами боль — та ещё пытка. Тёплые пальцы бережно обхватывают запястье и переносят ладонь к грудной клетке. Чувствую, как под ней чётко и быстро бьётся его сердце. Выдыхает, обжигая мне шею своим дыханием, и по коже предательски пробегает мелкая дрожь от ощущения его близости. Второй рукой приподнимает подбородок, чтобы всё-таки поймать в капкан мой взгляд. — Скажи, что ничего не чувствуешь ко мне. Что всё, что между нами — лишь дружба. Отчего так резко выдыхаю носом? Отчего внутри что-то с болью сжимается, когда я как можно увереннее выдавливаю из себя: — Дружба. Почему теперь моё сердце так ускоряет бег, а в горле пересыхает? Из-за воспоминаний? Из-за его тепла, из-за знакомого запаха? Нет, тут просто невыносимо душно, вот и всё. — Врёшь, — довольно скалится Люцифер. — И ты теперь ко мне безразлична? — Да, — получается как-то хрипло, и лавина противоречивых чувств заворачивает меня в кокон. Он убирает большой палец с пульса, а я, осознав это, одёргиваю руку, отступая на шаг. — Снова ложь, Непризнанная, — демон вновь усмехается. — Пусть я и не могу прочесть твои мысли, но этого и не требуется, когда тебя выдаёт тело. — Чёрт, Люци! Верь, во что хочешь, но сути это не меняет. Я с НИМ. Перестань меня… — Это ты перестань врать себе! Думаешь, у вас родство душ?! Пока в тебе частичка ЕГО, как ты можешь быть на сто процентов уверена, что твои чувства настоящие, а не искусственно навязанные? А много ли ты знаешь о нём, обо всех мотивах, о его следующих планах? Доверяет ли он тебе целиком, как ты ему?! — Всё, довольно! Оставайся здесь, жди окончания войны! — разрезаю воздух руками от клокочущего гнева внутри. — Пора бы мне уже вдолбить в свою голову, что желание сделать как лучше всегда оборачивается против меня! — разворачиваюсь на пятках и быстро направляюсь к двери, пока мужчина не ухватывает за локоть. — Я волнуюсь за тебя, глупая ты Непризнанная! — в сердцах произносит он, а потом усмехается с затаённой горечью: — Но тебя я расслышал предельно ясно. И вот, когда мне кажется, что он сейчас согласится вернуться в Ад, Люцифер непреклонно добавляет: — Трон теперь никуда не денется. А я никуда не улечу, пока не удостоверюсь, что ты в безопасности. Какие бы сладкие речи тебе не пели в уши, факты остаются фактами: ради своих целей он убил тебя, убивал до тебя и ещё убьёт после. Замираю в ступоре. Внезапная вспышка простреливает яркой молнией осознания. Страшная догадка, приводящая в ужас своей правдоподобностью. — Что? Что ты сейчас сказал? ДО меня? Он хмурится, укоризненно кривится, что акцентирую не те слова, снова, и отпускает руку. — Он жестокий, мстительный ублюдок, Вики. Ты думаешь, что он будет карать только Шепфа и его ангелочков? Но это не так. К примеру, для своего ритуала он выбрал Адмирона Винчесто не случайно, а чтобы поквитаться за Трактат, написанный его отцом, хотя сын был одним из достойнейших демонов. Мальбонте либо безумен, либо коварен. Так что чёрта с два я оставлю тебя с ним одну в этом лагере! Я остаюсь и буду верен, пока его слова не разойдутся с делом. Но буду биться рядом с тобой и за тебя, если придётся! Так ему и передай. — Прекрасно. Передам. Вы стóите друг друга! — с досадой бросаю ему в конце и выхожу на улицу. Пыльная дорога, решительные шаги жёстко утрамбовывают ни в чём не повинный песок. Злюсь на мужчину, злюсь на себя. Что это было? Какого черта? Я ведь всё давно решила для себя, оставив это в прошлом. Так откуда эти противоречия? Из-за того, что нам было когда-то хорошо вместе в той нездоровой влюблённости? Или из-за того, что он всё равно остаётся мне дорог и я переживаю за него? Но и за Мими с Дино ведь тоже! Однако именно Люци — здесь. Именно он снова и снова рискует всем, чтобы защитить меня хоть от демона, хоть от ангела, а теперь и от Врага небес. Но разве мне нужна от него защита? Когда каждый его ласковый взгляд, каждое прикосновение отзывается во мне не только желанием, но и нежностью, теплотой. И я знаю, чувствую, что Мальбонте не допустит ситуаций, когда я могу пострадать. Он укроет крылом, встанет горой и уничтожит их, как это было вчера. Но как сделать, чтобы эти двое не видели угроз друг в друге?! — Вот же упрямый баран! — раздражённо шиплю навстречу ветру, понимая, что демон ни на йоту не облегчил мне задачу. — И всегда им был, — раздаётся чуть позади голос Саферия, и тут же он сам оказывается рядом, оглядывая меня и быстро прикидывая ситуацию. — Что, толкового разговора не вышло? — Как посмотреть, — фыркаю ещё на эмоциях, а архидемон удивлённо приподнимает брови. — Люцифер остаётся в лагере. Лучше уменьши охрану или вовсе сними — он никуда не улетит. Подыщешь ему достойную комнату вроде той, где была Мими? Всё-таки будущий Сатана. — Есть подходящая, но нужен приказ Повелителя, сама понимаешь. — Да. И думаю, что возражать он не станет, — заключаю со звякнувшей сталью в голосе, уже прикидывая невесёлые варианты беседы. — Хорошо, тогда жду его команды, — замедляет шаг он, останавливаясь неподалёку. — Саферий, — обращаюсь, прежде чем взойти на крыльцо. — Спасибо, что присмотрел за учениками. Да и просто… спасибо тебе. На его лице мелькает замешательство, а потом что-то ещё. Удовлетворение, уважение? Демон кивает, неожиданно прикладывая кулак к броне, словно отдавая честь.Soundtrack Bahari — Savage remix (на повтор!)
И снова переступаю порог кабинета. Мальбонте сидит на своём месте и задумчиво вертит в руках кинжал, возможно, в сотый раз пытаясь разгадать его тайну. Но едва закрывается дверь, как он тут же устремляет на меня пытливый взгляд. — Ты прав, — отбросив прелюдии, перехожу сразу к сути. — Он верит в наши идеи, но основной мотив — я. Вернее, его обо мне беспокойство. Однако он не твой враг, а цели у нас общие. Он хочет примкнуть. И Люцифер достоин присоединиться к нам. Я верю ему. Будет ли тебе достаточно того, что я готова поручиться за него? — И чем же? — предельно равнодушно любопытствует он. — Чем поручиться? — растерянно переспрашиваю, не ожидав подобного подвоха, и ледяным тоном чеканю: — А какая ставка нынче в цене у Врага небес? Быть может, жизнь? Что ж, тогда ею. Похоже, такого поворота он не ожидал. Недовольно сверкает острым взглядом, а я подхожу ближе и внимательно смотрю на него, стараясь разобрать истинные эмоции под каменной маской. — А чего стоит жизнь? Это много или мало? А много жизней? — наседаю, озадачивая своим напором, пока следующий вопрос не проливает свет на тёмное прошлое. — Скажи мне, откуда на небесах сотни твоих потомков по крови? Дай угадаю, большинство умерли не своей смертью, не так ли? Сам он не двигается, однако лицо мрачнеет, жёстко очерчивая скулы, а меж бровей проявляется морщинка. — Так. Короткий ответ, бьющий прямо по моему и без того хрупкому за последние сутки самообладанию. Что-то внутри снова надрывается, не успев как следует зажить, и я отворачиваюсь, обхватывая голову руками, осознавая простую истину, всё это время лежавшую на поверхности. — Боже… — только лишь выдаю я, пока слова ошалело путаются на языке. — Представить сложно, сколько попыток было разыскать среди всех этих людей будущего серафима. Ладно, кто-то обрёл бессмертие, а сколько других напрямик отправились в рай и ад?! Тяжелое молчание. Почему не оправдывается, не переубеждает, что я чего-то не понимаю? Какого чёрта лишь плотнее сжимает челюсть? Нечего сказать? Его невозмутимость распаляет ещё больше. Или это тьма подпитывает мои эмоции… или же наоборот, эмоции взращивают её? — А ведь среди них моя родня, — касаюсь ладонью корешка Книги бытия, всё так же лежащей на столе, вспоминая все имена и слишком короткие года жизни. — Странные, порой нелепые смерти. Кто-то говорил нам, что это карма, но я не верила. А оказалось, что они были не столь далеки от истины, — из меня вырывается нервный смешок, пока с ресниц срываются пара крупных солёных капель, скатываясь по щекам. — Просто имя у нашего родового проклятья — твоё… Верно, Мальбонте? Тишина становится пронзительной, пугающей, пробирающей до костей. Потому что мне страшно. Страшно услышать правду, к которой я оказалась сейчас не готова. — Да. Зажмуриваюсь. Каждое его слово воспринимается как удар молота о наковальню, хотя он даже не повышает голос, но всё же причиняет мучительную боль, впечатываясь гвоздями в тело. — Так почему ты всё это время молчал об этом?! — не выдерживая, бью кулаком по столу, со злым осуждением глядя в тёмные глаза, которые сейчас словно две беспросветные бездны. — А что это бы изменило? — с нотками льда спрашивает он, однако во взгляде скрывается печаль. Но это только больше злит. — Считаешь, я не заслуживаю знать правду? — с нажимом уточняю я. — Полагал, что всё это дела лишь давно минувших дней, и мне плевать? Или я буду тебе благодарна, ведь теперь кто-то из моих «обрёл бессмертие, а не пробник перед чем-то большим»?! Слышу хруст подлокотника, Полудемон не рассчитал силы левой руки, правая же крепко сжимает рукоять кинжала. — Но это не так, Мальбонте! А теперь ответь мне чётко и ясно: это по твоему приказу мою маму убили на земле? Кровь шумит в висках. То, что не давало мне покоя. То, что ранило больше всего. То, что давило, царапало и душило в последние минуты, как только до меня дошло, кого убивали ДО меня, а вернее до Ребекки Уокер. — ТЫ лишил её жизни, а меня счастливого детства, вырвав у ребёнка кусок сердца, чтобы через пятнадцать лет добить меня окончательно?! — яростно выдыхаю я. Секунды тянутся медленно. Пронзительный взгляд, где можно было разглядеть сочувствие, если бы не ужасающая догадка, оглушившая меня напрочь. — Да. Мне плохо, дурно. Горько. Пошатываюсь, прислоняюсь к столу. Судорожный всхлип. Горячие слёзы непроизвольно капают прямо на одежду. Смахиваю их рукой и на миг прикрываю глаза. Видеть не хочу ни его, ни открывшейся жестокой правды. Мальбонте встаёт, наливает стакан воды, без слов ставит его рядом со мной. Но я не притрагиваюсь. Останавливается напротив, благоразумно держа дистанцию, пока во мне бушует ураган. А в памяти вдруг отчётливо звучит его фраза: «Не вини себя». — Ты сказал не винить себя в её смерти, но забыл добавить некоторые детали. Например, настоящего виновника или первопричину, из-за которой она так и не прожила земную жизнь, — с обидой выдаю едкое замечание. Мрачный взгляд. Сжатые губы. Утвердительный кивок. — Ты права. Почему от этого только хуже? Отчего часть меня желает оправдать каждое его действие, каждый проступок? Где-то на задворках сознание кричит, что это всё было давно, что это был не он, а худшая из его ипостасей, заключенная тысячелетиями во тьме. Но почему мне от этого не легче, а свежая боль от потери матери по-прежнему выворачивает наизнанку? Чувствую, как во мне просыпается вновь что-то тёмное, опасное, наполняя, но при этом оголяя нервы. Вдох. Выдох. Вдох. Ухватываюсь за тонкую соломинку, не позволяя себе сорваться. Сквозь внутреннее напряжение с усилием проговариваю каждое слово, но честно и открыто, каким Мальбонте был сейчас. — Простить тебе собственную смерть… нелегко, однако я смогла и отпустила обиду. Но это….сложнее. Поднимаю голову, позволяя ему разглядеть тот мощный шторм в душе, отражающийся в глазах цвета моря. — А знаешь, что самое страшное? Что даже если бы время чудным образом повернулось вспять, ты бы всё равно сделал ровно то же самое для достижения цели. — Вики... Но я отворачиваюсь, не желая слушать, и направляюсь к двери, бросая на полпути: — Саферий отведёт Люцифера в одну из комнат, но если у тебя есть возражения, то я готова отдать свою. До слуха долетает тихий хруст. Что, от недовольства так сильно сжал кулак? Представил демона в моей спальне? Не нравится? Какая жалость! Что ж, будущий Сатана теперь точно будет жить в одном из отдельных бараках. — Что дала тебе эта информация кроме боли? — громко спрашивает, прожигая взглядом спину. Резко останавливаюсь и горько усмехаюсь через плечо: — Правду. Пусть я и не в силах что-либо изменить. Ещё несколько решительных шагов к выходу. Прежде чем коснуться дверной ручки тяжело выдыхаю, сдерживая бурю страстей: —Мне нужно побыть одной. Не могу здесь находиться. Дай мне время. Кажется, его переполняет желание развернуть меня, прижать к себе, скрутить, вырвать крылья, если придётся, лишь бы не натворила глупостей. Но если он сделает это, то навсегда меня потеряет. Да и свобода для него не пустой звук, ведь я давно не пленница. И он не нарушает воздвигнутые мной границы, позволяя вынырнуть на улицу. Глоток свежего воздуха, влажные глаза щурятся от яркого солнца. Позади разносится громкий треск — наверняка Полудемон вонзил кинжал в деревянный стол по самую рукоять. Плевать. Выискиваю глазами Саферия и громко распоряжаюсь: — Переводи. Пусть не высовывается, пока я не вернусь. — А ты куда? — Развеяться, — бурчу ему, но глядя на обуревающие архидемона сомнения, добавляю: — Буду к закату. Отталкиваюсь от земли, в несколько взмахов новых крыльев легко набирая высоту. Предостерегающий крик сбоку. — Стой! У самого купола меня нагоняет Бальтазар с несколькими ополченцами, обступая вокруг. В отличие от меня мужчина помнит в красках предыдущий побег и знает, что допущения нового ему не простят. — Немедленно вернись в лагерь! — гаркает он мне, а кто-то неразумно достаёт из ножен оружие. Характерный скрежет металла становится последней каплей, тут же напоминая боевое безумие вчерашнего сражения. Злость. Яростный рык. Мир перед глазами на мгновение темнеет, а я ощущаю, как обжигающая лава начинает течь по венам. В руках сами собой образуются сверкающие алыми молниями сферы. Солдаты испуганно переглядываются, даже на лице Баля читается опасение — видимо, вид мой сейчас действительно внушает ужас. — Отзови их! — велю Мальбонте, возникшему на крыльце. — Не вмешивайтесь, — после заминки командует он, и воины расступаются, а он, напротив, поднимается в воздух. Серьёзный. Невозмутимый. Пытаюсь схлопнуть сферы — не выходит, уровень владения энергией не тот. Тогда с силой откидываю шары в небо, прослеживая, как они вспарывают облака, взрываясь тысячью красных осколков. «Чертовски красиво». Становится немного легче. Лучше. Приятнее. Но надо быть осторожнее. Медленный вдох. Протяжный выдох. Повторить. Тьма нехотя отступает, готовая вернуться в любой момент, если я снова вспыхну. На расстоянии нескольких метров от меня парит Мальбонте, удовлетворённо наблюдая за моими метаморфозами. Собирался помочь? А я справилась. Пока… — Не лети за мной, — произношу ему еле слышно, точно зная, что он разобрал каждую букву, и стремительно вылетаю за купол, направляясь навстречу ослепительному солнцу.