Исцеляющие

Через сутки израненного Али по приказу Атике доставили в Топкапы. Она не хотела утруждать Ягмур, только-только ставшую матерью, и поручила его другим лекарям дворца. Так на душе было спокойней. Было бы странно, если бы регент Султаната проявляла излишний интерес к простому слуге своей матери, потому женщина что есть силы сдерживала себя, чтобы сразу не броситься со всех ног в лазарет. Шёл Совет Дивана, на котором обсуждались очень важные вопросы надвигающейся войны с Австрией, но Атике не могла сосредоточиться, думая только о любимом мужчине. — Султанша, окончательное решение будет за вами. — резюмировал Великий Визирь. — А? Что? Да, конечно. Я всё обдумаю и сообщу, но позже. Члены Совета переглянулись между собой. Почти за тринадцать лет регентства они никогда не видели регента таким рассеянным. Всегда собранная и максимально вникающая во все детали, Атике Султан наперед знала ответы на все вопросы, стоявшие на повестке. — Прошу простить меня, я что-то неважно себя чувствую. Извините. — удалилась, оставив изумлённых Пашей и Визирей с открытыми ртами. Потом они в очередной раз шептались между собой о том, что всё-таки плохо, что хрупкая женщина взвалила на свои плечи такой тяжёлый груз ответственности. Султан Мехмед почти не проявлял интереса к государственным делам и очень редко появлялся на Советах, а если и приходил, то по большей части просто слушал и молчал, не во что особо не вмешиваясь. С приходом к власти энергичного и деятельного Фазыла Ахмеда ещё больше стало понятно, что в ближайшем будущем ситуация вряд ли кардинально изменится. — Повелитель фактически отдал власть в руки тётки и сильного Великого Визиря. В зале для заседаний Совета — кубеалты больше остальных нервничал Юсуф Паша. Стараясь не попадаться на глаза Атике, он прятался за других. Было предчувствие, что история с похищением Ягмур вот-вот должна была вернуться бумерангом. Но поведение регента его озадачило. «Что-то происходит, что-то с ней не так и я должен понять, что именно». Юсуф незаметно выскользнул во двор почти сразу за Султаншей. Она, уже не сдерживая себя, бежала по лужайке по направлению к лазарету. — Кто там? Кто-то ранен? — поинтересовался Паша у охранника. — Какой-то мужчина, доставленный по приказу Атике Султан. Все лекари занимаются только им. — Да? Очень интересно! Атике выдохнула и сбавила темп шагов, перед тем как войти в помещение дворцовой лечебницы. Лишние подозрения были ни к чему. — Как он? — Переломы рёбер, многочисленные ссадины, ушибы и, скорее всего, сотрясение мозга. Он то приходит в себя, то снова забывается, не помнит, что с ним произошло. — Это ведь пройдёт? — Должно. Но только Аллаху известно точно. — Хорошо, делайте всё возможное, чтобы он поправился. Новость о случившемся дошла и до семьи Кеманкеша. — Какой ужас, папа. Али с нами с самого детства. Он нам как родной, как старший брат. — сказала Ягмур, одной рукой качая колыбель с дочкой. — Это я его послал на поиски Хюсейна аги и чувствую себя виноватым. — тяжело вздохнул. — Дорогой, он поправится и снова вернётся к нам, не переживай. — поддержала Кесем мужа. — Атике пишет, что пока навещать нет смысла, но чуть позже мы обязательно это сделаем. Заодно я поговорю наконец с Мехмедом, как и собиралась. Кеманкеш ушёл, а Кесем осталась с дочерью и внучкой. — Как ты, милая? — Чуть лучше. Молоко появилось, меня это радует. — Вот видишь, всё налаживается. Отец взял еще двух человек, которые круглосуточно охраняют дом снаружи. У меня и у Озгюра есть оружие. Никто не проберётся сюда и не причинит вам зло. — с нежностью посмотрела на девочку. — Только сейчас в полной мере я ощутила радость материнства. С Мустафой было всё по-другому. Я была юной, всего боялась, знала, что мне придётся отдать его сестре и готовилась к этому, но Зеррин я не отдам никому. Моё сердце наполнилось такой любовью с её рождением, ты даже представить себе не можешь. — Отчего же? Я родила восьмерых детей и каждого любила и люблю, даже тех, кого давно потеряла. Материнская любовь самая сильная в мире, она никогда не делится, а только умножается с приходом в мир очередного ребёнка. Но для настоящего счастья каждой женщине нужен мужчина рядом. Дети вырастут и у них будет своя жизнь, и только один человек останется с тобой до самого конца, что бы не случилось. — Тебе повезло с папой, он лучший на свете. Для меня Аллах такого мужа не создал. — У каждого человека есть недостатки, все совершают ошибки. Мы с Кеманкешем расставались дважды и каждый раз я была уверена в его измене. Только теперь понимаю, как сильно была не права. Любимым нужно доверять, а иногда и просто прощать. Из всех детей ты больше всех похожа на меня, и не только внешне, но и характером. В каждом твоём движении, в каждом поступке я вижу своё отражение и больше всего боюсь, что ты, испытав горечь предательства, как и я, потратишь большую часть своей жизни, пытаясь научиться доверять тем, кто тебе дорог. Боюсь, что будешь сгорать от сомнений, подозрений, ревности даже там, где их быть не должно. — Что же делать, мама? Я пытаюсь с этим справиться, но как только хочу пойти навстречу Эзелю, пересилить себя, снова и снова получаю удар за ударом. — Рискни ещё раз. Разреши ему увидеть дочку, пусть обнимет её, поцелует. Он же отец. — Нет, не могу. Боюсь, что когда в очередной раз поверю ему, вновь произойдёт что-то ужасное. И на этот раз не со мной — с ней. — Ты не сможешь скрывать её всю жизнь. Зеррин подрастёт и спросит «где мой папа?», что ты ответишь ей? — Не знаю, я не думала. — А ты подумай. Вдруг она однажды упрекнёт тебя за то, что выросла без отца. Любопытство взяло верх, ближе к вечеру Юсуф пробрался в лазарет. Лекарей на месте не было, а один-единственный пациент толи спал, толи находился без сознания. Паша подошёл поближе и пригляделся. «Если я не ошибаюсь, он служит у Кеманкеша. Много раз видел его рядом с Ягмур. Но тогда почему он здесь?». Снаружи послышались приближающиеся шаги и Юсуф не нашёл ничего лучше, чем спрятаться за ширму, стоявшую в углу просторной комнаты. Атике вошла, осмотрелась и заперла за собой двери на ключ. После этого она присела рядом со спящим мужчиной. — Али, дорогой, прошу тебя, поправляйся. Я так боюсь, что с тобой что-нибудь случится. Не переживу, если ты уйдёшь и оставишь меня одну. — провела рукой по ссадинам на лице. Мужчина застонал и приоткрыл глаза. — Атике… — Молчи! — закрыла рот ладонью, легко касаясь губ. — Ничего не говори, просто выздоравливай. Мне тебя так сильно не хватает. Наших встреч в тайной комнате, наших разговоров обо всём на свете. Ты наберёшься сил и снова придёшь ко мне по тоннелю, связавшему наши судьбы навсегда. Я тебя очень люблю. — И я. Не рискуй… Султанша склонилась и поцеловала Али, он снова застонал — от боли и счастья одновременно. Человек за ширмой, поражённый увиденным и услышанным, довольно улыбнулся. На следующее утро Ягмур всё-таки рискнула ненадолго оставить Зеррин, чтобы самой осмотреть Али. — Папа, если она заплачет, обязательно покачай на руках, её это успокаивает. — Конечно, дочка, не переживай. Я знаю, как обращаться с младенцами. Да и с внучкой мы всегда найдём общий язык. — Никого не впускай в дом и не оставляй её не на секунду одну, обещаешь? — Клянусь. — Я быстро. Не успели Ягмур и Озгюр покинуть дом, как пришёл Эзель. Чичек, как всегда, пыталась его выпроводить, но мужчина был из настойчивых. — Прошу, не создавайте мне проблем. Госпоже не понравится ваш визит, когда она вернётся и узнает. — Так Ягмур нет дома? — Вышла ненадолго. Разговор Эзеля и Чичек у входных дверей застала Кесем, как всегда, царственной походкой шедшая из сада. — Ты свободна. Или, я сама разберусь. — отправила служанку. — Кесем Султан. — поклонился. — Не стоит. Я давно уже дистанцировалась от обычаев династии. Где твоя тётка, ты знаешь? — Не имею представления. Она продала усадьбу и уехала, надеюсь, навсегда. — Это было бы самым лучшим решением со стороны Синем. Попадись она мне на глаза, убила бы. Несмотря на всю эту историю, мы с мужем считаем, что ты искренен с нашей дочерью, но она пока не готова видеть тебя рядом с собой и ребёнком, поэтому тебе лучше уйти. — Я всё знаю. Но, может, вы разрешите мне тайком, хотя бы мельком, взглянуть на дочку? Я весь извёлся. — Нельзя, Эзель. Пойми и ты нас. В это время из библиотеки вышел Кеманкеш с девочкой на руках. Возникла пауза. Он посмотрел на Кесем, она пожала плечами, не зная, что сказать и что сделать. — У тебя есть примерно полчаса. — на свой страх и риск решился отец семейства. Эзель не веря своему счастью, в два шага подскочил к тестю и протянул дрожащие от волнения ладони. — Нет, так не пойдёт. Твои руки должны быть крепкими и уверенными. Объятия отца — это самая надёжная защита для любого ребёнка, даже волнуясь, нужно быть твёрдым. Эзель унял подступившее волнение и расплылся в широкой улыбке, увидев золотистые, как у него самого, локоны. Из одеяла на него смотрели глаза невероятного цвета, как у Ягмур, только ещё ярче. — Красавица…- только и сумел вымолвить. — Конечно. Вся в мать и бабушку. — гордо произнёс дед. — Бери! Только аккуратно, головку поддерживай. Вот так. — переложил девочку на руки Эзеля. Тот замер от невероятного, щемящего чувства в груди. Отцовство в самом своём начале совершенно не похоже на материнство. Мужчины не ощущают ребёнка в себе девять месяцев, их любовь не растёт вместе с младенцем. Только когда они видят, слышат, осязают, по-настоящему становятся папами. Крохотный человечек, похожий и на него, и на любимую одновременно, шевелится, трепещет в сильных руках, открывает глаза и рот, жмурится, сопит, зевает. Хрупкая маленькая жизнь. Такая беззащитная и уязвимая. — О, Аллах, это чудо! — улыбнулся. — Величайшее из чудес, посланное Всевышним. Благодаря этому мы будем жить вечно, сынок. — похлопал по плечу и стоявшая рядом Кесем невольно уронила слезу. — Я назвал её Зеррин, надеюсь, ты не будешь против. — Красивое имя. Я не знаю, что сказать, я… — Ей скажи. Мы с Кесем отойдём подальше, а ты скажи ей всё, что чувствуешь. Кеманкеш приобнял жену за плечи и отвёл в сторону, наблюдая издалека как Эзель сел и склонился над ребёнком. Они ничего не слышали, но почти точно знали, что он чувствует и что говорит, какие слова шепчет. Те же, что и Кеманкеш когда-то шептал своим дочерям. Сердце родителей было спокойным. Несмотря на все сложности в самом начале, отец их внучки оказался добрым человеком. Библиотека стала вторым домом для Демира после возвращения из похода. Он проводил в ней целые дни, задерживаясь допоздна. Нужно было как-то убить свою грусть, отвлечься. Часто смотря в окно, втайне надеялся увидеть там её. Нефес училась и ей могли понадобиться книги по латыни и медицине. И вот сегодня чудо свершилось. Робко ступая в своём нежно бирюзовом шёлковом платье, со струящимися по плечам волосами, украшенными синей атласной лентой, девушка вошла в здание. Она надеялась не застать там Демира. А может наоборот, мечтала увидеть его? Быстро положила книги на тумбу и, не дожидаясь пока их заберут, хотела убежать прочь. Но было уже поздно. Сухая тёплая рука сжала её тонкое запястье. Сердце предательски застучало. Ей казалось, что он слышит этот стук. Между молодыми людьми существовала особая связь, позволявшая им понимать друг друга без всяких слов. В его глазах была тоска и такая сильная любовь, что обоим становилось страшно. Что ещё может принести это чувство? Волна тепла накрыла влюблённых. Нефес точно знала, что если не выйдет замуж за Демира, не выйдет больше ни за кого другого и останется одинокой на всю жизнь. Он знал, что не полюбит другую и в каждой девушке, прошедшей мимо всегда будет искать её черты. «Я оставила тебя, чтобы ты мог исполнить последнюю волю отца и главное, чтобы жил». «Зачем мне нужна жизнь без тебя?» Днём в Топкапы между Эзелем и Юсуфом случилась серьёзная стычка. Мужчины случайно встретились во дворе и сильно повздорили из-за похищения Ягмур. Не долго думая, Эзель несколько раз съездил молодому Паше по лицу и выбил один из передних зубов. На крики прибежал Хасан и стал их разнимать, но когда узнал в чём дело, добавил Юсуфу за сестру уже от себя. Неизвестно чем бы всё закончилось, но в ситуацию вмешалась Атике, которой доложили о происходящем. Из-за ранения Али она совершенно забыла о просьбе матери. — Ты перешёл все границы! То, что ты брат Турхан не даёт тебе право прикасаться к членам семьи моей матери! Стража, в темницу его, немедленно! Позже я решу его судьбу. — Благодарю, Султанша! — склонил голову молодой помощник Визиря. — Вряд ли я смогу избавить вас от этой проблемы навсегда. Слишком много связывает этого человека с моим племянником-Повелителем, с Исмихан. Но несколько ночей в сырой камере и пару десятков плетей на его спину я точно могу гарантировать. — И за это спасибо. — Теперь я вижу, что ты похож на моего брата Баязида. Он тоже никому спуска не давал и всегда защищал тех, кого любит, даже ценой собственной жизни. Через пару дней Али стало чуть легче и к нему пришли Кесем и Кеманкеш, прихватив с собой двенадцатилетнюю Дерью, которая не отходила от отца. — Мне жаль, что с тобой такое случилось. Поправляйся, ты нам всем очень дорог. — Я бы вернулся домой, здесь как-то неуютно. — Спрошу у Атике, если она не будет возражать, мы тебя заберём. — удивила мужчин Кесем. Несмотря на всю невозможность и греховность отношений своего слуги с дочерью-регентом, Султанша в душе смирилась с этим, прекрасно понимая, что двигало этой парой. — Вы не спрашиваете, нашёл ли я Хюсейна агу? — Сейчас это неважно. Главное — твоё здоровье. — Нашёл, но он ничего толком не знает. Приказа о казни он не исполнял. Говорит, что однажды, как раз в то время, Султан Мурад позвал к себе шехзаде Баязида, они долго разговаривали на повышенных тонах, а потом шехзаде набросился на Падишаха, так, что страже пришлось их разнимать. Несмотря на это, брат Повелителя не был наказан, и об инциденте было приказано не распространяться. — Баязид всегда уважал моего сына, никогда не позволял себе грубого слова в сторону Мураду. Значит, он что-то узнал. Неужели то, что его жена и сын были казнены? Мог ли он простить брата после этого? Как иначе объяснить тот поступок в Багдаде, когда он спас Султана ценой собственной жизни? — Слишком много вопросов без ответа. — покачал головой Кеманкеш. — Хюсейн ага посоветовал найти Экина, сына Халиля Паши. Баязид был с ним неразлучен последние годы перед смертью. Он наверняка должен что-то знать. — Да, я помню. Они дружили. — подтвердила Кесем. — Подождите Султанша, я немного поправлюсь и займусь этим делом. — Али, ты и так пострадал. Не стоит. — Что вы! Для меня будет делом чести распутать эту странную запутанную историю. Тем более, если это поможет Ягмур. Я люблю её как родную. — Хорошо. Но сначала окрепни и встань на ноги. — Кесем с благодарностью посмотрела на верного слугу. За эти годы они стали одной большой семьёй и, как бы не хотела, злиться на него Султанша не могла. В тот же день с согласия Атике супруги забрали Али домой. — Повелитель, к вам Кесем Султан. — Пустите. Мехмед не знал, чего ожидать от этой встречи. В прошлый раз, когда они виделись в Летнем дворце, бабушка надавала ему пощёчин из-за Нефес и была очень резка. Вряд ли что-то могло кардинально измениться в её отношении к той ситуации за прошедшие месяцы. — Слушаю вас. — Я пришла из-за дочери. После того, что случилось, её жизнь изменилась. Все считают, что теперь она твоя…твоя…любовница. Мне сложно даже представить такое, не то что говорить. Я совсем не этого хотела для Нефес, ты же понимаешь? Прошу тебя, исправь свою ошибку, очисти её репутацию. — Как вы это себе представляете? Я, Султан, буду рассказывать что и с кем у меня было, а чего не было? Это унизительно! — Что бы ты понимал об унижении! О чести! Не уподобляйся своему отцу, будь лучше него. Не можешь признать свою ошибку, просто согласись, чтобы мы выдали её замуж за Демира, не препятствуй этому. — Нет! Этой свадьбе не бывать! Если она полюбит другого, обещаю подумать. Но Демиру Нефес не достанется, только не ему! — Откуда этот эгоизм? Думаешь, это любовь? Нет. Просто наваждение. Когда любишь по-настоящему, готов жертвовать собой, своим счастьем ради любимой. Любить — значит отдавать, а ты только забираешь. Ты забрал у моей дочери всё, чем она жила, даже надежду забрал. Что это за любовь? — Возможно, я унаследовал дурную кровь своего отца. Хочу выздороветь, но не могу. Не просите у меня слишком многого. — Мехмед отошёл к окну и Кесем поняла, что дальнейший разговор бесполезен. Её внук был глух к любым мольбам. Два дня в темнице не прошли зря. Юсуф хорошо обдумал план своих действий. Несомненно, Исмихан его уже искала и бросилась в ноги тётушке Атике с мольбой о прощении. Но этого было мало. Его могла спасти только тайна Султанши. Спасти или погубить. Всё зависело от того, насколько хорошо он разыграет свою комбинацию карт. «А ведь у тебя, в рукаве каре, Юсуф. Не получить награду за такое мастерство и везение — грех». После обеда он попросил бумагу и перо. — Отдайте лично в руки Атике Султан. Лично в руки. Визит регента не заставил себя долго ждать. Она была очень взволнована. — Что ты имел ввиду, подлый трус? — Только то, что написал. Повелитель узнает, что вы как последняя девка спутались со слугой, без рода, без племени. Достойна ли такая женщина управлять Империей? Думаю, вас даже не подпустят к Топкапы на пушечный выстрел. — Да ты!..Как ты смеешь угрожать мне? Кто ты такой? Сдохнешь здесь как собака и никто ничего не узнает. — Как же? Я оставил «завещание». В случае моей смерти оно сразу же попадёт в руки шейх-уль-ислама и нашего с вами племянника. — от страха Атике изменилась в лице. Её беспокоила даже не собственная судьба, сколько то, что ждёт Али, после того как его обвинят в греховной связи с женщиной из династии, с регентом. — Что ты хочешь взамен на молчание? — Свободу и триста тысяч акче. После первой встречи с внуками Турхан стало тянуть к ним снова. Как всегда, она поехала в дом Фазыла Ахмеда днём, когда Визирь работал в Топкапы. Пробыв с детьми около часа, она уже собиралась уходить, когда увидела у себя за спиной до боли знакомую мужскую фигуру. Тот спектр чувств, который она испытывала к этому человеку, от злобы до любви, мгновенно пробудился. Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, не зная, что будет дальше. — Нам нужно поговорить. Так не может продолжаться вечно. –произнёс Фазыл Ахмед, делая уверенные шаги в направлении Турхан. Он был уже совсем близко и голова женщины начала кружиться. — Не подходи! Не смей! Я задушу тебя! А потом покончу с собой! Клянусь!