Бриллиант без оправы

      У Чимина удобная и мягкая кровать, но Чонгук не смог оценить комфорт его постели. И успокоиться он тоже не мог. Сердце колотилось и от испуга, и от тревоги, и от огорчения, и от мыслей неугомонных. Сердце болело, только теперь из-за Тэхёна.       Ещё и дождь пошёл. Тэхён говорил, что ангелы плачут, от того и дождь. Ангелам сегодня очень грустно. И причина ясна совершенно точно и однозначно.       Прислушиваясь к звукам в квартире, Чонгук ничего не слышал. Мёртвая тишина.       Прилетело таки, и откуда не ждали. Чонгук был уверен, что уж у Тэхёна с Хосоком всё точно сложится, они действительно подходили друг другу. Оба красивы, позитивны, любят этот мир и всякие мелочи в нём. Идеальная пара, созданная друг для друга. Так почему? Почему нет будущего? Зачем такая категоричность? Почему бы не узнать вместе, к чему это может привести? Зачем рубить с плеча, разбивая влюблённое сердце, вырывая крылья с мясом? Ведь будущее изменчиво, непредсказуемо, никто точно не знает, какое оно наверняка. И пока ты жив, у тебя точно есть будущее.       Трудно поверить своим глазам и ушам, Тэхён таким никогда не был, никогда не говорил такие вещи, неприемлемые, грубые, пошлые. Ёнтана он не обижал ни словами, ни как-то иначе. Нецензурные тоже не использовал, намёков непристойных не делал, а тут прямым текстом такое. Как же так? Уши тогда в гостиной хотелось заткнуть и ничего не слышать или Тэхёну скотчем рот заклеить. Всё это неприятно и некомфортно, но прислушавшись к Чимину, Чонгук не стал принимать это на свой счёт. Это не могли быть мысли и желания Тэхёна, у него они совсем другие. Чонгук знал наверняка, ведь Тэхён их не скрывал, делился сокровенным. А то, что было, это помутнение, точнее затмение. Солнечное. Это грусть, это боль, отчаяние и очень верное слово, которое упоминал Тэхён. Безнадёга. Потому что пока «нет» не произнесено, остаётся надежда, ведь ответ и будущее неизвестны, а теперь все карты на столе, и Ким Тэхёну не светит флэш-рояль, у него элементарной пары нет, и старшая карта тройка. Не повезло, Фортуна отвернулась от него. Но не это страшно. Страшно то, что отвернулось солнце.       Тэхён был другим, он был зол, расстроен, опечален, и это нормально. Нормально злиться, огорчаться, когда мечта отдаляется, становится недостижимой. Каждый с таким справляется по-своему, с плохими моментами, с чёрной полосой. Тэхён выбрал один из распространённых, часто используемый людьми, пустился во все тяжкие. Только легче что-то ему не стало, во всяком случае, Чонгуку так показалось. Не выход это, и не способ, это лишь отсрочка, потому что в итоге-то ничего не изменилось. Нет, так и осталось нет.       Быть причастным к этому совершенно не хотелось, но ведь тогда в кофейне Чонгук перешёл черту, полез туда, куда не надо, был груб и невежлив. Какие там тараканы сидят в голове у Хосока, знает только он. Только иногда неосторожное слово может запустить такую череду умозаключений, что логики места не останется. Чонгук это по себе знал, кое-что замечал, пытался исправить, потому что это не его, чужое засело в мозгу, но не всё получалось, что-то забралось слишком глубоко и очень хорошо маскировалось. Это как в фильме «Начало» с Лео Ди, идею эту заложили тебе в подсознание, а ты её уже и от своей не отличаешь, веришь, что всё именно так, веришь, что это правда, истина. Решения принимаешь, опираясь на этот фундамент, строишь на нём и вокруг него свою жизнь. Чонгук очень не хотел быть тем, кто испортил жизнь Тэхёну.       Вот и с Хосоком, может быть, так получилось. Сам-то Чонгук плохого не хотел, наоборот, а получилось… ровно то, что получилось. Романтик и зоозащитник предлагал своим друзьям трахнуться по-дружески, будто бы это как фильм вместе посмотреть, а своего дорогого Тани тварью назвал. В каком-то роде, возможно, все мы твари божьи, но тут важен контекст. И говорил всё это Тэхён явно не со зла, да, хотелось в это верить, потому что он мягкий плюшевый медвежонок, хотя для Юнги тигрёнок, но для Чонгука не опасен, они друзья. В истории Кристофера Робина все они дружили между собой и Винни, и Кролик, и Тигра, так что Тэхёна Чонгук не боялся, несмотря на все его слова и даже страх от нахождения в одной комнате в тот момент. Теперь он боялся за него, потому что совершенно неизвестно, чего ожидать от проспавшегося и протрезвевшего Тэхёна. Каким он проснётся?       Сердечко билось, руки холодели, щемило что-то в груди, и чувство такое, что ещё и слёзы на подходе. Чонгук кутался в одеяло, сидя в темноте, не спалось и много думалось. Успокоительное, срочно нужно принять лекарство. Не внутривенно, акустически, чтобы через уши сразу в мозг, там же совсем недалеко, а мозг уже с глупым сердцем разобрался бы, дал команду не волноваться. Но работа мозга всё же была нарушена, и на часы Чонгук не посмотрел, взял телефон, бездумно набрал номер и, только спустя несколько гудков, осознал, уже слишком поздно, ночь глубокая. Ничего поделать с этим он не успел, ему ответили совсем скоро. — Бэмби? — голос не сонный. — Юнги, — и облегчение, и горечь, всё сразу было в произнесённом с выдохом имени. — Чонгук, что-то случилось? Ты в порядке?       Совершенно точно нет. И Чонгук всё, как на духу, выложил Юнги, замалчивая некоторые детали, которые повторить и пересказать он бы просто не смог, да и не хотел. Это сути не касалось. — Чёрт, — выдержав паузу, после сказал Юнги, — этого я и боялся.       Немногословно, но по интонации, тяжёлому вздоху очевидно, он огорчён. — Есть кое-что ещё…       Нужно было бы, наверное, остановиться, не добивать и не расстраивать Юнги ещё больше, потому что, возможно, после этих слов их отношения, совсем недавно официально начавшиеся, тут же и закончатся, но Чонгук не мог молчать. — Я не специально, честно. Это случайность, то есть не совсем. Он сам пришёл, а я тогда был немного зол и сказал кое-что, совершенно не подумав. Ничего такого, наверное, но это было грубо. Я уже и не помню точно, что. Но, может быть, я погорячился, был резок, а он что-то не так понял? И поэтому всё вот так? Я не хотел, правда. А теперь Тэхён сам на себя не похож, и мне кажется, что я в этом виноват. — Чонгук, подожди, не так быстро. Я тоже не понял, о чём ты говоришь?       И неудивительно совсем, Чонгук очень торопился свои мысли в слова преобразовать, а с этим, даже без спешки, у него проблемы. — Месяц назад ко мне в кофейню приходил Хосок… поговорить. И мы поговорили немного. — Что? О чём? — крайняя степень удивления доносилась из динамика, видимо, о своём визите к Чонгуку он Юнги так и не рассказал.       У всех есть секреты друг от друга, у лучших друзей, у братьев, у мужей. Бывших. — О тебе, обо мне. И о Тэхёне.       Юнги молчал. По ровному и негромкому дыханию и не понять, о чём он там думал. Злился? Подбирал слова, чтобы сказать «мы расстаёмся»? Очень хотелось научиться читать чужие мысли. — Это неловко, Бэмби, — ещё как, Юнги, ещё как! — Мне очень хочется узнать, что там о тебе и обо мне, но давай сначала про Тэхёна. Что ты сказал Хоби? — Чтобы он разобрался в своих чувствах и отношениях прежде, чем лезть в чужие. — И всё? — Ну, нет? Что-то, наверное, ещё, я, правда, не помню. Но я не имел в виду ничего плохого! Я просто хотел, чтобы они уже нормально поговорили, разобрались во всём, признались и сыграли эту свадьбу! Ведь я слышал, что ты тогда в клубе сказал. — А что я сказал? — Что Хосоку нравится Тэхён. А если я во всём виноват, и из-за моих слов у них нет будущего, то я не знаю, что… — Бэмби, остановись, выдохни и послушай меня.       Чонгук выдохнул. — Да? — Ты ни в чём не виноват. — Ты так думаешь? — Нет, я уверен. — А может быть... — Бэмби, нет. Причина точно не в тебе.       Эта уверенность вскоре передалась и Чонгуку, болезнь отступала, потому что лекарство действовало. Даже на расстоянии, даже без контакта кожа к коже, у Юнги был действительно волшебный голос, способный подчинять и убеждать. С ним спокойно, с ним комфортно, с ним так хорошо. Вот бы ещё можно было бы его коснуться, попросить, чтобы обнял, и тогда точно всё будет хорошо. — Если хочешь, я могу приехать.       «Конечно, хочу», чуть не сорвалось с языка. Но здравый смысл подал, наконец, голос. Чонгук быстро взглянул на дисплей, узнать время. Начало пятого, не самый лучший час для встречи. Как бы, спать уже давно пора. — Нет. Прости, что разбудил и за всё вот это. Мне… я даже не знаю, как сказать. Грустно? И я не понимаю, почему всё так. Я не видел его таким никогда… — Не извиняйся, Бэмби. Я ещё не ложился. Да даже, если бы и разбудил, это неважно. Если тебе захочется о чём-нибудь поговорить или тебя будет что-то беспокоить, звони в любое время. И если нужно, я приеду. — Ты не злишься на меня? — Чонгуку очень важно было услышать ответ на очень важный для него вопрос. — Конечно, нет. Мне просто тоже грустно.       Они грустили вместе, долго говорили о «чём-нибудь». Чонгук не сразу смог переключиться, потому что, а как же Тэхён, Юнги совсем не переживал за своего брата? А потом понял, что таким образом он его отвлекал и продолжал успокаивать, плавно меняя темы.       О еде, собаках, Железном Человеке, Бэтмене, суперсилах и суперспособностях. Юнги хотел бы себе способность человека-невидимки. Чонгук же всё ещё рассчитывал освоить чтение мыслей и предсказание будущего.       О футболе, Лондоне, Англии и совсем немного о странном друге-коллеге Юнги, неком Эдди, который там купил себе целую деревню. Очень богатые у него друзья, это ж сколько нужно денег? Юнги хотел бы пожить в английской деревушке. Он вообще любил тишину и уединение. А Чонгук хотел бы посетить Ваканду. И комик кон в Сан-Диего, который, по счастливой случайности, был городом реальным и находился всего в двух часах езды на авто от Лос-Анджелеса. А в город ангелов Юнги летал минимум три-четыре раза за год по работе. Чонгук пока связи не улавливал, но мыслительный процесс продолжался, возможно, скоро до него дойдёт. Это был намёк?       О лотереях и возможности сорвать джек-пот. Юнги не верил, в молодости, как он выразился, покупал билеты и ни разу не выиграл. Ему даже сны снились, в которых говорящая свинья подсказывала выигрышные цифры. Но свинья, даже во сне, оказалась свиньёй и свинью подложила. Чонгук же совсем недавно уверовал, его выигрышной комбинацией оказался Мин Юнги.       О стрельбе из лука, олимпиаде, Древней Греции, сказках, которые Юнги в детстве читал Тэхёну. Какая неожиданность, сказки эти были про доблестных воинов, королей и драконов. Сначала дракона побеждали, принца спасали из его лап, а потом Тэхён попросил придумать что-то, чтобы дракон не умирал. Юнги спас дракона. И голос у него просто идеально подходил для озвучки аудиокниг. Чонгук раньше их никогда не слушал, но обязательно бы начал, как только за это дело принялся бы Мин Юнги.       О дельфинах, сёрфинге и чуть-чуть о семье. Юнги очень уважительно и почтительно говорил о своём папе. Отметил, что он сам даже и на четверть не так талантлив, как его папа не музыкант, который сейчас занимался благотворительностью. Что-то связанное с помощью омегам, попавшим в трудное положение. Ещё больше Чонгук убеждался, в кого Тэхён такой замечательный и добрый. А своего покойного отца и отчима Юнги не упоминал.       На момент звонка Юнги ещё работал в студии и домой ехать не собирался. Чонгук удивлялся, потому что это немного… неправильно? Тяжело? Юнги сказал, что давно привык к такому графику, да и дома его никто не ждал, кроме Мини Мони, а тот особо в компании и не нуждался. Чонгук снова удивился, только в этот раз наличию кого-то живого в квартире Юнги, потому что в свой единственный визит никого не заметил, да и сам он не упоминал. Но, как оказалось, так звали большое дерево неизвестной породы, которое ему подарили официально незамужнее семейство Кимов. А вот дерево Чонгук видел, но оно точно больше оригинального снежного Мони. И снова не угадал. Оригинальной версией являлся Ким Намджун. Большой Мони? Биг Мони? Кинг Мони? Всё сложнее. Монстр.       Не понимал эту особенность близкой и тесной дружбы Чонгук. Зачем давать друг другу такие прозвища? Злобный гном, монстр… может, и Хоби — это сокращение от хоббит? Братство кольца какое-то. Кто тогда Сокджин? Леголас? Но и тут Чонгук промахнулся. Намджун, наладив свои взаимоотношения со спортом, нарастил мышцы и продолжает это делать, но при этом он совершенно забывал, хотя и очень умный, что и сила тела возрастает пропорционально. Многие вещи буквально рассыпались в его руках от простого прикосновения. И всё это происходило совершенно не специально. Намджун — это тот самый друг Юнги, который оригами как раз и увлекался, приучал себя к умению найти гармонию и правильно свою силу применять. Ещё он лего любил собирать. Намджун очень долгое время не мог на руки взять новорождённого сына, боялся раздавить. И Чонгук разделял его страх, сам именно по этой причине, когда представился случай, поспешил отказаться. А белоснежный малыш Мони был так мило наречён по причине того, что, будучи щенком, крушил всё на своём пути, потому что это просто весело. Маленький очаровательный Монстрик. Мони.       От чего-нибудь вернулись снова к главному. Юнги собирался завтра… сегодня приехать к брату и с Хосоком тоже встретиться, поговорить. Он собирался разорваться на части между двух огней, вот как это виделось Чонгуку. По словам самого Тэхёна, Юнги знал ответы на все вопросы, находил выход из безвыходного положения, настоящий супергерой. Может быть, и в этой ситуации он найдёт решение? Даже сейчас он сохранял спокойствие и нейтралитет, не принимал ничью сторону, несмотря на то что Тэхёна-то он любил больше всех на свете. Чонгук свидетелем был тогда и своими ушами слышал. Сам же он собирался дождаться пробуждения Тэхёна и… что «и», он пока не знал. Но сторону уже выбрал однозначно, точнее тут даже думать не нужно, к Хосоку и так было слишком много вопросов, ну а после такого он однозначно стал крайне отрицательным персонажем в этой сказке.       Промелькнула у Чонгука в голове совсем уж отвратительная и мерзкая мысль, маскирующаяся под надежду. А может быть, после всего, что Хосок натворил, разбил сердце Тэхёну, Юнги его больше видеть не захочет? Гадко и горько стало, только уже от самого себя. Нельзя так думать.       К началу шестого Чонгук чувствовал, что глаза слипаются, но старался виду не подавать, потому что слушать и говорить с Юнги хотелось гораздо больше, ни в коем случае связь не разрывать и продолжать свой исцеляющий сеанс звукотерапии с доктором Мин Юнги. Только от него сонливость Чонгука, разумеется, не укрылась. Юнги отправлял его отдыхать, да и сам прилёг на диване, домой решил вообще не ехать. Ага, у него в студии был большой диван. А ещё барабанная установка, Юнги присылал фотку процесса сборки, ему её совсем недавно привезли. — Бэмби, приснишься мне сегодня? — Я очень постараюсь. Спокойной ночи, Юнги.       К сожалению, получалось, что он фактически жил на работе, что Чонгука снова огорчало. Здоровый сон на удобной кровати очень важен для здоровья, не зря об этом медики говорят. Юнги ещё молод, но такими темпами себя можно очень быстро загнать. Чонгук бы с огромным удовольствием ждал его дома, чтобы вместе поужинать, посмотреть фильм или вот так поговорить, как они сейчас, и обязательно вместе заснуть. И он очень постарается научиться готовить, чтобы одна из составляющей такой простой мечты была осуществима.       Перед тем, как отправиться исполнять просьбу Юнги, червячок с тройным именем снова ожил, очухался, зараза. Принялся за своё, грызть и бабочек душить, суету наводить.       Хосок не хотел разводиться, он отверг Тэхёна. Он любил Юнги, не как брата, не как друга? Юнги сказал, что боялся того, что сегодня произошло. Он чего-то такого ожидал? Он всё знал? Получается, Чонгук разлучник? Помешал, появился не вовремя? Но как? Как это возможно? Их же и близко сравнивать нельзя! Чон Хосок — это высшая лига, а Чонгук — неформат. Бред, но тогда почему? И Юнги же ему вроде как в любви почти признался? Значит, Хосока в том самом смысле не любил? Он же с Чонгуком теперь встречался, сам ему предложил. А Хосок… чёрт, Хосок приходил за Юнги просить, чтобы Чонгук ему ещё один шанс дал. Вот вообще ничего не понятно. Чон Хосок, да что же ты за человек-то такой?       А Чонгук сам по себе человеком был очень добрым, мягким, белым, блондинистым точнее в настоящий момент, хотя цвет и пора обновить, пушистым, как и его тотемный зверёк. НО. Когда ты только лёг, на минутку прикрыл глаза, а тебя совершенно невежливо, бесцеремонно и нетактично начинают трясти за плечо, просыпается не кроличья пушистость и мягкость, а желание убивать. Хмуро глянув на этого ненормального кого-то, Чонгук моментально передумал, не ему тягаться с Чимином в пристальных утренних взглядах. Победа безоговорочно присуждалась ему, но возмутиться Чонгук себе позволил. — Я никуда не пойду.       Даже если конец света, даже если Тэхён проснулся адекватным или нет, без разницы, Чонгуку очень нужно обратно в сон, у него там очень важное дело. Ведь там он стрелял из лука по соломенным мишеням. А тот, кто его учил, стоял сзади очень и очень близко, одной рукой придерживал за талию, к себе прижимал или сам прижимался, на ухо низким голосом инструкции шептал, поощрял, положение рук и локтей поправлял, горячо обещал награду после. Чонгук тетиву отпустил и… попал? Да чтоб тебя, Пак Чимин! Как же ты не вовремя. — Да тебе никуда и не надо.       Почему у него такой бодрый голос? И сам он уже весь при параде. Идеальный, как и всегда. Возможно, сейчас Чонгук чуточку ненавидел своего лучшего друга по многим причинам. — Тогда зачем? — пряча от света лицо в подушку, простонал от разочарования и непонимания таких варварских поступков со стороны самой милой на свете омеги по версии Ким Тэхёна.       На данный момент в рейтинге самых ужасных людей за редакцией Чонгука Пак Чимин претендовал на первое место. — Я на работу, буду к трём. Присмотришь за нашим болезным? — Но сегодня суббота. — Неоспоримый факт, зайка.       Бессмысленный диалог какой-то. Ничего Чонгук в этих гляделках не понимал. Телепатия не работала. Чего от него хотели? — Тани я покормил, — Чимин решил прибегнуть к словам. — Тэ спит и ещё долго, думаю, проспит. Ему я тоже всё необходимое рядом с кроватью оставил. Загляни к нему через часик, проверь, как он. Ну а если он раньше проснётся, ты услышишь, будет громко.       Не хотелось никуда из кровати вылезать ни через часик, ни через десять. — А сколько сейчас? — Около восьми.       Извращение какое-то в такую рань вставать в субботнее утро, в заслуженный выходной, тем более Чонгук уснул всего два часа назад. Он что-то в полусне пробубнил Чимину, кажется, вслух назвал его извращенцем, и вроде бы Чимин посмеялся и сказал, что ему говорили.       В следующий раз Чонгука будило не плечетрясение, а какой-то скрежет около кровати. Ёнтан совершал череду безуспешных попыток забраться на неё. Пришлось его поднять, потому что этот пёсик был упрям, как и его хозяин, и почти всегда своего добивался разными способами. Поглаживая Тани, Чонгук снова начал отправляться в свои грёзы и дрёмы, но тут вдруг что-то щёлкнуло где-то в мозгу. Нужно Тэхёна проверить, а значит, нужно вставать, идти за много тысяч километров в несусветные дали, то есть буквально несколько метров преодолеть. Сейчас это путешествие казалось нереальным, чем-то вроде похода Фродо и его братства в Мордор. Правда, братство Чонгука было совсем немногочисленное, всего один Ёнтан. Но, есть такое слово, надо. И Чон Чонгук — хороший друг.       Путешествие затянулось походом в туалет, ванну и на кухню. Тэхён всегда говорил ему чувствовать себя в его квартире, как дома. И это ощущение действительно присутствовало. У Чонгука была своя щётка, пижамка и даже комплект сменной одежды. Чимин выделил немного места на полочке в своём шкафу.       Совершая все эти остановки и приводя себя в человеческий вид, Чонгук окончательно поборол сонливость. Телефон почти разрядился, но успел показать время, без десяти двенадцать. Проспал всё на свете, а самое главное сообщение с добрым утром от Юнги. Совсем он себя не жалел, потому что уже в восемь поехал делать дела, работать работу, встречаться на встречах, искать неуловимого Хосока, который на его звонки не отвечал, и к двум часам, облетев планету дважды, Мин Юнги припаркует свой минмобиль на крыше здания, в котором жил его брат. Вот так. А Чонгук за это время успел назвать Чимина извращенцем, пописать и почистить зубы. Класс. И даже сон тот про лук и мишени не досмотрел.       Телефон остался в гостиной на зарядке, Чонгук с кухни прихватил свой будущий завтрак. Шоколадное мороженое в красивой железной баночке. Это совершенно не полезный завтрак, но нужно же как-то подсластить утро, начавшееся не с той ноги, да и предшествовавшую ему ночь с драматическим спектаклем Ким Тэхёна. К нему Чонгук и пошёл, проверять, как ему там спится.       Ёнтан потоптался на пороге и шмыгнул на своё место в хозяйской спальне. В комнате шторы плотно задёрнуты, и было бы темно, но мягкий свет от огоньков гирлянды позволил ориентироваться здесь без помех. И на первый взгляд всё у Тэхёна было отлично, пока он спал, молчал и рот свой не открывал, кутаясь в одеяло, как буррито. На второй, Чонгук обнаружил сюрпризы от Чимина, то самое, необходимое. Это в какой-то мере подтвердило самохарактеристику Пак Чимина. Он был ещё той злопамятной сукой.       На прикроватной тумбе в ряд были выставлены или выложены несколько предметов. Бутылка воды, точнее бутылка льда. Содержимое всё ещё заморожено, но процесс таяния образовал вокруг небольшую лужицу. А дальше, видимо, учебные пособия из порно-холодильника. Банан, огурец, кабачок. Всё в порядке возрастания, от малого к большому, и по длине, и по толщине. Чонгук ещё раз взял на заметку, Чимина никогда в жизни не расстраивать и не злить. И хорошо, что он эти порно-овощи просто так оставил, мог, например, в профилактических целях куда-нибудь Тэхёну засунуть. Тот же хотел новых открытий.       Возможно, Чонгук тоже был чуточку зол, где-то там глубоко у себя внутри, поэтому, совершенно не таясь, бесцеремонно плюхнулся на кровать, собрал свои конечности в позу лотоса, принялся уминать завтрак, поглядывая время от времени на Тэхёна. И хоть бы что, дрых. На всякий случай Чонгук оружием обзавёлся, одну из подушек к себе подтащил.       Мороженое уже подтаяло, стало таким мягким, именно таким, как Чонгук и любил. А вот воды в бутылке всё ещё было меньше, чем льда. И тут тигрёнок зарычал, точнее зевнул широко и громко, потянулся, закрутился, пытаясь выпутаться из своего кокона.       Момент истины через три… два… один… — Чонгуки? — хрипел тигрёнок просто жутко. — Что ты тут делаешь? — Очереди своей жду. — Куда? — А ты разве больше не хочешь трахнуться по-дружески?       Тэхён вытаращился во все глаза, похлопал ими пару раз, рот приоткрылся… Спасительная амнезия? — Господи, скажи, что мне это всё приснилось. Ведь приснилось? Пожалуйста? Гуки? Умоляю!       Чонгук промолчал. — Господи боже, ну нет.       К сожалению, да.       Слово «расстроился» тут бы не подошло. Тэхён, видимо, ушёл куда-то в себя, смотрел в потолок, не моргая и не двигаясь. Чонгук готов был ждать столько, сколько потребуется. — Мне нужен хроноворот, — вернулся, выдав что-то новенькое. — Что? — Маховик времени. — А? — Магия. Волшебство. Божественное вмешательство. Нужно всё вернуть, как было. Почему, а? Лунная призма, дай мне сил! Ну что со мной не так, Гуки?       Тэхёну и здесь не повезло, он помнил всё. И сейчас это был тигрёнок-медвежонок по настроению, привычный и знакомый Чонгуку человек, его лучший друг, которому вчера разбили сердце. И этот Тэхён принялся за свойственное ему занятие, самобичевание.       Ночью Юнги кое-что объяснял Чонгуку, что Тэхён руководствуется в первую очередь эмоциями, чувствами, не разумом. Осознание к нему приходит зачастую чуть позже, когда дело уже сделано. Он порывист, импульсивен и от этого нередко страдает, набивает шишки. Сам это осознаёт, но ему сложно перебороть себя. И в этом братья противоположны, потому что Юнги склонен в первую очередь слушать разум, так Чонгуку показалось во всяком случае. А ещё Юнги сказал, что опасается того, что Тэхён может измениться, что эта ситуация что-то перевернёт внутри, потому что она определённо его встряхнула. Оставалось надеяться, что всё встало на свои места. — Всё с тобой так, Тэхён. Ты всего лишь обычный человек.       Обычный человек, который, услышав от омеги «нет», отреагировал правильно, корректно. Он её отпустил, не обидел, не унизил, не оскорбил. Просто молча позволил уйти по осколкам своего сердца. А потом не знал, что делать, потому что эмоции зашкаливали, оглушали. Их нужно было как-то притупить, любым способом, потому что схождения с ума мозг не мог позволить допустить. И он нашёл выход. Выпил много-много раз, сцепился с охраной, снова выпил, только в другом месте, нашёл себе развлечение и приключение на остаток ночи. Хороший или плохой был выход? На тот момент он казался единственным, просто не думать, забыть… забыться на время.       О чём сейчас обычный человек Ким Тэхён жалел. Он больше никогда не сможет есть клубнику, да что там, просто смотреть или сам запах ощущать. А всё потому, что та омега так пахла. Клубникой. Сейчас Тэхёна снова тошнило, только теперь осознанно и во всех смыслах. Голова ходила кругом, трещала и болела. Он облился водой, пытаясь смочить горло из бутылки с сюрпризом от Чимина. Согласно кивнул, мол, заслужил. Поочерёдно прошёлся взглядом по банану, огурцу и кабачку, покраснел густо, спрятал лицо в ладонях. Сверху накрылся одеялом, поорал там тихонечко и совсем немножко. А потом Тэхён извинился, очень сильно извинялся перед Чонгуком и очень сильно испугался, когда услышал, что Юнги приедет к двум. — Ты ему всё рассказал? О, нет, господи, он меня теперь точно убьёт! — Что? — Чонгука это заявление вогнало в ступор. — Да с чего ты взял? Он тоже… — С чего? Гуки, я предложил его омеге, тебе, омеге моего брата… переспать. Такое он даже мне не простит. Особенно мне. У меня теперь только один выход, сразу в окно…       На секунду Чонгук отвлёкся, потому что, да, он омега, и он встречался с Мин Юнги, значит, Чонгук его омега. Это звучало афигенски круто, но… нужно успокоить Тэхёна. — Этого я ему не говорил. Он переживает и хочет тебя поддержать. — Благослови тебя господь. Нет, не надо, ты уже святой, — Тэхён выдохнул и выдал ещё немного деталей.       Он разбил свой телефон, сам, целенаправленно бросая его многократно об асфальт. — Зачем? — Не знаю. Просто.       А потом обнаружилось самое худшее, очевидно, после того, что свадьбы не будет. Тэхён потерял свой браслет. И не просто браслет, какой-нибудь обычный из множества на его запястье. Их там по-прежнему было… пять, шесть? Он потерял браслет, который пятнадцать лет назад был подарен ему старшим братом, как ожерелье. Тот самый браслет-ожерелье, который Юнги сделал сам. Это была катастрофа, потому что помимо всего, это был ещё и оберег, талисман, отгоняющий плохие сны и кошмары. — Может быть, я до сих пор проклят? — предположение Тэхёна было вполне себе логичным, уж слишком много плохого случилось за один день.       Иногда, действительно, во что-то такое, сверхъестественное, мистическое можно легко поверить, потому что логичных объяснений на вопрос: почему с хорошими людьми случается что-то плохое? — не находится. С Тэхёном случилось не просто что-то плохое, а поистине ужасное, потому что его откровение надежды на лучшее не вселяло. — У меня было в тысячу раз больше причин, чтобы так полюбить Чимина. Только, Гуки, знаешь, если есть причина, если ты сможешь по пунктам перечислить «почему?», значит, любовь исчезнет, если причина изменится или пропадёт. А Хосока я полюбил без какой-либо причины. И это навсегда. Это не пройдёт, я знаю, чувствую.       Произнесённые Тэхёном слова были настолько просты, логичны и с глубоким смыслом, и это заставило задуматься.       У Чонгука не было объяснений, почему он полюбил именно Мин Юнги, почему его сердце так захотело и выбрало. Это, значит, навсегда? Прекрасно и в равной степени страшно.