Тёмно-светлое

Когда дорогая чёрная машина останавливается возле него, Мукуро начинает несвойственно ему смеяться, когда затонированное стекло опускается наполовину — смех становится громче. Не дожидаясь повелительного взмаха, краткого «быстрее» и прочего, он сам запрыгивает на переднее и подмечает, что она не изменилась. Хотя подмечание это совсем ненужное, но человеческие замашки просто так не откинешь. — Ку-фу-фу, прямо Американские Боги на максималках. Ох, прости... Шведские, нет-нет... Русские? О, Скандинавские? В машине становится заметно холоднее. На стёкла же даже смотреть страшно, ибо они покрываются корочкой льда, как шрамами. — Ну не злись, — фыркает Рокудо, совсем не впечатлённый. — И не собиралась, — наконец-то отвечает она. И вот голос, в отличие от внешности, другой. Ровный, тихий и в то же время с отчётливым эхом, будто она говорит не в машине, а в горах. — Кстати, с Новым годом. Мукуро хмыкает и кивает. — Он прошёл, — как бы между тем упоминает иллюзионист. — Хотя, что это я, у вас же Там время, наверное, течёт совсем по-другому? — Наверное, — улыбается она, не попавшись в эту ловушку. Мукуро замечает чёрную матовую коробочку, и настроение сразу же падает. Он ведь прекрасно знал, что будет. Машина мягко входит в поворот, и за окном усиливается ветер: ледяной и порывистый. Так тоже происходит всегда, когда она рядом. Когда она просто в этом мире. — Могла бы и через посыльного передать, — усмехается через силу Рокудо. — Хотела проведать своего подопечного. «Ну а как иначе?» — обречённо думает он. На самом деле он хотел бы её ненавидеть хотя бы за то, что она не позволяет этого делать. За то, что предстаёт перед ним с лицом умершей на его глазах девчонки, за то, что переврала в его памяти её всю. За то, что так сильно напоминает ему ад и врёт без зазрения совести, что к нему не относится. Но встретил-то он её там. Когда оступился с так называемой тропы и обратил на себя внимание Зимы или смерти, или всё вместе взятое. Искажённая красота восседала на каменном троне, и в темноте десять тысяч глаз его убили и оживили на месте. «У них вечность под ногами, а подобные им всегда сидят. В темноте и молчании. Это что, так весело? Или очередной пафосный закидон?» — Как вариант, — говорит она. Мукуро вздыхает. К чтению мыслей он тоже привык. — Я даже сейчас сижу там, в темноте и холоде. А вон старушка переходит дорогу. Это тоже я. В Ирландии кот убегает от собаки, там тоже я. И кот и собака сразу. Это весело. В данный момент, в 1943 году, два солдата сходятся в схватке, и да, каждый из них — я. Рокудо не знает, как реагировать на такое. То, что сидит рядом с ним, читает мысли, контролирует эмоции, создаёт видимые и невидимые миры, даже не потому что хочет или может, а потому что... просто существует. Это как для человека дышать. Может быть, это даже необходимость. Мукуро хочет домой, но дорога, пустынная и прямая, не кончается. Со скуки он открывает коробочку. Holl Hell Ring переливается неприятным зеленоватым оттенком. Шестое кольцо ада на удивление тяжёлое, и с каждым разом, когда оно ложится в его ладонь, тяжелеет больше, и ломит руку. Скоро его придётся кому-то всучить и ждать, когда оно вернётся, и так по кругу, год за годом. Мукуро уверен, что если бы много лет назад не встретил её в том чертоге, то прекрасно выбрался бы из ада сам. Но... Всегда есть надоевшее «но», и в его случае оно заключается в оплате. В кредите, который он никогда не выплатит. А хреновее ещё и то, что у тебя есть ощущение, что его ты и не брал. И в принципе, всё должно быть легко. Просто каждый год плюс ещё одна смерть на его руках, а он так-то и не считал, сколько их в общем. И не горевал, не самоубивался по этому поводу. Но всё равно что-то не так. — Когда мы уже приедем? — не выдерживает Рокудо. За окном сменяется белый храм на странного вида многоэтажку, Мукуро может поклясться, что такого в этом городе нет. Но потом появляется его дом, и машина мягко останавливается. Мукуро уже почти дотронулся до двери. — А зачем тебе это? — вопрос, ответ на который он знает, поэтому и не задавал никогда. — Ответь сам. Иллюзионист выходит, и колючий снег проникает за шиворот. — Да-да, боги жестоки, и мы созданы по вашему подобию, бла-бла, — бубнит он, с силой захлопывая дверь. — Наоборот, — доносится её голос. — Это мы по вашему подобию. Мукуро не нужно даже оборачиваться. Ледяную натянутую улыбку он чувствует даже спиной. — Это ещё страшней, — выдыхает в пустоту он.