***
Soundtrack Hidden Citizens — I Ran (повтор)
Небесная синева с бесформенными облаками. Десятки парящих островков со скоростью света растворяются за спиной, всё сменяясь новыми. Ветер нещадно хлещет по лицу, выбивая злые слёзы. Да, это всё он, чёртов ветер! Именно он — причина свинцовой тяжести на сердце, а солнце, на которое я с остервенением лечу, надрывая новообретённые крылья, словно пытаясь его догнать, просто до рези слепит припухшие глаза. «Лгунья!» Сколько времени прошло? Не помню. Внутри бушует огонь. Нет. Тьма. И её так много, снова так нестерпимо много. Мне горько, погано. Факты режут похлеще ножа. Дальше, дальше, быстрее! Хоть на другой край вселенной, день и ночь напролёт, лишь бы убежать от разрывающей душу правды! Но она уже успела открыться мне отравляющим ядом, а теперь стремительно нагоняет, острыми когтями впиваясь в голову, снося к дьяволу остатки самообладания. «Наивная идиотка!» Столько смертей, столько сломанных судеб! Столько искалеченных горем детей. Их счастье забрали, оторвали, растоптали. Моё счастье растоптали, лишив матери ещё в детстве! Не случайно, как долгие годы я верила, а во имя ЕГО побега из тьмы! Теперь у этой дурацкой данности, которую никак не изменить, появилась причина. И следствие. Она могла жить, если бы не частичка крови бессмертных в жилах! Смирись. Прими. Забудь. «Забыть?! Да чёрта с два!..» Облака вокруг сгущаются, заволакивая тёмно-пепельной дымкой горизонт и перекрывая яркие солнечные лучи. Ветер мигом усиливается. Мальбонте наверняка догадывался, что так будет. Понимал, как остро это знание на мне отразится. Потому что так же остро отразилось на нём, когда его родителей отправил на смерть Шепфа. И теперь отомстить ему стало идеей фикс. «Месть… А может, это и мой путь?» Подсознание услужливо рисует призрачную фигуру впереди. Вот он, черноглазый хладнокровный палач, играющий чужими жизнями, только руку протяни… Достать кинжал и полоснуть по горлу, отомстив за маму, за всех… Ладонь сама собой сжимает рукоять невидимого оружия, готовая ударить проекцию противника. Тьма внутри воодушевляюще шевелится, плещется в нетерпении, вновь подталкивая к бездне. Сердце стучит на пределе возможности, загнанное стремительным полётом, отдаваясь в висках грохотом барабанов. Во мне пульсирует лютая злость, глубокая обида. Тяжело и прерывисто дышу, пока ветер бьёт порывами по лицу, пропитывая солёными каплями выбившиеся пряди. Мир вокруг словно теряет все краски, или же глаза снова заволакивает мгла, не разобрать… Взмах руки… Но даже без ЕГО пронизывающего насквозь взгляда что-то сейчас предательски сжимается в груди, отказываясь переступать черту и в мыслях. Хочется взвыть от бессилия, потому что я снова та маленькая девочка, потерявшая мать, на этот раз дважды, но неспособная пойти против убийцы, потому что… им оказался ОН? Или потому что в глубине души мне страшно признаться себе, что наши смерти на земле — меньшее зло? «Ненавидеть всегда легче, чем доверять» — внезапно вспоминаются собственные слова перед тем, как встать на его сторону. И рука безвольно опускается, разжимая пальцы, выпуская несуществующий клинок, а сотканная из моей тёмной боли фигура послушно растворяется в воздухе. «Доверять… Смогу ли снова?» Небо темнеет, со всех сторон надвигаются иссиня-чёрные грозовые тучи. С ненавистью и какой-то безысходностью отмечаю, что бури не избежать. Резко выдыхаю и снова набираю скорость и высоту. Я просила не врать мне, и Враг небес действительно не делал этого! Сомневаюсь, что он вообще кому-то лгал, скорее, беспощадно резал своей прямолинейностью или же, напротив, умалчивал часть правды, не упоминая неудобных деталей. Конечно, дела столь давних лет либо уже забыты им, либо безжалостно списаны на сопутствующий ущерб. Скриплю зубами на внутренний ропот, снова находящий ему десяток оправданий. «То был не Мальбонте, а самый мрак его души». Теперь же он не ослеплён безудержной яростью и даже пытается обойтись без лишних жертв. Защищает своих сторонников, оберегает меня, заботится. Его глаза, бездонные тёмные омуты, порой кричат о чём-то, чего я пока не могу распознать. Но, дьявол, я ощущаю, что дорога ему! И бессмысленно отрицать, что он дорог мне… Открывшаяся правда не отменяет произошедшего между нами, как и наших накалённых отношений. Эта близость, родство душ… «Думаешь, у вас родство душ?! Пока в тебе частичка ЕГО, как ты можешь быть на сто процентов уверена, что твои чувства настоящие, а не искусственно навязанные?» Всплывший в памяти голос Люцифера накрывает меня новой волной ядовитых подозрений, заставляя ускориться навстречу буре. Что, если он прав? Вдруг сила Мальбонте влияет не только на физиологию, но и на мысли, ощущения… чувства? Неужели само моё восприятие может быть искажённым?! Чёрт! «Много ли ты знаешь о нём, о его мотивах?» До боли впиваюсь ногтями в ладони. Никому не дано узнать, что у него в голове, но мне казалось, я достаточно изучила Полудемона, чтобы примерно представлять, как он отреагирует на то или иное действие. И теперь меня настигает сокрушительное понимание: даже сейчас, будучи целостной личностью, он не изменил бы своих решений в прошлом, оставив за собой кровавый след. И осознание этого рвёт душу в клочья. Вот уже всполохи молний пронзают пространство совсем рядом, насыщая быстро остывающий воздух озоном. «Что дала тебе эта информация кроме боли?» — в голове вновь пронзительным эхом пульсируют слова Мальбонте. Исключительно боль и мучительное знание, и теперь я виню ЕГО вместе со злосчастной судьбой! Резко и пугающе, как выстрел, звучит раскат грома, оглушая и почти разрывая барабанные перепонки. Крупные тяжёлые капли моментально низвергаются потоком вниз. Но мне плевать! Уклоняясь от вспышек, словно безумная, уверовавшая в свою неуязвимость, несусь вперёд в самый центр зарождающегося урагана цвета тёмного индиго. — Это всё ты, да?! — кричу буре под хлёсткие удары дождя, зачем-то продираясь всё глубже. — Чёртов фатум или грёбаная случайность! Половина моего рода была истреблена, чтобы в конечном счёте родилась я?! Чтобы ОН ЖИЛ?! Тьма выходит из-под контроля. С мокрых кончиков пальцев срываются красные всполохи, так же разрезая тучи и подсвечивая их кроваво-алым. Пронизывающий ветер негодующе воет, будто давая последнее предупреждение. — Мама умерла, чтобы стать долгожданной фигурой в игре Мальбонте. А я? Я сейчас тоже ещё его фигура?! Мне кажется, что-то мелькает среди облаков. Словно чувствую на себе чей-то тяжёлый взгляд. Всё время оборачиваюсь, сощуренными глазами всматриваясь вокруг, уверенная, что меня слышат, и наивно требую ответа. Природа сходит с ума. В придачу к проливному дождю начинают срываться снежные заряды, закручиваясь крутым вихрем и следом обрушиваясь настоящим холодным шквалом. Намокшими крыльями сложнее маневрировать. Резко теряю высоту, подхваченная порывом, неловко кувыркаюсь в воздухе, попадая в воронку образовавшегося смерча. Меня беспокойно швыряет из стороны в сторону, и сколько бы я ни пыталась вырваться, выплёскивая чудовищную тёмную мощь, мне это не удаётся. Напротив, ураган словно крепчает. Бронхи сжимаются, дышать становится практически невозможно. И вот тогда настигает страх, панический ужас перед собственной беспомощностью, глупостью и опрометчивостью. «Бессмертные не умирают от несчастных случаев, — быстро мелькает в сознании, успокаивая испуганное сердце. — А значит, я выживу». Но проклятый вихрь точно намерен доказать мне обратное, заставляя балансировать на грани удушья. Ещё немного, и я попросту отключусь, потеряв сознание. Вдруг меня резко отбрасывает в сторону, и я на бешеной скорости вспарываю… волны? Море?! Куда же меня занесло?! Хлёсткий удар. Ледяная вода проникает в глаза, глубоко в горло и нос, обжигая горькой солью. Стремительное погружение. Камнем иду ко дну, едва осознавая происходящее. Мозг продолжает сигналить о нехватке кислорода, замедляя нервные реакции. Как долго можно умирать, захлёбываясь в пучине, и вновь возрождаться с теми же шансами на успех? Бессмертие — это не дар, а проклятье. Я срывала свою злость на стихии. Кто ж знал, что она мне ответит тем же. Грёбаное равновесие. Сквозь боль распахиваю глаза, но не видно ни зги, лишь глубоко синяя темнота. Тону, и помощи ждать неоткуда. Значит, придётся выкарабкиваться самой. Я ведь сильная, справлюсь. И я ещё не всё ЕМУ высказала! Стараюсь отключить все чувства, все сенсоры, которые кричат о приближающейся гибели. Сила нехотя, будто сквозь узкую щель, отзывается, концентрируясь в руках нарастающими огненными сферами, сверкающими золотом в темноте вод. Посылаю импульс, и они срываются с ладоней вниз и сталкиваются друг с другом на расстоянии пары метров от меня. Раскрываю крылья, ожидая удар. Мощный взрыв провоцирует волну, которая резко подхватывает моё тело, выталкивая наверх. Сознание почти вырубается, лёгкие всё больше наполняются жидкостью. Быстрее, быстрее, быстрее к поверхности! Лицá касается ледяной порыв ветра, отрезвляя, и я давлюсь булькающим кашлем, выплевывая воду, и наконец дышу, пытаясь разглядеть окрестности сквозь непогоду. Невдалеке виднеются кроны деревьев, нужно только доплыть. Подныривая под высокие волны, устремляюсь к берегу, ещё гонимая адреналином. Но стоит выползти на каменистый песок и бегом добраться до туманной рощи, в надежде защититься от проливного дождя, как на меня разом накатывает невыносимая усталость, придавливая многопудовой тяжестью к земле. Зубы непроизвольно начинают стучать от холода, пронизывающего насквозь промокшую фигуру, и приходится тратить остаток энергии на «обогрев». Буря не сбавляет обороты. И о том, чтобы вновь подняться в воздух, не может быть и речи. Придётся переждать. «Похоже, к закату я не вернусь. Если вообще найду обратную дорогу». Однако сейчас это волнует меньше всего. Прислоняюсь к чёрному стволу одного из сотни таких же оголённых корявых деревьев, понемногу успокаивая бешеное сердцебиение. Незаметно наваливается сонливость и опустошённость, последовавшие после такой встряски. Уже прикрывая веки, случайно замечаю, как резко стена дождя обрывается в метре от рощи, будто наталкиваясь на незримое препятствие. «Странно», — мелькает беспокойная мысль в затухающем сознании, и я стараюсь за неё ухватиться, но глаза против воли закрываются. На миг? Минуту? Или десять?Soundtrack Hidden Citizens — Silent Running (cut) повтор
— В-и-и-к-и-и. Вздрагиваю, очнувшись, через силу трясу головой и протираю лицо, чтобы скорее прийти в себя. Оглядываюсь и тут же подскакиваю от неожиданности. Вокруг уже не сухой лес с безжизненными ветками, а высоченная зелёная чаща с причудливыми растениями и неоновыми цветами, над которыми в темноте порхают яркие светлячки, проглядывая в тумане. — Что за?!.. — В-и-и-к-и-и, — тихий шёпот разносится эхом по округе, и тревожное предчувствие холодком оплетает позвоночник. — Кто здесь? — с недоверием вглядываюсь сквозь дымку. — Др-у-у-у-г, — откликается некто из глубины зарослей. «Странно знакомый голос. Что происходит?» Потоптавшись в нерешительности, иду навстречу. Среди листвы мелькает рыжая шевелюра, и я застываю на месте, не веря своим глазам. Передо мной Ади, целый и невредимый. «Будто живой» — заторможенно подчёркивает разум, пока я оглядываю его лицо, словно ища там что-то, какую-то деталь, но она всё ускользает из памяти, в то время как парень обезоруживающе мне улыбается. Так же как и всегда. — Ади? Ты… — Я пришёл помочь тебе, Вики. И не один. Из-за дерева в нескольких метрах от него выходит брюнет и приветливо машет. Во мне что-то ёкает, поднимая с глубин щемящую тоску и непроизвольно зарождая в груди тепло. — Сэми? — выдыхаю я, не отдавая себе отчёта в радости увидеть их обоих. «Но они мертвы», — еле слышно протестует рассудок, и я хмурюсь, надавливая пальцами на виски. Пытаюсь сосредоточиться, но мысли, словно черви после дождя, расползаются в разные стороны. — Что происходит? Где я? Это видение? — Ты здесь совсем одна, ты потерялась, — сочувственно качает головой Ади. — Позволь нам помочь. Мы выведем тебя отсюда, — протягивает руку Сэми, подходя ближе. — Идём, Вики, скорее. С подозрением смотрю на его ладонь, не спеша прикасаться. В мозгах будто что-то методично щёлкает, навязывая действие: следуй за ними. Снова чувствую озноб и обхватываю себя руками в попытке согреться, хотя одежда на мне совершенно сухая. Мельком оглядываюсь в поисках каких-либо знакомых ориентиров. Тщетно, я понятия не имею, как тут оказалась. И здесь так красочно, что больше похоже на сон или очередное видение. А в видениях убегать нет смысла. — Ведите. Они синхронно кивают, устремляясь вперёд. Мы минуем несколько живописных полян с диковинными цветами, мерцающими всеми оттенками радуги. Приторно-сладкий запах одурманивает, постепенно наливая тяжестью голову. Высокие деревья загораживают небо, но в их размашистых ветвях я замечаю поющих экзотических птиц. Мелкие зверьки, как в диснеевской сказке, беззаботно шныряют по зелёным кустам, не обращая на меня внимание. «Слишком нереалистично. Поздравляю, Вики, у тебя новый уровень бреда» — вяло борется с мороком сопротивляющийся разум. — Куда мы идём? Торопливо нагоняю проводников и столбенею от ужаса: вместо лиц у них — жуткая пустота, затянутая кожей. Но спустя всего долю секунды всё возвращается на свои места. — К той, кто поможет тебе, — доверительно улыбается мне Сэми, дотрагиваясь до плеча, и оно тут же начинает неметь, словно от укола анестезиолога. — Идём же. Земля будто сама подталкивает сделать следующий шаг, пружиня под стопами. Голова кружится, яркие краски то и дело сливаются в единые размытые пятна. — Нет! Это не видение… — цепляясь за остатки здравого смысла, отбрасываю чужую руку подальше и отступаю назад. — Не сопротивляйся, Вики, — слышу за спиной вкрадчивый голос Ади, а затем ощущаю на крыльях леденящее касание, парализующим ядом ползущее по пернатым конечностям. — Прочь от меня! — выкрикиваю, выворачиваясь и выпуская из ладоней два огненных шара прямо в существ. Но они слишком близко, обжигающей ударной волной меня отбрасывает на землю. Острая боль в затылке — неудачно приземлилась на камни, вот же везучая! Со стоном открываю глаза, приподнимаясь на локтях, и от проявившейся реальности хочется зажмуриться вновь. Зловонное болото в непроходимой чаще. Колючие ветви чёрных деревьев переплетены, образуя между собой непроглядный купол. Их огромные выступающие корни пульсируют, словно кровяные артерии. На том месте, где стояли ребята, никого нет, лишь обугленные, едва тлеющие при такой влажности пни в мерцающем тумане. Сама почва словно подсвечивается зеленоватым светом, вероятно, выделяющимся в её испарениях, отчего мрачность местности увеличивается в разы. Куда делись дивные сады? Вместо милого щебетания птиц — тотальное безмолвие. Вместо цветов — оплетённые паутиной торчащие коряги, подозрительно похожие на останки рук сгинувших здесь несчастных. Они мерзко шевелятся, качаясь из стороны в сторону, хотя ветер здесь отсутствует в принципе. «Нужно успокоиться. Не время паниковать. Глубокий вдох», — командую себе и тут же закашливаюсь — тяжёлый спёртый воздух отдаётся в лёгких саднящим жжением и гнилью на языке. Он будто пропитан насквозь тухлятиной и разложением. Чёрт, даже моя промокшая одежда кое-где успела покрыться белёсой плесенью! Сколько же времени я тут провела?! Пошатываясь, вскакиваю на ноги, стараясь стряхнуть её с себя. Затем, пальцами прощупывая ниже макушки, увязаю в тёплом и липком. Кровь. Прекрасно. Голова продолжает кружиться — регенерации нужно время. — Что ж это за хрень такая! — в сердцах выражаюсь, когда ступня увязает в отвратительной зелёной слизи. — Надо скорее выбираться отсюда. — И куда ты пойдёшь? — раздаётся из-за спины, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. Из мглы неторопливо выходит Винчесто, на его шее красуется кровавая полоса от гильотины. И он не один. Туман леденящим ужасом пробирает до костей, будоражит, захлёстывает, будто растворяя саму сущность. «Какого чёрта? Это и есть Небытие?.. Я… умерла?» Слышу их голоса. Вглядываюсь в окружающие лица. И задыхаюсь. — Из Долины нет пути назад, — усмехается Адмирон. —Долина смерти… — запоздало догадываюсь я, припоминая рассказ Мими. Мысленно даю себе оплеуху, ведь я знала о ней, но что-то мешало понять это сразу. «Они ненастоящие. Лишь миражи. Но почему я их вижу, ведь у меня барьер Змея? Никто не может проникнуть в моё сознание». «…теперь ни один змей, ни один ангел или демон не сможет воздействовать, не сможет прочесть мысли». «Ясно. Долина просто не попадает под эти категории. Что ж, чудно», — мрачно хмыкаю, отступая на шаг. — Нет, спасибо, мне пора. — Да кому ты вообще нужна? — женский смешок позади заставляет вновь обернуться — там Лора с торчащим осколком зеркала в груди, в её серых глазах нет ничего человеческого, лишь странная жажда. — Думаешь, тебя будут искать? Сжимаю кулаки, демонстрируя твёрдый настрой, хотя на самом деле под ложечкой тревожно сосёт — её слова не далеки от истины. «Не лети за мной» — собственный голос эхом простреливает в сознании. Я запретила Мальбонте вмешиваться. Не позволила, уязвлённая, праведно обиженная. Есть ли шансы, что он будет действовать вопреки? Хотя какая разница, здесь меня точно никто не станет искать. «Ну и к черту! Что они мне тут сделают? Сожрут? Пусть подавятся! Я больше не та слабая непризнанная, неспособная за себя постоять! Во мне сокрушительная сила, и я ей воспользуюсь». Выставляю ладони в оборонительной позе и концентрируюсь. Возникшая злость в груди помогает легко нащупать поток. Удивительно, что эта тёмная энергия теперь бурлит почти на поверхности. Но с каждой секундой я чувствую, как её часть утекает, и мне становится хуже физически. Это место высасывает силу! — Каково это, спать с убийцей своих родных? — наседает мёртвая сокурсница, хищно скалясь и сверкая окровавленными зубами. — С палачом, — выступает из серой дымки Ади, только теперь его бледное лицо изувечено тёмными прожилками. — С душегубом, — подходит с другой стороны Сэми, в животе — глубокая колотая рана от множественных ударов ножом. — С манипулятором и извергом, — приближается Винчесто, прокручивая на пальце завороженный перстень, послуживший причиной его гибели. — С Мааль-Бон-Тее, — нараспев произносит Лора, а меня внезапно бросает в дрожь от дежавю. Я уже слышала это. Нет, видела. Призраки обступают меня, вынуждая постоянно вертеться по кругу, избегая удара в спину. Вдруг понимаю, что, несмотря на клокочущую злость внутри, я не спешу атаковать — меня несвоевременно гложет чувство вины. Мне жаль, так невыносимо жаль, что все они полегли жертвами во имя борьбы за справедливость. Чужой борьбы, даже не их. Мальбонте не оставил им выбора. А раз я на его стороне, то груз последствий лежит и на мне. Все мы — звенья одной цепи. Но в отличие от них, я жива. И я сплю с их убийцей. — Все верно. Стонать в объятьях властелина тьмы легко. Ведь вы одинаковые: ты и сама — убийца, — напротив возникает темнокожий архангел, и совесть колет с новой силой. Его смерть — моя вина, моя ответственность. Он не сделал мне ничего плохого, лишь напал в битве у Школы на того, кто мне дорог, а я от отчаяния перешла к радикальным мерам. В тумане мелькают всё новые тени. И их так много! Они обступают, едва вырисовываясь из дымки. Кажется, я слышу хохот Сатаны. Такой же, полный вседозволенности, как и за мгновение до хруста моих шейных позвонков. И тот страх, поднятый из недр подсознания, пытается сковать тело похуже его хватки. А в глубине чащи чёрные ветви раздвигаются, будто приоткрывая проход к центру леса — исполинскому древу, растущему среди малиновых лепестков, так ярко контрастирующих на фоне серости и мглы. Рядом со стволом виднеется что-то большое и прямоугольное. Рама? По поверхности пробегает неровный блик. Разбитое зеркало? Но внимание мгновенно приковывает другое: в рельефе коры отчётливо проглядывают приросшие к ней скелеты, а у ритмично пульсирующих корней лежит чье-то тело. Моё?! Тошнота моментально подкатывает к горлу. Может ли это быть очередной фантазией лишённого кислорода мозга, или этот кошмар реален? — Второй раз умирать больнее, аха-ха! — размазывая свою кровь по груди, выкрикивает Лора. Как только затхлый воздух прорезают слова, давно отпечатавшиеся на подкорке, в памяти наконец пробивается образ: серый туман, дерево среди красных лепестков и убитая Лора. Я уже видела это. Моё самое первое видение. Думала, что его послал Мальбонте, но оно оказалось предзнаменованием, таким же как и кубок крови и Цитадель. Под ногами что-то противно хлюпает и трещит, подобно сломанным сгнившим костям, но я не рискую смотреть вниз. С безумием загнанного зверя слежу за искажёнными гримасами лицами. Чем ближе призраки подступают, тем тяжелее дышать, будто они отнимают последний кислород. От усилившейся слабости начинают мелко дрожать руки. — Вы ненастоящие, сгиньте! — хрипло кричу, перед тем как бросить в них заряд пламени, но он проносится сквозь силуэты, не причиняя и капли вреда. Они наступают. Еще несколько безуспешных попыток, и накатывает отчаяние. Пока вдруг рядом не возникает знакомый силуэт. — Прочь от неё! Перед нами появляется энергетический щит, и существа нехотя отступают на пару шагов, продолжая удерживать нас в широком кольце. Происходящее выбивает за рамки реальности. От родного голоса сердце замирает от тупой и одновременно радостной боли. Резко оборачиваюсь, не веря собственным ушам, ведь не питала надежды услышать его вновь. — Мама? Ребекка Уокер выглядит как всегда безупречно в светлом платье с золотым узором. Прямая спина, высокомерный взгляд, готовность преодолеть любую преграду. — Меня не так просто убить, — самоуверенная ухмылка, точь-в-точь. — Идём со мной. Быстро! Но я не двигаюсь с места. Всё внутри рвётся по швам, бастуя, требуя кинуться к ней. Поверить, согласиться, принять. Ногти бессознательно впиваются, глубоко разрезая кожу ладоней, пока женщина хмурится, озадаченная моим промедлением. И тогда она меняется. Взгляд из надменного становится тёплым, материнским, каким был в далёком детстве. И от этого только хуже. — Идём, дочка. Скоро этот кошмар закончится, обещаю. Она призывно протягивает мне руку, и маленькая, убитая горем девочка внутри меня рвётся к ней навстречу. Как же хочется коснуться, вновь обнять, почувствовать аромат её парфюма. Но это всё обман, иллюзия. Слёзы непрошено застилают глаза. Видеть её здесь, находиться рядом и говорить — настоящая пытка. Ведь я помню суровую правду: она умерла на моих руках, испуская последний вздох. Это жестоко. Очень жестоко. И неимоверно больно. — Ты не моя мать, — цежу сквозь зубы, ощущая скользящие по щеке тёплые капли. И возрастающий гнев — слишком по-живому задели. — Зачем я здесь? Выпустите меня отсюда! — Ты уже наша, — сбрасывая маску, противно усмехается Ребекка, а потом указывает вглубь леса на исполинское древо. — Хватит сопротивляться, твоей энергии место в корнях у Великой. Щит растворяется, руша иллюзию безопасности, а вид существ всё больше искажается, будто играть выбранные роли им уже надоело. В миг родное лицо бледнеет, глаза становятся впалыми, грубо очерченными, а с губ стекает густая кровавая струйка. Прямо посреди груди появляется дыра, разрастаясь алым и резко контрастируя со светлым атласом платья. Нечем дышать, но дело даже не в недостатке кислорода. Внутри всё непроизвольно сжимается, поднимая едва погребённые под пеплом эмоции. Невыносимо. Душа вновь разбивается на сотни осколков, переживая потерю. Падаю на колени, прижимая ладони к сердцу, будто это может помочь заглушить скорбь, выворачивающую наизнанку. Вдыхаю затхлый воздух на полную, стараясь боль превратить в ярость. Чувствую, как вены вздуваются от тьмы, и что есть мочи выкрикиваю: — УХОДИ-И-И! Волна вырывается из меня, чёрной пеленой отбрасывая призраков, словно ветер, расчищая пространство. И я снова дышу, пусть рвано и неглубоко. Злость и боль снова стали катализатором силы, как ОН и говорил. Мальбонте снова прав, как и во многом до этого, хоть признавать это горько. Поднимаю глаза, почти уверенная в убийственном эффекте. Однако меня ждёт разочарование: тьма им не навредила. Если не наоборот… Что-то меняется в роще. Нарастает гул перешёптываний. Туман становится гуще, и из него выступают духи с искажёнными, едва узнаваемыми лицами. Глаза успевают выхватить седовласого стража и ещё нескольких солдат Цитадели, погибших там же, но есть и те, кого я знала ещё на земле — окарикатуренное лицо прабабушки и даже нашего соседа, мистера Дорингтона… Какой-то дурацкий сюр! Хочется ущипнуть себя и наконец проснуться. Но что-то противно подсказывает, что это не сон. Призраки нападают все скопом, стремясь прикоснуться ледяными пальцами к коже, отравить своим ядом и забрать кусочек моей сущности с собой. Пытаюсь отбиться, но ни тьма, ни потоки огня им не помеха. Руки проходят сквозь их тела, словно через облака, а голова при этом раскалывается ещё сильнее. Я их слышу, но не понимаю, всё сливается в несвязный бред, единым сознанием направленный лишь на меня разными, перебивающими друг друга голосами: — Я тут. Здесь. Где-то рядом. И далеко. Но не слишком. Ты особенная? Сильная? Наполненная? Потерянная? Тебе больно? Я чувствую, как ты плачешь душой. Плачешь, желая помочь им и себе, но не можешь. Но ты сама в этом виновата. Ты не должна была приходить сюда. Надо было остаться там, где была. Где тебе предначертано. Но теперь поздно. Теперь ты — подарок мне. Ты останешься здесь, со мной. Так сплетись же с Великой воедино. Отчаяние обрушивается на плечи, безвыходное, безнадёжное, практически прижимая к земле. Мне страшно. Я почти не чувствую ни рук, ни ног, ничего. Только боль. Парализующую боль. Она везде. Тону в ней, как в болоте без возможности выплыть. Перед глазами мелькают красные лепестки. «Это конец? Не так я его себе представляла…» Ослепляющая вспышка неожиданно разрезает темноту. Неугомонные голоса разом смолкают, мгновенно растворяясь в воздухе. Меня трясёт, всё ещё прячу лицо в ладонях, ожидая очередную изощрённую пытку этого коварного места. Вдруг ощущаю чьё-то тёплое касание к оголённым плечам. Сердце тревожно замирает, чувствуя ЕГО энергетику, но что если это новый обман?! Бездействую, собирая себя по частям. Тогда сильные руки, не дожидаясь ответа, подхватывают, поднимая с колен. — Вики, слышишь меня?! — различаю я с запозданием низкий взволнованный голос. — Открой глаза. С опаской подчиняюсь, тут же встречаясь с его внимательным взглядом. Если это всё же иллюзия, то слишком уж многогранная. И не самая дальновидная, учитывая, какую гремучую смесь чувств я испытываю к Полудемону в данный момент. Тяну ладонь к его щеке, желая удостовериться в реальности происходящего, но замираю на полпути, поджимая пальцы. Я уже чувствую, как сила во мне непроизвольно тянется к своему источнику. — Это правда ты, — еле слышно выдыхаю, усталая и измождённая, качаю головой. — Но это невозможно. — Из всех многочисленных мест Небес мне казалось невероятным тут же попасть в самое поганое из них, но ты превзошла мои ожидания, — шипяще выдыхает Мальбонте, осуждающе поглядывая сверху вниз. «Переживал? Наверняка… Заставила поволноваться? Ну и пусть! Он меня тоже!» — пробивается затаённая досада, и я сухо интересуюсь: — Как ты нашёл меня? — Знал, что рано или поздно ты появишься здесь, — странно отзывается, безрадостно обводя взглядом пейзаж, но затем, будто смирившись с данностью, возвращает его ко мне. — Ты в порядке? — Почему? — спрашиваю полушёпотом, игнорируя вопрос. Мужчина пристально осматривает меня, убеждаясь в отсутствии физических повреждений, а затем коротко отвечает: — Потому что я видел это. Нам пора, — привычно отрезает дальнейшие расспросы. — Нужно скорее вывести тебя отсюда. Ты уже успела надышаться токсинами. А в этом месте нельзя давать слабину, иначе оно овладеет тобой. Полудемон ловко сбрасывает белые сгустки плесени, словно живые организмы ползущие по моей юбке. Нервно отряхиваюсь, борясь с желанием скинуть с себя всю одежду. — Что это за твари? Что им всем нужно? Кто такая Великая? Ответь, ты же наверняка знаешь! Судя по насупившимся бровям, Мальбонте в курсе. Он настороженно задерживает взгляд на мерцающем тумане, а затем замечает несколько малиновых лепестков прямо у нас под ногами, и его кулаки тут же сжимаются. По спине пробегает озноб от осознания: то, что я видела, было не мороком. Огромное дерево с кучей покойников в своей коре действительно существует. — Не сейчас. Тебе достаточно знать то, что ты могла стать её кормом на ближайшую сотню лет, — недовольно скрипит зубами, вновь осматривая пустые, на первый взгляд, заросли за моей спиной, а потом протягивает руку. — Идём. Несколько секунд молчаливо пялюсь на его ладонь, полная сомнений — обида последних нескольких часов не отпустила до конца. Пусть он снова спас меня, идиотку, но его грехов это не отменяет. Однако всё же подаю свою, сохраняя между нами дистанцию. Мужчина проницательно следит за жестом, будто действительно понимает все причины моего промедления и, возможно, даже соглашается с ними. — Поговорим обо всём в лагере, — мимолётно оглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони, разгоняя знакомые мурашки по коже. — А пока просто следуй за мной и не оглядывайся. — Хорошо, — безэмоционально выдавливаю, стараясь не подать виду, что сердце рядом с ним бьётся в разы быстрее. Бросаю последний взгляд на место, где виднелся проход к древу. Сейчас он явно закрыт, но готова поклясться, что в тумане что-то шевелится, и я вздрагиваю, на автомате крепче сжимая чужую руку. Полудемон, конечно же, замечает, с тревогой и каким-то сочувствием поглядывая на меня сбоку. — Не бойся. Тебе здесь больше никто не навредит. Я не позволю. Его голос звучит искренне. Возможно, он бы хотел сделать большее, однако меж нами теперь стена, и вместо благодарности я отвожу глаза. — Веди. Пока мы пробираемся по болоту, меня не отпускает ощущение чужого присутствия. Чем дальше отходим от той поляны, тем громче становятся призывные перешёптывания за спиной и самый громкий из них — мамин: «Мальбонте убил меня на земле, а затем стал причиной моей гибели на небесах! Он уничтожил почти весь наш род и заслуживает смерти больше, чем кто бы то ни был! Верни его в центр леса, дочка, мы отомстим ему вместе!» Но я не обращаю внимания. Раз мы для них — еда, да ещё и приправленная мощной энергией, то они будут стараться завлечь жертв любым способом, чтобы полакомиться долгожданным десертом. Продолжаю идти без оглядки, концентрируясь лишь на тепле ладони, что ведёт за собой. Сейчас ОН — мой маяк. Мальбонте решительно шагает вперёд, высоко подняв голову, как и всегда. «Интересно, а он слышит чьи-нибудь голоса? Кого встречает среди ветвей? По его невозмутимому виду сложно что-то предполагать». Наконец мы подходим к поляне, в центре которой находится пустующий пьедестал, а прямо над ним виднеется небольшой кусок ночного неба, достаточный, чтобы подняться к облакам, где то и дело проглядывают яркие звёзды. — Здесь хранился рог? Полудемон молча кивает моей догадке, а потом ощутимо вздрагивает, будто от резкого звука. Но тут гробовая тишина. Мрачно глядит куда-то в центр. Чувствую, как внутренне напрягается, при этом сжимая челюсть так сильно, что под кожей начинают выступать желваки, а губы превращаются в тонкую белую нить. «Всё-таки видит. Кого? Родителей?» Не успеваю предположить, как из-за постамента выходит девочка. Ко мне. С рыжими, как медь, волосами. На шее — ужасающая рваная рана, и такое впечатление, что голова вот-вот оторвётся от плеч. Сглатываю возникший комок в горле. Чужой шёпот шелестит будто над самым ухом: «Ты могла спасти её, уберечь. Но не справилась… Но разве ты виновата, что на город напали? Она бы прожила полную жизнь… Накажи виновного. Да останется он в Долине навсегда!» — Нет, — твёрдо цежу сквозь зубы. — Вы больше не достанете меня, я не поддамся. А девочка тем временем приближается к нам, да так быстро. Вероятно, вижу её только я, потому что мой спутник уже несколько секунд неотрывно пялится в другую сторону. «Отлично, Мальбонте велел не оглядываться, чтобы не встретиться с призраками взглядом. Но что делать, если один из них сам вышел прямо навстречу? — Вы не видели моего папу? — безобидно спрашивает меня, как-то неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Он должен быть где-то здесь, но я потерялась. Мерзкий холод по коже. Что за новые пытки? Она ведёт себя как живая, будто не замечая свою смертельную рану. Нет, я знаю, что она ненастоящая. Умом понимаю, но всё равно отвечаю, отрицательно мотая головой и прикусывая губу, чтобы сдержать подступающий всхлип. — Плохо, — расстроенно отзывается она. — Это место какое-то неправильное, дурное. Побудь со мной, пожалуйста, мне страшно. Такое чувство, что настоящий ад здесь, в Долине. Слёзы непрошенно скользят по щекам, когда она смотрит на меня совсем по-человечески, с тревогой и страхом на лице, и протягивает ладошку… Но я её не коснусь. — Прости меня. Я сделала всё, что могла. Девочка непонимающе хмурится и делает еще один шаг, но я уже через силу отворачиваюсь. Снова яркая вспышка света — Мальбонте разгоняет морок. — Идём, Вики, — хрипло велит мне и мягко сжимает руку. Мы движемся к пьедесталу, освещённому лунным светом, чтобы полететь ему навстречу и, наконец, покинуть это проклятое место.***
Обратный путь без единого слова, оно и к лучшему. Сизые тучи окутывают промозглой дымкой. Несмотря на то, что звёзд и луны почти не видно, Мальбонте уверенно держит направление. Как бы я возвращалась сама, не представляю. Улетать оттуда на эмоциях было не лучшим решением и уж точно не самым продуманным. «Поступила как импульсивная идиотка. Что ж, раз теперь я ближе к демонам, то мне простительно». Бросаю мельком взгляд на летящего рядом мужчину. Насмешка судьбы. Я неслась сломя голову, желая оказаться подальше от него, однако даже здесь меня переиграли. Он вывел меня из Долины смерти целой и невредимой, как и обещал, но я всё ещё злюсь. Чем дольше мы летим бок о бок, тем сильнее давит напряжённая тишина. В лагере нам предстоит сложный разговор, и тревожные мысли опять полностью занимают сознание. «Винить нельзя простить» и крайне важно определиться с чёртовой запятой». Вокруг становится заметно темнее. Когда успели так сгуститься тучи и начал завывать ветер? Вот-вот польётся дождь, а впереди уже сверкает первая молния. — Да ладно, неужели снова?! — возмущаюсь себе под нос и недовольно обращаюсь куда-то в небо: — Тебе не кажется, что на сегодня уже перебор, а? Мальбонте стряхивает первые капли с лица, кидая на меня неоднозначный взгляд. — Тебе лучше успокоиться. — Успокоиться? — раздражённо переспрашиваю, сверкая глазами. — Да я само спокойствие! Он громко хмыкает, отворачиваясь, а внутри у меня вновь нарастает точка кипения. Через пару минут сверху проливается мощный ливень, хлестая крупными ударами, но новые крылья с ними справляются. И лишь гром и приближающиеся молнии заставляют нас найти себе убежище среди парящих древних скал. В пещере пахнет сыростью, от мокрого камня веет холодом. Наши шаги отдаются эхом по неровным стенам, которые искрятся вкраплениями кристаллического кварца при каждой вспышке грозы. В центре высокого свода виднеется сквозная дыра, через которую струями льётся вода, стекая водопадом по сталагмитам на уровень ниже. — Стоит прояснить всё сейчас, иначе рискуем задержаться в дороге, — не глядя на меня, спокойно произносит Полудемон, стоя в проёме и оценивая усиливающуюся бурю. — Считаешь, что от нашего разговора на небе резко засияет солнце? — едко бросаю ему в спину, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, но следом ёжусь под его серьёзным взглядом. — Ещё скажи, что гроза — моя вина! — Нет. Не вина. Твоё отражение, — невесело сообщает он. — Ты неосознанно притянула её к себе, а затем спустила с поводка. — Что за бред, я не могу управлять погодой! — снова распаляюсь я. — Пока нет. Но ты ведёшь себя как ребенок, пока не научившийся контролировать силу, и на эмоциях она выплёскивается, выматывая тебя в неподходящий момент. — В тёмных глазах пляшут искорки насмешки. — И судя по молниям снаружи, сейчас ты либо злишься, либо желаешь, чтобы заряд поразил кого-то конкретного. Его слова меня удивляют, но затем шурупчики в мозгах всё же начинают вертеться, и всё становится на свои места. Природа действительно не раз сходила с ума вместе со мной. Так было сегодня после лагеря, так было и в битве при Школе, когда Сатана внезапно провалился в зыбучие пески, пока я мечтала стереть его с лица земли. Это открытие накладывает свой отпечаток, добавляя поверх новую гирю ответственности за силу, которую я не просила. Уничтожать криком, баловаться разрушающими стихиями — какие ещё сюрпризы ждут меня впереди? Не убить бы случайно никого. «Только если по собственному желанию», — мрачно поправляю себя и раздражённо бурчу мужчине в ответ: — Всё вместе. Тихий смешок. Глаза б мои его не видели! — Так исправь, ты же можешь, — устало потираю веки в надежде немного успокоиться. — Быстрее в лагере окажемся. — Могу. Но это лишь следствие, ты притянешь новую. «Может тогда она будет порасторопнее» — хмыкаю про себя, до сих пор не веря в свои возможности. Звук приближающихся шагов. Останавливается напротив. — Жалеешь? — О чём? — настороженно интересуюсь, ловя проницательный взгляд. — Жалеешь теперь, что не вонзила в меня кинжал, когда была возможность? На губах привычная усмешка, но тёмные глаза проникают глубоко под кожу, желая узнать все истинные мысли. Оскорблённо вспыхиваю, вспоминая тот эпизод. Оттолкнувшись от стены, встаю к нему вплотную. — Нет. Резкий взмах руки. Мальбонте автоматически перехватывает угрозу, но секунду спустя отпускает, не отводя пытливого взгляда. Распознал ту боль, рвущую меня на части? Взмах второй руки завершается хлёстким шлепком, громким звуком множась о каменные своды. На лице мужчины пылает красный след от пощёчины. — Но это не значит, что я не хочу хорошенько отделать тебя прямо сейчас, — яростно выдыхаю ему, на что он хищно ухмыляется. — Что ж, попробуй, — наклоняет голову ко мне, почти касаясь кончиком носа моего, отчего его тёплое дыхание щекочет кожу.Soundtrack UNSECRET, Sam Tinnesz — World Gone Wild
— Что?! — Давай, Виктория. Не сдерживайся! Древние скалы — идеальное прикрытие энергии, — отступает он, указывая на стены и создавая пространство для манёвра. — Ты не навредишь никому невиновному. Тут только я. В насмешливых чёрных глазах выплясывают черти, и мне до жути хочется сбить с него спесь всемогущества. Но смогу ли? Тьма возбуждённо шевелится, подталкивая азартно поддаться безумству. Буря снаружи резко усиливается, словно отрезая возможные пути к отступлению. — Думаешь, я не решусь? — задираю подбородок, обжигая ядовитым взором. — Не смогу навредить тебе? Не справлюсь? В ладонях опасно искрятся огненные шары, отражаясь дивным янтарём в кристаллах пещеры. — Посмотрим, — усмехается Полудемон, разминая шею. Нет нужды предлагать дважды. Его заносчивость пробуждает зверя внутри меня, и это отнюдь не хомячок, а тёмная ипостась, которую опасаюсь даже я. И она вот-вот возьмёт бразды правления. Вспышка. Атакую, с криком бросая в него сферу. Одну, вторую, третью. Но Мальбонте играючи сминает их рукой и превращает в горстку пепла, призывно поглядывая. Энергетическая волна разбивается о воздвигнутый щит. И следующая тоже. Недовольно качаю головой, а уголок его губ опять ползёт вверх. С кончиков пальцев срываются алые всполохи ветвистой молнии, но очередной барьер не позволяет ей ужалить его. Резко выдыхая с досады, меняю тактику. Подпрыгиваю, помогая себе крыльями, и со всей силы тяну на себя заострённый сталактит, пока тот не отрывается с потолка. За секунду до того, как запустить его в соперника, бросаю обжигающий шар ему в ноги в надежде отвлечь. Однако он успевает подняться в воздух и легко перехватить летящее в него «копьё», раскрошив его в каменную крошку. — Это всё, на что ты способна? Не разочаровывай меня, Вики. От возмущения перехватывает дыхание. Его провокация попадет в цель, вырубая мои предохранители напрочь. — Забавляешься?! — цежу сквозь зубы. Ослеплённая гневом решаюсь, позволяя бездне открыться. Запрокидываю голову назад, словно одержимая, разведя руки в стороны. В ту же секунду каждой клеточкой ощущаю, как тьма торжествующе прорывается, вытесняя всё остальное. Закипающая кровь в венах ощущается как густая, обжигающая изнутри каждый сантиметр, магма. Опасная, едкая, стремящаяся взорваться уничтожающим извержением и покрыть пеплом. Его. Меня. Нас. Притупить все чувства, все ощущения. Следующий взгляд на Полудемона уже сквозь тёмную пелену. — Да я надеру тебе зад твоей же силой! — ехидно протягиваю слова, разглядывая у лица ладонь, где сама собой легко возникла мерцающая чёрная сфера, словно являлась продолжением меня. Довольно наклоняет голову набок, любуясь на трансформацию. Насмешливо хмыкает и сам преображается в исчадие зла, в чьих жилах вместо крови — жидкая копоть. — Решила напугать меня моей же тьмой?! — Нет. Теперь уже моей! В сознании остро пульсирует: «убийца»… и кажется, будто голоса с Долины поселились в моей черепушке. Злость и обида, что душили последние сутки, подхлёстывают, напитывая силу. «Думал, ты один такой уникальный? Я докажу, чего стою!» Складываю руки перед собой, расширяя шар, переливающийся красками космоса, и посылаю ему навстречу неудержимый поток тьмы, от которой опасно вибрируют тысячелетние своды. Однако Мальбонте решительно срывается с места и летит прямо на него. С уверенной ухмылкой встречает его ладонями, разрезая пополам, словно раскалённый нож масло. Отсечённый мрак начинает с бешеной скоростью вращаться вокруг нас, дымчатой вуалью заслоняя остальной мир. Мужчина неотступно наседает, отвоёвывая метр за метром, а я скриплю зубами, но упрямо продолжаю. Так просто меня не остановить. Мне так горько, что тот, кто глубже всех смог проникнуть в сердце, оказывается, в прошлом бездушно разрушил моё счастливое детство и убил маму, а до этого с холодным расчётом планомерно отправлял на тот свет остальную родню. И я с остервенением атакую, нападаю, тараню, делясь своей мучительной болью. Между нами — разрушительный вихрь, отчего дрожит само пространство. Но, несмотря на непрерывный поток, Мальбонте шаг за шагом приближается. Неотвратимо, но медленно, будто позволяя вдоволь излить свою агонию. И когда начинаю чувствовать, что предел близко, его ладони сквозь бурлящую энергию обхватывают мои руки, переплетая пальцы и чуть сжимая, блокируя дальнейшие нападки и — о дьявол! — намеренно или нет, своим касанием пробуждая наше притяжение. — Неплохо, Вики, — спокойно изрекает он, словно и не было никакой опасности мгновение назад. — Но недостаточно.Soundtrack Jo Wandrini — Sciophobia
«А на что я, собственно, рассчитывала? Что одолею Вселенское зло?» Тяжело и хрипло дышу, по лбу стекают капельки пота, однако тёмный взгляд ещё полон ярости и никакая химия между нашими телами не помешает мне её выплеснуть! На выдохе резко высвобождаю ладони и впиваюсь в мужчину ногтями, разрезая кожу от запястий до локтя прямо по чёрным узорам. Удивительно, что проступающая кровь алая, а не цвета смолы. Зарываюсь поглубже, вызывая глухой рык, и с мучительной для себя же беспощадностью заглядываю в полные такой же тягучей тьмы глаза. — А у тебя… достаточно или надо добавить? На миг выражение его лица меняется, теряя маску всезнающего превосходства. Что там, волнение? Предвкушение? Тревога? Интерес? — Так получай её! — в сердцах выкрикиваю ему, надавливая и посылая тьму прямо в раны. Сила во мне беснуется, тянется к нему, находясь так близко к источнику, что сводит с ума. Но срываясь с кончиков пальцев, она не наполняет, а лишь жалит его, причиняя страдания. Мужчина плотнее сжимает челюсти, отчего они становятся острее. Прищуривается, внимательно глядя в глаза. Но не оказывает сопротивление. Снова. И я не выдерживаю первая. Просто не могу это продолжать. Не хочу… Невнятно что-то мыча, прекращаю пытку и отбрасываю в сторону испачканные его кровью руки. — Чего ты стои́шь?! Почему не прекратишь, не оттолкнёшь?! — Потому что ты имеешь на это право. «Почему даже моя правда из его уст так терзает душу?!» Шумно выдыхаю, опустив руки так резко, что с них слетает несколько багряных капель, и отворачиваюсь. Озлобленно пинаю небольшой камень на земле, запуская в противоположную стену с характерным треском. Но легче не становится. Совсем. «У меня даже ненавидеть его не выходит! Чёрт!» Вновь поворачиваюсь и начинаю дубасить его кулаками по торсу, обуреваемая противоречивыми желаниями. Почти сразу удары сменяется ослабленными шлепками, и теперь я неловко пытаюсь не разрыдаться на груди у Врага небес. Мальбонте обхватывает за талию, невозмутимо прижимает к себе, но, несмотря на сброшенную пелену тьмы, я непокорно упираюсь ладонями. — Чего ты хочешь в действительности, Вики? — его негромкий голос таит в себе теплоту и жадный интерес. — Видеть тебя не хочу! — выдаю первое, что приходит на ум. И следом сквозь мокрые ресницы замечаю его ухмылку. Хищную, коварную. — Как скажешь. Щелчок пальцев. За пару секунд в мире будто гаснет весь свет. Краски выцветают, сереют, а затем и полностью пропадают. Остаётся лишь тьма. Внутри и снаружи. Моя. Его. Наша. А ещё родной запах хвои, свежести и бунтарства, крепкие объятия и долбанные мурашки по телу! Сердце в груди пылает, стучит до боли. Я будто состою из абсолютного тока, шаровой молнии, которая может уничтожить любого, кто к ней прикоснётся. Любого, кроме него. И в этот самый момент хочется верить, что мы созданы друг для друга. Две половинки, но не просто его силы, а вообще одного целого. «Чего же ты хочешь в действительности, Вики?» Снаружи буйствует свирепый ураган. Ливень оглушающе тарабанит по скалам. Ветер призывно завывает, обрушиваясь на парящие островки и желая смести их с пути. Но подлинная буря не там. Она внутри. И своенравно рвёт в ошмётки мои принципы. Всецело отдаваясь зову, в кромешной темноте легко нахожу лицо мужчины и в алчно-трепетном порыве обхватываю его руками. «Мой» — с горькой сладостью пульсирует в сознании. Не вижу — чувствую его расплывающуюся дьявольскую усмешку. И я подаюсь вперед. В ту же секунду он первый со страстью накрывает мои губы.