Большой Секрет

Новое утро показалось Аксарильме привычно суетным. Напротив нее на соседней подушке спала Голди, прижав к груди кулаки: обиделась за что-то личное на Джереми и даже во сне не хотела его прощать. Снаружи комнаты доносились приглушенные голоса, смех, хлопали двери, кто-то бегал по лестнице. Утро ничем не отличалось от тех, когда в сборе были все Литакторо или Стихийные. Осознав это, Акса резко села в постели, уже внимательнее прислушиваясь к шуму. Спросонья забыла, что тихая Шевелушская усадьба превратилась в их общий со Стихийными дом. Разбудив сестру, Аксарильма выскользнула из комнаты. В коридоре Арьяна, привалившись плечом к дверному косяку, критично разглядывала содержимое соседней спальни. Она заметила появившуюся в коридоре ведьму, и взгляд ее тут же потеплел. Арьяну, похоже, не смутило, что дом долгое время был заброшен и требовал колоссальных затрат, чтобы полностью придать ему жилой и даже уютный вид. Спускаясь с Аксарильмой на первый этаж, она рассказывала подруге, как успела с утра похозяйничать на кухне, не изменяя домашним привычкам, но едва сумела собрать завтрак для такого количества голодных ртов. Готовя завтрак, она отправила свое семейство на исследование занятых ими владений. Так же, как это по прибытии делали ведьмы, Стихийные осмотрели конюшню, заросший сад и все комнаты внутри дома. Мерл, снизойдя до новых людей, показал Джереми дорогу к ручью и тропу, которой приходили соседи-фермеры, сокращая путь между домами. Кто-то приходил в усадьбу В гостиной Гретта и Лемони, почти разобравшаяся в отоплении быстрее бравшегося за это дело Мерла, оказались ближе всех ко входу, но Стихийная тут же второпях спряталась за пыльный диван, а облику ничего не оставалось, кроме как принять образ Голдельмины и открыть дверь незваному гостю. На пороге стояли дети с полными корзинами продуктов. Гретта, не готовая к такой встрече, сумела лишь спросить, не велика ли была их ноша. Дети только отдали корзины и развели руками, сказав, что уговор есть уговор, после чего со смехом убежали. – Ах да, недавно договорились кое о чем с соседями, – неловко улыбнулась Аксарильма. – Хотя бы голодная смерть нам не грозит. Прошлым вечером, привыкая к вернувшимся так стремительно в ее жизнь Стихийным, она и не догадалась сообщить им, что вне Шевелушской усадьбы уже появились люди, с которыми ведьмы познакомились лично. Следуя за Арьяной на кухню, она путанно рассказывала о фермерах Пембертонах, глава которых только два дня назад навещал ведьм. В неизменной резкой манере, по которой не было понятно, ругает он или одобряет, Пембертон сообщил, что будет рад делиться с сестрами дарами своей фермы. Голдельмина честно ему сказала, что платить ему нечем, но тот только махнул рукой, говоря, что на чем-нибудь они сойдутся. Голди планировала сходить к Пембертонам в ближайшее время, чтобы самой придумать что-нибудь вперед щедрого фермера. – Возьмет на прогулку Джереми, – кивнула Арьяна с одобрением. После фермеров Акса перешла к госпоже Шейб, тепло принявшей их на ночлег. Вспомнив, что с ней ведьмф познакомились через Колдберга, она сникла, не желая делиться с Арьяной ощущением, что этот человек на обыкновенного не был похож. Пока она рассказывала о фермерах и хозяйке постоялого двора, Стихийные и Гретта то и дело заглядывали на кухню, чтобы ухватить что-нибудь из приготовленного Арьяной завтрака, и снова исчезали. Но теперь все они столпились у двери и ожидали от девушки объяснений, что за богач так неожиданно решил заплатить за нее и Голдельмину. Ее сестра, протиснувшись на кухню, хитро улыбнулась, едва услышав имя Колдберга. – Не человек, а загадка, – заявила она. – Акса так беспокоится из-за него, что Колдберг начал ей сниться. – Сниться? – тихо выдавил Фил за спиной у Лемони, и та захихикала вместе с Греттой. Со вчерашнего вечера он заговорил впервые, и Акса была бы рада, если бы он молчал и дальше. – Но он действительно был подозрительным, – Голдельмина пожала плечами, игнорируя уничтожающий взгляд Аксарильмы. – Хотя и помог нам в первый день. Чудак. – Я поеду в город, – излишне громко сказала Акса, перекрывая веселые возгласы слушателей, и ее слова вызвали новые смешки. – Поеду с тобой, – заявил Джереми, слушавший ведьму все это время без тени улыбки. – Еще чего, останешься с Голдельминой, – отказалась она. Сестра попыталась спрятаться за чашкой чая. Джереми, разумеется, тут же заговорил о безопасности и бдительности, но Акса смотрела на него со скучающим видом. Арьяна, которую ведьма хотела попросить составить ей компанию в Коралладе, деловито гремела посудой и притворялась, что не слышит, как Джереми усыпляет всю семью рассуждениями о том, как опасно выходить за пределы усадьбы по одному. Аксарильма не знала, как при остальных быстро и доходчиво объяснить другу, что ему бы следовало в первую очередь помириться с Голди, а уж потом поучать других. На помощь ей, ко всеобщему изумлению, пришла Гретта. – Тебе нельзя в город, Джереми, – она протолкалась на середину кухни и уперла руки в бока. – Из всех вас, честно говоря, только Арьяна может смело ехать в Кораллад. – С чего это? – тут же ощетинился Джереми. – А тебе, должно быть, тоже можно? – Разумеется, – ответила Гретта таким тоном, будто Джереми сказал неслыханную глупость, – у меня нет этого. Она пальцами растянула уголки рта, демонстрируя зубы. Через пару мгновений ее верхние клыки начали расти с пугающей скоростью, пока не стали похожи на две тонкие белые сосульки, свисающие до ключиц. В это же время белки и зрачки ее глаз пожелтели, будто облик спрятал под веками лимонные корки. Под одобрительное хмыканье Лемони девушка вернула себе прежний вид. Джереми поджал губы, с трудом удерживаясь от перебранки. Гретта была права, кое-что во внешности Стихийных привлекло бы лишнее внимание к их компании, но то, как она преподнесла это Джереми, тот назвал бы только дурной выходкой. Голдельмина вдруг вскочила со своего места, встав между обликом и Стихийным, и уперлась ладонями в грудь последнему. – Я придумаю что-нибудь специально для вас, – чересчур воодушевленно сказала она. – Какой-нибудь отвар или временные чары, чтобы изменить внешность. Или чтобы все думали, что она обычная, – торопливо добавила она, когда Джереми наконец оторвал тяжелый взгляд от Гретты и перевел его на ведьму. – Уж это Голди умеет, – добавила Лемони и как будто случайно заправила за ухо прядь рыжих волос. Аксарильма протиснулась мимо Стихийных и поспешила обратно в спальню, чтобы скорее собраться для поездки в Кораллад. Арьяна, напевая под нос какую-то мелодию, неторопливо следовала за ней. Настроение испортилось после сцен на кухне, и Акса думала, что долго под одной крышей они проживать не смогут, если и дальше будут вот так воевать между собой. В семье Литакторо дети всегда были в мире хотя бы друг с другом. Как Стихийные с такими-то характерами оставались все целы и невредимы годами, иногда было для ведьмы загадкой. Оглянувшись на погрузившуюся в свои мысли Арьяну, девушка вдруг поняла, как рада, что Квертингол заберет старшую Стихийную от их семейного безумия. «А Джереми может наоборот затащить туда Голди», – тут же напомнила она себе. По дороге Арьяна подробно расспрашивала ее о том, что ведьмы успели увидеть в Коралладе. Опасаясь, что подруга от города перейдет к жившим там людям, Аксарильма наперед придумала, как опишет Колдберга и идущую от него силу, но Арьяна о нем так и не спросила. Вместо этого она продолжала говорить о домах и улицах, о высоких стенах центрального Кораллада. Благодаря последней беседе с фермером Пембертоном, Акса уже знала, что злополучные Третьи ворота, через которые они с Голди хотели прорваться вглубь Кораллада, оказались лишь «фасадом», так как стояли на центральной дороге к королевскому дворцу. Добравшись до улицы, идущей вдоль городской стены, Акса уже уверенно повернула вправо, чтобы попасть в следующий квартал и к госпоже Шейб через рынок. Арьяна, ехавшая рядом, озиралась со сдержанным любопытством. Она первой что-то услышала. – Аксарильма! – кричал кто-то. – Вы... Аксарильма! Ведьма не повернулась, но Арьяна уже крутила головой, смотря то на кричавшего, то на подругу. Ее звал Лекстар Колдберг, и девушка изо всех сил пыталась одновременно унять бешеную пляску сердца и притвориться, что ничего не слышит. Аристократ, не сдаваясь, следовал за ними, продолжая выкрикивать ее имя, и ведьме пришлось все же остановить лошадь и развернуться ему навстречу. Взгляд Арьяны, казалось, мог прожечь ее насквозь. – Какой сюрприз, господин Колдберг, – натянуто улыбнулась Аксарильма. – Встретились почти на том же самом месте, уж не следите ли вы за нами? – Аксарильма, я... – Колдберг осекся и уставился на Арьяну. Его вежливая улыбка стала еще шире. – Позвольте представиться вашей спутнице. Лекстар Колдберг. – Это Арьяна Вайсмеш, наша с Голдельминой подруга, – сказала Акса поспешно. Ей вдруг пришло в голову, что о Стихийных, как о сущности, в столице могли знать. К счастью, Арьяна и бровью не повела и с достоинством кивнула аристократу. – Мне бы хотелось поговорить с вами, Аксарильма, с глазу на глаз. Беседа будет долгой. Он сказал об этом так прямо и серьезно, без прежних поклонов и комплиментов, что Аксарильма растерялась. Первой была мысль, что аристократ узнал сущность новых знакомых и потребует что-нибудь взамен за молчание. Следом она решила, что он отчитает ее за то, что она и Голди так и не вернули ему долг за постоялый двор. Третьим пришло понимание: его не удивило, что Акса объявилась в городе с подругой, хотя они с Голди рассказывали, что приехали в одиночестве. Ведьма молча хлопала глазами, не в силах что-нибудь ответить Колдбергу, паника схватила ее за горло. – Господин Колдберг, едва ли я могу просить об этом, – подала голос Арьяна, – но я только приехала в Кораллад, никого не знаю и боюсь отойти от Аксарильмы хоть на шаг. Как скоро вы вернете мне подругу? Колдберг сверкнул глазами. По спокойному, холодному виду Арьяны невозможно было сказать, что ей страшно остаться в одиночестве даже на минуту, но она смотрела на аристократа с таким ожиданием, что тот усмехнулся и предложил им место, где все смогут почувствовать себя комфортно. Такое заявление Аксарильме тоже не понравилось. Как и в первый день, Колдберг снова ехал впереди, а девушки следовали за ним на некотором расстоянии. Если бы он обернулся, он бы увидел, как их взгляды лихорадочно мечутся по улицам, выбирая дороги для возможного бегства, как они запоминают каждый пройденный поворот. А еще бы он заметил, с каким задумчивым интересом иногда Арьяна смотрит ему в спину. Акса узнала это выражение лица подруги с ужасом и возмущением: так Стихийная смотрела на Джереми, когда брат начинал говорить о Голдельмине в ее отсутствие. Будто оценивала, достоин ли он быть с ведьмой. Колдберг провел их все через те же Третьи ворота в западную часть квартала, где тот примыкал к парку, окруженному высокой кованной решеткой. Подруги тут же поняли замысел аристократа. Пока Аксарильма и Колдберг разговаривали бы о чем-то на одной аллее, Арьяна могла бы прогуляться по другой, ничего не услышав. Ведьма боялась расстаться со Стихийной, но та коротко восхитилась выбором Колдберга и оставила с ним девушку, на прощание пожав ей руку в знак поддержки. Она выбрала тропу, уходящую направо, и ведьма с аристократом свернули налево. В скором времени они вышли к пруду, вкруг уставленного скамьями. Прогуливающихся людей здесь было немного, сказывалась холодная погода, на которую Аксарильма обращала мало внимания, всегда согреваемая колдовским теплом. Редкие пары, сидевшие на скамьях, замирали или тянули шеи в попытке разглядеть, кого привел Колдберг. Он спешился, подал руку Аксе, но та сама спрыгнула на землю и, погладив лошадь по морде, отпустила ее пастись на поляне за прудом. Колдберг жестом пригласил девушку на скамью. – Я ушам не поверил, когда узнал, где вы поселились! – выпалил он, едва они сели. Заметив смятение девушки, он вздохнул. – По городу такие вести разлетаются быстро. У госпожи Шейб, я думал, остановится сердце, пока она пересказывала мне последние слухи. Шевелушская усадьба! Как вы только попали туда? Зачем выбрали ее? Я же предлагал вам помощь. – Она пустовала, – Аксарильма неуверенно пожала плечами, – наверное, это незаконно, но мы не навредим дому! – она заговорила быстрее, не позволяя Колдбергу перебить ее. – Мы узнали, что хозяева давно умерли, никого в доме не бывает, фермеры-соседи не были против. Мы хотели бы навести в усадьбе порядок, чтобы можно было там пожить какое-то время. Присваивать ее себе мы и не думали. – У вас и не получилось бы присвоить ее себе, – с насмешкой сказал Колдберг. – Вы не догадываетесь, какое обстоятельство до сих пор удерживало всех от возможности занять пустующую усадьбу. – Усадьба на самом деле принадлежит вам? – невесело пошутила Аксарильма. Произнося эти слова, она смотрела на стеклянную гладь пруда и вдруг почувствовала, что аристократ застыл. Краем глаза она заметила, что Колдберг глядел на нее настороженно, словно не верил в услышанное. Внутри у ведьмы все похолодело. – Официально усадьба принадлежит моей семье, но Шевелушские были ее вечными арендаторами до тех пор, пока не прекратился бы их род, что и произошло благодаря разгульной жизни последнего из них, – отчеканил Колдберг. – Я – законный владелец. – Надо же, какое совпадение! Ей хотелось звучать невозмутимо или ядовито, но вместо этого вышел только сдавленный писк. Уж госпожа Шейб, расхваливая Колдберга или рассказывая Голди об усадьбе, могла упомянуть, что дом и не совсем ничей! Новость означала лишь одно: они с Голдельминой лишились усадьбы. Им не на что было даже снимать дом у Колдберга, а значит, им больше нечего делать в Коралладе. Заколдовывать аристократа ни один раз, ни регулярно, чтобы он не помнил о своем владении усадьбой, Аксарильма не желала. Рано или поздно они с Голдельминой решили бы покинуть Людское королевство, а оставить Колдберга под ведьмовскими чарами не позволила бы совесть. И тогда сестрам было бы все равно несдобровать. Единственным выходом было немедленно вернуться в усадьбу, собрать вещи и уехать. Но не обратно домой, а в Радталию или Сценнацию, они ближе всех лежали к столице королевства, зато все так же далеко от Рассадника. Жаль только, что они зря старались сделать Шевелушскую усадьбу лучше и тратили на нее силы. Занятая этими мыслями, девушка не сразу заметила, что Колдберг настойчиво обращается к ней. – Вы слышите меня? – в его голосе сквозило отчаяние. Со стороны казалось, что Акса потеряла связь с реальным миром. – Я не намерен отбирать у вас усадьбу. Я и раньше прекрасно обходился без нее, к чему она мне сейчас? Неужели что-то изменилось? Вы не выслушали меня до конца и так расстроились. Поверьте, мне и в голову не приходило выгонять вас. Наоборот, я отдам усадьбу вам во владение, как это делалось прежде, но не за деньги, а на одном условии. С чем бы я ни обратился к вам, вы будете со мной честны. Пустыми глазами Аксарильма посмотрела на аристократа, затем снова на пруд. Смысл слов Колдберга доходил до нее мучительно медленно. Она вспоминала, как Голди гадала на него и слезы подсказывали, что Колдбергу можно верить, пусть он и хранит свои тайны. Дом и был одной из этих тайн? Ведьма представила, как он едет прямиком в усадьбу, чтобы поговорить с Литакторо, и вместо двух девушек находит полный дом незнакомцев и призрака с саблей в груди. Почему Колдберг терпеливо дождался, чтобы кто-то из сестер объявился в городе? Сколько дней он провел в ожидании? Он будто караулил ведьм у Третьих ворот, будто знал больше, чем говорил. И что значит, они должны быть с ним честны? – Мне стоит поговорить с сестрой, – произнесла Акса. Она никак не могла совладать с голосом, выдававшем растерянность. – Поеду сейчас же. – Вы живете в чужом доме, – напомнил ей Колдберг сердито и тут же смягчился. – Я не хочу выгонять вас, Аксарильма. Вы... не мешаете мне. Признаться, вы – лучший из вариантов, никому бы другому я не доверил усадьбу. – Почему? – резко спросила ведьма. Разговор приобретал какой-то странный оборот. Она едва сдерживалась, чтобы не начать оглядываться в поисках Арьяны, и надеялась, что подруга их слышит, собирая слова с промозглого ветра, закружившегося над прудом и скамьями. Другие отдыхавшие усиленно изображали безразличие к их паре, сидевшие дальше всех дама с кавалером начали прогулку вокруг озера, рассматривая пруд и шумевшие на ветру деревья с повышенным интересом. – Пока не вижу причин раскрывать все карты, если и вы будете молчать, – понизил голос Колдберг, тоже заметив приближение пары. – Что ж, пожалуйста, не раскрывайте. Не мне так сильно хочется знать, что происходит в Шевелушской усадьбе. – О, там что-то происходит? Аксарильма закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Мысленным взором пролетела над парком, разыскивая Арьяну и ее лошадь. Через зрение животного она определила, что подруга гуляет совсем близко к пруду и вот-вот появится на виду. Вновь кисло улыбнувшись, Аксарильма повернулась к аристократу. – Да, вы правы, кое-что в вашей усадьбе происходит. Помимо нас с Голдельминой, в доме поселились наши друзья. Арьяна Вайсмеш, ее сестры и братья, старший из которых приходится Голдельмине женихом. Приехали из Редвильса вслед за нами. Вы, говорят, восстанавливаете усадьбы, которые вам не принадлежали, а собственное наследие довели до столь плачевного состояния. – Я восстановил всего лишь два дома, – Колдберг усмехнулся, – а все любят думать, что привел в порядок всю округу. Вы не знаете, почему я не прикасался к Шевелушской усадьбе. Дом, который вы облюбовали, не заслужил ни возрождения, ни разрушения. Забвение было подходящим для него итогом, – он наклонился ближе к ведьме, и та готова была поспорить, что прогуливающаяся парочка замедлила шаг. Сама она хотела вскочить и убежать. Арьяна появилась на тропинке, ведущей к пруду. – Я не осудил вас ни в чем, что может показаться дерзким и диким для Кораллада, и прошу вас не осуждать меня и этот город. – Мы и не делали ничего осуждающего, господин Колдберг. – О, я же просил вас называть меня Лекстаром. – Да, я помню, – пробормотала Акса. Она оглянулась: Арьяна уже держала ее лошадь под уздцы. – Что же, мы договорились, верно? – Мы? Договорились? Колдберг снова выпрямился и уставился на нее удивленно. Кто-нибудь из семьи обязательно сказал бы, что Аксарильма повела беседу так, как это сделала бы Голдельмина: до последнего отпиралась от чужого мнения, а затем вдруг согласилась с ним. Акса не могла не признать, что выражение лица аристократа, прежде такого терпеливого и сейчас сбитого с толку, пришлось ей по душе. – Я честно рассказала вам, кто живет в усадьбе и что мы пытаемся привести ее в порядок. Этого достаточно, чтобы вы позволили нам остаться? – Для начала, – Колдберг снисходительно улыбнулся, быстро подстроившись под ее новое поведение. – Тогда, как порядочный хозяин, будьте добры осмотреть свои владения и заняться ремонтом, – Аксарильма встала и, не удержавшись, добавила: – Вдруг начнем колдовать, чтобы вернуть дому жилое состояние? – За такое город вас точно осудит, – он тоже встал, широким жестом руки предлагая вернуться к аллее; парочка, гулявшая вокруг пруда, развернулась и поспешно направилась в противоположном от них направлении. – Город, но не вы? – прошептала девушка. Как в их предыдущее прощание, она подарила ему искреннюю улыбку. Колдберг при всей его очевидной влиятельности очень легко принимал пренебрежительное отношение к своей персоне и статусу, и от этого Аксарильма на короткое мгновение забывала, что находилась далеко от дома, где можно было свободно общаться с любым человеком, не опасаясь серьезных последствий от какой-нибудь ошибки в разговоре. Коротко кивнув, Аксарильма быстрым шагом направилась к Арьяне, прежде чем Колдберг успел ввернуть какое-нибудь замечание. Подруга степенно склонила голову, тоже прощаясь с аристократом. Они осмотрительно молчали, пока ехали через Кораллад, лишь иногда переглядывались. Аксарильма все еще не осознала до конца, что произошло, во что она втянула и себя, и сестру, и Стихийных. Запоздало она поняла, что даже не упомянула Гретту, но теперь думала, что поступила верно. Гретта и без того была одним сплошным сюрпризом, в случае необходимости она могла превратиться в любого человека и зверя, и никто бы не смог поручиться, что точно видел еще одного человека в усадьбе. Ведьме не терпелось услышать мнение Арьяны, даже если та всю дорогу собиралась отчитывать ее за опрометчиво сказанное Колдбергу. Едва окрестности сменились фермерскими полями, Арьяна протяжно вздохнула и покачала головой. – Если бы передо мной красовался такой мужчина, я бы тоже видела его во сне, – сказала она. – Что?.. Я про тебя Тингу расскажу! – задохнулась Акса. – А я про тебя, – хохотнула подруга и мгновенно посерьезнела. – Вы проверяли его помыслы? Что за шутки с честностью? Аксарильма рассказала ей, как Голди гадала по слезам, дававшим противоположные ответы. То, что ей казалось в Колдберге подозрительным, под внимательным взглядом Арьяны теперь представлялось и вовсе недопустимым. Сегодня он предоставил крышу над головой незнакомым ему людям, а завтра начнет вмешиваться в их дела или прознает об их настоящих сущностях. Ему уже что-то было известно: он подготовился к появлению Аксы в городе. И кто-то следил за усадьбой из леса. Едва ли сам Колдберг прятался в зарослях вокруг дома, но таинственный наблюдатель мог быть с ним связан. Ведьма тряхнула головой. Чего же ей бояться, простого человека? Рядом с усадьбой есть коридор небесного народа, до земель Пяти Океанов рукой подать. Они знают, как сбежать из усадьбы в считаные минуты и часы. Может быть, Лекстар Колдберг и в самом деле всего лишь богатый чудак, потому и кажется, что он обладает какой-то особенной силой. Его воля принесет Литакторо только пользу, а придумать что-нибудь «честное», вписывающееся в рамки жизни простых людей, они сумеют. Не для того ли они приехали в Кораллад? Арьяна мягко улыбнулась ей, словно прочитав ее смешавшиеся мысли. Впереди, под деревьями, обступавшими дорогу к усадьбе, виднелись фигуры Джереми и Фила. Издалека казалось, что они бродят здесь просто так, не зная, чем себя занять. Фил первым заметил возвращавшихся девушек и ткнул брата локтем в бок, привлекая его внимание. Улыбка Арьяны стала еще шире. – Джереми тебя не поблагодарит, – заметила она. – Не ожидала, что ты назовешь его женихом Голди. – Вырвалось, – пробормотала Аксарильма. – С другой стороны, он будет думать, что на Голди никто не имеет права даже смотреть, – невозмутимо продолжала Арьяна, теперь смотря на брата достоин-ли-он взглядом. – А еще будет бояться, что однажды придется воплотить твое «вырвалось» в жизнь. Или что ничего не сможет выбирать самостоятельно, потому что мы на него, видите ли, давим. Они еще не достигли Джереми и Фила, а Аксарильме показалось, что подруга будто успела поссориться с братом без его участия. Но она не могла не признать, что все предположения, высказанные Арьяной, были правдивы. Друзьям давно хотелось, чтобы Джереми решился связать жизнь с Голдельминой или оставил ее в покое, Акса даже раз полушутя спросила его о планах, но Джереми только огрызнулся. «Пусть выкручивается, – фыркнула ведьма про себя. – Но будет ли Голди рада таким новостям?». Увлеченная этой мыслью, она на какое-то время забыла, что важнее были условия Колдберга, оказавшегося хозяином заброшенного дома. Она махнула рукой Арьяне и помчала вперед к усадьбе, чтобы не слышать, как Стихийная пересказывает братьям посещение Кораллада. Посмотрев через плечо, она увидела, как Джереми пошел вровень с лошадью Арьяны, а Фил, держась от них на расстоянии, сверлил ее саму взглядом. Аксарильма отвернулась и шепнула лошади скакать еще быстрее.