Большой Секрет

Голдельмина была в восторге. Всего несколько минут, которые Колдберг и его друг пробыли в усадьбе, внесли сумятицу в сердца почти всех обитателей дома. Ведьма пыталась участвовать одновременно во всех делах, касавшихся сестры и друзей, и их кислые выражения лиц только еще больше распаляли ее интерес. Аксарильма только ей и Гретте пересказала, как странно повел себя Колдберг. Сестра и подруга слушали сбивчивую историю, от которой у Аксы заплетался язык и пылали щеки. «Никто не должен узнать, – просила она. – Я же говорила, что с ним что-то не так». И Голдельмина честно молчала о кладовой, и о том, что с Колдбергом на ее взгляд как раз все было так, и о том, что Акса стала напоминать саму Голди несколько лет назад, когда та поняла, что ей мало дружить с Джереми. Остальные знали лишь то, что в тайнике не было какой-то вещи аристократа и что это его огорчило. Ханна сразила ее не меньше сестры. Невольными свидетелями ее переглядываний с незнакомцем стали Лемони и Акса, и потому Ханна хотела все сохранить в тайне хотя бы от прочих в доме. На вопрос Голдельмины, был ли хотя бы друг Колдберга привлекательным, Ханна густо покраснела и едва заметно кивнула. По крайней мере, и та, и другая не отказывались от идеи пойти на бал. Бал! Будоражила только сама мысль, что их пригласили на большой праздник, что им доведется увидеть настоящего принца. Джереми не преминул отметить, что и принц, и его свита – враги, главная угроза свободе всех земель Пяти Океанов. Мерл, прислушивающийся к его с Голди перебранке, со свойственной ему насмешкой спросил, на кой черт Джереми живет в стане врагов уже почти за их счет. Точку в споре поставила Голдельмина, заявившая, что через три недели пойдет танцевать с врагами и, если повезет, даже с самим наследным принцем, коли Джереми от нее отвернулся. Стихийный два дня молчал и отводил взгляд, прежде чем нашел мужество при всей семье сказать, что пойдет с Голди на дурацкий бал, и щедро согласился на один танец. Благодаря Гретте Голдельмина уже сносно танцевала так, как это делали в королевстве. Джереми, настороженно наблюдавший, как облик и ведьма вместе кружились по гостиной, изображая уважаемых членов коралладского общества, вынес вердикт, что такие танцы не были похожи на «их привычные пляски у костра». Голдельмина знала, что без посторонних взглядов Джереми и сам бы сплясал у костра вместе с ней, но сейчас в глубине души боялся, что подруги и сестры заставят танцевать его не по одному разу. Всем пришлось по душе, что гости бала должны прийти в масках. И для Литакторо, и для Стихийных это наоборот означало, что не придется прятаться и быть самими собой. Главное, наставляла младших Арьяна, никого не поджечь и ни с кем не подраться. Гретта, будучи обликом, из-за внешнего вида никогда не переживала, но, едва Акса сообщила о приглашении на бал, тут же с уверенностью сказала, что они просто обязаны выбраться в Кораллад и купить что-то для нарядов или хотя бы что-нибудь обновить в уже имеющихся. «Если живете под столицей, то и ведите себя соответственно, – поучала девушка. – А если не собираетесь тратиться, то все равно гуляйте по лавкам и обещайте заглянуть позже». Тут-то Аксарильма и перешла к совету Колдберга о накопленных богатствах Шевелушского. Вернуть старым владельцам их же вещи за деньги – Голдельмине этот план представился возмутительно восхитительным, и Колдберг понравился ей больше прежнего. Мерл, который не желал мириться с мыслью, что у усадьбы нашелся еще один, самый законный из всех возможных хозяин, по достоинству оценил предложение аристократа, потому что оно было близко к его варианту все растратить, и Колдберг в призрачных глазах был помилован. В голове Голди выстраивалась безупречная цепочка с продажей Шевелушского наследия и покупкой чего-нибудь новенького для бала. Семейные имена с ярлыков были собраны в списки, иногда повторялись по несколько раз, разнясь только в первом имени человека, расставшегося с чем-то в угоду Шевелушскому. Ведьмы не имели никакого представления, как удобнее разделить эти имена, им не хотелось отмечать, за какие долги или другие заслуги старый хозяин усадьбы получал от людей драгоценности и прочие дорогие безделушки. – Ужасная коллекция, – качала головой Ханна. – Обычная, – возразил Фил. – Вот папа рассказывал, что двести лет назад жил пиратский капитан, который собирал высушенные сердца врагов. Мерл наверняка слышал историю про него. – Какая мерзость, Фил! – воскликнула Лемони. Она строго посмотрела на брата, но тут же отвела задумчивый взгляд, наверняка собираясь в самом деле позже расспросить Мерла о жуткой коллекции. Аксарильма, которой Колдберг предлагал помощь в нахождении всех упомянутых владельцев, наотрез отказывалась навещать его в Коралладе. Голди могла съездить к нему сама, но чутье подсказывало, что ей стоит задержаться на постоялом дворе госпожи Шейб. Страшно сверкая глазами, Джереми согласился, чтобы с Голдельминой поехала Арьяна, которую визит к аристократу никак не смущал и которую тому нечем было поддеть. Первой заглянули к госпоже Шейб, чтобы узнать точный адрес Колдберга, и хозяйка «Завитка плюща» вцепилась в Голди мертвой хваткой, чтобы выведать у нее все про Шевелушскую усадьбу. Арьяна в сопровождении одного из работавших на постоялом дворе мальчишек в одиночку отправилась к Колдбергу. Ведьма же, картинно хлопая ресницами, слушала, какими слухами успела обрасти история их с сестрой появления в городе. Одни были убеждены, что Колдберг ждал приезда девушек и сам отдал им усадьбу по старому уговору. Некоторые, имевшие незамужних дочерей, опасались, как бы Колдберг не подарил усадьбу одной из сестер как своей невесте. Другие, непоколебимо верившие в призрака графини Шевелушской, подозревали, что с Литакторо не все чисто: если их не напугал призрак, не были ли они связаны с этими из земель Пяти Океанов? Не околдовали ли Лекстара Колдберга? С каждой новой версией Голдельмина ахала и округляла глаза, приговаривая: «Что вы говорите, госпожа Шейб! Что вы говорите!». Ей не терпелось поделиться услышанным с Аксарильмой. – Зачем же вы выбрали этот дом? – восклицала госпожа Шейб. – Я же говорила, что это плохое место. – С призраком Шевелушской за эти недели мы так и не повстречались, – про себя Голдельмина рассудила, что так ей не придется лгать, как если бы она сказала, что призраков в доме вовсе нет. – В первое время, разумеется, мы бы не назвали усадьбу уютным домом. Но с приездом моего жениха и его родных... – Жениха?! – почти взвизгнула госпожа Шейб. – Так вы с кем-то помолвлены? С одним из молодых людей, которые тоже живут в усадьбе? – Да, со старшим из них, Джереми Вайсмешом, – беззаботно отозвалась Голдельмина. Госпожа Шейб отреагировала на эту новость так бурно, что Голди почти видела, как лихорадочно работают механизмы в ее голове, как сплетаются новые выводы и отбрасываются прежние из чужих слухов. Хозяйку «Завитка плюща» стоило увести в другое русло. – Ах, что говорить о призраках, когда мы нашли такое! – Голдельмина всплеснула руками. Она огляделась, хотя в комнате никого не было, и понизила голос. – Тайник с чужими вещами. Драгоценности, деньги, камни, и все подписано разными именами. Господин Колдберг сказал, что все эти люди живут в Коралладе. – И их вещи хранились у графа Шевелушского? – И не просто так, – Голдельмина многозначительно посмотрела на госпожу Шейб и снова легкомысленно улыбнулась. – Арьяна потому и поехала к Колдбергу, чтобы взять у него адреса. Мы хотим вернуть чужое. Нам не нужны чьи-то карточные долги и плата за... всякое. – Вы знаете, как именно вещи попали к Шевелушскому? – глаза госпожи Шейб загорелись жадным до подробностей взглядом. – Все было подписано, – Голди кивнула с видом человека, обладавшего ценным секретом и не собиравшегося им делиться. – Мы с Аксарильмой и Джереми первыми нашли эти вещи, Ханна и Лемони все переписали, Фил помогал перепрятать их. Знаете, до нашего прихода в усадьбу определенно не раз врывались и обшаривали весь дом. Госпожа Шейб заглотила наживку. Даже если она не знала, что у Шевелушского был тайник, она обязательно кому-нибудь расскажет, что Литакторо и их друзья раскрыли секрет покойного графа и знают, кто и как был с ним связан. Голди надеялась, что новые вести отвлекут город от разговоров о том, как девушки попали в усадьбу и почему остались в ней жить. О том, что Колдберг пригласил их на бал-маскарад в честь наследного принца, она решила умолчать. На все дальнейшие расспросы девушка отвечала уклончиво и уверяла, что не в праве рассказывать больше того, что уже произнесла. Обе ждали возвращения Арьяны, скрывая нетерпение. Голдельмина начала уставать от взволнованного тона госпожи Шейб, а той хотелось скорее поделиться с кем-нибудь услышанным. Ведьма почувствовала, что подруга приближается к постоялому двору, быстрее, чем услышала ее неторопливые шаги. Не теряя ни минуты, Голди сразу же встала и принялась сердечно прощаться с госпожой Шейб. Снова встретившись с Голдельминой, Арьяна хитро улыбнулась. – Колдберг в помощи не отказал, хотя не меня ждал, – протянула она. – Выдал мне десятки инструкций, как попасть к каждому, кто есть в списке. Я упомянула, что ты тоже приехала в город, но он спросил, почему не было Аксы. – Спорим, что Акса всем своим видом покажет, что ей такой интерес не нравится? – развеселилась Голди. – Это предсказуемо, – отмахнулась Арьяна. – Другой спор! Акса спросит, не вспоминал ли ее Колдберг. – Уже лучше. Я думаю, ей захочется задать такой вопрос, но она промолчит. Проигравший готовит ужин. Подруги пожали руки. Едва вернувшись в усадьбу, Голдельмина взялась рассказывать Аксе и оказавшемуся рядом Джереми о том, что успели придумать в городе об их жизни в усадьбе. Все истории сводились к тому, что кто-то из сестер или даже они обе решили прибрать к рукам усадьбу, а с ней и ее настоящего хозяина, не чураясь никаких методов. Под неодобрительное фырканье сестры и друга Голди перешла к новости, что Колдберг сообщил Арьяне, где живут люди из списка Шевелушского. Говоря об этом, она внимательно следила за реакцией сестры, Арьяна, замершая у дверей, тоже ждала слов Аксарильмы. Но та взяла у Голди список адресов и задумчиво разглядывала его, будто понимала по названию улиц и городских районов, где расположены упомянутые дома. – Мне кажется, доверие Колдберга к нам безгранично, – подначивала ее Голдельмина, видя, как Арьяна уже довольно улыбается. – Он видел сегодня одну Арьяну, я даже не поехала к нему. И он все равно поделился с ней информацией. – Он же знает, что мы живем вместе, – Акса пожала плечами, не отрывая взгляда от списка. Арьяна за спиной потерпевшей поражение Голдельмины тихо усмехнулась.

***

Голдельмина уже знала, что слухи в Коралладе разлетаются с удивительной скоростью, хотя у простых людей было не так уж много способов делиться сплетнями. Госпожа Шейб, видимо, была одним из таких способов. Голди никак не ожидала, что в тот же вечер у их дома окажется незнакомец, заявлявший, что его перстень-печатка находился у графа Шевелушского и теперь он хочет вернуть принадлежащую ему вещь. Акса и Гретта в образе Джереми удерживали мужчину на крыльце, не пуская в дом. Настоящий Джереми стоял за дверью, прислушиваясь к их разговору, но выйти не мог: в наступивших сумерках его глаза сверкали от света висящего на крыльце фонаря. Арьяна спустилась в кладовую за его перстнем и, выглядывая в приоткрытую дверь, заставила его описать перстень и причину, почему тот оказался у Шевелушского. – Хорошо, что вы за ним приехали сами, – вздохнул ненастоящий Джереми, когда гость все подтвердил, – мы уж думали, нет ли способа широко объявить о том, что мы нашли. Имена-то нам известны, адреса некоторые узнали. Жаль, мы не знаем владельцев в лицо, взять вас, к примеру... – Я не хочу, чтобы мое имя где-то упоминали, – торопливо перебил его мужчина. Минуты не прошло, как он почти силой впихнул привезенные с собой деньги в руки Аксарильмы, выхватил перстень-печатку вместе с ярлыком у вышедшей из-за двери Арьяны и исчез с их крыльца. – Боятся, значит, – довольно протянула Гретта своим голосом. – Ты сделала из меня шантажиста, – проворчал через порог настоящий Джереми, – а теперь будь так добра, смени внешность. В течение следующих дней Голдельмина и кто-нибудь из Стихийных или Гретта ездили в Кораллад от одного адреса к другому, возвращая собранное Шевелушским. Никто не был удивлен их визитом, но реагировали люди на Голди и ее спутников по-разному. Некоторые приглашали ее в гостиные и кабинеты, другие пускали только через вход для слуг или встречали на расстоянии от своего дома, отвечали на вопросы ведьмы, подтверждая, что знают принесенный предмет, расплачивались и вежливо, но настойчиво гнали их прочь. Голди не обижалась ни на их поведение, ни на разнящиеся суммы денег – ситуация сама по себе забавляла ее достаточно. Вещи людей, которые заявляли, что не боятся огласки и вернуть назад ничего не требуют, Голдельмина и Джереми относили в ссудный дом, где их уже поджидали ростовщик и ювелир, которого ведьма в первую встречу едва не назвала мастером золота. Получив деньги от тех, кто желал скрыть свое имя, и от ростовщика, она отдавала их Арьяне, и та занималась благоустройством дома. Закончив с этими визитами, Голди с друзьями начала ездить в лавки, чтобы выбрать ткань или что-нибудь для украшения наряда для маскарада. На покупки ей хватало денег, забранных из кладовой, она не пользовалась ничем из вырученного за последние дни, о чем знали только обитатели усадьбы. В одной лавке, выбирая вместе с Лемони новые перчатки, она столкнулась с дамой из списка Шевелушского, и та смерила ведьму неодобрительным взглядом. – Приятно, когда есть деньги на милые вещицы, верно? – улыбнулась ей Лемони. – Спорим, – прошипела ей на ухо Голдельмина, когда дама удалилась с еще более возмущенным видом, – скоро все будут знать, что из-за своих же секретов сами заплатили мне за милые вещицы. Они возвращались домой в приподнятом настроении. Последняя перед балом неделя прошла в неожиданно приятных заботах. Вся усадьба занималась нарядами для праздника, ведьмы ездили к Пембертонам, чтобы расплатиться за продукты и прокорм лошадей, даже заставили Джереми и Фила разучить пару танцев. По пути домой Голдельмина воображала, как в лицах будет рассказывать о проведенном в Коралладе утре, и потому чувство тревоги и страха едва не выбило ее из седла, когда она мыслями потянулась к усадьбе. Она успела только предупредить Лемони, что дома происходило нечто нехорошее, и вдруг на дорогу перед ней выскочила собака, тут же обернувшаяся Греттой. – Приехал только что... назвался Шевелушским... Тебе бы проверить его, – выдохнула она. – Он же умер, – протянула Лемони с сомнением в голосе. – Я не могу убедиться, врет ли человек, только посмотрев на него, – раздраженно сказала Голдельмина. – Где Акса? Гретта махнула рукой в направлении усадьбы, превратилась в сороку и улетела. Голдельмине хотелось скорее оказаться рядом с сестрой, но как бы она выглядела в глазах чужака, если бы примчалась на помощь Аксарильме, хотя ничего не должна была знать? Лемони рядом с ней крепче схватилась за поводья. Во дворе усадьбы собрались все Стихийные и Акса, ее сестра обвила руку Джереми, а Арьяна обнимала Аксу за плечи. Джереми, похоже, был готов сорваться на стоявшего перед ними низенького полного человека, Акса сдерживала его, но сильно волновалась сама. Лошадь чужака тихо ржала и безостановочно прядала ушами у него за спиной, будто больше хозяина чувствовала, что здесь им не рады. Голдельмина и Лемони проехали ворота усадьбы, и Акса посмотрела на нее с облегчением. Ведьма торопливо присоединилась к сестре и друзьям и встала по другую сторону от Джереми. Аксарильма вздохнула: – Голди, этот человек говорит, что он... – Я Талбот Шевелушский. Я ближайший родственник графа Альфреда Шевелушского и являюсь настоящим владельцем усадьбы, – громко сообщил мужчина. – Упомянутый граф был последним из своего рода, – холодно возразила Голдельмина, пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть раз полное имя графа. – У меня есть письма и завещание Альфреда Шевелушского, в которых он передает усадьбу мне. Я еще выясню, что вы делаете в моем доме. Ведьмы обменялись недоуменными взглядами. Назвавшийся Талботом Шевелушским ничего не говорил о Лекстаре Колдберге, хотя, по словам последнего, Шевелушские не одно поколение арендовали усадьбу у его семьи. Покойный граф не мог не сказать об этом своему наследнику. Голдельмина ошиблась: даже не проверяя его, она могла заявить, что перед ними стоял обыкновенный шарлатан, прослышавший, что обитатели усадьбы нашли богатый тайник. Она бы даже не возражала, если бы Джереми с Филом, в плечо которого на крыльце вцепилась Ханна, выгнали его за ворота. – Хорошо иметь за спиной поддержку, будь то уже покойный граф или кто-нибудь еще, так, господин Шевелушский? – тихим голосом спросила Аксарильма. Голди покосилась на сестру и увидела, что та опустила голову и пустыми глазами смотрит себе под ноги. Арьяна, все еще держа руку на плече Аксы, едва заметно перебирала пальцами, словно хотела успокоить подругу. Талбот Шевелушский от слов девушки вздрогнул. Он сделал шаг к своей лошади и бросил короткий взгляд на лес. Этого было достаточно, чтобы Голдельмина тут же направила все чувства к деревьям за воротами, но там не было ничего, никого, кто мог за ними следить. Не было чужого присутствия, колдовства, Голди готова была поклясться, что лес пуст. И все же кто-то смотрел на нее. – Моя главная поддержка – документы, – заявил Талбот Шевелушский, расправив плечи. – Которых мы еще не видели, – вставила Лемони из-за плеча Голдельмины. Мужчина, не колеблясь, с довольной ухмылкой потянулся к внутреннему карману дорожного плаща. Голдельмина услышала чей-то возглас и обернулась на голос. Ханна, оставив брата, бежала в их сторону, Фил, на пару секунд опоздав с пониманием происходящего, тоже сорвался с места. Оба почему-то смотрели на Лемони, и Голдельмина тоже перевела взгляд на нее. Лемони застыла и не сводила глаз с Шевелушского. Тот нахмурился и вытащил руку из кармана, его пальцы были испачканы в пепле, будто он набил им карман. Старшие Стихийные и ведьмы всем своим видом старались показать, что удивлены пеплом не меньше Шевелушского. Он отступил к лошади, не без усилий взобрался в седло и выехал за усадебные ворота. – Марш в дом, – приказал Джереми, ни к кому конкретно не обращаясь. Все послушно пошли за ним в усадьбу. Стоило Филу последним зайти в дом и закрыть дверь, как Джереми схватил Лемони под локоть и потащил ее в столовую. Арьяна протестующе вскрикнула, но ее младшая сестра не издала ни звука, пока Джереми не усадил ее силой на выдвинутый из-за стола стул. – Поверить не могу! – рявкнул он. – Приезжает какой-то тип... И хочу заметить, этой усадьбе нужны новые прочные ворота, которые не будут открыты настежь круглый год! Приезжает какой-то тип и говорит, что он наследник того самого Шевелушского и что мы должны немедленно освободить его дом. Мы открываем рты, даже на волю вашего обожаемого Колдберга не ссылаемся, молчим, ничем себя не выдаем. И тут ты, – он с силой хлопнул в ладоши, но Лемони не шевельнулась, – ты решаешь, что не будет ничего подозрительного, если ты сожжешь документы прямо у него в кармане! – Вышло же отлично, – проговорила Лемони, не отводя взгляда, – одежда не загорелась, он даже жара не почувствовал. – У простых людей документы сами собой не горят! – закричал Джереми. – Его кто-то подослал, не простой человек, другая сущность, – вмешалась Аксарильма. – В лесу было тихо, – покачала головой Арьяна. – Но не пусто, – добавила Голдельмина. Джереми повернулся к ней в замешательстве, и Лемони тут же вскочила с места, чтобы оказаться возле Ханны. – Этот Талбот, кем бы он ни был на самом деле, из простых людей, даже не из земель Пяти Океанов. Но кто-то привел его к нам, и поверь мне, Джереми, пусть этот кто-то знает, что мы не боимся и можем за себя постоять. – Он не знает о Колдберге, – высказала их общие с сестрой мысли Аксарильма. – Джереми прав, мы о нем не упомянули, но настоящий Шевелушский бы знал, что усадьба принадлежит не его семье. В конце концов, Колдберг нам ни о каких родственниках графа не говорил. – Мы его сами спросим завтра на балу, – решила Голдельмина. – Если уж дом не принадлежит нам, то и не нам заботиться о таких вещах. Джереми, помоги мне кое с чем наверху. Джереми, заметивший, что Лемони успела сбежать у него из-под носа, грозил ей и Ханне пальцем через порог столовой и на просьбу ведьмы отреагировал не сразу. Голди мягко перехватила его руку, привлекая к себе внимание. Остальные Стихийные и Аксарильма тоже выскользнули из комнаты, но в противоположные двери к гостиной. – Джереми, – прошептала Голдельмина, заглядывая ему в глаза, – я хочу, чтобы ты оставил в покое свою семью и потратил пару минут на меня. В одной комнате, где Мерл устроил себе жилище, стоит замечательное зеркало, которое будет отлично смотреться у меня в спальне. – Мне не нравится, что происходит в этом доме, Голди, – выдохнул Джереми. – Его нужно превратить в крепость, если мы собираемся жить здесь и дальше. Голдельмина пыталась скрыть восторг от услышанного «мы собираемся». В комнате будто стало светлее и просторнее, все остальные звуки в доме стихли, и ведьма готова была слушать любые рассуждения Джереми, если он и дальше бы говорил «мы». Джереми вдруг наклонился к ней и схватил, заставив беспомощно повиснуть на его плече. Голди пискнула от неожиданности, но ее друг только встряхнул ее и зашагал из столовой к лестнице на второй этаж. Она, сдавшись на милость Джереми, хохотала во все горло, пока он нес ее на второй этаж и по коридору к предпоследней двери. С недавнего времени, когда работы в усадьбе были завершены, в доме появилось больше пригодного для проживания места, и Голди перебралась в спальню между комнатами Аксарильмы и Арьяны. Джереми пинком открыл дверь и бесцеремонно сбросил Голдельмину на кровать, тут же покинув спальню. – Мерл! – раздался в коридоре его голос. – Где твое гнездо, Мерл? Голдельмине Литакторо требуется самое большое зеркало в этом доме! Голди все еще смеялась, когда Джереми притащил искомое и привалил его к голой стене напротив кровати. – Любуйся, – бросил он и попытался снова уйти. – Постой! – мгновенно посерьезнев, она быстро соскочила с кровати и догнала Стихийного, затягивая его обратно в комнату. – Я хочу погадать на слезах, но уйти дальше, понимаешь? Я не заставляю тебя смотреться в зеркало вместе со мной, но лучше бы тебе послушать, что я говорю. Можешь отвернуться, если хочешь, так твое отражение тебя точно не украдет. – Очень смешно, – буркнул Джереми и встал рядом с ней. Голди повернулась к зеркалу и шмыгнула носом. Пока слезы не потекли, она вглядывалась в собственные глаза, вспоминая, как несколько минут назад так же изучала темный, облетевший к зиме лес, в котором никак не могла найти постороннего. В поисках ответов она хотела заглянуть в самую глубину своего отражения. Слезы, мутные и мелкие, как бисер, катились по щекам. Дорожки от них оказались будто ядовитыми, жгли глаза и кожу, но видно их не было, лишь сами слезы. Опасность исходила не от самого Талбота Шевелушского. Тот, кто управлял этим человеком, был более грозным и страшным противником, но умело скрывался. Был ли это Лекстар Колдберг? Слезы сразу же перестали течь. Ведьма открыла рот, чтобы сказать Джереми о непричастности аристократа, но не услышала своего голоса. Она снова спросила себя: кто тогда решил потревожить Литакторо и Стихийных? И вдруг Голди разрыдалась так, словно с ней только что произошла какая-то трагедия, ее захватило чувство страха и непонимания. Она попыталась утереть слезы, но руки ее не слушались. В отражении за спинами у них с Джереми, смотревшим себе под ноги, вместо спальни замелькали смутные образы. На крыльце дома топтался Шевелушский, над усадьбой куполом раскинулось сине-оранжевое небо, лязгнула тюремная решетка, ночная улица Кораллада превратилась в горную тропу. Все окончательно смешалось, и Голдельмина со стороны услышала свой плач и всхлипывания сестры, отчетливо увидела Аксу и расплывчатый, но отчего-то знакомый образ человека рядом с ней. Вновь потекли слезы, теперь теплые, и Голди поняла, что его им точно не нужно было бояться. – Голди? Голди! Лучше бы ты разговаривала, а не молчала. Очнись! Ведьма вздрогнула и уставилась на трясущего ее за плечи Джереми. Он помог ей перебраться на кровать, а сам побежал за Аксарильмой. Голди лежала и никак не могла избавиться от картин, теснившихся в ее сознании. Ее уже не беспокоило, что увиденное было похоже на взгляд в будущее. Грядет беда, бормотала она себе под нос, грядет какая-то беда. Когда Джереми вернулся с Аксой, она смогла только сбивчиво объяснить им все, что узнала и почувствовала, но не стала упоминать при Джереми о последнем видении. – Найдем Шевелушского и разберемся с ним, – пожал плечами Джереми, – конечно, поговорим для начала. – Нельзя! – Голдельмина подскочила на месте. – Его подослал не человек, Шевелушский может находиться под какой-нибудь защитой, даже колдовской. Лемони умница, тебе придется признать это, Джереми. Она справилась с огнем мастерски, хотя и не стоило трогать даже его документы, даже фальшивые. Возможно, ей всего лишь повезло. – Расскажем Колдбергу о новом Шевелушском, как и планировали, – протянула задумчиво Аксарильма. – Опишем его, наведем на мысль, что он был не один. – А если твоему Колдбергу самому не поздоровится, когда он захочет избавиться от Шевелушского? – сощурился Джереми. – Моего Колдберга тоже можно защитить, – процедила Акса, недовольная его словами, и добавила тише: – Он и сам не простой. Голдельмина закусила губу, догадавшись, чей силуэт рядом с сестринским увидела в зеркале.