Кровавый договор.

      — Так что ты хотел мне показать? Помнишь, когда кулон принёс? — и касается его, после под футболку пряча, надетую под куртку. Он носит не снимая кулон, боится за каждый случайный удар бутылька. Сейчас для него это самое дорогое, что имеет. Да и имел по сути, ибо подарки, в которых выложена душа, он не получал в этой жизни ещё. Нет, конечно, были подарки от мамы и прочих близких людей его семье, но кровь, запертая в сосуде и смешанная с измельченной листвой, намного больше значит. Может такое влияние оказывает и некая влюблённость в вампира, что всё так же заперта внутри. Ей не дозволено проявляться. Не дозволено напоминать о своём существовании, но Юнги сам вспоминает. Каждую ночь, каждый чёртов раз, стоит парню сесть за ноут с желанием отписать часть главы или же целую. Желают проду люди получить, получить ещё тех взаимодействий глупого паренька и вампира. Второй неприступный, холодный, но первого это не волнует. Он верит в любовь свою, ночами о ней мечтает. Искренне вампира любит, старается показать это, пусть и робок. Финал у них будет счастливый, Юнги в этом уверен. Так точно будет. Иной ход событий и в реальности очень огорчит Мина. Да что там огорчит — сердце разобьёт и заставит собственное стекло глотать порциями. Юнги так не хочется, пусть счастье хотя бы там будет присутствовать. Хотя бы на экране ноутбука.       — Ах да, я уже забыл даже немного. Обещание то дал, но не особо исполняю, — усмехается Хосок и делает поворот, выходя с парнем уже на знакомую улицу. — Устал? Замёрз?       — Да нет, —пожимает плечами парень и тоже останавливается. — Что-то хотел ещё? Прогуляться?       — Если бы ты не задержался на работе, то я бы вовсе не выходил, — Хо продолжает путь.       — Ну мы там с друзьями чуток задержались, я не специально.       — Я не в плохом смысле. Я же всё понимаю, просто подумал, что нужно ускориться, если холодно, — на Хосоке лёгкая толстовка, от вида которой Юнги уже мёрзнет. Сложно привыкнуть, что вампиры не нуждаются в тепле, пусть и живёт с одним из таких в одном доме уже пару месяцев.       — Нет, мне хорошо, — Юнги слабо улыбается. Забота некая проскальзывает в их разговоре, что в очередной раз не может не радовать.       — Сегодня ещё должны приехать за пустыми бутылками из под крови. На меня так косятся работники. Я же давно кровь синтетическую не покупаю, вот и сдавать нечего.       — Ты бы ещё на улицу со мной вышел тогда, они бы чётко прифигели. А это простые люди?       — Да. У них есть что-то типо разрешения, их нельзя трогать. Все придерживаются этого устава. Они в основном приходят ночью. Вечером, когда мы можем выйти и совершить оплату, дать роспись.       — Они будут в полном ахуе, если я рядом с тобой буду стоять и типо такой: «Хули мы пялимся? Я ещё с ним обниматься могу и спать».       — Если бы ты ещё использовал не детское значение слово «спать», то ещё больше. А в полицию бы позвонили после слов о том, что я у тебя пью кровь.       — Мне кажется, что у них в голове завертелись шестерёнки ещё на момент моего появления. Тип, в такой момент всё встаёт на свои места: ты не пьёшь кровь, ибо имеешь источник настоящей. Вот и всё.       — Ну да. Я даже не знаю, что бы произошло потом.       —Так ты считаешь, что я просто так буду наблюдать за этим? Будто я не самостоятельно позволил тебе пить кровь, обменяв её на защиту. А сейчас и просто так готов дать, я же доверяю.       — Да не, просто чёт в голове именно это всплыло. По сути, никакого запрета на выпивания крови по воле человека нет. Может его не существует из-за того, что мы с тобой — первый случай.       — Может и так, но всё равно, даже если так и получится, то я не позволю тебе за решётку угодить.       — Вот как, — усмехается вампир и в шутку толкает того в плечо своим.       — Так говоришь, будто я тебя могу вот так отпустить. — Не забывай, я все ещё жив только из-за тебя.       — Только на себя всё не скидывай, — Хосок приобнимает за плечи того и проходит с Мином за ограду. Снег запорошил территорию. Кусты оголились от листвы ещё два месяца назад, предоставив себя зимней погоде. Хосок окидывает взглядом ограду с небольшим забором изнутри и делает глубокий вдох. Внутри так холодном обдает приятно, оставляя ледяную корку внутри лёгких. Слабо улыбнувшись, Чон сглатывает и проводит по волосам, присыпанных снегом.       — Погода хорошая, — выдыхает Мин и ёжится от холода.       — Очень. Может побудем ещё на улице?       — Только по твоему желанию, — проговаривает Хосок, после кивает в сторону небольшого сугроба.        — Что?       — Я в детстве с мамой лепил снеговиков. Снега тут всегда не много, но тогда было другое время и климат отличался.       — На метрового не хватит, но что нам мешает сделать мини копию? — Юнги этой идеей загорается, подходит к скоплению белого дара неба. Присев на корточки, парень нагребает в ладони снега.       Хосок следует его примеру, садится рядом, прямо на задницу, ибо все равно не отморозится. Набирает снега побольше, сжимает его и формирует подобие шара. Разгорается желание отбежать и запустить в парня снежок, но сосредоточен гость и заметная усталость не позволяет ему это совершить. Юнги и правда заинтересовался бредовым предложением Хосока, формирует сферу побольше и встаёт, после идёт к ступеням дома. Поставив один из шаров на бетон, он ставит сверху второй и поворачивается к Хосоку.       — Нам нужны палочки и камешки. Их можно в насыпи вокруг кустов взять, — окинув взглядом вампира, которого хорошо видно в свете фонарей, Юнги прячет руки в карман.       — Да, конечно. Веточки там же возьми, — Хо проходит к парню, опускает на снежки свой, тем самым создавая полноценного снеговика. Юнги к тому времени уже возвращается.       —Держи, — Мин высыпает на чужую поставленную ладонь камешки. — На рот, нос и глаза.       — И пуговки, — Хо выкладывает их по указанию. Юнги вставляет веточки на место рук и выпрямляется.       — Чёт тело ноет. Мне же тридцати даже нет, — усмехается Мин и переводит взгляд на Хосока. Тот смотрит на снеговика как-то по другому. По-детски даже. Будто что-то из детства всплыло наружу, обладало теплом воспоминаний и надежду подарило.       Так и есть. Хосок всё больше к жизни питает любовь. Воспоминание напоминает о матери. О беззаботном детстве. О давно утерянном. Но сейчас приносит ему радость не прошлое. Это Юнги. Парень, который сейчас застёгивает куртку, прячет руки в карманы, делает шаг в бок к Хосоку. Что боится с усталостью ради вампира стоит на улице, мёрзнет. Это греет его сейчас. Это делает счастливым.       — Замёрз? — Хо в унисон поворачивается к Юнги.       — Немного. Хотя, кому я вру. Пиздец как, — и вытягивает руки ладонями вниз. Они посинели от снега, венки ещё сильнее вздулись.       — Вот именно, не ври. Но оно того стоило? — вампир берёт ладони чужие в свои. Получилось необдуманно, Хо поздно одумывается, после глазами бегает по рукам и решает запястья чужих рук обратно в карманы засунуть. — Не держи их на морозе, — и шаг назад делает, понимает всю напряженную обстановку. Неким интимом попахивает.       —В дом? — Юнги изнутри губу закусывает, сдерживая желание как идиот улыбнуться. Но внутри ещё страх некий появился. Хосок часто бывает рядом, но это не пораждает столько напряжения. Нет той заботы в прочих действиях. А сейчас есть. И смущение в глазах вампира видит. Неуверенность, ибо такие действия наверняка совершены впервые.       — А… да, пойдём. А то заболеешь или потом с руками проблемы будут. Я прибавлю отопление, — Хо разворачивается и направляется в дом.       — Да ну, не стоит. Тебе же потом плохо будет.       —Просто станет хуже, не волнуйся так, — пройдя в дом, вампир открывает щит, за которым кликает на нужные кнопки, что порождают усиление работы отопления и увеличения температуры в доме.       — Но только не много. Так что ты хотел мне показать?       — Плед возьми. Может грелку?       — Чего?       — Будет теплее, да и руки отойдут.       — По моему, не самым лучшим выбором будет резко нагреть их. Хватит пледа.       — На твоей совести. Я хочу как лучше. Ладно, иди переодевайся, я тоже пойду.       Кивнув, Юнги снимает куртку и обувь, а после скрывается за углом. Хосок поднимается за Мином чуть позже, сначала поставив чайник на кипячение.       Мин натягивает пижаму и осматривается. На часах уже одиннадцатый час, тело ноет от усталости. Он даже сейчас на кровать не садится, ибо тут же уснёт. Перебороть усталость стоит только ради Хосока, ибо тот и правда загорелся идеей показать ту самую комнату. Она находится на левой стороне от входа, в самом конце. Хосок умалчивал о ней, а Юнги держал свое любопытство при себе.       Откинув размышления, Юнги накидывает на плечи плед и обувает тапочки — неотъемлемый атрибут во время жизни тут, ибо полы не самые тёплые. Спустившись на первый этаж, Мин окидывает взглядом помещение и обращает внимание на дверь, что скрыта пеленой тайн.       — Так быстро? — усмехается Чон, спускаясь позади по лестнице. — Настолько хочется увидеть?       — Если там не что-то запретное или криминал, то да, — Юнги оборачивается и слабо улыбается.       — Такое чувство, будто я какой-то маньяк или псих с наклонностями, — Хосок спрыгивает с последней лестницы и проходит к двери, после открывает.       — Я о тебе не так много знаю. Ты прожил сотню лет, так что дофига могло уклонов и заскоков появится.       — Ладно уже, пошли.       Просторное место, панорамное окно, открывающее взор на заснеженную территорию. Воздух тут прохладный, сохраняет климат, так необходимый этому месту. Светлое, как и весь дом, но сейчас этот эффект создаёт огромное количество точечного освещения.       — Ты сейчас серьёзно? — Юнги проходит в комнату и переводит взгляд на Хосока, который уже сел на пол подле стены и оперся спиной о неё. Мин глазами бегает по полкам, слабо улыбается и обращает взор на Хо.       —Серьёзней некуда, — лукаво улыбается вампир и оголяет клыки. Юнги видит, что те возбудились чуток и принимает к сведению, что сегодня стоит позволить выпить крови.       — Это… Это, так масштабно? Да, именно так, — Юнги подходит к стеллажу и пробегается глазами по содержимому.       — Год создания, — Хо прикрывает глаза и проводит кончиком языка по клыкам. Не самое подходящее время для их активности, так что придётся терпеть. Жаль, что наслаждение от миновой радости будет перемешано с жаждой крови.       — Вау, это прекрасно, — Юнги кончиком пальца касается иголок.       Куча разных стеллажей, полок разной высоты. Все они заполнены разными растениями, что благоухают и ароматом манящим распыляют. Всё с иголочки. Каждый горшок или ящик с несколькими видами цветов расположены в рядах.       — Этот кактус очень колючий. Не советую, — Юнги решил пройтись сначала по стеллажу с этими растениями. Хосок кактусы любит, посему и три полки длинной около метра наполнены исключительно ими. — На средней полке скоро цвести собираются. Совсем с ума сошёл от радости того, что я его пересадил, выпустил около восьми бутонов.       — Зато красиво, — Юнги садится на корточки и осматривает большие колючие растения.       — Они сто процентов отвалятся до того момента, как зацветут.       — Не будь пессисимистом, — Мин ещё раз пробегается глазами по полкам и проходит к следующей.       — Там парочка алое, не интересно, и бамбук.       — Целая полка? — удивляется тот. Тут полки только две, ибо растения выше. Создаётся ощущение, что Юнги попал к какому-то очень продвинутому и прошаренному человеку в плане выращивания растений. Хосок и правда многое понимает в этом деле, ибо по другому объяснить масштабность сия места невозможно.       — Да, люблю его, — Хо поднимается с пола. — По сути сначала купил два, как говорится каждой твари по паре, а они расплодились, — Хо берёт лейку литра на три, наполненную наполовину, и поливает бамбук с верхней полки.       Белый пол, кресло-мешок в углу комнаты, рядом с которым стоит столик. Такие же стоят и подле окна, на них расположились ещё растения. Они более раскидистые. Мин проходит в центр комнаты, осматривая на квадратном столе растение.       — Каменная роза, — вампир уже закончил с поливом.       — Она очень интересно выглядит. Не видел раньше такого, — и прикасается к жёсткой листве растения, расположенного в большом квадратном горшке. Ветви розы раскинулись на земле, создавая причудливый узор.       — Да, гордость моя.       — Ну конечно, — смеётся Мин, — она стоит в центре комнаты.       — Нравится? — Хо проводит незаметно языком по клыкам и закатывает глаза. Организму не хорошо, насколько сейчас это гадкое желание мешает всей обстановке и заставляет всё внимание перетянуть на себя.       — Будто тут есть выбор, что ответить.       — Кто тебя знает, может ты для виду так любезничаешь.       – Хосок, — Мин разворачивается к тому, — почему твоей мозговой голове всё ещё не отложилось, что я искренне всегда говорю. Особенно, если это касается чего-то такого. Личного твоего.       — Не забывай, что я вампир. Я не знаю, что такое тёплое отношение к чему либо или же реальные чувства, — лжет. В наглую, повернувшись вновь к розе и поливая ещё с лейки.       — Ой, нашёл кому пиздеть, — выдыхает Мин, не пропустив эти слова через мозг. Он то видит, как Хосок иногда себя ведёт, как неумело пытается проявить заботу. Будто что-то внутри него рвётся и хочет занять главное место в душе. Перекрыть ту самооборону и страх с неловкость.       — Ты слишком много знаешь, придётся мне тебя по всем канонам убить.       — Не уверен, что ты готов глотать синтетическую кровь, — Юнги проходит к креслу и плюхается в него.       — И это говорит человек, который верит в то, что у меня есть чувства.       — Что?       — Ты говоришь, что кровь для меня самое главное, поэтому я тебя не убью, но свято веришь в то, что я имею чувства. Нестыковки, — и оборачивается к парню.       — Я всегда сомневаюсь в твою сторону. Во всём сомневаюсь. Кто знает, что ты выкинешь через пару минут. Что тебе приспичит. Может ты опять охладеешь. А может ты опять будешь проявлять заботу или что-то в этом роде. А может захочешь меня выкинуть за дверь или там блять в любви признаться. В твою сторону я вообще ни в чём не уверен.       — Ты ещё это биполяркой назови.       — Нет, это таковым не является. Ты же не выбирал себе расу, мы оба не идеальны.       — Я вот тоже не знаю, что тебе сейчас в голову может прийти. Может ты опять прилипнешь ко мне, ибо морально сдох. Может ты наоборот, как сейчас, пойдёшь в нападение.       — Ладно, давай не будем это продолжать, — Юнги поджимает губы и встаёт. — Задеть я тебя не хотел, просто так получилось.       — Я же бесчувственный.       — Да, блять, Хосок! — срывается Юнги, после подходит к тому. — Хватит жить с установками, что ты не можешь проявлять чувства. Хватит скрывать эмоции только потому что у вампиров так принято. У нас — людей — тоже много разного бреда принято. Парень любит девушку, девушка парня. Знаешь, как это бесит. Пиздец как. А ещё то, что парень не может готовить, ибо это пахнет педиком, следить за собой тоже нельзя. Ты счастлив один? Бред. Имеешь какое-то хобби — двинутый идиот, похож на бабу. Не любишь семью? Ой, да ты гавнюк, который им должен по гроб жизни за то, что они тебя родили и дали крышу над головой. Учись, учись, учись. А потом на работу, где хоть какое-то удовлетворение внутреннее сложно получить. Не работаешь в офисе — постареешь и станешь бомжом. Для себя жить хочешь и не думаешь даже о детях в двадцать — тварь бесчувственная, которая сдохнет без стакана воды, так как некому подать. Общество эти ебаные ярлыки вешает на всех подряд и все прогибаются под ними. А я не хочу. Понимаешь? Знаешь, как сильно на меня общество по поводу семьи давило? А по поводу детей? Они вообще не шарят, что я не хочу быть как они. Я не хочу иметь пять детей к сорока годам, кучу долгов и кредитов. Жену, которая уже не любит и является нянькой и инкубатором. Так почему же мне удалось освободиться от установок, а ты и пальцем не пошевелил в этом направлении. Я же вижу, что ты хочешь. Почему..?       —Ты прям разогнался.       — А что? Мне молчать только позволено?       — Это скорее была похвала , — Хо проводит по чужим волосам ладонью и направляется к выходу.       — Да иди ты, — Юнги следует за ним.       — Я понимаю, что нам всем несладко. Ты, правда, намного больше в этом дерьме. Я же так, немного. У меня нет рядом людей, которые такое будут говорить.       — Но ты все равно даже не стараешься измениться.       — А ты сам то в это веришь? — хмыкает Хосок и разворачивается. — Не забывай то, что я все ещё показываю только оболочку       — Хочешь сказать, что я недостоин получить что-то больше, чем оболочка?       — Почему же. Тебе я такое доверить могу.       — Ой какая честь, — раздражённо примечает Юнги. Хосок ощущает это, посему и решает побыстрее уйти с этой темы и перейти на что-то более спокойное, оставив такого рода разговор на более позднее время, когда они оба будут готовы.       — Кстати, ты хотел бы помогать мне с моим недосадом? — усмехается вампир и оборачивается.       — С твоего позволения, — Юнги закрывает дверь. Причину вопроса он понимает, но сейчас перечить неуверенночти и нерешительности не будет. Они успеют ещё поговорить.       — Знаешь, самое удручающее то, что я не могу давать должного ухода днем. Типо, воду же лучше в светлое время суток, как и прочие прелюдия для них.       — Я могу помогать с этим. По крайней мере, на выходных.       — За это я буду тебя очень сильно благодарить.       — Чего там. Пару выходных на неделе. Не так уж много.       — Тебе это кажется.       — Кровь можешь выпить, — Юнги обрывает желание Хосока пройти на кухню и достать лёд. Возбудившиеся клыки заметил ещё в комнате, сразу понимая, что сегодня ему нужно будет помочь с этим. Хосок и так редко просит, ибо считает это камнем на шее. Будто он цепляется за Мина только из-за жидкости, что течёт по венам. Для Юнги это не является тягостью, совершенно. Это как оплата за ту помощь и защиту. Да и чувства тоже дарятся. Искренние.       — Думаешь? Я же пару дней назад пил, — Хо оборачивается в кухонном проёме.       — Ты неделю за пару дней считаешь? И так наверное пьёшь кровь в тихушку синтетическую.       — Делать мне больше нечего, — фыркает парень.       — Пошли, пошли.       Если не дать Хосоку крови, то у него будет ломка. Это кончится только вечно ноющими клыками и раздражённым настроением. Да и больно это. Юнги это не понять, посему и выбирает одно — помогать кровью, дабы не позволять таким чувствам появляться.       Присев на кровать, Юнги забирается с ногами. Окинув взглядом Хосока, он стягивает плед на колени.       — У меня хорошее состояние, так что можешь не экономить на себе, — усмехается Мин и отсаживается, предоставляя Хосоку больше места.       — Но я не переборщу, — вампир садится рядом.       — Ой да ладно, будто ты первый раз кусаешь. Мой организм уже привык.       — Вот выпью столько, чтобы ты упал в обморок. А потом и ещё. И все. Конец твоей счастливой жизни.       — Ты не сделаешь это, — усмехается Мин и садится напротив, после хлопает по плечам вампира и опускает ладони на них. — Ты слишком хороший.       — Это комплимент? — Хо садится поудобнее и оттягивает ворот пижамной рубашки. Юнги заранее расстегнул пару пуговиц для удобства. Проведя пальцами по шраму от Чхве, Чон дарит поцелуй. Мин уже смирился с тем событием и прикосновения больше не вызывают дрожь и нарастающую тревогу. Смирился и с таким проявлением заботы. Трепет имеется, только не такой яркий. Если он будет отталкивать все действия Хосока и стараться от них отстраниться, то только больше будет зацикливаться на них и создавать нелепое напряжение. Это он усвоил ещё в подростковом возрасте.       — На твоё усмотрение, — Юнги прикрывает глаза и немного отклоняет голову, после глубокий вдох делает.       — Тогда это комплимент, — Хо проводит языком по другой стороне шеи. — Ужинать?       — Нет, мы с друзьями поужинали, извиняюсь, — Юнги садится ближе.       — За что извиняться то? Всё в норме, — Хо цепляет зубами кожу и кратко целует, после вводит клыки на половину. Юнги шипит, поспешно расслабляется и слегка сжимает чужие плечи.       Кровь всё та же. Сладкая, желаемая. Юнги Хосоку доверяет полностью, это показывает вкус. Папа всегда говорил, что он зависит от степени доверия. Он говорил, что мамина кровь самая вкусная, ибо она его любит. Искренне и чисто, как никого другого в этой жизни. Наверняка Хосоку не дано такое испробовать, но он всё ещё верит. Да, это по большей части как вызов самому себе, крови от Мина хватает. Иногда кажется, что вкус по описанию похож на тот, что он сейчас чувствует на рецепторах языка. Додумки свои он не отрицает, а сейчас лишь подтверждается.       Подтверждается любовь искренняя. Юнги и правда так чувствует, правда до сих пор старается скрыть это. Закрыть, а ключ потерять, ибо взаимности не может найти. Нет, конечно, Хосок учится проявлять заботу, дарить тепло, но он не верит, что тут причина именно нездоровая тяга, нежели познание нового.       Хосок пьёт. Неспеша, дабы растянуть вкус и возможность быть настолько близко. Имеет возможность положить ладонь на середину бедра минова, второй шею со стороны шрама держит. Ощущать дыхание над ухом. Рваное, тёплое. Настолько, что обжигает. Юнги глаза всё ещё не открывает, не хочет вернуться в реальность. Вернуться к холодной кровати, что останется после ухода Хосока.       Клыки вынимает. Без желания, тут же теряя всё то тепло и состояние эйфории. Слизывает кровь, прокалывает свой палец, слегка надавливает и проводит по укусу, а потом дарит несколько поцелуев. Во время последнего глаза прикрывает, дабы отпечатать в голове этот момент. Сохранить в памяти как и все предыдущие.       — Хоби… а я вот под голубым небом гуляю, — Проговаривает еле слышно Юнги, стоило Хосоку оторваться от укуса и уже собраться разорвать столь короткое расстояние между ними. «Мне пиздец, это точно…»