***
Я проснулся с утра пораньше с мыслью о том, что мы так и не продвинулись ни на грамм вперёд с опытным ловцом преступников. Я долго смотрел в потолок, изучая разводы. За окном шёл дождь… Зимой, именно… В период Адвента. Холодные капли били по стеклу, играя унылую музыку печали и тоски нищего района. На территории ГДР ситуация казалась куда хуже, нежели по ту сторону одной страны… Подумать только… Страна раскололась на несколько частей. ФРГ и ГДР… Я, буду честным, жалел, что родился именно тут, а не там… Я каждый день думал о своей обречённости… Проживу жалкое существование, как и все находившиеся здесь даже без возможности поймать страшную преступницу. И что с того, что мы знаем, что за всем этим стоит она? Густой туман, казалось, поглощал звуки, создавая вакуум. Эта тишина давила на ушные перепонки, а серая атмосфера будто лишила меня различать цвета вселенной. Я видел их… Приглушённо. Я видел жуткий образ красоты. Слышал приближавшиеся шаги, запах сигарет, бьющий так мягко в нос. Я ненавидел всей душой свои жалкие попытки предпринять какие-то решения в поимках, но, знаете… Она не из простого теста. Её траектории, её способы, её ум… Умный взгляд… Я пролежал так до одиннадцати утра, пока из соседней комнаты раздавался храп этих двоих. Не знаю, стоит ли мне дальше ждать, пока они проснутся или всё же взяться за завтрак? Я решил, что лучше не лежать без дела и продолжить хоть как-то решать эту проблему. Прогноз погоды был неутешительный: завтра начнутся заморозки и будет гололёд. Прекрасная погода перед Рождеством, правда? Я особенно был неуклюж на льду и терпеть не мог выходить куда-либо в такой период. Отвратительное состояние. Я вышел на кухню и приготовил себе чаю, периодически поглядывая в окно, обводя взглядом пустые улички. С крана в раковину назойливо стекали капельки воды, били глухо по керамике, а тикающие часы с подвисанием порождали состояние обречённости временем. — Доброе утро, — раздался тонковатый голос моей коллеги из гостиной. Я, не оборачиваясь, понял, что это Пери. Слышал только босые шаги по холодному полу и постоянные зевания позади меня. — Доброе, — откликнулся я, посматривая в окно. Очевидно, сегодня наша охота откладывается. — У вас в Германии часто дожди в такой период? — Ирония в том, что именно в этом месте неблагоприятная ситуация с погоды. В Берлине такого нет. Ну… Нечасто. — Берлин, всегда мечтала побывать в нём не проездом, — задумчиво произнесла моя коллега, становясь рядом. Я промолчал… А за этим недолгим молчанием она вновь нарушила покой вопросом, который ввёл меня в ступор. — Мы слишком сильно задерживаемся… Тебе не кажется? Не может быть такого, чтобы она была нам не по зубам. — Может быть она и правда нам не по зубам, — задумчиво произнёс я, отложив чашку на подоконник. Аппетита совсем не было, на главных страницах газет, которая приносилась каждую неделю, постоянно печатались заголовки об убийствах и неизвестной личности, что вытворяет этот хаос… Я бы мог всем сказать, кто творит этот ужас, но мне никто не поверит. «Нет доказательств»… Хотя эти недоумки отпустили самую настоящую убийцу из следственного изолятора… И теперь она охотится за моей головой… Я уверен. Вариантов было не много, ибо она, во-первых, слишком юркая и громадная… На её фоне мы все похожи на кучку назойливых тараканов под ногами, кроме Джаспер. Но и такая массивная женщина, как она, не настолько поворотлива, как хотелось бы. Фрау Елена обладает высоким потенциалом, и она вполне могла бы сойти за ловца: скорость у неё большая. И целый день мы сидели, пытаясь обсуждать наши планы, но каждая идея казалась неисполнимой и слишком глупой… Реально ли вообще это сделать и остаться в живых?..***
Дождь стих и мы втроём вышли на улицу, прогуливаясь по городу. Пери читала карту, просматривая каждый объект, чтобы отметить заброшенные пристройки. Как мы успели понять, Елена прячется в заброшенных и безлюдных местах, поэтому искать её нужно именно там. Что мы ещё успели понять? Охотница выходит в ночи чаще, чем днём. Днём она совершенно безобидна… Относительно. Скорее, в это время суток она выслеживает жертву. Мы так и не успели понять по какому принципу она отбирала её. Вроде бы, это были люди низкого социального статуса, а, вроде бы, и нет… Попадался один священник… Это было года два назад, если память мне не изменяет, хотя и у него обнаружилась коллекция порнографии с детьми. Мерзость… Как люди уверены, что это дело рук одной убийцы, а не кучки разных? Почерк… Всякую роль играет почерк преступления… У каждой убийцы он свой, как и у обычного человека, пишущего в тетради. Разве что, вероятно, бывают случаи, когда человек может менять почерк… Так и здесь, чтобы запутать следователей и попытаться завести их в тупик. У Елены почерк один — изуродованные тела. Причём самыми извращёнными способами, как бумагу рвать, а не просто смять и выкинуть. Почти всегда она отрезает половые органы мужчинам. А что делает с женщинами? Женщины, кстати, нечастые её гости, но и над ними она может начать изгаляться: отрезать головы, срезать скальп, насаживать головы на шампур, кромсать кувалдой… Агрессивная мадам… А дети? Ведь дети тоже падают жертвами… Сообщалось об изуродованных телах и не раз, но на них всех были признаки сексуального насилия. Тут я отметаю вину Елены, ибо у мужчин, которые выпадают на её долю, не имеют подобных признаков. И женщины тоже… Нетрудно понять, что зачастую мужчины пользуются случаем насилия для удовлетворения животных потребностей. Либо они успевают это делать, пока не остыло тело, либо убивают сразу после совершённого акта… И тут меня затошнило… Я так погрузился в размышления, что не заметил столба, находившегося передо мной, и смачно впечатался в него… Нелепая картина. Было ужасно больно. Я потёр переносицу, потряс головой и, к моему счастью или сожалению, я нашёл её… Елена стояла неподалёку около небольшого детского дворика и присматривала за единственных ребёнком, который крутился вокруг развлекательных «аттракционов»: карусели, качели, горки… Однако всё было в воде, поэтому малышка просто бегала туда-сюда и бездумно крутила карусели. Я удивился тому, что у этого ребёнка не было рядом родителей… Ах, если бы они знали, кто находится перед их дитём. Внутри всё заныло, живот закрутило, меня настигло чувство паники, что я больше не мог пошевелиться. Такое ощущение, будто мои ноги забетонировали… И взгляд, я не мог оторвать от неё взгляда в одновременном ужасе и восхищении… Восхищении… Погодите, что я несу?! Это убийца! Эта убийца переключилась на детей! — Ребята… — нервно сглотнув, окликнул их я. Они остановились рядом со мной, а их глаза пялились на меня в таком недоумении, будто я похож на сумасшедшего. — В чём дело, дурашка? — фыркнула грубо Джаспер, попытавшись подколоть меня. Однако её слова ни капли не повлияли на моё внимание в сторону высокой фрау. Я взглядом, так аккуратно, как и головой, покрутил в сторону нашей цели… Они поняли и, повернув головы, тоже обомлели… Вот только в Джаспер вновь проснулось это ничем незаменимое чувство собственного достоинства, желание показать, что она здесь босс, что она крута и сильна. Но уместно ли это в данный момент? Закатав рукава, женщина быстро пошла вперёд. — Я разберусь! — Стой! — сдавленно залепетали мы, зацепившись за край куртки неугомонной бандитки. — Стой! Не сейчас! — Я никому не позволю обводить себя вокруг пальца! Невыносимо, бесполезно, мы просто ногами скользили за ней, однако женщина внезапно затормозила, и я вновь впечатался лицом в её крепкую спину. Когда я выглянул и взглянул на лицо Джаспер, то заметил её ошалелый взгляд, полный недоумения… Она смотрела вперёд… Туда же посмотрел и я, застыв ровным счётом также. Это была очень нетипичная для меня картина. Малышка, что буквально некоторое время назад носилась по площадке для детей, подбежала к Елене, бросившись в объятия. Одетая в старенький плащик, шапочку и ботиночки, она зацепилась за ногу столь громадной для неё женщины, заливаясь весёлым смехом. Елена покорно стояла и наблюдала за настырными ласками детских ручек, что водили по её стройным длинным ногам. Она общалась с ней, спрашивала её про то, чтобы покатать её на одной из качелек, а Елена… За столь каменным лицом женщины можно было видеть, как вздрагивали эти мышцы. Она садилась на корточки перед ней, утерев щёчку той от грязи, и подхватила на руки, прошептав что-то на ушко… Я, увы, не разобрал ни слова. Честно вам скажу, я никогда не видел столь мягкой и красивой улыбки женщины с вечно застывшей физиономией… Улыбка была воистину прекрасна и нежна… Они начали удаляться прочь, а мы остались смотреть вслед и пытаться понять что только что произошло… — У меня плохие предчувствия… — подала голос Пери. Я с замиранием сердца смотрел, как они скрывались в тумане. Она даже не глянула в нашу сторону… Даже не подумала глянуть… И мне было страшно за ребёнка… Никогда не знаешь что именно творится в голове у убийцы. Тем более, учитывая, что одно поведение сменяет другое, можно судить только о том, чтобы ребёнок не попался под горячую руку. Моими худшими опасениями были мысли о смене категории её жертв… Но стала бы она так нежно сюсюкаться с детьми? И, если ребёнок так доверчиво ластился к ней, значит ли это то, что у них есть связь? Тогда какая она, эта связь? Она ласкалась с ней, прежде чем продолжить путь, да так нежно и трепетно, что не сразу поймёшь, что в этой голове могут твориться жуткие мысли. — Этого ребёнка надо спасти! Эта мразь не посмеет обидеть его… — яростно сжимала руку в кулак мускулистая женщина, что вены вздулись на тыльной стороне ладони. Она права… Но по моему телу прошла приятная дрожь…***
В этот же день мы начали выслеживать их, обдумывая наши попытки спасти дитя. Пери и Джаспер постоянно спорили, перебивая друг-друга, а их слова были для меня пустым звуком. Совсем пустым, как фоновый шум толпы. Я наблюдал, как край порхающей чёрной ткани скрылся за углом, оставляя шлейф одеколона. Этот запах часто сменялся запахом крови в ночи, мешая найти её по такому характерному следу. Он быстро рассеивался, оставляя неприятную горечь металла… И колебал моё сознание. Парадокс, но, будучи детективом сейчас, я в детстве ужасно боялся крови… Я боялся осуждающих взглядов и постоянно комплексовал. Успешным среди своих сверстников я никогда не был… Я был сам по себе. — Что ты думаешь?! — резкий возглас Пери заставил меня дрогнуть и вернуться в реальность со своих размышлений. Я растерянно осмотрел напарницу и почесал затылок, взглянув в сторону угла, за который, вероятно, завернула Елена. — А что я думаю?.. — Ты нас не слушал? Я предлагаю выкрасть ребёнка! — Я просто предлагаю вырубить эту бабу! — стукнула себе по ладони кулаком Джаспер, решительно взглянув на меня, будучи готовой сорваться в бой, дай ей только волю. — Мы можем сделать только хуже и разозлить её сильнее, — вздохнул я. — Я займусь ребёнком и постараюсь объяснить ей что к чему. Но нам нужен момент, когда она оставит девочку одну… Они молча переглянулись сначала немного недоверчиво, неуверенно, но им, по всей видимости, пришлось согласиться с моей идеей.***
Ночь. Вновь та же глухая тишина, поглощающая любой звук. Такое чувство, будто мы находились в городе-призраке. Проклятое Богом место… Проклятые мы. Я внимательно наблюдал за тем домом, куда зашла Елена с ребёнком. Могу лишь сказать, что родителей у этой голубоглазой малышки не было… И я удивлялся тому, как её не забрали органы опеки, если фрау Елене не дали права воспитывать ребёнка… Могу с точностью заявить: ей бы не дали. Джаспер и Пери лепетали у меня под ухом, что она убьёт этого ребёнка, превратит в фарш, уничтожит, раздавит, но… Почему-то я глубоко в этом сомневался… Почему-то я не думал, что она сможет это сделать… Не знаю, почему. Всё это время мы прятались за соседним домом напротив, периодически выглядывая. Я уставился в окно, через которое временами были видны силуэты на стенах… Прошёл примерно час… А затем два… Мы потеряли всякую надежду на то, что она отцепится от этого ребёнка. Я, скажу вам честно, отчаялся и хотел разворачиваться и идти домой, чтобы продолжать продумывать план, но, к нашему счастью, мы услышали скрип дверей. И правда, оттуда, присогнувшись, вышла Елена, осмотрев окрестности, а затем вовсе пошла вдоль по улице. Заморозков, к счастью, ещё не было, поэтому мы не скользили по тропинке, как тюлени, не катались на пузе, как пингвины… Хоть на этом спасибо… — Я пойду в дом, а вы ждите здесь. Если я не вернусь, то… — прервался я, потерявшись в словах. — То ребёнок оказался приманкой? — раздался голос Пери сзади. И такая идея взбодрила меня знатно. Я с осуждением посмотрел на коллегу, чтобы та сплюнула, но ничего ей не ответил. Я быстро двинулся вперёд, пересекая дорогу и подбираясь к дому. Сначала немного пригнувшись под окном, я выглянул по глаза, рассмотрев убранство. Полнейшего хаоса в доме не было, совсем наоборот, небогато, но прибрано. Я приподнял створку, перешагнув аккуратно через окно внутрь комнаты, внимательно осмотревшись по сторонам, стараясь пройти как можно тише… Сам не знал почему… Ведь моя цель спасти ребёнка, а не спрятаться от него. Половицы ужасно скрипели даже здесь, поэтому при всём моём желании казаться тихим, я бы уже давно завалил эту миссию. — Что ты тут делаешь? — тихо прошелестел детский голосок. Я дрогнул и обернулся: около стены стояла та самая девочка, которую в потёмках было трудно разглядеть, но я заметил её блондинистые волосы, небрежно собранные в два хвостика, и сарафанчик с футболочкой под ней. — Я… Я… — я знатно растерялся, медленно присаживаясь перед ней. Я даже не знал с чего начать беседу. Как бы я пояснил ребёнку, что не нужно общаться с тётями-убийцами? — Я пришёл спасти тебя… А вот и пример неудачного начала беседы. Придурок… — Спасти? Меня? — её глазки смешно округлились. Я подсел к ней ближе. Фонарный столб недалеко от окна немного освещал её бледное личико, на котором проглядывались розовые щёчки. — Милая, ты имеешь дело с опасной убийцей, поверь мне. Я не желаю тебе зла, я хочу спасти тебя, — я старался говорить убедительно. — Но от кого меня спасать? — Эта женщина… Она… — Она моя новая мама! — перебила меня девочка. Поначалу я пропустил её слова мимо ушей, но осознание пришло ко мне почти сразу. Я замер… — М-мама?.. Неожиданно начало темнеть, будто какая-то высокая преграда возникла над нами, заслонившая тусклое освещение из окна… Я замолк, спиной почувствовав кого-то третьего. По телу пробежал холодок, запах одеколона снова ударил мне в нос. Мне очень не хотелось оборачиваться… Но… Я слегка заглянул за своё плечо, заприметив стройную ногу в сапоге, на высоком каблуке… Потом мой взгляд с украдкой скользнул выше… Выше… Выше… Надо мной возвышался силуэт… Высокий… Нет, высоченный силуэт. То ли от страха я сошёл с ума, то ли у этого силуэта в правда горели глаза… — Мама! Этот дядя хочет меня спасти! — М-мама… — с ужасом пролепетал я, обращаясь не к ней. — Закрой глазки, зажми ушки и считай громко до десяти… — раздался женский глубокий бас надо мной. — Хорошо, мамочка! — кивнула она, закрыв глаза и начав считать до десяти. Я понял, что нужно давать дёру, но едва я успел метнуться в сторону, как она метнула нож вслед за мной, проехавшись лезвием по моей щеке. Нож намертво засел в стене, а я получил несерьёзную, но ужасно жгучую рану. Проведя пальцем по щеке, на ней я заметил кровь и попытался бежать к окну, но Елена очень юрко преградила мне путь, хищно сверкнув клыками. — Ты думал, что я не понимала твоих намерений? Не замечала, что вы следили? — Что ты собираешься делать с этим ребёнком?! — громко и часто дыша, прикрикнул я в лёгкой панике. Мне приходилось немного задирать голову, ввиду её роста. — Я опекаю этого ребёнка. Остальная информация тебя волновать не должна. Её ответ меня не слишком удовлетворил. На меня напало безумие и страх за собственную жизнь. Я взглянул на стол, схватив маленький ножичек и направил его в её сторону. — В-выпусти меня… Немедленно! В это время малышка уже досчитала до шести. Елена накинулась на меня, стоило мне отвлечься на ребёнка. Я успел только повернуться в её сторону, как она свалила меня на пол, зажимая мою руку с ножом. Её глаза… Она была похожа на дикого зверя… — Ты же не хочешь убить меня при ребёнке? — с лёгкой уверенностью спросил я, всматриваясь в её сумасшедшие глаза. — Я убила её мать при ней, ублюдок… — сквозь шипение донеслось с её уст. Мы продолжали обмениваться взглядами, пока малышка не закончила считать. — Я закончила! — тут её взгляд упал на нас. — А что вы делаете? — Я… Я… — Он упал, — отрезала Елена, равнодушно глядя мне в глаза. Её цепкая хватка сокола никогда бы не позволила мне выбраться… — Сейчас он поднимется и уйдёт. Внезапная пауза нависла над нами. Я продолжать смотреть на неё, затем невольно опустил глаза к её губам… Затем снова взглянул в соколиные очи. Что-то в них было… Что-то такое… Необъяснимое… Призрачно-странное и нетипичное. — Красивые… — выпалил я нечаянно вслух. Я почувствовал как женщина дрогнула, сидя на мне, и даже потеряла планку каменной физиономии, слегка расширив глаза… Моё дрожащее дыхание ни на минуту не успокаивалось, а колотящееся сердце выпрыгивало из груди. Я был намертво прижат к полу, выпустив нож из руки. Мы в унисон тяжело дышали друг на друга. — Иди в комнату, — твёрдо обратилась к девочке немка. На удивление малышка послушалась, топоча ножками вверх по лестнице, а мы остались совершенно одни. Я не раз видел её так близко, но не всегда мне удавалось досконально изучить её черты. Прядки пшеничных волос спадали на её лоб, слегка взъерошивая зачёс… Я всё также водил глазами по её чёрным губам, источающим тепло, вовсе не мертвецкий холод. Её жаркое дыхание ощущалось на моих обветренных губах. Пальцы предательски дрожали, что я больше не ощущал ножа… — Янтарь… — продолжил я. — Они переливаются янтарём. Поразительно… Немка смотрела в мои глаза, теряя хватку и обескураживая саму себя, но она стремилась не поддаваться искушению… — Что ты несёшь, идиота кусок? — Мне очень нравится их цвет… Растерянная убийца металась взглядом по мне, ощущая подступивший жар к щекам. Я точно видел, как они порозовели. За видимым смущением фрау не желала больше слушать моих слов. Она поднялась, схватив за шкирку, и потащила меня на выход из дома… Я уже и думать не хотел, что будет со мной дальше…***
Елена тащила парня, которого, как она успела выучить, звали Джеймсом. В голове был сумбурный поток мыслей, не дающий ей возможность собрать их воедино и разложить по полочкам. — К-куда ты меня тащишь?! О-отпусти! Й-Елена! — этот жалкий щенок елозил позади неё ногами, пытаясь вырваться из цепких рук маньяка. Но Елена не реагировала на его слова. Если он тут, значит где-то находятся его друзья, но почему-то она была уверена, что рядом не было никакой полиции. И эта кучка бродяг ей не помеха, а потеха… Женщина откинула паренька в сторону… Смерив того грозным видом, и бросила: — Считай, что тебе повезло, — с этими словами она развернулась и направилась обратно в дом, но остановилась, когда услышала отклик в её сторону. — Елена… Ты должна понимать, что ты преступница… В любом случае. Она остановилась, замерев на месте, затем медленно повернулась к юноше, одарив того спокойным видом… Ни слова больше… Высокая фрау вновь продолжила путь.***
Когда Елена вернулась домой, она тихо прикрыла за собой дверь и посмотрела в сторону маленькой Софи, мягко улыбнувшись ребёнку. Малышка в это время приветливо ожидала спасительницу с верхних этажей. — Ты пришла опять! В ответ послышался басистый смешок с приятным тембром. Женщина подошла ещё ближе и опустилась на корточки к ней. — Почему ты не спала? Софи замолчала, стыдливо опустив глазки, поводив нелепо ножкой по скрипучим доскам. — Я не смогла заснуть, мамочка. Блондинка внимательно осмотрела ребёнка ещё раз, затем без лишних слов поднялась к ней и подхватила девочку на руки, неся к кровати. — Раз уж так, то я должна была проследить за этим лично… Она уложила малышку и аккуратно провела по её мягким волосикам, накрывая тёплым одеялом, затем сама присела на край, пристраивая ту удобнее… Ребёнок сопел и наблюдал за ней, затем тихо прошептал с вопросом: — Кто этот дядя? И почему он хотел меня спасти от тебя? Женщина замолчала, подняв глаза, будто думая, что ответить. — …Не обращай внимания. Полоумный идиот. Он вреда тебе не причинит. — Но почему он называл тебя преступником? Ты же хорошая! Блондинка усмехнулась, взглянув в сторону. — Отчасти он прав… Я вовсе не герой, Софи. — А вот и нет! Ты спасла меня от злой мамы! Ты хорошая мама! Правда-правда! Я знаю! Елена дрогнула, затем вновь перевела взгляд на малышку и заулыбалась ей вплоть до нежных ямочек на щеках. Она коснулась ладонью макушки и чуть потрепала ей волосы. — Засыпай, детка… Софи прислушалась и, устроившись удобнее, закрыла глаза, медленно, но уверенно погружаясь в сон. Елена долго сидела подле неё, поглядывая периодически в окно и лаская шёлковые пряди ребёнка, пропуская их между когтей, с лёгкой забавной ухмылкой. Так прошло два часа… Она вновь вернула свой взгляд на неё, наклонилась и коснулась тёплого лба губами, одарив нежным и чутким поцелуем, прежде чем встать и тихо удалиться из комнаты, взглянув на Софи ещё раз… Ребёнок спал мирно, а значит она всё сделала правильно.***