***
Раннее утро было поглощено туманной пеленой, горизонты меркли и превращались в пустошь. Даже за окном создавалось такое впечатление… Ничего не видно. Ничего, кроме хижины не существовало. Утерянные сосны в густой невесомости под тяжестью воздуха сгибались… Ли лежала в постели, придерживая сонного «сыча», будто сокол, пригревший под своим крылом чужеродного птенца. Она изредка с любовью поглядывала на девочку, наклоняясь, что вновь вдохнуть запах её неряшливых волос. Ребёнок сладко сопел, ощущая неописуемый комфорт в руках «тёти Елены»… Немка слегка усмехнулась и мягкими губами прижалась к виску малышки, наслаждаясь тишиной и приятной ленью.***
За завтраком Елена вновь казалась рассеянной. Нетипичное состояние для столь сосредоточенной фрау с каждым разом чаще и чаще поражали её навыки щепетильности и внимания, и она пропускала весьма очевидные вещи. Саша не задавала лишних вопросом, думая, что она немного не проснулась. Да и в принципе юная Кауц старалась не сильно вмешиваться во внутреннее состояние фрау. Болтая ножками, девочка активно общалась с ней, хотя большую часть информации Ли попросту не слушала, но машинально кивала. — Когда я вырасту, я стану полицейской, как мой папа! — Твой папа полицейский? — блондинка повернулась к ней, собирая опустошённую посуду. — Да, когда-то он был уважаемым человеком, но после смерти мамы он потерял себя… Я же рассказывала! Женщина молча пронаблюдала за девочкой и подошла к раковине, складывая тарелки и чашки. — И такое бывает… — вздохнула Елена. Неожиданно для себя она застыла, уставившись в стену. Что-то ударило ей в голову, что-то заставило блондинку отложить посуду и подойти к дверям, распахивая их. Ощутив запах гари, Елена поводила головой из стороны в стороны, пытаясь уловить источник этого смрада. За деревьями ничего не было видно… Она тихо прошла дальше, встав у последней сосны на её пути. Где-то с центра виднелся столб дыма. Кауц выбежала следом и вцепилась в ногу Елены, всматриваясь туда же, куда и она. Не отводя своих глаз от жуткого вида, Елена тихо спросила: — Саша, скажи, где ты живёшь? — У тебя дома. Фрау замолкла и посмотрела на ребёнка с приспущенными веками. — Логично, а законно? — Я живу у тебя незаконно? — Хорошо, зайдём с другой стороны: где живёт твой папа? — Ой, ближе к центру где-то. Я в адресах не разбираюсь, а только визуально. — Хорошо… — протянула фрау, затем нахмурилась, натягивая на себя плащ. — То есть плохо… Какой этаж? — Первый… А что случилось? Немка оставила её без ответа и быстро побежала к городу, огибая завалы и камни. Она перепрыгивала сломанные деревянные ограждения пробираясь к городу, не взирая на то, что может быть легко поймана КГБ средь бела дня…***
Мы с компанией торопились к месту события в центре города. Там собралась толпа зевак, что заподозрила неладное… В это время пожар разгорался на всю и охватывал каждый сантиметр многоквартирного дома. Пожарных всё не было, да и в маленьком городке было очень туго не только с полицией, как оказалось. Джаспер смотрела на языки пламени и столбы дыма, взмывающие в серое небо. — Курение в постели? — А может быть бытовой газ? — задумчиво спросила Пери. — Тогда был бы «бабах»… — ответил я, опуская глаза обратно к толпе, там я заметил чёрную тень, пронёсшуюся через эту толпу. Я не сразу уловил черты фигуры, как она ринулась в выбитое под давлением окно. «Кто это?..» — спросил я самого себя. В моей голове промелькнули мысли, я попытался воспроизвести хотя бы маленькие кусочки из образа незнакомца. Однако осознание ко мне пришло не сразу, но оно, всё же, пришло… — Ли?.. — я распахнул глаза, пробираясь через толпу к эпицентру. — Джеймс? Куда ты?! — послышался крик Пери мне вслед, но я их не слушал. Я извинялся, пробираясь через людей, подходя ближе к дому, поднимая глаза к окну, откуда пламя било сильнее. Я вскрикнул: — Ли!!! — я хотел ринуться за ней, но Джаспер и Пери задержали меня. — Джеймс! Совсем с дуба рухнул?! — одёрнула полицейская. — Она там! Это она! — я с волнением посмотрел в её сторону. — Это не может быть она! Её могут словить! — Н-но… Но… — я недоверчиво оборачивался к дому, учащённо дыша и с волнением наблюдая за разворачивающимися событиями.***
Фрау влетела в окно, споткнувшись о валявшуюся древесину. Опираясь о локти, она привстала и подняла глаза, чтобы оценить обстановку. Пламя охватывало потолки и стены, пробираясь ближе, дабы огненной стеной зажать её саму. Елена выпрямилась и быстро побежала по коридору, вовремя уворачиваясь от деревянных креплений, что падали вследствие пожара, распространяя больше огня. Где-то ей приходилось пригибаться, а где-то — перепрыгивать, пробираясь через узкие ходы. Пламя мешало тщательно разглядеть пути, и угарный газ, пожирающий свежий воздух, заставлял её периодически кашлять… Запредельная температура выжимала всю влагу из тела… Ли вбежала в одну из комнат, вцепившись в дверные косяки, обращая внимание на догорающее тело в дряхлом кресле. Мужчина, по давним рассказам Саши, очень напоминал её отца… И расположение дома… И первый этаж… — Фэрис! — крикнула фрау, тяжелее задышав. Было поздно… Именно вокруг него и был главный источник задымления, а в последствии, и страшного пожара… — Дерьмо… — отчаянно выругалась женщина. — Что я скажу ей… Ли замолчала, вслушиваясь в треск пламени и обламывающейся древесины. Откуда-то с верхних этажей послышался детский крик, который привлёк её внимание… — Помогите! Помогите! Кто-нибудь! Папочка! Мне страшно! Елена очнулась и быстро выбежала из комнаты, вслушиваясь в крик. Она быстро побежала к лестнице, подняв глаза на верхние этажи. Да, крик доносился оттуда, и его нельзя было ни с чем спутать… Женщина стремительно побежала наверх, а затем по коридору, расталкивая древесину, однако из-за пожара трухлявость полов была оправдана… Ногой проломив доску, она споткнулась и упала, и без того ощущая, что нехватка кислорода отбирала её силы. Тяжело выдыхая и захватывая остатки воздуха, перед карамельными глазами немки всё плыло… Она опустила голову, не в силах подняться… Очнулась она из-за шагов, эхом приближавшимися к ней… Звуков огня слышно, почему-то, не было. Ровная походка и гордая осанка — нечто, что обошло её стороной, не выражало никакой озабоченности к происходящему. Будто этот пожар совершенно не трогал её… — Вставай, — твёрдо и приказным тоном послышался грубый женский голос. — Ты… Голос был, словно эхо… И головы поднять было нельзя, а лишь смотреть на элегантно длинные ноги в нечетком своём изображении. — Вставай. Мы неподвластны пламени… — голос эхом донёсся до неё. — Мы через это проходили. — Мы?.. Ли хлопала глазами, утирая их из-за слезоточивости угарного газа. И с каждым морганием фигура удалялась, а затем и вовсе ушла за угол… — Моя Фройляйн… Иди за мной… Елена подорвалась и, точно по зову, попыталась бежать дальше, вытаскивая ногу из проломленного ею же пола. Заглянув за угол, она заметила высоченную фигуру её роста, ускользающую от обманывающих её глаз за другой угол. — Пламя слышит нас… Блондинка остановилась, и, прокашлявшись, её тело будто бы само понесло её. — Ты что тут делаешь? Здесь опасно! — отчаянно воскликнула Елена, цепляясь когтями за дверной косяк. Фигура остановилась, оборачиваясь к женщине. Тогда Ли распахнула глаза шире, заметив знакомую повязку на глазу, улыбку, выражавшую неясные побуждения, китель… Та самая форма. — Ты… — колени немки задрожали, она опёрлась о стенку, усаживаясь на пол под тяжестью собственного тела. Плавающие очертания женщины в глазах Ли были злой шуткой её сознания… Она не могла поверить тому, что видела, но она видела это… — Ты сможешь… — Я… Я не могу встать, ноги не держат… Ли смотрела на злое пламя, распространявшееся за спиной фигуры, затем на саму фигуру и вымолвила: — Тётя… — Не повторяй моих ошибок, Ли… Во имя Лу… Пламя чувствует страх… — Куда мне идти… Фигура молчала, очевидно, закуривая, поднося что-то ко рту, выпуская чёрные клубы дыма, а затем развернулась и медленно пошла в огонь… — На зов сердца… Эхо растворилось вместе с фигурой и расступившимся перед ней огнём. Елена встряхнула головой, вернувшись в реальность, и заметила проход, где вдалеке виднелась последняя комната, откуда доносился детский крик. Она ринулась туда, выбив плечом дверь в комнату, заметив ребёнка, в страхе вжимавшегося в кровать. Это была девочка, на вид которой было около семи лет. Температура искажала реальные цветовые гаммы, но было видно, что волосы ребёнка были тёмные, а испуганные глазки светлые. Кроме того, она вспомнила, что была в этой квартирке ранее, а также вспомнила и саму девочку… По глазам малышки Елена поняла, что эта девочка могла вспомнить и её… — Ты… Ты тот самый Дрезденский демон! Ли вздохнула и, не убирая своих глаз от перепуганного чада, села на корточки, присогнувшись. — Да, среди детей я популярна, оказывается. Беги сюда, скорее. — Я не могу! Я… Я боюсь! — Эй… Я видела твоего отца однажды. Он бы хотел видеть свою дочь смелой девочкой… — убеждала её фрау. — Поэтому тебе нужно решаться… Если ты не хочешь стать копчёным ребёнком. Малышка долго смотрела на спасительницу, затем осмотрелась по сторонам на подступавшее пламя и дырку в полу. — Я поймаю… — Ли протянула руки, не отводя глаз от неё. Ступив сначала одной ножкой, затем другой, девочка быстро побежала к Елене, с разбегу прыгнув в её руки. Немка ловко успела её подхватить, вставая с ней на ноги. — Так держать. — Куда нам теперь? — девочка цеплялась в шею женщины, прячась в её волосах, что пропахли палёным. Ли не ответила ни слова, вспоминая маршрут, по которому шла. Она быстро побежала обратно, замечая, что полы становились трухлявее, а языки пламени, казалось, начали распространяться быстрее. Фрау неслась со всех ног, замечая, что полы рушились за ней. Ей пришлось затормозить ногами, когда перед ними обвалился потолок и загородил путь. Сдерживая кашель, Ли побежала в другую сторону, обратив внимание на лестницу, что обрушилась прямо перед ними. — Что нам теперь делать?! Ли нахмурилась, вновь промолчав. Она обернулась назад, обнаружив, что потолок позади начал обрушиваться. Тогда фрау незамедлительно приняла решение прыгать наугад… Она спрыгнула на доски и побежала вперёд по коридору, укрывая собой девочку, ощущая, как пламя подгоняло их, настигая сзади, и уже жгло спину… Но недалеко был свет…***
Я нервно стоял и наблюдал за происходящим, пока к нам не подоспел статный мужчина представительной внешности и весьма поджарый. — Погодите… Там же моя дочь! Вы не видели мою дочь?! Едва он обернулся к дому, как я увидел Елену… Это была правда она. Она несла в руках перепуганную малышку, которая успела прокричать отцу вслед: — Папа! Мужчина ринулся к ним, перенимая из рук Елены малышку, прижав девочку к себе, запуская ладонь в её перепачканные в саже волосы. — Моя малышка! Моя девочка! Прости, что оставил тебя! — Меня снова спасла эта тётя, папа! Я с ужасом наблюдал за отцом с дочерью и взглянул на Ли, чьи пшеничные волосы были будто окрашены в чёрный, лицо в ранах и саже. Она успела бросить взгляд в мою сторону и задержаться на мне, узнав по устам, что я произношу её имя. Я видел в её глазах невыносимую боль не то от ожогов, не то от произошедшего… Однако немка обратила внимание на множество взглядов, устремлённых в её сторону. Её будто бы узнали или пытались узнать… Она коснулась спины девочки на прощание и быстро побежала прочь, откуда и явилась ранее, оставляя за собой пламенный хвост. У неё горел плащ, но за паникой людских взглядов она не замечала этого… Я распахнул очи, и попытался окликнуть её, но вовремя остановил себя, заметив за углом машину, о которой мог говорить мне капитан. Я схватил Джаспер и Пери под руки и быстро увёл их в сторону, но не переставал поглядывать на «волчицу с подгорающим хвостом»…***
Я знатно волновался за Ли, идя обходными путями к её хижине. Её вполне могли заметить КГБ, а, следовательно, просечь место, где она живёт… Я ругал её внутри, но в душе понимал, что она не могла поступить иначе. «Моя Ли…» Я начал дышать тяжелее и бежать к ней, спотыкаясь о мелкие камушки, что попадались мне на пути теми самыми камнями преткновения. Нашёл я её у озера. Она сидела на камне и курила, не обращая внимания на окружающую среду. Будто время для неё остановилось. — Ли! Ли!.. — я окликнул её, подбегая. — Как ты?! Я сел на колени подле, пытаясь заглянуть в её лицо… Для меня было самым страшным увидеть её с помутнённым рассудком из-за которого она не отличала своих от чужих. Глаза её, затянутые мутью, ошалело смотрели в даль. Но отступить я не мог… Я не мог… — Ли… — я попытался коснуться её бакенбард, но в ответ ощутил цепкую хватку, до треска костей сжавшую мою руку. В ней очнулся тот самый монстр, которого я пытался заглушить всеми путями. Елена встала и потащила меня за собой, грубо бросая на траву. Я едва успел отползти, глядя в её зрачки, что казались острыми, как у кошки, хотя при адреналине они должны расширяться. Она смотрела прямиком на меня так злобно и яростно, будто я был страшным предателем… Нет… Насильником. — Ли, с-стой, очнись, это я! Это же я, Джеймс! В её руке сверкнуло лезвие ножа для разделки мяса. — Л-Ли! ЛИ!!! Фрау накинулась на меня, как волчица на брошенного в поле ягнёнка, однако я успел вцепиться в её запястья, когда она замахивалась на меня ножом. Мои руки тряслись, а её физическая сила превосходила мою. Я отчаянно пытался докричаться до неё. — Елена! Прошу тебя! О-остановись! Она рычала и шипела, сжимая рукоять ножа в руке… Я ослабевал на глазах и видел, как лезвие приближалось ко мне. — Давай поговорим! Прошу тебя! Я не смог удержать ножа в её руке, как она нанесла пару ударов мне в плечо, разбрызгивая кровь. Я истошно закричал, выгибаясь под ней, и чувствовал, как она словно пыталась отделить мою руку от меня. Однако, неожиданно прервавшись, она сорвалась с места и ринулась в хижину. Я дёргался в болевых конвульсиях и смотрел ей вслед… В глазах темнело, но я пытался перебороть себя… Ещё больший ужас пришёл ко мне, когда я понял, что Саша в опасности… — С-Саша!!!***
Маленькая Саша сидела и качала ножками на стуле около веревок для белья, ожидая опекуншу. Вдалеке она увидела знакомый ей высокий силуэт, что приближался к хижине. Кауц была несказанно рада вновь увидеть её после долгой разлуки… И она пошла навстречу, касаясь коры сосны… — Тётя Елена! Я ждала тебя! Что-то случилось? Ты такая испачканная… Улыбка с лица Саши пропала, когда она видела звериный взгляд фрау, устремлённый прямиком на неё, её тяжёлую походку, переваливающуюся из стороны в сторону… — Тётя Елена? Я сделала что-то не так?.. — глазки девочки показали видимый страх, что принесло азарт убийце… Елена не отвечала ей, даже не пыталась отвечать. Однако юркая девочка ощутила, что ей нужно отойти в сторону… Ли не убирала своего взгляда и, будто бы разозлилась сильнее, что она сама не пошла под лезвие. Она грубо схватила ребёнка за локоть и бросила в сторону стула, едва ли не ударив головой. Саша вскрикнула и подорвалась, побежав в дом, по пути закрывая дверь, но Елена настигла Кауц и там… Тогда девочка быстро побежала под кровать, но Елена перевернула и её, успев оставить царапины на щёчке у дитя… Кауц пришлось убежать в комнату, едва не получив стулом вслед, что разломился в щепки рядом с ней. Девочка споткнулась и упала, отползая назад от озверевшей фрау. — Тётя Елена! Я всё исправлю, я буду послушной! Правда! Но затуманенный разум мешал ей слышать окружающих. Она схватила ржавый топор по дороге. — Я больше не буду поджигать тосты! — плакала девочка, прижимаясь к стене. — Я всё равно люблю тебя! Даже такую! Немка стояла уже над ней, замахиваясь топором… — Мама! — закричал ребёнок и бросился к ней, обняв талию высокой женщины. — Если тебе так станет легче, я умру ради тебя! Только не злись, мамочка! Фрау встала в ступор и распахнула глаза шире, роняя топор, что воткнулся лезвием рядом с ребёнком, едва не задев ножку. Женщина долго смотрела в пустоту, пытаясь прийти в себя… Она захлопала глазами, чьи зрачки вновь округлились до естественных размеров спустя непродолжительное время… За ошеломлённостью пришло и осознание, за осознанием пришли и слёзы… Сначала она начала плакать бесшумно, стоя на месте, не моргая и не реагируя. Она ощущала дрожание девочки, опуская глаза на испачканную головку, затем опустилась на колени перед ней самой, разрыдавшись от полного принятия фатальной ошибки, которой она чуть не совершила. Щёки окрашивались чёрными полосами, она сжала в объятиях Кауц, рыдая в её макушку и пачкая девочку сильнее уже в своей туши. Она щупала ребёнка, пытаясь убедиться, что она не совершила ничего такого… Что она не ранена серьёзно… Что это не очередные галлюцинации, и девочка жива и здорова. За всем этим Елена даже не заметила приближающихся шагов по скрипучему полу. — Ли… — раздался вялый голос позади них. Немка дрогнула и подняла голову, заметив её раненного таракана, что был бледнее поганки. Он был без сил что-либо сделать против неё, но он нашёл в себе силы добраться до хижины, цепляясь в свою руку, чтобы хоть как-то остановить кровь. Его рубашка, а точнее вся её левая часть, была полностью залита кровью. И это заставило немку очнуться лишь сильнее и осознать что она натворила. Этот безумный животный страх мог заметить даже умирающий детектив, чьё сознание плыло волнами. — Джеймс! Фрау ринулась к нему, дрожащей рукой пытаясь коснуться его раны… Ему было всё равно, он испускал тяжёлые вздохи и смотрел в её мокрые покрасневшие глаза. — Джеймс… — она осторожно коснулась его щёк, убирая неряшливые прядки с лица. Он дышал и молчал, он пытался дышать, но от боли дышать было также трудно, как в те адские месяцы лета… Впервые он видел диапазон таких эмоций на вечно стальном лице маньячки… Она глотала слёзы и вся тряслась, осматривая его рану… И вновь счёт пошёл на секунды… — Я всё исправлю! — панически затараторила она, ведя парнишку в комнату. Усадив на кровать, она рывками снимала его рубашку, стараясь не шевелить его рукой. — Я могу помочь? Елена дёрнулась, увидев Сашеньку у порожка, что виновата мялась неподалёку, будто бы боясь подойти. Фрау замотала головой и всхлипнула, дрожащим голосом заговорив: — Лучше принеси коробку с крестом, она на полке... Кауц послушалась и быстро побежала к указанному предмету, вытаскивая его, пока Майер судорожно успокаивала возлюбленного, что чах у неё на глазах. Она самостоятельно пыталась зажать рукой кровоточащую рану, периодически бормоча слова с извинениями, подавляя порыв вновь разрыдаться. Женщина быстро начала зажимать раны, стараться перевязывать плечо, путаясь в бинтах и роняя их. Взгляд её карамельных глаз метался с него на его рану, затем снова на него. — Саша… Девочка посмотрела на опекуншу, заметив на себе её виновато-испуганный взгляд. — У меня на столе лежит бумажка с номером. Ты помнишь, я показывала тебе дом бабушки Клаудии? Она часто закивала. — Беги туда и позвони от неё домой к Джаспер и Пери, объясни ситуацию… Его надо в больницу и как можно скорее. Кауц кивнула и быстро рванула прочь из дома, захватив листок с номером с собой. Женщина с волнением смотрела девочке вслед, затем вновь перевела свой взгляд на Джеймса, убирая осторожно пряди волос с его глаз. — Джеймс… — она судорожно шептала его имя, поджимая свои губы. Шиллер едва реагировал на её слова, обмякая в её руках. По щеке фрау снова скатилась слеза, холодной капелькой ударяясь о щеку Джеймса. Она губами прижалась к его лбу, нашёптывая тихо: — Прости меня… Я не знаю что со мной… Прости меня… Я не хотела… Я не ведала что творила. Прости меня, таракашка… Я не делала это осознанно… Джеймс, ты слышишь? — она всхлипнула, крепче обняв его. — Всё будет хорошо!.. Она взяла холодную обмякшую ладонь, прижимая её к своей щеке, не убирая своих обеспокоенных глаз. Он был, словно тряпичная кукла, которой легко управлять. Прошло около десяти минут, в дом вбежали Пери и Джаспер с видимой злостью и паникой. Следом показалась маленькая Кауц, хлопая глупыми глазками. — Джеймс! — закричала Пери дрожащим голосом. Её руки затряслись куда сильнее, когда она увидела бледного парня, истекающего кровью. — Срочно в больницу! — прошипела полицейская. В её силах было поднять Джеймса и отнести на руках в больницу, но вскипающая злость и взгляд в сторону Елены мешали женщине сконцентрироваться на истинной цели. Она передала Джеймса Пери, дабы девушка попридержала несчастного детектива. Её крепкая рука сдавила горло фрау, прижимая к стене так сильно, что Ли начала задыхаться. — Я знала, что тебе нельзя было доверять! Хорошая?! Никого не трогаешь?! И этот идиот после всего доверял тебе! Сквозь кряхтение и из-за сильного сжатия немка едва слышно прошипела: — Забей меня хоть ногами, но сначала спаси Джеймса… Полицейская злобно зарычала и откинула блондинку в другую сторону, разломав ею стол. Елена начала жадно поглощать воздух и безудержно кашлять после удушья, подняв глаза на крепкую женщину. — Мразь… — выпалила бунтарка, подхватив Джеймса на руки и вынесла из дома. Саша подбежала к Елене и попыталась её растормошить, цепляясь ручками за края плаща опекунши. От всего произошедшего Ли была настолько уставшей морально и физически, что у неё не было сил даже встать… Она с тоской и испугом смотрела Шиллеру вслед бесшумно плача и молила шёпотом о прощении… Её приходы стоили жизни близких ей людей…***