Waving Goodbye

Минхо избегает Хенджина как может. Не приходит на их тусовку в пятницу вечером, не отвечает на звонки с незнакомых номеров от греха подальше, в соцсети заходит очень аккуратно, но Джисон просто умоляет его пойти на шашлыки в воскресенье и Минхо не может сказать ему «нет». На даче Чанбина большой задний двор, поэтому все собираются именно там. Минхо долго стоит перед зеркалом, не решаясь выйти из дома, и в конце концов расстегивает пару верхних пуговиц. Смуглая кожа красиво контрастирует с кремовой рубашкой и Ли поджимает губы. — Идем? — спрашивает Джисон, поправляя челку и мимолетно целуя Минхо в щеку. Минхо отказывается вести машину, потому что краски вокруг слишком сбивают концентрацию, и Хан садится за руль. Минхо смотрит в окно, задумчиво проводя пальцами по губам, и рассматривает листву, яркие кофточки детей, радующихся лету. Как бы он ни старался не думать о случившемся, теперь это наполняет буквально все вокруг. Прожив двадцать три года во мраке, за неделю привыкнуть к цветам, названия которых Минхо искал в интернете, оказалось невозможным. Хенджин не виноват, вообще ни в чем, Минхо это понимает. Наверное, он заслуживает объяснений, нормального разговора и так же нормально разойтись (по поводу этого у Ли совершенно нет сомнений), но когда общество давит, что соулмейты — навсегда повязанные, идеальные друг для друга люди, разбивать эту картинку сложно. Родители Минхо соулмейты, родители Джисона соулмейты, Чан и Сана тоже соулмейты, это всегда было как дар, как что-то само собой разумеющееся, что однажды обязательно настигнет каждого. По всем канонам они должны идти по жизни рука об руку, но Минхо нашел своего человека. Это никогда не было сбоем системы, никогда не было ошибкой, это было не меньшей любовью чем у истинных. Минхо не хотел соулмейта с тех пор, как встретил Джисона, но у него нет храбрости сказать это в лицо Хенджину. Он по-детски глупо надеялся, что Хван отстанет сам, что поспрашивает у Чана и остальных про Минхо и поймет, что ловить тут нечего, а Минхо ничего не придется делать. Он боится осуждения, боится того, что даже дружить у них не выйдет — Джисон слишком волнуется и будет волноваться всегда, если узнает, что Хенджин вьется вокруг Минхо, подарив ему однажды мир в цвете. Поэтому Ли спускает все на тормозах, откладывая предложение руки и сердца ровно до того момента, пока Хенджин все поймет. Минхо эгоист, но не жестокий человек. Компания встречает их как всегда радушно, Джисон расцветает и обнимает всех присутствующих, пока Минхо достает пакеты с едой и выпивкой из багажника. Он старается не думать, что его сейчас наверняка прожигает пара карих глаз, и лишь передает пакеты Чану, который хлопает его по плечу и помогает занести все в дом. Они остаются здесь как минимум на ночь, поэтому Минхо строит целые стратегии, как избегать Хенджина, пока они все вместе. Чанбин устраивает небольшую экскурсию по дому, а после выводит всех на задний двор, и Минхо первый делает шаг вперед. Дача за городом, и открывающийся тут вид не сравнится ни с какими городскими небоскребами. На склоне опушка, припорашивая, протягивается целым лесом до высоких гор, чуть заросший газон у дома пестрит зеленым. Ребята расползаются и Минхо хочет отойти чуть подальше, нагибаясь к траве и собирая с нее влагу пальцами. Сквозь громкий смех Чанбина и Джисона Минхо слышит пение птиц и пытается разглядеть их через густую зеленую крону: где-то там висит кормушка. Ли хочет рассказать об этом Джисону, указать ему на желтое брюшко синички и голубое-голубое небо, но осекается. Как бы ему хотелось, чтобы Джисон все это видел тоже. Как бы ему хотелось, чтобы никаких соулмейтов не было и они могли вдвоем подниматься высоко в горы, видеть разноцветные крыши домов свысока и любоваться всеми оттенками цветов, какие только существуют. Но вместо этого он чувствует большую ладонь на своей спине и оборачивается, упираясь взглядом в чужую грудь. — Минхо, — ему приходится поднять голову, чтобы столкнуться с Хенджином взглядом. Он покрасил волосы в розовый. — Поговорим потом. Не вопрос, факт. Минхо смотрит нечитаемо, посылая всевозможные импульсы, чтобы Хван исчез из поля зрения прямо сейчас, и он действительно отходит. Чанбин смотрит украдкой, Джисон — в упор, и Минхо натягивает маску безмятежности, потягиваясь и возвращаясь к компании. — Тут красиво, правда? — спрашивает он, садясь рядом с Ханом на мягкий диванчик и сжимая его пальцы. Джисон улыбается и кивает, обвивая свою талию руками Минхо. — Я рад, что тебе нравится. Будешь пить? Минхо думает пару секунд, прежде чем согласиться. Он уверен, что будет себя контролировать, но копящийся стресс хочется снять. Мясо невероятно вкусное, Минхо готов нахваливать Рюджин за него до конца своих дней. — Как вы все познакомились? — спрашивает Хенджин, когда первая бутылка пива каждым выпита, и хочется растечься по мягкому креслу или траве, не важно, и просто лежать. Джисон вытирает рот салфеткой, откидываясь спиной на Минхо и тот заботливо его придерживает. — Мы с Джисоном в университете, — говорит Чан, кивая, и все лениво на него оборачиваются. Чанбин возится с пробкой из-под вина и Минхо очень хочется пошутить, что не быть ему официантом. — На посвяте в первокурсники, он всегда был таким бойким и шумным, как-то само срослось. Там же с Чанбином. — Я помню, как Джисон боялся даже трогать что-то в студии, когда мы записывали наш первый подкаст, и все равно умудрился споткнуться о провод и сломать штатив от микрофона, — говорит Чанбин и после долгих потуг достает пробку, наливая вино сначала Сане. Джисон посмеивается и бросает салфетку в Чанбина. — Заткнись. Остальные подхватывают смешки и Хенджин улыбается тоже, глядя на Джисона совершенно спокойно и мягко. Минхо убеждает себя тем, что следит за Хенджином, не дай бог в нем проснется что-то вроде «устранить преграду к соулмейту». — Я до сих пор не знаю, как тут оказалась, это все Феликс, — пожимает плечами Рюджин, хрустя огурцом и толкая братца в плечо. Ликс чешет затылок и оглядывает собравшихся. — Я тоже не помню, честно, — говорит он и все смеются пуще прежнего, Чанбин особенно. — Потому что нужно было меньше пить, но я не скажу, что это было не весело. Минхо уютно. Тлеющие угли мангала, отражающиеся оранжевым в наступивших сумерках, легкая трель цикад и теплый Джисон под боком, этого достаточно, чтобы выходной можно было назвать идеальным. — Я отойду, — негромко говорит Минхо, аккуратно поднимаясь, и Хенджин поднимается следом. — Да, мне тоже надо, — кивает он и зачесывает пятерней выбившиеся из хвоста пряди. Минхо не дурак, но его стратегии летят коту под хвост. Ладно, рано или поздно это должно было случиться, а пиво определенно поможет ему выдать все как на духу. Как только за ними закрывается дверь в дом, Хенджин кивает в сторону гостиной и Минхо не чувствует, как идет за ним следом. — Ты хотел встречу, ты ее получил. Говори, — сходу выпаливает Минхо, решая бить первым и глядя куда угодно — на торшер, на узоры ковра, но не на Хенджина. — В книжках не так описывают встречу с соулмейтом, да? — грустно усмехается Хенджин и у Минхо что-то скручивает под ложечкой. Ему не хочется думать, что Хван сильно расстроился, когда все его фантазии о своем истинном разбиваются вдребезги. — Хоть бегать от меня перестал, уже хорошо. Минхо кивает, кладет ладони на коленки как школьник и неопределенно ведет плечами. Он хочет отлить и вернуться обратно, это все. — Ты ему еще не сказал? — спрашивает Хван и садится на журнальный столик напротив. Минхо чувствует, как совсем легко соприкасаются их колени, как Хенджин смотрит на вырез рубашки, и от этого дурно. — И не собираюсь. — Минхо, это неправильно, — чуть повышает голос Хенджин и Ли шумно выдыхает через нос. (Не)правильно то, что они встретились, неправильно то, что Хван учит его чему-то. — Ты не понимаешь, куда лезешь, — говорит Минхо и его голос немного ломается. Он знает, что от Хенджина это не укроется, но почему-то все равно гадко, что Ли даже отчитать его не может. — Мы встречаемся четыре года. Хенджин молчит, глядя на Минхо в упор, и старший твердо выдерживает этот взгляд. Он должен понять, пожалуйста. — Вау, — выдыхает Хван и слабо улыбается, отводя взгляд первым. — Ты заставляешь чувствовать меня мудаком. Минхо чувствует чужое замешательство донельзя отчетливо. Пусть это будет связь соулмейтов или прочее дерьмо, он чувствует, что Хенджину нечего ответить, и решается напереть чуть сильнее. — Значит, ты отступишь? Хенджин смотрит на него чуть исподлобья, приоткрыв губы, отчего лицо кажется еще острее, взгляд — пронзительнее, в самую душу. У Минхо подрагивают пальцы, они слишком быстро меняются ролями тех, кто загнал в ловушку, и тех, кто в ней оказался. — Нет. Хенджин видит, как Минхо нерешительно поднимает на него взгляд и смотрит в этот момент по-другому. Он не может понять, что это — мольба, интерес или все вместе, но это определенно пролегшая в чужом самообладании трещина. Хенджин готов пустить витиеватыми узорами еще одну. — Знаешь, — спустя паузу говорит Хенджин, сцепляя узловатые пальцы в замок и переводя взгляд на окно. — Мне слишком понравился мир в цвете. И ты тому причина. — Ты меня не знаешь, — качает головой Минхо. — Так я и пытаюсь узнать, — с тихим смешком отвечает Хван, но смотрит ласково. Так, как Минхо смотрел на Джисона в свои девятнадцать. Будто любит заочно. Минхо знает, что Хенджин не виноват, что только Минхо по законам всех росказней может его понять на все сто, что только он сможет любить Хенджина правильнее всего. Но это не дает ему права рушить его семью. Это не дает права Минхо ответить ему тем, что Хван хочет услышать. — Появился бы ты в моей жизни в другой момент, может, — говорит Минхо, отводя взгляд и ведя плечами. Хенджин смотрит пристально, так, как смотрят на отнятое свое, и Ли сложно. Хенджин давит, но больше всего Минхо давит сам на себя, Хвану нужно просто найти точку побольнее. — Я не тот, о ком ты мечтал, не заставляй меня жалеть тебя.

***

Джисон нервно кусает губы, пропуская мимо ушей всю болтовню, не различая голосов. Время близится к ночи, Сана, укутавшись в плед, засыпает на плече Чана, и остальные тоже постепенно собираются. — Чанбин, — негромко окликает Джисон, бросая короткий взгляд на дом, куда Чан повел за плечи Сану, и снова поворачиваясь к Со, накрывающему мангал крышкой. — Мне кажется, Минхо стал различать цвета. Чанбин удивленно приподнимает брови, оборачиваясь на младшего. Джисон выглядит побитым котенком в этом свитере (наверняка Минхо), и Чанбин помнит слова Ли неделей назад. Джисон много беспокоится из-за цветов, это могло бы быть похожим на паранойю, потому что их любовь та самая, это знают все из их компании. Минхо и Джисон действительно как соулмейты, готовые сделать друг для друга все, и пусть Чанбин не знает, как это работает изнутри — заботу и все те ласковые взгляды не подделать. Только один вопрос, который Со так и не решился задать Минхо, слишком хорошо вяжется с версией Джисона, поэтому Чанбин не спешит переубеждать Хана и садится рядом, поправляя штанины. — Ты думаешь, он нашел соулмейта? — тихо спрашивает старший и Хан кивает, опуская голову и поджимая губы. — Это может быть кто-то из наших? Джисон снова кивает и выглядит таким разбитым, что Чанбину больно самому. — Из всех наших это могут быть только Хенджин или Чонин, потому что он не видел их до прошлой недели, — говорит Джисон. Чанбин сжимает свои пальцы до белых костяшек, чувствуя, будто роется в чужом грязном белье.