Исцеляющие

— Как это возможно?! Вы же вышли замуж за Кеманкеша только двенадцать лет назад! — не веря услышанному, Мехмед подскочил с дивана. — На самом деле мы женаты двадцать четыре года. Долгое время этот брак был тайным, ведь всё случилось при особых обстоятельствах. Потом мы просто поженились ещё раз, чтобы не вызывать сплетен, так как доказать было ничего нельзя. И Нефес, и Ягмур — обе мои дочери. — Но вы же были Валиде, это не позволительно! -Ты теперь сам знаешь, что из-за любви может произойти много непозволительного. Твой отец знал. Сначала сильно обиделся на меня, даже в крепость заточил, но потом смилостивился. — Я не могу поверить. — Мехмед снова сел, сложил ладони и поднёс их к лицу. — Я бы почувствовал, что она моей крови. Но почему я этого не чувствую? — Вы разные, совсем не похожи. Ты взял что-то от Ибрагима, а что-то от Турхан, Нефес же полностью пошла в породу своего отца. Ничего удивительного. — Зачем вы это мне рассказали? Лучше б я не знал! — Чтобы ты не питал иллюзий. Выброси мою дочь из головы! Если жаждешь любви, ищи её с другими. А она уже нашла своё счастье. — Мне очень плохо, я хочу остаться один. — Мехмед, дорогой мой, я верю, что ты очень сильный. Ты всё осмыслишь, переживёшь и смиришься. — Кесем провела рукой по каштановым волосам внука, а потом в знак поддержки сжала его плечо. — Ягмур, подожди, нам нужно поговорить. — догнал Аарон на улице. — Что ты здесь делаешь? Разве мой отец не объяснил тебе что будет, если ты не оставишь меня и Мустафу в покое и не вернешься в Бурсу? — Я всё понял. Но всё же моё сердце болит по сыну. Трудно будет жить, зная, что частичка меня растёт вдали. — Это расплата за наши грехи, Аарон. Мне тоже нелегко было принять такое решение. Пять лет я молчала, и если бы не ты, Мустафа никогда не узнал бы правду. Ты ранил нежную душу ребенка. Я молю Аллаха, чтобы это никак не повлияло на него в будущем, чтобы он не рос с осознанием, что мама бросила его. — Я подумал… Ради сына я смог бы принять ислам. Если ты разведешься, мы втроём уедем вместе — ты, я и Мустафа. — Поздно, Аарон. Я люблю своего мужа и не оставлю его. Да и мальчика нельзя забирать из семьи, он будет очень страдать без Гевхерхан и Хасана. — Может быть тогда нам просто всем поговорить. Я хочу иметь возможность видеть сына, хоть иногда. — Этот шанс ты тоже упустил. Нужно было с самого начала всё делать по-человечески. — Я хотел по-другому, но твой отец, твой муж… — Ты наговорил кучу гадостей сыну, и теперь он тебя боится. Смирись, возвращайся в Бурсу. Женись и заведи других детей, раз в тебе так сильны отцовские чувства. Моего оставь в покое. — двинулась вперед, чтобы уйти, но он не позволил. — Отвези меня к Мустафе, дай ещё один шанс, прошу. — Отойди от моей жены, подонок, иначе я проломлю твою дурную башку. — появился Эзель, направлявшийся домой из дворца. Он сжал кулаки и был готов вступить в драку, но Ягмур сразу кинулась к нему. — Не надо, прошу. Не при людях. — в глазах была мольба. — Пойдём домой. — потянул за собой. Не успела Ягмур зайти в дом и избавиться от платка, покрывавшего голову, как муж сразу недовольно произнёс: — Почему ты разговариваешь с ним? — А что я должна была делать, когда он преградил мне путь? — Ты замужняя женщина, не должна общаться на улице с чужими мужчинами, тем более с ним. — Эзель, ты ревнуешь? — улыбнулась. — Даже не представляешь, как сильно. Когда я думаю, что он когда-то был с тобой, прикасался к твоему телу, у меня внутри разгорается адское пламя. — Ты мне не доверяешь? — Доверяю. Но ты сама знаешь, на что способны мужчины, когда хотят заполучить женщину. Каждого, что посмеет даже подумать о тебе, ждёт судьба Юсуфа, клянусь. — Не упоминай его, прошу. — сжалась от страха. — Прости. — подошёл сзади, обнял за плечи и поцеловал в висок. — Чего он хотел? — Увидеть Мустафу. — Опять? Да когда ж уймётся то?! — Аарон всё равно не найдёт его, успокойся. Помается и уедет. У него нет другого выхода. — А если он проследит за кем-нибудь, кто поедет в Анадолукавагы? — Исключено. Брат добирается туда только морем. Слежку на лодке он заметит. — Надеюсь. Но если Аарон ещё раз появится, нам втроём снова придется нанести ему неприятный визит. Боюсь, для него он будет последним. — Не надо. Я думаю о его матери и отчиме. Это очень достойные люди. Лея мой первый учитель в медицине, я многим ей обязана. — У моей любимой очень добрая душа. — поцеловал в губы, нежно поглаживая спину. — Что ты делаешь? Нас увидят. — Так давай пойдём в наши покои. До ужина ещё уйма времени, мы многое можем успеть. — загадочно улыбнулся. — Чтобы наконец хорошо выспаться ночью? — Не надейся. — пошутил, увлекая Ягмур за собой вверх по лестнице. — Повелитель, вы звали меня? — поклонился шейх уль ислам. — Проходи. Надеюсь, всё, что я сейчас скажу, останется между нами. — Можете даже не сомневаться. — Скажи, возможен ли брак между мужчиной и женщиной, если она является единоутробной сестрой его отца? — В Коране сказано: «И запрещено вам заключать брак с вашими матерями, дочерьми, сёстрами, тётями со стороны отца, тётями со стороны матери, дочерьми брата и дочерьми сестры». Женщина, являющаяся для мужчины тётей это махрам, Повелитель. — Могут быть какие-либо исключения для Султана? Шейх покачал головой. — Закон Всевышнего един для всех. — А если его преступить? — Такой брак будет считаться недействительным и запретным. Мужчина, допустивший это, будет считаться кафиром — неверным, ведь совершил самый страшный грех, который может быть — куфр, неверие. К тому же, Аллах наказывает такие союзы, посылая им больных и слабых детей. Мехмед сник. — Повелитель, я не знаю, что у вас на уме и на сердце. Но послушайте, вашего отца признали неверным и отлучили от трона за то, что он обесчестил свободную мусульманскую девушку. Не нарушайте законов Аллаха, не ставьте под угрозу будущее Империи. — Я всё понял. Можешь быть свободным. Спустя час Турхан пыталась пробиться в султанские покои, но они были заперты изнутри. Уходя, Кесем Султан просила её не оставлять сына в такой сложный для него момент. — Где хранитель покоев? Принесите мне ключи, срочно! — Но Повелитель просил не беспокоить его, Султанша. — ответил стражник. — Мне всё равно, я войду туда, даже если после этого меня прикажут посадить в темницу! В этот момент ключ в замке повернулся. Мехмед открыл сам. — Сынок, как ты? Я так переживаю за тебя. — Валиде, это самый горький день в моей жизни. — Не говори так, какие твои годы? Ты ещё встретишь свою любовь. Смотри, сколько девушек в гареме! Только скажи, любая будет твоей. Не нравятся эти — выбери любую другую. Из наложниц, из свободных, любую, только не Нефес. — Но мне нужна она! — Ты сам убедил себя в этом. — Я влюбился в неё с первого взгляда. Она как ангел: эти чистые глаза, губы, нежная белая кожа… Когда Гюльнуш заходила в мои покои, я никогда не видел её лица. Даже не помню, какой у неё цвет глаз. Передо мной всегда лишь образ Нефес. — Сынок…- Турхан сжала руку молодого Султана. — Отпусти её из сердца, пусть она будет счастлива с Демиром. — Никогда, Валиде. Если не будет моей, то и с ним тоже не будет. Он умрёт. — Ты меня пугаешь. Так нельзя! Ты Султан! Ты должен быть сильным, мужественным, справедливым. Примером для всех. — Не могу себя пересилить. Нефес выучится и будет служить во дворце, у меня на глазах. Я должен постоянно её видеть, знать, что она рядом. Если однажды моё чувство остынет, я отпущу её. Но за Демира она не выйдет. Он её не получит. — Мехмед! — Валиде, даже не думайте кому-то рассказывать об этом, идти против моей воли. Я никогда вас не прощу. Турхан закрыла глаза. Вся надежда была на Фазыла Ахмеда. Он предупреждён, а значит, не оставит брата в беде. — Мы отправимся в Эдирне завтра же. Прикажите, чтобы с нами поехала одна из наложниц на ваш выбор. Кто — всё равно. Вечером следующего дня в доме Кеманкеша должна была произойти важная семейная встреча. Кесем надела одно из самых красивых своих платьев — из атласа цвета зрелого вина. Из украшений она выбрала ожерелье и серьги из граната. — Ничего себе! Как ты красива, любовь моя! — Хотя бы в этом не хочу уступать нашей новой родственнице. — Кесем, ты неисправима. — усмехнулся, окидывая взором жену. — Она была шикарна, несмотря на возраст. — Думаешь, мы правильно поступили, ничего не сказав детям? — Пусть будет сюрприз. Я хочу посмотреть на реакцию нашего зятя. — Ты его в чём-то подозреваешь? Всё и так понятно, зная о ваших с Синем взаимоотношениях, он просто предпочёл скрыть своё с ней родство. — Посмотрим. Супруги спустились в столовую, где за столом уже сидели Эзель, Ягмур и Нефес. — Мама! Какая ты красавица! — Кесем Султан, вы неотразимы. — подхватил Эзель. — Есть повод. Мы ждём особенного гостя. Должно быть, она вот-вот приедет. — дети переглянулись между собой. — А вот и она! — Извините за опоздание. — сказала вошедшая Синем. На ней было темно-синее платье с непозволительно глубоким декольте. Кесем, увидев это, скривилась, хотя и старалась держать себя в руках, как могла. Но женщина действительно была очень красива, а ещё и это платье! Эзель побледнел. Увидеть тётку дома он никак не ожидал. Зная её намерения, он мог предположить и самое худшее. — Тётя Синем, вот это подарок. — силой воли заставил стряхнуть оцепенение и страх. Подошёл и поцеловал руку. — Эзель, это твоя тётя? Не знала. — удивилась Ягмур. — Я хотел вас познакомить, но всё как-то не получалось. — выглядел растерянным. — Что ж, проходите к столу. — позвал Кеманкеш. Первые минут пятнадцать все молчали, осматривая друг друга. Кесем больше всего волновали взгляды мужа, которые он бросал в сторону полуоголенной груди родственницы. Внутри всё кипело. — У тебя очень красивая жена, дорогой. — первой начала Синем. — Теперь я понимаю, в кого она. Очень похожа на мать. Уже сейчас, глядя на Кесем Султан, ты можешь представить свою супругу через сорок лет. Твои родители были бы довольны таким выбором. — Это было больное место Эзеля и женщина мастерски ткнула туда острой иглой. — Расскажите нам о родителях нашего зятя. Вы же сестра… — Сестра матери. Эзель нервно сглотнул. — Тут особо нечего рассказывать. Они оба умерли молодыми. Мою сестру убили разбойники, напавшие на наш дом. Вместе с ней умер мой маленький сын. — Какой ужас! Мне очень жаль, Госпожа Синем. Эзель, почему ты не рассказывал об этом? — удивилась Ягмур. — Ничего, милая. Это я его просила. Всё это не просто для нашей семьи. — Вы знаете, кто это был? — поинтересовалась Кесем. — Конечно. — И что, их наказали? — Почти. Не одно злодеяние никогда не остаётся безнаказанным, Султанша, не в этом мире, не в том. Уж поверьте мне. — Очень сочувствуем вашему горю. — произнёс Кеманкеш и его взгляд помимо воли опять упал ниже плечей Синем. Кесем не могла этого не заметить и начала теребить руками салфетку, лежавшую на столе. — А отец? — всё же спросила. — Погиб спустя полгода после этого, защищая свои земли от посягательств. — Назовите его имя. Вы же знаете, что моя дочь регент Империи. Возможно, я могу что-то предпринять, чтобы Эзелю вернули то, что принадлежало его отцу. Повисла тяжелая тишина. Эзель то опускал глаза, то поднимал их на тётку, моля, чтобы она молчала. — Аллаедин. Его звали Аллаедин. — Я знала несколько людей с таким именем, но не припомню, чтобы у кого-то из них были земли. Но можно всё-таки попробовать разобраться… — Не стоит. То, что украли у моего Эзеля, уже никому не под силу вернуть. — Но почему? — Я потерял родителей, остальное не имеет значения, Султанша. — торопливо попытался замять разговор. — Дело прошлого, уже и правда ничего не вернуть. Остальная часть ужина прошла за разговорами на отвлечённые темы, что никак не убавляло напряжения между собравшимися. После ужина Кесем пригласила Синем в библиотеку под каким-то безобидным предлогом. Сама же плотно закрыв дверь, подошла вплотную в новой родственнице. — Султанша… — Хочу сказать, что не верю тебе, ни одному слову. Твой племянник поступил благородно и он на самом деле любит мою дочь, это невозможно скрыть. Но наше общение будет минимальным, это всего лишь родственный жест в благодарность за то, что Эзель сделал для Ягмур. Не думай, что я позволю проникнуть тебе в мою семью, вызвать к себе жалость. Не смей приближаться к моему мужу! И впредь, если будешь приходить сюда, одевайся приличнее, а не как гулящая женщина. — Кто вам позволил так со мной разговаривать? То что вам посчастливилось стать матерью и бабушкой трёх Султанов, не означает, что вы можете унижать других. — Я всегда делаю то, что хочу. Не тебе меня осуждать. На этом Кесем развернулась и вышла, оставив Синем одну. К лицу женщины прилила кровь, в висках стучало, руки сами собой сжались в кулаки. Именно такой через несколько минут нашёл её племянник. — Тётя, почему ты не предупредила меня? — А что бы это изменило? Ты уже не мой Эзель. Будто не я тебя растила, не я воспитывала. Сошёл с ума от этой девчонки и потерял себя. Забыл, кто ты и зачем вошёл в этот дом. — Я пришёл сюда по зову сердца, потому что очень сильно люблю свою жену. Если ты хотя бы немного любишь меня, выкинь из головы мысли о мести. Пусть эта тайна умрёт вместе с нами. Я Эзель, сын Аллаедина. Точка. — Делай что хочешь, но отныне я буду действовать сама по себе. Даже помощи от тебя не попрошу. Но помни, что на месте моего бедного сына мог бы быть ты, и только чудо тебя спасло от смерти! — Ты много лет растила во мне это чувство вины. Будто я сам захотел, чтобы так случилось. Но я больше не хочу жить в этом аду, слышишь? Я хочу как все, любить и быть любимым, хочу, чтобы у меня родились дети. Это будет лучшим, что я сделаю в память о родителях — продолжу наш род! — С Ягмур? Твоя бедная мать перевернулась бы в могиле, зная, что у неё будут общие внуки с её убийцей. Ты всю жизнь будешь смотреть в глаза убийцы своей матери и брата, потому что у твоей ненаглядной жены глаза её матери. И не только. Очень скоро она станет копией Кесем Султан. Когда-нибудь ты очнёшься от этого сна и возненавидишь и её, и себя. Синем приехала в дом Эзеля, в котором пока временно жил Харун. — Ну что, как всё прошло? — Ужасно. Она ещё и угрожала мне. Говорила в таком тоне, словно я отброс какой-то, ничтожество. Не могу понять, как такой приличный мужчина, как Кеманкеш, мог полюбить её? А твой друг совсем сошёл с ума из-за этой Ягмур. Ничего не видит вокруг кроме неё. — Что ты будешь делать? Пустишь в ход тот пояс? — Этого мало. Мне нужно больше и ты мне поможешь. — Всем, чем смогу. — Кесем Султан будет плакать кровавыми слезами. А когда всё закончится, мы спасём Эзеля, вытащим его из этой семьи пока не поздно, пока он не пустил там корни. Кесем недовольно села на кровать. — Что с тобой? Всё ведь прошло хорошо. — Про то что у тебя было всё отлично, даже не сомневаюсь. Ты весь вечер пялился на её грудь! Хоть бы постеснялся! — Но я должен был смотреть на того, с кем разговариваю. — Обычно смотрят немного выше, в глаза. — Не придумывай. — Кеманкеш! Если тебе всё ещё нужна женщина, помни, что у тебя есть рядом жена. В последние годы я считала, что ты уже угомонился, остыл к этому. Но, как вижу, это не так. — Конечно, я уже не тот вулкан, что двадцать четыре года назад, но и потухшим меня назвать нельзя. Я просто думал, что тебе не хочется, или неприятно. Не знаю, как это происходит у женщин. — Женщина остаётся женщиной до самой смерти, ничего не меняется. — она положила ладони ему на грудь. — Тогда может быть… — Хватит болтать! Лучше делай, пока я не передумала. Довольный мужчина в несколько движений скинул с себя кафтан и обнял жену за талию. — Ты всё ещё помнишь, как быстро развязывается корсет? — Разберусь. — проворные пальцы начали ослаблять тугую ленту в то время, как губы оставляли поцелуи на шее. Высвободив Кесем из платья, Кеманкеш заботливо поднял её на руки и уложил на кровать. — Всевышний, что мы делаем? — рассмеялась, когда его губы коснулись её груди. — Молчи. Думать об этом уже поздно. Может у нас начинается вторая молодость? — Третья… После этого разговоры прекратились. Кеманкеш выплеснул на жену всю ту нежность и сдержанное желание, которое неосознанно копилось в последние годы. Ему было стыдно признаться, что не хватало этого несмотря на духовную близость, прочно соединившую их за годы счастливого брака. Кесем тоже было неловко оттого, что она была так невнимательна к мужу и заставила его обратить взор на других. Как же прекрасно было вновь почувствовать себя желанной несмотря на прожитые годы! Когда дыхание сбилось и их сердца учащенно застучали, отмеряя 120 ударов в минуту, они замерли, крепко прижавшись друг к другу. Потом, как в былые времена, лежали обнявшись и долго болтали. — Я уже забыл, как это бывает прекрасно. — поцеловал макушку, вдохнув аромат её волос. — Твоё любовное мастерство ничуть не убавилось с годами. В следующий раз не скрывай от меня своих желаний, любимый.