Бриллиант без оправы

      Должен.       Предвкушение и ужас накатывали поочерёдно, иногда и совместно. Чонгук никак не мог дождаться. Ведь это идеальный момент, чтобы перевести отношения в горизонтальную плоскость, на новый уровень. Месяц вроде бы не слишком долго, но и не быстро. Так ведь? Идеально. Правильно. Время пришло. Нужно собраться и не впадать в истерику, панику в головной центр не пускать, не позволять ей сеять свои зёрна страха и сомнения. Но как это сделать?       Как перебороть страх неизведанного?       Дело не в Юнги, не его Чонгук боялся. Он поводов для такого не давал. С ним Чонгук чувствовал себя в безопасности. Он привык к Юнги, как к человеку. К его нахождению рядом, к его прикосновениям. Общение стало свободнее. Казалось, что так было всегда. То есть прошёл всего месяц, а будто бы целая жизнь. Счастливая и только для них двоих. Проведённого вместе катастрофически мало. Только-только тоска начинала затихать, успокаиваться, ведь он рядом, совсем близко, держит за руку, обнимает, как снова приходилось расходиться, заниматься той частью жизни, которая тоже важна, но этого не хотелось делать.       Юнги, как альфа… а не было различий. Не было всего того… ужасного. Юнги не унижал, не принижал, не делал снисхождений. Поощрял и с уважением относился к увлечениям Чонгука. Ни разу не прозвучало что-то из разряда «ты не должен, ты же омега». А на самом деле, Чонгук вот этого тоже боялся.       Не должен учиться такой серьёзной профессии, не должен ходить в зал и тягать железо, а вот родить ты через год должен, об этом думай, а не о том, что хочешь попасть на стажировку в крутую компанию. Семья и дети важнее карьеры. Чонгуку девятнадцать, какие дети? А Юнги двадцать восемь, и у него уже есть всё, кроме своего ребёнка. Хотел ли он детей? Чонгук почти уверен, что да. Отношение к Тэхёну с малых лет и то, как он своего крестника баловал, это всё говорило о том, что Юнги будет хорошим отцом. Он многого достиг в карьере, добился известности и успеха, пора и семьёй обзаводиться. Юнги не хотел, чтобы Чонгук подумал, что он несерьёзно. А что может быть серьёзнее семьи и своего ребёнка? Такие мысли в голове у Юнги?       В этом проблема? В том, что секс с появлением детей связан напрямую? Да кто б Чонгуку подсказал!       Проблема скорее всего в том, что он слишком поздно презентовался. Времени не хватило на всё, что было у нормальных омег. Когда все занимались познанием неизведанного и интересного, удовлетворяли своё любопытство, влюблялись, готовились к своему первому разу, ждали его и предвкушали, Чонгук бегал на соревнованиях, получал новый дан. У него были учёба и спорт, а не свидания, и этого было более чем достаточно. У него не было никаких проблем до презентации, у него было детство. Хорошее, весёлое, счастливое, загруженное так, что о всяких глупостях и поцелуйчиках не было времени думать. Все уже отмучились тогда, в свои пятнадцать, шестнадцать, они уже тогда со своими страхами распрощались.       Чем старше ты становишься, тем больше страх подпитывается мозгами, подавляя инстинкты и эмоции, находишь больше аргументов для того, что бояться нужно. Сейчас Чонгуку достаточно обнимашек и поцелуев. А Юнги нужен секс, он не любил ждать. Он взрослый альфа, которому скоро надоест нянчиться с такой омегой, как Чонгук, и он уйдёт к правильной без заморочек, которая любит секс и доставит своему альфе удовольствие, а не воздержание.       Или проблема в том, что какое-то время Чонгуку пророчили статус альфы? По факту он омега, но что-то в голове осталось? Поэтому барьер и страх?       Нет, ещё раз, Чон Чонгук, ты должен заняться сексом со своим альфой. Ты омега, Юнги альфа, вы встречаетесь уже месяц, знакомы почти полгода, и Юнги лучшее, что с тобой случилось. Ты хочешь, чтобы он и дальше был в твоей жизни? Да? Тогда не ломайся!       Без сомнений. И мозг, и сердце, и тело вроде бы за одно, они хотели узнать и попробовать. Юнги тот самый альфа, тот самый человек, правильный, нужный, доверься, не бойся. Но… в какой-то момент вся логическая цепочка рушилась.       Интернет тоже не особо помогал.       Не отказывайте себе в удовольствии. Секса не нужно бояться, им нужно наслаждаться.       Как?! Объясните! А вдруг не будет никакого удовольствия? Во снах… о, во снах всё чудесно. Чонгуку снились сны, из которых не хотелось уходить, потому что в реальности такого ещё не было, в реальности ему страшно, а там он наслаждался, им наслаждались.       … причина в комплексах… в голове…       Логично, ведь именно там, в голове, и находятся мозги! А что комплексы? Как их перебороть? По щелчку пальцев не выходит, никак!       Нужно раскрепоститься, не зажиматься, отбросить свой страх. Довериться партнёру.       Юнги он доверял, но оказаться перед ним настолько уязвимым, обнажённым, эмоционально беззащитным всё ещё чертовски страшно.       У Чонгука был тот, кто к сексу относился легко. Не считал это чем-то постыдным. И точно его не боялся, он его любил. К нему Чонгук и пошёл за советом. Да так и не дошёл. Не смог.       Чимин просветил его по многим вопросам, глаза открыл, объяснил доступным и понятным языком нюансы и аспекты бытия омеги. Но тогда речь шла о каком-то потенциальном партнёре, обезличенном, и всё равно Чонгук чувствовал себя неловко. А обсуждать с Чимином Юнги? Нет, такого он не мог себе позволить, потому что собственник в душе. Юнги хотелось только для себя, и чтобы делить его ни с кем не приходилось. Несбыточные мечты, а Чонгук эгоист, трусливый глупый кролик. Да и тотем у него тоже какой-то неправильный. Ведь даже есть такое выражение «трахаться, как кролик», что предполагает огромный сексуальный аппетит. А Чонгук просто любил покушать, всего остального боялся, только этим на ушастого и походил.       На нервной почве прыщик вылез на лбу, а ему к Юнги идти на ужин. Просто закон подлости. Хорошо, что хоть не по центру, волосами можно прикрыть. А если Юнги заметит? Ему будет неприятно, это некрасиво. Может, и секса не будет.       Ничего не помогало отвлечься, Чонгук зациклился на этом моменте своего недалёкого будущего. Думал, тем самым накручивая себя ещё больше, и в итоге про всё остальное важное забыл. Бельишко новое и сексуальное не купил, эпиляцию не сделал. С бананом и минетами не сложилось. Чонгук всё время забывал про зубы, кусал и глотал. Да и о том, что нужно тренироваться в этом вопросе, развивать навыки тоже, он просто был голоден. Плохо он подготовился. Хоть одежда новая ждала своего часа, тоже ничего особенного, но Юнги говорил, что Чонгуку шёл фиолетовый.       День прощания с девственностью настал. В общем, если честно, к Юнги Чонгук ехал, как на смертную казнь. Мысли путались, ладошки потели, картина, завёрнутая в крафтовую бумагу, норовила выскользнуть из них. И это тоже уже казалось глупым. Зачем Юнги картина?       Нужна оказалась зачем-то. Он очень обрадовался. — А я всё не знал, как тебя попросить, что-нибудь мне нарисовать. Я видел портрет Тэхёна, а ты и так загружен очень сильно. И это просто изумительно. Спасибо, Бэмби.       Юнги собирался её в своей студии повесить. В домашней, которая на втором этаже. С работой он даже дома не расставался.       Не то, чтобы Чонгук ожидал, что на него с порога набросятся, но такие опасения имелись. Юнги начал издалека, провёл экскурсию по своей большой квартире. Обмолвился, что и сам тоже иногда рисовал, но это скорее не искусство, а игры с цветом.       Те синие полотна в гостиной созданы им, и даже название у этого всего имелось. Через все три картины проходила визуализация звука. Мелодия, которую Юнги сам написал. Первая любовь. И это немножко выбило из колеи. Чонгук знал, кто являлся тем человеком, которому Юнги посвятил песню и картину. Догадаться несложно. Ким Намджун — его первая школьная любовь.       Это прошлое, которое прошло, нельзя так остро реагировать. Только если бы Юнги его отпустил, не держал бы такие вещи на виду. И с бывшим бы не дружил, крёстным для его ребёнка не становился. Мало сомнений насчёт Хосока, теперь ещё и это. Господи, Чонгук-то и любой омеге не конкурент, а тут такой выдающийся альфа.       Пока он мысленно выл от… от чего? От ревности! Юнги продолжал что-то рассказывать. Слух уловил сочетание слов, которые заставили вернуться. «Пианино» и «любовь с первого звука».       Ну что ж, на ошибках нужно учиться. Никаких поспешных выводов, Чон Чонгук. Тэхён тоже ошибся, первой любовью Мин Юнги был вовсе не Намджун. С музыкой соперничать за сердце Юнги будет ещё сложнее.       Мини Мони не скучал, поприветствовал молчаливо и продолжил заниматься чем и обычно. Стоять, зеленеть, фотосинтезировать и просто круто выглядеть.       На втором этаже, помимо студии, располагалась спальня самого Юнги, гардеробная и гостевая, которую в последнее время очень часто занимал Тэхён. И Хосок время от времени.       Квартира большая, красивая, современная, но складывалось впечатление, что она слишком велика для одного человека. Юнги и здесь дал пояснение на незаданный вопрос. — Мне не нравится, когда стены давят.       Свободолюбивый. И здесь очень просторно. С террасы открывался завораживающий вид на город и реку. Чонгук воспользовался предложением и, пока Юнги, отказавшийся от помощи, сервировал стол, любовался. Высоко. Так высоко, что смотреть вниз страшно, упасть страшно, хотя ограждение надёжное, и никто не толкнёт в спину. Глупые мысли. Только опять какое-то сомнение, а место ли ему здесь так высоко рядом с Юнги? Так ли он хорош? Заслуживает ли расположения такого альфы?       А Юнги расстарался, чем очень удивил Чонгука. В самом лучшем смысле удивил. Итальянское меню. Очень разнообразное. Паста с морепродуктами, небольшая круглая пицца с сыром, несколько видов салатов с зеленью, томатами черри и сыром, мясо, ароматный хлеб. Божесвенный запах. А ещё вино. — Я помню, что ты не любишь алкоголь, но, возможно, это тебе понравится. Оно лёгкое и фруктовое. Попробуешь?       Чонгук сомневался, потому что им ещё сексом заниматься, а хотелось бы быть в трезвом уме и твёрдой памяти. А хотя… может быть, так даже лучше, алкоголь ведь помогает расслабиться, раскрепоститься. Чонгук бокал принял, и да, ему понравилось. Ни горечи, ни кислоты. Сладенько.       Возможно, он ведёт себя некрасиво, потому что ест. Всё очень, очень вкусное. Омега не должна так много есть, и им ведь ещё сексом сегодня заниматься. Но Юнги казался довольным. Он опять смотрел прямо и улыбался. Нужно было бы начать стесняться, попытаться спрятаться, но еда… господи, она восхитительна. Возможно, всё это стресс, и таким образом Чонгук пытался от него избавиться, хотя перед физическими упражнениями лучше так не налегать на всё и сразу. Невозможно.       Вообще всё шло так плавно, без напряга, они разговаривали, ели, и это чудесное фруктовое вино… Чонгук расслабился, бояться перестал. Он успокоился, потому что с Юнги безопасно. С ним комфортно. Спокойно. Никакой смертной казни.       До десерта они успели обсудить столько всего обычного и повседневного. Юнги работал над музыкой для выступления японского фигуриста, и это очень круто.       А потом панна-котта с клубникой вернули мысли к Тэхёну. Чонгук предпринял ещё одну попытку выяснить его состояние. — Я волнуюсь, Чимин волнуется. Он почти с нами не разговаривает. Ты же знаешь, что происходит? Что с ним, Юнги? — С ним всё хорошо. Чонгук, возможно, у тебя сложилось ошибочное представление о моём брате, но Тэхён не слабый человек. Ни физически, ни эмоционально. Обычно все его чувства бьют через край, но если он чего-то действительно хочет добиться, он это делает, собирается, а всё лишнее убирает, чтобы не мешало. У Тэхёна есть цель. — Но что конкретно он делает? Где он пропадает? — Я не могу тебе сказать. Он сам скоро всё вам объяснит. — Почему не можешь? Почему опять такая секретность? — В этом нет ничего такого. Тэхён меня об этом попросил.       Возможно, Чонгук всё ещё слишком озабочен предстоящим финалом этого вечера, поэтому решил кое-что уточнить. — Юнги, а если бы я попросил тебя что-то сделать или чего-то не делать? Ты бы выполнил мою просьбу? — Конечно, — ответил сразу и без заминки. — Если это окажется в моих силах. Обещать достать звезду с неба не буду, такого я точно сделать не смогу.       Звезда с неба Чонгуку и не нужна. В последнее время ему везло, и то, чего он желал, сбывалось. — Где ты научился так готовить? — Мне нравится этим заниматься, это отвлекает, успокаивает. Я давно живу один, поэтому времени на практику у меня было много. И десерт я заказал. Вроде бы там ничего сложного, но рисковать я не стал. — Спасибо, всё просто потрясающе вкусно. Прости, я, наверное, слишком увлёкся едой. — О, не волнуйся. Это самая лучшая похвала для повара, когда тарелки пусты. И мне нравится смотреть, как ты ешь. — Прекрати, ты меня смущаешь.       Взгляд Юнги такой теплый, а улыбка казалась мягкой. — Есть кое-что ещё… — а вот это начало фразы заставило Чонгука немного напрячься, — я очень благодарен за твой подарок, и мне, пожалуй, стоило больше времени уделить подготовке ответного. Но я решил исправить предыдущую свою ошибку и выбрать подходящий момент. Надеюсь, в этот раз ты сможешь их принять.       На столе появилась знакомая фиолетовая коробочка с бантиком. — Юнги… я… — Чонгук, пожалуйста.       Разве он мог отказать после такого? Юнги так смотрел и так старался для него. Этот ужин, этот вечер и, безусловно, приятный сюрприз в коробочке. Содержимое ему ещё тогда понравилось. — Примеришь сейчас? Мочки уже зажили? Не болят ведь? — даже в такой мелочи Юнги проявлял свою заботу. — Нет, всё в порядке.       Заменить одни серёжки на другие совсем несложно, проколы уже действительно зажили, но почему-то уши сейчас горели. — Ну как? — зеркала поблизости не наблюдалось, оставалось положиться на взгляд Юнги. — Очень красиво, только, пожалуй, серёжки здесь ни при чём.       После такого Чонгук, наверное, и лицом покраснел. Юнги часто говорил что-то похожее, делал комплименты, но принимать их спокойно Чонгук не научился. — Ты делаешь мою жизнь ярче, Чонгук. Мне кажется, что я дышать стал по-настоящему только тогда, когда встретил тебя. Свободно.       А Чонгук, возможно, сейчас задохнётся.       Не всем мечтам суждено сбываться в точности так, как ты у себя в голове нафантазировал. Юнги сам прекрасно готовил, и в доме у него была посудомоечная машина, так что никакого совместного мытья посуды.       Зато совместное наблюдение за звёздами с террасы, которых, на самом деле, было почти не видно. Всего несколько далёких и ярких точек в тёмном тебе. Вечер тёплый, с Юнги тепло, но он всё равно укутал Чонгука пледом. Они сидели на диванчике, молчали. Уютно. Чонгук слушал стук сердца, музыку, которая завораживала. Ещё один самый лучший день в копилку. Хотелось, чтобы она оказалась безразмерной и смогла вместить все-все воспоминания с участием Мин Юнги. Всё это одновременно похоже на сон и сказку.       Бокалы опустели, Юнги забрал пустой из рук Чонгука, отставил в сторону на низкий столик. И как-то дальше Чонгук совсем потерялся, растворился и никаких сомнений.       До той самой секунды, пока осознание резко не ворвалось в отвлечённый приятным занятием мозг. И даже табличка «Не беспокоить» не помешала.       Вот он, тот самый подходящий момент. Всё развивалось так плавно, как спокойное течение реки. Постепенно и логично, закономерно. Сегодня месяц с момента начала их отношений, они целуются, Чонгук уже оседлал Юнги. Сам. Инстинктивно. Как и когда это случилось?       Скользящие от колен вверх по ногам большие ладони обожгли через плотную ткань. Выше. Бёдра. Кольцом на талии. Крепко-крепко и близко-близко. Одна задержалась, вторая продолжила свой путь, вдоль позвоночника к шее, зарылась в волосах, и поцелуй стал глубже. Возбуждение, томление...       И что это за звуки, подозрительно напоминающие стоны? Господи, да это же он сам стонал!       Где до этого пропадали стыд с робостью, и почему сейчас нашлись? Сегодня они должны заняться сексом. Точка. Вот и хорошо, и голову больше ломать не нужно. Всё к этому и идёт. Юнги будет удовлетворён и никуда от него не уйдёт. И ничего, что Чонгуку страшно. Опять! Юнги он может довериться. Всё же хорошо? Хорошо? Ты же готов, Чон Чонгук, помахать своей девственности ручкой? Да?       Пушистая трусливость вдруг проснулась и пропищала своё нелогичное и совершенно неуместное «нет».       И что дальше? А дальше паника. Шкуры мамонта поблизости не наблюдалось, но вот поверхностей подходящих для первобытного и неистового совокупления в большом доме Юнги больше, чем достаточно. — Мне нужно в ванную, — бежать и прятаться от волка, немедленно, сейчас же.