«… его добродетелью (и причиной его падения) было то, что он любил порядок и размеренность и ненавидел разброд и бессмысленные трения».
Дж.Р.Руэль Толкин о Сауроне.
***
Для Майрона встреча с Сириусом не была чем-то непредвиденным или неожиданным. Он давно ждал удобного случая поговорить с крёстным Гарри по душам, гадая, какой лучше образ на себя примерить при встрече с ним. Для Владыки не составило бы никакого труда явиться к Блэку в своём истинном облике, не прячась и не таясь, как есть, но он не хотел расстраивать своего ученика. Он не боялся Блэка и был уверен, что сможет победить его в любой момент, но не хотел раскрывать себя так быстро. Хотя он был уверен в том, что даже такая встреча, пусть и во сне, может вывести его ученика из себя, ведь он сначала собирался сделать задуманное, а уж потом поделиться. Нет, он не был неженкой и не нянчился с Поттером, ведь он всё-таки оставался, в первую очередь, Владыкой, но, тем не менее, Майрон по-своему успел привязаться к юноше, не забывая и об их связи, с которой они были теперь навсегда связаны после совершения ритуала, соединив эмоции и чувства вместе.Теперь плохое настроение Гарри было отчасти его плохим настроением, беспокойство Гарри было его беспокойством, боль Гарри была его болью. Майрон не говорил об этом Поттеру, не желая показывать своей слабости к нему, но он был уверен, что какие-то отголоски чувств и эмоций он также слышал. Это его беспокоило. И, зная Гарри, Майрон бы предположил практически на сто процентов, что Поттер был бы против его явления в облике Саурона: не зря же он скрывал местоположение заточения, или, пардон, гостеприимное времяпровождение Блэка в Барад-Дуре, представляя последнему удивительный спектакль того, что они находятся в башне Гриффиндора, а не в тёмной обители Мордора! Владыка Мордора был уверен, что на то были основания. Было очевидным, что Гарри боялся, что узнав о том, что он встал на тёмную сторону, да ещё являлся и не просто кем-то там, а учеником самого страшного существа, наводящего нескончаемые страх и ужас на жителей Средиземья, Сириус Блэк тут же разочаруется в нём и отвернётся, бросив, как уже делал это, позволив себе умереть и тем самым сделав боль Гарри, от которой так сильно мучился юноша. Майрон видел это. В конце концов, он не был слепым. И видел те страдания ученика, которые он испытывал, метаясь и просыпаясь ночами от кошмаров в поту и кусая губы и руки, впиваясь в них до крови, периодически шепча имя крёстного и имена всех, кого он когда-либо потерял из-за Волан-де-Морта, которого, сам Владыка, в общем-то, считал жалким, судя по рассказам самого Гарри, раз тот не смог убить его даже во младенчестве. Сам Владыка не останавливал юношу и не вмешивался, вполне справедливо считая, что ученик Тьмы должен разобраться со своими страхами сам, не рассчитывая на чью-либо помощь, благодарность и поддержку. Жестоко, но это та реальность, в которой они были. Поттер должен был принять то, что случилось, повзрослеть и выбрать сторону. И он выбрал. Примет ли теперь её Блэк – другой вопрос, который и собирался проверить Владыка Мордора. Именем, которым он представился Гарри, Майрон называть не хотел, ведь оно было дня него слишком личным, первоначальным, данным ему своим отцом и болезненно напоминающее о первой Эпохе и с которым он готов был поделиться лишь близкими соратниками вроде Гарри. Он позволит себе раскрыться именем Майрона, только если будет убеждён в том, что Блэк также выберет его сторону, станет ему верным соратником, как и Гарри. На самом деле это был бы идеальный вариант. Тёмная троица великих и могущественных волшебников! Он - впереди, могущественный и непобедимый повелитель всего Средиземья, в его Эпоху! По правую руку его первый ученик и просто самый близкий и единственный друг, которого он привязал к себе неразрывной связью, единственное существо, которому он доверял чуть больше, чем себе. А по левую - крёстный его друга, за которого так цеплялся Гарри и который опирался на него во всём. Это делало его и сильным, и уязвимым одновременно. Владыка знал, как будет страдать юноша, если снова потеряет вновь приобретённого крёстного, поэтому решил для себя, что сделает всё возможное, что в его силах, чтобы переманить Блэка (даже фамилия говорит сама за себя!) на свою сторону. Даже если ради этого придётся использовать "Империус", как на Эовин, предварительно применив "Обливейт" на мужчине, но это уже крайние меры, которыми он хотел воспользоваться лишь в крайнюю очередь. Он был уверен - к каждому человеку лежит свой ключик. И он догадывался о том, какой ключик может быть путём к сердцу Сириуса Блэка. Имя Гортхуар Жестокий Владыка не хотел использовать по первой вышеупомянутой причине. Тогда бы он слишком быстро себя раскрыл, а этого Майрон не хотел. По крайней мере, не сейчас. Пока рано. Кроме того, по правде, на чувства самого Блэка ему было плевать, но ему были не безразличны чувства Гарри. А раз для Гарри Блэк является важным звеном его жизни, из-за которого он и попал в Средиземье, бросившись за ним в саму Арку Смерти (безрассудно, но Майрон был благодарен случаю за то, что это произошло и теперь благодаря ему у него есть друг и ученик), значит, ему придётся попариться ради этого и потерпеть (а владыка узнаёт сам себя?). В любом случае, Майрон всегда получает то, что хочет. Ну, ладно, ладно, не всегда, ему приходилось отступать и скрываться в Ангбанде и ожидать возвращения своего повелителя в своё время, но рано или поздно он добивается своего. Любыми методами. В конце концов, Майрон был из тех майар, кто считал, что цель оправдывает средства. Кроме того, Майрону было интересно изучить его, как экземпляр, ведь тот, по рассказам юноши, провел в Азкабане целых двенадцать лет, будучи невиновно осуждённым. Наверняка у него также был повод не любить тех людей, которые засадили его в тюрьму и считали его злодеем и кровожадным убийцей, который лишил жизни своего лучшего друга, его жену и ещё тринадцать магглов, а настоящего предателя наградили не просто наградой, а целым Орденом Мерлина! Более того, отчего-то Майрон был уверен, что он найдёт способ договориться и с Блэком, хоть с ним и явно будет сложнее в этом плане, ведь он уже явно не травмированный и легко поддающимся эмоциям подросток Гарри, хоть и обладающий большой силой, а потрепанный жизнью и достаточно опытный и недоверчивый к первому встречному, но всё же маг. В любом случае, Майрон точно знал, что к любому человеку, особенно человеку, как существу довольно-таки уязвимому, всегда найдётся свой ключик к сердцу, даже такому, как Блэк. И если он его не примет, Майрон не станет с ним размусоливать, ведь он не Гарри, хоть и близкий ему человек. Из уважения к ученику он с ним поговорит, но если Блэк его обидит и отвернётся – разорвёт на части, не задумываясь, или пошлёт к Унголиант или пасти барлогов. В любом случае, ему так просто отсюда не уйти и не сбежать без его, Майрона, воли. Майрон лишь надеялся на то, что Блэк не причинит его ученику слишком много боли, которой он уже испытал. Он чувствовал это всеми клеточками своей отливающей серебром кожей! Так или иначе, предстоящий разговор многое разъяснит и поставит точки над "i": с кем, за кого или против кого выступает Сириус Блэк. Поэтому, воспользовавшись случаем и проникнув в сон мужчины, Владыка Мордора предстал перед ним в облике Аннатара, представившись ему как "Владыка даров", собираясь показать себя во плоти лишь после небольшого спектакля. – Здравствуй, Сириус Блэк, я давно хотел с тобой познакомиться, – начал он, привлекая к себе внимание мужчины, который резко выхватил палочку, нося её даже в своём сне. – Кто ты? Откуда ты меня знаешь? – хриплым голосом спросил он, почти затравленно озираясь по сторонам и думая, что он сходит с ума. Что же, это было почти не удивительно, учитывая, сколько времени он провёл в Азкабане, где вполне себе можно было лишиться разума и сознания, а слышать голоса в своей голове, не видя самого собеседника, явно не очень хороший знак. – Тебе не нужно меня бояться, – завораживающим, почти магнетизирующим голосом продолжил говорить голос. – Меня зовут Аннатар, Властелин Даров, я друг Гарри, твоего крестника. Сириуса словно облили холодной водой. Он тут же побледнел и насторожился, крепче сжимая волшебную палочку и стискивая зубы. Друг Гарри? Тот самый друг, о котором он вскользь упоминал, когда они наряжали ёлку на Рождество и говорил, что обязательно расскажет ему об этом, но так и не рассказал? Тот самый "друг", о котором Блэк сам бы хотел очень сильно узнать и который сам теперь пришёл к нему в... сон? – Ты друг Гарри? Откуда ты его знаешь? Он знает о том, что ты здесь? Почему я должен тебе верить? И почему я слышу только твой голос? – Слишком много вопросов, мистер Блэк, – завораживающим голосом продолжал шелестеть Майрон, – но я готов ответить тебе на них по порядку. Ты не обязан мне верить, я тебя понимаю, и потому, начнём нашу долгую беседу, крёстный моего друга. – Какую беседу я могу вести с тем, кого я не вижу и с тем, в чью реальность я до сих пор не очень верю, раз ты застрял здесь со мной во сне? – нахмурившись, спросил Блэк, потирая переносицу от навалившейся головной боли. – Ты хочешь, чтобы я явился к тебе в своём облике? – решил уточнить Майрон, делая себе в голове пометку. – Предпочитаю видеть своего собеседника и "друга" моего крестника перед глазами, а не притворяясь им самим – усмехнувшись, с лёгким и едва уловимым сарказмом, не укрывшимся от Владыки, сказал мужчина, намекая на "инцидент" во время битвы за Хельмову Падь. – Как пожелаешь, – пожав плечами, ответил Майрон, являясь Сириусу в своём самом прекрасном облике, на который был способен с учётом тех сил, которые он заново приобрёл и возвратил себе после ритуала, продолжая, однако, светиться таким же серебристым цветом, как и кожа его ученика. – У тебя такая же кожа, как у моего крестника? – поражённо выдохнул мужчина, не отрывая заворожённого взгляда Владыки, пытаясь, однако, противостоять напористому натиску столь необычно магнетизирующей внешности, которая сто раз может быть обманчива и не стоит ей доверять. Это Блэк усвоил ещё давным-давно, когда жил в доме своей "любимой" и дрожащей матушки. – Мы связаны,– пожав плечами, ответил Владыка, хлопая в ладоши и материализуя стол с широкими, но строгими креслами. Он должен был признать, что его слегка подкупала такая прямота и честность Блэка. То самое ощущение правды, которое он уловил ещё во время знакомства с Гарри. Что ж, теперь понятно, откуда и от кого оно. – Присаживайся. — Я постою... – попытался возразить Сириус, но потом, качнув головой, всё же сел, осторожно, с опаской и не спуская своего подозрительного взгляда со своего гостя в его собственном сне. – Связаны? Как? – нахмурившись, спросил Блэк. – Неким одним таинственным ритуалом, – сказал Аннатар, щёлкая пальцами: на столе тут же появилась бутылка вина и два прозрачных бокала на тонкой ножке. Откупорив бутылку, Майрон с шумом открыл её и самолично налил тёмно-красную жидкость, как себе, так и мистеру Блэку, проявляя верх гостеприимства в чужом сне. Он, в первую очередь, Владыка, а не тиран, кто бы как его ни называл. Поставив бутылку на стол, Майрон взял свой бокал и с помощью магии поднял бокал для мистера Блэка, и тот, перелетев через стол, мягко опустился рядом. – Предлагаю чисто по дружбе. Всё же Вы крёстный Гарри, а он мой друг и важен для меня. И, поскольку Вы важны для него, я пошёл ему и Вам навстречу. — Вот как, – удивлённо вскинул брови Блэк, не сводя настороженного и немигающего взгляда с бокала – вдруг ещё отравят! Пусть и во сне. Майрон, заметив это, слегка усмехнулся и пригубил жидкость к губам со всей величественностью и элегантностью. – Не беспокойтесь, мистер Блэк, оно не отравлено, – словно прочитав его мысли, ответил Аннатар. – Вряд ли бы я стал травить самого себя вместе с вами, да ещё и в вашем же сне! Не отказываетесь от столь щедрой вежливости, ведь я вежлив не со всеми. Хотя ваша подозрительность и настороженность меня восхищает. Не стоит доверять первому встречному, – Майрон слегка улыбнулся уголками губ, чувствуя, как его слова задели крёстного Гарри. Тот слегка дёрнулся, но кивнул в знак согласия. – Действительно, – хмыкнул Блэк, хотя для него было довольно-таки странно пить в своём же сне. Интересно, а в нём можно его споить таким образом и тем самым усыпив его бдительность? Но спокойный и не принуждённый вид Аннатара с раскрепощёнными и не спрятанными руками и спокойно наливающего уже себе второй стакан, заставил Сириуса немного расслабиться и попробовать-таки вино. На вкус оно оказалось сладким и немного пахнувшим алкоголем. – Хм... Вроде ничего, – пробормотал Сириус. – Я же говорил, мистер Блэк, я не собирался вас травить, – немного зевнув, ответил Владыка, играя роль добродушного и доброжелательного Аннатара. – Не даром меня зовут "Владыка даров". – А ведь он даже не врал. Это, действительно, когда-то было его именем, которое он использовал, когда пришёл к Эльфам Эрегиона в прекрасном обличии Аннатара. Слово "anna" означает "дар", а слово "tar" означает "господин, повелитель". Так что оно по-своему было важным и имело определённое значение. – Хм... И на том спасибо, – пробормотал Сириус, медленно продолжая пить вино. Аннатар расхохотался до слёз, положив руки на свой живот. – Вы слишком настороженны и бдительны, мистер Блэк, вы это знаете? – отсмеявшись, с улыбкой произнёс Аннатар, посмотрев на Блэка. – Стараюсь следовать принципу: "Постоянная бдительность", – сухо ответил мужчина, не оценив, видимо, весёлости Владыки. – Что ж, это неудивительно, учитывая, что вы провели в Азкабане целых двенадцать лет. Весьма несправедливо, – горестно вздохнув, ответил Аннатар, вертя в руках бокал, отблескивающий в свете мелькающих во сне огней. – Откуда ты... – начал было Сириус, не заметив, как перешёл в разговоре на "ты", а потом нахмурился. – Гарри рассказал? – А вы догадливы, – кивнул Майрон сам себе. – Гарри много чего мне поведал о своём мире и своей истории. Она меня очень тронула. Сириус мысленно выругался. Надо будет ещё побеседовать с юношей на тему того, что не стоит рассказывать о себе всё и всем подряд, особенно слишком подозрительным незнакомцам вроде Аннатара, который, несмотря на весь свой прекрасный облик, не внушал доверия мужчине, которого уже однажды предал один из лучших друзей. Так что он просто инстинктивно не доверял всем подряд. Особенно если они выглядели обманчиво красиво. И то, что крестник связал свою судьбу непонятно с кем! Блэк был готов схватиться за голову и взвыть от отчаяния! Ему не нужен был кто-то, кто бы претендовал на Гарри, на его Гарри, с которым он хотел быть семьёй! Их должно было быть всего двое. Ну ещё Римус и Рон с Гермионой. Этого было бы достаточно. Без кого-бы то ни было, а тут... – Как вы познакомились с Гарри? – неожиданно спросил Блэк, наконец, сформулировав тот вопрос, который вертелся у него уже на языке всё это время, но который так и не удавалось сформулировать до этого момента. – О, это очень интересная история, – щёлкнув пальцами, Майрон призвал к себе ещё пару бутылочек. Он, в отличие от мистера Блэка, нисколько не стеснялся своего положения и, к тому же, нисколько не пьянел, являясь любителем хорошего и отборного вина. – Гарри упал ко мне на территорию моих владений, его привели ко мне мои слуги, отходили, позаботились, – и ведь это правда, Майрон с самого начала не был жесток к юноше. – Мы с ним побеседовали, делились историями из жизни взамен на свободу. Должен признать, у тебя очень честный крестник, он даже не соврал мне ни разу, вот если бы солгал, тогда бы я к нему был менее милосердным, ну ладно, было один раз, но это вышло совершенно случайно после его фокусов с мантией, которая вжилась ему в кожу, – это весьма насторожила Блэка, однако он снова не отказался от предложенного ему напитка. – так что он остался здесь, со мной, помог мне с кое-каким делом взамен на право быть там, где он хочет, в моих владениях. Я стал его учить, помогать... – добавил Владыка, заметив как изменилось и слегка посерело лицо мужчины. – Учить? Помогать? – изумился Блэк, едва не уронив бокал, так заботливо пойманный Майроном во время полёта. – Именно, мы стали довольно-таки близки за это время, я не причиню твоему крестнику вреда, можешь не беспокоиться на этот счёт, – закончил Аннатар, наблюдая за реакцией Блэка. Его план был прост: показать мужчине то, насколько они близки с Гарри и дружески и ментально, показать, что с ним он в безопасности и что, более того, он обучает его разным искусствам, и хотел тем самым убедить его встать на свою сторону, показав тем самым, что не является таким уж и страхолюдным злодеем для тех, кто ему верно служит, медленно, но верно раскрываясь перед ним и связывая с собой через Гарри. Мужчина нахмурился. Его голова пыталась переварить всю полученную информацию, столь разом навалившуюся на него, но, тем самым всё больше и больше проясняя ситуацию. Судя по всему, Аннатар ему не врал, его слова перекликались с тем, что уже успел рассказать ему Гарри, но было что-то, что не давало до конца довериться этому Аннатару. Уж больно он был дружелюбным, слишком сказочным, слишком волшебным. Хотя это не было удивительным, учитывая его имя, вот только было что-то, чего не договаривал этот странный Аннатар. – Твои слова похожи на правду, Аннатар, – прохрипел мужчина и, поставив опустивший бокал на стол, встал, с шумом отодвинув стул и незаметно придвигая руку к палочке. Аннатар также встал, посмотрев на мужчину своими сверкающими жёлтыми глазами, в которых мелькнуло что-то настороженно зловещее и стало сигналом для Блэка. – Вот только ты не учёл одного... Я не доверяю тем, кто использовал моего крестника против меня и прикидываясь им же, так что... Так что я предлагаю реванш! – воскликнул слегка опьяневший Блэк, отбрасывая стул в сторону и посылая сразу несколько заклятий в сторону Аннатара, которые тот с лёгкостью отбил с помощью магического щита, появившегося перед ним. Битва, значит? Ну что же, пусть будет битва, раз мистер Блэк так её хочет! — Конфундус, Конъюнктивитус, Импедимента, Инкарцеро — послал Блэк ряд заклинаний, но они все были отброшены одним мощным магическим щитом, выставленным Аннатаром. Блэк, помнивший о том, что он находится в своём собственном сне и волен творить в нём всё, что хочет, выставил высокие магические стены и колонны, прячась за ними от летящих в него сторону огненных струй Аннатара. — Каве инимикум, Депульсо, Депримо, — шептал Блэк, пробивая дыры в полу с помощью последнего заклинания, которые становились препятствием на пути у противника, но которые тот легко перепрыгивал или переходил с помощью магических мостов, позволяющих беспрепятственно передвигаться через огромные дыры на его пути. Да здравствуют игры! Майрону крайне интересно посмотреть, на что ещё способен крёстный его Гарри после тотального провала в Хельмовой Пади. Тем не менее, Майрон как-то забыл что это был сон, а вот Блэк — нет, а в своих снах, особенно после его приключений за Аркой Смерти, он кое-чему таки, да научился. Послав несколько светлых шаров в сторону Владыки, которых тот явно не ожидал, но смог разрубить с помощью откуда не возьми взявшегося меча и разрубившего их по полам, Владыка напал на Блэка, который, с помощью заклинания, которое сам придумал во время своих таинственных путешествий, создал светящийся от яркого света, ослепившего своим сиянием Владыку, меч, который заблокировал удар Аннатара, прыгнувшего на него сверху. Отбив удар, Блэк широкими и размашистыми ударами заставил Майрона отступить, посылая из меча блестящие струи света, некоторые из которых, однако, были потемневшими и чёрными после выхода из Арки, где властвовала сама Смерть! Майрон ловко уворачивался от потоков, отражая атаки то щитом, то ударами меча, однако едва успевая уходить от рушившегося под ним пола от дыр после мощного заклинания Блэка. Увернувшись от очередного нападения и сделав удар "змейкой" и раскручивая меч, Владыка перешёл в нападение, но после неожиданно возникшей дыры прямо под его ногами, оступился и, выронив оружие от неожиданного столкновения со своим противником, превратился в огромную летучую мышь и, с диким криком выставив острые когти, сверху напал на мужчину, который, не ожидав такого нападения, выронил свою волшебную палочку от того, что был схвачен острыми когтями за плечи. Взвыв от боли, он замахал руками и попытался вырваться из хватки, по пути ударяясь о собой же созданные колонны, но с помощью своего воображения смог вырвать некоторые из них и отправить прямо в полёт на летучую мышь. C диким писком животное увернулось от летящих колонн, однако одно из осколков таки пробил крыло летучей мыши и, оборотень, взвыв, отпустил мужчину, однако упал прямо на него, придавив своей огромной тушей. Блэк, пыхтя, попытался скинуть с себя Аннатара, но тот, оскалив зубы, попытался дотянуться и укусить мужчину за причинённую ему боль едва не оттяпав последнему шею. Блэк, однако, успел схватить челюсти в руки и пытался удержать зубы от опасной близости к своей шеи. Густая и отвратительная слюна упала прямо на пиджак Блэка, который тут же поморщился от отвращения и, напрягшись,смог откинуть от себя голову оборотня и с размаху ударить его прямо в челюсть! Мышь отлетела в сторону и зашипела от боли, а Сириус, поднявшись и с отвращением стряхнув с себя мерзопакостную слюну, обернулся в огромного чёрного и ершистого пса, тут же накинулся на летучую мышь, также обернувшуюся волком. Две огромные чёрные псины сцепились в яростной битве.***
Не все герои умеют любить. Некоторые из них живут с половиной мёртвого сердца. Эльдронэ убедилась в этом на собственном опыте, яростно взвыв, когда Герен, вонзив копьё в самый центр мясистого и наполненного тёмно-бурой кровью органа в форме кулака, вырвал сердце прямо у неё из груди. Липкие и достаточно густые капли крови при этом обильно капали на землю: кап-кап, кап-кап, кап-кап. Схватившись за зияющую дыру и согнувшись по полам, девушка зарычала, пытаясь заглушить боль и зализать обильно капающую кровь, не сводя с неё завораживающего полузамутнённого от солёных слёз взгляда и кусая разбитую и потрескавшуюся губу. Липкие и сплетённые в тонкие косички волосы, скреплённые в один тугой хвост на лысеющей голове, покрытой шрамами и татуировками, рассыпались своеобразным веером по плечам девушки, вздрагивающим от безудержной боли. Герен, хищно усмехнувшись и жадно облизнув губы, с омерзением бросил сердце в полыхающий яркими искрами костёр, краем глаза наблюдая за тем, как вырванный кусок получеловеческого мяса постепенно сморщивается под бликами огненно-рыжих языков пламени, танцующих в своём диком и ужасающем танце. – Теперь ты одна из нас, сестра, – сказал Герен, распахнув свой плащ и показывая такое же пустующее место, где должен был биться с той необыкновенной силой столь необходимый орган. У него была такая же дыра, как и у неё! — И ты теперь никогда и никого не сможешь полюбить ведь теперь ты одна из Бессердечных, хочешь ты того или нет – это та реальность, с которой тебе придётся смириться. И жить с этим. Эльдронэ зашипела, впиваясь своими острыми когтями в сырую землю и блеснула своими сливового цвета глазами. Один глаз – запылившийся и также некогда проткнутый копьём, резко дёрнулся. – Ты пожалеешь о том, что сделал со мной, Герен, – прошипела девушка, скалясь и искривляя губы в отвратительно мерзкой ухмылке. – Ты пожалеешь о том, что сделал меня такой! – Попытайся, – пожав плечами, ответил мужчина, начиная опасно вертеть своим копьём, наконечник которого то и дело блистал в отблесках яркого пламени. – Я ведь такой же Бессердечный и больше не чувствую ни боли, ни ненависти, ничего. Только холодную пустоту. И ты тоже через пару мгновений потеряешь остатки своей чувствительности. Нам уже не будут чужды ни боль, ни гнев, ни ненависть, ни сострадание, ни доброта, ни радость – ничего. Ты уже видишь это в себе. Эльдронэ потускневшим взглядом посмотрела на мужчину, со стуком вонзившего копьё в землю. – Да, брат, ты прав, я больше ничего не чувствую, как и благодарности за содеянное, – сказала девушка, прикрывая глаза. Герен лишь усмехнулся, пальцем подзывая к себе сестру. Девушка ринулсь к нему и прижалась всем телом, а он лишь почёсывал её за ухом, как настоящее бесчувственное животное. – Не волнуйся, сестра, скоро мы захватим весь этот мирок, заполонив его такими же Бессердечными, как мы. Больше никто из людей и живущих существ не будет способен на такие нелепые чувства, как близость и эту пресловутую любовь. Скоро всё изменится. Вот увидишь.***
Гарри проснулся в поту от кошмара, лёжа на тёплом яйце дракона, за которым пришёл поухаживать и утеплить. На этот раз он был один. Без Эовин. Девушка занималась своими делами, а Гарри отлучился в пещеру, пока Майрон был занят какими-то своими таинственными и не менее важными делами. Гарри не стал замарачиваться, какими, потому что у него были свои секреты, хотя его и слегка задел тот факт, что Майрон решил ими не делиться. Хотя, о чём это он? – Кто бы говорил, Гарри, кто бы говорил, – пробормотал юноша, вздыхая и поглаживая яйцо. Это просто сон. Просто кошмар, когда какой-то мужчина, скорее напоминающий нечто, воткнул копьё и вырвал сердце прямо из груди девушки. Дикий вопль боли заставил его проснуться и сотрясаться всем телом. Пусть он и не всегда был честен с Майроном, имея свои секреты, об этом он точно должен был сообщить Владыке, ведь в этот раз они все под угрозой. Чёрт с ней, с любовью, Гарри сам не успел признать это чувство, от которого ему было слишком больно с Чжоу после четвёртого курса, а потом и вовсе перестал, заглушив свою боль от невзаимной любви, ведь он знал, знал, что ей нравится Седрик Диггори... Так что он просто забил на неё, проявляя скорее такие чувства, как нездоровая привязанность. Да что уж там, он очень быстро привязывался к людям, и тем больнее ему было от каждой потери, когда сердце будто разрывалось на тысячи осколков, разрушающих твою душу. Но сейчас дело было даже не в этом. Не в чувствах. Сейчас они все были под угрозой. – Прощай, малыш, – прошептал Гарри, похлопывая маленького нового друга и покрепче укутывая его в тепле, а потом, встав и отряхнувшись, отправился в башню. Ему срочно нужно был увидеться и поговорить с Майроном!