Бриллиант без оправы

      Всё складывалось… неплохо? Да, у них с Юнги всё хорошо. Почти. Наверное. Они встречались. Наверное. Всё ещё трудно поверить, хотя, некоторые факты намекали именно на это. Правда, Чонгук до конца не уверен.       Ну и не совсем встречались, то есть встречались, но не совсем. Как бы да, но как бы нет. Не официально. Не как парочка. Как друзья? Да, очень на это похоже.       Они обменивались сообщениями и виделись почти каждый день. И тоже, пожалуй, громко сказано. Нет, то, что каждый день и виделись, безусловно. Но встречи эти были так скоротечны, мимолётны. И ещё, с ужинами у них пока что-то никак не складывалось, но вместе они всё же поели, причём, не один раз.       Отдельно нужно отметить, Юнги красиво ел. Чонгук никогда раньше не залипал на жующих еду людей, а тут прям завис, глаз оторвать не мог, сам забыл про то, что нужно жевать свой бараний шашлычок.       Потихонечку в копилку воспоминаний начали собираться отдельные моменты и картинки с участием Юнги. Кинки и фетиши, так это называется? Голос, который хотелось слышать утром, днём и вечером, всегда. То, как мягко он произносил «Бэмби», несмотря на низкий тембр и хрипотцу. Пальцы, эти чёртовы длинные бледные пальцы. Руки на руле и то, как Юнги круто смотрелся, когда вёл машину. Невероятная добрая улыбка, временами всё ещё напоминающая оскал. Хитрый прищур. Тёмные глаза. То, как он забавно, даже мило, поджимал губы и хмурил брови.       И вот теперь, как он неторопливо, можно сказать, лениво расправлялся с едой, языком слизывая капли соуса с губ. Ничего особенного скажет незаинтересованный прохожий, когда руки заняты, все так делают. Но Чонгук-то очень даже заинтересован! Поэтому мысленно отметил, что это слишком уж порнографично, и с трудом проглотил вставший поперёк горла кусочек мяса. Возможно, он слишком много значения уделил словам той песни, в которой Agust D и его язык обещали незабываемое путешествие в Гонконг.       И, кстати, о высокорейтинговом. Всего остального, что делают парочки и люди, которые друг другу нравятся в том самом смысле, не было. То есть контакт был, но не физический. Они даже за ручки ещё не держались. Ладно, держались, один раз, ага, в тот самый, когда Чонгук помог Юнги подняться со скамьи, и на этом всё. Так и должно быть? Интернет говорил, что нет. По информации из надёжного источника, после третьего свидания уже должен был случиться секс. А тут ни обнимашек, ни поцелуйчиков, ничегошеньки. Юнги был близко, очень, но всё равно умудрялся каким-то образом держать дистанцию и себя в руках. Он их не распускал, и Чонгука это малость расстраивало. И даже сердечек в переписке нет.       У него с Тэхёном контактов больше, а ведь они не встречались, просто дружили, не целовались, но обнимались часто. Один раз при встрече, это как минимум. И Тэхён мог это одно объятие растянуть минут на пять.       Может быть, с Чонгуком что-то не так? Может быть!? Да достаточно в зеркало заглянуть, чтобы понять, что именно не так! Или Юнги уже и не рад, что ввязался во всё это и просто не хочет обижать друга своего брата? Чонгук больше ему не нравился? Это всё из жалости? Или он опять что-то не так понял, и Юнги под «нравишься» имел в виду не как омега? Про альф говорят, что они иначе не могут, в смысле, если нравится, значит, руки точно должны распускаться. Пометить там, пощупать, оценить, ну а потом и поиметь. Природой такое заложено, инстинкты. Почему у Юнги они отправились в спячку? Почему рядом с Чонгуком не проснулись? Ну точно, он какая-то неправильная, бракованная омега!       С ума тут можно сойти, гадая.       И всё же, если без драматизма, пожалуй, всё шло своим чередом. Они постепенно узнавали друг друга. Юнги не напирал и не давил, словами и поступками не обижал, не пугал. Хосок говорил, что Юнги бывает временами резок, так вот, Чонгук этого не наблюдал. С ним он был внимателен, вёл себя достойно и прилично.       Рассказывал о себе, но больше интересовался Чонгуком. Так стало известно, что Юнги любил смотреть кулинарные шоу, и, разумеется, он преданный фанат «ЛеДжиндарной кухни». Его любимое блюдо — мясо во всевозможных вариациях. Домосед, в свободное время предпочитал заниматься сном, но имел несколько гиперактивных друзей, которые что-то придумывали и мешали поспать. Выставки искусств, музеи, картинные галереи, рыбалки на рассвете, велопрогулки, шопинг. Тигрёнок Тэ стоял особняком в списке отвлекающих факторов, он вообще был на особом положении в сердце и жизни Юнги. А спать вообще шикарно, это да, Чонгук его отлично понимал и разделял это увлечение. Принимая во внимание, что обычно Юнги спал не больше четырёх часов в день, что очень тяжело для организма, этим слишком уж активным его друзьям хотелось сказать пару слов, чтобы дали уже выспаться человеку и сами составили компанию друг другу. Братья Мин-Ким ко сну относились одинаково, с любовью, трепетно, только Тэхён спал ежедневно раза в два больше своего брата, ну точно, как большая кошка. И, как известно, он любил животных. К чему бы это сейчас? Одной из форм проявления этой любви было кормление ранним утром уточек в парке. И почему-то Чонгук составлял ему компанию время от времени. Что ж, ради дружбы приходилось идти на уступки и некоторые жертвы.       Юнги любил свою работу, то, чем занимался. Она отнимала много времени и отбирала много сил, требовала много внимания. Любовь эта не всегда была взаимна и добра, но всё же взамен дарила удовлетворение. Далеко не каждый имеет такую возможность. Да это, пожалуй, редкость, когда работа всегда в радость, когда это не только источник заработка, но и что-то большее, что-то для души. Юнги считал, что у искусства, музыки, в том числе, нет границ, языка, национальности, пола. И если картины принято вешать в рамы, то само искусство ни в коем случае нельзя заключать в них.       На деле оно опять всё не так просто, но единомышленники, разделяющие его взгляды и интересы, нашлись. Таким образом двадцатиоднолетний никому неизвестный азиатский паренёк получил шанс громко сказать об этом через свою музыку, через свои тексты, да так, чтобы во всём мире услышали. Ему дали шанс, потому что услышали мелодию, созданную гениальным молодым композитором, и что-то ёкнуло, крутых дядек из Штатов проняло. Они ещё текст через переводчик почитали и поняли, что нужно делать ставку на эту тёмную лошадку. Что ж, крутые дядьки оказались ещё и умными, они не прогадали. Имя Мин Юнги известно в широких кругах и не только музыкальных. Его гениальность и талант официально признаны, с его мнением считаются, его хотят во всех смыслах, он востребован, популярен и знаменит. И это в двадцать восемь лет. А ведь всё могло быть по-другому, если бы не Хосок. Почему Юнги тогда хотел отказаться от своего счастливого билета? И что он делает сейчас рядом с Чонгуком, если может получить любую омегу, да, пожалуй, и не только омегу.       Ах, ну и самое-то главное, что случилось в конце марта. Как Юнги и говорил, они с Хосоком официально разведены. Мин Юнги холостой, свободный, необременённый детьми и отцовскими обязанностями по отношению к ним альфа. Очень хороший альфа, который с каждым днём влюблял в себя Чонгука всё больше и больше.       Юнги желал доброго утра, интересовался, хорошо ли спалось. Как-то раз написал, что ему ночью снился Чонгук. Несколько раз он приезжал в кофейню, встречал после занятий, провожал на работу, в этот промежуток они и делили трапезу на двоих. Общались, говорили о ерунде, обыденности, о том, как прошёл день, и что интересного произошло. А у Чонгука ничего интересного не происходило. Самым интересным и волнительным и было их общение. Но не скажешь же прямо, что, только проснувшись, сразу же проверял наличие новых входящих от Юнги. Или что на каждый звон колокольчика в кофейне подрывался, надеясь увидеть там одного конкретного человека. Они говорили о многом, но не о том, что происходило между ними. Ни названий, ни ярлыков. Скорее всего эту стадию Чонгук бы назвал зарождением дружбы. И всё шло хорошо, как уже говорилось, прилично, а хотелось совсем чуточку не, потому что Чонгук устал гадать и ломать голову.       Однажды за обедом Юнги вдруг спросил: — Я тебе ещё не надоел?       И Чонгук просто опешил. Он бы вообще никогда расставаться не хотел. Доступа к мыслям Юнги всё ещё не было, к сожалению. Возможно, у него тоже были какие-то свои страхи. Тэхён называл старшего брата бесстрашным, сильным человеком. Чонгук верил, убеждался в этом, только страх — не показатель слабости или трусости.       Складывалось впечатление, что Юнги не всё равно, что он искренне задаёт все те вопросы, хочет знать ответы, они ему нужны и интересны. И все те фразы «отлично выглядишь», «мне нравится», «тебе идёт», «я скучал», «ты красивый», как бы тоже говорили, что Юнги находил Чонгука приемлемым для всего прочего, не только дружбы. Но… почему ничего не происходило?       И не сказать, что Чонгук прям ко всему уже сейчас готов, но очень многого хотелось. Ага, того самого многозначительного большего. Хотелось прикосновений и объятий, хотелось тепла, несмотря на то что на улице весна, и солнце уже греет по-настоящему. Целоваться тоже хотелось, но это страшно, потому что, а вдруг Юнги не понравится? Чонгук же вообще ничего не умел! Как не ударить в грязь лицом? Хоть иди на дополнительные практические занятия к профессору Паку, он всерьёз об этом подумывал, и Чимин скорее всего не отказал бы. Нет, Чонгук не мог целоваться с Чимином, ну нет. Какие же глупости порой лезут в голову.       Окей, гугл, как научиться целоваться… и лучше бы дальше не читать предложенные варианты. С языком, на руке, на помидоре…       Что ж, у Чонгука целых две руки и ни одного помидора.       Про секс он тоже думал, но, если честно, вообще не представлял, как это всё должно происходить. То есть не то, чтобы не представлял, воображение-то богатое, но как оно в реальности будет, если, находясь рядом с Юнги в одежде, он уже готов словить сердечный приступ или задохнуться. Поэтому опять неловко, стыдно, страшно, и это только в мыслях.       Юнги всё же не похож на человека, который будет высмеивать, насмехаться над неопытностью, но его так не хотелось разочаровать. И Чонгук прекрасно понимал, секс — неотъемлемая часть отношений. Уджин советовал долго не ломаться, а то альфа найдёт себе другого, посговорчивее. Чонгуку очень не хотелось, чтобы Юнги уходил кого-то себе находить, он только-только в жизни его появился, подарил лучик надежды. Но, увы, пока что-то Чонгука никто на шкуру мамонта совокупляться не хотел тащить. Может быть, дело всё в том, что он слишком тяжёлый? Юнги тогда попробовал и понял, что здоровая спина важнее? В принципе, Чонгук и сам мог дойти, так не приглашали же.       И все свои сомнения можно было бы решить очень просто, напрямую спросить Юнги, о чём он думает, чего именно хочет от Чонгука и хочет ли вообще. Опять «но», о таком неудобно говорить. Как к такому незаметно и плавно подвести?       Вот ещё одно кардинальное отличие реальности от сказки. Там влюблённость главного героя всегда оказывается взаимной, и буквально на следующий день после знакомства они шагают под венец, на этом, собственно, сказочке и конец. На главного героя, что сказки, что омежьего романа, Чонгук не тянул, поэтому на время свои мысли тормозил, иначе так точно до психушки можно додуматься, а в первую очередь нужно жизнь свою жить, не торопиться, а то точно можно кого-нибудь насмешить. Логично? Логично.       Когда ты одинок, ни перед кем не нужно отчитываться, отвечать на вопросы: где ты, как ты, жив ли там вообще и почему избегаешь своих друзей. Шило в мешке с котом не утаишь, вроде как-то так говорится. Чонгук ничего до сих пор не сказал Чимину и в особенности Тэхёну. Боялся спугнуть свою удачу и очень боялся реакции Тэхёна. Херовый из Чонгука друг, потому что он не мог разорваться на два фронта. Он выбирал Юнги. Правильно ли это? Нет, пожалуй, здесь верного ответа, но сердце выбрало того, чьим именем называлась его болезнь, того, кем оно болело. Рано или поздно Чонгук всё расскажет, обязательно и без вариантов. Но пока он придумывал глупые отговорки, почему он уже неделю с ними не обедал и нарушал традицию. Ему верили, просили всё же как-то полегче, не загонять себя учёбой и работой. Ох, если бы всё было именно так. Чонгук же загонялся мысленно, у себя в голове, а с этим только к психотерапевту, к тому, кто умеет и, видимо, любит копаться в мозгах людей. Если с Юнги общение налаживалось, выстраивалось, как мостик через реку, то со своими друзьями Чонгук почти не виделся, общался меньше и в основном по сети. Как же это всё сложно, и как всех удержать, не потерять, уделить всем времени достаточно, потому что это важно, это нужно, и в первую очередь самому Чонгуку. Любые отношения, будь то дружеские или любовные, романтические — это колоссальный труд.       А ещё срочно нужно учиться себя клонировать. Мистер доктор Стрэндж, к вам есть парочка вопросов.       Одним скучным почти вечером Юнги позвонил. Чонгук в свой выходной от работы тух в комнате общежития после занятий, штудировал лекции, готовился к тесту. Чуть позже он собирался поехать к друзьям, чтобы вместе сыграть в какую-то новую игрушку, приобретённую Тэхёном. — Бэмби, не занят? — после приветствия сразу к делу. — Нет, — для тебя я всегда свободен, почти сорвалось с языка. — Не против встретиться? — Конечно. — Тогда я заеду минут через пятнадцать? — Хорошо. — И, Чонгук. — Да? — Оденься потеплее.       Ох, всего пятнадцать минут на сборы. Это катастрофа, хорошо, что голову помыл с утра. И зачем одеваться теплее, на улице же весна во всю властвует. Но информацию Чонгук к сведению принял, утеплился. Опять просто, опять без изысков и сексуального нижнего белья. Ну не закупился ещё Чонгук, не подготовился! А надо бы, потому что, а вдруг?       Нужно ещё заручиться поддержкой друга, и Чонгук набрал Чимина, чтобы прикрыл. В ответ получил неудобный вопрос, всё ли хорошо и что случилось. А у него всё отлично, он Юнги увидит через десять минут. Внятно не ответил, что-то промямлил про неотложные чрезвычайно важные дела. Чимин хмыкнул, знаете, так многозначительно, но докапываться не стал, сказал, что нет проблем, в другой раз вместе сыграем.       Чонгук подозревал, что Чимин что-то подозревал.       Сборы прошли быстро и почти бездумно, Чонгук вышел до того, как Юнги доложил о своём прибытии.       Когда он его увидел, сердце пропустило сразу несколько ударов, сбилось с ритма, а Чонгук чуть носом не пересчитал все оставшиеся ступеньки на лестнице. Ну зачем же ты такой крутой, а? Нельзя в таком виде заявляться и ни словом не обмолвиться, что нужно скорую заранее вызывать, реанимацию на колёсах с дефибриллятором.       Одно слово. Байк. Нет, ещё есть парочка. Чёрная кожа, глянцевый чёрный шлем, сразу два. Это катастрофа. Это катастрофически горячо, дерзко. Что же ты творишь, Мин Юнги? Он, видимо, смерти его хочет, не иначе. — Ты… ты умеешь… у тебя есть… ты ездишь на мотоцикле? — давайте, запинаясь, поговорим об очевидном и невероятном, на ум ничего лучше всё равно не пришло, слов нет, одни эмоции. — Да. И я всё ещё хочу быть крутым парнем в твоих глазах.       Так это легче лёгкого. Просто будь собой, Мин Юнги. Большего не нужно. — И это… вау. — Чонгук, у тебя с этим как? Порядок? Прокатимся?       С этим у Чонгука тоже никак, не доводилось ему с мотоциклами сталкиваться, но, возможно, это новая любовь с первого взгляда. У Юнги был просто шикарный байк. Всё блестело и сияло в ярких лучах предзакатного солнца. И с Юнги он был совершенно точно не против прокатиться куда угодно. С ним не страшно, точнее страшно, но это про другое. — На машине было бы комфортнее, но мы не успеем. Надевай шлем, садись, держись крепче и ничего не бойся, у меня был очень хороший учитель…       А вот и первый долгожданный контакт. Кто был учителем, Чонгук прослушал, потому что, последовав инструкциям, вцепился в бока Юнги, прижался очень и очень близко.       Быстро, очень быстро. Миновать вечерние пробки на мотоцикле гораздо удобнее, собственно, никаких пробок для них почти и не было. Чонгук выглядывал из-за плеча Юнги, смотрел на дорогу, иногда становилось страшно, и он закрывал глаза, вцеплялся пальцами, словно бы когтями. На одном из красных светофоров почувствовал, как Юнги накрыл его руки своими, согревал, успокаивал, что-то говорил, Чонгук не слышал, прижался только ближе. Так было на каждом и больше совсем не страшно.       И вот они оказались в лесу. Почему опять лес? Волк и кролик в естественной среде обитания? Какой-то стародавний обряд, типа охоты? И ладно, хорошо, не совсем лес это был. Национальный парк в черте Сеула. А впереди восхождение в горы. — Высоко мы не будем забираться, — вот такой у Юнги был план.       Весенняя красота расцветающей вокруг природы кружила голову почти также, как и нахождение Юнги на расстоянии прикосновения. Было очень красиво, весна, всё цветёт. Щебет птиц, любопытные белки, каменные лесенки, сочная зелень. Дышалось легче, воздух свежий и пах чем-то сладким, цветочным.       Восхождение самому Чонгуку давалось несколько проще, чем Юнги, по дыханию было заметно. Но тот всё же старался вида не показывать, на часы часто поглядывал, видимо, снова на работу нужно было вскоре возвращаться.       Со счёта пролётов Чонгук сбился, за табличками не следил, но в один момент они свернули с маршрута. Юнги привёл их к деревянной скамеечке почти на краю каменистого выступа. — Успели, — с облегчение выдохнул Юнги.       Куда, хотелось спросить, но Чонгук и сам всё понял, стоило посмотреть чуть дальше, оторвать свой взгляд от созерцания различных фетишных частей тела Юнги.       В розовом небе огненное солнце клонилось к закату, освещая своими лучами лесную долину под горой. А там внизу в его золотых лучах купались розово-лиловые облака из шапок деревьев. Ничего подобного Чонгук никогда в своей жизни не видел. — Сегодня в новостях я услышал, что сезон цветения сакуры в разгаре. Прости, что так внезапно выдернул, но мне захотелось показать тебе это место. — Нет, не извиняйся. Мне… ох, спасибо, это что-то невероятное.       Скамеечка была узкой и маленькой, поэтому сидели плотно прижавшись друг к другу, смотрели вдаль. Точнее Чонгук наблюдал за садящимся солнцем, а краем глаза заметил, что Юнги смотрел на него.       И фокусы Юнги не только с мячом мог показывать, потому что вытащил откуда-то две небольшие баночки кофе и пакетик с орешками. — Я плохо подготовился, Бэмби.       Чонгук улыбнулся, принимая напиток. На его взгляд, лучше и быть не могло.       Очень скоро он поменял своё мнение, могло, в стотыщ раз больше могло.       С последним лучом закатного солнца Юнги его поцеловал. И всё получилось так естественно, что Чонгук и испугаться-то не успел, только глаза закрыть. И даже так видел лишь образ Юнги. Сердце билось, бабочки ликовали и закружили свои хороводы. Но никакой напряжённости, неловкости или глупых ситуаций. Носы не мешали! И рост никакой роли не играл. Чонгук интуитивно понял, что к чему, в процесс втянулся, ответил, хотя и не умел, руками по груди чужой скользнул вверх, за плечи его держался, чтобы не упасть, несмотря на то, что сидел. Юнги держал, вёл, но не подавлял, не напирал. Нежно и легко, ласково, с пальцами в волосах, их мягко перебирающими, с ладонью на пояснице, плотнее Чонгука к себе прижимающей. Не мокро, не слюняво и не противно. Со вкусом сладкого кофе на губах.       Это пока ещё не Гонконг, но двигались они в нужном направлении и, что немаловажно, в своём темпе со всеми необходимыми остановками. — Если захочешь меня ударить, пожалуйста, не бей по лицу, — опять Юнги свои шутки шутил, но возможную неловкость этим тут же убил.       Чонгук, разумеется, бить никого не собирался, вместо этого красивое лицо Юнги погладил, осмелел, в гладкую щёку поцеловал. Сам. И не умер, сердце всё ещё билось и воздух в лёгких не заканчивался. — Чонгук, я хочу спросить тебя, но у меня совершенно нет слов. Это смешно, потому что словами я себе на жизнь зарабатываю, и с ними у меня никогда проблем не было. Я даже готовиться пытался, но что-то в итоге не задалось, поэтому, прости, будет экспромт. Я действительно во всём этом плох, в любых отношениях с людьми я имею в виду. Правда же лучше всего, да? Я буду честен, ты невероятно красивый, и от твоей очаровательной улыбки у меня каждый раз на сердце становится тепло, и ты так мило морщишь носик, а твои глаза мне покоя не дают с самой первой встречи. И тогда ты сказал, что я тебе не нравлюсь, и это, знаешь, огорчает. Вся та ситуация и недопонимание, моя неверная позиция, в общем, уверен, что ты считал меня самым настоящим козлом, но сейчас, возможно, что-то изменилось? Я не хочу торопить тебя, мы можем просто общаться. Мне нравится с тобой общаться, надеюсь, что тебе хоть чуть-чуть интересно со мной. То, что я хочу спросить, может ли у нас с тобой что-то получиться? Встречаться… мы могли бы попробовать встречаться?       О, господи, да! Юнги предлагал ему встречаться! А до этого он его поцеловал! Если Чонгук прикорнул за своими конспектами, не смейте будить, этот сон он намерен досмотреть до конца. — Мне просто нужно сказать «да»? — О, я очень надеюсь, что ты скажешь «да», Бэмби.       Иногда слова и не нужны, оказывается. Поцелуй нельзя трактовать как-то иначе.       Юнги точно волшебник, он выбрал самый правильный, идеальный момент, чтобы забрать у Чонгука его первый поцелуй. Или подарить первый поцелуй, как правильно тут обозначить дарителей и получателей? Да неважно, там уже и второй, и третий, и … какая следующая цифра? Ви? О таком Чонгук и не мечтал, не думал даже, что такое возможно, но это именно так, как надо. И они теперь, получается, встречались? Фантастика!       Это был самый лучший день в жизни нетипичной омеги Чон Чонгука, маленького и пугливого крольчонка, которого один очень крутой альфа называл именем оленёнка.       На таком моменте, обычно, романтические фильмы заканчиваются. Играет слащавая мелодия, камера отдаляется, охватывая всю панораму. «The end» и титры. В главных ролях…       Но нет, им с Юнги нужно ещё вниз спуститься. А вставать с тёплого местечка совершенно не хотелось. Стало прохладней ощутимо, и Чонгук прятал свой замёрзший носик, уткнувшись Юнги в шею. Дышал им, и голова кружилась. Руки на его груди грел. Юнги обнимал, гладил по спине, растирал, согревал, к макушке щекой прижимался, в висок целовал. И дышал Чонгуком. — Бэмби, нам нужно идти. Я не хочу, чтобы ты заболел.       На языке так и вертелась фраза «ещё пять минуточек», но Чонгук послушался, поднялся одновременно с Юнги. Уже и расстроиться успел, что всё закончилось так быстро, но его тут же ободрили. Дорожки и лесенки в парке были не очень широкие, но они с Юнги спускались, не разрывая рук. Сегодня они столько раз тесно контактировали и однозначно переступили черту между дружбой и тем самым большим.       И, чёрт возьми, они встречались! Официально. Звёзды таки не отвернулись от Чонгука, Вселенная молитвы услышала, и плевать, что праздники теперь без подарков. Зачем нужны какие-то там подарки, когда у него теперь есть целый Мин Юнги, демон под прикрытием и, возможно, король Ада (этот статус пока не подтверждён, но Чонгук обязательно всё выяснит со временем).