***
Я засыпал с приятным чувством невесомости… Дождь успокаивал меня и позволял глотнуть сырого свежего воздуха. Повеяло лёгким холодком, и я даже не понял, сколько проспал. О, да… Давно я так не проваливался в сон. Однако почему-то мне казалось, что я открою глаза, и буду находиться у себя в постели, а в соседней комнате раздастся храп Джаспер. У вас не возникало такое чувство? А вот у меня — да. Но когда я распахнул очи, приходя постепенно в себя, все мои ложные представления мигом развеялись, как облака, заслонившие реальность. Я упёрся взглядом в деревянный дряхлый потолок, ощутив свою голову не на бедре фрау, а на подушке. Вздохнув полной грудью, у меня возникло желание подняться и слезть с кровати, но эти чёртовы наручники… Кроме того я ощущал, как мои пальцы до сих пор были переплетены с её собственными. Я уже не сомневался, что она намерено переложила меня непосредственно на подушку. Справа от себя я слышал ровное дыхание, щекочущее мою щеку и волосы, вдыхал запах никотина, который несильно въедался в мои ноздри, ибо, очевидно, курила она определенно давно. Почему-то я боялся посмотреть направо, и это странное ощущение того, что я увижу что-то жуткое, не покидало меня. Елена жуткая, но… Пожалуй, это самое приятное, что можно было бы увидеть из всех тех ужасов, творившихся здесь. Я осмелился повернуться к ней, правда увидеть её уставившейся на меня я вовсе не ожидал. Она спокойно скользила глазами по моему лицу, и спустя некоторое молчание промолвила: — Выспался? Буду честным, я растерялся, уставившись на неё с круглыми глазами, затем медленно, но верно закивал, улыбнувшись краешком губ вежливым жестом. Но реакции никакой не последовало. Она смотрела в мои глаза, смотрела на мои губы, вероятно, даже слышала моё дыхание. И весь наш диалог вновь провалился в бездну молчания. Я слышал только капли, отбивающие по крыше после дождя. Я прекрасно видел её лицо при ночном вялом освещении, её глаза будто светились и переливались даже в темноте. Какое-то неловкое чувство переполняло мою душонку. Уж что-что, а я правда не ожидал оказаться в одной постели с женщиной, пускай это и вынужденная мера из-за непредвиденных обстоятельств. Фрау немного приподняла голову, подпирая висок кулаком. Меня накрыло её величественной тенью. И взгляд её, будто отслеживающий каждое моё движение, заставил замереть. — Пришло время для ночных путешествий по окраине Нойштадта? Я не знал, что ей сказать. Мы были скованы вместе, и деваться мне было действительно некуда. Я поднялся следом, потянувшись слегка одной свободной рукой, чтобы окончательно проснуться. А был ли у меня выбор?.. Я кивнул в ожидании дальнейших действий и указаний фрау. Елена подсела к краю кровати, натягивая сапоги. Я сделал тоже самое, поглядывая в деревянный пол с кривыми досками. — Мы что, пойдём глубокой ночью? — осмелился поинтересоваться я. Женщина странно взглянула на меня, будто этот вопрос был вообще неуместный. И это стало небольшим толчком идти на попятную. Я незамедлительно опустил глаза, пробубнив: — Понял. Когда мы вышли из дома, с распростёртыми объятиям встретил нас ночной сосновый лес, в котором круглые года обитала немка. Мне казалось, что дождь продолжался, но это лишь капельки, стекавшие с иголок, попадающие мне на макушку. Надеюсь, что волки нас не настигнут… Кстати, о них… Вероятно, не самая подходящая тема для разговора, но спустя столько приключений, случившихся со мной за всю историю, я решил обратиться к вам, мои дорогие читатели… О, да, это весьма странно, что я решил перебазировать своё внимание таким образом, но я очень часто задаю вопросы, которые, казалось бы, должны быть риторическими, но в действительности могут заставить вас задуматься. Вы никогда не представляли, что бы вы ощущали в этот момент, прогуливаясь по ночному лесу с наручниками и в компании двухметровой фрау? И вы не в первый раз, наблюдая все мои неудачи, насмехались… Я помню, что когда я был ребёнком, мне зачастую приходилось таскаться по врачам, цепляясь в материнскую сухую руку. Именно поэтому я испытал лёгкое чувство ностальгии, когда нелепо шагал по мокрой траве, пропитанной дождевой водой, будто маленькое дитя, которое за собой тащила мама. И часто ли вам приходилось сталкиваться с тем, что большую часть школьного времени вы проводили в местных клиниках, а мама приходила к учителям и просила милости дать задание на дом? Я окреп, да… Однако моё сознание ещё не совсем. У меня никогда не было девушки, наверно потому, что я не был состоятельным мужчиной и моя психика была не окрепшей… И я много погружался в детские грёзы, непременно, как вы. Каждый из нас в детстве любил помечтать о своём будущем, я уверен в этом… Однако всё, что я помню из своего серого детства, лишь капля в море. Есть многие вещи, которые я вспоминать не хочу. И, вот рассказываю вам всё это, а потом думаю… А нужно ли оно? Да и мы прошли такой путь вместе, а разговорились лишь сейчас. Возможно, что эта история будет небольшим посылом… Не суйте свой нос, куда не надо… Или суйте, но осторожно. А я в это время всё шагал спросонья за высокой фрау. И я никогда не задумывался о том, что вся эта ситуация в целом напоминала мне такую картину: волчица таскала за собой беспризорного городского щенка, потерявшегося в лесу. Она могла бы и сожрать его просто потому, что он чужак не из стаи… Но она его сохранила… И этот щенок, что должен был вырасти волкодавом, нелепо сновал под лапами и тявкал, как ненормальный, а гордая волчица даже глазом не повела… Однако у всего этого было одно но… Волчица-то… Вовсе не имела собственной стаи. Она жила на отшибе, не имея единомышленников, и зализывала свои раны в одиночку. И тут на голову ей свалился какой-то щенок, который вцепился зубками в её подранный хвост, а она как шла вперёд, так и продолжала идти, не ощущая груза. И, как вы уже поняли, этим щенком был я… И, вероятно, с того самого момента я буду непременно обращаться к животному прообразу, замечая неоспоримые параллели… Хотя для неё я был не только щенком, но и тараканом, и даже кроликом… Я привык, и мне было не жалко, хоть и слегка обидно. Пускай называет, как хочет. Елена периодически посматривала на меня, будто боялась, что я собьюсь с пути, потеряюсь, и пускай я был прикован к ней. Мы бродили меж высоких сосен, точно заблудшие души, вышедшие на охоту. — Куда мы идём? — спросил я, выискивая повод поговорить. Однако мой вопрос показался ей до жути смешным, заставив фрау прыснуть со смеху. Елена шла вперёд, оглядывая местность, но так ничего и не ответила. Мы продолжали путь, так и не обмолвившись ни единым словом. Правда позднее я задумался, что мой вопрос действительно показался глупым, неуместным. Наша дорога была длинной… Казалось, что мы шли вечность, огибая валуны и поваленные деревья, состарившиеся временем. И мои мысли не покидала идея того, что личность фрау была неоднозначная, что она не так жестока, как мне казалось… Я так задумался, что столкнулся с её спиной, обнаружив сосредоточенный взгляд. Она не заметила меня… Не заметила моей нелепости. Я посмотрел туда же, куда и она. Перед нами была деревушка, заселённая людьми. Там было довольно-таки темно, лишь в некоторых домах горел свет и шумели сверчки. — Ты серьёзно хочешь попросить помощи людей? Немка не отвечала. Она нахмурила брови и пошла вперёд к просёлочной дороге, а я ковылял за ней, как безделушка. — Эй! Н-ну подожди! — Не шуми! — шикнула та, дёрнув рукой, потягивая меня за собой. — Ты живёшь не очень далеко от деревни… Ты не боишься, что какие-то бродяги обнаружат тебя? И я снова не услышал никакого ответа. Мне было жутко интересно, что задумала эта загадочная женщина. Она прислонилась спиной к деревянному домику, затаив дыхание, будто слушая звуки цивилизации. Я с непониманием смотрел на Елену, продолжая шипеть: — Что ты творишь, ты можешь хоть намекнуть?! Она одёрнула меня, прижав спиной к деревянной поверхности, а я ударился головой обо что-то металлическое, пискнув. Фрау дрогнула и с яростью взглянула на меня, готовая придушить на месте. Нам повезло, что нас никто не слышал, никто не откликнулся на мой шум. Мы тихо прошли мимо окна, и мой взгляд упал на засохшие розы на подоконнике, простоявшие тут, вероятно, очень давно. И это натолкнуло меня на одну мысль: «Хозяевам нравится гербарий? А давно ли эти хозяева были дома? Что вообще тут происходит?» — Елена, — тихо позвал её я. — Что? — раздражённым тоном отозвалась она. — Мне не нравится этот дом. Там что-то случилось. Блондинка остановилась, взглянув на меня со вздёрнутой бровью. — Когда это ты начал обладать рентгеновским зрением, Шиллер? — Да нет же, я чувствую это… — Своей ж-ж-ж- — она не успела договорить, как я толкнул её локтем в бок. — Ауч! Она строго зыркнула на меня, затем перевела взгляд на дом, прошипев что-то неоднозначное, но я так и не разобрал что. — С чего ты взял? — Думаешь кто-то стал бы держать на подоконнике сухие розы? — Нравится так людям, чего прицепился? — А я не уверен, пошли проверим! — И как ты себе представляешь, что какой-то огромный медведь заполз в чужую хату с вопросом: «Почему вы держите сухие розы»? — М-медведь? Она промолчала и тихо обошла дом, встав подле покорёженной двери. Я сразу почуял неладное, когда заметил, что она была приоткрыта. — И так… — я вытащил пистолет одной рукой и плотно прижался к стене. — Насчёт три, ты открываешь дверь, а я… Не дожидаясь, фрау открыла дверь и влетела в дом, потянув меня за собой. Меня всего передёрнуло. Я был ужасно возмущён такой необдуманной выходкой с её стороны. — Ты что… Ты… Ты с ума сошла! Это так не делается! А если бы тут был преступник?! — Ты дольше яйца стоишь мнёшь, — пробормотала женщина, оглядывая комнату, скрипя половицами. — К-как грубо… — фыркнул я, пряча пистолет. Я пытался вглядеться в темноту, прищуривая глаза. Окно пропускало свет фонарного столба, что находился недалеко от этого домика. Благодаря этому комната хоть немного, но освещалась. У стенки стояла железная кровать, похожая на ту, что была у фрау в домике… Рядом располагалась тумбочка, на ней будильник в разобранном состоянии. Елена двинулась туда, потянув меня за собой. А я, будучи словно собачка на поводке, послушно двинулся за ней. Фрау рыскала по выдвижным шкафчикам, перебирая какие-то побрякушки. Что-то звенело, что-то сыпалось, а я стоял позади неё и пытался осознать что происходит. Моё внимание было приковано к окну в ожидании кого-то. Было у меня странное чувство, что мы посягали на чужое имущество. — Елена… — тихо и обеспокоено начал бормотать я, почувствовав приближение в нашу сторону. Но фрау, очевидно, была увлечена другим. Она копалась в ящиках так долго и муторно, что я невольно дёрнул её за край плаща, тем самым вызвав раздражение. — Что?! — Т-тут кто-то есть… — И что? — Что ты ищешь вообще?! Блондинка смерила меня хмурым взглядом и вновь развернулась, продолжая своё дело. — Спички. — Спички?! Ты… Ты думаешь, что спичками можно открыть наручники? — Я ищу спички, чтобы закурить. Тут меня в очередной раз переполнила волна негодования. Я начал заикаться и закипать, махая головой в оглядке, шипя и бормоча: — Т-ты серьезно?! Мы сюда не хату пришли обчищать! — А ты думал, что я залезла сюда, чтобы остановить преступника, которого нет? — хмыкнула та. — В-вообще-то да… Я думал, что ты мне поможешь, в случае чего. — Джеймс… — вздохнув, она выпрямилась, взглянув на меня снова. — Я сама преступник. — Ещё есть шанс исправиться… — Забудь, — она нахмурила брови и тихо вздохнула, толкнув ящик, захлопнув дверцу. Мы оба замерли, когда услышали звук снаружи. К двери явно кто-то приближался. Я взглянул на фрау, а фрау взглянула на меня, мотнув головой в сторону окна, мол «ты тоже слышал?» Я развёл руками, жестикулируя, что я именно это и пытался донести до неё минутами ранее. В следующую секунду женщина дёрнула меня за собой, прижавшись к поперечной стене. Из-за маленького пространства, чтобы спрятаться, мне пришлось прижаться спиной к Елене, а Елене к стене. Мы чутко вслушивались в шаги, затем в скрип двери. Кто-то неторопливо её открывал, тяжёлой походкой направляясь в нашу сторону. Меня съедало странное параноидальное чувство того, что в дом вошёл маньяк, некогда убивший хозяина. Помимо этого, как назло, у меня защекотало в носу… Да, меня одолевало желание чихнуть, ибо всё жгло внутри, и я был уже готов, но фрау предостерегла меня от этого, подставив палец под нос, подавив настойчиво подступавший чих. В комнату зашёл старик, которому на вид было около семидесяти лет. И по убранству можно понять сколько лет хозяину. У него была неопрятная длинная борода, неопрятная одежда… Но угрозы мы не ощущали. Мы пялились ему в спину, понимая, что он не заметил нас. Да и сам старик вовсе не был похож на какого-либо преступника. Я тихо выдохнул… И чихнул… Елена взглянула на меня, как на врага народа, совершившего страшное преступление. И мне было крайне неловко, ведь я подставил нас обоих . Старик, естественно, перепугался, резко развернувшись назад. Его хрипловатый шепелявый голос с обеспокоенным тоном донёсся до нас: — Кто вы?! Что вы тут делаете?! Мы молчали, даже не моргнув. — Ну, и? Кто мы? — прошипел ей я. Елена хлопала глазами, отвлекаясь от деда на меня: — Кто мы? Хороший вопрос, как обозначить преступника и детектива одним словом… Я громко прокашлялся, слегка ослабляя галстук, затем неловко улыбнулся: — Я Джеймс, детектив… А это моя коллега… Й-Елена… — Не дай бог… — забормотала та сквозь зубы, стараясь не шевелить губами. — Мы зашли к вам в дом, чтобы убедиться, что здесь нет никаких проблем. Ваша дверь была приоткрыта, поэтому у нас возникли подозрения, что здесь могло быть совершено преступление. Знаете, нынче… Время страшное. Старик почёсывал свою залысину, посматривая то на меня, то на мою «коллегу». — А-а-а… Так я к соседу ходил! — махнул он рукой. — За солью! — В два часа ночи… — хмыкнула фрау. Я прислушался к Елене, вопросительно взглянув на старикашку. Осознавая наше негодование, он поспешил уточнить: — Я с утра кашу варить собирался, а мой сосед уходит слишком рано. С другими я не общаюсь так тесно, как с ним. Я неслышно выдохнул, выразив понимание. — Помимо этого, мы зашли и по такому вопросу, как… — Спички есть? — встряла в разговор женщина. — Елена! — шикнул я, дёрнув наручниками. — Тебя курение волнует больше, чем то, как бы нам снять эти наручники. — И скотч тоже… Рот ему… Заклеить, — тихо рыкнула та, прописав мне подзатыльник. — Ауч! — Так, что у вас случилось? — неуверенно спросил он. Я долго тёр слегка ушибленную макушку, вжимаясь в плечи, и поднял глаза на дедушку, вежливо улыбнувшись: — Тут такое дело, дедуля… Мы немного повздорили и попали в ловушку, — я приподнял руку, позвякивая наручниками, — а ключи потеряли. У вас не будет шпильки или чего-то такого?.. Старик осмотрел сначала меня, а затем высокую женщину, чья голова чуть ли не подпирала собой потолок. — Да я бы с радостью, но… Боюсь, нет. Я сам беден на материалы. Елена вздохнула громче и разочарованнее меня: — Ни спичек, ни шпилек, ни скотча. Жизнь — сплошное разочарование… — Не драматизируй. — Да вот ещё… Подарила мне судьба таскаться с клоуном. Я громко топнул ногой, попытавшись отшугнуть Елену, но это когда-либо действовало? Наши взгляды пали на старика, когда она с задумчивым видом странно озирался на неё, словно что-то заподозрив. Он поглаживал свою бороду, вертел головой, подходя чуточку ближе, благодаря чему мы ощущали едкий запах старины. — Твоё лицо мне очень знакомо, — обратился к ней дедушка, прищуриваясь. Фрау застыла, прищуривая свои глаза, она ступила на шаг ближе, склонившись над маленьким человечком, мысленно вдавливая его в пол своим ростом. — Неужели? — Ты же… — Кто бы я ни была по-твоему, советую хранить молчание, если не хочешь, чтобы я засыпала твои глаза солью. Звучала она устрашающе, приблизившись лицом к нему. Я даже слегка вспотел, ощущая этот знакомый дискомфорт в душе. Старик беспомощно перевёл глаза на меня, а мне пришлось хранить молчание и отводить глаза в сторону. Моим глупым решением стала идея разбавить атмосферу фразой: — Даю руку на отсечение! Она может, — улыбнувшись во все тридцать два зуба, я приподнял свою кисть, указав на фрау. — Пошли, Елена, мы спешим. Я настойчиво потянул женщину за собой, покидая дом. Она нехотя ступила следом, ещё раз зыркнув в сторону дедули, пригнув голову, чтобы выйти за порог. — Я не понимаю, — продолжая выказывать своё возмущение, я быстро шёл прочь с деревни. Фрау оставалось только плестись за мной. — Какого чёрта ты такая грубая?! Один твой тон мог бы выдать, что ты та самая… Кхм… Та самая. — Чтобы он не совал свой крючковатый нос куда не надо… — холодно отрезала немка, остановившись, из-за чего я невольно дёрнулся назад, когда понял, что одному мне не получится сдвинуть её с места. Я встал следом, поставив руку в бок. — С твоим характером мы далеко не уйдём! Ты можешь хоть немного быть… Повежливее?! Мои отчаянные попытки утянуть женщину за собой не увенчались успехом. Она молчала, спокойно сверля меня взглядом. Когда мои силы были на исходе, я встал, громко и часто дыша. Наши кисти были в красных отметинах из-за наручников, которые сдавили нас. Я подавлял болевой стон из-за впивающейся железяки, но сама фрау была будто из железа. Я был уверен, что ей тоже больно, но она не подавала виду. Совсем никак. — Что мы будем делать? Пойдём искать по другим домам? Фрау без лишних слов в очередной раз взглянула на меня и пошла вперёд, утягивая меня за собой. Я кряхтел, держась за кисть. — Ай-ай-ай! Не так резко!***
Мы шли в даль, покидая деревню, встречая рассвет, где за горизонтом виднелся блёклый свет солнца, скрывающийся за тонким слоем тлеющих облаков. Трава приятно отдавала запахом капель дождя, и первые птицы, проснувшись от ночной спячки, радостными, но ещё сонливыми песнями встречали новый день. Природа здесь удивительна… Позади нас был Нойштадт, а мы плутали по зелёному полю, изучая каждый цветочек, распустившийся этой весной. Я взял Елену за руку, будучи ведомым. Мне было дико неудобно мотылять кистью, ибо наручники немного сдавливали её. Фрау не была против, она спокойно сжала мою руку в ответ и продолжила путь. — Я никогда не думал, что чтобы найти способ выбраться с оков, нужно проделывать такой большой путь. Блондинка мне ничего не ответила, продолжая идти вперёд, а я беспомощно брёл за ней, чувствуя лёгкую усталость в ногах. — Может передохнём хоть немного? — Так быстро сдулся? — Сдулся?! Уже пять утра! Если ты можешь круглый год находиться на ногах, то не все ж такие машины! — возмутился я, уже не боясь повышать голос. — Господи, какая же ты истеричка… — забормотала она, не обращая на меня своего взора. — Я не истеричка! Это всё из-за тебя! Если бы ты повиновалась, то ничего бы не было! — С каких это пор я должна повиноваться таракану? — Я не таракан! — Щенок. — И не щенок! Я мужчина! Над нами повисла пауза, Елена медленно развернулась ко мне, надувая пухлые губы, подрагивая подбородком, её глаза немного слезились, а брови встали домиком. — Ч-что ты делаешь? Фрау медленно качала головой, не меняя своего лица, затем тонким шепелявым голоском поддразнила: — Господи, мужчинка… Ты ж моя радость… Мужчинка… Злой преступник не позволяет тебе самоутвердиться, боже, какой плохой преступник. Я опустил веки, наблюдая эту картину. — Ты выглядишь сейчас очень глупо… — Не глупее тебя, Шиллер, — она расслабила лицо, плавно переходя от наигранной жалобной мимики к каменной и безэмоциональной. — И не смей капать мне на мозги… Мне ничего не стоит с размаху наступить каблуком на твою черепную коробку и раздавить её. — Ты этого не сделаешь… — я нахмурился, показав немного зубы. — Сделаю, почему нет? — Потому что у меня пистолет! — Который ты держишь, как дебил. — Й-я нормально его держу! — Как мороженое. Я залился румянами, растерявшись. Потеряв хватку, мне оставалось лишь заикаться: — Н-нет! — Или даже как х-… — Заткнись! — не ожидая от самого себя я дотянулся, прописав ей пощёчину. Елена отдёрнула голову, ошеломлённо посмотрев в сторону, и только спустя секунды ко мне пришло осознание что я наделал. Я расширил глаза, взглянув на свою ладонь, затем на фрау, что смотрела в сторону, потирая ушибленную щеку. — П-прости, пожалуйста! Я… Я не хотел, клянусь! — я знатно перепугался, ведь я вовсе не преследовал цели шлёпнуть её. Елена спокойно взглянула на меня, не убирая ладони. Как ни странно, она не была зла, не выглядела обезумевши, хотя у неё было на это право. Я медленно потянул фрау за предплечья вниз, убирая её ладонь. Там была красная отметина, несильная, но заметная… Я поджал свои губы, в следующую минуту прижавшись ими к её щеке. — Честное слово, я не хотел, просто я… — Ущемился?.. — хмыкнула она, пусто взглянув в мокрую траву. — Я оскорбился, да, но я... Немка усмехнулась, подавленным тоном проговорив: — Мой отец постоянно давал мне пощёчины, когда напивался… Я затих, касаясь её другой щеки. Неожиданный ком подступил к моему горлу, и я ткнулся в её ушибленную щеку, с легкой периодичностью целуя, продолжая безостановочно извиняться: — Я вспылил. Я правда вспылил… У меня у самого детства было трудное… Мой отец тоже частенько избивал меня… Я не хотел, чтобы ты погружалась в такие воспоминания из-за меня… — Твой отец? — она взглянула на меня, внимательно рассмотрев. Я молча кивнул, чуть-чуть отодвигая её бакенбард, чтобы поцеловать ещё разок и отпустить. — Мой тоже был тем ещё паршивцем… — Расскажи… Я вздрогнул, посмотрев на неё, затем чуть качнул головой, улыбнувшись: — Давай позже… Я… Я пока не знаю с чего начать. Она усмехнулась, продолжая изучать меня взглядом: — Вот оно что… — Лучше скажи, ты простишь меня? Фрау помолчала немного, затем тихо рассмеялась, потрепав мою щеку, дунув мне в лицо, и немного грубо подтянула за тыльную часть шеи к себе, прислоняясь лбом. — Прощаю, щенок… Я раскрыл глаза, наполнившиеся детской наивной радостью, и вздохнул от облегчения, немного расслабившись.***
Безграничные поля тянулись вперёд, и мы шли к бесконечному горизонту, выровнявшись. Мы держались за руки, потому что я очень устал торопиться за ней… Да и разговорились, как никогда раньше… Я пытался поведать ей о своей учёбе и деятельности как детектива. Она смотрела вперёд, изредка поглядывая в мою сторону, улыбнувшись как-то тепло… По-доброму, чтоли… С лёгким прищуром. Я никогда не ощущал столь долгого взгляда на себе, не замечал, как пылали мои щёки. Я моментально убирал глаза, опуская их к траве. Никогда в жизни мне не удавалось поговорить с убийцей так тесно… И такой приятный осадок, тёплым молоком разливался по груди, сладкий, как мёд… Я пытался расспросить её о жизни, о мотивах её преступлений, но отвечать мне она особо не желала… Её густые ресницы слегка порхали на ветру, ласкающему наши лица. И я вовсе не давил на неё, я вежливо продолжал беседу, пытаясь предотвратить молчание. Затем мы устроили небольшой причал, где расположились под яблоневым деревом… Я пытался тянуться за плодами для нас двоих, но это было невозможно… Зато она приподнялась и дотянулась до самой первой веточки, сорвав два не совсем спелых яблока… Я потёр своё о рукав плаща и надкусил… Кисловато, но есть можно… Тёплое солнце грело нас… Её окаменевшее, но большое сердце и моё маленькое наивное… Мы слушали пение птиц, пытаясь узнавать разновидность по звукам. Елена без проблем могла бы сказать тебе, какой птице принадлежит то или иное пение… И я искренне удивлялся этому. На самом деле, когда ты долго живёшь среди дикой природы, то невольно сам становишься её частью… Она была чертовски умной, несмотря на школьные оценки, которые оставляли желать лучшего… Фрау Майер ненавидела учиться для результата, она любила учиться для себя и учить то, что ей хотелось. Мы прислонялись спинами, служа друг для друга надёжной опорой… Впервые солнце светило так ярко и небо было столь голубым, что вся окрестность приобрела живописные и сочные цвета… Я глубоко вздохнул и закрыл глаза, с шёпотом произнеся: — Елена… — М? — откликнулась она, рассматривая небо. — Скажи, тебе бывает одиноко? — Мне не привыкать… — усмехнулась фрау. — Почему ты спросил? Я тихонько вздохнул и повернулся к ней, уложив подбородок на её плечо. — Потому что я частенько чувствую себя одиноким… Она никак не отреагировала на столь наглый жест с моей стороны, продолжая изучать пространство вокруг себя. — Ну, и кто тебе виноват? — Вероятно, я сам… Я не умею общаться с людьми, я глуп… Застенчив. Немка промолчала, аккуратно отстранившись. Я поднял глаза, почувствовав на себе её взгляд. Её манера оценочно рассматривать людей всегда смущала меня, в особенности, когда она делала это со мной. — У тебя больше возможностей, чем у меня… Тебе нужно общаться с людьми. — Знаешь, — я посмеялся, почёсывая щеку, — как ни странно, но с тобой мне общаться даже легче, чем с моими коллегами. Я… Я не знаю почему, но… Так выходит. Елена рассмеялась, покачивая слегка головой, и снова развернулась от меня куда-то в сторону, оставив за собой право сохранять молчание. — Идём, нам нужно найти что-то, что бы могло открыть наручники, — с этими словами она встала и медленно двинулась вперёд, а я нагнал её и тихонько пошёл рядом…***
Наше приключение всё продолжалось… Мне казалось, что ещё немного и мы выйдем к границам Чехии… Но мне было так всё равно… Это странное чувство эйфории, которое появилось из ниоткуда. Елена остановилась совершенно неожиданно для меня, когда мы подошли к каким-то развалинам. Фрау прищурила глаза, а я наблюдал то за ней, то за теми людьми, что перетаскивали ящики. — Шевелись! — командовал один, зажимая сигарету в зубах. — Я не хочу, чтобы заказ заставлял себя долго ждать… Я насупил брови, слегка пригибаясь, чтобы казаться менее заметным. Когда мужчина поворачивал голову, Елена неожиданно дёрнула меня в сторону, скрывшись за полуразвалившейся стеной, зажимая мне рот. — М-гм-м! — недовольно замычал я, кусанув фрау за палец. — Ты мне чуть руку не отсекла! Елена потрясла своей кистью и глянула на меня, серьёзно нахмурившись: — Ты бы так и стоял, как истукан… — Почему мы прячемся? — Там компания бандитов… Контрабандисты… Наркоторговцы… — Тогда тем более нельзя прятаться! Торговля наркотиками уголовно наказуема! — прошипел я и с уверенностью пошагал к ним, но Елена вновь дёрнула меня обратно к себе, на этот раз заставив ткнуться в грудь. — Да что опять?.. — забубнил я. — Я не буду кусать тебя за грудь… — А ты попробуй, и будешь питаться только через трубочку. Я шумно фыркнул и запрокинул голову, уложившись подбородком на ложбинку. — Ты испугалась? — И не думала даже… Их семеро, у всех пистолеты… А нас двое. Я задумался и посмотрел в сторону, тихо выдохнув: — Но это так нельзя оставлять… — затем перевел взгляд на женщину, не поворачивая головы. Елена смотрела куда-то в другую сторону, а затем осознала, что эта невинная мысль была обращением к ней. Она вздёрнула бровь и взглянула на меня. — А чего ты на меня-то смотришь? — Помоги мне оправдаться за счёт другого… — Ох, раз уж ты не можешь решить главную проблему, ради которой ты тут находишься, значит будешь выкупаться за счёт других преступлений, да? Без меня, Шиллер. Она снова отвернула голову, нахмурив густые чёрные брови, но и минуты не прошло, как она повела глазом в мою сторону, заметив, что мои щенячьи глаза были сильным оружием, свалившим её наповал. Женщина вздохнула и зарычала, быстро ринувшись к ним, но я зацепился за её руку, силой останавливая, скользя ногами по траве. — Стой! Мы не можем просто пойти к ним в лоб! — Минуту назад ты это и хотел сделать, идиот… Мы переглянулись, затем резко уползли в другую сторону, спрятавшись за неглубокую вмятину на земле, заросшую травой и напоминавшую немного бывший окоп… — Надо обезопасить самих себя, обезвредив их оружия… — тихо пробормотал я. Фрау молчала, едва слышно выдыхая. Наши сосредоточенные взгляды устремились к ним. Елена была надо мной, пригибаясь чуточку ниже, а я ощущал, как её массивная грудь упиралась в мою макушку. Меня будто вдавливало в землю… — Кхм… Елена, ты не могла бы убрать свою природную силу с моей головы? Блондинка взглянула вниз, затем вперёд, прижав ладонью мою голову к земле. — А ты не выкаблучивайся… — Я разве виноват, что у тебя грудь б-большая?! — А я виновата, что у тебя голова ещё на месте?! — Не смешно… Совсем не смешно, — фыркнул я, посмотрев в траву. Мы наблюдали за ними и поджидали нужного момента, чтобы вырубить одного за другим… Всю дорогу Елена бранила меня за то, что ввязалась в это… Однако… Однако я всё испортил, когда на меня напало желание чихнуть в очередной раз… Елена почувствовала, что я была уже готов, она глянула вниз, затем испуганно на контрабандистов, и пригнулась ниже, дёргая моё плечо: — Э! Э! Э! Вот здесь такой фокус уже не пройдёт! Давай кончай! — Й-й-я не… — Чихай в себя… Чихай в ладонь… Чихай в- Я чихнул в голос. — …Себя… — искривив уголки губ, Елена опустила веки. Я выпрямился и шмыгнул носом, утерев его плащом, как только почувствовал облегчение. Моё лицо переполняло чувство умиротворённости, и я улыбнулся на выдохе: — С облегченьицем… Правда до меня не сразу дошло, что все семеро человек уставились на нас. — П-постой… Почему они сморят на нас? — Потому что ты дебил. Меня передёрнуло, но я не успел сообразить, как один из них подошёл к нам ближе: — Эй, вы, голубки! — Ч-что?! М-мы не- — Сношаться надо в других местах! — мужчина засмеялся, а следом подхватила и его компания, разразившись громким оглушительным смехом. Я дёрнул бровью и был уверен, что от такого стыда был похож на спелый помидор… Я не мог подобрать нужных слов, но чувствовал, как Елена начала медленно буквально вырастать из земли… И только тогда во мне проснулась нотка смелости и уверенности. — О-о-ох… Я был бы осторожен со словами… Куча контрабандистов резко сменились в своих лицах: их улыбки пропали, а смешки затихали… Мне было интересно, насколько же именно высока эта фрау, что все эти люди так задрали головы… Я приподнялся следом, посмотрев вверх… Двухметровая женщина находилась в готовой стойке, накрывая меня, будто живой навес. Она не выглядела безумно, ибо её взгляд был весьма серьёзный и хмурый, но оскал звериный. Сколько я себя помнил, я только и замечал смену её настроения по бешеным глазам. Эти две мелкие точки могли беспорядочно бегать, а из уст вырываться глубокий утробный смех… И лицезрев эту ненависть сейчас, могу с уверенностью сказать, что ведёт она себя иначе… — Мужики, это же она! — крикнул один из помощников, указывая пальцем. — Это её найти не могут! С этими словами Елена накинулась на жертв, а я беспомощно буквально полетел за ней, как за неуправляемой лошадью, пища, вскрикивая, и моля о пощаде, чувствуя, что рано или поздно, она мне оторвёт эту несчастную руку. — Й-Елена! Елена! Елена! Нет-нет-нет! Остановись! Рука-рука-рука! Ай! Но её было уже не остановить… Её разум затмился ненавистью и гневом. Женщина схватила железную балку, попавшуюся ей под руку… Ловко покрутив ею, она крепко сжала оружие, набросившись на одного из них. Мужчина, ростом примерно такого же, как я, оборонялся, подставляя доску, которая разлеталась в щепки от столь мощных ударов. Она воткнула эту железяку ему в глаз, спровоцировав на болевой крик. Елена силой подняла его над собой и отбросила в толпу надвигавшихся на нас других бандитов. Неожиданно меня охватила паника, и я вовремя обернулся, заметив, как главарь этой банды заряжал ружьё. — Елена! — я вовремя предупредил её, заставив фрау обернуться и моментально предпринять решение. Она толкнула меня в сторону и тут же отстранилась в противоположную… Пуля разломила наши оковы, благодаря чему мы оказались свободными… И она прошла чётко между нами, ведь пару миллиметров в сторону, и кто-то бы получил серьёзное огнестрельное ранение… Я упал в траву, с ужасом наблюдая следующую картину: Елена устояла на ногах, проехавшись ими слегка назад. Мужчина в ужасе понял, что одним выстрелом убрал все ограничения на её движения, и теперь убийца была неудержима… Елена заулыбалась во все тридцать два зуба, вооружившись той же балкой, и с размахну ударила его, откидывая в сторону. Преступники поняли, что по одному фрау не завалить, и они постарались окружить её. Женщина выпрямилась, наблюдая, как они становились всё ближе и ближе. Держась за балку, она покрутила её в руках и воткнула силой в землю, покрутившись, как на шесте, тем самым ногами снеся толпу. Один очухался и вскочил на ноги, попытавшись с кулаками броситься на неё, но Елена вовремя махнула балкой в его сторону, пробив лоб насквозь, что острая конечность вышла через затылок… Жуткая картина… Их осталось четверо, и все четверо зарядили оружия, наставив на неё. И тут я понял, что был обязан вмешаться. Я потянулся в карман за пистолетом, наблюдая, что как бы Елена ни казалась сильной, против огнестрельного оружия она ничего не сможет сделать… Я подорвался с места и без предупреждения выстрелил одному в коленную чашку, другому в запястье, третьему в плечо, а четвёртому в лодыжку. Все противники были обезврежены. Я облегченно вздохнул, прийдя к такому выводу, что я был готов пожертвовать репутацией ради неё и нарушить все правила… Странно… Почувствовав на себе взгляд, я невольно глянул в её сторону, заметив лёгкую улыбку одобрения. Предательский румянец подступил к моим щекам, укрывая меня в мурашках. Фрау вновь посмотрела в сторону контрабандистов, подходя ближе, чтобы наступить одному каблуком на грудь. — Мне абсолютно плевать кто вы и чем вы тут занимаетесь, но если хоть один из вас пикнет о том, что видел меня… — угрожающе зарычав, Елена склонилась чуточку ниже, сцапав одного за горло, силой заставляя его смотреть в её глаза. — Я вопьюсь когтями в ваши горла и вырву с корнем ваши члены. Ясно? Я видел животный страх в их глазах и нервные кивки сквозь болевые стоны. Я видел, как они дрожали и с замиранием сердца наблюдали за хищницей, покорившей их… Елена выпрямилась и осмотрела привал, взглядом отыскав маленькую шпильку на краю стола. Вздохнув, женщина подобрала предмет, освободившись от наручника, затем подошла ко мне ближе, помогая моей руке почувствовать такую же свободу. Я с облегчением вздохнул, оглаживая кисть, на которой красовались яркие следы… — С-спасибо… — вежливо поблагодарил её я, собирая частички разломанных наручников. Она смерила меня серьёзным видом и спокойно пошла назад, разминая свои изящно длинные пальцы. Я остался смотреть ей вслед до тех пор, пока она не позвала меня: — Ты долго там будешь стоять? Опомнившись, я двинулся за ней, слегка спотыкаясь по дороге.***
Закончив сразу несколько дел, мы шли обратно домой. Оказывается, мы прошли так долго, что дело близилось к вечеру, а мои ноги меня не слушались… Я шатался из стороны в стороны, ощущая, что торс меня больше не держал… — Брось меня… — драматично на вздохе выпалил я. — Я дойду сам. Я устал… Елена остановилась и повернулась, пригибаясь к моему уставшему лицу: — В чём дело, детективишка? Короткие ножки не несут тебя больше? — Не-а… — ответил я, зевнув. — Я отдохну… Ты иди… — Чтобы ты в трёх соснах заблудился? — скептично хмыкнула та, подхватывая меня, чтобы усадить себе на спину. Я по инерции обхватил её шею, а она взяла меня под ноги, продолжая путь назад. Я чувствовал себя ребёнком, которого катали на спине, и сквозь сонливое изумление я ощущал большую значимость, что даже немного ожил. — А мы отличная команда, фрау! — рассмеялся я, прижимаясь к той теснее. В ответ она лишь хмыкнула и побежала быстрее по полям, огибая мелкие ямки, усыпанные цветами. Когда солнце совсем село, мы решили устроить привал под большим деревом около крупного озера. Елена осторожно стянула меня с себя, усаживаясь под ним и прислоняясь к его мощному стволу. Я вдохнул запах свежести, и меня потянуло на сон лишь сильнее. Я уселся на коленки и подполз к ногам фрау, пристроившись между ними так, чтобы я мог со всеми удобствами облокотиться и откинуться на её плечо. Она снова не возразила, а продолжила рассматривать водную гладь и слушать пробуждающихся ночных сверчков. Мы погрузились в молчание, изучая звуки природы. Я неслышно вздохнул, ощущая дыхание женщины… Некая мысль пришла мне в голову, которую мне, зачем-то, захотелось озвучить: — Елена… — Чего тебе, — спокойно ответила та, глядя вперёд. — За все эти месяцы, что я пытался поймать тебя, я замечал, как ты менялась… Женщина дрогнула и посмотрела на меня, развалившегося на её плече. Я продолжил: — Ты стала общительнее, начала мыслить трезвее и была меньше подвержена резким перепадам настроениям и бесконтрольного безумия. Фрау смягчила взгляд и чуть улыбнулась мне, покачивая головой: — Ерунда… — Нет, говорю, как оно есть на самом деле… Ты стала немного иной. Более светлой, чтоли… Женщина вздохнула, затем после некоторого молчания ответила: — Должна признать, Джеймс, что ты первый мужчина, который не вызывает у меня чувства отвращения… И, возможно, ты дал мне понять, что ты сам иной… — Иной… — повторив её последние слова, я слегка покраснел, почесав щеку. — Не кобель… Я сонно улыбнулся, ткнувшись носом в её гладкую кожу, тихонько нашёптывая: — Не кобель… Я ощутил, как она слегка обхватила меня, заставив прижаться чуточку плотнее, почувствовал, расположившуюся голову на моём затылке, но помимо этого, я познал лёгкое чувство озноба от вечернего холода. И сквозь сон я уже ощущал, как вокруг меня обернулась тёплая ткань… Вероятно это был её плащ…***
Мы проспали до самого утра, и я проснулся от ощущения, что лежал уже на траве, укрытый чем-то тёплым. Мои глаза разлеплялись весьма тяжело, и я слегка приподнял верхнюю часть тела, заметив, что я был укрыт её плащом. Значит, она была неподалёку. Оглядевшись по сторонам, я поднял глаза на самую нижнюю толстую ветвь, с которой виднелась свисавшая когтистая рука и нога в длинном сапоге. Похлопав пару раз ресницами, я аккуратно поднялся, подходя к знакомой ручке, слегка взявшись за неё… Фрау никак не отреагировала. Тогда я нежно похлопал по ладони, подёргал её, поигрался с пальцами, рассмеявшись, чтобы разбудить её. — Фрау Елена, пора вставать… С ветви раздался сонливый стон, и стали заметны утренние потягушечки. Елена перевалилась на живот и выглянула ко мне, разглядывая одним глазом (второй был зажат рукой, от того она и бормотала нечётко): — Ну чего тебе, Шиллер? Ты так и будешь цепляться за меня? — Нам пора идти дальше… Зазевавшись снова, женщина спрыгнула ко мне на землю и взяла с моих рук свой плащ, перекинув его себе через плечо. — Пора, значит пора. Я быстро побежал за ней, и наше путешествие вскоре подходило к концу. На горизонте виднелся Нойштадт. Елена выпрямилась, осматривая местность и с уверенностью заявила: — Дальше сам… Я стоял слегка потерянный, но, в то же время, какой-то замечтавшийся, пока не опомнился с её слов… — Т-точно… Я… Я пойду? Елена осмотрела меня и без лишних слов дёрнула головой вперёд, поставив руки в боки. Я послушно кивнул и ринулся дальше, но ощущение того, что я что-то забыл, мешало моему моральному комфорту. Я остановился, посмотрев уходящей Елене, и крикнул: — Елена! Женщина обернулась, взглянув на меня. — Спасибо за всё, — продолжил я чуть тише. Ответа не последовало, лишь лёгкая ироничная улыбка, которую я узнаю из тысячи. Она спокойно развернулась и пошла дальше, оставляя меня ловить её черты только взглядом. Я долго смотрел ей в спину, затем развернулся и поспешил бежать домой, обдумывая в голове план как я буду изъясняться коллегам, но эта улыбка фрау не покидала моего сознания…***