Бриллиант без оправы

      Глупое сердце безумно бухало в груди, заглушая окружающий шум, словно пыталось прорваться наружу. А в голове вообще царил какой-то хаос. Нужно было успокоиться и привести мысли в порядок. Очень хорошая, рациональная идея, учитывая место и обстоятельства.       Ничего лучше не придумав, Чонгук ускользнул в туалет освежиться. Поднимаясь с места, он наткнулся на вопросительный взгляд Чимина и, произнеся лишь губами «я ненадолго», получил утвердительный кивок. Пришлось немного поплутать, но всё же Чонгук достаточно быстро достиг своей цели. Здесь было гораздо тише, да и туалет оказался, на удивление, пуст.       Хотелось не только ополоснуть руки и протереть шею холодной водой, а всю голову засунуть под кран, может тогда полегчает. И всё же Чонгук этого не сделал, не желая обесценивать старания Чимина над своим лицом и причёской. Глядя на отражение в зеркале, ничего нового там не обнаружилось в принципе, разве что глаза блестели как-то ярче, да и весь вид такой, словно чем-то тяжёлым только что по голове приложили. Вот так оно бывает оказывается?       Что именно бывает, Чонгук был не уверен, но с ним определённо только что что-то случилось, потому что реакции мозга и организма были совершенно новыми. Чем-то похожи на волнение и возбуждение перед соревнованиями. А что за мысль странная проскользнула? Влюбился? Ну чушь же, да? Не бывает так, что увидел впервые издалека, услышал голос и полюбил. Хотя под описание его состояния очень точно подошла бы фраза «словно бабочки порхают в животе». Это всё глупые дремлющие инстинкты вдруг проснулись. Как ни крути, Чонгук был омегой, что вполне объясняло реакцию на сильного альфу.       Только всё это нереальное, сценический образ, ему просто очень понравилось выступление, он был поражён и восхищён.       А Юнги… Тут Чонгук полностью был согласен с Тэхёном, Юнги крутой. Так дерзко и откровенно себя вести, не бояться толпы и их осуждения, нужно быть воистину смелым и уверенным в себе. Признать своё поражение, пусть и в постановочном баттле, перед омегой, опуститься перед ней на колени, не все альфы такое поймут и примут. Да, в целом в мире сейчас царит равноправие, но на деле всё чуточку сложнее. Омег открыто не притесняют, но до сих пор некоторые профессии или должности для них закрыты. Консервативное корейское общество меняется, но не так быстро, и по сей день бытует мнение, что омега не способна на что-то большее, кроме поддержания уюта в доме и воспитания детей. И всё это выступление плевок в сторону консерваторов, сарказм над сарказмом, потому что мы сами выбираем своё место и роль в этом мире.       Руки от холодной воды уже заледенели, и Чонгук, закрыв кран, поспешил засунуть их в сушилку. Из-за шума работающей техники он не сразу обратил внимание, что кто-то ещё находится в помещении, и, обернувшись, удивлённо округлил глаза. Вот, блин, серьёзно? Становиться невольным зрителем туалетного порно определённо не входило в его планы на сегодняшнюю или любую другую ночь. А увлечённо лапающей друг друга парочке не было абсолютно никакого дела до того, что у них есть свидетель. Ну, быстрый перепихон в туалете ночного клуба — это как бы классика жанра, но GOT7 считался элитным заведением и совсем другой направленности. Сбросив ступор и смущение, Чонгук постарался незамеченным пробраться к выходу, но случайно задел ногой какую-то декоративную непонятную штуковину, тем самым привлекая внимание к себе. Неловко получилось. — Присоединишься, милый? — промурлыкала омега, облизывая Чонгука поплывшим взглядом, при этом продолжая ластиться к своему альфе.       В ответе на вопрос он не видел никакого смысла и очень быстро покинул помещение. Да и не хотелось огрести проблем от возможной реакции альфы на это.       Чёрт возьми, как же мерзко. И не от того, что кто-то решил уединиться и развлечься. Он не осуждал. Кому-то, наверное, такое нравится. Просто, совсем чуточку Чонгук был романтиком и представлял себе интимную близость несколько иначе. А это предложение присоединиться? Так гадко стало на душе. И вполне вероятно, что омега не только накидалась коктейлями под завязку, но неужели это нормально? То есть вот так просто, первому встречному, случайному человеку предложить замутить групповушку в туалете? Это никак не вписывалось в его картину мира.       Как говорится, каждому своё. Зато этот инцидент выбил из головы мысли о внезапном приступе тахикардии, бабочках и Юнги.       В старшей школе все тоже были помешаны на сексе, и Чонгук этого не понимал. Откуда берётся стремление поскорее расстаться с девственностью, будто это нечто постыдное? Несомненно, любопытство и те же стереотипы о том, как это круто и классно. Но зачем торопить события? Чонгук не был из тех, кто хотел бы сохранить невинность до свадьбы, а первая брачная ночь была бы по-настоящему первой. Да и в сказки про истинность не верил, читал, конечно, что-то про долго и счастливо, любовь с первого взгляда и смерть в один день. Только Чонгук был всё же больше реалистом, в розовых облаках не витал, о принцах на радужных единорогах не мечтал. Ему хотелось иметь нечто большее, нежели просто секс, знаменующий о факте потери девственности. И он не хотел её лишиться или терять, скорее отдать, подарить. Игра слов, факт один, а значения разные. Многие сказали бы, что это глупо, Чонгук же мечтал, что его первый раз будет с человеком, которому не будет всё равно, с которым не будет страшно, которому доверяешь, любишь, и это было бы взаимно. Слишком сопливо, ванильно, по-омежьи? Ну так Чонгук и был омегой, только он так думал и до обретения своего статуса.       Секс всё чаще тождествуют с мимолётным удовольствием, а не с любовью, списывая всё на инстинкты и природу, влияние феромонов. Иметь регулярный секс хорошо и правильно, а если же у тебя его нет, то с тобой что-то не так. Хотя двойные стандарты и в этой теме не дремали. Обилие и разнообразие партнёров у альфы, беты и омеги трактовалось совершенно по-разному. Почему-то считалось, что омеги моногамны, а альфы по своей сути просто таковыми быть не могут. Какой-то бред на самом деле. Зачем всё так усложнять, даже проводить какие-то научные исследования на тему. Неужели не очевидно, что всё зависит лишь от выбора самого человека?       Чонгук и здесь не вписывался в стандарты. Он был чувствителен к запахам, но на уровне нравится/не нравится, какого-то эффекта от воздействия феромонов он на себе никогда не ощущал, не терял контроль и голову. И не стыдился того, что в свои девятнадцать остаётся девственником. Молчал об этом не потому, что стыдно, а потому что есть вещи, которые никого не касаются. Обсуждение своих похождений, как это было, как громко стонала омега или лежала бревном, какой толстый или маленький у альфы член — подобные разговоры всегда вгоняли его в краску, даже мимолётно услышанные фразы. Разве можно настолько личное, сокровенное выставлять на всеобщее обозрение, хвастаться этим или наоборот, пытаться тем самым кого-то унизить? И как можно высмеивать или осуждать человека за то, что он чего-то не умеет или ещё не пробовал?       Многого Чонгук не понимал в этой жизни, но от своих стандартов не отказывался, не гнался за непонятно куда спешащим стадом, придерживался своего собственного темпа.       На обратном пути что-то явно пошло не так, и Чонгук заблудился. Ничего удивительного, ведь он был здесь впервые, а клуб очень большой, да и слишком глубоко он погрузился в свои мысли. С ним такое периодически случалось. Если честно, он вообще не понял, как оказался в этом пустом и тихом коридоре. По бокам было несколько закрытых дверей без табличек или надписей, но с наклеенными стикерами неясного значения, а впереди виднелась одна чуть приоткрытая. Неплохо было бы уточнить хоть у кого-нибудь, как найти выход отсюда. В надежде на помощь, он подошёл ближе и услышал голоса. — Сколько у нас ещё времени? — низкий, расслабленный, с ленцой. — Пятнадцать минут до моего финального соло, — нежный и лёгкий.       Да быть того не может! Он буквально недавно слышал эти голоса со сцены. Привет, тахикардия!       Подслушивать не хорошо, но Чонгук никак не мог набраться смелости и постучать, как-то обозначить своё присутствие и спросить про выход. — Хорошо. Потом посидишь с нами? — А? Застегни, я не достаю. И потуши немедленно, здесь нельзя курить.       Послышалось хмыканье, что-то скрипнуло, зашуршало, донеслись шаги и вжик молнии. Да что ж за день-то сегодня такой? — Малышня сегодня здесь. И Тэхён будет очень рад тебя увидеть. — О, ясно. — Хосок. Посмотри на меня.       Так вот как зовут эту многоликую омегу на самом деле. До этого момента Чонгук уже слышал множество различных вариаций. «Самый красивый на свете омега», «любовь всей моей жизни», «солнышко», «Джей Хоуп», теперь ещё и «Хосок» добавилось. — Не начинай. Я устал, поэтому потом домой. — Тебя отвезти? — Нет, повеселись, удели время брату. Охрану и транспорт обеспечивает клуб.       Да уж, охрана на высшем уровне: в туалетах разврат и порнография, а в помещение для персонала может пройти кто угодно, да и там происходит что-то непонятное. Продолжая мяться у двери, Чонгук уже почти решился воспользоваться паузой и заявить о себе, но тут Юнги, вздохнув, продолжил. — И всё же, я не понимаю. Я обещал не вмешиваться и не лезу. Но, Хоби, он тебе нравится. Ты ему тоже, скажу больше, он влюблён. Постоянно спрашивает меня о тебе, ищет встречи, а ты всячески их избегаешь. Он твой главный фанбой. И не удивлюсь, если у него даже есть алтарь в твою честь, которому он ежедневно поклоняется. — Перестань! Мы уже не раз говорили об этом! Да как это вообще будет выглядеть со стороны? — А тебе не всё равно? — Нет, потому что он твой брат, а моя фамилия уже несколько лет не Чон. — Вот как раз в этом нет никакой проблемы. Тэхён поймёт, а я дам развод по первому твоему слову.       О, нет. Чонгук прикрыл рот рукой, чтобы сдержать поражённый возглас. Эта информация абсолютно точно не предназначена для чужих ушей. Нужно убираться отсюда и постараться как-то срочно забыть об услышанном. Или, быть может, он что-то не так понял? — Ты ошибаешься. Алтарь у него не в мою честь, а в твою. Юнги, он же тебя боготворит. Ты для него пример и эталон настоящего альфы. Тэхён даже смотреть в мою сторону перестанет, если узнает о нашем браке!       Без вариантов, это нельзя трактовать как-то по-другому. Что ж тут за Санта-Барбара творится? Во истину, меньше знаешь — крепче спишь. И Тэхён, чёрт, как же он… вот же чёрт! — Тише, успокойся. Не преувеличивай, я всего лишь неудачник. Моя первая омега бросила меня, потому что я был бедным студентом. Вторая, потому что слишком холодный, бесчувственный и закрытый. Третья, потому что слишком много работаю. Что-то не похоже на эталон, согласись? Со стороны же виднее. А ты… видимо, в прошлой жизни я спас мир, причём, дважды, раз в этой повстречал тебя. И я хочу для тебя только добра и счастья, поэтому сейчас открою маленький секрет. На твоём прекрасном личике есть такая штука, рот называется. В него много что может входить, но и выходить тоже. Например, слова. Как сейчас. Мы с тобой разговариваем. А благодаря вот этим очаровательным ушкам, ты меня слышишь и, надеюсь, когда-нибудь всё же услышишь. Не поверишь, но и у Тэхёна всё это тоже есть, а ещё есть мозги. Он поймёт, если всё нормально объяснить.       Интуиция кричала о том, что влезать в то, что происходит за дверью, точно не стоит. Он вообще не должен здесь находиться. Чуть ли не срываясь на бег, Чонгук двинулся обратно в лабиринт коридоров и за очередным поворотом наткнулся на человека из охраны. Ну, наконец-то! Где ж ты раньше был? Столько всего могло не произойти, будь ты на своём посту!       Получив ценные указания и точно следуя заданному маршруту, Чонгук приближался к усиливающемуся шуму. И вскоре был перехвачен взволнованным Тэхёном. Как же не вовремя. Он ещё не успел прийти в себя от случайно полученной информации, которая так или иначе, в том числе, касалась и Тэхёна. — Чонгуки, мы тебя потеряли! С тобой всё в порядке?       Не уверен, подумал Чонгук. — Да, всё хорошо, прости за беспокойство. — Точно? Ладно, пойдём скорее, мы не можем пропустить финал.       Чонгук пропустил завершающее шоу выступление, потому что снова ушёл в себя. Лучше бы он вообще не приходил сегодня в этот клуб, и тогда не пришлось бы ломать голову о возникшую дилемму. Далеко не всегда обладание знанием означает благо.       Мучить себя и дальше сомнениями и раздумьями не позволили друзья, которые утянули Чонгука на танцпол. И, да, это помогло отвлечься. По идее, сегодня поддержка требовалась Тэхёну, но тот был весьма бодр и весел, ярко улыбался, смеялся, подпевал словам знакомой песни и, кажется, в данный конкретный момент любил целый мир. Возможно, отчасти тому способствовала текила.       Отпустить себя, отдаться музыке и ритму оказалось совсем не сложно. Мыслей не осталось, было просто хорошо. Течение времени совсем не ощущалось, может быть, прошла минута, может, час, а огромное скопление людей вокруг больше не давило и не напрягало.       Треки сменяли друг друга, движения нон-стоп и в такт. Волосы взмокли, футболка липла к спине, было жарко и хотелось выпить чего-нибудь холодного. Настало время взять тайм-аут.       На пути к столику Чимин отстал, а Тэхён пытался с кем-то поговорить по телефону, активно жестикулируя руками и оглядываясь по сторонам. Упав на диванчик, Чонгук стащил коктейльную карту, чтобы использовать её в качестве веера, и не смог отказаться от соблазна прилечь ненадолго.       Возможно, потом он отключился на какое-то время, потому что, моргнув, на столике обнаружились обновлённые напитки, Чимина всё ещё не было, а рядом с Тэхёном, опираясь на спинку дивана, стоял Мин Юнги и о чём-то говорил с братом. Чонгук тут же вспомнил все события, произошедшие за последние часы, разом. Тело само моментально отреагировало, возвращая себя в сидячее положение. Видимо, вышло как-то резко, потому что теперь всё внимание было сосредоточено на нём. Сердечко снова пустилось вскачь, смущение и волнение были на подходе. — Не представишь нас? — обратился Юнги к брату, не отрывая внимательного взгляда от самого Чонгука. — Точно! — хлопнув себя ладонью по лбу, радостно прокричал Тэхён. — Это наш малыш Чонгуки. Гуки, а это мой брат Юнги. — Привет, — неуверенно отозвался малыш Чонгуки. — О, вы таки с Чимином решились и завели себе ребёнка. Мило. — Юнги! — прохныкал Тэхён.       Вот же хамло! Чонгуку очень хотелось в ответ бросить что-то типа «я уже не ребёнок!», но это как раз и звучало бы по-детски. Лучше проигнорировать подколку, вот это будет по-взрослому. Определённо. — Где, кстати, Чимин? — Охотится.       А Чонгук тем временем поймал дежавю. Пару месяцев назад при встрече с Тэхёном он также молчаливо пялился на него. Это, видимо, какая-то семейная черта — вгонять людей в ступор. Правда, в этот раз Чонгук смотрел не изумлённо, а заворожённо. Братья не похожи между собой, во всяком случае в глаза не бросались явно схожие черты.       В образе Юнги не было каких-то ярких и кричащих деталей: тёмные, удлинённые с одной стороны волосы зачёсаны набок, несколько прядей спадало на лоб, виски коротко выбриты; чёрная плотно облегающая широкие плечи и грудь водолазка с высоким горлом, узкие тёмные джинсы с прорезями на коленях, кожаный ремень с серебристой прямоугольной пряжкой; на жилистых руках серебрились кольца и браслеты, в ушах — серьги-кольца. Кожа очень светлая, гораздо белее, чем у Тэхёна. Рост средний, пожалуй, он будет ниже самого Чонгука. По отдельности, наверное, ничего особенного или выдающегося, но в целом производит неизгладимое впечатление. И Юнги абсолютно ничего не делал, просто стоял непринуждённо, смотрел на брата сверху вниз, слушал, кивал, но выглядел внушительно и солидно. — В чём дело, Бэмби? — вопрос прозвучал неожиданно, а Чонгук сразу не успел отвести взгляд и продолжил пялиться на Юнги большими глазами.       А тот отвечал каким-то хитрым прищуром и игривой ухмылкой. И только спустя несколько секунд пришло осознание. Бэмби? Это типа оленёнок из мультика? Да он просто издевается! Чонгук нахмурился, поджал губы, очень грозно зыркнул в ответ. Но все старания показать своё недовольство и возмущение возымели странный эффект, Юнги расхохотался. — Какой очаровательный ребёнок. — Сам ты ребёнок, Белоснежка, — пробурчал себе под нос Чонгук.       Обидно, между прочим. Он попытался отгородиться коктейльной картой, старательно всматриваясь в названия и содержание предложенных в меню напитков и украдкой всё же поглядывая на Юнги. И первым, на что упал взгляд, был «Секс на пляже». Замечательно, просто замечательно. Добравшись до своего чая, Чонгук очень удивился обширному составу ингредиентов, больше половины из которых являлись крепким алкоголем. Коварный «Лонг айленд айс ти» очень умело замаскировался. Партизан! Кто ж такие названия даёт алкогольным коктейлям? И это что же получается, он, сам того не зная, напился? Да вроде никаких симптомов пока не наблюдалось, чувствовал он себя нормально, стойкий организм не поддался на провокацию.       Зато наблюдался явно погрустневший и поникший Тэхён, крутивший в руках непонятно откуда взявшийся небольшой букетик из мелких жёлтых цветов. Чонгук не вслушивался в разговор между братьями, да и вклиниваться в него было бы, наверное, неуместно. Хотя о причине испортившегося настроения догадался легко и без подсказок. Хосок всё же к ним не присоединится. А ведь Тэхён действительно надеялся на встречу всё это время. Пожалуй, вечеринку можно считать законченной. — Смотрю, подкрепление прибыло, — отметил присутствие Юнги вернувшийся Чимин, заползая тому под руку. — Это очень хорошо, потому что оставлять детишек без присмотра мне бы не позволила совесть, а другие планы уже нарисовались. Вы с Хосоком умеете вдохновлять.       И этот туда же! Куда он, интересно, собрался? — И кто же сегодня пал жертвой твоих чар? — приобнимая Чимина за плечи, поинтересовался Юнги. — Чудесный экземпляр. Блондинистая лапуля у бара.       Не сговариваясь, вся компания тут же повернула головы в заданном направлении, причём Тэхён так крутанулся, что чуть не упал с дивана. Чонгук сначала не сразу сообразил, проморгался для верности, но других результатов это не принесло. За стойкой был только один человек со светлыми волосами, и на альфу он был совсем не похож. Чимин не ошибся в определении, действительно лапуля. Очень миниатюрная омега, словно куколка. Сегодня, что, день какого-то скрытого смысла и тайных подтекстов? Он опять чего-то не понимал? — Да, — протянул Юнги, — не стоит заставлять его долго ждать. Иди, я отвезу их домой.       Приземлившись рядом с Тэхёном, Чимин что-то зашептал тому на ухо, поглаживая по спине, а потом чмокнул его в макушку. Напоследок опрокинул в себя последний оставшийся шот и даже не поморщился, задорно подмигнул Чонгуку, послал воздушный поцелуй Юнги и упорхнул, как на крыльях, правда, явно не большой любви. Таким Чимина он видел впервые. — Если есть желание потанцевать, выпить или что-нибудь ещё, то не больше получаса, мне ещё нужно поработать сегодня.       Поработать? В третьем-то часу ночи? Чонгук больше всего на свете в данный момент хотел поскорее добраться до своей кровати и заснуть мёртвым сном. Слишком много информации. Слишком. — Можно переночевать у тебя? — отозвался Тэхён. — Конечно. — Тогда едем сейчас, делать здесь больше нечего.       Тэхён понуро поднялся и нетвёрдой походкой пошёл на выход сквозь толпу. Юнги и Чонгук последовали за ним. А солнечный букетик остался лежать на диване.       Машина у Юнги оказалась большой, чёрной, глянцевой, красивой и, наверное, дорогой. В машинах Чонгук тоже не разбирался. Особого выбора места ему не предоставили. Всю дорогу до парковки угрюмо молчаливый Тэхён закатился на заднее сидение и попытался свернуться там в позе эмбриона. Юнги укрыл его своим пальто и сел за руль. Что ж, это будет очень неловкая поездка.       Никто не пытался завязать разговор из вежливости. Юнги лишь уточнил адрес, вбил его в навигатор и плавно тронулся с места. Тишину разбавляла какая-то лёгкая инструментальная мелодия, доносившаяся из колонок. Пианино, скорее всего. Весьма неожиданный выбор для человека, который несколько часов назад читал рэп со сцены ночного клуба. А ещё в салоне очень приятно пахло кофе и пряностями. И почему-то было совсем не неловко, а спокойно и уютно.       За окном мелькал ночной яркий Сеул и его полупустые улицы. Чонгуку ещё не доводилось насладиться таким видом. Красиво. Никаких пробок, и все светофоры давали зелёный свет. Юнги ехал быстро, но без какого-то показного лихачества, уверенно, со знанием дела, поэтому страшно не было. Чонгук засмотрелся на руки, твёрдо держащие руль, на сосредоточенный профиль. Очень красиво.       Что же ты за человек такой, Мин Юнги? Называешь себя неудачником, а ездишь на шикарной тачке. Слушаешь что-то похожее на классику, хотя тебе бы больше подошёл тяжёлый рок. Тайны хранишь от брата, который буквально в рот тебе заглядывает и смотрит так преданно, словно верный пёс. Заботишься о нём, к себе забираешь, чтобы не грустил один, пальто своё снимаешь, чтобы не замёрз. И мужа своего пытаешься с ним свести. Работаешь ночью, вместо того чтобы спать. И, кстати, интересно, кем? Малознакомых людей оленями называешь. И чувства странные вызываешь. Вы очень неоднозначный человек, Мин Юнги. — Нравлюсь? — не отрываясь от дороги, вдруг выдал Юнги. — Что?! — Ты так смотришь, что я кожей чувствую твой взгляд, кроха. Это наводит на определённые мысли. — Эй, я, вообще-то, выше! — мгновенно выпалил Чонгук, старательно игнорируя вопрос. — Ауч. Бэмби, прояви уважение к старшим, не дави на больные мозоли. И не обижайся, я не пытаюсь тебя чем-то задеть.       Стыдно стало. Не стоило так резко реагировать. В этом же, действительно, нет ничего такого. Только Чонгуку уже давно никто не давал таких милых прозвищ, разве что родители иногда называли «малыш», что, если задуматься, действительности никак не соответствовало. Малыш вырос и обзавёлся некоторыми комплексами относительно своих размеров. А в подобных обращениях в первую очередь видел подвох и издёвку. — Ну так что? — вновь подал голос Юнги. — А? — Нравлюсь?       Он всё-таки издевается. Да разве можно о таком спрашивать столь прямолинейно? — Точно нет, — фыркнул в ответ Чонгук. — А жаль.       Это же он сейчас не серьёзно, да?       Чонгук оглянулся на заднее сидение проверить, как там Тэхён. Тот плотно закутался в пальто брата и, кажется, дремал. Поверх чёрной плотной ткани виднелся белый провод от наушников. Пожалуй, другого шанса расставить всё по своим местам у него не будет. — Я всё знаю. — Поздравляю, тебе удалось постичь невозможное, — скептически отозвался Юнги. — Сегодня в клубе… это получилось совершенно случайно, я, честно, не хотел. Только спросить, но услышал ваш с мужем разговор.       Ни один мускул не дрогнул на лице Юнги. Он продолжал сосредоточенно смотреть на дорогу, не проявляя ни единого признака беспокойства. Его совершенно не волнует раскрытие тайны? Невозмутимости и самообладанию этого альфы можно только позавидовать. — Разве тебе не рассказывали, — вкрадчиво начал Юнги после минутной паузы, — что совать свой милый носик в чужие дела — плохая затея, Бэмби? — прозвучало настолько угрожающе и зловеще, что Чонгук инстинктивно вжался в кресло. — Что ж, теперь мне придётся тебя убить.       Машина остановилась на пустующей набережной, мигая аварийными огнями. — На выход, — Юнги быстро глянул назад, подхватил сигареты, лежащие на панели коробки передач, и первым покинул салон.       Плохой идеей было заводить этот разговор. Уже, наверное, в сотый раз Чонгук пожалел, что не остался в общежитии.       Нервно сглотнув и отстегнув ремень безопасности, Чонгук открыл дверь, вдохнул свежий ночной воздух. Юнги курил, присев на бампер. Страшно и тревожно, тело потряхивало явно не от ночной прохлады. — Это же шутка? — оставаясь на некотором расстоянии, опасливо спросил. — Конечно, да, — закатив глаза, рыкнул Юнги. — За кого ты меня принимаешь? — За киллера под прикрытием? — неуверенно предположил Чонгук.       И Юнги рассмеялся, низко, хрипло, искренне. Глубоко затянулся и выпустил облако дыма вверх, всматриваясь в тёмное небо. — Ты забавный, мне нравится, — но мимолётная весёлость очень быстро сменилась серьёзностью. — Ну и каков посыл твоего заявления? Шантаж, угрозы слить инфу прессе, рассказать брату? Денег хочешь, м? Сколько?       Взгляд у Юнги был жёстким, острым, препарирующим. Возмущение мгновенно вскипело внутри. Да как он мог подумать о таком? И причём здесь вообще пресса? — Это нечестно и жестоко. — Что именно? — Ты обманываешь его и даёшь ложную надежду! Разве можно так издеваться над своим братом? — Беспокоишься за него, значит. Хорошо, — хмыкнул Юнги. — Не спеши с выводами, Чонгуки. Со временем всё встанет на свои места и будет так, как должно быть. Хочешь вывалить всё это на брата сейчас? Валяй, останавливать не буду. Просто подумай о последствиях. — Ты, что, угрожаешь мне? — Да господь с тобой! Какая же у тебя бурная фантазия! В этой истории есть не одна заинтересованная сторона, по просьбе которой наш фиктивный брак остаётся не публичным, — и на лице Чонгука, видимо, отразилась вся крайняя степень изумления. — О, значит, до конца ты не дослушал. И ты ничего не знаешь, Бэмби, — отбросив окурок в сторону, Юнги поднялся с капота. — Садись в машину, замёрзнешь, ты слишком легко одет.       На этом разговор был окончен.       Тэхён за время их отсутствия так и не изменил своей позы, уснув по-настоящему. Оставшуюся часть пути ехали молча под аккомпанемент необыкновенной инструментальной композиции. Чонгук смотрел только в окно, мысленно соглашаясь с Юнги. Ему стоило о многом подумать.       Его высадили неподалёку от главных ворот университета, пожелав спокойной ночи. И больше ничего. Никаких просьб, угроз, объяснений. Чонгук проводил взглядом быстро скрывшуюся из вида машину и неспешно поплёлся в сторону общежития. Голова разболелась отчего-то, и почему-то вдруг необъяснимо захотелось закурить.