***
Я нёсся со всех ног. Счастливый, как маленький мальчик, которого поцеловала девочка. Странно, но этого не было, хотя душа моя пела, будто это и произошло… Но я не мог забыть того казуса, когда я два раза падал на неё. Стыдно и неловко… Очень стыдно… Я мельком взглянул в тот листочек, который она преподнесла мне, сверяя адрес. Там было также написано имя: «Клаудия». — Клаудия? Кто такая Клаудия? — подумал я вслух. Но затем чуть замедлил шаг, когда я вышел к асфальтированной дорожке, и медленно пошёл по знакомым мне улицам. Совсем недалеко на ряду с другими домами располагался приятный глазу голубенький домик. Я сверил адрес с листочка и убедился в том, что я оказался в нужно месте в нужное время. Осознав, что это находится совсем рядом с моими апартаментами, я быстро помчался в ближайший супермаркет, скупив все необходимые продукты. И только тогда я отправился обратно к домику, неуверенно постучавшись. Поначалу там царила тишина, и я подумал, что дома никого не было, но затем услышал шорохи и приближающиеся шаркающие мелкие шажочки. Дверь скрипнула и отворилась. Оттуда показалась сухая сморщенная ручка, а следом выглянула и миловидная старушка, рассмотрев меня через очки, стёкла которых делали её глаза невообразимо большими и смешными. Она была ниже меня буквально на голову. — Здравствуй, дорогой… Ты что-то потерял? Ты ко мне? — заговорила старушка ласковым тоном. Я приветливо ей заулыбался, чуть-чуть поклонившись. — Рад вас видеть, фрау Клаудия… Я… Я Джеймс. Джеймс Шиллер, детектив. Бабушка снова нелепо захлопала глазами, поправляя окуляры, затем спросила: — Что-то случилось? — Нет-нет, я… Но не успел я договорить, как бабушка раскрыла дверь шире, пропуская меня внутрь. — Заходи-заходи, дорогой. Поговорим лучше дома… Лишние уши. Зачем они нам? Мне было очень неловко отказываться и я аккуратно прошёл следом, закрывая за собой дверь. Она перебирала сухими ножками и шагала в сторону гостиной, шугая рыжего откормленного кота. — Шу! Фернандо! Не путайся под ногами, это не твоя подружка Елена. Услышав знакомое мне имя, я сразу понял, что они знакомы… Уж с котом так точно. Я внимательно посмотрел на рыжего красавца и аккуратно присел на корточки, протягивая руку к питомцу. Толстый рыжий котик немного лениво подошёл ко мне, обнюхивая мои пальцы, затем теранулся головкой о мою ладонь. «Вероятно я пахну ею…» — подумал про себя, аккуратно поднимаясь. Я мельком осмотрел жилое помещение. Небогато, но очень уютно… Хотя бы не так бедно, как у фрау Елены. Шкафчик с сервизами, торшеры, коврик, диванчик и два креслица. Бабушки отличались особым вкусом. Я всегда это знал. Я подошёл к дивану и аккуратно сел на него, ощупав пальцами мягкую обивку. Этот дом отличался особым запахом старого парфюма. Вскоре ко мне подошла и сама старушка с подносом из чайного сервиза и красивой вазочкой, где были шоколадные печенья. — Так что вас привело в мой дом, молодой человек? — спросила она, присаживаясь в кресло-качалку. Я очнулся, обратив свой взор на неё. — Я от Елены… Вы, кажется, знакомы. — Моя девочка Елена! — воспряла та духом. — Я давно о ней ничего не слышала лично. Она приходит ко мне только ночью, когда я сплю, готовит, убирает и снова исчезает. Совершенно не понимаю, что заставило её перейти на такой режим. В одной записке она написала мне, что это вынужденная мера. А вы? Вы её молодой человек? И тут я поперхнулся, пока отпивал чай из чашки. Я думал, что задохнусь, честное слово, но я такого не ожидал. Я с широко распахнутыми глазами смотрел на неё, даже не зная что и сказать: — Д-да-а-а-а нет… А с чего вы… — я замер, успокоившись. — Кхм… Она моя знакомая… Она попросила меня передать вам кое-какие продукты, — я аккуратно выложил сумку на столик и улыбнулся. — К сожалению, она болеет, но я думаю, что скоро поправится. — Правда? Я начинала беспокоиться. Сейчас, вы, наверное, знаете, что на свободе страшный убийца. Я не слушаю радио, себе дороже, но от соседей порой узнаю. Убийцу так и не нашли… Надеюсь, что она в безопасности. Мы с Фернандо очень скучаем по ней. Да, Фернандо? Котик утвердительно мяукнул, запрыгнув на колени к старушке. Я не заметил, как расплылся в глупой улыбке, бормоча: — Так вы не знаете… — Что-что? Прости, дорогой, я очень старая и со слухом проблемы. — Нет-нет! Это я так… Мысли вслух… — тихо рассмеялся я, аккуратно поднимаясь. — Что ж… Время не ждёт. Моя служба опасна и трудна, поэтому я… Я должен идти, вот… — Так скоро? — разочарованно ахнула бабушка, затем аккуратно стянула с себя кота. — Ну, ладно-ладно… Прошу вас, берегите себя… Передайте Елене мои пожелания скорее поправиться. — Да! Да, конечно, не вопрос! — я махнул рукой и быстро выбежал из дома, помчавшись обратно в свои апартаменты…***
Когда Елена была практически беспомощна, я понимал, что одной ей будет очень тяжело обеспечивать себя. И я не мог не думать об этом, хотя сказать своим друзьям на чистоту тоже не решался. Однако всё стало куда проще, когда в моей жизни появилась и Клаудия, к которой я мог обратиться, чтобы она прикрыла меня на случай, если мне не поверят. Я по памяти отыскал жилище немки и, вежливо постучавшись, зашёл внутрь. Тогда уже был вечер и день близился к логическому завершению. — Фрау Елена? — я осмотрелся вокруг и увидел фрау, сидящей у окна и запрокинувшей ногу повыше. Елена глянула в мою сторону, затем опустила глаза к шуршащему пакету с цитрусовыми продуктами и сладостями. Я подбежал к ней ближе, расположив всё на стуле, распаковывая угощения. — Я тут подумал… Пока ты больна, я принёс тебе кое-что… Фрау со скептицизмом осмотрела всё, что я принёс ей и отрезала: — Оставь и вали. — Не вредничай, Елена… Я же по-доброму. За моими словами послышалось тихое рычание, но я не отступал, а протянул ей апельсинку, заставив немку замолкнуть. Она приняла фрукт и недоверчиво посмотрела в мою сторону, вновь отвернувшись к окну. — Если ты перестала рычать, значит всё хорошо, да? Елена сосредоточилась на очистке съедобной части от кожуры, но резко сунула продукт мне в руки. — Очисть. Я прижал апельсин к себе и взглянул на неаккуратные дырки на нём от её когтей. — Дорогая фрау, это апельсин… Не мандарин. — Без разницы… Чисть. Я рассмеялся и всё же нашёл силы исполнить её волю. Запах комнаты наполнился приятным ароматом вкусного фрукта. Я и сам обожал апельсинки. Закончив, я аккуратно протягивал очищенные дольки ей. Не сказав ни слова, Елена забрала цитрус у меня из рук и начала рассерженно его поедать. Скорее всего она была недовольна своим положением, которое выставляло её за немощную уязвимую женщину… Но эта уязвимость делала её воистину милой и не такой опасной. Я не хотел лезть ей в душу и терпеливо ждал, когда она наестся… Мы молча и бессмысленно сидели в тишине, слушая стрекотание сверчков, я отвлёкся на отколотый кусок зеркала на стене, не заметив, как фрау протянула часть угощения мне. Я слегка удивился её жесту, но с благодарностью принял половинку апельсина… Тем самым я ухаживал за ней около недели, до тех пор, пока она не могла встать самостоятельно. Увы, я не мог завести с ней нормального диалога, ибо она наотрез отказывалась обсуждать со мной личные вещи. Однако это не давало мне повода оставить её на произвол судьбы с ушибленной рукой и ногой. И хоть я говорил с ней в пустоту, но она умудрялась засыпать под мой тихий голос и засыпать при мне… Когда я замолкал, я не понимал, то ли мой голос настолько успокаивающий, то ли истории мои слишком скучные… И даже эти истории не были историями из моей жизни, а какие-то анекдоты, над которыми она никогда не смеялась и фантазии, на которые она никогда не откликалась, я радовался тому, что она могла уснуть. Я тихо взял её руку, бесшумно начав её забинтовывать и фиксировать, дабы уменьшить боль. Я вложил кое-какие мази в подкладку и бережно положил руку рядом с ней. Её пшеничный волос уже слегка отрос, что была особенно заметно то, как они покрывали часть её длинной шейки. Казалось бы, моя работа на сегодня выполнена, но бог не давал мне уйти, не посмотрев на неё ещё раз… «Красивая…» — думал я, с опаской проведя по пшеничной пряди, как по гладкому колоску. Я вдохнул запах её волос, что пах для меня дождём… Я не совсем определился с композицией её ароматов, так как поспешил отстраниться, чтобы она не подумала лишнего. Мой взгляд упал на ногу, повязку на которой я с таким же успехом заменил. Я накрыл её тёплым одеялом и перед выходом пожелал ей спокойной ночи…***
В один из таких дней я принёс ей старый костыль, дабы помочь передвигаться по дому. Я одолжил его у бабушки Клаудии, объяснив это необходимыми нуждами для её дорогой Елены… В очередной раз зайдя к ней в хижину, я увидел, как она, лёжа в постели, смотрела мне в упор, не моргая. Я слегка растерялся от неестественности эдакой картины и тихо окликнул немку: — Фрау Елена?.. Тишина… — Елена, приём… Снова тишина… Я начал уже паниковать и подошёл ближе к блондинке, пошатывая её за плечо… Лишь тогда я с облегчением вздохнул, когда она сонно забормотала, захлопав ресницами. — Ну что?.. — Ты меня напугала! Что ты делала? — Спала… — устало взглянула немка, лениво поворачиваясь на спину. — С… Открытыми глазами? — А… У меня частенько такое… Услышать этот факт было для меня удивительно, но, с другой стороны, также интересно открыть для себя ещё одну странность. Она далеко не единственная женщина, что может спать с открытыми глазами, но и таких людей не так уж и много… — Давно у тебя это? — С детства… — В-вот как… Я улыбнулся слегка и поставил у стенки костыль, указав на него. — Я принёс тебе опору… Это должно помочь передвигаться. У Клаудии одолжил. Фрау осмотрела меня внимательнее и взглянула на костыль, медленно присаживаясь на кровать. Я сел рядом, не упуская возможности спросить за её самочувствие… Она нехотя отвечала мне, но, между тем, более иль менее шла на контакт. Тогда я уже испытывал шанс помогать ей передвигаться по комнате с помощью опоры… Дополнительной опорой был я… Я помню, как готовил ей завтрак, попутно отвлекаясь на беседы. И невзначай обратил внимание на то, как она, придерживая осколок от зеркала, красила выточенным угольком глаза. — Ты красишь глаза… Углём?.. — Да, а что? — хмыкнула она. — А я всё думал, откуда у тебя косметика… А ты находчивая. Елена смерила меня грозным видом, посмотрев на тарелку с куриным бульоном, которую я приготовил для неё. Я бережно поставил тарелку на стул перед ней, отходя на безопасное расстояние. Отложив подручные материалы, фрау была для меня дегустатором и критиком. Она начала слегка помешивать бульон, принюхиваясь недоверчиво к приготовленному. Попробовав на язык, затем чуточку смелее хлебнув, она охотнее взялась за завтрак и принялась его поедать. — Я не очень хорошо готовлю, Елена… Но я… Старался. Главное быстрее поправляйся… Елена посмотрела в мою сторону, когда я начал отходить к выходу. — Но это очень вкусно, таракан… Я поднял глаза и с воодушевлением посмотрел на немку. — Правда? Елена кивнула, постепенно опустошая тарелку. — Правда. Иди отсюда. Я подумаю над тем, как отблагодарить тебя. Я веселее заулыбался, почувствовав облегчение в сердце, и рассмеялся. — Тогда уж приходи с повинной… Ой! — я быстро скрылся за дверью, увидев летящий в меня уголёк.***
С того самого момента прошла ещё половина недели… Этой ночью мы вынужденно отправились на исследования… Честно говоря, это не то, что я хотел, ибо в моих планах было отправиться самому, но нет! Джаспер настояла… — Понятия не имею, почему тебе взбрело в голову шататься по городку ночью в одиночку! Ты что, совсем сбрендил? В таких случаях, когда убийца на воле, нам нужно держаться всегда вместе, а ты вдруг начал трюки какие-то проворачивать! Не делай из себя крутого, Джеймс. Она может одним махом повалить тебя, — фыркнула женщина с перебинтованным носом, хмуро глядя вперёд. Пери неслась за нами, едва поспевая. Она насторожено осматривала обстановку и поддакивала за мой спиной: — Вот-вот, а потом ты окажешься без вести пропавшим и твой труп будут вытаскивать уже из канализации в разделанном виде. От таких рассуждений у меня поползли мурашки по спине, а ладони вспотели. — Нам нужно как можно скорее нейтрализовать эту шваль! — прорычала Джаспер, размяв свои кулаки. Мы вышли к старой заброшенной школе, здание которой годилось лишь под снос. И нас привлёк очередной звук битого стекла, донёсшийся с третьего этажа. В животе всё заныло, но мне, почему-то, показалось, что это была она. Она и только она. Мы втроём пошли вперёд к источнику звука. Вестибюль, коридоры, лестницы — всё было таким старым и обшарпанным, что, кажется, будто не было ни одной половицы, которая бы не скрипела. Снова донёсся звук битого стекла. И это заставило нас остановиться. Джаспер хмуро оглядела всё вокруг и, не поворачивая головы, заявила: — Нам нужно разделиться. — Р-разделиться? — я слегка дрогнул, будучи обеспокоенным странными звуками, но, в то же время, уговаривал себя, что это Елена… И она меня не тронет. — А что? — Х-хорошо! — протараторил я. — Разделиться, значит разделиться. С этими словами я быстро помчался на третий этаж и побежал по длинным коридорам, попутно рассматривая приоткрытые кабинеты. В этих коридорах стояли мёртвые растения в горшках, по полу расстилались битые осколки стекла, а обшарпанные стены вызывали отвращение. Я вспоминал свои детские годы в одной из таких школ. Не самый лучший период в моей жизни, о котором я вовсе и не хотел бы вспоминать. Звук донёсся с одного из кабинетов, в который я зашёл. Там, сгорбившись, стоял мужчина, придерживающий ружьё, затем внезапно обернулся. Это был тот самый человек, которого я хотел однажды задержать. На всё его лицо красовались четыре большие раны, не совсем зажившие, всё ещё ярко выраженные. — Ты?! — прохрипел он. — Какого чёрта ты тут забыл?! — Я вас хочу об этом спросить… — тихо проговорил я, нахмурив брови. — Слушай, детективишка, ты меня уже достал… Ты будешь следить за каждым моим шагом?! — зарычал мужчина, заряжая ствол. — Я обязан и я буду! И вы… Вы не имеете права… Опять… Таскаться с этим ружьём! — я вытащил пистолет, который тут же выронил на пол, ойкнув. — Идиот… Да какой ты детектив? Посмешище! — рассмеялся он во весь голос, наставляя на меня ружьё. Я наблюдал за ним, скованный от страха. В моей голове был вариант отступить, хотя я чувствовал себя весьма оскорблённым. Я оступился и свалился на пятую точку на пороге кабинета, вцепившись в дверные косяки. Перед собой я увидел это же заряженное ружьё, готовое к выстрелу. — Одним придурком меньше. Напоминаешь мне одного такого же глупца, который был застрелен Вольфом. Интересно… Кажется, ты повторишь его судьбу… — с извращённым счастьем пробормотал он, затем замер, поднимая взгляд куда-то ввысь. Я сидел на полу, прикованный взглядом к его ружью, которое медленно опускалось, а сам он выглядел весьма напряжённо… — Т-ты… Вот дерьмо… А я и не рассчитывал, что ты, оказывается, такая огромная… Я замер, затем поднял взгляд, заметив над собой высокий силуэт, цеплявшийся в дверные косяки и пригибавшийся в проёме из-за разницы между проходом и ростом эдакой фигуры. Он нервно рассмеялся и отступил назад, наставляя ружьё на фрау, возвышавшуюся надо мной. — Ещё один шаг и эта малышка проделает в тебе такую дыру… Падаль… Какая же ты огромная… Елена зарычала громче, будто дикий зверь, обнаруживший жертву. Я видел её готовность сорваться, но и также опасение быть моментально застреленной. А этот мужчина продолжал стоять и держать оружие наготове. Я не знал что мне делать… — Как же ты… Похожа на своего отца… Он был таким же шкафом, но ты его обогнала… Я видел, как у неё сносило крышу от сказанных им слов. И она была готова сорваться, чтобы разорвать его на куски. В этот момент я мог её прекрасно понять… Я слышал скрежет когтей по деревянным поверхностям дверных косяков. В стороне лежал мой пистолет, за которым я аккуратно потянулся, отползая в сторону. Я спрятался под партой, перезаряжая его. «Ох, и паршиво я буду себя чувствовать после этого…» — подумал про себя, целясь в его коленную чашечку. Я зажмурился и резко выстрелил, немного отворачивая голову. Раздался дикий вопль… Неудивительно, ведь выстрел в такое место, это адская боль… И этот выстрел стал сигналом «фас» для неё. Она сорвалась с места и напала на мужчину, цепляясь в его глотку. Он не отпускал оружие, пытаясь отбиться, но она оказалась крепче. Я в страхе зажмурил глаза, обхватив голову руками за нежеланием видеть этой кровавой бойни, где мощь разъяренной женщины сочилась из её жил. Я слышал только крик: — Я должен был понять, что ты за одно с убийцей! Грязь! Вы все продажные! По сути я позволил Елене вершить над ним суд. Я вздрагивал от выстрелов, боясь распахнуть глаза. — Твоё место там же, где и твоя проститутка-мамаша! Раздалось биение стекла и всплеск крови… А там уже и посмертный хрип, который, несомненно, принадлежал ему. Наступила тишина, и сквозь эту тишину я слышал шумное дыхание, а затем стук каблуков, приближавшийся ко мне. Кто-то перевернул парту, под которой я находился. Я приоткрыл глаза, заметив сапоги перед собой с длинными каблуками, а затем скользнул взглядом выше по ногам. Я приподнялся и аккуратно присел на колени. Елена опустилась на корточки передо мной, спокойно взглянув. В этот момент я ощутил некое облегчение, несмотря на то, что вся её рубашка и плащ были в крови. Лицо запачкалось лишь совсем немного. Она молча улыбнулась мне с той характерной иронией, с какой она улыбалась всегда. Я аккуратно посмотрел за её спину, где лежал остывающий труп, свисавший с окна, а его горло пронзил осколок упавшего стекла. Старые занавески, полы, непосредственно сами стёкла — всё было в его крови. По телу поползли мурашки и я звучно сглотнул, а затем дрогнул, ощутив, как кончики её пальцев коснулись моих прядей, слегка приподнимая их, оголяя моё ухо, затем она наклонилась, заставив моим мурашкам расползтись ещё сильнее. — Ты всё сделал правильно… — прошептала она, отстраняясь. «Если это говорит мне убийца, то тем более нет!» — возмутился мой внутренний голос, но я молчал, будто потерял дар речи. Елена встала, и подошла к соседнему окну, ретировавшись с места преступления, а я оставался смотреть ей вслед, пропуская мимо ушей множество шагов и знакомые крики: — Джеймс! Мы слышали выстрелы! Ты в порядке?! Ко мне вбежали коллеги, сев по обе стороны. Они пытались расшатать меня, но я не реагировал… — Что случилось? Тут много крови. Ты что-то видел? — урывками я слышал голос Пери. Наконец я очнулся, поднявшись, и взглянул в сторону убитого мужчины. — Н-нет… Я опоздал. Джаспер осмотрела меня с ног до головы, затем глянула туда же, куда и я, расширив глаза. — Вот… Чёрт… Опять упустили! — со злости она пнула школьный стул, сжав руки в кулаки. Я молча уставился на убитого мужчину, тихо ответив: — Это был… Нехороший человек. — Что? Откуда ты знаешь? — Просто знаю… Я его видел раньше, — с уверенностью произнёс я. Дальше всё было, как в тумане… Приехала полиция, я старался дать показания, но кое-что недоговаривал… Да и ко мне относились, как к маленькому мальчику, будто я не дорос до них…***
Следующей ночью, когда я готовился ко сну, неожиданно заметил очередной обрывок листочка, что лежал на полу подле моей кровати. Я аккуратно нагнулся и подобрал его, осмотрев с особой внимательностью. Там было куча крестов и время «2:00». Кажется, фрау Елена намекала на очередную встречу… Я решил, что стоит пойти… В конце-концов это мой шанс выяснить кое-что больше для себя от неё… Я собрался с силами и тайком подготовился, брызнувшись одеколоном, сам не зная, зачем. Я понял, что она ждала меня на кладбище, поэтому я отправился туда. Дорога была не такая уж и далёкая, асфальт сырой, пахло этой же свежестью и серые облака отражали свет фонарных столбов. Они были так низко, что казалось, будто небо стало рыжим… За всё это время мимо не проехала ни единая машина… Ни живой души, с которой я мог бы поговорить или, хотя бы, спросить дорогу, чтобы убедиться, что я иду по верному маршруту. Асфальтированная дорожка плавно переходила в пыльную тропу, ведущую к калитке. Эта калитка была ржавая, как и ограда в целом. Заходя внутрь, ты невольно погружаешься в царство мёртвых. Тебя встречают множество надгробий и каких-то полуразвалившихся статуй ангелов смерти, опечалено склонившихся над могильной землёй. Символично то, что в этих местах трава была всегда сухая, а деревья скрюченные и такие же неживые, как и всё, находившееся здесь, кроме сверчков. Я ходил между гробами, пока не заметил высокую и уже узнаваемую мне фигуру, сжимающее пальцами пару лилий. Подойдя ближе, я рассмотрел надгробия, на которых были высечены имена: «Вольфганг Майер» и «Луиза Майер» и едва различимые даты… Дата смерти была одна, от дня до года, но и в годах рождения разница была невелика: 1929-й у Луизы и 1921-й у Вольфганга… Интересно… Луиза Майер… Я читал архивы… Тот детектив, который погиб в перестрелке, о котором упоминал тот мужчина. Эта фрау… Фигурировала в деле… Вольфганг… Я вскользь прочёл об этом имени. Я задумчиво помялся, остановившись рядом с фигурой, от которой так и веяло никотином и одеколоном… — Я… Я всё-таки надеялся, что ты словами напишешь мне, куда идти. Фигура молчала… Я поднял глаза, заприметив в ней Елену. Я знал, что не ошибся, но хотел лишний раз убедиться в этом. На её лицо падала тень, не давая мне возможности выявить в глазах печаль… Она слегка теребила в руках лепесточки лилий, игнорируя моё присутствие, затем тихо выдохнула, заговорив: — Она была лучшим другом для местных ребятишек… — стуча каблуками, Елена села на корточки перед могилой женщины, возложив цветы. Минуту помолчав, она продолжила: — И была очень наивна, как я когда-то… Я с тоской наблюдал эту сцену, не проронив ни слова. Они тут были излишни… Мы простояли в тишине некоторое время… Точнее… Она сидела перед могилой, укладывая ладонь на надгробие, как я понял, матери. Я взглянул на соседнее с мужским именем… — Таким же лучшим другом, как ты для Софи?.. Фрау замолчала, не ответив мне. — А он?.. — мой взгляд был прикован к надгробию Вольфганга. — Твой отец? — Не смей называть этого ублюдка «отцом» в моём присутствии… — резко ответила фрау, процарапав когтями каменное покрытие. Я понял что была за проблема… И, возможно, я начал понимать мотивы её преступлений. — Извини, я не знал, — виновато ответил я, немного отстранившись назад. Но Елена выдохнула, расслабившись. Она медленно встала, вновь возвысившись надо мной. — Ничего… Это я вспылила, — блондинка двинулась дальше по кладбищу, вытаскивая из карманов зажигалку и сигарету, вновь затянувшись. Я поспешил за ней, коснувшись её свободной руки, попытавшись завязать диалог: — Ты позвала меня… — Да, верно… — затем она остановилась, принюхавшись, и глянула на меня. — А ты на свидание собрался? — Ч-что?! П-почему? — я сильно покраснел, поджимая свои губы, понимая, что её острый нюх учуял резкий запах моего одеколона. — Набрызгался так, что дышать нечем… — усмехаясь, она вновь двинулась дальше по тропе, глядя исключительно вперёд. Я ничего не ответил и опустил глаза, сминая свои пальцы. Мы молча прогуливались по тёмному кладбищу, пока я не спросил: — Твои родители погибли? — Какое это имеет значение? — Я… Мне просто очень жаль… — Единственных людей, которых мне жаль, это Софи и моя мать, которой не повезло связать свою жизнь с этим ублюдком. Однако… — она снова встала, вынимая сигарету изо рта. — Была одна хорошая фраза… «Не жалей мёртвых, жалей живых»… Я аккуратно поднял глаза, посматривая на ночное небо, и тихо вздохнул. — Да, возможно, так и есть… — Жизнь так коротка, что в один момент ты можешь не заметить, как закончил своё жалкое существование на этой земле… И тело твоё бренно и в памяти ты не остался… И умер не только ты… Но и всё, что связано с тобой. Ты живёшь и думаешь: а ради чего всё это, когда в конечном итоге я умру, ничего с собой не забрав… Если у меня нет потомков? Или я старый и немощный? — выпустив воздух вместе с клубом дыма, Елена глянула на меня. — А потом поля заполняются кучками могил… И нет места живому… Земля не резиновая, правда ведь? Сколько за последний год умерло людей… Ты никогда не задумывался об этом? — Через поколения одни кладбища заменяют другие… — Верно… И, поэтому, даже если я умру… Вспомнить обо мне и так будет некому… За мою могилу можно не печалиться, она мне не нужна… — усмехнувшись, Елена прервалась, затянувшись, а затем вновь выдохнула, продолжив: — Не заморачивайтесь… Развейте мой прах над мостом первой попавшейся реки. К моему горлу подступил ком. Я неожиданно для себя вцепился в руку фрау, ткнувшись в её предплечье, судорожно вздохнул. Елена даже не шелохнулась, но я почувствовал взгляд на себе… Я поднял слегка покрасневшие глаза, чтобы увидеть её улыбку, а затем испуганно вжался в плечи, ощутив, как она несильно вцепилась в мои волосы, растрепав их. — И даже не думай хоронить меня раньше времени… Это я к слову… — она с оскалом рассмеялась, поднимая мой подбородок. — Я ещё тебя переживу, щенок. Я долго смотрел в её сверкнувшие глаза и заулыбался, утерев рукавом плаща свои очи. — Ты спас меня уже в третий раз… Так ещё и умудрялся выхаживать... Что ж… Выходит, что я твоя должница… — задумалась та, не убирая своих тонких пальцев с моей головы. Она продолжала коготками почёсывать мой скальп, а из-за лёгкого наслаждения я даже забыл, как говорить, но тут она продолжила. — И, нет, арестовывать себя я не дам. Не проси. Это заставило меня опомниться и громко фыркнуть: — Ты позвала меня лишь для того, чтобы сказать «спасибо»?! Женщина глянула на меня слегка удивлённо. — Да… А что? Мне ещё тебя в щёчку поцеловать? — В-вообще-то!.. — я замер, смягчившись. — Было бы неплохо… — затем меня будто переклинило, я начал мять свои пальцы вновь, пряча их в рукавах своего плаща и бегая глазами по сторонам. — Н-но не нужно, я не просил. Это было бы очень… Ну, очень странно… Ну… Я… Тут я ощутил лёгкий чмок на своей щеке… Я замер, ахнув. Наверняка она видела, как моё лицо в очередной раз побагровело от стыда и тело моё обмякло практически тут же. Я коснулся места, куда она поцеловала меня, затем посмотрел на эту удивительную фрау, что стояла, склонившись передо мной, держа между пальцами сигарету. Она молча улыбнулась мне с лёгким прищуром и указательным пальцем ткнула в место, где был шрам посаженный ею же однажды. — У тебя здесь была небольшая ранка… Мама целовала мне ушибленные коленки… Заживали быстро, кстати, — с оскалом рассмеявшись, она выпрямилась и пошла дальше, бросая бычок в урну. Я нервно сглотнул и слегка нахмурился, затем отвёл взгляд в сторону, проводя пальцами по этой же ране. — Клаудия просила передать, что ждёт тебя… Елена остановилась, не поворачиваясь ко мне. Через пару секунд она ответила: — Я тебя услышала, — с этими словами она пошла дальше. А я остался задумчивый смотреть в пустоту, но стоило мне поднять глаза, как она уже исчезла из поля зрения. И я вновь был наедине с гробовой тишиной…***