Черное и Белое BUCKY BARNES

POV Баки       Я не могу перестать думать о своей металлической руке на ее горле. Это все, что просыпается в моей голове каждый раз, когда я закрываю глаза. Кошмар никогда не прекращается. И она здесь не для того, чтобы разбудить меня от ужасных воспоминаний.       Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз видел Лейлу, поэтому каждую ночь я просыпался в холодном поту, сжимая одеяло и желая умереть.       Стив не обращался ко мне в течение нескольких дней из-за того, что собирался работать на миссии с Фьюри и Сэмом. Здесь, в Нью-Йорке, было тихо. Ни Лейлы, ни Стива, ни Сэма. Зато Нат звонит мне каждый день, но эти разговоры ни к чему не приводят.       Мне нужно выбраться из дома. Я встаю с пола своей гостиной и потягиваюсь, слыша, как трещат кости и звенит металл.       Я трясу головой, чтобы проснуться, и волочу ноги к кофеварке. Я начинаю заваривать чашку, прежде чем собраться на день.       Пару дней назад Сэм связался со мной, чтобы обсудить свою работу, которую он делал, ожидая дальнейших миссий от Фьюри. Я забыл, что он работает консультантом в офисе департамента ветеранов, пока он не напомнил мне.       Когда мы разговаривали по телефону, я вкратце упомянул, что мой сон не улучшился после того, как я сказал Фьюри, что мне нужно пространство от выполнения миссий. Они до сих пор не знают, что я сделал это, чтобы вернуться домой и быть ближе к Лейле.       Так или иначе, Сэм сказал, что в эту пятницу он будет занят во Франции со Стивом, но там будет встреча с некоторыми ветеранами, которые говорили о том же дерьме, с которым я имел дело. Сначала я посмеялся над ним, когда он сказал мне об этом, но потом передумал.       Сегодня пятница. Я вздыхаю, когда заканчиваю собираться в ванной, направляюсь к своему маленькому комоду и достаю черную рубашку и черные джинсы. Это мой обычный наряд, который я просто слишком потрудился изменить. Я решаю добавить кожаный ремень для разнообразия.       Переодевшись и убедившись, что мой внешний вид не выглядит слишком уставшим, я наливаю себе чашку кофе и проверяю телефон. Новых сообщений нет.       Есть одно от Нат, на которое я забыл ответить вечером.       «Лейла по-прежнему молчит. Пожалуйста, позвони ей.»       Есть причина, по которой я еще не ответил — я не знаю, как это сделать. Нат названивает Лейле с тех пор, как Стив уехал на свою миссию, чтобы убедиться, что она не одна. Всякий раз, когда мы с Нат разговариваем по телефону, Нат пытается подвести ко мне Лейлу, но та отказывается.       Каждый раз, когда она отказывается, я чувствую, как происходит разделение нашей связи. Я не хочу, чтобы это случилось, но я позволю Лейле свободно властвовать над нами. Я не хочу снова причинить ей боль.       Я швыряю телефон на кухонный стол и делаю глоток кофе. Я выливаю остатки в канализацию, хватаю черную кожанку и направлюсь к двери, на встречу к десяти утра.

***

      — Ладно, кто следующий? — в комнате раздается голос. Нас двенадцать человек, сидящих в кружке, и советник выпытывает у нас информацию.       Я оглядываюсь со своего места и снова мысленно регистрирую людей. Мои инстинкты убийцы всегда срабатывают, когда я нахожусь среди людей. Я слежу за тем, чтобы иметь вид на выход и неуклонно рассчитываю, как навредить любому в комнате, кто может представлять угрозу. Для меня это родная натура.       — Джеймс? — я поднимаю голову к куратору и слегка хмуро смотрю на нее.       — Я… Я не знаю, — отвечаю я монотонным голосом.       Люди в группе смотрят на меня, и в комнате воцаряется громкая тишина. Это маленькая комната десять на десять метров больше похожа на картонную коробку. Удушающе.       — Я уверена, что у тебя есть что-то для нас, чтобы мы послушали. Ответь мне. Как ты справляшься со сном? — спрашивает она, подавшись вперед в кресле. Она находится прямо напротив меня, и я продолжаю хмуриться. Я не хочу быть здесь, но я делаю это для Сэма.       — Ну а я — нет.       В комнате раздаются смешки, когда люди кивают и ухмыляются моему ответу. Одно только это подтверждение от таких же ветеранов, как я, позволяет мне на дюйм ослабить бдительность. Всего на дюйм, а не на всю гребаную стену.       — Кошмары? Видения? Воспоминания? — продолжает спрашивать она. Люди смотрят на меня, ожидая ответа. Как будто все, что я говорю — это божье пророчество.       Я прочищаю горло и откидываюсь на спинку стула, скрещивая руки на груди. Воспоминания о моем вчерашнем кошмаре проносятся в моей голове, но я моргаю изо всех сил, чтобы отогнать их.       — Со времен вашей войны? — я ухмыляюсь в ответ на ее вопрос. Вероятно, она знает ровно столько, сколько Фьюри знает о моем досье. Я сомневаюсь, что она знает, что я был экспериментом для Гидры и десятилетиями занимался убийствами.       — Что-то в этом роде, — поспешно отвечаю я.       — А что с рукой? — кто-то кричит слева от меня. Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с человеком, который выглядит достаточно старым, и забываю, что я снял кожанку, так что черный металл был у всех на виду. Я сгибаю руку и вытягиваю ее, маленькие вздохи окружают наш круг.       — Я упал с поезда в каньон и потерял руку… Мне дали вот это вот, — просто отвечаю я. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю на лицах беспокойство, восхищение, зависть и отвращение.       — Мне подорвали ногу в Ираке, но такой шикарной ноги мне не дали, — вставляет кто-то рядом с консультантом. Он задирает джинсы ровно на столько, чтобы показать икру, и она блестит серебром.       Я хихикаю и киваю.       — У меня тоже когда-то было такое. Решил, что мне нужен апгрейд, — это вызывает смех по кругу, и я чувствую, что стены ослабевают еще немного. Возможно, Сэм что-то заподозрил бы.       — Ну, хоть ты и не ответил на мой вопрос, я рада, что ты начинаешь с нами общаться, — перебивает консультант. Она сурово смотрит на мня, и я раздраженно прикусываю губы.       — Ну, мне снятся кошмары, — восклицает мужчина рядом со мной. Я поворачиваю голову, но он смотрят прямо перед собой. На нем рваная зеленая рубашка, брюки цвета хаки и горные ботинки. Его лохматые светлые волосы заправлены в бейсболку. На вид ему лет пятьдесят.       — О чем твои кошмары, Тедди? — спрашивает советник. Я вздыхаю с облегчением — благодарен, что право говорить перешло в руки другого.       — В основном моя жена и дети, — со вздохом отвечает Тедди. — Я всегда путаюсь с ними. Я подпрыгиваю от громких звуков, и это пугает их, когда я кричу об этом. Мне приснилось, что с меня наконец-то хватит того, что меня пугает, и я чуть не задушила мою дорогую Селестину, — когда он заканчивает, в его голосе слышится хрипотца.       — Должно быть, это было нелегко. Я уверена, она знает, что ты изо всех сил стараешься привыкнуть к этим громким звукам, — отвечает консультант. Тедди кивает и шмыгает носом.       Я сочувствую ему. То, как мы реагируем на происходящее, находится вне нашего контроля. Мы не хотим этого, но это запрограммировано в наших головах в тот момент, когда мы находимся в месте, где взрывается бомба, или видим смерть. Оно прилипает к нашей памяти, как клей, и никогда не уходит.       Психолог ловит мой взгляд, пока я обдумываю слова Тедди. Она наклоняется вперед и поднимает подбородок, как бы говоря мне сказать все, что я думаю. Я слегка киваю ей и открываю рот.       — У меня такие же кошмары, — Тедди смотрит на меня, и я снова закусываю губы. Я тяжело дышу через ноздри и продолжаю. — Иногда их так же мало, как воспоминаний о тренировках, когда я был призван, или так же много, как воспоминания от… — я останавливаю себя, прежде чем сказать «Гидра». Я не слишком уверен, что они знакомы с этим наванием.       Я качаю головой и подбираю слова.       — У меня есть воспоминания о том, как я был в поле, делая вещи, которые я никогда не думал, что буду делать.       Похоже, некоторые люди в группе понимают, потому что начинают кивать головами. Тедди кивает и, наклонившись, хлопает меня по плечу.       — Итак, Джеймс. Что тебе снилось прошлой ночью? — она настаивает. Как будто хочет попасть на мою темную сторону.       Я закатываю глаза и вежливо отвечаю, чтобы закончить допрос и убраться отсюда к черту.       — Недавно я причинил боль человеку, который мне действительно дорог. Я вышел из-под контроля. Сегодня утром я проснулся от кошмара того дня. Как будто я действительно был там, и все повторилось снова. Я не могу изменить концовку.       Я мысленно возвращаюсь к тому дню, когда чуть не убил Лейлу своей железной рукой. Я содрогаюсь от этой мысли и откидываюсь на спинку пластикового стула.       Мои слова тяжело повисли в комнате, но консультант прочищает горло и почесывает смуглую щеку.       — Что бы ты ни сделал, это не было твоим прошлым «я». Это твое прошлое подкрадывалось к тебе. Мы не зрея называем это ПТСР. Это ваш мозг пытается справиться так, как он только умеет. Когда вы реагировали так же, как с этим человеком, ваше тело пыталось получить контроль над ситуацией, в то время как ваш мозг был перегружен реакцией на травму.       Я качаю головой и вздыхает. Она не понимает. Они не знают и Зимнем Солдате и о том, что я совершенно не контролирую свое тело. Я открываю рот и тихо отвечаю, официально закончив с этой встречей.       — Иногда я не могу контролировать свой разум. И имея эту металлическую руку, — я протягиваю руку вверх. — Иногда это становится оружием, которое я не могу контролировать. Я причинил боль тому, кого люблю, и не думаю, что она когда-нибудь простит меня.       Я прикусываю язык на последней части, не в состоянии осмыслить то, что только что сказал. Слово, которое я только что произнес вслух.       Люди вокруг меня, кажется, не замечают, так как они явно не знают меня и мою личную жизнь. Советник не сводит с меня глаз. Она постукивает пальцами по коленям, словно обдумывая свой ответ.       — Джеймс, я предлагаю тебе поговорить с ней об этом. Она должна понять, что у тебя была травматическая реакция и что если бы ты мог забрать ее обратно, то сделал бы это. Это может помочь ей узнать, что ты здесь, с нами, пытаешься понять, что происходит в твоей голове.       Я перевариваю ее слова и медленно киваю. Хотя я здесь всего полчаса, мне кажется, что я куда-то попал. Я не говорю о своих кошмарах без крайней необходимости. Я стараюсь справляться с ними самостоятельно и надеюсь на лучшее.       — Я так и сделаю, — сурово отвечаю я. Я снова скрещиваю руки на груди, давая понять, что на сегодня разговор окончен.       Она понимают намек и переходит к следующему человеку, задавая ему вопросы. Я отключаюсь на оставшиеся полчаса встречи и рассматриваю мыски своих ботинок.       Не успеваю я оглянуться, как собрание заканчивается, и люди встают. Я встаю, беру стул, складываю его и прислоняю к стене. Тедди подходит ко мне сзади, и я почти сталкиваюсь с ним, когда оборачиваюсь.       — Извини, — говорит он с мягкой улыбкой. — Я просто хотел дать тебе знать, что даже если не станет легче, эта штука помогает, — он обвел рукой комнату. Я киваю и улыбаюсь ему, прежде чем он поворачивается и уходит.       Я надеваю кожанку и больше ни с кем не разговариваю. Я выхожу из маленькой комнаты и иду по коридору.       На этой стороне здания есть несколько комнат, и я приближаюсь к углу вестибюля, когда почти натыкаюсь на кого-то.       — Ой, извините, — извиняющимся тоном говорю я, бросая взгляд на фигуру и замечая, кто это. Мое дыхание прерывается, и я вздрагиваю.       Лейла стоит там с широко раскрытыми глазами, ее розовые губы дрожат, когда она пытается улыбнуться мне. Как будто сотни мыслей проносятся в ее голове.       — Баки, что ты здесь делаешь? — наконец спрашивает она, нарушая молчания.       Я прислоняюсь к углу стены, рядом с которой мы стоим, и оглядываю ее с ног до головы. Она выглядит так же прекрасно, как и в тот день, когда я видел ее в последний раз. Ее темные волосы развиваются волнами, а карие глаза блестят тем золотисто-угольным оттенком, который заставляет мое сердце таять.       — Сэм хотел, чтобы я попытался ходить на встречи, — вежливо отвечаю я.       Она медленно кивает и осматривает меня. Она переводит взгляд с моего лица на ноги и обратно. Она замечает, что я все время наблюдаю за ней, и на ее щеках появляется румянец. Я улыбаюсь этому зрелищу.       — А что здесь делаешь ты? — спрашиваю я, прерывая ее разглядывание пола.       — Не знаю, сказал ли тебе Стив, но я помогала Сэму с его консультациями, — отвечает она. Она держит в руки желтый скоросшиватель и поднимает его, чтобы показать. — Я просто скидываю некоторые ресурсы, которые я нашла, помогающие ветеранам вернуться в школу или просто иметь возможность посещать занятия.       Я медленно киваю, пытаясь вспомнить, упоминал ли Стив когда-нибудь о ее профессии. Я понимал, что она иногда работает с Сэмом над проектами, но не совсем понимал, чем она занимается. Тем не менее, с ее стороны было очень мило заниматься такой работой. Это не всегда полезно. Это может истощить вас, если вы застряли с ветераном, который отказывается принять помощь.       — Мне бы хотелось узнать об этом побольше, — говорю я с улыбкой. Как бы я ни был раздражен своим днем, одно ее присутствие делает его лучше. Тот факт, что я не видел ее больше недели, заставляет меня хотеть лелеять как можно больше прямо сейчас       Но также что-то в глубине моего сознания хочет обсудить то, что произошло, и то, что мне снятся кошмары из-за этого.       — Пойдешь со мной? — спрашивает она, указывая рукой на коридор, по которому я только что прошел. Я киваю и следую за ее маленькой фигуркой, любуясь ее изгибами на фоне черного платья, которое на ней надето. Он падает прямо над ее коленями, мягко струясь по изгибу ее попы, и что-то во мне задается вопросом, носит ли она что-нибудь под ним.       Я встряхнул головой, чтобы избавиться от этих мыслей, и следую за ней, пока она не сворачивает направо в маленький офис.       — Добро пожаловать в кабинет Сэма, — говорит Лейла, жестом приглашая меня войти и закрывая за мной дверь.       Комната небольшая, но для Сэма вполне достаточно. Я вижу на книжной полке справа от стены фотографии его семьи и одну из наших с ним фотографий, которые я не помню.       Стол представляет собой смесь красного дерева со стационарным компьютером и основными офисными принадлежностями сверху. Черный офисный стул выглядит в два раза больше Сэма, и я ухмыляюсь.       — Иногда я забываю, что он не просто какой-то супергерой, — восклицаю я. Лейла издает тихий смешок. Я поворачиваюсь к ней, она идет от двери к креслу и садится. Она кладет папку на стол и принимается возиться с блокнотом и ручкой.       Я молча наблюдаю, как она строчит небольшую записку и приклеивает ее к верхней части желтой папки.       — Я не очень уверена, когда Сэм вернется, но она будет ждать его здесь, — говорит Лейла из-за стола, все еще глядя на папку. Я делаю несколько шагов по комнате и замечаю маленький мягкий стул перед столом и растение рядом. Я почти уверен, что комната выглядела именно так, и Сэм не имел никакого отношения к ее безвкусному убранству.       — Да, он не связывался со мной уже несколько дней, — я чешу подбородок, где выросло еще больше щетины, и в раздумье щурю глаза. — Я слышал, что Нат пока живет у вас.       Лейла поднимает голову от стола, и ее карие глаза ловят мой взгляд. Ее щеки снова краснеют, и я не могу не откашляться.       — Так и есть. Она не хотела, чтобы я оставалась одна, пока Стива не будет. Она помогает мне, когда ночью становится трудно, — поймав мой недоуменный взгляд, она добавляет: — Кошмары.       Я сажусь на мягкий стул и раздвигаю ноги, устраиваясь поудобнее. Я смотрю на Лейлу и вижу, что она дышит глубже. Я замечаю, как ее взгляд устремляется туда, где мои ноги раздвинуты, и не могу не ухмыльнуться.       — Да, именно поэтому я здесь. Мне снова и снова снится один и тот же кошмар, — отвечаю я. Я опускаю руки на ноги и нервно потираю их. Я не люблю быть уязвимым, особенно перед ней.       — Это тот же самый, который был у тебя, когда ты… ночевал у нас? — спрашивает Лейла. В ту ночь, перед тем как Земо напал на нас, мне приснился кошмар о том, что Лейлу снова похитили. Все было совсем не так.       — Нет, я действительно не хочу об этом говорить, — с горечью отвечаю я. Лейла слегка кивнула мне и снова уставилась в пол. Я мысленно проклинаю себя за грубость. Прошла целая неделя с тех пор, как я видел ее и слышал о ней.       Отчасти это моя вина, так как Нат пыталась заставить меня поговорить с ней, но также и Лейла отказывалась говорить со мной.       Покончив с неловким разговором, я вздыхаю и встаю со стула. Я поворачиваюсь и иду к двери, готовый выйти из этого проклятого здания и пойти домой. Все лучше, чем здесь.       — Подожди, Баки, — ее голос внезапно прерывает мой внутренний диалог, и я оборачиваюсь. Она сидит прямо в кресле, и выражение ее лица непроницаемо.       Я жду ответа, но она молчит. Она продолжает смотреть на меня из-за стола. Она закусывает губу, и я иду к столу, не понимая, почему она остановила меня.       — Ты хочешь о чем-то поговорить? — медленно спрашиваю я. Я подхожу к столу и, завернув за угол, оказываюсь рядом с ней. Она поворачивает свой стул так, чтобы оказаться лицом ко мне, и я не могу не улыбнуться тому, какой маленькой она кажется с моего роста. Ее голова находится напротив моей талии, и ей приходится поднять её, чтобы посмотреть мне в лицо.       — Я… я просто хочу знать, все ли в порядке между нами, — медленно отвечает она. Я откидываю голову назад и качаю ею, хихикая с ноткой раздражения в голосе.       — Я думала, ты меня игнорируешь.       Ее брови хмурятся, а в глазах появляется любопытство.       — Я думал, ты меня игнорируешь. Я не видел тебя с того самого дня.       Я качаю головой и наклоняюсь к ней, хватаясь руками за подлокотники кресла. Она откидывает голову назад и вздыхает. Мы стоим лицом к лицу, и у нас обоих перехватывает дыхание.       — Я просто не хочу причинять тебе боль, — быстро отвечаю я. Мои глаза опускаются на ее шею и я замечаю, что синяки теперь слегка светло-коричневые. Мое сердце стучит немного сильнее, и я проглатывая чувство вины, поднимающееся во мне.       Лейла выпрямляется и приближает свое лицо к моему. Угольки в ее глазах пылают прямо в меня, когда она смотрит.       — С тех пор, как ты уехал, все изменилось.       Я громко выдыхаю через нос и закрываю глаза, усиленно моргая. Ее слова проникают глубоко в мой мозг, и я не могу не почувствовать внезапный толчок возбуждения.       — У нас есть два выхода, Лейла, — шепчу я. Если я останусь в этой позе слишком долго, глядя ей в глаза, я сделаю то, о чем пожалею.       — Я знаю, но не хочу думать об этом. Я не совсем об этом… — ее голос прерывается, и я поднимаю бровь. Мне требуется пара секунд, чтобы понять, к чему она клонит. Наконец, я в удивлении поднимаю обе брови.       — Э-э-э… Лейла. Не думаю, что сейчас подходящее время, — медленно выговариваю я. Мое дыхание прерывается короткими вздохами, и я бросаю взгляд налево, где находится дверь. Не помню, заперла она её или нет.       — Хм… — она воркует, поднимаясь со стула, заставляя меня выпрямиться и отступить назад, чтобы освободить ей место. Я предполагаю, что она собирается выйти из офиса, но вместо этого она пододвигает несколько предметов на столе к компьютеру и садится на чистую поверхность. Она откидывается на спину стола, заложив руки за спину, и ухмыляется.       Я наблюдаю, как она устраивается, а ее платье скользит немного вверх по бедрам, когда ткань растягивается, чтобы приспособиться к вытянутой позе.       Я потираю рукой заросшую челюсть и закрываю глаза. Я делаю два вдоха, прежде чем снова открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня глазами лани.       — Лейла, что ты делаешь, — стону я. Она меня режет заживо. Тем, как видна ее белая кожа на ногах и выражением лица. Она в основном умоляет меня трахнуть ее на столе Сэма.       — Я же сказала, с тех пор, как ты уехал, все изменилось… — шепчет она, закрывая глаза и откидываясь на локти, а платье задирается еще выше по направлению к талии. Я не могу оторвать глаз от краев платья, а член в моих штанах начинает расти.       — Мы делали это достаточно много раз, чтобы понять, что пора остановиться, — отвечаю я. Я пытаюсь нахмуриться, но она отвечает ухмылкой.       Я знаю, что мое тело жаждет ее прикосновений и ощущения ее шелковистой кожи. Но я не могу продолжать. В конце концов я причиняю ей боль своим долбаным прошлым, и она вышла замуж за моего лучшего друга. Мы должны покончить с этим, либо рассказать Стиву. Но она, кажется, не хочет обсуждать эти варианты прямо сейчас.       — Если ты не собираешься меня трахать, то можешь посмотреть.       Властность в ее голосе шокирует меня. Лейла, обычно тихая и покорная девушка, внезапно обрела голос. Я не могу солгать и сказать, что это не завело меня, услышав ее тон.       — Лейла, о чем ты, черт возьми, говоришь, — выдыхаю я. Я не могу двигаться, мои ноги не подчиняются командам разума. Как будто приклеились к полу.       Лейла издает тихий стон, дразня меня с того места, где она находится. Внезапно я вижу, как она поднимает правую руку и медленно тянет ее вниз по туловищу, дотягиваясь пальцами до краев ткани. Она тянет его вверх по своему правому бедру, и я делаю глубокий вдох, когда она тянет его, пока не становится видна часть ее черных кружевных трусиков.       — Я была одну целую неделю, — Лейла стонет. Я собираюсь открыть рот, чтобы возразить и поправить ее, но она опережает меня. — Нат спала на диване. У меня нет никого, кроме себя, чтобы уйти.       Я качаю головой и делаю маленький шаг назад, но, как и раньше, это все, что мое тело хочет.       — Прекрати, — рычу я.       Но она этого не делает. Она продолжает смотреть на меня своими глазами, поднимая пальцы вверх под черной тканью трусов и стягивая их с правого бедра. Она медленно меняет руки, перенося вес на другую сторону, так же, как и на левое бедро. Ее черные трусики спадают до лодыжек, и она позволяет им упасть на пол.       Не колеблясь, она поднимает ноги на стол и раздвигает лодыжки, чтобы расширить вид ее влажного лона. Я прочищаю горло, застыв в трансе.       — Я занимаюсь этим каждую ночь, — выдыхает Лейла, возвращая правую руку к центру внутренней поверхности бедер. Она втягивает в себя воздух, просовывая палец глубже.       — М-м-м-м, — громко стонет она.       Просто звук ее стона одним пальцем заставляет мое сердце подпрыгнуть, а жар между ног усиливается. Член в моих штанах только растет и пульсирует. Я не могу.       — Баки, — стонет Лейла, крепко зажмурив глаза и начиная двигать пальцем внутрь и наружу. Она делает это в течении нескольких секунд, прежде чем следом отправился следующий палец. Ее дыхание учащается, когда она продолжает гладить себя.       Она открывает глаза, чтобы поймать мой хмурый взгляд, но ей все равно; она кусает губы и откидывает голову назад. Ее пальцы работают без устали, продолжая движение внутри нее, и я слышу, как она стонет в преддверии оргазма.       Она даже не подозревает, как действует на меня. Простонав мое имя, дразня меня и желая сохранить нашу тайну. Как будто сама мысль о том, чтобы делать все это, возбуждает ее. Черт, меня это тоже заводит. Это придает мне агрессивности, желания наказать ее за то, что она заставляет меня делать.       Я начинаю возвращаться в пузырь, где существуют только я и Лейла. Я совершенно забыл, что мы находимся в небольшом офисе здания Департамента Ветеранов.       Лейла продолжает мурлыкать, когда достигает самого пика, готовясь кончить прямо на столе. Но я ей не позволяю. Я сердито ругаюсь себе под нос, когда тянусь к ней и вырываю пальцы из ее киски. Она вскрикивает и ловит мой взгляд, гнев мелькает в ее глазах.       — Я, блять, сказал, прекрати, — рычу я, опасно нависая над ней, хватая обе лодыжки руками и притягивая ее задницу к краю стола. В ее глазах смущение и страх, а также похоть.       — Если этим ты занималась каждую чертову ночь, то я не очень понимаю, почему ты так отчаянна сегодня.       В ее глазах мелькают сотни эмоций, и она молчит. Ее дыхание ровное, но я вижу, как щеки заливает румянец.       — Я же сказал тебе, что мы не можем продолжать в том же духе. Но вот ты дразнишь меня, — я продолжаю злобно говорить.       Я нащупываю металлическую застежку на ремне и вытаскиваю его из петель джинсов. Лейла продолжает смотреть на меня с любопытством, ожидая, что я сорву с себя джинсы. Но вместо этого я беру ремень и нависаю с ним над ней, беря своей металлической рукой ее правую руку и дергаю к себе. Она задыхается, когда я оборачиваю ремень вокруг ее тонкого запястья и делаю то же самое с ее левой. Я затягиваю двойные петли вокруг ее запястья и закрепляю ее руки за головой.       — Баки, — выдыхает она, когда я протягиваю ей руки за шею, и ее спина изгибается вместе с ними. Она лежит на столе, как тряпичная кукла, готовая быть подчиненной мне.       — Я просто показываю тебе, что ты заставляешь меня чувствовать, когда прикасаешься к себе. Мне не нравится знать, что ты делаешь этого без меня. Без того, чтобы мои пальцы были внутри тебя, — мой голос хриплый и темный. Лейла никогда раньше не видела меня с этой стороны, но теперь увидит.       Мои глаза горят в ее глазах, и она медленно кивает, не утруждая себя ответным дразнящим комментарием.       — Хорошая девочка, — говорю я, откидываясь назад и обнимая ее за бедра. Ее кожа тает под моим грубым прикосновением, и я медленно поднимаю ее платье выше ее талии. Я дразню внутреннюю сторону ее бедра, когда опускаю к нему шею, задевая ее кожу своей щетиной. Ее бедра подгибаются под эти ощущением, а я только ухмыляюсь. Я облизываю ее внутреннюю часть бедра одной длинной полосой, а затем делаю то же самое с другим бедром.       — Черт, Лейла, — шепчу я. Я оказываюсь лицом к лицу с ее губами, и они блестят и совершенно мокрые от работы ее пальцев. Хотя она и смогла почти довести себя до оргазма, она не была готова ко мне. Ее пальцы в два раза меньше моих.       Я нежно провожу языком по ее клитору, и с ее губ срывается сладкий стон. Я провожу металлической рукой по всей длине ее тела, пока она не достигает ее рта, заставляя ее замолчать. Я продолжаю дразнить ее языком, прежде чем запустить в нее пальцы. Ее бедра вздрагивают и пытаются сжать мою голову, поэтому я поднимаю голову и освобождаю рот от металлической руки.       — Нет, пожалуйста, — хнычет Лейла, полностью подчиняясь моим прикосновениям. Я ухмыляюсь и наклоняюсь над столом, приближаясь к ее губам. Поцелуй мягкий, и я чувствую под ним ее улыбку.       — Я хочу, чтобы ты умоляла меня. Скажи мне, что хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо на этом столе, — рычу я ей. Когда я поднимаю губы, я вижу, что она тяжело дышит, а пот капает с ее шеи на ткань платья на груди.       — Я хочу чтобы ты взял меня, пожалуйста, Баки, — хнычет она своими маленькими пухлыми губками. Я дьявольски ухмыляюсь ей и качаю головой.       — Этого не достаточно, куколка. Мне нужно, чтобы ты умоляла, — шепчу я ей на ухо. Я наклоняю голову к ее шее и начинаю слегка покусывать. Ее тело прогибается под моими прикосновениями, нуждаясь в разрядке.       — П-пожалуйста, Баки, пожалуйста, трахни меня прямо тут. Я сделаю все, что угодно, — ахает она мне в ухо.       Я снова спускаюсь вниз по ее телу, пока не оказываюсь с ее лодыжками. Я показываю ей, как стягиваю боксеры, пока мой пульсирующий член не выскакивает из ткани. Ее глаза расширяются, как будто она видит его в первый раз.       — Сейчас, — ворчу я. — Я собираюсь взять тебя, но мне нужно, чтобы ты молчала, хорошо, дорогая? — говорю я, поглаживая свой член руками и закрывая глаза. Просто вид ее со связанными над головой руками, опирающейся на стол, готовый для меня, заставляет меня чувствовать, что я кончу в любую секунду.       — Да, — тихо стонет она.       Услышав ее подтверждение, я даже не утруждаю себя тем, чтобы закончить дрочить ее, чтобы облегчить мой размер для нее. Я подвигаюсь ближе, обвиваю ее лодыжки вокруг своей талии и медленно прижимаюсь к ней. Она закрывает глаза от удовольствия, когда я вхожу в нее, заполняя ее полностью. Черт, она всегда такая узкая.       Я смотрю на нее, продолжая входить, дюйм за дюймом, чтобы убедиться, что я доставляю ей только удовольствие. Как только я полностью погружаюсь в нее, я наклоняюсь и хватаю ее за плечи. Я начинаю совершать фрикции, и она делает все возможное, чтобы не стонать слишком громко.       — Ты шикарно справляешься, детка, — мягко ворчу я, когда выхожу из нее, а затем с силой вонзаюсь в нее. Она издает стон, и я прижимаю руку к ее губам. Я чувствую, как ее стенки лона сжимаются вокруг моего члена, а соки стекают по ее бедрам.       Это моя девочка.       Я отпускаю ее рот и совершаю еще несколько толчков так, что она почти достигает оргазма. Я наклоняюсь к ней и прижимаюсь к ее губам, позволяя стонать ей в мои губы. Стол продолжает скрипеть и раскачиваться, когда я вхожу в нее так глубоко, не заботясь о том, что он, блять, сломается.       — Скажи мне, что ты моя, — прошу я, задыхаясь. Она смотрит на меня своими ангельскими глазами и потным лицом, и в ее взгляде смешиваются недоумение и восхищение. Скорее всего, ей никогда не говорили делать такие вещи, как сейчас. И это еще больше возбуждает меня теперь, когда я вижу, как она охотно подчиняется мне и моим приказам.       — Я… Я твоя, — тихо шепчет она, пытаясь поднять руки и обхватить ими мою шею.       Просто звук ее мягкого голоса, подчиняющегося моим командам, заставляет меня сильнее вонзаться в нее, поражая ее сладкое место. Она закусывает губу, сдерживая громкий стон, когда чувствует каждый дюйм моего члена. Мы оба находимся на пике, продолжая безумный танец бедрами.       — Черт, я сейчас кончу, — выдыхаю я, сбиваясь в дыхании. Я чувствую, как мое тело начинает сдавать, когда я вкладываю все свои силы в толчки бедрами. Лейла мурлычет мне в уши, когда она обхватывает меня ногами вокруг талии, а ее стенки сжимаются еще сильнее.       — Я тоже кончу, — стонет она, закатывая глаза в экстазе, когда достигает оргазма. Зрелище, которое я вижу перед собой, заставляет меня кончить. Мои ноги подгибаются, пока я жду, когда она кончит первой, и она не упускает возможности. Ее водопад между ног и моя сперма заставляет меня задохнуться, и я чувствую, как поток моей горячей спермы наполняет ее.       Мы остаемся в этом положении в течение нескольких секунд, когда мы переводим дыхание. Ее тело блестит от пота, а я падаю головой и утыкаюсь носом в ее шею, испещряя ее кожу поцелуями.       Ее дыхание начинает успокаиваться, и я встаю, ослабляя ремень на ее запястьях.       Лейла садится на стол и натягивает платье на бедра. Я помогаю ей встать на ноги, когда она срыгивает со стола. Она тянется за своими трусиками на полу, но я опережаю ее. Я одариваю ее дьявольской улыбкой, качаю головой и убираю черное кружево в задний карман джинсов, которое валялось на полу. Она гримасничает, но затем одаривает меня застенчивой улыбкой.       — Я сказал то, что сказал, — наконец я заговариваю приглушенным тоном. — У нас есть только два варианта.       Мой голос вернулся к тихому и серьезному тону, каким он был, когда я впервые вошел в эту комнату.       Я натягиваю боксеры и джинсы, а затем застегиваю кожаный пояс на талии. Лейла смотрит на меня со стоическим выражение лица, но молча кивает в знак согласия.       — Мне нужно вернуться домой, закончить кое-какую работу. Мы можем поговорить об этом сегодня вечером, хорошо? — смущенно отвечает она. Я киваю и помогаю ей поправить все в кабинете, что было растрепано. Стол был очищен от нашей эскапады, и я предполагаю, что ее черное платье тоже нуждается в небольшой чистке.       Одна только мысль о том, что она вернется к своей рутине в платье, испачканном изнутри нашими соками, и о том, что она ходит без трусиков, снова заводит меня.       Мы выходим из кабинета, как будто ничего и не было, коридор все тот же, и никто ничего не подозревает.