Игра в жизнь

«Того, кто ляпнет, что работа актёра — лёгкое и плевое дело, я самолично прибью этой дурацкой штуковиной» — думал я, согнувшись в три погибели, стараясь не выбиваться из образа и еле волоча большую конструкцию за собой, что символизировало, ясное дело, марионетку Хируко. Дейдаре же было не лучше — разодетый в плащ, сетчатую футболку под ней и какую-то странную соломенную шляпу с бубенчиками, с густо подкрашенными глазами, он обливался потом и ругался одними губами самым скверным матом, пока нас словно расписных кукол в чёрных плащах с красными облаками устанавливали в нужном положении на фототайм — фотографировали для сохранения соответствия образов в начале и конце съёмки. Например, у Дейдары камера на глаз весь период должна быть на левом глазу, и у зрителей могли появиться вопросы, если бы гримировщики что-то напутали. Около часа назад всех актёров в гримерке мучили стилисты — как же страдал Дейдара! На его лицо во время экзекуции было больно смотреть — настолько обреченным и печальным оно было. Его роскошные волосы уложили в высокую мальвинку, жестоко начесав облако хвоста, и обильно покрыли лаком сверхсильного действия. Вот уверен, стилистам установлен отдельный котёл в аду. Некоторое время было потрачено на настройку перед зеркалом, чтобы войти в роль. Особенно пыхтел над этим блондин, в отличие от более-менее опытного меня, но тем не менее парень не скрывал того, что ему доставляет удовольствие сам процесс перевоплощения. Лицо Дейдары тогда становилось почти по-настоящему жестоким, наглым, и если бы я не знал его, то наверняка бы поверил и испугался, что тот способен взаправду подорвать все вокруг. Сейчас же мы направлялись в огромный зал с полотнами зелёного фона, сотнями прожекторов, камер, других приспособлений и полусотней людей для обеспечения лучшего качества съёмки. — Эй, ты живой? — смешливо поинтересовался Дей, после того как мы вместе с группой наконец-то вышли на площадку. — Я не живой, и не мертвый, — пропыхтел я, — чтоб ты знал, теперь я вечная кукла, которая прячется в ещё одной кукле… — И распивает яд вместо саке, а вместо марок в коллекцию собирает трупики, — закончил появившийся в поле зрения невысокий парень с чёрными тенями на веках и кроваво-красными волосами. На лбу благодаря стараниям гримировщиков красовалось выведенное алой краской кандзи «Любовь». В отличие от доставшегося ему немногословного, хмурого героя, в жизни Гаара был весел, дерзок, и нередко на пару со своим другом Наруто придумывал розыгрыши в свободное от съёмок время. — Читали сценарий? Я вроде как скоро сдохну ненадолго. Ну что, творцы-голубцы, вы готовы меня прикончить? — Я сейчас в реале тебя прикончу, даже не дожидаясь нашего режиссёра! — тихо проворчал я, впервые радуясь тому, что Хируко закрывает мое покрасневшее лицо. За последние месяцы актёрский состав успел сильно сдружиться, но я и Тсукури проводили больше времени в общении друг с другом, что стало поводом для голубых шуток от Гаары. — Сасори, не одолжишь… — попросил скорпионий хвост Дей, и я, с полуслова поняв намерения друга, без расспросов живо отстегнул его сзади громоздкой конструкции, благо он был лёгкий и пластиковый, хоть и доведенный дизайнером красками до железного вида, — Гаара, сволочь, я такие шутки тебе в жопу засуну! — Ты сам палишься! — хохоча, Гаара бежал от накинувшегося на него с хвостом разъяренного Дейдары. — Мы просто дружим!!! Что за идиотские намёки?! «Действительно, что за намёки?» — со смущением подумал я, смотря вслед двоим, и с удовлетворением подмечая, что Дейдара таки успел пару раз шарахнуть незадачливого шиппера плоской стороной хвоста. Как говорится, знай, на кого зубы скалишь и батон крошишь. Крики разносились по всему залу, эхом отдаваясь от высоченного потолка, стен; люди с удивлением смотрели на бесящуюся парочку. Наверное, потасовка продолжилась бы, если бы не вошедший на съёмочную площадку деловитым, быстрым шагом продюсер, который своим угрожающим взглядом без лишних слов разогнал шумный балаган, подняв парней за шкирку. Звукорежиссер, осветители и операторы хорошо знали свое дело, актёры заняли свои места и площадка в песчаных красках и виде пустыни была практически готова. Вот наконец-то подошёл и сам режиссёр Дате, и на команде «Мотор!» появился помощник с хлопушкой-нумератором, а спустя секунды звукооператор у камеры закивал головой. «Камера!» — раздался хлопок, и священное действо началось. Вентиляторы за кадром нагнетали сильный ветер, высоко взметывая песок и имитируя песчаную бурю, в которой пятнами проступили две размытые фигуры, с каждой секундой обретающие четкость. То есть мы. Далее фокус перешёл на настороженный глаз Дейдары, несущего бесформенную баклагу с водой в его левой нервно сжимающейся ладони. Но я знал, на деле блондина мучило иррациональное предвкушение, словно он в самом деле направлялся навстречу к интересному бою, а не к многочасовым изматывающим съёмкам. Как Дейдара говорил, ему самому было интересно, как и насколько хорошо удастся сыграть каждую минуту, секунду этой роли дерзкого, неуправляемого мальчишки, обожающего, как и он сам, все, что было связано со взрывами. Я же тихо сидел внутри конструкции и словно настоящий кукловод управлял его общими перемещениями — остальное дорисуют художники после отснятия важных моментов. Движения головы и рук куклы-домика Хируко лежали на мне. В комнату в который раз я вернулся уже под ночь с очередным списком прописанных на бумаге до каждого слова сцен на завтра. Хорошенько ознакомившись с его содержимым, я устало побрел в общий зал. Исполнительный продюсер не поскупился, и теперь актерский состав мог занять пустующие до поры до времени соседствующие со съёмочным полигоном небольшие домики на краю города. Довольно удобные, хотя оценить их уют мы, актёры, могли лишь ночью, похрапывая во сне и устало размякая в постели, потягивая натруженные мышцы и утомлённые мозги. Всё же съёмочный день длился 12 часов времяпровождения на площадке, а то и больше. К тому же вживаться в роль каждый день, затаптывая свою личность под толстый слой поданой прописанным до мелочей сценарием линии поведения оказалось совсем не просто. Актёры часто теряли себя на своей нелёгкой работе, включая свои привычки, шарм, даже некоторые чувства, и многим приходилось по несколько лет отходить от ролей и восстанавливать свое истинное «Я», а некоторым требовалась и особая психологическая помощь. В моем случае сознание просто закрывалось для общения, и, как говорили родные, я замыкался в себе и не шёл на близкий контакт. В зале обнаружилось меньше половины «Акацушников», как называли себя те, кто по сценарию играл за персонажей из организации «Акацуки». Довольно весёлые, интересные люди, каждый со своей историей жизни. — О, Сасори, ползи сюда, — помахал рукой отдыхающий в кресле Дейдара. — Будешь морковный сок? Против моркови я никогда ничего не имел, потому с облегчением уселся рядом на подлокотник со стаканом живительного сока в руке. Конан, заботливая словно мать девушка, предложила лично приготовленную ею нормальную еду, но я вежливо отказался. Она понимающе кивнула и продолжила что-то печатать на ноутбуке. — У нас же завтра ещё один съёмочный день? Я ещё не просмотрел сценарий. — жалостливо посмотрел на меня Дейдара, откинув голову назад. — Ну да. По-моему ещё несколько дней, а дальше другая сцена, уже без нас. Через пару недель снова наш выход. Ты наверное устал сегодня со своими хлопушками бегать? Парень выглядел немного помято, но тем не менее как-то умиротворенно и уютно, как насытившийся кот. — Есть такое, но я не жалуюсь, обожаю все это. Смешно, ты справляешься о моем самочувствии, когда сам на вурдалака похож, сидишь тут бледный как смерть, — удивился Дей. Я смущённо опустил глаза, — Хотя ты заботишься обо мне с первой встречи. У зеркала, помнишь? — Я ж тогда тебя за девушку принял сперва, и ты так трясся, что я решил помочь, — смущённо оправдался я, с силой обводя край стакана большим пальцем. В зале раздался мелодичный скрип стекла. — Ну я в общем то так и думал потом, но в тот момент мне показалось, что заинтересовал тебя как мальчик, — пожал плечами блондин. Я поперхнулся соком и закашлялся, и Дейдара, как-то грустно смеясь, захлопал меня по спине. Что?! Только от него ещё подколов не хватало! — Не ты первый, не ты последний, кого обманывает моя внешность. Я уже привык. Из здешних Хидан тоже попал в похожую ситуацию. Видимо, хотел познакомиться с «симпотной блондиночкой», да только облом вышел, когда ответил ему низким голосом. Ты бы видел, он аж подпрыгнул! — Так вот откуда у него седина… — глубокомысленно протянул я, а Дейдара хрюкнул в стакан и подавился. Пришла моя очередь хлопать его по спине. Отсмеявшись, мы разошлись по комнатам, чувствуя ужасную усталость. Завтра рано вставать, на очередную перекличку, недолгий фототайм, убийственное гримирование и изматывающий процесс съёмки. В последнее время «Акацушники» стали почти семьёй, что объяснялось ежедневным общением и совместным бытом, а мы с Тсукури довольно близко сдружились. Дейдара, несмотря на свою предполагаемую мной неопытность в сфере кинематографа, на удивление хорошо справлялся на площадке, переснятые по его вине дубли можно было по пальцам пересчитать. К тому же привлекал своей живостью, неудержимостью и неуемностью, он словно обладал источником бесконечной энергии, и от этого как будто светился изнутри. Его крайне редко видели уставшим или в плохом настроении, и несмотря на свой молодой возраст, сумел подружиться со всеми, но все же больше времени проводил со мной, как с первым знакомым и другом в этом дурдомике. Я был совсем не против — за всю жизнь у меня было не так много друзей, а заводить я их не умел или боялся. Наверное, я и правда социофоб, и в какой-то степени блондин оказался прав. У нас во многом были похожие взгляды и интересы, за исключением некоторых тем, таких, как искусство и понятие прекрасного — над этим мы с Дейдарой могли спорить до хрипоты, но никто так и не принял чужую точку зрения до сих пор. *** Проснувшись по устоявшемуся за несколько месяцев режиму в шесть утра, я сладко потянулся. Нашарив телефон, узрел на дисплее новые сообщения от бабушки и сегодняшнее число. 5 мая. День Рождения Дейдары. За пару дней до этого я жестоко мучился вопросом, что же ему подарить. Вспомнив, что тому не нравятся срезанные цветы, а про предпочтения в чем-то ещё из деликатности и робости не спрашивал, слегка приуныл, но тут голову прострелила (слава богу, что в переносном смысле) умная мысль — если Дей не любит мёртвые цветы, то могут нравиться живые. Аккуратно разузнав, нет ли у друга аллергии на какие-нибудь вещества, вечером я отправился на прогулку по городу на поиски цветущего растения, которое подходило бы по характеру Дею. Бродя взглядом по бесчисленному количеству всевозможных цветов на стеллажах, наткнулся на потрясающе яркие огненные соцветия, формой и цветом напоминающие миниатюрные взрывы. На этикетке горшка — Скутеллярия, или Шлемник Коста-Риканский. Выбрав из них наиболее здоровое растение, я купил его и красиво завернул. Названное растение на данный момент стояло на столе и терпеливо дожидалось, пока временный хозяин удосужится полить его. При бережном поливе некстати вспомнились колючие и жуткие кактусы моего брата, не имевшие ничего общего с этим дивным цветком. Надеюсь, блондину придётся по душе мой скромный подарок. Подхватив горшок, я направился к Дейдаре в гости. То есть в почти соседнюю комнату. Мы довольно часто проводили время друг у друга, а потому обоюдные вторжения на личную территорию быстро стали для нас обыденностью. Как я и думал, именинник спал крепким сном уже девятнадцатилетнего парня, и никак не торопился вылезать из прогретой кровати. Поставив дрожащий листьями цветок на тумбочку, я сел рядом на кровати, разглядывая уютную картину. Блондин лежал на простыне, свернувшись в калачик и подтянув коленки, как ребёнок. Взрослость выдавали лишь рост и лицо, сейчас напряженно хмурящееся во сне. Наверное с непривычки Дейдара очень устал от изнуряющих съемок, едва заметные круги залегли под глазами, а сам он казался немного похудевшим, чем при знакомстве, на спине помимо мышц можно было нащупать ребра. Одеяло оказалось отброшено на пол, а из одежды на друге осталось лишь нижнее белье да резинка для волос, которую он вчера забыл снять перед сном. Дейдаре пора было уже вставать, и я хотел поздравить его первым и тогда, когда ещё были силы и время это сделать, поскольку вечером ни того ни другого точно не останется. Нерешительно протянув руку, я кончиками пальцев погладил друга по плечу. Я слишком стеснялся для того, чтобы во весь голос заорать поздравления, как поступили бы нормальные друзья. — Мх, Сасори, ты что-ли? — не открывая глаз, громко прошептал Дей и перевернулся на спину, выпрямляясь из согнутого положения, — Уже пора вставать? — Да, пора. — улыбнулся я, — Я пришёл поздравить тебя с Днём Рождения. — О, сегодня пятое? — Дейдара поднялся на локтях и сдул чёлку с лица, — Так мне уже девятнадцать! — Ну да. Это тебе, — я протянул ему растение, и Дейдара на несколько мгновений ошарашенно застыл, смотря на соцветия. — Тебе не нравится? — испугался я, опуская руки с горшком, но блондин шустро выхватил у меня цветок: — Какое не нравится? Нравится! Где ты его откопал? — друг с восторгом сунул нос в венчики крупных цветков и глубоко вдохнул, — Обалденно! — Ну, немного побегать пришлось, но это неважно, — пожал я плечами и облегчённо вздохнул. — Смотри, если смотреть издали, похоже на маленький взрыв, — вертел в руках горшок Дейдара, — поставлю его на стол… нет, на окно! Там света побольше. Дейдара, как и сказал, установил цветок на подоконник, и отошёл на несколько шагов, любуясь со мной сразу похорошевшим видом на окно. Подскочил и неожиданно крепко обнял: — Спасибо. Мало кто помнит про мою Днюху, а ты с самого утра пришёл. — Ой, да ладно, — покраснел я. Ну подумаешь, поздравил! — Пойдём, что-ли. Надеюсь, сегодня не застрянем на площадке до ночи. К удивлению моего друга, его лично поздравил режиссер, и сократил его работу в тот день на четыре часа. Дейдара считался удачной находкой для сериала, его умение перевоплощения оказалось не хуже моего, а ведь он впервые в жизни снимался в таком серьёзном фильме. Ещё перед тем, как уйти на фототайм, я подговорил Акацушников помочь с поздравлением. В голове печатью отпечатались слова друга: «Мало кто помнит про мою Днюху», и я решил во что бы то ни стало организовать небольшой праздник. Оказалось, коллеги и не знали, что сегодня День Рождения всеми обожаемого блондина, а, узнав, сразу согласились помочь в поздравлении. К тому времени, как я с Дейдарой возвращались обратно, силами Конан, Яхико и Нагато был накрыт стол, заканчивались последние художественные приготовления и доставались подарки. Свет выключили, и в ожидании виновника празднества все спрятались. Когда я привел друга в темноте на кухню, свет включился и воздух взорвался дружным возгласом: — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ДЕЙДАРА!!! — сработали хлопушки, и на прифигевшего Дея посыпались сверкающие конфетти и сепантин, красиво оседая на его волосах. Счастливо засмеявшись, он побежал обнимать всех и каждого, кто находился в этой комнате. Хидан мимоходом нацепил на него праздничный колпак, и Кисаме с Нагато под ручку повели задувать свечи на торте. Задув девятнадцать свечей одним махом, Дейдара солнечно улыбнулся и принялся нарезать и раздавать торт. Праздник провели без алкоголя, поскольку тот для актёров был под запретом, но тем не менее вечер прошёл весело и шумно. Почти ночью, прибравшись, все отправились по комнатам. Дейдара остановил меня у самой двери: — Это ведь ты все устроил? — хитро улыбнулся он, облокотившись плечом о стену. — Здесь все постарались, — хмыкнул я, — Все хотели тебя поздравить. — Но ведь это ты все организовал, так? — допытывался блондин, и я, немного подумав, сдался: — Ну да, я, а что? — Просто. Дейдара подошёл к двери своей комнаты и нажав на ручку, тихо и задумчиво произнес: — Просто ты — лучший друг.