Исцеляющие

Аарон уже битый час прятался среди сосен, пытаясь поймать момент, когда мальчик останется один, но Хатун, присматривавшая за ним, никуда не собиралась уходить. Сердце его бешено колотилось: «Боже, это мой сын! Он похож на меня! Такой же как я!». Наконец потеряв терпение, он решился подойти. — Кто вы? Как сюда попали? Что вам надо? — испугалась. — Тихо! — схватил её незнакомец и приложил ко рту приготовленный платок с раствором, отчего девушка тут же осела на землю. — Что вы с ней сделали? — мальчик отчаянно бил Аарона по коленям своими ещё небольшими, но уже сильными кулачками. — Не кричи! Я не причиню вреда! Хочу просто поговорить с тобой! — О чем мне с вами говорить? Вы усыпили мою няню. Папа говорит, что те, кто обижает женщин плохие и их надо бить! — разбежался и с силой врезался в ноги мужчины, но тут же был пойман крепкими руками. — Правильно говорит. Только он тебе не папа. Ты приёмный в этой семье. — глаза ребенка округлились и наполнились слезами. — Не правда! Папа и мама мне родные! — Родные, да только не родители. Они твои дядя и тётя. — Нет! Не верю! Ты всё врёшь, ты плохой! — пытался бежать, но снова был остановлен. — Мустафа! Послушай, ты мой сын, слышишь? — трёс за хрупкие плечи. Посмотри на мои волосы! Они такие же как твои — светлые и кудрявые! А какие волосы у Гевхерхан Султан и Хасана? Тёмные! Посмотри на мой нос и рот! И у тебя такие. А глаза у тебя как у твоей родной мамы. Ты похож на меня и на Ягмур! — Она мне не мама, она моя тётя! — Так бывает. Ты оказался ей не нужен, и она отдала тебя в семью своих брата и сестры. Они приняли тебя с радостью, потому что у них не было своих общих детей. Но скоро всё изменится. Твоя мама Гевхерхан родит родного ребеночка, своего, и они с папой Хасаном будут любить его больше всех на свете. А ты останешься совсем один. — Нет! Нет! Нет! — началась истерика. — Мустафа, успокойся. — попытался обнять и прижать к себе рыдающего мальчика. — я ничего не знал о твоём рождении, иначе сразу бы приехал и забрал к себе. Но ещё ничего не потеряно, сынок. Поедем со мной! Я буду любить тебя, заботиться о тебе. Ты станешь лекарем, как все в твоём роду, как твой папа, как твои бабушка с дедушкой. Ты знаешь, что у тебя есть ещё одна родная бабушка? Сынок?! — Я вам не сынок! Я хочу к маме! Мамочка, помоги мне! — закричал что есть силы. Гевхерхан была далеко, в покоях и не могла услышать криков Мустафы. Но на сердце стало тревожно и она решила проверить, всё ли в порядке. Увидев вдалеке силуэт мужчины, она испугалась и позвала на помощь молодого грека, который смотрел за домом по поручению Кеманкеша. Они вдвоем быстро приближались к мужчине и ребенку и теперь Султанша начала осознавать, кто этот незнакомец. Это был Аарон! Сердце бешено забилось от страха за то, что он мог сказать сыну. Но откуда он здесь? Почему? Последние метры она почти бежала, не жалея себя. — Мустафа, сыночек! — Мама! — мальчик вырвался из рук Аарона и побежал к Гевхерхан, сильно обхватив её за ноги и уткнувшись лицом в подол платья. — Что ты здесь делаешь? Убирайся, немедленно! — Я приехал за сыном и без него не уеду! — Я тебе его не отдам! Даже не мечтай. Умру на твоём пути, но Мустафу ты не получишь! Он наш! Мой! — Это мы ещё посмотрим. Я вернусь за своим. Мустафа, отец за тобой приедет, слышишь? — не дожидаясь, когда мускулистый грек схватит его, Аарон сиганул в лес по направлению к бухте, где оставил лодку. Черная карета подъезжала к Стамбулу. Лея нервно теребила рукав мужа. — Я совершила самую большую глупость, сказав Аарону про ребенка Ягмур. Не думала, что он так отреагирует, что тут же всё бросит и поедет за ним. Боюсь, он уже натворил дел. — Дорогая, не переживай. Мы успеем, всё решим. — А если Хасан или Кеманкеш убьют его? Я не переживу. — Мы все близкие люди, нас многое связывает в прошлом, не думаю, что кто-то из них позволит себе такое. Они ведь очень ценят тебя. — Боюсь, что сын и внук им дороже. Я знала, что Аарон очень импульсивный и мнительный, но думала, что он перерос это, стал взрослее, рассудительней. — То что твоему сыну не всё равно что будет с его ребенком, это хорошо. Но он может травмировать мальчика на всю оставшуюся жизнь, если вдруг украдёт, разлучит с семьей, приёмными родителями, которых считает родными. — Мехмед, моё сердце разрывается. Я тоже хотела бы увидеть внука, прижать его к себе. Это же родная кровь. Но я понимаю, что нельзя отрывать его от Гевхерхан. Нужно думать о Мустафе. — Я найду Аарона. Надеюсь, ещё не поздно, чтобы отговорить его от безумного поступка. Демир ненадолго заглянул во дворец, чтобы забрать важные документы, касающиеся библиотеки. Айлин как всегда, внимательно следила за ним издалека. Но в этот раз решила подойти. — Я знаю, что ты завтра уезжаешь. Решила по старой дружбе пожелать удачи. Мы ведь друзья? — Конечно, Султанша. Спасибо большое. Мне приятно, что вы больше не сердитесь на меня. — Я сержусь. А что толку? Ты ведь всё равно любишь свою глухонемую. — Не говорите так о ней. Взамен слуха и умения говорить Аллах даровал Нефес большое сердце и таланты, каких у других не встретишь. — Ты так говоришь, будто она особенная. — Так и есть Султанша. Она необыкновенная. Если бы вы захотели узнать её получше, удивились бы… — Зачем это мне? — Ну, она вам почти родственница. — Ещё чего. Я член династии, а она кто? Дочка какого-то бывшего Визиря. Ну и что, что семья знатная и её растила моя бабушка, от этого ровней для меня она не станет никогда. Айлин обиделась. Она хотела поговорить с Демиром, как раньше, когда в его жизни не было этой немой, а разговор опять сошёл на неё. «Но ничего, пока тебя не будет, мой брат-Повелитель что-нибудь придумает и когда ты вернёшься, обнаружишь, что тебя здесь ждала только я одна». Ягмур осмотрела Бейхан. Теперь, когда она была одним из лекарей Топкапы, её приглашали в первую очередь, когда речь шла о членах династии Османов. — Ну что? Мой муж зря волновался? — Волновался зря, нужно радоваться. Вы ждёте ребенка. — Уже? Так быстро? — Бейхан не могла поверить услышанному. — Срок очень маленький, три-четыре недели, но изменения в вашем теле уже существенные. Теперь нужно себя беречь, ведь вы такая хрупкая, Султанша. — Ягмур улыбнулась, понимая, что оказывает помощь не чужому человеку, как это чаще всего бывало, а своей родной племяннице. Всё что касалось Османов, было ей особенно дорого, и она с трепетом выполняла свои обязанности в Топкапы, появляясь там три раза в неделю, как и договаривалась с Повелителем. — Мне не верится! Я так счастлива! Мой муж мечтал о детях и теперь его мечта станет явью. Ягмур, ты ведь служишь во дворце? — Да, Госпожа. — Я хочу, чтобы ты следила за моим здоровьем на протяжении всей беременности. Я тебе доверяю. — Как прикажите. Фазыл Ахмед не мог дождаться, пока Ягмур закончит осмотр и на свой страх и риск вошёл в покои. — Прошу прощения, но сил больше нет. Что с моей женой? — Вы опытный в таких делах и правильно всё поняли. Ваша жена беременна, поздравляю! — после этих слов лекарша поспешила удалиться, оставив счастливых супругов наедине. — Бейхан! — мужчина сел рядом и поцеловал руки девушки. — Я так рад! Это самый лучший подарок к моему отъезду. Теперь я с нетерпением буду ждать возвращения домой! — Я так хочу подарить тебе много здоровых детей, сыновей и дочерей. Это будет наш первенец. Я так волнуюсь! — Ты ещё совсем юная. Но не переживай, у меня уже были дети, я во всём тебе помогу, подскажу. Моя первая жена долго приходила в себя после первых родов, и я ночами качал нашего сына, Фазыла Мехмеда, никому не доверял. И этого, долгожданного ребенка, будь то сын или дочь, я не выпущу из своих рук. — Мне так повезло. У моих детей будет самый лучший отец в мире. — нежно улыбнулась. — Отдыхай! Я завершу сборы, а вечером сам отвезу тебя во дворец, передам в руки твоей Валиде. — Али, где ты был сегодня рано утром? Я тебя искал и понял, что ты не ночевал дома. — Хозяин, понимаете, мне пришлось уехать ненадолго. — Ночью? — удивился Кеманкеш. — Ну, знаете ли, тут такие дела… — Ты нашёл себе женщину? Я так рад! Кто она? Ты нас познакомишь? — Пока не могу. По той же причине, что и раньше. — Подожди. Это всё та же твоя тайная избранница? Помню, как несколько лет назад ты каждую неделю уезжал с острова, чтобы встретиться с ней. — Да, она. — Али! Ну как же так? Мы уже с тобой это обсуждали. Ты умный, сильный, верный. Любая пойдёт за тебя, станет матерью для твоей Дерьи. А ты опять выбрал несвободную женщину. Это грех. Когда-нибудь её муж переломает тебе кости. И будет прав, как бы дорог ты мне не был. Заканчивай с этим! Мы найдём тебе достойную невесту, свободную. — Господин, я однолюб. После смерти Гюнеш думал, что никого не пущу в свое сердце, но потом встретил её. — Зачем тебе отношения, у которых нет будущего? — Сердцу не прикажешь. В этот момент из дома Фазыла Ахмеда вернулась Ягмур. У ворот она встретила встревоженного Хасана, и они вместе вошли в дом. — Дети мои любимые, как я вам рад! — поцеловал дочь и обнял сына. — Отец, мне только что пришла записка от Гевхерхан с острова. Утром там был Аарон и всё рассказал Мустафе. — Аллах! — Не может быть! — Ягмур схватилась за грудь, стало тяжело дышать. — Хоть уже и поздно, нужно срочно плыть туда. До темна доберемся. Я хочу, чтобы Ягмур поехала со мной, нам может понадобиться лекарь. Да и вообще… — Я боюсь! Я не смогу смотреть Мустафе в глаза! Что я ему скажу? — Сестра, лучше сейчас собраться с силами и что-то сказать, чем промолчать. Потом будет поздно. Твой муж придет с минуты на минуту, я попросил его бросить все дела и мы втроём поплывем на Хейбелиаду. — Может мне поехать с вами? — предложил Кеманкеш. — Нет, отец, мы сами. Останься с Кесем Султан. Ещё я думаю о том, что мне нужно будет на какое-то время спрятать жену и сына от этого ненормального. Если можешь мне в этом помочь, помоги. — Хорошо, я подумаю, что можно сделать. Да благословит вас Аллах, дети мои. — Бейхан, доченька! Я так рада, что ты снова со мной, хоть и ненадолго. — Валиде! У меня потрясающая новость! Мы с Фазылом Ахмедом скоро станем родителями! У нас будет ребенок! — по-детски радовалась юная Султанша. Турхан на мгновение замерла и растерялась. — Неужели вы не рады, Валиде?! — Я…конечно…рада. Очень рада, родная. Просто внуки пошли так неожиданно. Сначала известие о Гюльнуш, теперь вот ты… — Вы будете самой красивой и молодой бабушкой, которую когда-либо видел Топкапы! Мне нужна будет ваша помощь, ваши советы в воспитании детей. Я ведь ничего не знаю. Правда, у меня очень хороший муж. Он, кстати, ожидает вас в общих покоях. Будет просить заботиться обо мне, я уверена. — девушка засмеялась и побежала к Айлин поделиться новостью. — Где Ягмур и Эзель? — спросила Кесем Кеманкеша перед ужином. — Они срочно уплыли на Хейбелиаду вместе с Хасаном. — О, Аллах, что-то стряслось с Мустафой? — Аарон там был сегодня утром. Боюсь, что наш внук всё узнал. — Нет… Нам тоже нужно было туда поехать. Я сойду с ума от неизвестности. — Мы ничем не поможем. Эту проблему должны решить наши дети. Рядом с Ягмур муж, он поддержит её, я знаю. Наш внук добрый мальчик. Он любит как Хасана и Гевхерхан, так и Ягмур. Ему будет сложно, но со временем он её простит, я уверен. — Что ж, может быть так будет даже лучше. Мустафа не должен расти во лжи, даже если эта ложь ему во благо. — Я сейчас поеду к Мустафе Паше Кепрюлю. У него есть дом где-то недалеко от Стамбула. Хочу попросить, чтобы Гевхерхан и наш внук пожили там какое-то время. Про наше убежище на острове все знают, нужно найти такое место, где Аарон его не найдет. Этот идиот ничего не понял из того, что мы хотели ему сказать. Надо было избить его до полусмерти! Мне хочется найти его и переломать все кости за дочь, за внука, такая злость внутри! Но боюсь, от этого будет только хуже. Там Лея, там Абаза, их дети с Гевхерхан… Стоит поднести спичку и всё вспыхнет. — Подождём. Но если он ещё раз придет в наш дом, я не против, если его унесут отсюда на носилках. — Кесем побагровела. — Не переживай. — Кеманкеш с участием сжал руку жены. — Ты больше не сердишься на меня? — Немного. Но это не значит, что я стал меньше тебя любить. Фазыл Ахмед стоял посреди покоев, зажав руки за спиной. Турхан вошла тихо и смиренно ждала, когда её заметят. — Султанша! — Я вас поздравляю, Фазыл Ахмед, вы станете отцом. Отцом моего внука. — она замолчала. — Спасибо. — Пусть будет во благо. — Турхан чувствовала скованность и напряжение, царившее между ней и мужем дочери. — Я очень счастлив. Очень хочу детей. Когда женился, одна мысль о том, что кто-то снова назовёт меня папой, наполняла меня радостью. — Вы совсем не любите мою Бейхан? Она нужна вам только как женщина, которая родит детей? — Сердцу не прикажешь, вы знаете это не хуже меня. Но кроме любви есть еще другие важные чувства. Уважение, например. Я никогда её не обижу, не обману, как бы не болело моё сердце по другой. — Не надо…- Турхан опустила глаза в пол, боясь, что если посмотрит на Фазыла Ахмеда, он прочтёт в них то, что она так сильно пыталась скрыть не только он него, но и от себя самой. — Скажите, если бы я не был тем, кто есть, если бы не был женат на Бейхан, если бы вы не были Валиде Султан, вы могли бы что-то испытывать ко мне? Для меня важно это знать. — Это бессмысленный вопрос. Слишком много «если бы». Эти преграды никогда не исчезнут. Зачем знать о том, что было бы? В последние наши встречи я дала слабину, которую вы могли неправильно истолковать. Я никогда не позволю себе что-то испытывать к мужчине, а тем более к мужу дочери. Я не могу… — Я понял. Я получил ответ на свой вопрос. Берегите её, пока меня не будет рядом. — Безусловно. Дороже детей у меня нет никого в жизни. А вы…я хотела предупредить. Это покажется странным, но берегите своего брата, мало ли что с ним может случиться на Крите. — Вы что-то знаете? — Нет, это просто предостережение. Этому нет причины и объяснения. Простите, мне нужно идти. — Подождите! — Фазыл Ахмед взял руку Турхан и коснулся её губами. — Если со мной что-то случится, знайте, последняя моя мысль будет о вас. Лодка причалила к острову, когда солнце уже село. На Ягмур не было лица. Эзель как мог, всю дорогу поддерживал её, но все слова в такой ситуации были бессмысленны. Гевхерхан сразу бросилась к мужу вся в слезах и крепко обняла его за шею. — Не плачь, тебе нельзя, успокойся. Где Мустафа? — Он заперся на ключ в покоях и я уже несколько часов не могу туда войти, чтобы поговорить. Хасан, я не могу терпеть эту боль. Наш мальчик, он очень страдает. — Если он не захотел видеть тебя, сестра, то меня и подавно не захочет. Неизвестно, что Аарон наговорил ему. — Ягмур, как и Гевхерхан, была на грани. — Может сломать дверь? — предложил Эзель. — Она очень крепкая, вряд ли получится. — ответил Хасан. — А если через окно? — Это очень высоко. — Я полезу. — Эзель, осторожно! Не упади, умоляю! — встревожилась Ягмур. — Не переживай. Хватаясь за ветки кустарников, окружавших дом, Эзель добрался до нужного окна. Оно на счастье было приоткрыто. Войдя и осмотревшись в темноте, он увидел мальчика, который спал на полу в углу, свернувшись и поджав под себя ноги.