***
Сириус приложил голову к поверхности и дрожащей рукой дотронулся до стекла с резервуаром, где, подключенный к магическим трубкам, плавал его бледный, худой и почти полностью обнажённый брат. Его темные отросшие волосы развивались нимбом вокруг его головы, под закрытыми глазами виднелись ужасные сине-фиолетовые синяки от недосыпа, а нижнюю часть лица и передней части шеи покрыла борода и местами проглядывалась жесткая щетина, под которой кое-где проглядывали старые шрамы. Руки брата были полностью исполосованы где-то тонкими, где-то более толстыми черно-серебристыми и воспаленными бордовыми шрамами с запекшейся старой кровью. Серебристые порезы и раны до боли напоминали серебристую кожу его крестника, хотя и отличалась от того, что произошло с юношей. В коне концов, кожа Гарри стала таким из-за того, что он прошел через Арку Смерти, и мантия-невидимка защитила его от этого. В случае же с Регом, дела обстояли иначе. Бродяга был уверен, что их оставили инферналы и какие-то другие твари в загробной жизни брата. Однако больше всего старшего Блэка ошеломили не рубцы и порезы, и даже не вздутые ожоги на его обгоревшем теле, а страшные, сильно воспаленные, пересекающие весь живот и спину следы от ударов хлыстов. Их было много. Настолько МНОГО, что Сириуса тошнило от одного их вида, заставляя согнуться пополам, лишь бы не смотреть на кошмарное зрелище. «Бедный, бедный Рег, с грустью и леденящим сердце ужасом прошептал Блэк, кто же делал ЭТО с тобой? Он знал, что это были не Пожиратели Смерти. И даже не Волан-де-Морт, хорошо известный своими пытками и жестокостью, но даже у него не хватило бы на фантазий на ЭТО! Что наводило на мысль о том, что в мире существует кто-то гораздо более опасный Темного лорда и даже самого Саурона, если уж на то пошло. Что было гораздо, гораздо хуже, потому что они не знали, с кем имеют дело. Но уже успели испытать на себе последствия незнакомой силы. Из всего этого больше всего его поразил вздутый, полу ослепленный глаз и уродливый шрам, пересекающий глаза мужчины. Шрам от оружия, которого он не знал, но который давал достаточно знаков, чтобы понять, что кто-то попытался обезглавить его брата и потерпел неудачу, оставляя Регулуса незрячим калекой. Леди Вальбурга наверняка переворачивалась в гробу и лично убила бы любого, кто сделал подобное с её сыном. Черт возьми, Сириус был готов убить любого, кто сделал бы это с его братом или с Гарри… Хоть с кем-то из тех, кого он знал и любил. Блэк мог только в ужасе смотреть на тело, которое было его братом. Младшим братом, которого он просто дразнил за несколько дней до того, как тот присоединился к Волан-де-Морту, брат, который понял, что совершил ошибку, но было слишком поздно что-то исправить. Ошибка, стоившая ему жизни. И которая стоила ему её сейчас. Смерть Регулуса сильно ударила по Блэку, гораздо сильнее, чем ожидал Бродяга. И это было единственное, о чем он жалел больше, чем месть Питеру за смерть Лили и Джеймса или даже самого Азкабана. Как бы он сильно не хотел, вернуть Лили и Джеймса он не мог. Судьба не сделала бы ему такой подарок ещё раз. Везение не может длиться вечно. Сириус не мог спасти своего лучшего друга. Но у него появился шанс спасти своего брата. Обрести семью, которую, как он думал, у него больше никогда не будет. Теперь у него есть Регулус и Гарри. Пусть его младший братишка был ранен и больше похож на смерть, но он был жив. Он обязательно поправится, залечит свои шрамы, и они снова смогут жить счастливо. Старая, разрозненная и, казалось бы, давно распавшаяся семья от склок и ссор, разделенная двумя сторонами, наконец-то воссоединится вновь. Самое главное, что они оба живы. Что они ещё оба дышат и всё ещё есть друг у друга. Ничего невозможно исправить, когда наступает конец. Но теперь у Сириуса Блэка есть надежда, и он её не отпустит. Пожалуй, впервые за всё время Сириус почувствовал настоящую благодарность к Майрону за то, что тот для него сделал. Ни одно добро не помогло ему сделать то, что владыка сделал для него. Возможно, он не такое уж и сильное зло, как о нём говорят. Держись, Регулус, скоро мы будем вместе. Только держись! Я рядом. Мы справимся с этим. Вместе…***
Гарри судорожно вдохнул воздух, отчаянно пытаясь ухватиться за выступ поднимающейся наверх платформы. Пальцы впились в горячий, почти раскаленный камень, когда юноша болтался на огромной высоте. Волшебник явно ощущал себя некомфортно, находясь в таком подвешенном состоянии и не чувствуя опоры под ногами, и, скрепя зубами, старался подтянуться и забраться на относительно безопасную поверхность. Жар опалил его грудь и лицо, когда он попытался сделать ещё один рывок, и Гарри едва успел уйти назад от того, чтобы не опалить свои ноги от огненно-красного потока лавы, поднимающую платформу наверх под сильным давлением и магией, наколдованной Майроном, и не получить удар от огромного железного колеса в качестве груза, прикреплённого к нему с помощью металлического пояса на пояснице. На обнажённой серебристой коже вздулись волдыри и лопались от летящих в него брызг лавы, заставляя Поттера вздрогнуть и поморщиться от неприятного шипения и небольшого, едва заметного покалывания. Конечно, мантия невидимка стала служить ему щитом от подобного рода шрамов, но даже она не могла полностью защитить его, оставляя лишь небольшие следы, заживающие со временем через несколько дней, не оставляя о них даже воспоминаний. Но, несмотря на это, жар всё ещё чувствовался, а железо, находящееся в непосредственной близости от кожи, вовсе не помогало, а лишь служило проводником новой порции боли. Звякнули цепи, сковывавшие лодыжки и натирающие кожу. Гарри поморщился, недовольно думая о том, что там наверняка на первое время останутся следы после того, как их снимут, если он пройдет свои испытания на выносливость и нахождение выхода из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Каждый раз это было новое испытание, о котором нельзя было узнать наверняка — это всегда было что-то новое, оригинальное и в стиле Майрона — всегда мрачное, преимущественно с большим количеством огня или цепей, чередуя задания не только физическими нагрузками, но и атакуя его мозг психологическими атаками и сильным давлением на психику. Используя гораздо более жестокие, но гораздо более эффективные методики, чем преподавал ему Снейп. Сегодня это было физическое испытание, и Гарри должен был признать, что оно было самым трудным из всех, через которые он проходил. Стиснув зубы, юноша снова напрягся и сделал ещё один рывок, другой, третий, и на четвёртый ему, наконец, удалось подтянуться настолько, чтобы охватить подпрыгнуть и обхватить платформу руками. Груз продолжал тянуть его вниз, но Потер упорно проигнорировал тяжесть и волны боли натянутых до предела мышц и с присущим ему упорством гриффиндорца взобрался на поверхность и перевернулся на спину, тяжело дыша и глотая ртом воздух. Колесо звякнуло вместе с цепями и с грохотом упало рядом. Юноша едва успел схватить его руками и оттолкнуть в сторону прежде, чем колесо придавило бы ему ноги, и снова лёг обратно. Теперь у него было время. Он знал, что платформа то поднимается, то опускается, и, если честно, он мог лежать так часами, пока не решит, что достаточно силён для прыжка или пока Майрон сам не вернётся и вздёрнет его вниз, но был уверен, что последний этого не сделает. Учитель слишком хорошо знал, что Гарри не сдастся просто так, не попытавшись хотя бы побороть эту мерзко-сложную платформу. Прикрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов, Гарри попытался успокоить бешено колотящееся сердце и решить, как ему освободиться от лишнего груза. Палочки у него не было — Майрон намеренно забрал её, заявив, что он не должен постоянно рассчитывать только на неё. — Будешь рассчитывать только на волшебную палочку, тогда ты труп, потому что в самый ответственный момент её может не быть под рукой. Тебя могут вырубить и взять в плен, отобрать или даже сломать твою волшебную палочку. Что ты будешь делать тогда? В то время как хороший хук или даже обычное маггловское оружие может защищать тебя куда больше обычной, пусть и немного магической деревяшки. Как же ему сейчас её не хватало! Гарри застонал, устало потирая переносицу, и сердито стукнул кулаком о камень — учитель был как всегда прав! — без палочки он чувствовал себя безруким инвалидом! Она настолько прирослась к нему, стала привычной, что он был с ней всегда и везде, днём или ночью, она всегда была при нём. Палочка была его спутницей, и даже на тренировках была спрятана в шаговой доступности — лишь протяни руку и его уверенность снова была на максимуме, как у на 100 процентов заряженного телефона, полностью готового к своей работе. Мерлин, он даже спать ложился вместе с ней и только так чувствовал себя спокойно, зная, что в случае чего сумеет быстро среагировать и защитить себя и своих друзей! Только сейчас он понял, что это было далеко не так. Сев, юноша вздохнул и попытался снять с себя пояс — бесполезно! Он намертво прирост к нему, словно какая-то его вторая часть. Мысли путались. Идеи гасли одна за другой, и Поттер лишь смутно понимал, что платформа стала опускаться вниз. Бросив бесполезное дело, Гарри снова лёг на горячий камень и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. — Чего разлёгся? — услышал юноша до боли знакомый голос и резко распахнул глаза после относительно недолго паузы. — Долго собираешься прохлаждаться или всё-таки попробуешь выбраться? От неожиданности Гарри вздрогнул и широко распахнул глаза, озираясь по сторонам, но никого не увидел. Нахмурившись, он облизнул слегка обветрившиеся и потресканные губы и спросил: — Кто здесь? — Я прямо за тобой, — сказал мужской голос, и буквально через секунду юноша увидел мужское лицо над своей головой. Карие глаза с очками в оправе изучающе уставились прямо на него, и, казалось, выглядели не очень довольно. Скрещенные руки на груди тоже не предвещало ничего хорошего. — Папа? — Гарри повернулся, приподнялся на локтях и, облизнув губы, недоверчиво уставился на человека, которого считал своим отцом и который, как он знал, был мёртвым! — Ты ожидал увидеть здесь кого-то другого? — приподняв бровь, спросил Джеймс Поттер, но Гарри на это не повёлся. — Ты мёртв! — выдохнул юноша, настороженно уставившись на мужчину. Отец, казалось, о своей смерти нагло не подозревал, потому вздохнув, он покачал головой и присел на один уровень со своим сыном, и положил руку на его плечо. –Ты слишком недооцениваешь меня, Гарри, или не хочешь этого делать, — тихо сказал Поттер-старший, дёрнув уголками губ. — Ты мёртв! — снова повторил Гарри, ощущая дрожь во всем теле. — Этого не может быть! — Мёртв или не мёртв, Гарри, сейчас я здесь, и ты меня видишь, признай это. — Но как это возможно? Почему? Почему сейчас? Где ты был, когда был мне так сильно нужен? Ты ведь бросил меня! Оставил меня одного! И теперь ты просто приходишь и говоришь, что ты здесь??? Хочешь, чтобы я признал это? Что это реально, а не всего лишь очередной кошмар или безумный сон? Где ты был? — спросил Гарри, чувствуя, как ком подходит к его горлу. Ему хотелось плакать. Плакать и громко, громко кричать. Сердце разрывалось от жгучей внутренней боли во сто крат сильнее, чем если бы его придавило колесо, ледащее в нескольких сантиметров от него. Боль от железной тяжести ни в какое сравнение не шла с тем, что почувствовал юный волшебник. — А разве я уходил? Я был всегда здесь, рядом. Как и на первом курсе вместе с Лили, как и на третьем курсе, когда пришёл к тебе в виде оленя на твой зов о помощи, как и на четвёртом курсе, когда мы пришли спасти тебя от Волан-де-Морта… Разве тогда мы не были рядом с тобой, не так ли, Гарри? — тихо спросил Поттер, кладя руку на подбородок и заставляя заплаканное лицо своего сына посмотреть прямо на него. — Мы никуда не уходили, Гарри… — Но… — Джеймс прав, Гарри, мы всегда были рядом с тобой, и сейчас тоже, — Гарри вздрогнул и дёрнулся, широко распахнув глаза, и уставился на мерцающую фигуру женщины, возникшей прямо перед ним. Она мерцала также ярко, как и его отец, но длинные распущенные волосы отливали огненно-рыжим цветом ярче, чем обычно из-за отблеска лавы. — М… Мама? Это ты? Это правда ты? — Да, Гарри, это я, мама… Твоя мама! Гарри заплакал и вскочил, не заметив, как сбросил руку отца со своего плеча и рванул вперёд, забыв напрочь о грузе. — Мама! — он хотел было дотянуться до неё, коснуться рукой, но пальцы лишь прошли сквозь прозрачную фигуру женщины. — Нет! Нет! Я... Я не могу обнять тебя! Это всё сон! Это не можешь быть ты! Вы не настоящие! Гарри обхватил себя руками, чувствуя, как дрожит, будто осиновый лист и как холодный пот потёк с него ручьём. — Да, Гарри, это я, твоя мама. Мы пришли к тебе, когда услышали, что ты в нас нуждаешься. Мы не кажемся тебе, мы реальны! — Тогда почему я не могу коснуться тебя? Почему отца я смог почувствовать, а тебя нет? Зачем вы пришли? Почему… Почему вы пришли сейчас? — Потому что сейчас ты наиболее близок к мантии и её связи. Мы услышали тебя и пришли. К тебе! – Но я так хочу вас обнять! Почему я не могу? — Потому что время ещё не пришло. Мы здесь, потому что связь с твоей мантией наиболее велика. Ты ведь знаешь, что это такое? — Один из даров смерти, — сглотнув, прошептал юноша. — Верно, Гарри, один из даров братьев, который... — Вы ненастоящие! — сказал Гарри, отпрянув назад. – Просто иллюзии! Вы мне снитесь! Этого не может быть и... Ай! – Гарри дёрнул плечом и резко схватился за руку, зашипев от пронзительной боли, прошедшей по всему его телу, и бросил предательский взгляд на отца. – За что???!!! – Ты хотел убедиться, что мы настоящие, – пожав плечами, усмехнувшись, ответил Джеймс. В его глазах играли озорные искорки, а сам мужчина будто забавлялся от всей этой ситуации. – Только боль может отрезвить и помочь понять, где реальность. – Это... Уму не постижимо! – задохнувшись, ответил юноша, возмущённо глядя на человека, давшего ему жизнь. Юноша много раз нажал, как сложилась бы его жизнь, если бы он встретил его или рос с ними, но это??? Не так он представлял встречу со своим собственным отцом! – Я почти оскорблён, Гарри, – схватившись за сердце, картинно ответил Поттер-старший, а потом улыбнулся. – Не хочешь расквитаться и решить вопрос по-мужски? – По-мужски? Это как? – моргнув, спросил сбитый с толку Гарри, всё ещё не понимая, чего хочет от него Джеймс Поттер. – Драка, конечно, – снова пожав плечами, ответил Поттер-старший, будто не видя в этом ничего предрассудительного. – Что??? Я не хочу с тобой драться! Ты же.... Ты ведь мой отец! – Неужели ты это так оставишь? Ну же, давай, Гарри, покажи мне, чему ты научился, – дразнил Джеймс, намереваясь раззадорить в Гарри азарт и заставить броситься в бой. – Или ты боишься и так и будешь валяться на земле, как побитый щенок? – Я не щенок! – прорычал юный волшебник и рванул вперёд, сжимая кулаки до боли в костяшках, но забыл, что вообще-то всё ещё был ограничен в движениях, будучи скован цепями и тяжёлым грузом. Висеть с ним было нелёгким делом, не говоря уже о том, чтобы драться! Это было... Чёрт, Гарри не собирался противостоять своему отцу! К тому же, Сириус бы убил его, если бы узнал, с кем будет сражаться. – Вообще-то, мы бы как раз подрались с Сириусом, – ухмыльнувшись, ответил Джеймс, будто прочитав его мысли. – Я сказал это вслух? — нахмурившись, переспросил Гарри, а потом в шоке распахнул глаза от осознания того, что только что сказал его отец. – Подожди, что?!?! Вы подрались??? – ахнул юноша, округляя глаза. – Но я думал, вы лучшие друзья! Разве вы не... – озадаченно спросил Гарри, но Джеймс лишь отмахнулся. — О, конечно, так и есть. Мы с Сириусом дружили с самого детства и были друг другу почти как братья. На самом деле мы были братьями гораздо ближе, чем Сириус с его младшим братом Регулусом, но даже у нас бывали моменты, когда мы до чёртиков бесили друг друга. К тому же, это Сириус врезал мне в нашу первую встречу... – Он, что?! — О да, – рассмеялся Поттер-старший, хватаясь за живот. Глаза мужчины были полны веселья, и в них мерцали обзорные искорки. – Напомни Сириусу рассказать тебе об этом, когда вы увидитесь. Уверен, он тоже прекрасно помнит этот день. – Обязательно, – пробормотал Гарри, слегка изумлённый таким поворотом событий. На самом деле, если быть откровенно честным, Гарри никогда не спрашивал подробно о том, как познакомились его отец и крёстный. Он просто знал, что они дружили в школе с первого курса и были закадычными друзьями, устраивали шалости, а потом и вовсе стали анимагами, чтобы помогать профессору Люпину в его волчьей проблеме, но он никогда не знал всех подробностей начала их дружбы. У них просто не было времени на это из-за прямого отсутствия Сириуса Блэка, который сначала находился в Азкабане, а потом был в бегах, и Волан-де-Морта, который никогда не оставлял его в покое. Мерлинова борода, даже просто увидеть и переговорить с ним было большой удачей, не говоря уже о том, чтобы видеться с ним постоянно. Что же, теперь у них было полно времени, и Гарри больше не собирался его упускать из-за своей тупости и страха потерять Сириуса из-за Майрона. Им просто придётся наладить общий язык и научиться жить друг с другом или не будь он Поттером, если ему придётся выбирать из них кого-то одного. Они нужны были ему оба. Терять во второй раз Сириуса Гарри не собирался. – Ты готов? – подсказал Джеймс, возвращая сына из закоулков его мыслей. Парень поднял голову и с вызовом посмотрел призрачную фигуру Джеймса, ставшего более телесным из-за их особенной связи. – Мне всё ещё это не нравится, – облизнув потрескавшиеся от жары губы, произнёс Гарри, но тем не менее высоко поднял голову и уверенно расправил плечи, позвякивая отблескивающими цепями. Он всё ещё боролся в конфликте между собой, чтобы драться с близким ему человеком, но, как истинный гриффиндорец, он не мог отказаться от вызова, брошенного ему прямо в лицо. – Но я готов, – кивнул юноша и, словно в подтверждение своих слов встал в боевую стойку, подняв руки перед лицом и сжав их в кулаки. Его тело застыл в настороженно-агрессивной позе, готовой броситься в любой момент. Отец бросил явно гордый взгляд на сына, явно довольный тем, что тот не пасанул перед его видом. Поттер-младший смущённо улыбнулся, но всё в его позе кричало решимости бороться до самого конца. – Постарайтесь не убить друг друга! — предупреждающе успела крикнуть Лили, прежде, чем отец и сын вступили в схватку между собой. Джеймс успел увернуться от первого удара Гарри и блокировать его второй удар летящего кулака блоком локтя перед самым лицом прежде, чем ответить ему точным ударом в челюсть. Сын не растерялся и отклонился назад, прогибаясь в спине и чувствуя взмах ветерка и едва заметное касание прямо над своим носом. Гарри схватился двумя руками за запястье Джеймса и, бросив его вверх, подныривая прямо под ним в полуобороте, до предела натянул цепи. Старший мужчина налетел прямо на них и уже готовился встретиться с камнем платформы и вытереть ей своё лицо, но всё же успел выставить руки перед собой и сделать упор лёжа. Его лицо заходило за край платформы, так что он в первом ряду наблюдал за всплесками лавы и на своей шкуре ощущал весь её жар. Джеймс стиснул зубы и оттолкнулся руками, уходя от нападения сзади, и сделал подсечку. Теперь уже Гарри пришлось прыгать и упереться руками о край платформы обратным хватом, стоя при этом на руках и выпрямившись в струнку. Молодой человек поднял голову снизу вверх, видя, как отец схватился обеими руками за цепи и резко потянул их на себя. Гарри потянуло следом за ними. Он едва успел сгруппироваться в полёте и вытянул ноги вперёд. Мощный удар выбил из Джеймса дух, и мужчина ухватился руками, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Он не видел, как сын упал на платформу, успев вытянув руку вверх и сделав ей сильный удар по платформе, прижал подбородок к груди, делая страховку. Пока Джеймс выровнял дыхание, Поттер-младший успел вскочить и твёрдо встать на ноги. Молодец, ученик, продолжай держать оборону, услышал юноша далёкий голос, смутно напоминающий ему до боли знакомый голос Майрона. – Да, учитель, я буду держать оборону, – прошептал Гарри и, не став дожидаться, набросился на отца. Удар – блок локтём – удар – снова блок – контратака – прыжок вверх и мощный удар ногой в челюсть. Брызнувшие капельки крови смешались с каплями пота, ручьём стекающего по их телам. Обнажённая грудь юноши тяжело вздымалась, но Гарри уверенно продвигался вперёд – удар вверх, вниз, локтём в колено, подгиб, встречная блокировка – ошибка и прямое попадание в нос... Джеймс усмехнулся и, резко крутанувшись, использовал приём Гарри против него самого. Мужчина резко толкнул младшего прямо в грудь двумя мощными ударами, от которых юный волшебник отлетел к самому краю и едва успел удержаться на пятках, бросив цепь в сторону Поттер-старшего. Раскалённый металл обвил поясницу мужчины, заставляя того недовольно зашипеть от боли, пронзившую его тело. Цепи натянулись канатом, Гарри взмахнул ими вверх и обхватил шею отца, налетая прямиком на него. Оказавшись в миллиметре от его лица, Гарри буквально чувствовал на себе сбившееся дыхание отца и капельки чужого пота, смешавшиеся с его собственными. Поттер-младший развернулся, обхватил шею цепью и обхватил своими ногами ноги мужчины. Джеймс захрипел и отчаянно начал бороться, пытаясь сбросить цепко сцепившегося, как пиявку на теле, юнца. Гарри держался крепко. Мужчина сделал ещё несколько безуспешных попыток сбросить с себя наглеца и после нескольких ударов головой назад в челюсть сына, ему удалось повалить их обоих на землю. Они кубарем упали вниз и покатились по платформе, пытаясь удержаться и не упасть в пропасть с огромной высоты. Они катались так пару минут, пока Гарри случайно не нащупал гладкую поверхность колеса, на которое он лишь чудом не напоролся до сегодняшний минуты. Юноша тут же воспользовался ситуацией и, напрягая все силы, сбросил с себя навалившегося сверху отца. В сторону мужчины посыпался шквал ударов, не давая ему возможности прийти в себя. Воспользовавшись моментом, Гарри поднял чугунное колесо и с силой нанёс мощный удар по лицу, а затем по грудной клетке. И ещё, и ещё раз, чтобы в очередной снова ударить Джеймса Поттера в грудь, услышать хриплый стон и увидеть, как изо рта последнего выплеснулась жижа густо-боровой крови. Юноша остановился с высоко поднятым колесом и отпрянул, с отвращением посмотрев на колесо и отбросил его в сторону, в ужасе глядя на избитого и окровавленного мужчину, лежащего прямо перед ним на платформе. Гарри уже давно потерял счёт времени, не зная и не видя, поднимается ли она или опускается, но ему было всё равно. Он чувствовал лишь страх, ужас и отвращение к самому себе от того, что он сделал со своим собственным отцом! Чувствуя, как его охватывает жгучее чувство вины и скользкий, омерзительный страх. Он отполз от него в сторону, наткнувшись на лежащее колесо, и сжался в комочек, обняв себя дрожащими руками... Руками, которые были у него в крови! Он едва ли слышал отчаянные крики матери, умоляющей его остановиться и прекратить избивать своего побеждённого отца. И вряд ли слышал, как сквозь невнятное бормотание, отец пытался ему что-то сказать. – Прости меня... Прости! – захлебываясь в собственных слезах, шептал Гарри, находясь в полном отчаянии и осознания того, что не заслуживает никакого прощения от своего поступка. – Я... Я знаю, что я, вероятно, не лучший сын, которого ты мог бы иметь, или даже не тот, кого ты, вероятно, ожидал. Я... подвожу многих людей, как только они узнают меня получше, и никогда не оправдываю их ожиданий. Я... Я всегда всё порчу!!! Мне жаль! Мне так жаль! Он... Гарри всегда подводил всех, кто был ему когда-либо дорог! И ранил всех, кто посмел хоть как-то приблизиться к нему и стать ближе. Каждый, кто был хоть как-то близок к тому, чтобы стать его другом, в итоге страдал от этого! Что было правдой, на самом деле. Сам факт его рождения стал предвестником смерти для близких ему людей. Родители погибли из-за него, защищая ценой собственной жизни, из-за Волан-де-Морта, который поверил в какое-то гребаное пророчество от сумасшедшей гадалки. Из-за него Пожиратели смерти напали на матч по квиддичу и подожгли сотни палаток, навредив при этом многим невинным волшебникам. Из-за него убили Седрика, который просто оказался в ненужное время и в ненужном месте.. Он позволил другу умереть, дав ему возможность, как ему тогда казалось, победить в турнире. Из-за него были все неприятности, ведь это его винили во всех бедах на пятом курсе и обвиняли во лжи о возвращении Волан-де-Морта. Из-за него Сириус попал в ловушку и умер, потому что Гарри был недостаточно умён, чтобы понять, что его используют на радость своему заклятому врагу! Из-за него пострадало так много людей, что это ему, а не Джеймсу следовало лежать на земле с разбитым и окровавленным лицом и сильно избитой грудной клеткой. — Не смей, — услышал он тихий шёпот мужчины. Гарри сначала даже не понял, что обращались именно к нему, пока не услышал, как более громкий и настойчивый голос сказал ему— Не смей даже думать об этом! Ты ни в чём не виноват! Ни в том, что ты родился, ни в том, что случилось с твоими друзьями, ни даже сейчас! В этом нет твоей вины! Мы знали, на что шли и знали, чем это может закончиться. Мы шли драться и набить друг другу морду. Мы шли как раз для этого! Я... Я проиграл. Ты выиграл! В честной борьбе... — Но какой ценой? — прошептал затравленный юноша, поднимая заплаканное лицо и глядя в карие глаза мужчины. Ему было больно видеть, как вместо осуждения и презрения, которое должно было быть заслуженно направлено на него, он увидел лишь сочувствие и ободряющее понимание! — Ценой всего, — просто ответил Джеймс, чувствуя, как медленно стали затягиваться его раны. — Ты боролся за свою жизнь и победил. Я не был таким же решительным, как ты и я проиграл, потеряв всё! Свою жену, друзей, сына! Я потерял тебя, Гарри! И если бы я мог вернуться назад в прошлое и снова стать живым, разве я бы не воспользовался шансом и не избил бы Волан-де-Морта до смерти этим же самым колесом, как ты меня сейчас, Гарри, а? — отец слабо улыбнулся и, тяжело приняв сидячее положение, с трудом поднялся, подошёл к сыну и опустился на уровне его лица. — Ты не виноват в этом, Гарри, запомни. Мы хотели решить вопрос по-мужски, и мы решили его. К тому же, — криво усмехнувшись, ответил Джеймс. — Я призрак. Хоть и более телесный, чем обычно из-за нашей особой связи и твоей мантии, но я мёртвый. Ты не мог бы убить меня дважды. При всём своём желании. — А разве я должен был? — горько ответил Гарри, не в силах избавиться от ощущения, что он начинает становиться чудовищем. Монстром. Монстром, которого тошнит от самого себя. — Ты ничего не смог бы мне сделать, Гарри, — мягко ответил Джеймс, успокаивающе кладя руку на плечо сына и посылая ему утешение. — Но я должен был заставить тебя драться в полную силу, чтобы ты не сдерживался и не боялся постоять за себя даже от близких людей. Иногда приходится защищаться даже от них. И ещё, не оказывай медвежью услугу другу, если не сражаешься с ним в полную силу, показывая все свои навыки. Ты боишься навредить ему или тем, кто тебе дорог, жалея их сегодня и давая проявиться их слабостям завтра. И враги этим воспользуются. Ты не должен щадить их, Гарри. Потому что единственный способ защитить тех, кто тебе дорог — учить их в десять раз строже, чем всех остальных. Бить в десять раз сильнее, чем всех остальных. Спрашивать с близкого человека жёстче, чем со всех остальных. Чтобы оставшись один на один с врагом или, не дай Мерлин, если его близкие не оказались в плену в качестве заложников врага, ты мог бы одолеть его, знать, что они выстоят, и не повестись на манипуляции тех, кто хочет причинить тебе вред. Теперь я знаю, что ты можешь себя защитить. Как и то, что ты сможешь снять с себя эти чёртовы цепи! Ты меня понимаешь, сынок? Гарри зажмурился, смаргивая слёзы, а затем снова поднял заплаканное лицо и кивнул, принимая объяснения Джеймса. Теперь он понял, в чём состоял его урок сегодня. И ещё он понял, что может освободиться. Поттер-младший закрыл глаза, сосредоточился, мысленно досчитал до десяти и почувствовал, как из его обнажённой спины выходят серебристые щупальцы, теперь полностью подконтрольные его разуму. Они медленно обвились вокруг цепей, сжимая их в тиски. С громким треском они раскололись на мелкие осколки, и юноша облегчённо вздохнул, чувствуя долгожданную свободу. — Ты молодец, сынок, — тихо похвалил Джеймс, и Гарри смущённо зардел от похвалы, направленной в его сторону. Он всё ещё чувствовал себя виноватым, но уже нашёл в себе силы принять то, что сделал со своим отцом. Он понял, что мужчина сам нарывался на драку, провоцировал сына, зная его силу и на что тот может быть способен, находясь в ярости, чтобы помочь ему. Дать ему то, в чём он очень сильно нуждается. Даже если это означало в кровь избитое лицо собственного отца! К слову об этом... — Как... — выдохнул Гарри, в шоке смотря на абсолютно нетронутое лицо мужчины. – Я призрак, Гарри, – напомнил мужчина, похлопывая сына по плечу. – Моё тело заживает почти также, как и твоё, только немного быстрее. Ты всё ещё живой. Я – нет. А теперь давай, преодолей эту пропасть, сынок. Гарри бросил взгляд на огромную пропасть на пути к своему спасению и улыбнулся. Подняв чугунное колесо, он подошёл к краю платформы и встав, приготовившись к прыжку. – Эй, Гарри, – позвал его Джеймс. Юноша обернулся, встреченный яркой улыбкой. Подошедшая Лили стояла чуть позади него и, крепко обнимая мужа за локоть, тоже слабо улыбнулась сыну. – Передавай от меня привет Сириусу. – Обязательно, – пообещал Гарри. Джеймс помахал ему на прощание и начал мерцать, завершая свой разговор. Время, отведённое ему и его жене на встречу с сыном, вышло. – Прощай, Гарри, – услышал он тихий шёпот Лили. – Будь осторожен. — Обещаю, — сказал юноша так, чтобы его услышали, а затем повернулся, размахнулся и, бросив колесо, лёгкими прыжкам перешёл пропасть, как по мосту и плавно, почти мягко приземлился на землю. Когда он обернулся назад, его родителей уже не было. Они исчезли. – Прощайте, – прошептал он, а затем устремился к предстоящему длительному спуску.***
Гарри выдохнул и, подняв руки вверх и вытянувшись в струнку, встал в стойку на руках, ухватившись руками за тяжелые и литые гантели с несколькими закрепленными на них дисками в сторону спуска с Горы, на вершину которой он только что взобрался. Его глаза устремились вниз и он молча закусил губу, мысленно приготовившись к тому, что ему придется спускаться с высоты нескольких футов, а любая ошибка, отступ или одно неловкое или неверное движение — и он кубарем полетит вниз, переломав себе почти половину костей или свернув себе шею. Напрягшись, юноша осторожно поднял руку, цепко держа одну гантелю в руках и развел руку в сторону, удерживаясь лишь на одной руке и разведя ноги. Гантель, которая находилась на ступеньке, слегка закачалась и Гарри, балансируя на одной руке, очень медленно опустил вторую руку вместе с гантелей на ступеньку ниже, а затем тоже самое повторил с другой. Гарри спускался медленно, никуда не торопясь, и старался беречь силы. Пройдя в такой позе пятнадцать ступеней, Поттер остановился, чтобы перевести дух. Вернувшись в положение стоя, он сделал десять приседаний с подпрыгами, касаясь пальцами нагревшегося от жара чугуна и подпрыгивал вверх, снова вниз, отжимание, прыжок вверх. Касание гантели — прыжок с хлопком над головой — два отжимания на ступеньках — прыжок вверх — касание гантелей и снова стойка на руках. Он знал, что мог бы спуститься обычным шагом или даже с помощью щюпалец, но хотел преодолеть этот спуск не простым путём. Не делай себе медвежью услугу, Гарри – фраза отца прочно засела у него в голове, и это всё, что сейчас имело значение. Он спустится. Спустится так, как никто другой. Так, как никогда не смог бы спуститься обычный человек или даже волшебник без подготовки. Но Гарри знал, что он сможет. Он был готов.