***
PoV Вики Мы прибываем в лагерь в разгар дня, чем привлекаем к себе излишнее внимание. Не каждый день жители видят подобную картину: обнажённый по пояс Повелитель и Непризнанная, облачённая в его тунику на голое тело, будто в платье. Изумление на их лицах вызывает у меня мимолётную улыбку. Мальбонте невозмутимо обводит их строгим холодным взглядом, и те тут же начинают суетиться, возвращаясь к делам. Искоса наблюдаю за Полудемоном. Меж бровей глубокая складка — мысленно он уже продумывает детали следующего этапа своей кампании, явно не отвлекаясь на такие мелочи, как слухи о нашей связи. И пусть, меня они не заботят тоже. Переодевшись, мы встречаемся с Советом. Доклад за последние сутки о положении дел на базе, в Цитадели и Школе. Мальбонте отдаёт новые распоряжения, а затем мы разделяемся: он отправляется к Гомеру в алхимическую лабораторию, а я — навестить Люцифера. Будущий Сатана находится не в самом благостном расположении духа. Видимо, осведомлён о вчерашнем внезапном отлёте, а к этому времени уже выяснил подробности моего возвращения. Что ж, сплетни расходятся быстро, а чтобы узнать их, демону стоило всего лишь напрячь слух. В разговоре звенит взрывоопасное напряжение, несмотря на то, что мы оба не собираемся вновь обсуждать сделанный мной выбор. Но всё же я чувствую горечь в каждом полыхающем взгляде, хоть его голос и остаётся твёрд. Когда-нибудь эта неловкость между нами спадёт. Наверное. Расстаёмся, условившись, что завтра я представлю его перед Советом в качестве нового союзника. Мы все на одной стороне. Наконец-то. Поздний вечер. Уютный треск поленьев разбавляет тишину. Вытянувшись на прохладных простынях, выдыхаю с облегчением. Снова здесь. Снова… дома? Бросаю грустный взгляд на вторую половину постели: Мальбонте пока не вернулся, занят. Прижимаюсь щекой к подушке, она ещё бережно хранит его запах. А может, это я пахну им, и теперь в полудрёме можно даже представлять его рядом. Он скоро вернётся, усталый, но внешне не подающий вида. Удивлённо смутившись, возьмёт глиняную кружку с травяным чаем, заботливо оставленную вблизи разожжённого камина. Сделает пару глотков, сдержанно улыбнётся. На миг прикроет от удовольствия глаза, ощутив, как согревает внутри горячий напиток, снимая напряжение прошедшего дня. Несколько минут понаблюдает за безмятежно спящей, а потом ляжет сам. Быть может, обнимет, притянет к себе, зароется носом в тёмно-русые волосы и оставит невесомый поцелуй на макушке. И снова умолчит об этом наутро. «Наверное, говорить необязательно, главное — чувствовать, верно?» — мелькает в мыслях перед тем как сознание потухает, и я начинаю проваливаться в темноту. Она укутывает собой, подхватывает, перенося меня… куда?Soundtrack Katie Garfield — All Is Lost
Во мраке постепенно начинаю различать очертания. Чёрт! Я в лабиринте. Снова. Мой персональный кошмар. В воздухе витает мерзкий запах крови. Под босыми ногами холодные багровые лужи, яркими пятнами выделяющиеся среди тусклой зелени. И непонятный шёпот, шелестящий будто над ухом, нагоняющий инстинктивный ужас. «Спокойно. Это видение, и раз оно повторяется, то может являться предупреждением, как уже было с Цитаделью и Кубком крови». Оглядываюсь по сторонам, не замечая ничего нового. Лабиринт напоминает тот, что у Школы, но внутри я никогда не бывала. «Только в видениях Мальбонте, — тут же поправляю себя. — Наверное, сейчас это тоже происходит в его голове. Или в моей». Что от меня требуется? Найти выход? Не представляю. Никаких ориентиров, никакого маяка. Атмосфера вокруг давит осязаемым грузом, воздух насквозь пропитан злым отчаянием, от которого так зудит горло, что хочется выцарапать его ногтями. Сердце громко стучит, словно барабан, каждым ударом приближающий нечто неотвратимое. И мне панически хочется бежать. Бежать сломя голову, потому что я помню, кто вскоре появится. Противный холодок вдоль позвоночника. Кожей чувствую их приближение, но усилием воли заставляю себя стоять на месте, упрямо сжимая кулаки. Боковым зрением замечаю, как сквозь стены просачиваются плотные тени. Они приближаются, начинают тянуть свои корявые чёрные руки, будто желая ухватить меня за ткань сорочки острыми когтями. — Думаете, снова убегу? Да чёрта с два! — нервно усмехаюсь, обводя их яростным взглядом, и уже тише констатирую сама себе: — Я изменилась, стала сильнее. Приняла свою тьму. И теперь готова дать вам отпор! Кажется, они скалятся и несутся прямо на меня. Глубоко вздохнув, заставляю сердце замедлить свой бег и концентрируюсь. Ощущаю, как раскалённая лава мигом разливается внутри, проступая чёрными венами, а глаза затягиваются пеленой тьмы. — ПОШЛИ ПРОЧЬ! — грозно выкрикиваю, выставляя руки перед собой. Волна энергии стремительно опрокидывает созданий в воздухе, развоплощая их, но лишь на несколько секунд. А затем они вновь собираются тёмными сгустками, восстанавливая свой облик. — Что вам от меня надо?! Резкий взмах руки — несколько теней отшвыривает обратно к стенам, но, поднявшись, они упорно надвигаются вновь. С сердитым шипением создаю подобие щита из тьмы. Однако моя сила не действует на них. Лишь тормозит. Мне не победить. Я окружена. От напряжения и растущей лихорадки мелкие капли пота стекают по лбу, норовя попасть в глаза. Ноги неустойчиво скользят по липкой алой траве. Не видение, а чёртов филиал ада! Обвожу разъярённым взглядом существ и вдруг замечаю, что они больше не атакуют. Толпятся вокруг на расстоянии, будто в замешательстве. — Ну, чего уставились? Где выход?! Мне осточертело здесь с вами торчать! Шёпот усиливается, и к удивлению я начинаю различать в нём голоса. Вернее, голос — один и смутно знакомый. Он доносится отовсюду разом. — Ззздесь… — Ззздессь твоё месссто… — Твоя…тть… Тооолько твоя… — Только моя что? — непонимающе кручу головой, стараясь разглядеть источник шума, но это невозможно. Вдруг тени начинают расступаться, указывая искривлёнными конечностями направление. В глубь лабиринта. Предлагают следовать за ними, и я внимательно всматриваюсь в их безликую темноту на месте лица. «Что происходит? Заманивают в ловушку? Не нравится мне это, — закусываю губу, обдумывая происходящее. — Напоминает Долину Смерти. Но там были токсичные испарения, вызывавшие морок, а здесь точно видение. Это всё ненастоящее. Я вскоре очнусь в тёплой постели, невредимая, как прежде. Либо выяснившая суть кошмара, либо нет. Выходит, терять нечего». Успокаиваю себя бредовыми рассуждениями, набираясь решимости, и делаю первый шаг. Пора взглянуть своим страхам в лицо. Тени неторопливой процессией сопровождают по извилистым путям лабиринта, размеренно скользя вокруг, но больше не стремясь ухватить за одежду. Будто не они в прошлые разы хотели разорвать меня на части своими когтями. Или так они пытались заставить следовать за ними? За очередным поворотом скрывается полуразбитая скульптура. Я уже видела её, узнаю знакомые черты — это демон, целующий ангела. Но только они обезглавлены, а сам постамент, как и многое вокруг, в алых брызгах. Существа останавливаются, будто достигнув конечного пункта назначения, а затем хаотично расползаются, потеряв ко мне интерес. «Пришли. Но куда? Ради чего? Что в этой статуе такого?» Медленно обхожу её, веду пальцами по шершавой поверхности ледяного камня. Ничего примечательного, но внезапно обострившееся чувство тревоги сосёт под ложечкой. Что-то явно не так. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь распознать причину в сгущающемся мраке, и понимаю: стало тихо. Шёпот смолк, царит гробовое молчание. И в этой звенящей пустоте я вдруг улавливаю энергию — живую, опасную. Во рту пересыхает, сердце падает в пятки — она мне знакома. Но лишь отчасти. Сильная. Давящая. Подчиняющая. Смертельная. Это энергия Мальбонте. Но мощнее, колоссальнее. Неужели она запечатана в статуе?! Краем глаза замечаю движение за спиной. Резко оборачиваюсь и непроизвольно вскрикиваю — в полумраке бледнеет силуэт. Мой. — Откуда тут зеркало?! Его только что здесь не … Слова застревают в горле, пока глаза ошарашенно отмечают, как отражение неспеша поворачивает голову, откидывая грязные волосы с лица. — Твою мать… — еле различимо выдыхаю, парализовано таращусь на себя. От чёрных глаз расходится паутина тьмы, по телу такие же вздутые вены. Да всё как у меня, не считая одеяния. «Она — это я? Мой страх? Несмотря на то, что я приняла в себе тьму?» — мелькают догадки со скоростью света. Но тут она задирает подбородок, и я различаю глубокий уродливый шрам на щеке. А ещё вместо крыльев у неё за спиной торчат лишь костлявые обрубки. Мелкие волоски на теле встают дыбом от ощущения её силы. Она чудовищна. Теперь-то я понимаю, что статуя не причем. Столбенею, ошеломлённо наблюдая, как она склоняет голову набок и с интересом приглядывается, хмыкает. Меня бросает в холодный пот — она не просто выглядит схоже, у неё те же привычки. Её сухие на вид губы кривятся в презрительной усмешке. Слышу собственный охрипший голос из чужих уст: — А ты ещё кто? Вопрос выбивает из колеи. Я ожидала чего угодно кроме этого. Однако времени на раздумья нет — двойник сокращает расстояние между нами, и в перепачканных кровью ладонях возникают громадные, наполненные отравляющей копотью шары. Но к такому повороту я хотя бы отчасти готова. Вскидываю руку, предостерегающе сверкаю алой молнией в метре перед ней. Её брови в удивлении ползут вверх. — Интересно. Теперь она смотрит на меня как-то иначе, но шар так и остаётся искрить в её руках. И в этот самый момент меня подхватывает белый туман, закручивая в свою воронку. Самое время! Успеваю разглядеть только отдаляющееся сконфуженное лицо перед тем, как всё стремительно растворяется. Мечтаю очнуться уже в постели, но не тут-то было.Soundtrack Secession Studios — Veil of Shadows
Меня выбрасывает в новое место. Холодное, тоскливое. Ноги касаются жёсткой каменистой почвы. Едва не теряю равновесие, вовремя ухватившись за край валуна. Стираю дрожащими пальцами пот с лица. «Что это только что было?! Она — это я? Часть меня? Черт! Нет ответов, ещё бóльшая путаница». Глаза не сразу свыкаются с вязкой, почти осязаемой темнотой. «Куда на этот раз меня занесло?» — хочется простонать в голос, но я благоразумно стискиваю зубы. Еще неизвестно, могут ли меня здесь заметить или, как прежде, буду лишь невидимым призраком, блуждающим по памяти. Вокруг никакой жизни, лишь острые чёрные булыжники, никогда не видавшие и лучика света. Угольные скалы, словно вздыбившаяся грудная клетка этого несчастного мира, упираются своими искорёженными ребрами в чёрно-серое небо, где наподобие облаков, то разделяясь, то вновь сливаясь воедино, танцует в бешеном ритме тьма. Завывает ветер — тревожно, заунывно. Но внезапно донёсшийся хохот из темноты заставляет внутренности сжаться, а всё тело — вздрогнуть от дурного предчувствия. Такой низкий, рокочущий голос не может принадлежать обычному бессмертному. С осторожностью выглядываю из-за скалы и тут же замечаю Нечто. Это Нечто монументально восседает на каменном троне, выстроенном на огромных черепах и костях неведомых мне сущностей. Настоящий исполин, внушающий первобытный ужас: демонические крылья с острыми пиками, лысый череп, обтянутый тёмно-серой кожей. Красное пламя вырывается из глазниц. Вместо ног — огромные копыта, а внутри груди между расходящихся в стороны тканей, прямо посреди огня бьётся кровавое сердце. Пространство буквально вибрирует от его скрытой силы, настолько масштабной, что и не вообразить. «А это ещё кто?» Хочется вжаться в камень от охватившего страха. Зажмуриться, убедить себя, что почудилось. Потому что к такому я явно не готова. Со всей своей взращенной силой я здесь — ничтожная вошь. Незначительная, как песчинка в пустыне. «Как работает чёртов туман? Заберите меня отсюда немедленно!» — нервно стараюсь призвать его в мыслях, будто водоворот, но ничего не меняется. Второй голос заставляет сердце взволнованно ёкнуть и пропустить удар. Знакомый. Детский. Жалостливый. «Не может быть…» Снова выглядываю и теперь различаю маленькое тельце, распластанное по земле прямо у трона. Глаза расширяются от ужаса, дыхание перехватывает. «Бонт?!» Резкий удар копытом. Истошный вопль, переполненный нестерпимой болью, разносится звенящим эхом по скалам. «О боги! За что?!» С силой зажимаю рот ладонью, чтобы заглушить рвущиеся звуки и не выдать своего присутствия. Возможно, я здесь и невидимый наблюдатель, но в последнее время я уже ни в чём не уверена, а близкого знакомства с таким существом мне хотелось бы избежать. Монстр неторопливо вытягивает руку с каким-то предметом прямо к ребёнку и довольно цедит: — Плачь. Рыдай. Ненавидь. Не забывай из-за кого ты тут, Маль. С мальчишеских губ вместе с криком выходит тёмное облако и тут же впитывается в поднесённый амулет, сверкнувший алым рубином в темноте. Исполин подносит его ко рту, глубоко вдыхает, мерзко улыбается. Смакует. «Он что, питается им? Вот тварь!» Не скрывая удовлетворения от происходящего, он наносит ему очередное увечье, продолжая напоминать что-то о Шепфа, о каре божьей, о бесконечных мучениях. Маль уже не кричит, не плачет навзрыд — глухо стонет сквозь зубы. На глаза наворачиваются слёзы. От бессилия прикусываю фалангу пальца, будто это может помочь разделить его боль. «Неужели это его темница? Так Мальбонте провёл тысячи лет в заточении? С ним?! Но почему не рассказывал? Отчего умолчал? Что это за чудовище?» Будто почувствовав, монстр поворачивает голову в мою сторону, но я за доли секунды успеваю нырнуть обратно за скалу и вжимаюсь в холодный камень. «Только бы пронесло. Самое время очнуться!» Щипаю себя за кожу, но это ожидаемо не помогает. Пытаюсь успокоиться, в растерянности опускаю глаза и замечаю, что под ногами сквозь камни начала прорастать зелёная трава и прямо сейчас на ней завязываются молодые бутоны цветов. — Какого…? От шока мысли путаются, но громкий скрип заставляет сразу прийти в себя и осторожно обернуться. Монстр поднимается с трона, высматривая причину своего беспокойства. — Кто это у нас тут? «Блять! Я конечно же знала, что везучая, но не настолько же! Если этот гад обнаружит меня, мне точно конец. Можно ли умереть в видении? Как-то нет желания проверять». Сердце в сумасшедшем ритме бьётся по ощущениям где-то в районе пяток. Понимаю, бездействие — смерть. Надо что-то придумать. Поднимаю небольшой булыжник и, усиливая энергией, закидываю его как можно дальше. Он с отчётливым треском приземляется вдали, даруя призрачный шанс на спасение. Исполин оборачивается на звук, громко хмыкает. — Сегодня у тебя будет особенный день, Маль, — загадочно произносит он. Ожидаю услышать звонкое цоканье копыт о камни, но он ступает аномально мягко. Слегка высунувшись из укрытия, наблюдаю, как монстр направляется в противоположную сторону и скрывается за выступающими острыми скалами. Чувство самосохранения ликует пару секунд, пока глаза лихорадочно не находят неподвижное тельце, и я слепо не срываюсь быстрым бегом к нему. Маль лежит ничком в луже собственной крови, весь истерзанный, еле дышит. Он не видит меня или просто не в состоянии. Раньше мне казалось, что нет ничего страшнее, чем испытывать боль на собственной шкуре. Как же я ошибалась. Гораздо мучительнее наблюдать за поистине адскими страданиями кого-то из близких. Это душераздирающе. Невыносимо. Как помочь ему? Как облегчить эту боль? Прикасаюсь к плечу, как в самый первый раз. Он вздрагивает, поднимает голову и удивлённо смотрит прямо на меня. Видит. Как и тогда, у обрыва. В его чёрных, полных обречённости глазах мелькает надежда. Аккуратно дотронувшись до моей руки, словно боясь развеять мираж, тихо шепчет перепачканными красным губами: — Это ты… Улыбаюсь сквозь слёзы, киваю. Не успеваю ответить, как он жалобно произносит: — Прошу… забери меня с собой… забери меня отсюда… пожалуйста… В его голосе столько отчаянья, столько мольбы… И сердце рвётся на части от осознания невозможности выполнить это. Меня будто ударяют под дых, выбивая весь воздух. — Если бы я только могла… В порыве чувств обнимаю его, глажу по слипшимся в крови волосам, а он вжимается всем телом, вцепившись в меня как в спасательный круг. Не плачет, молчит. Сокрушённый, беспомощный. И я ненавижу себя, ненавижу судьбу и весь этот грёбаный мир! Потому что не могу уберечь Маля от этой боли. И от боли, которая ждёт его вперёди ещё тысячи лет. Горячие слезы обжигают лицо и капают ему на макушку. Краем уха слышу где-то во мраке нарастающее ворчание. Пытаюсь угадать, где монстр, но темнота вокруг слишком плотная. Ясно одно: он приближается. Маль приподнимает голову, старается рассмотреть моё лицо. С пронзительной тоскою вглядывается в глаза, проникая прямиком в душу… не зная, что он там давно. Ребёнком, взрослым, Бонтом, Малем — не важно. Ради него я готова спорить с судьбой. И я решаюсь. — Не отдам тебя. Не позволю! — твёрдо шепчу ему на ухо. Обхватываю его, прижимая обессиленное тельце к себе, и срываюсь с места, чуть не поскользнувшись в выросшей под нами зелени. Бегу в противоположную от трона сторону, пытаясь скорее скрыться за чёрными валунами. Нет никакого плана. Ни одной здравой мысли. Но бездействовать я просто не могу. Права такого не имею, иначе буду винить себя остаток дней. Немногочисленных, судя по всему. «Он же живой, осязаемый, видит и слышит меня! Как это может быть простым воспоминанием, раз я настолько вклиниваюсь в них на ходу?!» Не представляю, что творю и во что это может вылиться после. Об этом я подумаю позже. Если доживу. А пока — унести, унести его как можно дальше отсюда. «Где же чёртов выход?!» Ныряю меж скал, стараясь не наделать шума. Маль и вовсе будто не дышит, не скулит от тряски и боли в ещё несросшихся костях. Мёртвой хваткой вцепившись в меня, стойко молчит. А впереди всё та же унылая местность без единого просвета. Где же укрыться? Слышу позади хохот, а затем резкие звуки, разрезающие воздух. Не вижу — чувствую, как монстр стремительно нагоняет нас. Ускоряюсь, насколько могу, но это выигрывает лишь секунды. Бессмысленно. Выхода не существует. Наивная, это же темница, созданная Шепфа. Оборачиваюсь. В нескольких десятках метров от нас, широко раскрыв перепончатые крылья, парит исполин. Развлекается, мразь. Знает, что бежать некуда. Прячу мальчика за спину, встречаю хищную насмешку яростным взглядом. Плевать, что мне страшно до мозга костей, я уже всё решила! Происходящее явно его веселит, и монстр снова хохочет. Он приземляется, не отрывая от нас горящих огнём глаз. — Я говорил, что день нынче особенный. Да, Маль? — гремит в тишине властный голос. — Какой лакомый кусочек. Кто же тут у нас? Ангел? Демон? Он похотливо облизывает серые тонкие губы и выуживает из складок ткани сверкнувший красным амулет. С опаской смотрю на него. Жуткое предчувствие неизбежного. Исполин зажимает несколько пальцев, прожигая меня осязаемым взглядом, и я моментально скрючиваюсь на земле, содрогаюсь от боли, глотая собственный крик. Мои внутренности сводит диким спазмом, будто выворачивая наизнанку. Случайно прикусываю язык и тут же чувствую солоноватый привкус железа во рту. Моё лицо оказывается напротив лица Маля. В его тёмных глазках слёзы — впервые за вечер. Даже с переломанными суставами он тянет ко мне ладошку и что-то шепчет, но от шума крови в висках я не различаю ни слова. Тогда он находит в себе силы прокричать-прохрипеть: — Не надо! Не тронь её! Боль отступает, а монстр издевательски посмеивается, подходя мягкой поступью ближе. — Думаешь, она здесь, чтобы спасти тебя? Чушь. НИКТО ТЕБЯ НЕ СПАСЁТ. А вот составить компанию… Какое-то движение над нами, и неведомая сила толкает меня изнутри. Рефлекторно откидываю голову, изо рта вырывается тёмное облако из боли и ненависти, впитываясь в амулет. Исполин довольно вдыхает чёрную массу, затягивается ей, будто дорогой ароматной сигарой. — В тебе много тьмы, но много и света, — размышляет вслух, глядя на медленно проклёвывающиеся цветы подо мной. — Вот это удача. Наклоняется, срывает один из них и принюхивается к давно позабытому запаху. Отвлекается, даруя мне крохотное преимущество. И я им воспользуюсь. «Говоришь, во мне много тьмы? Потому что моей злобы сейчас хватит на всех!» Призываю свою силу, и та молниеносно отзывается, наполняя мощью сосуды. Действую, швыряя искрящийся тёмный шар в клокочущее сердце, пока он не ждёт. Но монстр с поразительной ловкостью перехватывает его рукой и подносит к губам, выпивая. — О да… Ещё! «Этот ублюдок питается тьмой! — запоздало доходит до меня, и мозг лихорадочно пытается найти варианты. — Можно использовать силу, но не напрямую». — Да кто ты такой?! — шиплю, приподнимаясь с колен, глядя исподлобья на ненавистного гада, и тяну время. Исполин презрительно скалится. Похоже, вопрос его оскорбляет. — Обладаешь этой силой, но до сих пор не слышала обо мне? — Ни разу, — едко выдыхаю, успев сконцентрировать энергию в гневе. Размашистые алые молнии с грохотом рассекают ближайшие высоченные скалы и обрушивают булыжники сверху на противника. Ещё и ещё. Я так просто не сдамся! Пока монстр отбивает их ручищами и гигантскими крыльями, я с Малем уже скрываюсь в ущелье. Но сокрушительный удар копытом о землю создаёт такую силовую волну, что нас подбрасывает над почвой. Подхватываю мальчика, прижимаю, укутывая крыльями, и принимаю весь удар на себя. Перья хоть и смягчают падение, но не могут избавить от боли. Кажется, я сломала пару рёбер и рассекла локоть о камни. Эхо разносит безумный хохот. Хищник близок к своей добыче. Отчаяние поднимается в горле тошнотворным комом. И без того смутные надежды на чудесное спасение рушатся, словно воздушные замки. Чёрные глазки всё ещё глядят на меня с верой в спасение, отказываясь осознавать, что я его подвела. «Что, если я сделала только хуже? Или теперь мы оба заперты в этой пыточной вместе с чудовищем?» Что-то неуловимо меняется. Вокруг начинает усиливаться белая пелена, а видение — потихоньку ускользать. — Нет… Прижимаю Маля покрепче, хочу забрать с собой. Пойду против всех законов вселенной — наплевать! Лишь бы не бросать его тут на растерзание во мраке! Но чувствую, как пальцы то и дело соскальзывают, будто один из нас потерял плоть. В его взгляде паника: он понимает, что я вот-вот исчезну, как тогда, у обрыва. Мысленно продолжая цепляться за эту реальность, обхватываю его лицо и торопливо шепчу: — Что бы ни произошло, ты сильный, Мальбонте, слышишь меня? Ты с этим справишься, ты переживёшь. Выживешь! И ты вырвешься отсюда, верь мне! Сохрани себя в этом мраке. Помни о месте, где море целует песок! Услышав последнюю фразу, он резко выдыхает, неверяще всматриваясь в уже исчезающий силуэт. На его глазах выступают горькие слёзы, и я успеваю лишь смахнуть большим пальцем одну с щеки, а дальше будто натыкаюсь на невидимую стену. И от бессилия остервенело царапаю её ногтями, желая забрать несчастного ребёнка с собой. Но вихрь усиливается, и меня буквально сносит его порывом. Я стремительно отдаляюсь всё дальше и уже будто сквозь толщу воды различаю разъярённый крик монстра. Зажмуриваюсь, давясь клокочущими рыданиями в груди. Страшно представлять, как исполин отыграется на Мале. Жестоко. Беспощадно. Ещё тысячу лет. Падаю спиной в темноту, сложив крылья. Рывок. Толчок в сторону. Яркий свет на миг ослепляет. Глоток свежего воздуха. Вспышка. Надо мной уже терракотовое небо с россыпью звёзд. Вспышка. Его рука нежно прижимает за талию к себе. Вспышка. Вдыхаю его запах хвойного леса и реки, улыбаюсь. Вспышка. В его ладони зажата рукоять оружия с алым и лазурным самоцветами. Вспышка. Взмах. На гранях лезвия отражается полная луна, красная как кровь. Вспышка. Острие вонзается в грудь, проходя между рёбрами прямиком в сердце. Моё сердце. Вспышка. Острая боль. Запоздалый страх. Сила покидает меня вместе с жизнью. Кровь наполняет лёгкие и поднимается вверх горячей волной, чтобы тонкой струйкой выступить в уголках губ. И замереть. Навсегда. Темнота. Темнота. Холод и Пустота. … Рывок. Рваный вдох! Ещё и ещё, будто наконец всплываю со дна Марианской впадины. Барахтаюсь, пытаюсь выплыть из этого ледяного океана Ничто. С отчаянием метаюсь в искривлённом пространстве. Кричу, снова ощущая ту боль. Пытаюсь высвободить сдавливающую тисками грудь, но ногти впиваются в … чьи-то руки, что стараются удержать мою истерику. Те же руки, что заносили кинжал для удара. Немыслимо. Невозможно. Это всё чудовищный бред! Широко распахиваю глаза, но пока вижу лишь мутные силуэты. Мокрая, в холодном поту. Совершенно запутываюсь, не понимаю, что здесь реально. Всё тело колотит крупный озноб — оно только что прочувствовало на себе смерть. Но хуже душе — она отрицает, брыкается и не верит. Не может поверить. А может быть стоит? — Тише … тише… скоро всё пройдет, — слышу обеспокоенный голос Мальбонте, но перед глазами всё ещё вижу кинжал, пронзающий и отнимающий последнее — жизнь. — Отпусти! — с перепугу рычу, однако он ещё крепче сцепляет на запястьях пальцы. — У тебя жар, позволь мне помочь. В слезах выворачиваюсь, с ладоней рефлекторно срывается тьма, норовя попасть в Полудемона, но тот легко уворачивается. — Ты не в себе. Дыши глубже, — невозмутимо продолжает успокаивать, несмотря на то, что кричу, колотя кулаками по крепкому торсу — Не тронь меня! — В прошлый раз я пропустил пик твоей лихорадки, и ты пострадала. Я не повторю своей ошибки. Он нависает надо мной, перехватывает оба запястья одной рукой и заводит их над головой, второй же с ноткой нежности касается щеки. — Посмотри на меня, Вики! Всё в порядке, всё скоро закончится. — Закончится… — сдавленно всхлипываю и отстраняюсь от его пальцев. Со стороны кажусь полоумной. Должно быть, так оно и есть. Потому что не представляю, как уместить пережитое за эту долбанную ночь в голове и не сойти с ума? Всё ещё тяжело дышу. Боль в груди медленно затухает, рассасывается. Мысли так и путаются. Мешает сосредоточиться ломота во всем теле, будто я пробежала спартанский марафон. «А ведь это он и был, только среди острых чёрных скал. Но так не должно быть. Такого не было прежде. Или это какой-то новый род иллюзий? Но почему столь реально, столь ощутимо?» Холодок пробегает по коже, едва вспоминаю, от кого убегала. «А затем те вспышки, как в видении с Цитаделью. Это снова грёбаное будущее? Раз в прошлом оно событийно сложилось, совпало… выходит, он может убить меня? Всё предрешено?» Горло обжигает и душит обида. В глазах стоят слёзы непонимания. Дрожу от переполняемых чувств. Выдыхаю: — Отпусти. Мальбонте пристально смотрит, сжав губы. Помедлив, высвобождает из хватки, поднимая ладони. Тут же отодвигаюсь, упираюсь спиной в изголовье кровати, по-детски невинно подтягивая колени к себе. Растерянная. Разбитая. Запутавшаяся. Ещё помнящая вкус Небытия. Сейчас совершенно не та сильная и уверенная, что уснула здесь ранее. — Что ты видела? Его голос серьезен и насторожен. Как и взгляд чёрных глаз, что темнее самой ночи. Что в них кроется? Уж точно не равнодушие. Так может я зря себя накрутила? Хочется нырнуть в ставшие родными объятия, снова почувствовать кольцо крепких рук, оберегающих от всех бед. Ведь пещера ещё больше сблизила нас. Тьма сорвала последние маски. Или не все? Безумные образы из видений так и держат в тисках, парализуя сомнениями. Всем сердцем я отрицаю такой поворот, совершенно уверенная в Мальбонте. Но ведь увиденные прежде события неизменно сбывались, пусть отличаясь деталями, но не сутью. И это подкашивает веру. Стираю капли пота с виска, лихорадка растёт, не сбавляя оборотов. — Покажи, — то ли требует, то ли уговаривает Полудемон. — Мы разберёмся. — Вместе? — почти беззвучно шевелю губами, и он молча кивает в ответ. Сидит на краю постели, не двигается. Понимает моё состояние. Я сама должна сократить расстояние, сделать шаг, отринув ночной кошмар. И я стараюсь, честно. Сползаю вплотную к нему, вновь заглядывая в тёмные омуты, чувствую в них непритворное беспокойство и отголоски заботы. Как же я глупа, раз смогла усомниться в нём! Сейчас, узнав обо всём, он найдёт разумное объяснение и заверит, что этого никогда не случится. Поцелует в макушку и велит спать. Я усну на его груди, вслушиваясь в размеренное сердцебиение и ощущая себя в полной безопасности рядом с ним, как и раньше. Уже чувствую тепло его тела. Его запах. Отбросив колебания, с каким-то отчаянием обнимаю, утыкаясь в ключицы. — Я испугалась. Там…там… — запинаюсь, щекоча его кожу неровным дыханием. — Ты не одна, — отзывается он, невесомо гладя меня по спине, простым действием доказывая сказанное. Облизываю пересохшие губы. Поднимаю на него встревоженный взгляд и аккуратно касаюсь его виска. Впускаю его в свою память. Теперь Мальбонте видит всё. Проживает вместе со мной. Лабиринт, статуя, лицо со шрамом. Полудемон хмурится. Отмечаю его замешательство. Чёрные скалы, трон и побег. Он мрачнеет, явно вспоминая те же события, но после будто с облегчением выдыхает. Вспышки, взмах кинжала, острая боль, пустота. Впиваюсь пальцами в его плечи и зажмуриваюсь, с трудом проживая всё это вновь. А когда открываю их, на меня будто выливают ведро холодной воды. Нет, опрокидывают чертову лавину льда. В тёмных глазах нет ни капли удивления. Нет ни шока, ни ужаса от увиденного. Лишь злость, сожаление и глубокая печаль. Ошеломлённо отшатываюсь от него, будто получив резкий удар в корпус. Неловко вскакиваю с постели, но от слабости пошатываюсь, ноги толком не держат. Полудемон молниеносно подхватывает, спасая от падения, но я тут же сбрасываю руки с себя — от его прикосновений сейчас мне становится дурно. Рёбра на движения отзываются странной тупой болью, но это ли важно, когда... «Он знал. Знал всё это время».Soundtrack I Know Your Secrets - Tommee Profitt, Liv Ash
— Не подходи! — с обидой шиплю, уцепившись за угол комода. — Вики… — осторожно начинает он, но я обрываю. Предостерегающе вытягиваю руку перед собой, не давая возможности приблизиться. Он послушно останавливается в нескольких шагах, не отводя пронизывающего взора. Сердце громко стучит в висках. Рой мыслей, подгоняемый неутихающей лихорадкой, дробит воспалённый разум. В голове, словно лампочки, вспыхивают обрывки воспоминаний. «— Зачем я тебе сдалась? — Потому что ты помогла Бонту, и потому что в тебе моя сила, очевидно. Без тебя я выиграю эту войну. Но с тобой это будет проще и … приятнее». «— Я уже не так силён, как раньше… из-за тебя. В тебе кроется большая сила, но она моя. Твоя особенность — быть пустым сосудом, способным вобрать часть моей силы. Ключ, подходящий только к одному замку». «— Я уничтожу их всех. И мне плевать, буду я чудовищем в глазах остальных или нет. Я сделаю всё, для достижения цели. «Большая сила», «моя», «ключ», «сосуд», «проще». «Сделаю всё, для достижения цели»… Меня бьёт крупная дрожь от осознания, как я была слепа, как не видела или не хотела замечать очевидные вещи. — Вики… — его голос настойчиво привлекает внимание, прерывая внутренние метания. — А я всё задавалась вопросом: кто я для тебя? Вот наконец и ответ, — поднимаю глаза, уязвлённо задыхаясь от страшного понимания, и с горечью усмехаюсь: — Я здесь, потому что нужна тебе под рукой. Вернее, не я, а сосуд с твоей силой. Остальное — приятные бонусы. Как удачно: можно спать со мной, а потом убить, чтобы вернуть всю свою мощь. На мой обозлённый оскал он отвечает гробовым молчанием. И это ранит немыслимо глубоко, косвенно подтверждая всё сказанное. Посыпая и без того истерзанное сердце стеклянной крошкой, чтобы придавить сверху. — Ты готов сделать всё ради убийства Шепфа. И тебе плевать, станешь ли ты чудовищем для остальных. За всё нужно платить свою цену, даже меня, верно, Маль-бон-те? С болью произношу ненавистные слова, а он плотнее сжимает челюсть, под кожей перекатываются напряженные желваки. Враг небес выглядит так, будто получил хлёсткую пощечину, но вместе с тем согласен, что заслужил её. И это убивает. — А я, дура, хороша! Не просто верила тебе, я ещё и … ааах! Яростно сжимаю кулаки, впиваясь ногтями до кровавых подтёков. Слёзы собираются в уголках глаз, добавляя белой пелены, а потом срываются с длинных ресниц вниз, скользя солью по скулам. Внутри геометрической прогрессией разрастается беспощадная боль от предательства, но я лишь тихо выдыхаю: — Как ты мог… После всего, что между нами было, я разбита вдребезги. На части, молекулы, атомы. Не понимаю, как дальше. Что дальше? Мальбонте качает головой, делает ещё шаг. — Вики, всё не так просто. Давай обсудим это утром. Сейчас тебя лихорадит, нужен отдых. — Нет! Не приближайся! Снова вскидываю перед ним руку, на кончиках пальцев шевелятся разряды тьмы. Я на грани. Да, боль — определённо катализатор силы. Не знаю, могу ли противостоять Врагу небес хоть как-то, но к моему облегчению, он остаётся на месте. В чёрных обсидианах эмоции, которые уже трудно сдержать. Гнев? Боль? Жалость? Страх? Бессилие? Несколько долгих секунд он внимательно смотрит. Тяжело вздохнув, с горькой печалью усмехается и холодно интересуется: — Не хочешь тут находиться? Презрительно скривив губы, отрицательно мотаю головой. С непроницаемым лицом кивает. Коротко зовёт, полуобернувшись к двери: — Дежурный! Почтительный стук. В комнату входит Саферий, тревожно поглядывая на нас. — Повелитель? — Сопроводи Вики к Люциферу. «Что?!» Обескураженно смотрю на него, растерянно опуская руки. А раскосые глаза стража едва не вываливаются из орбит от удивления. С языка слетает быстрее, чем он успевает обдумать: — Сейчас?! — и торопливо опускает голову под тяжестью сурового взгляда, чеканя: — Слушаюсь, Повелитель. — Доставьте туда тёплую воду и полотенца. Закончишь дежурство там. Распорядись и жди за дверью. Саферий кивает и пятится к выходу. Мы снова остаёмся одни. Тишина звенит напряжением. — Почему к нему? — через некоторое время прерываю молчание, обжигающим льдом глядя на мужчину. Ведь Люцифер — последний в лагере, кому доверяет Мальбонте. Относится к нему с нескрываемой неприязнью. Потому что знает, в чём его главный мотив находиться здесь. Полудемон поворачивается ко мне, скользя многозначительным взглядом. Задерживается на фигуре. Хмурится. Всё так же молча подходит к кровати, сдёргивая сухую простынь. Шагает навстречу, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Внутри всё сжимается. Не от страха, а от боли и острой привязанности. Сердце рядом с предателем и бьётся предательски быстро. — Люцифер позаботится о тебе, — произносит сухо, хотя эти слова точно даются ему нелегко. — Поможет сбить лихорадку. — Почему он, а не та же Кларисса? — Потому что тебе с ним будет… спокойнее, — безрадостно хмыкает он и осторожно накидывает простынь, огибая мои крылья. Мягкая ткань укрывает плечи, спадая к ногам. И я только сейчас замечаю, что моя сорочка промокла насквозь и липнет к телу, становясь почти прозрачной. Мимолётное касание ладони предплечья сквозь материал. А в груди пронзительно колет зарождающееся тепло в ответ на лаконичную заботу. Укутываюсь в накидку, злясь на неловкость. — Вики, не совершай глупостей. Не исчезай никуда, пока мы не поговорим об этом. Прошу. Мальбонте хочет сказать большее, но в последний момент упрямо сжимает губы и отстраняется. Сложно поверить, как за одну ночь между нами могла разрастись столь глубокая пропасть. И всё же Полудемон отправляет меня к единственному в лагере, кого недолюбливает. Потому что он близок именно мне и, что важнее, ему дорога я. Он позаботится.