***
Нельзя было предположить, что всё светлое внезапно окрасится в чёрное. Всё омрачится из-за одного пожара, наславшего проклятие на её грешную душу. Елена снова забыла как спать, прокручивая вновь и вновь в голове те самые события, которые случились с ней. Фрау сидела за кухонным столом с единственной свечой равнодушного огонька, что трясся и был готов потухнуть, удерживая себя на ниточке. Воск медленно стекал вниз к чаше, будто бы разделяя слёзы немки. Карамельные глаза, в которых мелькал фальшивый проблеск света устремлялся в угол кухни, где раскачивалась паутинка. Ли держалась ладонью за лоб, постукивая коготками по деревянному покрытию, не моргая. — Почему… — со вздохом произнесла она, платком утирая высохшие слёзы и чёрные потёки с глаз. Она не могла спать, не могла есть, не могла не думать о том, что стала опасной даже для близких. Её сердце ушло в пятки при одной мысли о том, что она могла бы оказаться у Клаудии. Она даже не обратила внимание на топот крошечных ножек, скромно подбирающихся к ней сзади. — Мама, почему ты не спишь? Ответа сразу не последовало, но она прекрасно слышала и понимала волнение юной Кауц. Блондинка выпрямилась и слегка повернулась к ребёнку, внимательно осматривая нелепое дитя. — «Мама»?.. — она усмехнулась. — После этого ты зовёшь меня… «Мамой»? Саша молча закивала, улыбнувшись ей, заставив Ли улыбнуться взаимно, но с долей горечи. — Ты была просто злая… Разозлилась. Мы все злимся… День неудачный. — Саша, не пытайся оправдывать меня… — она вновь отвернулась, проследив глазами за девочкой, что встала уже рядом с ней, цепляясь ручками за край стола. Фрау убрала ладонь со лба и внимательно посмотрела на девочку. — Но это не говорит о том, что ты плохая… Но почему ты напала? Елена замолчала, пытаясь собраться с мыслями и пояснить Кауц всё, как есть. Действительно, какой смысл врать ребёнку? — Всё началось с моего детства, когда надо мной здорово поиздевался отец… — Он бил тебя? — Хуже… — Что он сделал? — Тебе лучше не знать… — Елена заметно помрачнела, пытаясь не воспроизводить в голове эти сцены. — Кроме того через время погибли мои родители… Точнее, моя мать. Эту скотину мне жаль не было. Тогда мою крышу начало сносить, и припадки преследовали меня каждый год с октября по ноябрь… — Елена вновь опёрлась локтем о стол, теребя в руке зажигалку, которую нашла на улице, попутно сжимая волосы у себя на голове… — Но в этот раз… Все лица были чёрными, а некоторые из них имели очертания моего отца… Я никого не узнавала… Никого… Даже тебя… — Ли взглянула на Сашу. — Я чуть не загубила вас… — голос той заметно задрожал, а глаза вновь намокли. — Ты должна была убежать… — Но я не убежала… — Почему? Девочка подошла ближе и коснулась её щёк крошечными ручками, заставив женщину посмотреть в её тёмные глаза, в которых отражалась свеча. — Потому что я знала, что тебе было очень нехорошо и тебя нужно было обнять. Фрау внимательно глядела на несмышлёныша и прошептала чуточку тише: — Саша, это могло не сработать… Ты пошла на этот риск, не зная, каков будет эффект. — Зато я обняла тебя и сделала всё, что в моих силах… Ли замолчала, поджав чёрные губы и пробежалась глазами по её веснушчатым щёчкам, зафиксировав взгляд на пластыре, который она наклеила ей пару часов назад, обработав ранку. Тяжело вздохнув, немка подтянула ребёнка к себе и ткнулась в её грудку, вдохнув запах пыльной и старой одежды. Саша аккуратно обвила руки вокруг шеи Ли и ткнулась в её уже вымытые пшеничные волосы. — Мой папа когда-то был хорошим уважаемым человеком, но со смертью мамы он начал много пить и бредить… — Мне очень жаль… — Елена поводила носом из стороны в стороны и прижалась ухом к области сердечка Кауц, заметно хмурясь. — Наверное надо к нему сходить… — Сходить? — Ли приоткрыла глаза, посмотрев на приёмыша. — Саша, я… — Мы можем сходить вместе, если ты переживаешь… — Нет, Саша, не в этом дело… — Елена отстранилась и взглянула виновато на малышку. — Он… Он погиб в том пожаре… Я не успела его спасти… Кауц застыла, в лёгком ошеломлении взглянув на женщину. Спустя пару секунд она глубоко вздохнула и заметно погрустнела, отведя взгляд в сторону, не отвечая ни слова. Немка с волнением наблюдала за девочкой, взяв её крошечные пальчики, чтобы согреть их. Она не знала, что сказать, кроме как с сочувствием не переставать смотреть на неё. Малышка находилась в неком трансе, затем в отчаянии медленно уложила голову на плечо женщины, не моргая. Женщина плавно подхватила дитя и прижала ту к себе, нашёптывая утешительные слова. Она щекой прислонилась к её головке, закрывая соколиные глаза. — Прости меня, Сажик… Прости за всё. Я не справляюсь со своими обязанностями… — Ты не супергерой… Ты человек, мама… — вздохнула та в ответ. — «Мама», — снова повторила она. — Мне так нравится, когда ты зовёшь меня «мамой», но я не заслужила… Саша хихикнула, сжав плечи новоиспечённой матери. — Ты мама! И всё… Ли немного удивилась задорному настрою девочки, что минуту назад обмякла в её крепких руках. Она отстранилась и сжала её хрупкие предплечья, рассматривая Кауц. — Ты не расстраиваешься из-за отца? Саша вздохнула и грустно улыбнулась. — Мы мало общались… В последние времена особенно, но мне жаль его… Очень… Он не был плохим, правда… Он несчастен, как и мы тут все… — она хихикнула весьма неловко, пытаясь взбодрить не только Ли, но и себя. В глазах блондинки читалось лёгкое недоверие, и она с лёгким прищурим посмотрела на Кауц, затем выдохнула. — Но я волнуюсь за дядю Джеймса… Эти слова были, как лезвием по сердцу, заставляя немку очнуться и горько вздохнуть. Поднимаясь с места, фрау взяла сигарету и в очередной раз затянулась, выдыхая пар в приоткрытое окно. — Я тоже, Саша… Я тоже…***
Не дожидаясь рассвета, немка бежала по городу, скрываясь за домами во дворах, стараясь быть незамеченной. Она неслась со всех ног с видимым беспокойством на лице, и в животе крутило от волнения. В этом маленьком городке была одна единственная больница, находящаяся недалеко от центра. Она обегала круг, пытаясь заглядывать в каждое окно, чтобы найти Джеймса. Пробежав мимо очередного окна, Ли внезапно остановилась, почувствовав, что упустила что-то важное. Интуиция женщину не подвела. Она вернулась к окну, заглядывая в палату, где одиноко лежал парень, рассматривая побеленный потолок… Елена прикоснулась ладонью к стеклу, ощутив глубокую печаль и накатывающую на неё тоску. Окно было закрыто, а она отчаянно искала, как достучаться до него… Но совесть… Она мучала её сильнее боли в ногах и в животе. Фрау постучала коготками по этому стеклу, пытаясь привлечь внимание. Она прекрасно знала, точнее, видела, что это был её одинокий таракашка… Джеймс ощутил чужое присутствие и повернул голову в её сторону, смерив немку измученным и уставшим взглядом. Скорее всего он недавно пережил операцию и был под капельницей… Елена грустно взглянула на него, но не получила никакого ответа от её мальчика, кроме равнодушия морально убитого пациента. Он обвёл её глазами и отвернул голову к стене. Ли испытала знатное отчаяние, убирая ладонь. На стене оставалась лишь её тень, которая через пару минут растворилась.***
Фрау не оставляла попыток навещать человека, которого она любила и перед которым она ощущала вину. Каждым ранним утром она приходила к его окну, видя его закрытым, и ей хотелось разбить это стекло, не взирая на шум, на впившиеся осколки в ладонь. Она постучала снова… Тихо и нежно… Однако ответа не было: Джеймс так и лежал, отвернувшись от неё… Прошла уже неделя… Она пришла к нему в очередной раз к понедельнику и обнаружила окно приоткрытым… Это навело её на некую мысль, и вернулась она уже часом позже, подходя к приоткрытому окошку, чтобы положить на тумбу пакет апельсинов, бананов и другие какие-то сладости. Ли ещё раз взглянула на её мальчика и опустила глаза, приоткрывая окно чуть шире, чтобы залезть к нему в палату. Не создавая лишнего шума, Елена подобралась к его койке, присаживаясь на её край, молча наблюдая за детективом, что всячески избегал с ней контакта. — Джеймс, — тихо окликнула его та. Тишина… Елена медленно протянула к нему руку, укладывая ладонь ему на грудь. Фрау наблюдала за его состоянием и внимательно пробегалась глазами по пустой обстановке палаты с бирюзовыми стенами и старыми кроватями… Разве что запах цитрусовых добавлял краски атмосфере. — Я принесла тебе… — она положила пакетик на тумбу у изголовья кровати, но Джеймс так ничего и не ответил. Блондинка вздохнула, аккуратно держа ладонь на его груди. Она ощущала его напряжение и скованность при её касаниях, и, чтобы не заставлять его нервничать, осторожно убрала руку… — Прости меня… Я не хотела ранить тебя… Над ними повисло молчание, только звуки шагов за палатой и голоса мед.персонала заставляли немку слегка вздрагивать. С другой стороны ей было всё равно, что кто-то войдёт, она совершенно не хотела уходить. — Но, тем не менее, ты чуть не убила меня… Как твой отец… Убивший того детектива… — холодно ответил мужчина. Женщина немного растерялась, распахивая глаза шире. — Ч-что..? — Я изучил дело того времени, — отрезал он. — Вольфганг Майер был причастен к гибели твоего несостоявшегося отчима. Увы… Немка одарила его молчанием… Сорвавшись с кровати, она, тяжело взахлёб дыша, быстро ринулась к окну, перелазя через него, оставляя после себя лишь всхлипывающие звуки, перерастающие в сдавленный плач.***
Я оставался в палате продолжительное время под присмотром врачей. Мои коллеги периодически заглядывали ко мне, пытаясь узнать у меня самочувствие. Отвечать мне особо никому не хотелось. Во мне бушевала некая обида и недопонимание произошедшей ситуации… «Почему именно я? Почему все несчастья выпадают именно на мою долю?» Я не хотел думать о Ли… Я не мог ответить конкретно на вопрос хочу ли я видеть её после всего, что случилось. Однако она не оставляла попыток заявляться ко мне и пытаться заговорить. Она оставляла мне много фруктов, а среди них были записки с извинениями. Одним поздним вечером я сидел на койке, читая газету у включённого светильника про возможные причины пожара того дома в центре города. Меня отвлёк лишь звук скрипа оконной рамы. Когда я обратил внимание, я увидел силуэт, шуршащий плащом и пытающийся пробраться ко мне. Елена немного неуклюже залезла в палату, чуть слышно ругая кривоту конструкции подоконников, а потом и вовсе упала перед моей койкой, поднимаясь с бормотанием. — Ноги совсем перестали держать… — Кто-то поменялся со мной ролями? — с сарказмом спросил я. Фрау взглянула на меня с долькой вины и вновь присела на край кровати, не отводя взгляда. — Привет… Джеймс… — с паузами поздоровалась она. Я тяжело вздохнул, вновь ткнувшись в газету. — В городе опасно, ты в курсе? — Плевать… Мне стоило посмотреть в её глаза и понять как сильно она изменилась за какие-то недели. Она не пыталась шутить или язвить, она никогда не проявляла столь видимого беспокойства, нежели тогда, когда я тонул на её глазах. Передо мной сидела совершенно другая Елена: виноватая Елена, ласковая Елена, горюющая Елена, обеспокоенная Елена. — Джеймс… — умоляюще звала она. Я по инерции дрогнул, когда она взяла мою руку и опустилась передо мной. — Я никогда не думала, что я буду вставать на колени перед мужчиной, но я осознаю свою вину перед тобой… Прости меня, Шиллер, глупышка… Я потеряла голову, у меня снесло крышу… Я устало наблюдал за немкой и за её дрожащими руками. По глазам я видел её изнурённый вид… Она не спала уже почти больше недели. — Ты же всё ещё… Любишь меня?.. — с надеждой в голосе спросила она, потягиваясь к моему лицу, но я отстранился, нахмурив брови. — Интересно, у вас это семейное, нападать на детективов?.. – вырвалось с моих уст. Елена замолчала, подняв янтарные глаза. Она смотрела на меня столь странно и отчуждённо, искреннее не понимая, что я имел ввиду. — Ч-что?.. – голос немки дрогнул в вопросе. Я промолчал, понимая, что даже со злости я зашёл слишком далеко. — Иди домой, Ли. Тебе тут не рады... Фрау замолчала, отстранившись. Она в лёгком потрясении взглянула на меня, забыв, как дышать… Женщина опустила глаза и медленно встала с койки, направившись к окну, заползая на подоконник. Не поворачиваясь, она прошептала: — Спокойной ночи, Джеймс… Взглянув на меня в последний раз, она спрыгнула с окна, скрывшись в тени ночи.***
Фрау Елена бежала по переулкам обратно домой, изредка поглядывая на дорогу, чтобы не натолкнуться на подозрительных личностей, о которых однажды упоминал Джеймс. С этими мыслями она залезла на крышу вверх по сточной трубе, цепляясь за черепицы домов, скрываясь за трубами и дымоходами. Подбираясь к концу города, она спряталась за заборами, изредка оборачиваясь назад и метнулась в сторону леса, забегая в хижину, где мирно спала Саша. Елена свободно выдохнула и опустила глаза к спящему чаду, усаживаясь перед ней на корточки, чтобы поцеловать малышку в лоб и укрыть теплее. С корточек она опустилась обессилено на колени и ткнулась в свои руки, укладывая голову на кровать, наблюдая за качающимися соснами, она пустила слезу, скатывающуюся чёрной полосой по щеке…***
Близилась середина ноября, а там не за горами уже зима. Начало заметно холодать, а топить печь было практически нечем. Елена приняла решение переместить Сашу в дом к старушке, где бы она находилась в тепле и в комфорте. Ли тепло одевала девочку, натягивая на неё шарфик, пока та без умолку задавала ей кучу вопросов: — А бабуля точно захочет? — Бабуля не будет чувствовать себя одиноко… Ты будешь ей помогать… — А ты? Ты будешь приходить? Елена подняла глаза на девочку и улыбнулась, щёлкнув ей по носику: — Само собой. Я всегда буду рядом. — А ты сама замёрзнешь… — Не переживай за меня, — улыбнулась фрау, натягивая шапочку. — А кухня большая? — Да, главное не спали её. И кота не подожги. — Кота? Там есть кот?! — воскликнула девочка. Фрау опустила веки и натянула шапку ей на глаза, слегка затянув шарф, чтобы заткнуть ей рот. Она тихо рассмеялась и взяла девочку на руки, прижав к себе, и быстро пошла на выход из дома, согревая её собой. Обходными путями она шла с ней к Клаудии, внимательно озираясь по сторонам. Помимо приближающихся холодов, Ли опасалась проблем, с которыми могла бы столкнуться девочка. Зайдя бесшумно в дом, немка осмотрелась по сторонам, стаскивая шапочку с головы несмышлёныша. Девочка уже видела убранство старушки, но не успела разглядеть внимательно все детали. Порой она стояла и думала: куда же её привели? — Бабуля… — тихо окликнула хозяйку Ли. После недолгой тишины послышался голос старой немки: — Иду-иду!.. Саша услышала шаркающие звуки старческих пересушенных ножек. Из-за угла выглянула Клаудия, осмотрев пришедших к ней гостей. — Ой, девочки! Заходите, раздевайтесь, грейтесь, я поставлю чайник! — Бабуля, двери надо закрывать… — с добрым осуждением ответила фрау, защёлкивая дверь за собой. — Не все гости бывают хорошими. — А у меня гостей, кроме вас не бывает, мои хорошие. Сашенька, Сашенька, тебя кажется так зовут. Проходи, не стесняйся. Маленький зажатый ёжик неуверенно посмотрел на Елену, а фрау ласково подтолкнула её, улыбнувшись с уверением. Кауц тихо прошла в гостиную и скромно села в кресло, цепляясь взглядом за «маму». Несмотря на то, что она виделась со старушкой буквально недавно, она ощущала себя странно в чужой обстановке, но тем не менее в некой безопасности рядом с опекуншей, которая хоть и пыталась её неосознанно убить. — Еленочка, дорогая, ты будешь чай? Тебе с сахаром? — раздалось с кухни. — Нет-нет, бабуля… Я ненадолго. Мне надо кое-куда сходить, — вздохнула женщина и посмотрела в окно. — Ты торопишься? Что-то срочное? — она тихо заглянула в гостиную, смерив немку обеспокоенным взглядом, поправляя очки, увеличивающие глаза. — Д-да есть небольшое дельце… — очнувшись, фрау посмотрела в сторону девочки, а затем подошла к старушке, приобняв ту за плечо. — Бабуля, выполни одну мою просьбу. — Всё, что угодно, моя дорогая… Блондинка выдохнула и опустилась перед пожилой фройляйн, с волнением уставившись на её сморщенное лицо. — Приюти Сашу у себя… Хотя бы на зиму. У меня в доме холодно, я не хочу, чтобы она болела и замерзала. — Ох! Какие вопросы? Если у вас холодно, ты можешь тоже пожить у меня! Елена покачала головой и улыбнулась, заметив Сашу, что внимательно следила за Фернандо и ползала вслед за ним. — Я буду впорядке… — она снова взглянула на бабушку, чмокнув её в щеку, и встала. — Спасибо что помогла мне с магазинами. — Не переживай, дорогая… Я надеюсь, Джеймс скоро поправится! Передай ему мои наилучшие пожелания… Елена молча кивнула и поджала губы, вспоминая последний их разговор. Отвлёкшись от мыслей, немка подошла к Саше и села перед девочкой, взяв ту за предплечья. — Сажа, будь послушной, хорошо? Я буду заходить к тебе по возможности. Помогай бабушке и… Не взорви кухню… — она опустила глаза к коту, что находился у неё в руках. — И коту не отрежь чего лишнего. Саша тихо фыркнула и кивнула, ткнувшись в макушку рыжему пушистому другу. — Хорошо, мама… Елена улыбнулась мягче, затем крепко поцеловала её, поднявшись, чтобы удалиться прочь, изредка поглядывая назад, прикрывая за собой дверь…***
Меня выписали спустя ещё пару дней и обозначили все нужные мне лекарства, чтобы после снятия повязок я смог замазать свои раны или как-то ускорить процесс заживления. Рукой я двигать не мог, она была зафиксирована. Джаспер и Пери отнеслись ко мне с пониманием, оставляя меня дома, а сами ходили по магазинам, принося продукты. Однако беда не приходит одна. У нас на кухне прорвало трубу под раковиной. Я едва мог что-то делать одной рукой, пытаясь работать ключом, как вдруг меня внезапно отвлёк грохот. Я подумал, что ветром что-то сдуло с полки, ведь у меня было приоткрыто окно. Тихо зайдя в спальню, я вскрикнул и слегка подпрыгнул, увидев фрау Елену, невозмутимо стоявшую посреди моей комнаты. Немка посмотрела в мою сторону и улыбнулась, разглядывая мой неопрятный внешний вид. — Ой, Джеймс, чего это ты так испугался? — спросила она, взглянув на мои мокрые штаны. Её непринуждённая улыбка удивила меня, особенно после тех моих нелестных слов... Она молча проглотила это? Я опустил веки и осмотрел себя, поставив руку в бок: — Я трубы менял… Елена улыбнулась мне и подошла ближе, однако резко остановилась, увидев, как я шарахнулся в сторону. Мы замерли в одном положении, глядя друг-другу в глаза… Моё сердце постукивало чуть чаще, и я сам не знал от чего. Неужели такая реакция с того самого раза? Не отводя карамельных глаз, фрау взяла гаечный ключ с моей целой руки и тихо пошла на кухню, по дороге снимая плащ. Там она легла под раковину, чтобы начать ловко закручивать и менять запчасти для труб. Я с неким интересом наблюдал за ловкостью её рук, удивляясь тому, что она умеет делать даже такие вещи. Но что-то гложило внутри меня… Я не хотел её видеть… Я боялся её, честно говоря, боялся очередных припадков, что всё может обернуться куда хуже… Фрау закончила и всё вытерла за собой, собрав запчасти. Поднявшись, она отложила ключ в сторону и тихонько села на табуретку. — Как ты себя чувствуешь? Я молча взглянул на неё, не зная, что ответить, и отвёл взгляд в сторону, тихо ответив: — Уже лучше… Спасибо, — с этими словами я ушёл в свою комнату и присел на кровать, продолжая. — Я не уверен, что Джаспер и Пери будут рады твоей компании… Ли поначалу ничего не ответила, затем сказала: — Я хочу загладить свою вину… — Мне ничего не нужно, я сам справлюсь. — Джеймс, — она стояла уже у порога, опуская глаза, затем вновь осмотрела меня. — Знаешь, что я поняла за всё это время? Я тихонько отсел в сторону, когда она приблизилась ко мне. Я дёргался от неё, как неадекватный параноик, но благодаря кому это случилось?.. — Я поняла, что чуть не убила свою семью… Тебя и Сашу. Ты знаешь, эти припадки случались со мной с детства, я в порыве гнева разбила чашку об голову воспитанника в приюте… Осознала я это слишком поздно, но знаешь… Эти припадки были каждый раз, когда я кого-то зарубала ножом… Но, Джеймс, я понимаю, что никакое слово и никакая история не смягчит твоего отношения ко мне… Я никого не видела, вы все были для меня чернотой, точками… Силуэтами, местами похожими на людей, некогда причинившими мне боль… — фрау вздохнула, грустно посмотрев в мою сторону. — Я цепляюсь за тебя, потому что ты мой глоток воздуха… Я не могу потерять тебя вот так… Я взглянул краем глаза на неё, затем повернул голову, вздохнув. В её взгляде читалось искреннее беспокойство, она смотрела на меня, не моргая. — Теперь я такая же прилипала, Шиллер… — попыталась пошутить фрау. Я грустно улыбнулся ей, осмелившись настороженно приблизиться. Её взгляд посветлел, она как можно аккуратнее потянулась ко мне и сладко прижалась к моим губам. Слегка обхватив её губы, я медленно и осторожно поцеловал её, на мгновение расслабившись. Мы слегка отстранились друг от друга и немка с надеждой спросила меня: — Это значит, что я прощена?.. Я молча кивнул ей, взглянув в её карамельные глаза, едва заметно улыбаясь. Хоть я и ощущал некое недоверие к ней, но я понимал, что люблю её также сильно, как и ранее… Моя Ли, рискуя каждый день, бегала к моей палате, а теперь ко мне домой… Она и впрямь любит меня…***