Тёмно-светлое

Смотрим и видим, как его обволакивает темнота, а золото солнца смешивается с клетками тела, впитывается в голову и сердце. Наблюдаем, как он взрослеет и истончается, как в какой-то момент теряет нить к жизни, как, в попытке стать лучше кого-то, становится хуже всех. Мы отчего-то всегда пересекаемся с ним, всегда почему-то спасаем. Действуем на автопилоте, не задумываясь, а потом недоумённо растворяемся, когда дитя Солнца спасается от пуль и ножей чудом. Чудом, что сотворили мы. Мы не помним, в какой момент обрекли его, не помним, в какой момент стали неразлучны. Зима перерастала в весну, и из первого вытекало второе. Шаман пришёл по запаху сирени, по его следам и относительной удачи. Обманул, не договорил, подмигнул нам в промежутке и связал узы сильнее. И сильнее Реборн жаждал невозможного, сильнее срывался, но мы держали. Ходил по краю и всё не мог упасть. Нас не видел, но чувствовал и ненавидел. Иногда кто-то из нас пытался разжечь в нём весну: тёплую, нежную, светлую, неподвластную. Конечно, получались лишь пекло и угли. Мы не умеем по-другому, хотя вечно об этом забываем. Но и он забывал, что ч е л о в е ч н о г о... в нём было мало изначально, иначе бы мы не слетелись к нему, как мотыльки на ночной огонёк. У нормальных людей родинки на теле, у него блики смерти и тонкие шрамы от когтей. Уверены, что ему это не изменить, пытаться даже не стоит. Не стоит находиться рядом со светлыми людьми, иначе те почернеют, он это осознаёт, но тянется к ним, благо одумывается. Оборачивается. Убегает в нашу сторону. Но когда его встречает ребёнок Неба, то даже наши верёвки сгорают в пламени. Мы наблюдаем, зная, что будет дальше. Ибо так из второго вытекло третье — привязанность, долг и свет. Но, конечно же, и они начали пропадать. И он вернулся к нам. — Был ли у меня когда-нибудь шанс? — задаёт он вопрос в пустоту комнаты. А был ли шанс у осени не прийти после лета? Был ли шанс у дня не сменить ночь? Был ли шанс не появляться в этом мире у нас? Был. Но тогда всё было бы намного хуже.