Ship note

Следующие три месяца пролетели с такой скоростью, что казались одним большим насыщенным днём. Незаметно для Чимина последний школьный год подошёл к концу, оставляя за собой шлейф приятных воспоминаний и неуловимой грусти. Всё-таки парень провёл в этой обстановке бóльшую часть своей жизни. Расставаться было не то, чтобы неприятно (ностальгия ностальгией, но давайте честно: кто не мечтал свалить из школы, будучи учеником?), но как-то пугающе. Чимин получил свой аттестат с отличными отметками, отпраздновал выпускной вместе с классом, пофоткался в костюме, повздыхал немного на предмет расставания с любимыми одноклассниками… А дальше что делать-то? Непривычно после стольких лет рутины и ежедневного графика не иметь понятия, чем себя занять. Первые дня три Чимин потратил на отдых, слоняясь по Пусану и посещая свои самые любимые места. В понедельник он отправился в парк Йондусан, восхищаясь видом со смотровой башни и дыша свежим воздухом. Во вторник ноги понесли в Тхэджондэ на обзорную площадку, где Пак провёл добрую половину дня, наслаждаясь тишиной и обществом самого себя. В среду его внимание привлекла Пусанская башня (действительно величественный и красивый вид, особенно ночью). А потом стало скучно. А ещё одновременно с этим пришло осознание того, что вступительные экзамены через две недели. А Пак тут по Пусану прогуливается который день. Совесть начала грызть незамедлительно, поэтому в четверг розоволосый с самого утра пошёл в зал и провёл в окружении музыки и зеркал часов пятнадцать, прерываясь только по острой необходимости и максимум минут на десять. Если сначала родители просто качали головой и напоминали есть хотя бы дважды в день, то по истечению недели стали буквально упрашивать сына пойти погулять, развеяться и отвлечься. Все их просьбы вежливо, но оттого не менее упрямо игнорировались. Осталось ведь всего ничего на подготовку, некогда гулять. Да и потом, Чимин же не сидит в зале круглые сутки, он отвлекается. Правда, только на сон, еду и естественные потребности, но и на том спасибо. Мог бы не есть, например, или спать вдвое меньше. А так он, хоть и занимается только тем, что упражняется и до автоматизма оттачивает каждое движение танца, изнуряя себя тренировками, всё же ведёт образ жизни, отдалённо похожий на человеческий. Когда злосчастный экзамен, наконец-то, остался позади, а впечатлённая комиссия отправила молодого человека домой ждать результатов (читать как «оповещения о зачислении», потому что выступил Чимин идеально), Пак напрягся ещё сильнее, чем до этого. Если раньше, когда парень нервничал, он выкладывался в зале и понимал, что так увеличивает свои шансы на поступление, то сейчас делать было нечего. Всё уже сделано. Теперь слово за комиссией университета, а Паку остаётся только нервно сидеть дома и ждать результатов, готовясь к худшему и накручивая себя. Дошло до того, что, когда в рождественский вечер отец сказал «у нас с мамой кое-что есть для тебя», Чимин подскочил как ошпаренный, думая, что пришло письмо из универа. А когда вместо него увидел новый телефон — вообще расстроился, хоть, конечно же, и не показал этого родителям. Они бы снова начали лекцию о том, что не нужно так изводить себя, это всего лишь поступление в университет и все с этим сталкивались. Сталкивались, может, и все, а по ночам не спит Чимин. Как тут не изводиться, если от этого зависит исполнение его мечты? Поэтому, когда в феврале, наконец-таки, позвонили из деканата, чтобы приветливым голосом сообщить молодому студенту о поступлении на бюджет, у всей семьи Пак будто гора с плеч упала. У Чимина, понятное дело, потому что поступил, а у родителей — потому что сын перестанет дёргаться от каждого звонка и проверять почтовый ящик три раза на дню. Ну и спать нормально, может быть, начнёт. В идеале. *** Когда пришло время ехать в Сеул для заселения в общежитие, Чимин разве что вголос не кричал. Зато активно бегал, прыгал и подпевал попсовым песенкам из музыкального канала, фоном включенного на телевизоре. И всё это, естественно, в процессе собирания чемоданов. Предвкушение самостоятельной, весёлой и беззаботной студенческой жизни захлестнуло Пака и не давало спокойно усидеть на месте больше минуты. Он то скрывался проверять, не забыл ли любимый свитер, то переворачивал дом вверх дном в поисках зарядки для телефона (в третий раз, кстати. В прошлые два она оказывалась в боковом кармане рюкзака, но, похоже, Чимина больше привлекало не наличие предмета, а процесс поиска). Словом, вёл себя совершенно серьёзно, спокойно и уравновешенно. Как раз как человек, начинающий взрослую жизнь вдали от родителей. Те только посмеивались, наблюдая за метаниями сына. Волнуется ребёнок, пусть побегает. Физические нагрузки, в конце концов, всегда полезны. Неизвестно, сколько ещё длился бы этот забег, если бы отец не позвал Чимина в машину. В сотый раз убедившись, что чемодан в машине, телефон в кармане, шило в жопе, а зарядка в рюкзаке, розоволосый поцеловал мать, дав обещание часто звонить, хорошо кушать и не ввязываться в неприятности. На этой позитивной ноте и отчалили. *** Сеул встречал новоиспеченного студента шумом улиц, светом вывесок и большими красивыми дорогами. Благодаря тому, что сегодня рабочий день, дороги были полупустыми, поэтому до города отец с сыном добрались гораздо быстрее, чем планировали. Пользуясь случаем, свободным временем и наличием машины, Чимин уговорил папу немного покататься и посмотреть хотя бы парочку достопримечательностей. Не считая вступительных экзаменов, это первая поездка Пака в Сеул. Как-то так сложилось, что парень за свои во- семнадцать лет побывал и в Ильсане, и в Кванджу, и в Кёнпходе, и бог знает где ещё. А в столице Южной Кореи ни разу не был. Кому расскажешь — не поверят. Так что сейчас, сидя в уютном папином автомобиле, Чимин мысленно перебирал места, в которые можно отправиться, чтобы скоротать время. Улица Мёндон вроде недалеко отсюда, но шоппинг — это долго (особенно когда тебе интересна каждая мелочь в новом городе). Парк Наксан невероятно красивый на фотографиях, но туда наоборот слишком долго добираться. В конечном итоге выбор пал на дворец Чхандок, который был не очень далеко от общежития и служил гарантией того, что Чимин не опоздает на заселение. Дорога к достопримечательности проходила через Юксам-билдинг и Лотте Ворлд, заставляя Чимина жалеть о том, что времени у него сегодня в обрез. Студент даёт себе обещание обязательно сходить туда, как только обзаведётся новыми друзьями в универе. Одному там делать нечего, а вот с компанией можно пропасть на целый день.Все мысли о будущих знакомствах и развлечениях прервались в тот момент, когда машина остановилась возле территории дворца. Не то, чтобы памятки культуры слишком интересовали едва поступивших молодых парней, но Чимин залип. Все мысли о близком будущем сменились на фантазии о далёком прошлом. Проблем с воображением розоволосый никогда не имел, поэтому ему не составляло особого труда представить, как сотни лет назад вместо него по этому же саду неспеша расхаживали богатые отпрыски династии Чосон (ну и заёбанная прислуга вокруг них бегала, не без этого конечно). Ханбоки, традиционные головные уборы и надменные лица всплыли перед глазами так чётко, что Чимину пришлось потрясти головой чтобы избавиться от наваждения. За мыслями о прошлом неизменно последовали размышления о дедушкиной тетради. Не было такого дня, чтобы Чимин о ней не вспомнил. А как о таком забыть-то блять? Пак всегда считал магию, волшебство и всё, что на них похоже — глупыми выдумками, сказками для детей. А сейчас стоит тут, Гарри Поттер пусанский, думает, откуда в их семье тетрадь-сводница нарисовалась. У кого бы спросить, чтобы на принудительное лечение не нарваться. По подсчётам Чимина, если его предки (а он почему-то уверен, что тетрадью пользовались только члены его семьи) не давали писать в ней всем своим знакомым, то этой вещи должно быть лет семьсот. Может и нет, но почерк в ней менялся около одиннадцати раз, поэтому Пак склонен предполагать именно так. Больше, чем вопрос возраста странной вещицы, Чимина интересовало только её происхождение. Как её сделали? Кто её сделал? Почему спустя столько лет она всё ещё продолжает работать? Или уже не продолжает? Как проверить? Вопросы съедали Чимина вот уже полгода, но ни на один он толком ответить не мог. Проверять работу тетради он не хотел, приняв решение писать в ней что-то только в крайнем случае и из самых хороших побуждений. Шипперство — это, конечно, замечательно, но влезать в судьбы людей ради забавы — так себе затея. Чимин слишком честный и порядочный для того, чтобы сводить кого-то просто так, в экспериментальных целях. От внутреннего монолога отвлёк отец, напоминающий, что уже пора ехать. Женщина из администрации университета, ответственная за расселение студентов в общежитии, заверила Чимина, что начинается оно с 15:00. Сейчас как раз 14:30, поэтому нужно поторопиться, если розоволосый не намерен (а он не намерен) ночевать на улице сегодня. Так что, попрощавшись с охранником у входа на территорию дворца, мужчины семейства Пак сели в машину и поехали по направлению к будущему месту обитания младшего. Заселился Чимин относительно легко. Конечно, пришлось отстоять приличных размеров очередь (некоторые студенты выстроились под общежитием чуть ли не с пяти утра), но двигалась она довольно быстро. Выслушав коротенькую лекцию о технике безопасности, расписании дежурств и запрещённых предметах, парень получил ключ от своей новой комнаты и поспешил за коменданткой, чтобы осмотреться. Слишком далеко идти не пришлось, чему Чимин был несказанно рад: меньше всего ему хотелось добираться до кровати целую вечность, когда он и так будет приползать с учёбы дико уставшим. Комната 319, в которой парню предстояло пустить корни на ближайшие пять лет, располагалась на третьем этаже и была вполне милой. Небольшая, но и не тесная, она вполне умещала в себе четыре кровати, два письменных стола со стульями и большими шкафами для одежды. Аккуратно, уютно и совсем не так страшно, как представлялось.Чимин был готов плясать от счастья. Но, трезво оценив ситуацию, он решил не портить впечатление комендантки о себе с первого дня пребывания здесь. В конце концов, для танцев у него здесь будет достаточно времени: он за этим и поступал. Так что, уточнив, какая из кроватей свободна (у всё той же комендантки, потому что соседей, которые заселились ещё вчера, в комнате не наблюдалось), Пак быстро бросил возле неё свои вещи, закрыл комнату на ключ и ускакал обедать с отцом в ближайшую кафешку. Студенческая жизнь стартовала. *** Пообедав и произнеся напутственную речь с наставлениями хорошо учиться, завести много друзей и звонить им с мамой как можно чаще, отец крепко обнял Чимина на прощание и уехал домой. Сам же парень от нечего делать решил погулять по городу, так как возвращаться и раскладывать чемоданы сейчас не хотелось. Несмотря на то, что Пак просмотрел и изучил кучу путеводителей по Сеулу, куда пойти сейчас он придумать не мог. Пришлось прибегнуть к помощи смартфона и загуглить самые популярные места города для молодёжи. Спустя пару минут рассматривания экрана было решено направиться на Хонгдэ. Улица находилась где-то в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, поэтому Пак, не медля, нажал на заветное «в путь» и пошёл по маршруту, всецело доверяясь гугл картам. Когда Чимин добрался до пункта своего назначения, на улице уже стемнело. Фонари начали работать, освещая пространство мягким тёплым светом. Живая музыка наполняла улицу Хонгдэ атмосферой уюта и лёгкости, а погода, которая к этому времени начинала понемногу перетекать из зимней в весеннюю, давала возможность насладиться отдыхом подольше без страха отморозить конечности. Вкупе с толпой весёлых молодых людей, которые прогуливались, ели вкусную уличную еду и непринужденно болтали, вечер выдавался действительно очаровательным. Взяв стаканчик сладкого кофе в милой кофейне с неоновыми вывесками, Чимин неспеша пошёл вдоль улицы, осматриваясь и стараясь запечатлеть в памяти каждый уголок, магазинчик, лица прохожих — вообще всё. Пак любил большие города за то, что жизнь в них кипит, не стоит на месте и вдохновляет на постоянное движение. Хонгдэ как никакая другая улица была наполнена людьми, весельем и активностью. Она ими дышала. Внимание Чимина привлекла толпа народа в паре сотен метров от него. Любопытство взяло верх в считанные секунды, поэтому студент ускорил шаг и поспешил приблизиться к толкучке. Чем ближе он подходил, тем понятнее становился тот факт, что эта толпа окружила что-то интересное. Люди хлопали, пританцовывали и снимали что-то, находящееся в центре круга, на многочисленные камеры смартфонов. Только вот что именно — Чимин так и не увидел. Зато услышал громкую музыку, которая отличалась от той, что разносилась по всей остальной улице. Публика, аплодисменты и быстрая мелодия — всё, что нужно, чтобы понять: там кто-то танцует. И, судя по количеству зевак, танцует очень даже неплохо. И Чимин, как человек, который готов посвятить этому занятию всю жизнь, просто не способен оставаться в стороне. Когда толпа всё же немного расступилась, пропуская парня вперёд, Пак поражённо замер. Посреди импровизированного танцпола стояли несколько парней, с виду не намного старше самого Чимина. Все они двигались так хорошо, что студент просто не смог бы подобрать слов для описания этого явления, даже при огромном желании. Но больше всего вниманием Пака завладел парень в чёрно-красной одежде, выступающий в центре.Его движения были настолько быстрыми и дерзкими, и в то же время плавными, что розоволосый невольно затаил дыхание. Чёрные волосы танцора то и дело подскакивали при прыжках, а глаза блестели так ярко, что Чимину стало ясно: он тоже этим живёт. Больше всего на свете парень хотел бы сейчас выступить рядом с этим человеком, пусть он и видел его только пару минут. Пак почувствовал родственную душу так явственно и очевидно, как черноволосый чувствовал ритм играющей мелодии. Трек закончился, танцоры осели на пол в попытке отдышаться, а толпа взорвалась новой волной оваций. Чимин, кажется, в восторге сбил ладошки, пока аплодировал. Но это сейчас казалось совершенно неважным. Важным оказалось то, что в следующий момент заиграла песня, под которую Чимин ставил танец для экзаменов. Ещё значительнее был хитрый взгляд черноволосого, заинтересованно скользящий по толпе зрителей. Момент, когда четверо танцоров ушли, попрощавшись с парнем в чёрно-красном, казался фееричным. Но весёлое «У них снова села батарейка. Кто-нибудь, составьте компанию» вместе со щенячьим взглядом решило всё. Чимин, сам того не осознавая, сделал шаг вперёд и вызвал этим кучу восторженных криков. Публика заревела от вида двух таких разных парней на одной площадке. Чёрно-красный образ против пушистого небесного свитера. Черноволосый против розоволосого. Дерзость против невинности. Все присутствующие буквально плавились от такого контраста, выражая свои эмоции через крик, топот и хлопки. Мозг Чимина, впрочем, тоже начал плавиться в следующий момент. Ровно тогда, когда за своей спиной он услышал слово «баттл». Твою мать. Он вышел поддержать танцора, который остался без команды, а теперь ему самому не мешала бы поддержка. Моральная. Правильно мама говорила: «не высовывайся». Правильно папа говорил: «всегда слушайся маму». Пятиться назад и позорно сбегать уже поздно, поэтому Чимин делает глубокий вдох и пытается успокоиться. Черноволосый лучезарно улыбается ему и подходит, чтобы пожать руку. Затем парни расходятся, песня перематывается к началу. Толпа затихает. Первые движения Чимина немного неловкие и стеснительные, но затем он погружается в мелодию с головой, расслабляясь и отпуская себя. Выступать против того, на чьи танцы готов был молиться пару минут назад, оказалось легче, чем он думал. Музыка взяла верх. Она всегда побеждала Чимина, заполняя собой каждую клеточку его организма, подчиняя и подстраивая под свой ритм. В конце концов Пак начал выкладываться на полную силу, отдавая мелодии всего себя без остатка. Улица Хонгдэ, толпа за спиной, фонари и неоновые вывески — сейчас Чимину было на них плевать. Всё, что имело значение — двигаться в такт и чувствовать эйфорию от того, что делаешь всё правильно. Живёшь правильно. Опомнился Чимин только тогда, когда последний аккорд стих, а толпа начала кричать и хлопать намного сильнее, чем до этого. Парень не понимал, чем вызвана такая реакция, пока к нему не подошёл черноволосый. — Поздравляю с победой! Я Хосок. И если раньше Чимин мог назвать его улыбку яркой, то сейчас он просто предпочёл бы промолчать. Потому что она, кажется, освещала всю улицу Хонгдэ. — Спасибо, Хосок-ши. Я Чимин. — Хён. Хосок-хён. Может, по хот-догу? Ты из меня все силы вытанцевал. К тому же, я должен как-то отметить своё первое поражение. *** Чон Хосок оказался отличным человеком с заразительным смехом и нескончаемым запасом энергии. Они с Чимином быстро нашли общий язык ещё и потому, что он был второкурсником Сеульского университета на факультете Чимина. И жил с ним, как выяснилось в ходе разговора, в одном общежитии. —Ты уже знаешь своих соседей по комнате? — спросил старший, немного нахмурившись. —Ещё нет. Когда я заселялся, никого в комнате не было. Надеюсь, они будут адекватными ребятами. —Эх, да, ты даже не представляешь, насколько это важно, — Хосок принял самое несчастное в мире выражение лица, а потом весело хмыкнул: я в прошлом году жил с пятикурсниками, отличные ребята были. Только они выпустились, а ко мне первый курс подселили. Одного соседа ещё не видел, но оставшиеся двое — это пиздец. Том и Джерри, мать их. Хорошие вроде пацаны, но такую неприязнь я только в мультиках раньше видел. Молись, чтобы тебе такие не попались. Чимин решил, что шутки шутками, но не лишним будет и помолиться ради того, чтобы его соседи оказались нормальными. Жить в атмосфере вечной ругани и перепалок он, наверное, не сможет. За разговорами с новым знакомым время пролетело незаметно. Не успел Чимин опомниться, как они уже стояли на пороге общаги. —Ты на каком этаже живёшь? — интересуется Хосок. —На третьем, — сообщает Пак, поднимаясь по лестнице. —Отлично, я тоже. Твоя комната вначале коридора или в конце? —Почти в конце, — тянет Чимин, пытаясь вспомнить номер и параллельно ища ключи. —319, вот! Глаза Хосока округляются, а в следующую секунду он начинает заливисто смеяться, вызывая крайне растерянное выражение на лице хозяина розовой шевелюры. —Ты чего? , — недоумевает Пак и пытается понять, что послужило причиной такого внезапного веселья. —Ты на адекватных соседей молился? — не перестаёт ржать Чон, наблюдая за озадаченным Чимином. —Ну... Можно считать, что да. —Значит я всё-таки правильно сделал, когда атеистом стал. Поздравляю, брат, ты в жопе, — сочувственным тоном изрекает Хосок и останавливается, чтобы открыть дверь. Дверь в его, Чимина, комнату. Вздох.

***

—И вообще, не приближайся к моим вещам, понял?! —А ты не приближайся ко мне, извращенец! Дверь закрывается и оба парня синхронно оборачиваются на звук, не- надолго затихая при виде нового человека. Хосок страдальчески возводит глаза к небу. Конечно, он уже привык немного и даже иногда потешается над этими двумя на правах хёна. Но дело в том, что и обязанности никто не отменял, поэтому разнимать их и пресекать кровопролитие приходится тоже ему. —И вам привет, ребятки. По какому поводу на этот раз орём? Можно с вами? — интересуется Хосок, подмигивая Чимину, застывшему в дверях. —Он пидорас! — лаконично извещает брюнет в просторном худи, с презрением поглядывая в сторону второго. —Он гомофоб! — парирует парень с пепельными волосами, забираясь на свою кровать. Поговорили. —Ага, понятно. А это Чимин, наш четвёртый сосед. Меня вы уже знаете. Будем знакомы, — улыбается Чон, ловя на себе сразу два недовольных взгляда и поворачиваясь к Чимину: тот, который пидорас — Ким Тэхен. Гомофоба Чон Чонгук зовут. По отдельности отличные ребята, даже дружелюбные. Но если на одной территории оставить — вот. Общаются вроде бы по-человечески, но иногда приходится прибегать к матно-корейскому. Ты привыкнешь. Тем более, ты им тоже хён. Чимин обрабатывает информацию и кивает каждому по очереди, при - ветливо улыбаясь. —Приятно познакомиться, — вежливо бросает Пак, начиная раскладывать вещи в свободный шкаф. —Так почему орёте на ночь глядя? — с неподдельным интересом вы- ясняет Хосок. — Характерами не сошлись или случилось чего? —Ким Тэхен — извращенец, вот что случилось. —А Чон Чонгук не уважает личное пространство и лезет не в своё дело! —А… —Ану тихо блять оба! — грозно выкрикивает старший, заставляя тонсэнов остановиться и ошарашенно уставиться на источник шума. Хосок в гневе — страшное явление, это они еще вчера поняли, так что лучше не провоцировать. —Спасибо, так гораздо лучше, —хмыкает танцор.— А теперь по одному. Тэхен, объясни нормально, что произошло? —Чонгук берёт чужие вещи, рассматривает их на предмет повода для оскорблений и выливает все своё дерьмо на тех, кому просто не повезло уследить за своей собственностью. Так нормально? — возмущённо распространяется Тэхен, обиженно и как-то даже по-детски дуясь и обнимая подушку. —Уже лучше, но всё равно не понятно нихрена, — устало заключает Хосок. — Чонгук? Давай без загадок, чё ты сделал уже? —Да ничего я не делал. У этого психа, пока он в душе был, телефон вибрировать начал от сообщений и экран загорелся. Ну я и посмотрел, что там такое, чтобы ему сказать, когда вернётся. А у него на заставке знаешь что? Пресс, блять, какого-то мужика! Извр… —И всё? Из-за этого истерика? — перебивает Хосок, не желая выслушивать лестные эпитеты в сторону Кима. Ещё наслушается. Чонгук в недоумении открывает рот. —В смысле «и всё», хён? Ты меня слышал? У него на заставке стоит пресс! — разъясняет младший Чон так эмоционально, будто Хосок очевидных вещей не понимает. — Мужской, мать его, пресс! —Чимин, сделай с этим что-нибудь, я сейчас умру, — падает на кровать горе-воспитатель, тщетно пытаясь спрятаться от жестокого внешнего мира в одеяле. Чимин отрывается от своих вещей, смотря прямиком на Чонгука, и со- вершенно спокойно уточняет: —Твой? —Что «мой»? —подвисает Чонгук, непонимающе смотря на нового хёна. —Пресс на заставке Тэхена. Твой? —уточняет Чимин и наблюдает, как меняется в лице младший. Разгон от растерянности до возмущения как у спорткара. —Нет конечно! Не хватало ещё! —Ну так и не ори, раз не твой. Или ты завидуешь? — спрашивает Чимин, возвращаясь к своему занятию. Настроение розоволосого поднимается по мере опустошения чемодана, так что немного позадирать нового соседа кажется отличной идеей. Тэхен улыбается. Кажется, они поладят. —То есть тебе это кажется нормальным?! У него на заставке мужской пресс! На экране блокировки! У парня. У п-а-р-н-я, блять, хён! Ты правда не видишь в этом ничего такого? — взрывается Чонгук и Пак тяжко вздыхает. Ох как тебя распидорасило-то, ребёнок. —Мне кажется, что телефон Тэхена — только его дело, пусть хоть хуй на блокировку ставит. Пока по комнате не расклеивает — меня всё устраивает. Да и тебя вроде как волновать не должно, — задумчиво изрекает Чимин, выкладывая последний свитер на полку и заталкивая чемодан под кровать. — Так что я бы на твоём месте извинился за вторжение в личное пространство и спокойно лег спать. Чонгук сидит, нахмурившись и задумчиво жуя губу. Где-то через пару минут парень поднимает взгляд на Тэхена и решительно произносит: —Прости. Был не прав. Тэхен удивлённо хлопает ресницами, не зная, как реагировать. Чего они только не наговорили друг другу за два дня, но такого ещё точно ни один из них не слышал. Хосок вылезает из-под одеяла, восторженно глядя на Пака. Чонгук только что сделал что? Извинился? Чимин заколдованный какой-то, не иначе. Идиллия разрушается тогда, когда в абсолютной тишине комнаты отчётливо слышится напряжённое «дополнение к извинениям»: —Но подходить ко мне даже не думай. Извращенец. А нет, обычный Чимин, зря радовались. Все присутствующие разочарованно вздыхают. Мира не вышло, дружбы тоже. —К мудакам не подхожу, — хмыкает Тэхен и показательно поворачивается лицом к стене, крепче сжимая подушку. Кажется, на сегодня всё. Хосок выключает свет, взаимно желая всем спокойной ночи. Завтра на пары, поэтому выспаться после насыщенного дня парням не помешает. Чимин падает на кровать и закрывает глаза. Сон приходит мгновенно. *** Первое, что делает Чимин, когда просыпается на следующий день — даёт себе обещание не верить рекламам. Никогда. Потому что утро явно начинается не с кофе. —Доброе утро. Кто из вас, умников, поставил пение петуха вместо мелодии будильника? — сонно сползая с кровати выясняет Пак. Не то, чтобы ему нужно это знать — так, просто, чтобы не уснуть. —А кто сказал, что это был будильник? — ехидно тянет Чонгук, — Лично я считаю, что это Тэхен с самого утра связки размять решил. Вокалист же всё-таки. Хосок заливается добродушным смехом и бросает подушкой в источник сарказма. Чимин ерошит волосы раздражённого Тэхена, заставляя последнего улыбнуться. Нечего собачиться по утрам. —Может, ты забыл, Чонгукки, но на то я и твой хён, — весело бросает Хосок, раздвигая шторы, — чтобы напомнить, что ты тоже на факультете вокального искусства учишься. Так что неизвестно, чьи именно связки сегодня ласкали наш слух, согласись. Тэхен благодарно вешается на хёна с обнимашками, обещая сменить мелодию будильника и показывая язык Чонгуку. Младший брезгливо отворачивается. —Я, конечно, мог бы подкинуть тебе вариант, куда его засунуть, но почему-то уверен, что тебе только в радость будет, — фырчит Чонгук, хватая с полки зубную щётку и полотенце. —Ты в ванную шёл? Так иди, — выпроваживает его из комнаты старший Чон. —Нам и пения петушиного хватило, бои давайте отложим на другое утро. Чонгук, как ни странно, действительно молча вышел, подозрительно быстро оставив Тэхена в покое. Его предвзятость к пепельноволосому не на шутку озадачивала всех обитателей комнаты. Вроде ничего плохого и не сделал, а младший ведёт себя так, будто у него любимую игрушку отобрали. Странно это всё. —Слушай, Тэхен, — Пак решает не церемониться и прояснить всё сразу. Им же, всё-таки, ещё пять лет вместе жить, нужно как-то общий язык искать, — а почему вы взъелись-то так друг на друга? —Веришь, нет — самому интересно, — уныло отвечает Ким и плетётся собираться на пары. Ему положение вещей нравится ничуть не больше, чем Чимину с Хосоком. Только сделать с этим он может целое ничего. *** Первый день в университете выдался довольно насыщенным. Чимин ловил каждое слово преподавателей, запоминал все кабинеты и коридоры, безуспешно старался (честно старался!) запомнить имена одногруппников и чувствовал себя не в своей тарелке. Смена обстановки — это всегда круто, но голова от объёма информации болит нещадно. Лекция по теории хореографического образования ситуацию почему-то не улучшает, и Чимин чувствует, как уровень загруженности с каждой секундой неумолимо близится к отметке «максимум». Поэтому (не в обиду преподавателю) вместо того, чтобы конспектировать материал, розоволосый решает заняться делами поважнее и принимается за рисование. На последней странице тетради начинают появляться тонкие линии, которые, причудливо переплетаясь и отдаляясь, образуют немыслимого вида цветы, заполняя собой всё пространство листа. Рисовать Чимин толком никогда не умел, но любил. Сам процесс успокаивал его, отвлекал от действительности и давал возможность уйти в себя на некоторое время. Это как танцы, только двигать нужно не всем телом, а рукой с карандашом. Удобно. Не будешь же ты на паре танцевать посреди аудитории, объясняя свои действия усталостью и моральной истощенностью. А так очень даже можно. За увлекательным занятием Чимина лекция пролетела почти незаметно. Опомнился парень только тогда, когда преподаватель поднялся из-за стола и прокашлялся, привлекая внимание студентов: —Дорогие первокурсники! Как представитель преподавательского коллектива спешу поздравить вас с первым учебным днём в качестве студентов. Надеюсь, в нашем университете каждый из вас сможет в полной мере проявить себя и показать, на что он способен. Кстати как раз по этому поводу у меня для вас небольшое объявление, — вещал с трибуны мужчина средних лет, активно жестикулируя. — Как вы, возможно, уже слышали от своих коллег со старших курсов, каждому студенту нашего университета полагается куратор: человек, который сможет помочь в учёбе, поделиться знаниями и подсказать, как усовершенствовать ваши нынешние навыки. Плюс ситуации заключается в том, что этими людьми будут не преподаватели, а такие же учащиеся, как все вы. Это, как показывает многолетний опыт, помогает завести новые знакомства и стать лучшей версией самого себя в хореографическом искусстве. Поэтому сейчас в аудиторию должен явиться второй курс, студенты которого должны будут стать вашими помощниками на ближайшее время. Прошу вас проявить уважение к своим сонбэ и постараться найти общий язык. К каждому первокурснику уже прикреплён конкретный студент второго курса, но при желании вы можете поменяться с кем-нибудь, если все будут согласны. Если у кого-то есть вопросы, можете задать их сейчас. Группа притихла, обдумывая сказанное. Вопросов не было ни у кого. Все думали о чём-то своём. Чимин задумчиво уставился в одну точку, гадая, кто же достанется ему в наставники. Если честно, он не на шутку разволновался, сойдётся ли характерами с этим второкурсником. Раньше Пак бы и не задумался, но после утра в одной комнате с Тэхеном и Чонгуком ему реально не по себе. Вдруг этот сонбэ невзлюбит его так же сильно, как Чон — Кима? Сомнения рассеиваются, когда второкурсники заходят в аудиторию. Черноволосый парень, проигравший Чимину в баттле и всему универу в распределении комнат, сияет ярче лампочки. И как только Пак мог забыть, что Хосок учится на втором курсе? *** Возвращаясь в общежитие, парни заливисто смеялись, обсуждая забавные моменты сегодняшнего дня. Хосок понемногу вводил розоволосого в курс дела, разъясняя, где какой корпус, как найти нужную аудиторию и как обращаться с тем или иным преподавателем, чтобы стать их любимчиком. Так же Чон пообещал взять Чимина в танцевальную группу университета, которая из года в год ездит на всякие конкурсы. Пак визжал от восторга. *** Тэхен сидел за письменным столом, напевая какую-то заевшую мелодию и неспеша подстригая ногти. Пусть Чонгук говорит, что хочет, но Киму нравится быть ухоженным, поэтому маникюр — всегда неотъемлемая часть его образа. Нет, он не красит ногти во все цвета радуги (хоть и не видит в этом ничего плохого), но прозрачный гель, чтобы пальцы выглядели изящнее и ухоженнее, обожает всем сердцем. Да и удобно это: ногти не ломаются. Одни преимущества. Но плюсы без минусов — утопия. Дверь в комнату открывается и на пороге появляется взъерошенный и уставший после первого учебного дня Чонгук. Тэхен делает глубокий вдох и морально готовится к очередной ссоре. —Что делаешь? — как-то на удивление спокойно спрашивает Чон, так и продолжая стоять в дверях. Пепельноволосый сидит к нему спиной, поэтому разглядеть, чем он занимается, сразу не выходит. —Шеллак, — настороженно оборачивается Тэхен как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как расширяются глаза младшего. Чонгук стоит на месте ещё какое-то время. Протирает неверяще глаза, трясёт головой, как бы отгоняя эту мысль подальше. И послышится же такое... Парень неспеша проходит к своей кровати, сбрасывая рюкзак на пол возле неё, и, наконец, переводит взгляд на соседа. Который, мать его, сидит за общим столом и действительно красит ногти. Лаком. С блесточками. Ногти. Всё-таки не показалось. И с этим ему нужно будет жить и учиться бок о бок целых пять лет? Серьёзно? —Ебануться, — обречённо тянет Чон, поднимается и выходит обратно в коридор. Дверь за ним закрывается. Тэхен продолжает изумленно таращиться в её направлении. И что это сейчас было?