***
Приближалась весна в здешние края. Весна, которую трудно было назвать таковой. До середины апреля, как мне рассказывали местные, весна была мало похожа на весну вовсе. Вечная сырость и период авитаминоза заставляла таких хлюпиков, как я, часто простывать. В детстве я болел куда чаще, нежели сейчас. Какой-никакой, но иммунитет выработался. Мы немного повременили с поимками убийцы. Кроме того, я не мог перестать возмущаться, как Елена выставила меня за шкирку, словно кота помойного… Прошло вроде бы не так мало времени… Относительно, но… Я не мог забыть её глаз. Не мог забыть её взгляда. И она не шутила… Ранка на моей щеке затянулась, но едва заметный шрам остался. Поцелуй лезвия. Как мило… Я завернулся в плед, окружённый салфетками, и едва ощущал запах лимонного чая. Мне приходилось дышать ртом. — Ну и хлюпик же ты, Шиллер, — хлопнула меня по плечу с силой Джаспер. Я чуть не опрокинул чашку и хрипло, но неловко засмеялся. Мои коллеги выглядели очень здоровыми. Телефонные звонки от начальника принимали тоже они, пока я гнусавил… Могу сказать, что я искренне им благодарен за понимание. Джаспер всё рвалась в бой, надавать тумаков Елене. Я, в принципе, нашёл способ, как отвлекать её от такой безумной затеи. Нет, она не слабая… Но… Кто знает, на что способна эта женщина? В оккупированной части Германии советскими солдатами, мы частенько встречались с русскоговорящими. Я не понимал ни слова, разве что умудрился запомнить парочку их фраз: «Катюша», «Зенитка», «водка». Мой отец, в своё время, что-то рассказывал о них… Я не могу вспомнить подробностей. Они кажутся не такими уж и героями… Единственное, что я помнил из его слов. Но наблюдая в Берлине целый строй таких солдат, у меня невольно бежали мурашки по телу. Я тогда учился в школе и сидел у окна на предпоследней парте. А там парочка таких… В форме. На самом деле из Берлина, окружённого стеной, попасть в Дрезден было не так просто. На границах этой бесконечной стены в некоторых точках находились контрольно-пропускные пункты. Советские не всегда желали просто так выпускать кого попало, поэтому это часто доставляло мне много проблем, чтобы доказать, что я детектив и мне нужно временно перебазироваться в пригород Дрездена… Что интересно, в новостях я часто слышал, что жертвами Елены были не всегда местные… Когда мой босс замолвил слово, они начали охотнее выпускать меня без лишних допросов. Я периодически приезжал с отчётами к нему. Сейчас, он наказал мне, чтобы я любой ценой её поймал… Я стараюсь… Правда стараюсь.***
Ранним утром Елена медленно направлялась в сторону домика Софи. Она сжимала в руках маленькую коробочку, в которой находился очередной пирог для малышки. Фрау часто приносила ей вкусности… И, даже, когда временами Клаудия готовила для них с Еленой, женщина тайком забирала кусок и относила малышке, отказываясь от трапезы. Душа почему-то ныла, сердце что-то гложило, а пустоту в её глазах пожирал мрак. Сегодня её взгляд казался темнее… Ещё тяжелее, чем обычно. Когда Елена дошла до места жительства дитя, она остановилась и вздохнула. Женщина аккуратно со скрипом приоткрыла дверь и зашла внутрь, пригибая голову из-за столь низкого порожка. Тишина… Возможно, Софи ещё спит, не так ли? Натянув улыбку, женщина тихо пошла на верхние этажи, скрипя половицами как можно тише. Она остановилась перед дверью и замолкла, глубоко вдохнув… Елена тихо приоткрыла дверь, бросив взгляд на пол запачканный кровью… Фрау замерла… Не поднимая головы, женщина прошлась взглядом по полу вслед за лужей крови и следов от ботинок. Всё было перевёрнуто вверх дном… Только эта комната, но не весь дом… Её руки затряслись, когда она увидела детское бездыханное тело, укрытое простынёй, обпачканное кровью… Она выронила коробку, откуда вывалился пирог… Комната заполнилась тяжёлым и дрожащим дыханием… Елена тихо простонала, с очевидным ужасом вглядываясь в простыню и детскую побелевшую ручку, высунутую оттуда. — С-Софи… — блондинка метнулась к телу, повалившись с грохотом на колени и сдёрнув ткань. Малышка смотрела стеклянными глазами в пустоту, источая атмосферу смерти и скорби… Белая, как смерть, она была также прекрасна и нежна, как только сорванный цветок… Но так холодна… На шее красовалась глубокая рана, как и на грудке, залившей пол и тело кровью… Капли алой жидкости оставались на белоснежном лице. Елена рвано и прерывисто дышала, вскрикнув в отчаянии: — Софи! Но малышка не просыпалась… Малышка её больше не ждала… — Софи! — закричала Елена, не оставляя попыток пробудить её. На глазах наворачивались слёзы… Она опустилась на пол, не чувствуя собственных охладевших рук. Захлёбываясь в собственной горечи, Елена смотрела на тело, предпринимая попытки осознать произошедшее… Тени растекались жуткими полосами по щекам, напоминающими шрамами горя, после тяжёлой потери. Она горько разрыдалась, согнувшись над телом Софи. Чёрные слёзы в перемешку с кристаллически чистыми капали на бледное лицо, иногда стекали с лобика и щёчек на пол, оставляя следы. Сжимая свою рубашку на груди, она сгибалась в три погибели практически вплотную к ней… Зубы скрипели, а остановиться рыдать было невозможно. — Моя Софи… — сквозь стон горя, она нежно подняла её, пачкаясь в детской крови, но прижала труп к себе, зарываясь пальцами в её волосики, вдыхая запах невинности и хозяйственного мыла… — Моя Софи… — молвила она, сжимая бренное тело в своих руках. Она долго сидела над телом, притягивая к себе жертву неоправданной жесткости… Слёзы её не переставали течь, пачкая щёки чёрными полосами… Она нежно отстранила малышку от себя, проведя ладонью по векам, закрывая её глазки, чтобы отправить в вечный упокой. Взгляд женщины упал на рисунок, немного замызганный той же кровью, который она бережно подняла дрожащими руками, рассмотрев те самые детские каракули, нарисованные с душой. Отблёскивающие слёзы вновь закапали, попадая на пожелтевший листок. — Софи… Моя маленькая Софи… — с трудом произнесла она, подавляя ком в горле, Елена начала скалить зубы, прижимая к груди детский рисунок, не в силах держать осанку от щемящей боли в груди. Горе сменилось гневом… Страшным гневом… Она с ненавистью подняла глаза на разбитое окно над кроваткой ребёнка. Свист ветра через трещины и осколки играл страшную мелодию. Фрау с трудом поднялась и направилась к этому окну, силой отпихнув кровать так, что она перевернулась. Она разнесла окно до конца, разрезая свои руки осколками битого стекла. Когда она высунулась, городок заполонил страшный рёв, непохожий на человеческий…***
Я подпрыгнул от того, что услышал ужасный звук где-то в другой части района. Он раздавался эхом и это эхо долго и протяжно повторяло крик. Снова… Снова… Через минуту крик вновь усилился, он стал более похож на горький плач… — Что это такое? — тихо произнёс я и подошёл к окну, раскрывая его. — Животное, может, какое-то? — фыркнула Джаспер, подходя ко мне ближе и выглядывая туда же. На протяжении нескольких минут этот жуткий рёв продолжался. Я даже не мог определить его источник… Более того, я не мог определить его происхождение… — Нам надо срочно взглянуть! Это может быть… Это может быть… Быть может, кто-то в беде! — запаниковала Пери, протискиваясь между нами. Я, пускай и простывший, решил, что нет ничего важнее помощи пострадавшим, именно поэтому, спешно одевшись, я выбежал на улицу…***
Мы бежали к источнику крика, откуда он, кстати, больше не доносился… Но мимо нас пробежали двое мальчишек, направлявшихся в совершенно противоположную сторону. — Говорят, там сумасшедшая какая-то! Пошли посмотрим! — А что случилось?! — Я не знаю, там на рынке что-то происходит! Я затормозил ногами, стоило мне услышать слово «сумасшедшая»… «Елена…» — первая мысль пронеслась в моей голове… Единственная «сумасшедшая», которую я знаю. Я развернул под руки коллег, отправившись с ними за теми мальчишками.***
Они были правы. Юноши привели нас к рынку, где собралась толпа зевак. Они не разбегались, не кричали, а словно зомби столпились у одного места, беспрерывно твердя одно и то же: «какой ужас», «какой кошмар». Мы протиснулись между ними, попытавшись вырваться к месту произошедшего, подкрепляя фактами, что мы детективы. Я замер от ужаса… И я вовсе не ошибся, что той сумасшедшей была Елена, волочащая за собой длинный топор для расщепления дерева. От неё отползал мужчина с уже повреждённой лодыжкой. Самое ужасное, что никто не пытался его спасти. Они все стояли и наблюдали с застывшими лицами от страха. Такого яростного взгляда Елены я не видел ещё никогда… Глаза, как две мелкие точки… Перепачканная в крови… А лицо в чём-то чёрном. Это кричала она… Я так и понял. Так и понял, что столь жуткий рёв принадлежал исключительно ей. — Ты не имеешь никакого права трогать меня! Чудовище! — закричал мужчина, отползая дальше. Он осмотрелся по сторонам, обращаясь к людям: — Что вы стоите?! Полиция! Полиция! Я не стал молча наблюдать, но словно отмороженный… Я выбежал и вцепился в руку немки, оттаскивая её. — Именем закона! Немедленно прекрати! Но этого было мало… Точнее, совсем ничего. Она отпихнула меня, словно хилого мальчишку, и замахнулась топором на мужчину. Я успел очухаться, но Джаспер уже налетела на убийцу, повалив её на землю. — Я вдолблю тебя в этот асфальт, курица общипанная! — зарычала коллега, держа её руки у неё над головой. Я с ужасом наблюдал, как Елена отчаянно сопротивлялась. Она отбилась, ударив по коленной чашечке Джаспер, затем выползла из-под неё, поднимаясь. Это не оглушило полицейскую, а только сильнее разозлило. Женщина зарычала громче, ударив в живот поднимавшуюся Елену, откинув на значительное расстояние. Немка подняла собой всю пыль, цепляясь когтями в асфальт, чтобы подняться. Я знатно забеспокоился, когда увидел её сплевывающей кровь. — Джаспер! Ты перебарщиваешь! — Плевать! Эта дрянь не посмеет меня обводить вокруг пальца! — твёрдой походкой она направлялась к Елене, что была прилично оглушена, но не сломлена. Блондинка сплевывала кровь, поднимая взгляд на Джаспер. Я в это время бежал за ней, пытаясь её остановить, но она пнула ту ещё сильнее, как футбольный мяч. — Живучая тварь. — Джаспер, я уволю тебя как коллегу! Прекрати! — я обхватил мускулистую руку женщины, оттаскивая назад, но вместо этого лишь ехал ногами по асфальту за ней. — Скольких она убила?! Все теперь видели, кто убийца?! — засмеялась она, доставая наручники из-за пазухи. Я наблюдал за этой картиной, молился… Молился сам себе под нос. И, быть может, я обезумел, но я молил… Просил её поскорее встать… «Прошу, поднимайся… Елена, давай же… Поднимайся» Я не знаю, Джаспер одичала на моих глазах, когда видела соперницу. Она не терпела поражений… Это было так заметно, что чувство удовольствия от нанесения ей побоев переполняло её в край. Я продолжал молить её подняться, попутно слушая, как толпа ахала и удивлялась тому, что убийцей оказалась женщина или тому, что она слишком жуткая, а люди сразу не поняли, что все эти годы мимо них ежедневно проходила та самая убийца… Когда Джаспер приближалась к ней, я не выдержал и вскрикнул, цепляясь в руку моей коллеги. — Вставай… Ну же… — нашёптывал я чуть слышно. Когда Джаспер становилась всё ближе, я не сдержался и закричал громче, сам того не осознавая. — Вставай! Сейчас же! Елена! Вставай!!! И только тогда я понял, что прокричал это громко, ибо Елена услышала меня, поворачивая взгляд в мою сторону, а Джаспер с удивлением взглянула в мои глаза, вздёргивая бровь. — Чего? — тихо пробормотала она, продолжая пялиться мне в лицо. Мы оба замерли, глядя друг-другу в глаза… Вот только стоило Джаспер повернуть голову на звук вспорхнувшей ткани плаща, как она увидела Елену, пробегавшей мимо, по пути схватившей топор. Того мужчины уже не было на месте… — Зачем ты это сделал? Мы почти её поймали! — прикрикнула женщина. — Джаспер, мы собирались её поймать, а не убить! — ответил я чуть громче, попытавшись поднять голос. — Я не собиралась её убивать, идиот! — Ты себя не помнишь… Пери стояла в толпе и наблюдала за нами, периодически оборачиваясь. — Интересно, а где та девочка, что таскалась хвостиком за ней? Её вопрос меня осенил… На лбу выступил пот, когда внезапное чувство страха охватило меня и сковало тело. — Точно же… — промолвил я, побледневши, и сорвался на бег в ту часть района, откуда, вероятно, доносился её страшный рёв. И звучало это столь дико, будто демон в ней проснулся… Я не удивлён, с учётом того, что Елена прилюдно начала убивать…***
Мы втроём прибежали к тому самому дому, откуда я попытался однажды спасти девочку… Не колеблясь, я побежал на второй этаж и пнул дверь ногой, ворвавшись в комнату… Весь пол был забрызган кровью, всё в комнате перевёрнуто вверх дном, кроватка тоже… А на полу лежало бездыханное тело малышки… Я затрясся… Меня чуть было не вывернуло, клянусь вам… Оно было истерзано чем-то режущим… — Что там, Джеймс? — послышался голос позади меня. Пери аккуратно выглянула из-за моей спины и громко ахнула, зажимая рот руками. — Она… — Она убила ребёнка… — промямлил я. От шокового состояния мой язык не ворочался… Я перестал всячески находить этому объяснение. — Я должен был любой ценой спасти её от неё… Я должен был, но я этого не сделал! — Джеймс, ты не знал… — Я предполагал! Так оно и вышло! Я не стал это терпеть… Теперь я был настроен решительно поймать её здесь и сейчас.***
Елена неслась по городку и перепрыгивала все ограждения, что находились на её пути. Она с яростью осматривалась по сторонам, вырвавшись к реке, что находилась неподалёку от Нойштадта. С замиранием фрау выслеживала жертву, держа топор в руке, рукоятка которого трещала под натиском сжимающей крепко ладони. Прищурив свои соколиные глаза, она застыла, заметив странную точку, спешно убегающую по ту сторону реки… Тогда Елена сорвалась туда, попутно разыскивая мост, который мог бы служить переправой. Она пробежалась по деревянной поверхности, нагоняя мужчину, что хромал, но старался удрать от надвигающейся кармы. — Не смей меня трогать! Теперь все знают кто ты! Убийца! Фрау не стала торопиться. Она схватила топор в две руки, медленно надвигаясь на убегавшего и сквозь нездоровый смех, тихое гоготание безумия бормотала: — Беги-беги… Дальше некуда… Он вновь споткнулся о корягу, повалившись на прошлогоднюю траву, затем повернулся к длинной фигуре, нависавшей над ним. Глаза его распахнулись, а он продолжал отползать. — Это была не моя идея! — Но ты это сделал… — Но зачинщик не я! Я просто… У меня не было другого выхода! — Что сделало вам это дитя?! — громко и грозно рявкнула блондинка, воткнув топор рядом с его пахом. — Что плохого оно сделало вам?! Что сделала вам моя девочка?! — глаза наполнялись слезами, а голос с крика срывался на дрожь… — Я не- — он не успел договорить, как топор вертикально ополовинил его лицо… Тело задёргалось в судорогах, а кровь забрызгала во все стороны. Елена продолжала рубить сквозь плач и вой, сгибаясь над телом. Она кромсала его, отсекала руки и ноги, окрашивая всё в кровь, умываясь в ней сама. Но ведь Софи этим не вернёшь… У неё не было сил держать в руках топор… Превратить тело в кашу… Её тело охватила такая слабость, что она выронила из рук топор, обхватив себя ими, трясясь от боли в животе и горя в душе… — Именем закона, приказываю сдаться! — послышался знакомый молодой голос. Елена не оборачивалась, заведомо услышав Джеймса. — Н-немедленно! — продолжал он, но голос того был испуган. — Я знал, что за этим стояла ты! Теперь ты, даже не стесняясь, творишь ужасные вещи! Подними руки вверх, чтобы я их видел… Глупый детектившка… — Снова ты… — тихо прохрипела высокая фрау, немного сгибая спину. — Я всегда был, есть и буду! Зачем ты убила ребёнка?! Что он тебе сделал?! Внезапная злость охватила женщину, она пальцами сжала ткань своего плаща и зарычала: — Это не я убила ребёнка… — послышался голос сквозь шипение. Она медленно обернулась к нему, заставив неопытного мальчишку (хотя он моложе её лишь на два года) отдёрнуться, увидев перепачканное чёрным лицо и глаза налитые кровью. — Это у меня убили ребёнка! — сквозь боль прокричала та, сжимая руки в кулаки… От услышанного Джеймс встал, как вкопанный, и более не мог пошевелиться… Его глаза расширились вовсе не от ужаса картины, которую оставила после себя немка, а скорее от прояснившейся ситуации… Но так ли она правдоподобна? Он слышал её тихое рыдание и взгляд наполненный горечью. Он никогда не видел её рыдающей, и, возможно, она бы не хотела того, если бы не светлые чувства к той, что должна была стать дочерью… Она воспринимала её, как своё дитя, а теперь ненавидела каждого вокруг себя всей душой и сердцем. Даже назойливый детективишка, что так уже поднадоел… — Фрау Елена… Я не… — мальчишка мотал головой, медленно подходя к утопающей в собственном горе немке, вытягивая руку, будто к дикому коню подходил. Блондинка взглянула на его руку, отходя дальше, не позволяя ему приближаться ни на шаг ближе, а напротив, начала спешно удаляться, набирая скорость в беге. И любые слова были излишни…***