Look at the desperate man
Clutching with broken hands
Wondering how it ends¹
Шастун облокачивается на раковину, соприкасаясь лбом со стеклом. По коже пробегает легкий холодок от этих действий, но дыхание ровнее не становится. Всë тело целый день горит огнём, хотя плохо себя Антон не чувствует. Он не знает, сколько сейчас времени, но с их этажа уже все закончили рабочий день, а ему пришлось задержаться из-за дополнительной работы. — Шастик, Ша-астик, ну спокойней, — зелёный взгляд следит за самим собой через зеркало. Смотрит на дрожащие руки, которые неуверенно обхватывают края раковины, и сдерживает подступающие слезы. — Тише-тише… И сам себе снова не верит. Зачем только к себе так обратился — ведь только так его называла мама, да друзья во дворе. Когда Антон больно ударялся коленкой об асфальт, всхлипывал и шёл домой, не обращая внимания на окружающих, а его встречала мама со своей вкусной выпечкой на столе. Обрабатывала какой-то мазью, которая точно-точно не жжёт, но потом всё равно приходилось успокаивать расплакавшегося парнишу. А потом из её уст звучало это мягкое, тёплое и звонкое «Шастик». — Антон? — Шаст сразу дëргается, когда позади слышится знакомый баритон, но сейчас этот самый голос не на шутку обеспокоен, и у парня даже нет ни малейшей мысли, что это из-за его состояния. — Всё хорошо? — Арсений Сергеевич… У меня всё в порядке, да, а вы чего ещё здесь? — может, голос ещё дрожит, но когда мужчина полностью заходит в туалет, прикрывая дверь за собой, то дрожать начинает всё тело. Он не хочет оставаться один на один с кем-то в помещении, тем более, когда путей для выхода почти нет. — Да вот, уходить собирался, а тебя почему не забрали? Тебя же обычно на машине до работы и обратно кто-то возит, — у Арсения маленький жучок ревности заползает куда-то в глотку, не давая чётко произносить слова, но он стоически держится. — За мной не приедут. Антон облокачивается бёдрами и тут же шипит, отшатываясь. Всё отдаёт пульсирующей болью, и почему-то в голове опять тот инцидент утром, когда точно так же его поймал Арсений Сергеевич за стойкой с кофе и спросил, не нужна ли тому помощь, когда Шаст готов был выть от боли между ног. Арс заметно напрягается, наблюдая за реакцией напротив. — А вы можете меня подвезти? Простите, если приношу дискомфорт, я могу и на такси, — лепечет Антон, показывая всем видом, что вообще-то он и сам может дойти, но получается так себе. Хромает, переступая осторожно с ноги на ногу, сдерживая резко подступившие рвотные рефлексы. — Мне не в тягость, иди к моей машине… Я ещё не все вещи забрал.***
Антону больно сидеть, он старается сильно не шевелиться, но очередная кочка заставляет зажмуриться до белых разводов перед глазами. Арс не то чтобы водил плохо — просто такие дороги. И так стараешься объезжать ямы, а тут ещё и пробки образовываются. Арсений несколько раз порывался начать какой-то диалог, но дальше скомканных ответов Антона или невнятного мычания не зашло. Шаст косым взглядом наблюдает, как начальник поправляет чёлку, пропуская пряди между пальцев, как заглядывает на секунду в зеркало заднего вида, улыбаясь, а потом возвращает взгляд на дорогу. Мужчина такой напряжённый, но вместе с этим расслаблен. Легко ведёт транспорт, только иногда напрягаясь, когда впереди видятся слишком глубокие ямы. Антон не сразу вспоминает, что ему нужно ещё кое-что. — Арсений Сергеевич… — Да-да? — Можете заехать в аптеку и вот это купить? — Антон протягивает смятый листочек, на котором ещё в офисе успел написать название мази. Он не хочет говорить, зачем она ему, надеется на понимание начальника, если тот всё-таки прочтёт, для чего она. Арс принимает бумажку, быстро бегая взглядом по одному-единственному слову, и кивает, сворачивая в сторону ближайшей аптеки. Антон остаётся в машине один и быстро перечисляет нужную сумму на карту Попова, чтобы наверняка. Антон 20:44 Ладно, я купил себе мазь, можешь не беспокоиться. Я скоро буду, жди меня) Сообщение остаётся непрочитанным, но Антон просто спихивает это на то, что его парень прилëг отдохнуть. Он ведь часто это делает, а потом ночью ходит по дому, мешая спать самому Шастуну. Но на самом деле, к этому со временем привыкаешь, как привыкаешь к крикам, грубости и холодности в свой адрес. Шаст дёргается, когда дверь открывается, и на пустое место плюхается Арсений, протягивая небольшую коробочку. — Мог и не перечислять деньги, — спокойно сообщает тот, но по его виду понятно, что он, кажется, прочитал название покупки и совсем этому не рад. — Вы и так меня до дома везëте, я не могу оставаться в долгу. Оставшуюся часть поездки они проводят в тишине, но та уже не давит тяжёлым грузом на плечи и не отдаётся ультразвуком в уши. В этой тишине уютно, что ли. Антон до конца так и не понимает, но даже на время забывает о своих болях. За стеклом сменяются быстро картинки, смешиваясь в одну-единую кашу, потому что здесь дорога отремонтирована, а в такое время машин почти нет, только в центре. Арсений решает, что можно немного прибавить газу. Антону же совсем наплевать, потому что хочется скорее домой. — Вот и приехали, тебе помочь? — спрашивает Попов и даже уже отстëгивает свой ремень, но Антон оказывается быстрее. — Нет-нет, я сам дойду, спасибо большое, Арсений Сергеевич. Арс хмыкает и кидает сдавленное «до завтра», утыкаясь лбом в сложенные руки на руле. Поворачивает голову в сторону окна, где ещё виден силуэт его сотрудника, и даже отсюда видно, как Антон еле передвигает ногами, периодически хромая. Мужчина цокает себе под нос, но всё-таки решает оставить все тараканы в себе. Он ещё не отошёл от информации, для чего нужна была мазь Шастуну.