***
Услышав стук в дверь, Голдельмина лениво заворочалась в постели. Сонно протирая глаза, она добралась до двери и выглянула в коридор. Снаружи комнаты никого не оказалось, но она отчетливо слышала приглушенные голоса Джереми и Гретты, словно они стали невидимы. Озадаченная, она вернулась в комнату и обнаружила себя все еще спящей на кровати. Голоса друзей стали громче, Голди снова обернулась к двери и открыла глаза. Она лежала, повернувшись лицом к зеркалу. Справа было видно Гретту, наполовину протиснувшуюся в ее комнату, в коридоре слышалось шипение Джереми, не желавшего пропускать облика внутрь. Борьба завершилась победой Гретты, наступившей Джереми на ногу. Тот сам втолкнул ее в комнату и оставил дверь открытой, сердито затопав по коридору. Увидев, что Голдельмина уже не спит, Гретта уселась в изножье кровати. – Не думала, что дверь мне откроет Джереми, – она подмигнула Голдельмине. – Не думала, что ты можешь проснуться так рано, – выдохнула та и присмотрелась к облику. – Или же ты еще не ложилась с ночи? – Я вернулась только что, – признала Гретта с легкой улыбкой. – Повстречала Мерла, а он мне говорит: «От еще одна жива». Что случилось на балу? Я даже не заметила, как вы ушли. – Значит, ты провела время лучше нас. Голдельмина встала – после сна на грани с явью ей казалось, что она проделывает это второй раз за утро, – и за утренними ритуалами принялась рассказывать обо всем, что знала сама. Беспокойства прошлой ночи быстро передались Гретте, которая теперь искренне раскаивалась, что не могла поддержать друзей и не покинула бал вместе с ними. Пока они разговаривали, к ним присоединилась взъерошенная Аксарильма с красными от слез глазами. Она упала на подушки, еще хранившие тепло Голдельмины, и повернула голову к зеркалу. Пролежав так пару минут, она села, не сводя глаз со своего отражения. Голди, уже закончившая рассказ, и Гретта настороженно наблюдали за ней, и первая начала думать, не получила ли и Акса видение, как она сама два дня назад. Но тут Аксарильма вздохнула и снова легла. – Хорошо, что Джереми уже ушел, – сказала она, и Голди уставилась на потолок под тихий смешок Гретты. – Вчера по пути домой я рассказала Стихийным кое-что. Тот друг Колдберга, который танцевал с нашей Хани, оказался Марко Беллером. Голдельмина думала, что ничего плохого уже не услышит, но сестра сумела приберечь на утро еще одну новость. Теперь она понимала, почему Акса решила ехать в другом экипаже. Ханна выглядела такой счастливой и смущенной, когда на балу повстречала своего незнакомца, а Джереми отнесся к нему с таким подозрением. Кто бы мог подумать, что он волновался не напрасно? Теперь сестры могли бы мягко предупредить Ханну о том, с кем ей довелось познакомиться, а заодно держать Джереми в неведении как можно дольше. Вчерашняя радость за подругу сменилась безысходной тоской: из всех возможных людей на трепетную Ханну Стихийную обратил внимание охотник на иные сущности. – Я и их вместе не увидела, – сокрушалась Гретта. – Как будто все время мы были в разных дворцах. А ведь я видела Беллера и с Колдбергом, и с наследным принцем. Он сопровождал принцессу Маннмании Елену и ее компаньонку. Голдельмина вспомнила красавицу в образе русалки и поджала губы. Людям вроде принца Ричарда Роджера, принцессы Елены, Колдберга и Беллера ничего не нужно было опасаться. За ними не охотились, не обвиняли в любой беде, ни в чем не подозревали. Они сами вели охоту. – Акса, – тихо позвала она, – а почему мы не похожи на тех, кто в спешке должен покинуть усадьбу, прежде чем нас арестуют за колдовство? О чем вы говорили с Колдбергом? – Он все еще хочет, чтобы мы жили здесь, – сестра пожала плечами и, выдержав напряженную паузу, продолжила, – он не хочет, чтобы... я уезжала. – Ага! – воскликнула Гретта и подскочила к Аксе. – Так и знала! – И подстроила, чтобы я надела такую же маску, как у него? – мгновенно взвилась она. – Гретта, спрашивала ли ты меня, нужно ли мне такое «случайное совпадение»? Вчера я узнала, что все это время Колдберг только делал вид, что ничего о нас не знает. Он даже знал, что мы танцевали Дар Жизни, он все почувствовал. И что он сказал мне после? Аксарильма, я так хотел с тобой потанцевать, пока мои люди ловят ведьму в усадьбе, тебе не о чем волноваться, мне даже нравится, что ты ведьма, отличный вечер, провожу тебя к сестре! – Нужно, – тихо сказала Гретта. – Прости? – Тебе нужно было «такое случайное совпадение». Позовете меня, когда захотите поговорить о пойманной ведьме. Гретта растеряла последние эмоции, уже не в силах ни веселиться, ни волноваться. Она превратилась в серую кошку и выскользнула за дверь, оставив сестер наедине. Аксарильма обняла подушку Голди и снова вперила взгляд в свое отражение. Ее сестра разрывалась от жалости и к ней, и к Ханне, но не могла не согласиться с Греттой. Колдберг симпатизировал Аксе с первой встречи, и напускная колючесть сестры только на первый взгляд спасала ее от огорчения, что Колдберг обвел Литакторо и Стихийных вокруг пальца еще искуснее, чем они его. Взгляд Голдельмины упал на лежавшее возле кровати маскарадное платье. С наступлением утра наложенное на него колдовство иссякло, и вышитая паутина больше не отливала серебром, превратившись в обыкновенные белые стежки. Последние хорошие впечатления от бала увядали на глазах, и Голди чувствовала, что скоро будет выглядеть не лучше сдерживающей слезы сестры. – Если бы я не думала, что это мои последние минуты на свободе, мне бы понравилось танцевать с Колдбергом, – пробормотала Аксарильма. – Все никак не могу понять, он так ищет моего общества из-за того, что хочет использовать нашу силу, или колдовство притягивает его самого? – Ох, Аксарильма, почему ты не видишь третьего ответа? – Голдельмина села возле нее на полу и взяла за руки, слезы ручьем потекли из ее глаз. – Помнишь, мы спрашивали у мамы, что они с папой, такие разные, нашли друг в друге? Она сказала, коли кто ведьму полюбит, от того ей спасу не будет. А если... – А если это чувство взаимно, то это будет сильнейший союз, – закончила за нее Акса и закрыла глаза. – От дурехи эти ведьмы, ты гля! – Мерл ввалился в спальню, ничуть не стесняясь. – Так и знал, что вы нича не можьте. Сварили бы дрянь каку, и готово. И богатенький твой отравится, или забудет тебя, или хвостом за тобой ходить будет, чего ты там хотела от него? – Ты подслушивал, – сказала Голдельмина, но все же искренне улыбнулась призраку, поспешно вытирая слезы. – И не постучал в дверь. – Чтоб я в эту дверь провалился, пока стучу? Кто-то приехал, так я спуститься не могу, вас требуют. Аксарильма резко села в постели. Переглянувшись с ней, Голди перебралась к окну и выглянула на улицу. Возле дома Фил и Ханна держали лошадь, но седока не было видно. Махнув сестре рукой, Голди в одиночку спустилась на первый этаж, где у дверей застала Арьяну и Джереми, преградивших проход в дом долговязому лопоухому парню. Незнакомец пытался препираться одновременно с обоими Стихийными, не повышая голоса, но, заметив на лестнице Голдельмину, в отчаянии выкрикнул: – Вы Литакторо? У меня письмо для госпожи Аксарильмы или госпожи Голдельмины. – Пусть отдаст и проваливает, – прорычал Джереми, не оборачиваясь к Голди. – Мне велено дождаться ответа! Голдельмина с опаской приблизилась к посыльному, словно тот мог наброситься на нее, не взирая на защиту Стихийных. Из кармана куртки посыльный достал плотный конверт. Забрав конверт, Голди торопливо взлетела по лестнице, чтобы вернуться к Аксарильме. – Письмо, – выдохнула Голди и бросила его на кровать рядом с сестрой, – сказали, что для нас обеих, но готова поспорить, что писал Колдберг для тебя одной. – Читай вслух, хе-хе, – попросил блуждающий по комнате Мерл. – Что ты хочешь услышать, интересно? – проворчала Аксарильма, выуживая листы из конверта. – «Дорогие Аксарильма и Голдельмина! К сожалению, прошлый вечер завершился совсем не так, как мне бы этого хотелось. Да и вы едва ли рисовали себе подобную картину. Полагаю, нам стоит объясниться друг с другом при личной встрече. Кое-что я могу рассказать вам уже в письме, так как информация эта не является тайной. Заграя Пебра некоторое время была известна тем, кто общался с Шевелушскими, как их подруга. После смерти графа она была последней, кто поддерживал с вдовой связь, но у меня есть подозрения, что именно она виновна в смертях обоих Шевелушских. Ее целью всегда был дом, и я следил за ним и за Пеброй по мере возможностей. Я знаю, что она искала в доме то же, что ищу я сам уже не один год. Я также знаю, что она не покидала окрестностей Кораллада, но мне не удавалось поймать ее». Да что же такое спрятано в этой усадьбе?! Где? «Когда вы приехали в усадьбу, я узнал об этом еще до нашей первой встречи. Я опасался, что вы помогаете Пебре. Наша встреча у Третьих ворот показалась мне величайшим шансом, я посчитал, что у меня получится использовать вас в своих поисках или переманить на свою сторону. Но мне не удавалось предугадывать ваши действия, вы в самом деле всего лишь хотели жить в усадьбе. Вы и ваши друзья, Вайсмеш. Практически единственное, что мне оставалось, это наблюдать за вами всеми возможными способами. Вы мешали Заграе Пебре и начали невольно выманивать ее из укрытия. Признаться, я надеялся, что вы даже не узнаете о ее поимке». – От дает! – фыркнул Мерл. – Не подумал, что я все увижу? – Он не упоминает тебя, Мерл, – заметила Голдельмина. – Даже спорить ни на что не буду, нам удалось удержать в секрете хотя бы твое существование. – Хотя бы? Погодь, он?.. – Он знает о наших со Стихийными сущностях, – раздраженно пояснила Аксарильма, читая продолжение письма про себя. – Он осмотрительно называет их Вайсмеш, а не по настоящему семейному имени, но ему все известно. Он хочет увидеться и обо всем поговорить. Я не хочу. Она отдала письмо сестре и покинула спальню. Голдельмина так же молча дочитала его. Колдберг не хотел увидеться, он умолял о скорой встрече, хотя легко мог явиться в усадьбу на правах хозяина. – И что она не понимает? – пробормотала Голди, ребром ладони стирая с бумаги ровные чернильные строчки чужого письма. – Все она понимает, признать боится. «Приглашаю вас сегодня на обед. Примите во внимание, что Аксарильма вас не ждет. По крайней мере, она так думает. Голдельмина». Забывшись, она едва не попросила Мерла передать письмо посыльному.***
– Марко Беллер! – неожиданно вскрикнула Гретта. Все, кроме Джереми, встревоженно посмотрели сначала на нее, затем на Ханну, затем на окно столовой. Сама она не заметила, как напугала друзей, и с ногами залезла на стул, чтобы сдержать охватившее ее возбуждение. – Вот как Колдберг поймал ведьму. Без помощи Марко Беллера у него бы ничего не получилось, а тот, к сожалению, на любую сущность найдет управу. Для того они вместе и приезжали в усадьбу, чтобы Беллер мог осмотреться. – Когда они вместе приезжали в усадьбу? – спросил Джереми. Гретта зажала себе рот рукой, но сказанного было не вернуть. Голдельмина украдкой наблюдала, как до Джереми медленно доходит смысл слов облика. Он вспомнил, как Ханна танцевала на балу с другом Колдберга, вспомнил, как узнал о приезде этого друга в усадьбу. Наверняка понял, почему после бала Акса поехала в экипаже с другими Стихийными и почему сейчас младшая сестра сидела, втянув голову в плечи. Уже все знали о Марко Беллере. – Что может храниться в усадьбе, что за этим гонятся и простые люди, и ведьма? – нарочито громко фыркнула Аксарильма, напряжение в столовой лопнуло, как мыльный пузырь. Джереми с шумом выдохнул, а Гретта села на край стула, чтобы в случае опасности быстрее сбежать. – Ради чего нужно ехать в Людское королевство, избавляться от Шевелушских и несколько лет жить где-то возле усадьбы? – А я не верю, – так же громко добавила Лемони, краем глаза следя за Джереми, – что ее никто не видел и поэтому не мог поймать. Если она не жила в самой усадьбе, где пряталась так долго? – Карман, – сказал Аксарильма, – другого объяснения у меня нет. – Конечно, Акса, карман! – воскликнула Голдельмина. – Если она жила в кармане, мы могли только чувствовать ее присутствие. – Это какое-то укрытие? – спросила Арьяна. – Это наслоение на наш мир, – Голди повернулась к ней. – Небесный народ таким способом строит свои коридоры, но они соединяют между собой две точки на карте. А карман – это повтор какого-то места поверх настоящего. Не еще один мир, но его копия, в которую можно попасть только после определенных действий, которые работают как ключ для двери. – Карман – это тайник, который мало кто может создать в одиночку, – добавила Аксарильма и после некоторой паузы продолжила, – я хочу поговорить с Заграей Пеброй об этом доме.***
Возражения посыпались на Аксарильму со всех сторон, но она никого не слушала. Потеряв интерес к разговору, она встала из-за стола и приблизилась к окну, что-то на улице привлекало ее внимание больше, чем увещевания друзей, тянуло к себе. Выглянув наружу, Акса поняла, что удивлена и не удивлена одновременно. – Гретта, Колдберг приехал, – проговорила она тихо, но подруга услышала ее и тут же превратилась в пеструю кошку, Акса скользнула взглядом по столу, – нас якобы семеро, а стол накрыт на восьмерых. Не сговариваясь, Стихийные принялись убирать все лишнее со стола и пересаживаться. – Он был к обеду приглашен, а вы... – проворчала Голдельмина. – Он опоздал, – бросила Акса. – Гретта, кис-кис-кис! Кошка из рук Ханны перекочевала на плечо Аксарильмы, стала выглядеть юнее и более пушистой. С новоявленным питомцем ведьма проследила через окно, как Колдберг по-хозяйски привязал лошадь у перил веранды и пошел к входной двери. Прежде чем он успел постучать, Аксарильма успела открыть дверь первой. Она собрала все силы, чтобы скрыть свое волнение при новой встрече с ним, и напустила на себя безразличный вид. – Впечатляет, – улыбнулся Колдберг, оглядывая дверной проем так, словно дверь перед ним не открылась, а исчезла. – Вы всегда заранее знаете, что кто-то идет? – Для этого нужно посмотреть в окно, – Акса сделала шаг в сторону, пропуская его в дом. Беззаботность Колдберга после сказанного вечером мгновенно стерла все тревоги, оставив только раздражение. – Как поживает Заграя Пебра? Ее выслали уже из королевства? – Ее нельзя отпускать, – нахмурился Колдберг, – поэтому ближайшее время она будет жить не в лесу, а в королевской тюрьме. – О, ты и ей дал крышу над головой? В вопрос Аксарильма вложила все презрение, которое смогла найти в сердце, но прозвучало так, будто она всего лишь обижена. Совсем неподходящие для обстановки интонации. Ведьма по сложившейся привычке начала отводить руку за спину. Пусть Голдельмина и позволила Колдбергу приехать, чтобы он все объяснил, пусть сама она сильно нуждалась в этих объяснениях и признаниях, что-то тянуло ее в город, к сестре по сущности. Хотелось услышать, что в первую очередь скажет другая ведьма, а не пленивший ее человек. Колдберг перехватил ее руку, и кошка на плече Аксы зашипела, но мужчина не обратил на нее внимания. Он притянул руку Аксы ближе к своему лицу, рассматривая ее пальцы и запястье, точно диковинку. Его неожиданные действия смутили девушку, растерявшую последние крупицы неприязни. От мысли, что коготками в плечо ей вцепилась не настоящая кошка, а Гретта в новом облике, девушке стало вдвойне неловко. – Так ты колдуешь? – тихо спросил Колдберг. – Жестикулируешь? Никто и не заметит. Я все не мог понять, откуда у меня взялось желание уйти в нашу первую встречу, если я собирался узнать больше о вас с сестрой за обедом у госпожи Шейб? Мне придется все время держать тебя за руку, да? Даже если мне захочется всего лишь поговорить? – Я не только жестикулирую, – процедила Аксарильма. – Господин Колдберг! Не стойте на пороге. Позвольте ваш плащ, проходите в столовую. Голдельмина сейчас приготовит чай. Арьяна возникла между ними, за суетливыми движениями притворяясь, что ничего не видела. Воспользовавшись ее спасительным появлением, Аксарильма выдернула руку из хватки Колдберга и, прижав к груди встопорщившую шерсть кошку, взлетела по лестнице на второй этаж. Едва добравшись до своей спальни, она бросила кошку на кровать и принялась одеваться для дороги. – Акса, он приехал к тебе! – сменив облик, Гретта все равно шипела почти по-кошачьи. – Как ты можешь уехать в такой момент? Зачем тебе говорить с ведьмой? Посмотри на Колдберга, он готов выдать тебе все секреты! – Если бы мы не узнали, что ловят Заграю Пебру, ничего бы он нам не выдал. – Поймали ведьму, которая за несколько недель ни разу не связалась с вами, зато прислала к вам какого-то простого человека. Ты не знаешь, что творится в голове Колдберга. Но мы обе знаем, что не все простые люди одинаково плохи. И что не все прочие сущности одинаково хороши. – Я должна ехать, – упрямо повторила Акса. – А вдруг она позволила поймать себя? Хотела показать, что она слаба, чтобы усыпить бдительность людей, а потом избавиться от охраны и тайком вернуться назад? – Ты трусишь, – заявила Гретта, – сбегаешь, потому что боишься услышать что-нибудь не о ведьме, а о себе. – Я решила ехать еще до его прихода, – заспорила Акса, отворачиваясь, чтобы не показать, как близка была подруга к правде. – Мелочи, – Гретта отмахнулась от ее слов и вдруг в облике Колдберга упала на одно колено, протянув к девушке руки. – О, Аксарильма, любовь моя, неужели в твоем сердце не найдется ни капли взаимности? – Мне не по себе от твоего вида, – ведьма все же улыбнулась, закутываясь в теплый плащ. – Сколько бы взаимности ни было в моем сердце, я все равно поеду в город. Колдберг сказал, что Пебру держат в королевской тюрьме. Покажешь дорогу? – Не попроси ты о помощи, я бы немедленно превратилась в тебя и спустилась в столовую, чтобы Колдберг признался в любви хотя бы мне, – притворно проворчала Гретта. Она обернулась невзрачным жуком и села на плечо Аксе.***
Если бы не присутствие Гретты и ее молчаливая поддержка, Аксарильма уже бы развернулась по направлению к усадьбе. Но они добрались до здания тюрьмы, и стража уже увидела, что Акса бродит перед глухими воротами внешней тюремной стены. Неуверенный вид был ей только на руку, убеждала она себя, подозрительнее бы выглядело, если бы она сразу же обратилась к страже. Гретта могла превратиться в кого угодно, чтобы помочь ей попасть внутрь, но Аксарильма решила, что в таком месте следует быть самым обыкновенным человеком. Решившись, она направилась к стражникам, несшим караул у тюремных ворот. Выбрав наименее грозного на вид, девушка нервно улыбнулась и спросила слабым голосом: – Прошу прощения, здесь ли содержат... – И вы хотите поглазеть на ведьму? – фыркнул тот. Его тон напомнил Аксе встречу со стражей Третьих ворот, когда Колдберг помог попасть им вглубь города. Обида кольнула ведьму, когда она запоздало поняла, что судьбоносная встреча была подстроена аристократом, оберегающим развалины своей усадьбы. Аксарильма готова была бы поверить теперь, что и стража тогда была подкуплена, чтобы удерживать сестер Литакторо до появления Колдберга. Расправив плечи, Аксарильма перевела надменный взгляд с одного тюремного стражника на другого: – Полагаю, это допустимо, если ведьму ловят на территории твоей усадьбы. Она подумала, что ей удались интонации богатых городских дам, недовольных, что нарушен покой их дома. Стражники изменились в лице, подтянулись, и один из них открыл перед ней вырезанную в массивных воротах здания калитку и попросил следовать за ним. От радости, что ей так легко удалось попасть внутрь, Аксарильма едва не повернулась к Гретте, чтобы обменяться с ней взглядами, и вовремя вспомнила, что облик прячется под плащом в образе жука. Вместе со стражником они прошли короткий коридор, ведущий с улицы на внутренний двор тюрьмы, оттуда свернули к одноэтажному зданию, лепившемуся к стене основного высокого. Стражник впустил Аксарильму внутрь, и она оказалась в кабинете, убранство которого составляли лишь стол с аккуратными стопками бумаг, стул, шкаф с бесчисленными одинаковыми ящичками. Сидевший за столом человек оторвался от чтения документа, лежавшего перед ним, и поднял на вошедших сердитый взгляд. – Капитан, эта госпожа говорит, что ведьму поймали в ее усадьбе, она хочет ее видеть, – протараторил ее провожатый. – Да ты что? – рявкнул капитан. – Которая уже за день хозяйка усадьбы приходит пощекотать нервы от встречи с ведьмой? Аксарильма внутренне скривилась от его слов, представляя, как зеваки собираются перед решеткой Заграи Пебры, словно она диковинный зверек. Нетерпение и раздражение получились у нее настоящими. – Мы с сестрой живем в Шевелушской усадьбе, и ведьму поймали сегодня ночью, пока мы были на балу в Коралладе. Мне следует назвать имена тех, кто отвечал за ее поимку, чтобы вы мне поверили? – В этом нет необходимости. Прошу за мной. Голос капитана утратил силу и властность, а взгляд будто остекленел. Он плавно поднялся из-за стола и прошел к выходу, едва не столкнувшись со своим подчиненным. Стражник покорно опустил голову и сделал шаг в сторону, уступив ему и Аксарильме дорогу. Капитан и Акса перешли в основное здание, спустились вниз, прошли несколько поворотов и дверей, каждую из которых новые стражники тут же открывали перед ними. Аксарильма с тревогой отметила, что совсем не запомнила дорогу, но отогнала непрошенные мысли. Все же выйти из здания тюрьмы она должна была тем же путем в сопровождении капитана. Они миновали уже не один десяток камер с глухими дверьми и лишь небольшими открытыми окошками в них, тяжелая поступь капитана и мелкие шаги Аксарильмы наверняка были слышны заключенным, но тишина в коридоре стояла такая, будто тюремщик и посетитель были единственными людьми во всем здании. – Она сидит здесь одна, всех перевели, – капитан точно услышал ее мысли. – Был приказ держать ее подальше от других заключенных. Ведьма, как-никак. Они вдруг остановились перед очередной камерой, капитан повесил на стене рядом с ней фонарь. Он открыл дверь ключом со связки на поясе и, широко распахнув, тут же отошел на почтительное расстояние. Аксарильма вгляделась в темноту, почти не разгоняемую светом принесенного фонаря, и отпрянула, когда на пороге возникла Заграя Пебра. На вид ей было не больше пятидесяти, но Акса мгновенно почувствовала силу, накопленную за больший срок. Она смотрела на пришедшую девушку пронзительными серебристыми глазами, резкие черты лица придавали ей сходство с хищной птицей. Пепельно-седые волосы были собраны в тугой пучок, на строгом длинном платье, глухо застегнутом на множество мелких пуговиц, не было ни пылинки, ни складки, словно женщина только что вышла из дома на прогулку, а не была арестована несколько часов назад. Аксарильма рассудила, что Пебра не видела смысла отрицать сущность, и поддерживала достойный облик колдовством. Ее смутило лишь, что она вела себя, как хозяйка камеры, а не заключенная. – Я все гадала, придете ли вы обе или все же разделитесь, – сказала она с хрипотцой в голосе. – Ты. Так даже интереснее. Аксарильма почувствовала, как дрожит, но с места не сдвинулась. Капитан на другом конце коридора равнодушно наблюдал за ними, но мог прервать разговор в любой момент. Заграя Пебра посмотрела на нее исподлобья. – Что тебе нужно от нас? – выпалила Акса, косясь на капитана. – От вас – ничего. Вы бесполезны, только Колдберг еще не понял этого. – Что ты ищешь в доме? – Этот вопрос интереснее. То же, что и Колдберг. Старое наследие земель Пяти Океанов, которое даст мне возможность разорвать один договор. – Не верю! – Аксарильма всплеснула руками. – Тебя обвиняют в убийстве старых хозяев дома, но это же случилось несколько лет назад. И ты до сих пор ищешь что-то в усадьбе? Годами скрываешься от правосудия в кармане? – Как хорошо быть такой юной и наивной, – Пебра покачала головой, и у Аксы побежали мурашки по коже. – Однажды мне пришлось заключить договор на колдовстве и крови, и если я не расплачусь, в любом краю земель Пяти Океанов я лишусь всех сил. Пока я на территории людей, я в безопасности. Аксарильма сумела вопросительно вскинуть брови и скрестить руки на груди. Годы жизни на обратной стороне мира и тюрьма не были похожи на безопасность. – Я не жила на одном месте все время. А ищейки, эти глупцы, даже попадали в карманы вокруг усадьбы и выходили обратно в настоящий мир, но ни разу не поняли этого. Ваш призрак бывал в них пару раз, но он слишком занят собой, чтобы замечать что-то вокруг. – А если бы они не выбрались оттуда сами? – Наследие того стоит, но ты не поймешь, – отмахнулась Пебра. – Ты ведьма. – А ты – нет? – прошипела Акса, краем глаза следя за капитаном. Тот по-прежнему стоял в отдалении, с безразличием разглядывая стены. – И я ведьма, – кивнула Заграя Пебра с усмешкой, – потому мне так трудно отыскать его. Когда вы начали сорить деньгами направо и налево, я уж было решила, что вы его нашли. – И подослала того беднягу, Талбота? Ты заколдовала его? Аксарильма почувствовала, как Гретта в облике жука закопошилась под ее плащом. – Я подумала, может быть, вы испугаетесь достаточно, что попытаетесь избавиться от новоявленного Шевелушского? Тогда я бы избавилась от вас. – От... Шевелушского? Но мы сразу поняли, что он лжет. Усадьба никогда не принадлежала Шевелушским. Впервые за разговор самообладание Заграи Пебры было пробито на несколько мгновений. Жук под плащом укусил Аксу за шею. – Это уже неважно, моя юная подруга, – мягко возразила женщина. – Когда вы оставите усадьбу, я вернусь к ней. А потом вернусь домой. Она вышла из камеры и захлопнула за собой дверь. Словно вышла из своей спальни. Аксарильма вжалась в стену напротив и повернула голову к капитану, чтобы призвать его. Капитан уже стоял возле нее, он опустил ладонь ей на плечо. По коридору к ним приближались еще двое. Взгляд Аксарильмы лихорадочно бегал между Заграей Пеброй и тюремщиками. С кем вступить в борьбу? Кого оттолкнуть, на кого наслать морок? На кого кинется Гретта? Девушка больше не ощущала цепких лапок у шеи, Гретта пропала. Она пришла в тюрьму самым обыкновенным человеком. – Я не понимаю, – пролепетала она, округлив глаза. Уже через мгновение ее заковали в цепи.