Исцеляющие

В доме недалеко от набережной Эминёню, смотрящем одновременно на Босфор и Золотой рог, было тихо. Новые хозяева-постояльцы на одну ночь мирно спали на небольшой кровати, прижавшись друг к другу. Кеманкеш иногда просыпался и, чувствуя под пальцами тёплое тело любимой жены, удовлетворённо улыбался, а потом снова проваливался в сон. Прошло уже несколько месяцев, но тот страх одиночества, жизни без Кесем, глубоко засел в его душе. После возвращения домой ему как никогда хотелось прикасаться к ней, целовать, обнимать, разговаривать, ловить её взгляды, иногда ласковые, а порой и сердитые. Он любил в своей Султанше всё, даже то, что других могло смущать и раздражать, понимал, что без неё его жизнь заканчивается, теряет форму и всякий смысл. Ведь они давно уже проросли друг в друга настолько, что будто бы имели одну общую, неразделимую плоть и кровь. Боль любимого, физическая или душевная, была сильнее и мучительнее своей собственной. Разлука с одной стороны обернулась потерей полгода совместного счастья, с другой — обострением всех чувств, чуть притупившихся за годы благополучного брака. Кесем теперь стала более внимательна к мужу и не оставляла без ответа его время от времени просыпавшиеся мужские желания.  — Нельзя так сильно любить. — сказала она перед тем как заснуть накануне, уткнувшись в широкую обнажённую мужскую грудь. — А если мы по-другому не умеем? — задал вопрос, нежно проведя рукой по длинным, растрепавшимся по подушке, волосам. — Что будет, когда один из нас уйдёт? Как мне жить, если тебя вдруг не станет? Я не смогу… — И я не смогу. Думаю, наше расставание не будет долгим, мы быстро воссоединимся, кто бы не ушёл первым. Но сейчас лучше об этом не думать, нужно беречь себя друг для друга, для детей и для внуков. Я хочу увидеть их всех. И даже правнуков. У меня в запасе ещё много красивых имён для девочек и для мальчиков. — рассмеялись. — Единственное, о чём я всегда молю, чтобы не пережить своих детей даже на минуту. — Это очень больно. Пусть убережёт нас Аллах от таких потерь. — Спи, моя родная. — рука скользнула вниз по обнажённой спине. В доме не было одежды, кроме той, в которой они пришли и которую сняли, положив на стулья. Через несколько минут оба крепко спали. Но их сон не продлился долго, посреди ночи раздался сильный стук — кто-то отчаянно, со всей силы, колотил в деревянную дверь. Кеманкеш быстро встал и наспех оделся. Кесем в это время непонимающе озиралась по сторонам, кутаясь в одеяле. — Что происходит? — Не знаю. Пойду посмотрю. Через пять минут он вернулся и рассказал о той беде, что случилась дома, пока они вдвоём наслаждались счастьем. Ягмур была убита горем и не могла найти себе места в доме. Хотелось бежать куда глаза глядят, искать дочь, но на улице было темно и она даже примерно не могла представить куда унесли её Зеррин. Али привёз родителей, которые были расстроены и обеспокоены не меньше матери девочки. — Как это случилось, дочка? — Проснулась ночью и увидела пустую колыбель. Её выкрали прямо из дома, из моих покоев! Как это возможно, папа? — Сам не понимаю! Кеманкеш позвал Озгюра и двух охранников, которых нанял после рождения внучки. Все как один клялись, что в дом никто не заходил и не выходил, никаких посторонних, и даже из постоянных обитателей они никого не видели после того как Али вернулся с Эминёню. — Но не сквозь стены же они прошли! За что мы платим вам деньги! — рассердилась Кесем. Проснувшаяся Нефес тем временем нашла вязанный носочек на полу у двери, ведущей в подвал. Ягмур в отчаянии выхватила его из рук сестры и прижала к груди. — Папа! Её что, унесли по тайному ходу во дворец? — Надо проверить. Хотя как же? Тайная комната ведёт теперь в покои регента. Она бы не позволила! — Атике Султан сейчас в особняке в Эйюпе вместе с Повелителем, Валиде и шехзаде. Они отправились туда на все праздники. — вмешался Али, осведомлённый насчёт местонахождения своей возлюбленной. — О, Всевышний! Али, беги скорее в султанские покои по тайному ходу! Мы же с Озгюром поедем в Топкапы, может быть похититель ещё там! — Я с вами! — вызвалась Ягмур. — В отличие от вас, я могу войти в гарем. На рассвете лекарша и её отец устроили во дворце настоящий переполох. В отсутствие Атике сложно было объяснить охране, каким образом украденный из дома Кесем Султан ребёнок мог очутиться в покоях регента, но Ягмур всё же пропустили туда. Она сразу же обратила внимание на небрежно оставленную, не до конца задвинутую книжную полку, за которой прятался вход на лестницу, ведущую в тайную комнату. Связка ключей от потайных дверей валялась на письменном столе. Никаких сомнений не оставалось: Зеррин вынесли через дворец. Но спросить о том, кто входил в покои Атике, было не у кого, на время отсутствия султанской семьи, охрана у пустующих жилых помещений дворца была ослаблена или попросту снята. Ягмур не думала, что похититель задержался в Топкапы, а уж тем более, в гареме, но на всякий случай пробежала по всем комнатам, будя ошарашенных наложниц. В этот момент Кеманкеш и Озгюр уже допрашивали охрану у главных ворот, благо ещё с давних времён некоторые знали бывшего Великого Визиря. Оказалось, что никто в ночное и утреннее время дворец не покидал. Поиски заняли несколько часов, но ни к чему так и не привели. Усложнялось всё тем, что все, кто мог помочь, отсутствовали. Хасан уехал, а жизнь в Совете Дивана на время Курбан Байрама замерла. И всё же были те, кто даже перед праздниками не оставлял службу — Эзель и Харун в их числе. — Что случилось? — помощник Визиря подбежал к жене, рыдающей навзрыд. — Это ты? Скажи мне, это ты?! — закричала Ягмур, вцепившись руками в кафтан Эзеля. — О чём ты? — Ты украл мою дочь? — Что? Зеррин пропала? Как это могло случиться? — глаза наполнились нескрываемым ужасом. — Это я у тебя должна спросить! Ты и твоя тётка украли моего ребёнка! Верните немедленно, сейчас же! — стала бить кулаками по груди Эзеля, на что он схватил запястья жены, пытаясь утихомирить и всё разузнать. — Я не знаю, где тётя Синем, не видел её с того дня, когда родилась наша дочка. Но если это она, я её найду, клянусь, из-под земли достану! — Ты опять врёшь! Мстишь мне за то, что я не показала тебе Зеррин, поэтому решил забрать её у меня силой. — Не правда! Я на такое не способен! Я её видел, держал на руках, целовал… Как я могу отнять родную дочь у матери? — Как это? Когда? Кто позволил? — Твои родители сжалились. Не суди их. — Папа! — почти взвизгнула Ягмур, завидев Кеманкеша. — Прости дорогая, но мы с мамой посчитали, что ты не права. — Вы всё испортили! Теперь я осталась без дочки! — Не говори так, мы обязательно найдём её. Тем временем Эзель уже отчаянно перебирал в голове варианты того кто и как организовал похищение. — Это Юсуф, я уверен. Поеду к нему и вытрясу из его жалкой душонки признание. Ягмур чуть успокоилась и, кажется, даже немного поверила Эзелю, настолько он был расстроен и взбешён новостью о пропаже дочери. Они вместе отправились в дом Юсуфа и Исмихан. — Господина нет. — доложила Хатун, работавшая в доме Паши. — Они всей семьёй поехали в особняк у моря несколько дней назад! — Не может того быть! Ты лжёшь! — чуть было не накинулся молодой мужчина на девушку. — Аллахом клянусь! — божилась. Айяс Махмуд запер Айлин в её покоях. Накануне вечером ни слова не говоря, он с силой втолкнул молодую Султаншу внутрь и повернул на несколько оборотов ключ в замочной скважине снаружи. — Выпусти меня! Открой! Ты не смеешь так со мной обращаться! Я тебе не девка какая-то! Я дочь Султана! — дёргала дверь за ручку, но Махмуд не реагировал. Он был так зол, что мог сорваться и ударить жену, хотя сам осуждал насилие в качестве любого метода воздействия. К утру немного успокоился и выпустил пар, сметая всё на своём пути. Как раз в это время пришло письмо от Демира, в котором он объяснял, что случилось недоразумение, и он не коим образом не хотел осквернить супругу достапочтимого Паши. Сжав руки в кулаки, Айяс решился на разговор и отворил покои. — Я долго делал вид, что ничего не замечаю, терпел, как мог. Но это уже слишком. Ты предлагаешь себя другому, наплевав на стыд и приличия. Я поговорю с Атике Султан, пусть она разведёт нас! — Нет, что ты! Мама меня убьёт за такое, не надо, прошу! — Сама виновата. Я предупреждал. Мне очень больно, ведь я полюбил тебя, видя, как ты помогаешь своей сестре. Думал, что у тебя есть совесть, душа, чувства, а ты оказалась насквозь фальшивой! — Махмуд, не бросай меня! Дай ещё один шанс! — реально испугалась, что останется одна, без поддержки единственного человека, который всерьёз обращал на неё внимание. — Будешь сидеть взаперти, пока я не решу судьбу нашего брака! Сразу же после праздников поговорю с Атике Султан! Синем получила корзинку с девочкой из рук Юсуфа рано утром на рассвете. — Наконец-то! Теперь всё встанет на свои места. — провела ладонью по золотой головке ребёнка. — Я выполнил, что обещал. Теперь ваша часть договора. — Не сомневайся. Я отдам почти всё, что у меня есть. Оставлю только деньги на первое время. Потом что-нибудь придумаю. — протянула большой мешок с золотыми монетами, полученными за проданную усадьбу. — Прекрасно. Это именно столько, сколько мне сейчас не хватает. Честная сделка. Не представляете, как я рисковал, устраивая это похищение. — Надеюсь, теперь мы больше никогда не увидимся. Прощай, Юсуф. — села в карету и приказала кучеру трогаться. В дороге Зеррин проснулась и, будучи голодной, раскапризничалась. Синем развернула девочку и о остолбенела: на неё смотрели глаза её заклятого врага, глаза Кёсем Султан. Если бы не золотистые волосы Эзеля, доставшиеся ему от бабушки по материнской линии, можно было бы подумать, что Ягмур в одиночку воспроизвела на свет свою копию, а точнее, копию своей матери. — Аллах! Я не смогу смотреть на тебя каждый день всю оставшуюся жизнь! Это слишком большое испытание! Я так хотела, чтобы ты стала моим утешением, залечила мои раны, но что я буду делать, когда ты станешь превращаться в Ягмур и Кёсем прямо у меня на глазах? Как я полюблю тебя? — женщина заплакала, закрыв лицо руками, раны на которых только-только затянулись. Девочка продолжала плакать. Синем опомнилась и, как могла, накормила малышку коровьим молоком. — Остановите! — закричала кучеру. — Я изменила свои планы. Мы едем в другое место! К вечеру у Ягмур началась истерика. Она уже ни в чём не обвиняла Эзеля, просто хотела снова обнять свою дочь. На помощь как всегда пришла Нефес, но даже ей на этот раз пришлось тяжело. — Сестра, ты же многое знаешь! Ты столько раз помогала найти меня! Найди и мою дочку, пока с ней ничего не случилось! Умоляю! — девушка отвела взгляд, это означало, что пока она не знала местонахождения маленькой племянницы. Эзель напряжённо думал, что предпринять и в каком направлении искать. Тётка вполне могла затеряться и исчезнуть навсегда вместе с Зеррин. Это был бы идеальный план мести и самое страшное наказание не только для Кёсем Султан, но и для всей семьи, и для него тоже. — Я попробую проверить её знакомых, старых подруг, дальних родственников, живущих в Стамбуле или недалеко около города. Ягмур, не плачь, мы её найдём! — опустился на колени рядом с женой, обессилено сидевшей на диване. — Это всё из-за тебя, из-за вас! Ты принёс мне столько горя! Если Зерррин не найдётся, я прокляну тебя и всё, что связано с тобой! Эзель и Харун уехали на поиски, а обезумевшая от горя мать решила обратиться за помощью к Великому Визирю. Фазыл Ахмед, как и обещал в тот день, когда на свет родились его двойняшки, готов был сделать ради Ягмур всё возможное и невозможное. Янычары начали прочёсывать весь город и его окраины в поисках женщины примерно пятидесяти лет с грудным ребёнком на руках. Во дворце Эйюпа тем временем случилось ужасное происшествие. В колыбели шехзаде Мустафы Хатун обнаружила змею, которая чуть не укусила младенца. Эметуллах громко причитала, угрожая всем расправой, Мехмед же приказал обыскать весь особняк, чтобы понять, кто виновен в появлении гадюки в покоях наследника. Небольшую клетку для змей нашли в комнатах шехзаде Сулеймана и Ахмеда. Султан был в бешенстве. — Да как вы посмели! — кричал что есть силы. — За такое вам полагается немедленная смерть! — Брат! Не верь, это всё какое-то нелепое совпадение! Как мы можем навредить племяннику! — оправдывались юноши. Дело бы закончилось очень плохо, если бы не Турхан и Атике, вступившиеся за молодых шехзаде. Но с этого дня подозрительность Султана к братьям усилилась. Чего и добивалась Эметуллах. Вскоре после происшествия было принято решение о возвращении в Топкапы. Мехмед желал, чтобы Сулейман и Ахмед впредь не выходили из кафеса без его особого разрешения. Прошло пять дней, а никаких вестей о Синем и Зеррин так и не было. Султанская семья вернулась во дворец, вернулся и Юсуф с семьёй. Эзель и Харун подкараулили старого соперника у дома и приставили нож к его горлу. — Кто кроме тебя мог похитить девочку из дома Кеманкеша? — Вы совсем ополоумели? Я больше не замешан в этих играх. Моя жена может подтвердить, что я был рядом с ней и сыном всё это время. Ищите вора в другом месте! — Юсуф, если я узнаю, что ты замешан, убью! — прокричал Эзель вслед. После откровенного разговора с Атике Султан, очень расстроившейся из-за дочери, Айяс Махмуд принял окончательное решение, которое озвучил своей жене: — Я получил назначение бейлербеем в западную Анатолию. У тебя есть шанс получить моё прощение. Через неделю я уезжаю. Ты либо едешь со мной как моя жена, либо остаёшься в Стамбуле свободной женщиной. Выбор за тобой. Айлин опешила, не зная, что ответить. Она не хотела уезжать, но перспектива развестись и вернуться под покровительство матери тоже не радовала. К тому же, она теряла верного друга, свою опору. У неё было всего несколько дней чтобы всё обдумать и принять окончательное решение. Турхан было не по себе от ситуации вокруг шехзаде. Она не знала, к кому обратиться за помощью, ведь Мехмед всерьёз задумал избавиться от братьев, а если уж ему что взбредёт в голову, то просто так не выбить. Сама не понимая как, Султанша оказалась у кабинета Великого Визиря. — Пропустите! — приказала страже и дверь перед ней распахнулась. Красивый подтянутый мужчина перебирал документы за массивным дубовым столом. Статус самого влиятельного человека в Империи придал облику Фазыла Ахмеда особый лоск: благородные манеры подчёркивались дорогой одеждой и драгоценными перстнями, украшавшими руки, походка стала ещё более уверенной и устрашающей, от одного взгляда Великого Визиря всех недоброжелателей в Совете Дивана бросало в дрожь. Он поднял глаза и на несколько секунд замер от неожиданности, но потом смягчился и отложил перо в сторону. — Что-то случилось? — Да. Мне нужна помощь. Но не подумай ничего такого. Моё отношение к тебе осталось прежним. Просто судьба наследников Империи зависит от меня. И от тебя. Мехмед пребывал в расстроенных чувствах, не знал, что делать. С одной стороны, в голове всё время крутились слова Эметуллах о том, что его братья изведут всех его детей, уже рождённых и тех, кто ещё будет, а потом и его самого, с другой — решительность Валиде, ставшей на защиту пасынков, как своих сыновей. Мысли Падишаха прервал Юсуф Паша, который с самого детства оказывался рядом в самые сложные моменты и находил необычный выход из любой проблемы. Мехмед, не задумываясь, поведал ему обо всём. — Повелитель, мне кажется, что ваши опасения не беспочвенны. Я вам не чужой человек, потому скажу всё, как есть. В столице есть силы, которые сомневаются в ваших способностях, как Падишаха. Говорят, что вы давно достигли совершеннолетия, но всё ещё держитесь за юбку своей тётки и боитесь сами принимать важные решения. Исходя из этого, многие призывают к тому, чтобы свергнуть вас и привести к власти шехзде Сулеймана, которому уже исполнилось шестнадцать и… — Довольно! — Просто вы должны понять, что кто-то даёт уверенность вашим братьям, подпитывает их амбиции. — Что я должен делать по-твоему? — Атике Султан… Первым делом её регентство должно быть прекращено. — Но как я смею? Она со мной с четырёх лет! Я обязан ей всем! — Аллах создал женщину, чтобы она была у семейного очага — ублажала мужа, растила детей, создавала будущее. Ваша тётя всем этим пожертвовала ради вас и государства. Думаю, пришло её время для счастья. Выдайте её замуж. Думаю, найти достойного холостого Пашу не составит труда. А то ведь как, иногда женщины от долгого одиночества бросают взгляд на недостойных. — Ты думаешь, это будет правильно? — Конечно. Сначала Султанша будет сопротивляться, ведь привыкла быть одна и сама всё решать не только за себя, но и за всех вокруг, но потом осознает своё счастье и будет вам благодарна. Поймите, ведь не так то просто самому отказаться от власти, надо ей помочь, отблагодарить за всё, что она сделала для вас. — Юсуф, ты ведь мне поможешь в этом деле? — Повелитель, когда я вас подводил? За пять дней в доме Кеманкеша не было и часа спокойствия. Ягмур почти ничего не ела и очень осунулась. Пока молоко сдавливало грудь, но она боялась, что когда Зеррин вернётся, кормить её будет просто нечем. То что её девочка обязательно вернётся, она повторяла каждый час, каждую минуту. Эзель, когда не отправлялся на поиски дочки, всегда был рядом. Как и родители. — Доченька, я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я дважды теряла тебя. Один раз, когда ты была такой же маленькой, как Зеррин сейчас. Нужно надеяться. Синем хоть и одержима жаждой мести, но я верю, не причинит зла своей внучатой племяннице. Это же и её кровь тоже. — Мама, а вдруг она голодная? А может у неё животик болит? Или ей холодно? Как я могу спать, есть, что-то делать, не зная, где моя девочка? Кесем молча обняла дочь. Всё это и она однажды уже пережила. Султанша, Кеманкеш, Нефес и Эзель не отходили от Ягмур, сменяя друг друга по очереди. Она была им благодарна. Даже Эзелю, который, теперь было понятно, ничего не знал о судьбе Зеррин. Обычно он просто сидел рядом, говорил что-то утешающее, пытался украдкой взять жену за руку. Иногда, находясь где-то далеко в своих мыслях, Ягмур позволяла ему это, но опомнившись, резко одёргивала ладонь. Она ещё не знала, как вести себя с ним дальше, оставив решение этого вопроса на будущее, когда переживания за судьбу дочери отпустят. Выбившись из сил, молодая женщина задремала на диване в гостиной. Эзель подхватил её на руки и заботливо понёс наверх. Кесем наблюдала за дочерью и зятем со стороны, несмотря ни на что они любили друг друга и переживали эту трагедию, цепляясь друг за друга из последних сил. — Что там, Чичек? Какие-то новости? — Султанша, тут письмо для вас. Просили передать лично в руки. — Ну давай же, чего ждёшь? Вдруг какие-то новости о Зеррин! «Настало время, когда мы должны встретиться лицом у лицу, Кёсем Султан. Приходите одна. Девочки со мной не будет и если вы вздумаете обмануть меня, никто и никогда её больше не увидит. Синем.»