Игра в жизнь

Несколько дней мы наслаждались обществом друг друга, часами зависая на нашей излюбленной поляне. Правда, Сасори пришлось-таки исчезнуть на день, улаживать вопросы на своей второй работе. Но, тем не менее, большую часть времени мы проводили вместе, иногда даже спали рядом, на одной кровати. Конан с Яхико теперь пропадали на съёмках, и готовить оставался один несчастный Нагато. Мы всем коллективом помогали ему, чем могли, стараясь отблагодарить за все вкусняшки, которые они готовили нам все это время. Хидан с Какузу постоянно куда-то исчезали. Кстати, я заметил, Гаара временами действительно время от времени отпускал в их адрес недвусмысленные намеки. Мне было жаль друзей, но я был рад, что этот шиппер недоделанный больше к нам с Сасори не пристаёт. Зецу вечно пропадал на площадке — он вообще играл за двоих, по сути. С Итачи я так и не познакомился, да и как-то не стремился. А Кисаме временно уехал в свою провинцию. Сегодня я проснулся утром от того, что моё лицо щекотало что-то холодное, мягкое и тонкое, заставляя мурашки табуном бегать по всему телу. Я не стал открывать глаза, тактильно и по звукам пытаясь определить, что происходит. Похоже, лежал я без одеяла. Влажный холод переместился на лоб, затем на скулу, вспорхнул на шею. Завернул на подбородок, мазнул по губам. По дыханию и естественному аромату тела я определил Сасори, и внутренне расслабился. Потому что в памяти всплыли воспоминания о смешном розыгрыше с кремом на руке от одного известного коротковолосого блондина. Похоже, что друг орудовал кистью. Я даже узнал номер и происхождение по жёсткости и площади мазков. Походу это одна из средних мягких кистей, которые подарил мне Сасори, пока я лежал в больнице. Я размышлял, а в это время она вернулась на шею с другой стороны и, рисуя непонятные узоры, целенаправленно поползла к груди. Прохладное дыхание Сасори невесомо оглаживало мою увлажненную кожу, доставляя массу приятных ощущений. Медленно, словно раздумывая, мягкая щеточка проползла в неглубокой ложбине между грудными мышцами, скользнула к соскам и резко ушла в самый вниз, а я напрягся и дернулся от неожиданности. Кисть тут же исчезла, и я открыл глаза. Надо мной нависал полуголый Сасори: — Так ты не спал? — Оригинально ты меня разбудил. Как к тебе пришла эта идея? — хрипло со сна произнёс я, стирая ладонью щекочущую влагу с живота. — Я все забываю вернуть твои краски, и перед сном я придумал как это сделать. Похоже, ты ими там не пользовался. — ответил друг, закусывая твёрдый кончик кисти. Я скользнул взглядом по стройному, такому желанному телу рядом, от которого шёл обжигающий жар, и нервно сглотнул. — Настроения не было просто. Ты красками рисовал? На кого я похож? — я, тяжело дыша, всеми силами пытался скрыть свое с каждой секундой растущее волнение и возбуждение. — Нет, водой. — он взял наполненный наполовину стакан, стоявший до этого на тумбочке, и, немного подумав, вылил на меня. — Сасори, мать твою! — я подскочил и брызнул в хохочущего и отмахивающегося парня остатками ледяной воды. С мстительным выражением прижал мокрые ладони к его спине, а удирающий от меня Сасори взвыл: — Холодно! — Я мщу! И месть моя страшна! Простыни промокли из-за стекшей с меня воды и сбились в комок. Мы возились и бесились на кровати, Сасори со смехом держал мои руки, не давая прикоснуться к себе, а я все пытался вывернуться из захвата, пока друг не повалил меня на спину и не прижал мои запястья к постели над моей головой, устроившись сверху. Смех постепенно стих. Мы пристально смотрели друг на друга, понимая двусмысленность и неловкость ситуации. Сасори тяжело дышал после возни и борьбы, но я, прикованный к постели полуголым парнем, отплевываясь от попавших в рот длинных волос, задыхался вовсе не потому. До жути хотелось чтобы он сделал что-то эдакое. Поцеловал бы что-ли. И я бы смог попробовать на вкус его губы, которые он нервно закусил, разглядывая меня, определить на гладкость его кожу, впитать ее аромат и жар, запустить пальцы в кровавые пряди и ощутить их мягкость и шелковистость, ласково провести по плечам, нежно целовать тонко обтянутые кожей ключицы… Сасори быстро понял все происходящее со мной и, отпустив меня, отсел в сторону: — Я… я пока не могу… — смущённо проговорил он, опустив голову. — Я знаю… то есть… неважно, я… буду ждать…не то чтобы я прошу, а просто… То есть, если ты решишься… — Я понял, — кивнул Сасори и неуверенно сказал, — Я ещё хотел спросить. — Спрашивай, — ведомый жгучим интересом, я подвинулся к нему. — А вот то, что ты чувствуешь ко мне, — доверительно и одновременно опасливо прошептал Сасори, искоса поглядывая на меня, — это как бы… в общем, что ты во мне нашёл? — Нууу, — протянул я, откидываясь на спину и устремив мечтательный взгляд в потолок, собирая в кучу все эпитеты, которыми можно было бы описать друга, — ты почти не говоришь о себе, и от этого какой-то тёмный и загадочный. При этом ты добрый, постоянно волнуешься обо мне, заботишься, даже когда я не прошу. Ты смешной иногда, когда не грустишь. А когда грустишь, такой… такой… в общем, хочется обнять тебя… Сасори внимательно слушал меня, пока я, забывшись, объяснял даже скорее себе, чем другу, что в нем зацепило меня. — А ещё ты красивый. До ужаса красивый. У тебя такие глаза… ты такой худой, что мне кажется, что ты моришь себя диетами. Хотя при мне ешь нормально. Ещё у тебя тонкие и длинные пальцы, совсем как у пианиста. Интересно, ты умеешь играть на пианино? — Умею. — тихо отозвался Сасори и поспешил поправиться, — то есть умел, в детстве. — Класс… — едва слышно восхитился я, — Я что-то такое подозревал… Ну вот. Что я забыл сказать? — Достаточно, Дей… этого вполне достаточно, — отозвался Сасори, с лёгкой улыбкой глядя на меня, — я уже все узнал. Просто, — он глубоко вздохнул и повел плечами, — просто я боялся, все, что тебе от меня надо — это переспать со мной. Я дернулся от этих грустных слов, как от пощёчины, и вспыхнул: — Как ты…! — воскликнул с горечью и смятением, чувствуя как выворачивается моё нутро от жгучей обиды. Неужели все эти дни он думал, что я собирался воспользоваться им?! Что переспать с ним — моя единственная цель? Что меня интересует только его тело, красивая оболочка без внутреннего содержимого? Да, я не говорил ему прямо о своих чувствах, но неужели нельзя догадаться? Я что, выгляжу как блядь какая-то? Глаза противно защипало, в горле встал ком, и я резко отвернулся. — Черт… — послышалось тихое и виноватое рядом, и я ощутил на плече робкое касание его пальцев, — Дей, прости. Я уклонился от прикосновения и слезы сильнее покатились из глаз, капая на простынь, оставляя круглые мокрые пятна. Было противно и больно от того, что мой лучший друг мог так думать обо мне, хотя я никогда не давал повода чтобы так считать. В его глазах я девчонка какая-то? Да, у меня длинные волосы, и я иногда психую, но это же не причина так думать обо мне? — Дей… — Отстань. — я слез с кровати и собрался уйти, но мне этого не дали, крепко обняв сзади: — Не уходи! — моляще попросили мне в ухо и чужие руки прижали крепче к телу сзади, когда я безуспешно попытался вырваться: — Отпусти меня! — Дей, дай объяснить, пожалуйста, — взмолился Сасори. — Я уже все услышал, выпусти меня! — злобно отозвался я, дергаясь изо всех сил и наконец-то чудом выпутываясь из захвата. Но Сасори тут же резко прижал моё тело лопатками к стене, уперев руки по обеим сторонам, а я ненароком больно ударился затылком. На краткое мгновение с обидой взглянув на Сасори, я поджал губы; у меня перехватило дыхание от его решительного и пристального взгляда. Казалось, друг сейчас съест меня глазами, так пронзительно и волнительно он на меня смотрел. Но я тут же скрыл лицо за волосами, скрывая свое расстроенное состояние. — Да что тебе от меня надо?! — тяжело дыша, возмутился я, двигаясь вбок, пытаясь высвободиться из плена. Незаметно стало жарко. — Тебя. — невинно ответил Сасори, не давая прохода и придвигаясь ближе. Где-то я такое уже слышал. — Как друга, да? — иронично хмыкнул я, но парень ничего не ответил и нежным движением зачесал мою чёлку за ухо, открывая покрасневшее лицо. Ощущая на себе его учащенное дыхание, вдыхая его естественный аромат, я судорожно сглотнул и стыдливо отвернул голову в сторону, чувствуя как стало реагировать моё тело на близость любимого человека. Но Сасори за подбородок аккуратно повернул к себе моё лицо, и я затаил и без того неровное дыхание, увидев совсем близко его томно приокрытые глаза. Похоже и его ненашутку завела вся эта ситуация, и по карим глазам я понял, что тот уже мало контролирует себя. Между нами оставался всего сантиметр или два, а он мучительно медленно приближался, прерывисто дыша и шепча мне в губы, словно оправдывая свои робкие действия: — Я ведь так и не успел вернуть тогда… твой поцелуй… Трепетно придерживая моё лицо одной рукой, а локтем другой опираясь на стену у моей головы, он с прикрытыми глазами легко коснулся моих губ, пробуя и тут же отстраняясь, жарко выдыхая мне в губы, ища в моем лице возражение, которого там не оказалось. Чуть слышный вдох, и Сасори прикоснулся ещё раз, уже смелее лаская и сильнее прижимаясь ко мне. А я, разрываемый противоречащими чувствами, плыл в пространстве, утопая в ощущениях, не веря, что все это происходит наяву, а не в очередном эротическом сне, чувствуя, что ещё немного, и упаду на пол от переизбытка всего. Сердце колотилось как бешеное, и я чуть дрожал, прижимаясь к стене, принимая любую робкую ласку, что дарил мне сейчас Сасори и боялся спугнуть его. Но как только я принялся ему неловко отвечать, Сасори вздрогнул и испуганно отстранился, часто задышав. — Дей… я… — парень, с силой проведя по лицу, запустил руки в волосы, изумленно раскрыв рот, — я поцеловал тебя… сам поцеловал… — Да… сам… — растерянно пробормотал я, цепляясь руками о стену и медленно сползая по ней на пол. — Я, наверное, схожу с ума… — тихо и отчаянно прошептал он, ходя кругами, но отчего-то глупо заулыбавшись. — Так можно и вместе… — не подумав, произнес вслух я. — Что вместе? — непонимающе повернулся ко мне Сасори. — Сходить с ума… — выдавил я, отворачивая к стене горящее лицо. Что я говорю? Я грустно фыркнул. А я уж было и забыл, с чего все началось. — Ты правда думал, что мне от тебя нужен только разовый перепихон? — да, я говорил грубо, но сейчас я не был настроен на любезности. — Ты хочешь знать, почему я так себя веду? — обречённо отозвался Сасори, садясь на кровать, — у меня почти не было друзей, ты знаешь. А девушкам, с которыми я встречался, нужно было всего две вещи: деньги моего отца и секс со мной. Я уже привык и не вижу в этом чего-то странного. Мне уже было все равно. Я уже почти не верил в чистую любовь, понимаешь? — он мрачно посмотрел на меня и опустил взгляд в пол, — А тут появился ты. А ты ничего не требовал кроме общения, ничего, кроме дружбы. И мне было непонятно, потому что никогда с таким не сталкивался. А потом я стал подозревать тебя. Подозревать во всем, что только можно, как гребаный параноик. Тем более после того, как понял что ты ко мне испытываешь. Я терялся и не мог понять ничего. Да я даже себя сейчас не понимаю! Ты мне вроде и нравишься, но не могу понять, нормально ли это для меня? И что скажут родные? Я никогда не думал, что мне может понравиться человек того же пола. И я представить не могу, как мы с тобой можем вместе… ну ты понял. — Сасори… — я с жалостью посмотрел на поникшую фигуру. — Прости, если я обидел тебя, — поднял голову парень. Я медленно встал и подошёл к поникшей фигуре. Сев перед парнем, крепко обнял того, утыкаясь носом ему в шею, поглаживая его по спине. Парень в ответ осторожно обхватил меня руками и прошептал в макушку, — Дай мне время, пожалуйста. Мне нужно разобраться. — Конечно, Сасори, сколько угодно, — глухо отозвался я, тайком вдыхая его запах. Сколько же он пережил, если теперь боялся верить даже в искренность и чистоту чувств друга, лучшего друга? Сколько раз его обманывали? Как он жил все это время? Неизвестно сколько мы бы просидели в таком положении, но в дверь постучали: — Дейдара, ты сколько там ещё будешь дрыхнуть? — весело спросил Яхико, а мы отпрянули друг от друга, — Вставай, или последнюю яичницу сейчас слопает Сасори! — А Сас… — мне тут же закрыли рот ладонью: — Дей, он думает, что мы спим раздельно. — быстро прошептал Сасори, опасливо смотря в сторону двери. — А Сасори уже встал?! — крикнул я в предвкушении веселья. — А я его сейчас тоже разбужу, и устроим состязание «кто быстрее урвет завтрак»! Мы беззвучно засмеялись от нелепости ситуации. Все же Яхико являлся известным шутником, и в основном он организовывал праздники в нашем коллективе. Быстро одевшись, я выглянул в коридор, чтобы убедиться, что Яхико, подопаздывающий на съёмочную площадку, ускакал на кухню. Сасори прошмыгнул в свою комнату, и сделав вид, будто только проснулся — надо же где-то применять профессиональные навыки! — пошёл со мной в ванную. На кухню мы пришли тоже вдвоём. Кажется, никто не подозревал, какая сцена разразилась в моей комнате полчаса назад. В принципе, оно и к лучшему, не нужны нам были лишние слухи, когда ничего пока и нет. Сегодня мы решили прогуляться по городу. Мы ходили по цветущим скверам и паркам, улицам центра города. Машины носились по дорогам, взметывая дорожную сухую пыль, голуби стайками ворковали над крошками, брошенного сердобольными местными жителями и шумными детьми. Здесь было шумно, жарко и солнечно, даже душно, пока мы не зашли в кафешку, под ледяные кондиционеры. Но я заказал напитки на вынос, аргументировав это тем, что мы, распаренные палящим солнцем, в холоде можем простудиться. Сасори проникся и охотно согласился выпить и отдохнуть на лавочке в летнем парке. — А можно личный вопрос? — тихо спросил друг, распаковывая еду, — Если не захочешь отвечать я пойму и не буду приставать. — Ну, задавай, — согласился я, скрывая интерес за глотком ледяного сока. Сасори помялся и выпалил: — А сколько у тебя было парней? Я подавился, закашлявшись; сок брызнул на асфальт. Немного придя в себя, я отставил стакан в сторону, на скамейку и с горящим лицом повернулся к другу: — Хочешь, удивлю? — Сасори растерянно смотрел на меня, уже наверняка жалея, что начал этот разговор, — Ноль, представляешь? Он и впрямь удивился, ошарашенно округлил глаза: — То есть ты впервые влюбился в парня? — Точно. — горько усмехнулся я. — И ты не знаешь, как происходит… а ладно. — Ты про секс? — тихо отозвался я, оглядываясь вокруг, а Сасори, смущённо зардевшись, неуверенно кивнул, — абсолютно не в курсе. Но ты знаешь, — я помолчал, проводив глазами пару из девушки и юноши недалеко от нас, — ты знаешь, я думаю, тут стоит только начать. — Но мне все же кажется, что здесь все равно нужна подготовка. — краснея под цвет своих волос, произнес Сасори. — А ты зачем спрашиваешь? Хочешь попробовать? — воззрился я на парня, а тот в ужасе замахал руками: — Нет, нет, я ничего такого… ! Мне просто стало интересно. Мы помолчали какое-то время, задумчиво потягивая сок. — А девушки? — резко повернулся ко мне Сасори, а я снова поперхнулся: — Сасори, мать твою! — Прости, — смущённо улыбнулся он, и я устало ответил: — Эх… встречался, но они все какими-то капризными оказались. И не разделяли моей любви к искусству, правда одна из них получала техническое образование и ей было как-то побоку, но все равно… — Первое время они все нормальные, миленькие, смущаются постоянно, — вздохнул Сасори. Я подхватил: — Но через пару месяцев уже ноют, мозг выносят и бесят. В общем, 3 из 10, не советую, — мы рассмеялись, — Да и мне с парнями всегда было гораздо проще общаться. — Ты говорил, что у тебя не было парней, — подметил Сасори, странно и пристально глядя на меня. Как-то взволнованно-раздраженно, даже по-собственнически. — Только друзья, — ответил я и помрачнел, — уже не друзья. Шутить уметь надо. — с ненавистью прошипел я, вспоминая последний звонок от лицемеров, которых считал близкими друзьями и почти братьями. — Дей, — тронул меня за плечо Сасори, испугавшись, видимо, моего выражения лица. — Прости, я сейчас вернусь, — не глядя на парня, поднялся я. Сделал несколько шагов по асфальтированной дорожке и, замерев на несколько секунд, развернулся обратно. Нечего пугать друга своими психами. — Я вернулся! — плюхаясь на свое место, безмятежно провозгласил я, скрывая свое немного расстроенное состояние. Сасори настороженно наблюдал за мной: — Всё хорошо? — Лучше не бывает, — важно кивнул я, делая крупный глоток, указывая на цветы пурпурного оттенка с золотой серединкой, — Смотри, это космея? — Верно, — отозвался друг, заинтересованно оглядев на клумбу, — а там фиалки… Мы гуляли по городу до самого позднего вечера, и вернулись домой, когда звезды весело подмигивали на небе, а ровная половинка луны сияла с чёрного неба. Сасори так вымотался бегать по всему городу и водить машину, что уснул, едва он плюхнулся всем телом на мою кровать. Мои попытки растолкать Сасори не увенчались успехом, друг протестующе мычал и снова затихал, стоило оставить его на минуту. Пришлось самому раздевать парня, как бы это пошло не звучало. Пусть потом не жалуется на мое якобы «домогательство». Мои пальцы дрожали от волнения и немного от усталости, когда я аккуратно, стараясь не потревожить сон Сасори, расстегивал пуговицы на его рубашке, которые, к моему счастью, предпочитал носить парень. Из футболки я бы его никак не выпутал. Выпутав верхнюю часть тела из одежды, я стал в неярком свете настольной лампы беззастенчиво разглядывать чужой торс, пользуясь тем, что его владелец спит. Тёмные аккуратные соски выделялись на бледной коже, ребра немного выступали из-за худобы. Я сглотнул вязкую слюну и едва коснулся кончиками пальцев середины правого соска. Сасори шумно вздохнул и схватил меня за запястье, неверными движениями сквозь сон убирая мою руку. Похоже, я нашёл чувствительное место друга. Но самый треш в моих расшалившихся фантазиях подступил, когда я развязал шнурки на поясе и стал стягивать с него лёгкие бриджи. Скинув его и собственную одежду на пол, я устроился рядом, у него под рукой и через пару минут провалился в сон.