Игра в жизнь

Впервые за последние недели я проснулся в хорошем настроении. Рядом во сне клубочком свернулся мой друг. Красные волосы живописно разметались, спокойное лицо казалось умиротворенным, а рука даже во сне крепко сжимала мою. Рука. Я ужаснулся — предплечье было покрыто с внутренней стороны тонкими белыми полосками, и, рассматривая их, я нашёл очевидно недавние, но уже поджившие порезы. То есть ему тоже было плохо, и он нашёл себе утешение таким способом?! Похоже, пока рассматривал, пошевелился, и Сасори мгновенно проснулся. Обнаружив перепуганного меня, рассматривающего его поврежденную руку, он буквально выдернул её из моей некрепкой хватки. — Сасори! Это… — Забудь. — Но… — Забудь, говорю, — он отвёл глаза и тяжело вздохнул. — Всё в порядке, мы же помирились. Давай не будем больше обо всем этом вспоминать? Что было — то было. Я неуверенно кивнул и устроил голову на подушке, тайком разглядывая парня, который откинулся на постель и сладко потянулся, разминая затекшие мышцы. Солнце лилось из окна, слепя глаза, и я передвинулся ближе к другу, спасаясь от лучей, на что он никак не среагировал. Помолчав пару минут, я робко предложил: — Давай сходим к ручью? — Ты ещё хочешь туда ходить после того случая? — удивился Сасори и его передернуло при воспоминании. — Ты сам только что сказал, чтобы мы забыли. — возразил я. Парень непонимающе замер, когда я навис сверху и перекинул через него ногу, чтобы перелезть через тело друга на другую сторону кровати. — Д-дей… — Сасори заметно смутился. — Что? Мне надо в душ. — успокоил я его и быстро слез с кровати. — А, понятно, — резко расслабился друг и спустя минуту поднялся вслед за мной. Наскоро поев, собравшись, мы отправились к нашему излюбленному месту. Зелень ещё не успела завянуть, но на ветру уже покачивались пушистые шары одуванчиков и венчики васильков. Жужжали шмели, суетливо перелетая от цветка к цветку, бережно собирая нектар и перенося пыльцу на своих пушистых ярких тельцах. В этот раз на чужие колени положил голову я. В ней неравномерно зрело решение рассказать Сасори о своих чувствах, пока расслабленный друг щекотно перебирал мои волосы. Я обдумывал, как правильно объяснить свое влечение к нему, донести желание тела и доверие души, и стоило ли вообще это делать. Было до ужаса страшно. Особенно при мысли, что могу снова потерять друга из-за долбаной прихоти мозга. Он ведь не любит таких. Я же видел, как оценивающе Сасори смотрит на девушек, сканирует и что-то про себя отмечает. И глядит на них так, как никогда не смотрел на меня, если не считать того случая ещё до нашей ссоры, после второго сна вдвоём. Но после он никогда не задерживал взгляд на моём теле больше положенного друзьям. Что, если он отвернется от меня, узнав о моих постыдных мыслях? Может лучше все же промолчать и остаться просто друзьями? Вдруг эти чувства со временем исчезнут? Я уже почти отказался от затеи раскрыться, но, видимо, Сасори заметил моё напряжение: — Что такое? Больно? — он про волосы. Ну да, он даже не догадывается. — Вовсе нет, — я постарался ответить легко. Блин, говорить или нет? — Что с тобой? Я внимательно посмотрел на Сасори — снова беспокоится. Протянул руку и робко погладил его по щеке, втайне боясь напугать нетипичным поведением; он удивлённо поморгал. Я перешёл в вертикальное положение, усевшись рядом в густой траве, и опустил голову: — Понимаешь… тут такое дело… — слова куда-то исчезли, и я лихорадочно облизывал губы, не в силах подобрать слова. Не глядя, сорвал травинку и стал сосредоточенно расщеплять стебель, пока друг терпеливо выжидал. Так и не собравшись, обречённо выдохнул, — А, ладно, ничего. — Что ничего? — нахмурился Сасори и забрал у меня из рук несчастную траву. Я нервно поерзал. Нет, не буду говорить! — Да забудь, это неважно. — Что неважно? — допытывался парень, садясь передо мной. Я смущённо отвел глаза и напряженно ответил: — Ты все равно не поймёшь. — Но ты хотя бы дай шанс, — возразил Сасори. Я задумчиво прикусил палец. Пару раз собирал воздух в лёгкие, чтобы что-то ответить, но перед самым ответственным моментом терял составленные про себя слова, в итоге с силой выдыхая воздух, пропитавшийся напряжённым интересом Сасори, моим страхом и нерешительностью. — Не хочу рисковать. Сасори недовольно и даже немного разочарованно посмотрел на меня и отвернулся: — Ты не доверяешь мне? Почему-то от этого грустного голоса в моей душе всколыхнулась совесть. Я протянул к нему руку и замер, так и не коснувшись плеча. — Сасори… я… прости, но мне… — сильно нервничая, я безуспешно пытался выдавить из себя хоть что-то, что даже не было связано с моими терзаниями. Парень обернулся и вперился в меня вопросительным взглядом. — Да что с тобой? — непонимающе нахмурился друг, а потом его лицо резко прояснилось и появилось напуганное выражение, — тебе плохо? Что ж ты молчишь?! Идём обратно! Он вскочил и подал мне руку, но я её не принял и поднялся сам. — Дей, я не понимаю! Что происходит? Я вцепился себе в волосы, напоминая самого себе сумасшедшего, и заходил взад-вперёд, пытаясь принять решение. Казалось, я сейчас разорвусь на две части от внутреннего противоречия: одна половина меня говорила оставить все как есть, а вторая — открыться, признаться в своих чувствах. Да, я сейчас все испорчу, но ведь я так устал от всего этого. Хотелось определённости и ясности — стоит ли мне ждать от Сасори взаимности, или же просто теперь держаться от него подальше, чтобы временем и расстоянием вылечиться от этого. — Дей, ты можешь хоть что-то объяснить?! — взорвался мой обычно флегматичный друг. Я резко выдохнул, собирая в одну кучу крупицы смелости и пригоршню безумия, и, подскочив к недоумевающему и нервному Сасори, притянув за ворот чужой рубашки, крепко прижался к его губам своими. Сухой, невинный поцелуй длился не более трех секунд, но я сквозь обволакивающую пелену стыда и страха ощутил их жар и мягкость; судорожно вздохнув, отстранился и посмотрел в ошарашенные глаза медового оттенка. — Понял?! — срывающимся голосом выкрикнул я, развернулся и побежал не видя перед собой ничего, спотыкаясь и проваливаясь ногами в ямки на неровной земле. Травы нещадно хлестали по моим коленям, ветер завывал в уши, ноги несли куда-то вглубь леса, заставляя петлять между стволами деревьев. Чувствуя, что вот-вот выплюну лёгкие от незапланированного спринта по пересеченной местности, я остановился у поваленного тонкого дерева, пытаясь восстановить сбитое дыхание. В душе плескались злость и стыд, страх и сожаление о содеянном, с которыми я пытался справиться, забегав по полянке, злобно пиная попадающиеся под ноги ветки. — Твою мать!!! Со всей силы ударил кулаком по коре несчастного дуба, сдирая кожу, сбивая костяшки, и вскрикнул от боли. Уткнулся лбом в шершавую поверхность и часто задышал, стараясь вернуть здравое мышление. С пальцев капала стекающая кровь. Как глупо. Что я натворил? Да он уже наверняка презирает меня. Лучше бы молчал, терпел, авось и пронесло бы как-нибудь. А теперь ему станет тошно со мной общаться. Скажет «фу, а я ещё с тобой в одной кровати спал!», или ещё что-то в этом духе. Да что там… да я его поцеловал! Внезапно я услышал шелест травы и тихие шаги, становившиеся все громче. Кто-то сзади явно старался передвигаться как можно тише. Звуки приближения затихли, и я только сейчас заметил, что вцепился пальцами в кору, словно надеясь слиться с деревом и скрыться от взгляда, прожигающего мне спину. — Дей. — раздался позади тихий голос в нескольких шагах от меня, и я вздрогнул, задрожав всем телом. — Да не убегай ты! — прикрикнул Сасори, хватая меня за руку, когда я снова попытался убежать, — Черт, Дей, я уже замотался за тобой гнаться! Я прятал лицо за волосами и старался вырваться, бросив это занятие, когда друг ещё крепче, до боли стиснул моё запястье. — Черт… ты вообще нормальный?! — раздражённо вопросил он, подняв мою кисть повыше. Ту самую, которой я от души долбанул дерево. Нормальный? Нормальный ли я? Я перестал быть нормальным, когда как больной влюбился в тебя, Сасори! Я засмеялся, как безумец, прижав ладонь другой руки ко лбу и отвернувшись. — Дейдара! Хватит! Я сильно вздрогнул, резко оборвав свой смех. Между нами повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев в кронах деревьев, птичьим пением и прочими естественными звуками леса. — Пойдём. — Сасори потянул меня в сторону поваленного дерева, и моё тело, ставшее ватным и непослушным, двинулось вслед за ним. Парень силой усадил меня на ствол поваленного дерева и, не обращая внимания на мох и пыль, уселся рядом: — А теперь объясни нормально, что с тобой происходит? Я отвернулся, больше всего на свете сейчас боясь столкнуться взглядом с Сасори. В то же время росло непонимание и раздражение недогадливостью обычно сообразительного друга. — А что неясно? — нервно фыркнул я, беспокойно ерзая на месте. — Успокойся, Дей, — в голосе Сасори послышалась жалость, — я понимаю. Наверное понимаю. Ты сейчас жалеешь о том, что сделал? Не бойся, я же никогда никому не скажу. Я вскочил с места и под пристальным взглядом напрягшегося Сасори забродил вокруг и около. — А ты сам? — спросил я наконец и искоса взглянул на него, — Что ты об этом думаешь? — Нууу… — смутился парень, — ты застал меня врасплох. Я поджал губы и отвернулся. — Но я бы не сказал, что это было полнейшей неожиданностью. — продолжил тем временем друг, — ты странно на меня смотрел. Давно, ещё до больницы. — Я думал, ты не замечал, — отозвался я, опустив голову. Я услышал, как сзади подходит Сасори, и обнял себя руками, пытаясь сохранить относительное спокойствие и защититься от незнамо чего. — Дей… я знаю, ты ждёшь ответа уже сейчас, но… я пока не могу его дать. То есть, я и сам не до конца понимаю, что думаю обо всем этом. Мне не противно, ты мне даже нравишься наверное, но это все… как-то странно и непривычно. Мне нужно время, понимаешь? Я дрожал всем телом, вслушиваясь в слова волнующегося Сасори. Снова неопределённость. Но радовало одно — Сасори не собирался бросать меня прямо сейчас, после моего дурацкого поведения, не обвинял, не поливал грязью. Я обернулся к нему и более-менее облегчённо улыбнулся: — Конечно, понимаю. Я буду ждать и приму любой твой выбор. Ну да, действительно, куда ж я денусь. Насильно удерживать рядом — гиблое дело. — Спасибо, — просветлел в ответ Сасори. Светло-карие глаза тепло смотрели на меня, и я наконец осмелился взглянуть на друга прямо. Его волосы растрепались, губы были чуть изогнуты в лёгкой улыбке, а на щеке красовалась воспаленная тонкая полоска. — Ты поцарапался, — тихо отметил я, едва не дотронувшись до его кожи пальцами, но вовремя одернул себя. — Ну ты представь, я ж побежал за тобой, и мне было как-то не до разглядывания препятствий, пытался догнать тебя. Ты ещё так рванул, как будто за тобой свора собак гналась или маньяк какой-то. Кстати, ты знаешь, как отсюда выбраться? — как бы между прочим спросил Сасори, хитро улыбаясь. Ой. За беготней я даже не следил, куда бежал, ведомый разрывающими чувствами. Сколько бы я не вслушивался, не различал звуков трассы, которая проходила рядом со съёмочным зданием и этим лесом. Я уже заметался взглядом из стороны в сторону, начиная понемногу паниковать, пытаясь вспомнить школьные уроки выживания в лесу, когда Сасори неожиданно рассмеялся: — Спокойно, Дей, не нервничай, я помню путь. — А что ж ты сразу не сказал?! — подскочил я к нему и возмущённо ткнул ему пальцем в грудь, — я тут, понимаете ли, психую и уже раздумываю, как нам костёр разжечь, а он…! — Да ладно тебе, — усмехнулся Сасори и взял мою руку за запястье, а я смутился, — пойдём уже. Друг вёл меня за собой, иногда сворачивая, огибая деревья, сквозь зелень которых пробивался солнечный свет, бликами падавший на все вокруг, подсвечивая путь и прямую спину впереди меня. Иногда Сасори оглядывался, и я неизменно опускал взгляд на землю, на краткие мгновения отрываясь от созерцания человека перед собой. — Так далеко, — тихо проговорил я. А ведь по ощущениям я бежал тогда всего минуту. — Ага, на километр или больше, — отозвался Сасори, — причём в противоположную от трассы сторону. Я вдруг подумал, что было бы, не побеги Сасори за мной. Заблудился бы, бродил несколько дней, пока бы не добрался до того края леса. Или ходил бы кругами несколько дней, пока меня не нашли спасатели. Лес-то немаленький. — Узнаешь место? — повернулся ко мне Сасори, когда мы наконец-то вышли на знакомую поляну с ручьём шириной в несколько шагов. — Не-а, — безмятежно отозвался я. Поймав недоверчивый взгляд друга, засмеялся и побежал на середину поляны, к плоскому камню, около которого мы обычно сидели. И где я час назад неловко признался в своих чувствах, поцеловав Сасори. Повернувшись к парню, я увидел, как тот с задумчивым выражением трогает свои губы, и понял, что он вспомнил про этот момент тоже. Мы смотрели друг на друга, смущенные донельзя. Верхние пуговицы его рубашки расстегнулись, соблазнительно оголяя изящную шею с глубокой ямочкой между ключицами. А я представил нас вдвоём, одних, в постели, голых, страстно целующихся во взаимных жарких объятьях… я посасываю его ключицу, а он, закинув назад красноволосую голову, так сладко мучительно стонет… — У тебя кажется кровь пошла. — поднял бровь Сасори. Я пришёл в себя и отвел стыдливый взгляд от удивлённого друга. Блин, да я чёртов извращенец! Быстро утерев нос, я поднялся и направился к ручью. Взявшись руками за полы футболки, я обернулся. Сасори, отведя смущённый взгляд, уселся на траву, а я тем временем быстро разделся. Сложив вещи в стопку, я ступил в воду. — Осторожно там, ладно? — Сасори занервничал, когда я, балансируя руками, пошёл по скользкому дну. Сияющий мелкими бликами ручей немного нагрелся от солнца, но все же был достаточно прохладным и освежающим. Подумав немного, я лёг полностью на дно, только лицо оставил на воздухе, предварительно умывшись от крови и сполоснув свою кисть, кожу которой я так необдуманно содрал в лесу. Волосы ушли под воду, и повинуясь быстрому течению, растеклись золотым веером за моей головой. Скосив глаза, я обнаружил в высоких травах у самой воды стоящего Сасори, который, прикусив губу, завороженно следил за мной. Я прикрыл глаза, улыбаясь и погружаясь в себя в прохладной чистой воде, расслабляясь, успокаивая распаленный чувствами от недавних событий разум глубоким размеренным дыханием. Вскоре я услышал в воде какой-то шум, и поднявшись в сидячее положение, узрел Сасори, который решил разделить со мной незапланированное купание, аккуратно и даже с опаской двигаясь в воде. Тонкокостное, худое тело рыбкой скользнуло рядом и Сасори уселся на дно, оперевшись спиной о валун сзади. Вода оказалась ему по плечи. Я с важным видом проплыл мимо и взмахнул ногой, окатывая друга водой. — Дей! — возмутился парень, отплевываясь и вскакивая на ноги. — Прости, — повинился я, и развернулся обратно, подтягивая себя руками, цепляющимися за каменистое дно. Подплыл ближе, и Сасори, мстительно хихикая, в ответ плеснул водой, заставив хохочущего меня нырнуть. Вскоре мы вылезли на сушу, мокрые с ног до головы, и сушились на солнце, раскинув в траве конечности звездой. — Слушай, а тебе так идёт, — отметил я новую причёску Сасори: он зачесал мокрые волосы назад, но несколько потемневших от воды красных прядей пало на лоб, создавая весомый контраст с бледной кожей. — Спасибо, — смущённо отозвался друг, и будто специально снова плавно провел по голове, позволяя хорошенько разглядеть себя. Вернулись мы вечером; дома нас встретили радостные нашим примирением друзья и вкусный ужин. Конан улыбалась, глядя на то, как по моей просьбе Сасори забирал у меня из тарелки кусочки некоторых овощей, которые я не любил. Сасори долго раздумывал над моим неуверенным предложением лечь у меня, но в конце концов согласился. Лёжа у стенки в своей неузкой, но и неширокой кровати, я зачарованно смотрел на темную, худую и высокую фигуру парня в свете настольной лампы, пока тот медленно раздевался и аккуратно складывал вещи на стуле. Спокойствие, умиротворение и тихая радость воцарились в моих мыслях. Я уже не жалел о том, что сделал днем.