Исцеляющие

— Фазыл Ахмед! Аллах, Аллах! Ты знаешь, сколько сейчас времени? В мои покои, наверное, уже ворвался Сулейман ага с полком вооружённых бастанджи! — Турхан бегала по тайной комнате, силясь в полутьме найти свой халат. — Что ты смеёшься? Думаешь, тебя уже не хватились? Одевайся скорей! — бросила в него рубахой, случайно попавшейся под руки. Он нехотя натянул её на себя, но вместо того, чтобы быстро идти по тоннелю в свою покои, обхватил Султаншу за талию и крепко поцеловал. — Если нас к вечеру повесят, только ты будешь виноват! — отстранилась. — По крайней мере мы не зря прожили эту жизнь. — не унимался, пытаясь снова обнять. — Придёшь сегодня вечером снова? — Нет. Это слишком рискованно. Нужно хотя бы пару дней не встречаться, чтобы не вызывать подозрений. — Хорошо. Тогда мы с детьми ждём завтра нашу прекрасную бабушку на обед в резиденции Великого визиря. — Только Если ты обещаешь вести себя прилично и сдержанно. — Клянусь! — довольно улыбнулся и помог наконец Турхан отыскать и надеть на себя халат. Не успела Султанша задвинуть книжную полку, за которой скрывался тайный ход, услышала, как кто-то очень громко и настойчиво ломится в дверь её покоев. «Слава Всевышнему, что они ещё не разнесли тут всё!». Главный евнух ввалился внутрь встревоженный, с бегающими по сторонам глазами. — Турхан Султан! С вами всё в порядке? Девушки принесли вам завтрак, платье, воду для умывания, а тут заперто и никто не отвечает! Я уже весь дворец на ноги поставил! Мы хотели ломать дверь! — Сулейман ага, что за дерзость! Валиде Султан, мать Повелителя, не может себе позволить отдохнуть в тишине? — сочла, что лучший способ защиты, это нападение и сделала строгое, недовольное лицо. — Простите, просто я подумал… Вдруг что-то случилось? — А ты не думай, Сулейман ага. Я приняла снотворное, которое выписала мне Ягмур и крепко заснула. — Эти покои, похоже, заколдованные. Все Султанши, живущие здесь, начиная от Кёсем Султан, страдали бессонницей. — Мне не здоровилось, не передёргивай. Не нервируй меня и не делай ненужных выводов! Просто запомни: если дверь заперта, если я хочу побыть одна, отдохнуть, не нужно меня беспокоить, тем более, поднимать шум. Хорошо, что в Топкапы сейчас нет Повелителя, иначе не знаю, что бы было! — Извините, Султанша, я всё понял. Вижу, что долгий сон пошёл вам на пользу. Вы сегодня какая-то необыкновенно посвежевшая! — Турхан рассеяно опустила взгляд, а затем перевела его в другую сторону. — Не выдумывай! Зови Хатун. Мне нужно привести себя в порядок. Сулейман ага вышел, а женщина бросила к зеркалу, чтобы понять, что необычного случилось с её обликом всего за одну ночь. Вроде бы ничего не изменилось. Только теперь у неё были глаза счастливой женщины, любящей и любимой. Кузгун проснулся раздетым в небольшой комнатушке. Рядом спала Мария — девушка лёгкого поведения родом откуда-то с Балкан, бедняжка, которую много лет назад он приютил в своей таверне. С тех пор в знак благодарности время от времени она дарила ему ласку и утешение, удовлетворяя мужские потребности, столь естественные в его возрасте. Со временем она даже научилась не морщиться и не закрывать глаза, но тем не менее старалась лишний раз не прикасаться к шершавым уродливым шрамам. За все эти годы она так ни разу и не видела лица Ворона, ведь мужчина категорически запрещал ей трогать плотно прилегающую к коже чёрную маску. — Уже уходишь? — Да, поздно. — Думала, у тебя кто-то появился, так давно не заглядывал. — Не твоё дело. Я оставлю денег. — Когда придёшь снова? — Может быть завтра, а может никогда. К чему этот вопрос? — Я скучаю. — подошла ближе и положила руки на оголённую грудь, поднимаясь пальцами всё выше и выше, пока не достигла тряпичной маски. Он резко одёрнул их, убрал, продолжил одеваться. — Не говори глупости и будь осторожна. Ты ведь знаешь про облавы, которые учиняет Вани Эфенди. Когда-нибудь его люди доберутся и сюда. Если что, ищи Хромого, он тебя спрячет и найдёт новое место. В таверне было тихо. Только редкие пьяницы, заснувшие за стаканом ракы, негромко похрапывали у стены. — Хозяин! — обратился к Кузгуну Хромой. — Какие новости? — Всё по-прежнему. Вани Эфенди неутомим в своём желании искоренить все человеческие грехи, но мы держимся. Помощь людям, отравившимся водой в Кадыкёе, доставлена. Всё как всегда, в каждый ящик мы положили чёрное перо, как вы велели. — Юсуф Паша принёс долг за проигрыш в прошлом месяце? — Нет. Тянет, хотя и ошивается в одной из наших таверен каждый день. — Поторопи его. Ты знаешь, как. — Само собой, хозяин. Кёсем и Кеманкеш отправились навестить Нефес ни свет, ни заря, пока она не уехала в госпиталь. Вчерашняя размолвка не прошла так просто, утром во время завтрака за столом была гробовая тишина. Всё одновременно облегчало и усугубляло то, что Эзель спешно уехал ещё до того, как остальные домочадцы проснулись. — Ягмур была расстроена и задумчива. Такое чувство, что наш зять меня избегает. Чувствует, что скоро не выдержу этой ситуации и взорвусь. — под стук колёс кареты пробурчала Кесем. — Дорогая, не выдумывай, просто у него дела. Уверен, Хасан попросил его приехать пораньше во дворец. — Выдумываешь ты! Кеманкеш, что мы делаем? Собираемся ворваться в дом замужней дочери без приглашения в столь ранний час! Это неправильно!  — Я хочу видеть, хочу знать, как живёт моя Нефес. — отец был непреклонен, чувствуя, что в этом скоропостижном браке кроется какой-то подвох, который жена и дочь скрывают от него. Нефес отворила дверь не сразу, так как не слышала стук, но потом что-то почувствовала, подошла к двери и увидела в окно родителей. Обрадовалась, сразу же отворила и крепко обняла. — Прости, милая, что мы так рано, просто папе не терпелось увидеть тебя. Ты знаешь, он как что вобьёт себе в голову, не успокоится. — Кто бы говорил… — пробурчал себе под нос, окидывая взглядом просторное помещение первого этажа. — Почему здесь так темно, дочка? «Кузгун не любит яркий свет». — Он дома? — замотала головой. Иногда немота давала преимущества, не нужно было долго объяснять, что Ворон уехал накануне вечером и ещё не вернулся. — А кто следит за домом? Прислуга, помощники, охрана? Я никого не вижу. «Никого и нет. Но ты не волнуйся, папа, я сама со всем справляюсь». — Кесем! Ты слышала? Наша дочь живёт одна на окраине города, практически в лесу, без помощи и охраны! Если завтра в дом ворвутся преступники, её некому будет защитить! Кеманкеш прекрасно понимал, что так живёт большинство людей и с ними ничего не происходит, но его беспокойство, желание укрыть свою младшую дочь от любых возможных неприятностей, не имело разумных границ. — Мы пошлём к вам кого-нибудь. Если у твоего мужа нет денег, чтобы платить, мы сами будем это делать. — нехотя согласилась с мужем Султанша. Её больше беспокоило, что уход за домом полностью лежит на Нефес. «Не нужно. Мы не хотим посторонних». — пыталась успокоить родителей. На самом деле это больше исходило от Кузгуна, он не желал, чтобы про его тайны, про его ночной образ жизни узнала хотя бы одна живая душа. — Хорошо, я буду отправлять к тебе Чичек с Озгюром пару раз в неделю днём. Им можно доверять. Нефес ничего не оставалось, как только согласиться. Это было меньшим из зол. Она надеялась, что муж не будет против такого решения. Кузгун вернулся неожиданно и этим очень удивил родителей своей молодой супруги. Как-то оправдывался, ссылаясь, что забыл дома что-то важное, касающееся обувных лавок, которые недавно приобрёл, чтобы не вызывать у окружающих лишних вопросов. Кеманкеш смотрел на него с недоверием. Опыт и чутьё подсказывали, что не всё так просто с их новым зятем. Слишком всё таинственно, слишком много вопросов, остававшихся без ответа. После, когда они с Кесем вернулись домой, поток беспокойных мыслей продолжил изливаться: — Помнишь, когда-то, когда мы скрывали наши отношения, наших детей, я также боялся впустить чужих в дом? Это всё не с проста. — Признаться, я тоже об этом подумала. Пожалуй, ты оказался прав. Остаётся надеяться, что то, что он скрывает, не коснётся нашей дочери. — Вот видишь. — Но я ведь тоже права насчёт Эзеля. Признай же уже! — не хотела сдаваться. Кеманкеш улыбнулся и положил голову своей мятежной госпожи себе на плечо. Их дочери были замужем, но покоя это обстоятельство нисколько не добавляло, наоборот, волнение распространялось теперь не на двоих, а на четверых и внучку в придачу. — Права, права, ты всегда права, любимая. Только бы знать теперь, что нам с этим делать? Эзель нехотя переступил порог дома Экина, содрогаясь внутри. Он чувствовал, что попал в какую-то тёмную историю и чем дальше, тем сильнее эта трясина будет его затягивать, не давая дышать. Гордость мешала попросить помощи у тестя и Кесем Султан. «Я сам виноват и сам должен из этого выпутаться». Экин оказался не один. Мужчина с волнистой тёмно-русой шевелюрой и заострёнными чертами лица всем своим обликом был похож на европейца и Эзель вспомнил, что когда-то его уже видел во дворце. — Франческо Морозини, посол Венеции. — представился и замолк, внимательно изучая молодого человека. — Я не думал, что… Я ждал… — А я ждал именно вас. Волей случая, я стал свидетелем того, как несколько дней назад вы и господин Экин выбросили труп Абдулхамида Паши в тёмной подворотне. Мой дом как раз находится напротив того места. Бессонница, понимаете ли. Я собрался и проследил за вами в ту ночь. Ваш друг совершил роковую ошибку, выбросив именной нож на свалку по дороге. Теперь он у меня. — Я не знаю… Не знаю, как вы собираетесь доказывать мою причастность к этому преступлению. Нож мог выкрасть кто угодно, это ничего не значит. Как ничего не значит и кровь на нём, она могла принадлежать любому, в том числе животному, птице. — А ты сообразительный. Да и не из пугливых, как я вижу. Мне это нравится. Я мог бы привести свидетелей, которые подтвердят ваше с Абдулхамидом присутствие в этом доме в ночь убийства. Но зачем мне это? Ведь можно просто дать пищу для размышлений брату и сыновьям убитого. Они сейчас отчаянно прочёсывают весь Стамбул в поисках злоумышленника и поверят любой информации, которая наведёт их на след, истинный или ложный. А знаешь, что будет потом? Однажды утром твоё тело найдут обезглавленным на одной из площадей. Представляешь, как будет рыдать твоя бедная жена? Дочка останется сиротой… — Что вы хотите от меня? — Не многое. Небольшую услугу. Даю слово, что после этого мы всё обоюдно забудем. И про убийство, и про твою помощь. — Я не буду вредить ни государству, ни династии. — Меня в первую очередь интересует Великий Визирь, поэтому не бери в голову. Знаешь ли, если один Визирь уйдёт, придёт другой, ничего страшного. Возможно, это будет Хасан Паша и тогда тебя ждёт повышение. Найди мне план Топкапы, всех наземных и подземных помещений, переходов, тоннелей, явного и скрытого. Скорее всего, он у есть у твоего Визиря. — Но это секретные документы. Их пропажа тут же обнаружится. — Два дня. Через два дня я верну их, и ты положишь всё на место, никто не хватится, не узнает. — Но зачем? Что вы собираетесь сделать? — Приготовлю Фазылу Ахмеду Кёпрюлю небольшой подарок. — Эзель задумался, у него было два выхода: согласиться или бросив всё, бежать из города, спасая свою жизнь. Только вот поедут ли Ягмур и Зеррин с ним? Жена никогда не оставит семью, сына. А если всё рассказать Хасану? Что это даст? Сбережёт ли его от смерти? — Обещайте, что никто из династии не пострадает! — Так печёшься о них, будто близкий родственник. Хорошо, обещаю. Жду тебя завтра вечером на этом же месте. Морозини ушёл, а Эзель почувствовал, как в один миг превратился в предателя. Теперь он как отец, трус, ради спасения своей жизни готов навредить династии, к которой имел непосредственное отношение. Он искал себе оправдание, думая о жене и дочке, но не находил его. Можно было уехать, затеряться на время, но это означало снова разбить сердце Ягмур, потерять её, оставить Зеррин расти без отца. — Мучаешься? — задумчиво произнёс Экин, отпив очередной глоток обжигающей горло жидкости. — Теперь так будет всегда. Возьми, это облегчит твои страдания. — придвинул ещё один стакан. — Вы знакомы с этим человеком? — В первый раз вижу. Несколько дней как Демир не видел Нефес. Та короткая встреча в её доме стала для него кошмаром, он днём и ночью прокручивал её в голове, но сейчас уже был согласен на любую муку, только бы краешком глаза, хотя бы издали снова увидеть её. Притяжение любимой было для него непреодолимым, даже если новая встреча сулила лишь новые переживания. Повод отыскался сам собой. Сидя в здании Порты, он распаковывал свитки, срезая восковые печати канцелярским ножом. Внутри были еженедельные депеши со всех концов Империи о строительстве мечетей, о ходе работ и возникающих сложностях. Вани Эфенди как всегда крутился неподалёку, поражая своей завидной энергией в таком солидном возрасте. — Нужно обязательно проследить за этим человеком, может он наконец приведёт нас к Ворону. — говорил старик одному из янычар. Последнее слово заставило Демира вздрогнуть и резко обернуться. Нож соскочил и глубоко порезал ладонь остриём. Кровь струйкой потекла по руке и стала капать на пол. Он промокнул её платком и как ни в чём не бывало пошёл в сторону Вани Эфенди. — Есть успехи в поисках Ворона? — Ворона или не Ворона, а таинственного благодетеля с чёрными перьями. Я всё-таки склоняюсь к тому, что это два разных человека, не может преступник творить добро. Но даже если и так, это не поможет, его путь на виселицу предопределён, я всё для этого сделаю. — Что же вы узнали? — Людям, отравленным застойной водой в Кадыкёе, прислали провизию, лекарства и травы. Мы нашли торговца, который это всё продал. С ним рассчитались не полностью. Какой-то хромой мужчина принесёт сегодня деньги и тут то мы его и выследим. Уверен, он приведёт нас к своему хозяину. Как я раньше до этого не додумался? — Да, всё оказалось очень просто. — задумчиво произнёс Демир и спешно стал собираться. — Я поранился, нужно показать руку лекарю. Удачи вам в ваших поисках. В госпитале ему сказали, что сегодня Нефес по неизвестной причине не пришла и младший Кёпрюлю отправился по уже знакомому адресу. На стук никто не вышел, но он не сдавался, тарабаня в двери снова и снова. «Нефес, открой мне, прошу. Я знаю, что ты здесь. Это очень важно». Её лицо мелькнуло в окнах второго этажа и затем дверь скрипнув, отворилась. Несколько мгновений они не отводили взгляды, понимая, как сильно соскучились, как им хочется заключить друг друга в объятья, но это было невозможно. Демир прошёл внутрь, взял на столе бумагу и перо и начал писать записку, которая была адресована скорее Кузгуну, нежели его жене. — Отдай это мужу и поскорее, иначе случится беда, он в опасности. — Нефес бегло окинула строчки и всё поняла. Она была благодарна. Её бывший жених сумел перебороть в себе ревность и гордыню и делал всё, чтобы уберечь её и того, кто являлся гарантом её жизни. Её глаза молча сказали «спасибо» и ещё много чего, что она не в силах была утаить. Взгляд упал на окровавленный платок, которым была наспех перевязана раненая рука. Она дотронулась до него и вздрогнула, велела показать. Демир не сопротивлялся. Любой прикосновение, любой взгляд, чем бы они не были обусловлены, были волшебством, которое как тонкая невидимая нить всё ещё связывало их несмотря ни на что. Края раны разошлись в разные стороны и из неё до сих пор сочилась алая кровь. Девушка прикоснулась к ней и, как учил когда-то её старик Фотий на острове, мысленно прочитала заговор. Неведомое тепло пошло по руке, от пальцев к плечу и влилось в тело мужчины. Её тепло. Её сила. Её любовь. Такая необходимая, но такая запретная. Кровь остановилась. Потом Нефес оставила его на несколько минут и вернулась с небольшой кожаной сумкой, из которой вынула тонкую иглу и шёлковые нитки. Нужно было сделать всего пару больших стежков, чтобы края краны схватились, и она начала быстро заживать. Было больно, но Демир не проронил не звука. Если было бы можно, он вытерпел бы сотню таких стежков, лишь бы не расставаться с ней, лишь бы она продолжала держать его за руку, быть рядом. — Как ты живёшь? Всё хорошо? — тихо спросил, когда она закончила, перевязала руку и внимательно на него посмотрела. Закивала головой в знак согласия, но он и без того знал, что вдали от него хорошо ей быть не может. Нужно было уезжать, но найти в себе сил встать и уйти было нелегко. Проснувшийся Кузгун увидел влюблённых со второго этажа, стоя на лестнице. Демир сидел на диване, а Нефес склонилась у его ног и закрепляла повязку на руке. Что-то остро кольнуло в груди Ворона, он почувствовал себя лишним, а своё присутствие в жизни Нефес вынужденным и временным. Она никогда его не полюбит, никогда не будет смотреть с такой же нежностью, с такой же заботой. Но всё же он взял себя в руки и произнёс: — Зачем ты здесь, Демир Кёпрюлю? — Мне нужно было предупредить. Вот, тут я всё написал. — Нефес отдала листок бумаги в руки мужа. — Всё никак не уймётся! — Это ведь всё ты? И Ворон, и «благодетель с чёрными перьями»? — Догадливый. Спасибо конечно, но не стоило приходить сюда лично. Это опасно для жизни моей жены. — последнее слово больно ударило Демира, но Кузгун именно этого и добивался. Сам не понимая, какая муха его укусила, бросил на Нефес многозначительный покровительный взгляд, а потом подошёл к ней ближе, так, что её плечо упёрлось ему в грудь, положил руку на талию, как бы приобняв сзади. Настало время Демира чувствовать себя лишним. Он раскланялся и быстро вышел. Ещё мгновение и могла случиться трагедия. Нефес была недовольна поведением Кузгуна, который начал быстро одеваться. Нужно было немедленно действовать, чтобы Хромого не выследили. «Зачем ты так с ним? Он не виноват. Он хочет тебе помочь». — сунула листок руки. — Не мне. Тебе. Но лучше бы он обозлился и сдал меня. Это было бы логично и объяснимо. А так… Девушка непонимающе уставилась на Кузгуна. Последние дни он переменился к ней, стал замкнутым и отстранённым. Их отношения перестали быть такими же доверительными и открытыми, как раньше. Он словно специально отдалял её, ставил между ними преграду. Она понимала, догадывалась в чём причина, но ведь был же уговор. — Я прекрасно помню, что обещал тебе, как и то, почему мы заключили никях. И всё же мне неприятно, когда он рядом с тобой. Я переживаю за тебя, за твою жизнь…- пытался оправдаться, скрывая свои настоящие чувства. — Держись подальше от Демира Кёпрюлю. В тот вечер у Вани Эфенди был очередной повод для досады. Деньги для торговца оставили в лавке в корзине с фруктами под персиками и яблоками. Мальчишка, который её принёс, тут же убежал в неизвестном направлении ещё до того, как все поняли в чём дело. Прошло несколько дней. Кеманкеш с Кесем решили провести выходные вдвоём на острове, на этот раз не взяв с собой ни внуков, ни прислугу. Их встретил грек, смотревший за домом, помог подняться на берег из лодки, за вёслами которой сидел сам Кеманкеш. — Спасибо. Истопи камин и принеси ещё дров и воды на два дня и до послезавтра нас не тревожь. Еду мы привезли с собой. Стояла зима — удивительное время для Хейбелиады, когда природа на пару месяцев словно засыпала, погружаясь в тишину. Иногда поутру на ветках сосен можно было увидеть застывшие капли воды, к полудню превращавшиеся в влагу, падающую на землю. Они любили это время. Спустя час, когда дом хорошо прогрелся, супруги устроились в обнимку у камина, как раньше, много лет назад. — Даже не верится. Когда мы были здесь в последний раз только вдвоём? — Когда я была беременна Ягмур. — улыбнулась и поцеловала его ладонь. — Сколько воды утекло с тех пор. — Мы собирались провести здесь старость. Но пока я не чувствую, что готов оставить дочерей одних в Стамбуле. Сердце не на месте. — Они не одни. Ты забыл? — Нефес не любит своего мужа, это сразу видно. Ягмур вся в сомнениях и страхах, боится снова быть обманутой, опять потерять любовь… Случись с ними что, мы даже не узнаем. — Когда-нибудь всё успокоится и жизнь наладится. — Знаешь о чём я мечтаю? Будет тепло, расцветёт бугенвиллия, опутав весь дом яркими цветами. Мы накроем стол на берегу у беседки, длинный-длинный. Чичек и Дерья наготовят угощений, так, чтобы всё ломилось от изобилия. Приедут все наши дети и внуки, счастливые и довольные, будет много смеха, шуток и много надежд на будущее. Все будут живы и здоровы. А потом я возьму наших внуков и мы пойдём гулять по берегу, пока солнце не сядет за горизонт, как когда-то, много лет назад. — лицо мечтательно засияло и, кажется, на нём стали не видны следы времени. — Пусть всё так и будет. Не хочу больше потерь, не хочу страданий… Но ведь кто-то должен умереть… — Мы сильные, всё переживём. Нашим детям при рождении дана наша любовь, которая поможет и им выстоять в любом испытании. — Кеманкеш соединил свою руку с рукой Кесем в крепкий замок, переплетя пальцы. Она дотянулась губами до его бороды, и он склонился, чтобы облегчить ей задачу. Сотни тысяч поцелуев остались на их устах за долгие годы, миллионы ласковых слов они сказали друг другу, но и этого было мало. — Кажется, всей жизни не хватит, чтобы выразить мою любовь к тебе, Кесем. — Ты прекрасно справляешься! — Я тут вспомнил, как носил тебя на руках в наши покои, когда мы были моложе. Рискнём повторить? Не боишься? — Ни капли. Твои руки самые надёжные. Но а если и падать, то только вместе. Кеманкеш подхватил Кесем и глубоко вдохнув, принялся штурмовать лестницу. Потом они смеясь буквально рухнули на кровать. — Есть ещё порох в пороховницах! Слава Аллаху! — вскинул руки к небу. — Ну, это было самой лёгкой частью испытания. Посмотрим, как ты справишься дальше. — начала расстёгивать пуговицы на платье, а после крепко обняла мужа сзади за шею, оставив нежный поцелуй и это его сразу подогрело. — Ты забыла, кто я? Лучший лучник Империи. Я не знаю не промахов, не поражений, мои стрелы ложатся ровно в цель! Кесем покачала головой. Годы шли, но ничего не менялось. И к лучшему. Эзель склонился над кроваткой дочки, нежно поцеловав заснувшую малышку в висок. — Прости меня, моя любовь. Я сам не ведал, что творил. Но я так не хочу с тобой разлучаться. Ни с тобой, ни с мамой. Вы — моя жизнь. — Расскажи мне всё, я пойму. — Ягмур тихо зашла сзади и положила руки на мужские плечи. — Только больше не лги. Я была в твоём доме, у Харуна. Там нет ни твоей одежды, ни ножа. Он не выдал тебя, но дал понять, что происходит что-то страшное, что ты в большой беде. — Твой муж стал предателем, Ягмур. Ничтожным, жалким предателем. Если после всего что узнаешь, ты выгонишь меня, будешь права. — Мы вместе, а значит всё несчастья у нас общие. Жаль, что ты до сих пор этого не понимаешь. Рассказывай всё с самого начала, а потом будем думать, что делать, как всё исправить. Эзель поведал об убийстве Абдулхамида, о шантаже Морозини и его условии. — Я выкрал план дворца у Хасана и отдал его этому ублюдку. Что мне за это будет? — Эзель, как ты мог! Понимаешь, что может случиться? Сейчас мы поедем к Хасану и всё расскажем. Нет! Сразу к Фазылу Ахмеду! Предупредим, а потом я буду вымаливать у него твою жизнь, если нужно, стоя на коленях. Они очень торопились, но не знали, что было уже поздно. — Великий Визирь! Приехала Валиде Турхан Султан! — Что? В столь поздний час? — удивился, ведь до их встречи в тайной комнате оставалось всего пара часов. — Впустите немедленно! Султанша была напугана и промокла насквозь под дождём, который лил стеной. — Что случилось? — бросился к ней, но вокруг было много свидетелей и нельзя было открыто проявлять свои чувства. — Беда, Фазыл Ахмед! Шехзаде Сулейман и Ахмед пропали из кафеса. Их выкрали!