Mon Monsta

— Я такой рецепт в интернете нашел! — Радостно кричит Чангюн, вваливаясь в гостиную с широченной улыбкой, размахивая телефоном в воздухе. Макнэ буквально светится от счастья. У него почти, что слюни текут и глаза блестят. Сидящий же на диване Кихен строит недовольное лицо, ожидая, как минимум, тотальную катастрофу. — Что за рецепт? —Хену, главный эксперт в кулинарии, не мог пропустить мимо ушей любую фразу, связанную с чем-то новым и чем-то вкусным, подкрадывается сзади и пытается разглядеть, что там за рецепт.       Шону хватает руку макнэ и вглядывается в мобильник, внимательно изучая то, что такого интересного нашел Чангюн. Кихен продолжает с обеспокоенным лицом наблюдать за развернувшейся сценой, уже воображая то, как он в конце этого вечера будет заставлять Гюна и всех его пособников отмывать кухню до скрипа и блеска. — Я не буду тебе помогать. — Констатирует Ки, сползая с дивана и удаляясь куда-то в сторону своей спальни, хлопнув младшего по плечу, вяло подбадривая. — Я и не просил помощи, хен! — Кричит ему в след Чангюн и принимается скроллить вкладку, задумчиво анализируя что придется докупить и как долго попотеть. Потом тащится к себе в комнату и увлеченно составляет список покупок. Натягивает выходные штаны, свитер, маску и идёт в магазин, слыша из комнаты: — Может пиццу закажем?       Чангюн честно плох в готовке, он старается, находит что-то не особо сложное, но вкусное на вид, пытается состряпать что-то съедобное при этом не разгромив их кухоньку к чертям. В последний раз он раздобыл в Инстаграме рецепт какой-то пасты с морепродуктами, да так вдохновился, что в десять часов вечера побрел в супермаркет. Провозился тогда до самой глубокой ночи и как итог — Чжухон, от скормленных ему макарон с креветками, даже не плевался. Тогда Чангюн настолько преисполнился и замотивировался, что следующий его порыв что-то приготовить появился буквально через два дня. И вот теперь он, напевая какую-то популярную песенку себе под нос, вытаскивает из рюкзака упаковки с разными видами мяса, приправы и снеки по мелочи.       Хенвон приходит, когда Гюн уже приступил к самому ответственному — жарке мяса. Он аккуратно перекладывает тонко нарезанные кусочки свинины на раскалённую сковороду. И смотрится это все так театрально, будто Хенвон не на кухню к себе зашёл, а как минимум смотрит какое-то кулинарное шоу. Чангюну не хватает только высунутого кончика языка, чтоб походить на полностью увлеченного своим делом шеф-повара.       По всему общежитию разносится аромат жареного мяса и специй. Минхек даже кричит из гостиной, что пахнет просто чертовски вкусно и он в полнейшем предвкушении. Чангюн даже приободряется немного, забывая на секунду, что именно этот хен подначивал Чжухона заказать на ужин пиццу и проигнорирвать его стряпню.       Гюн наблюдает за шкварчащими кусочками мяса на сковороде, то и дело сверяясь с рецептом в телефоне. Да так увлекся, что даже и не заметил того, что на кухне он теперь не один. Хенвон молча наблюдает за макнэ, прислонившись к холодильнику и скрестив руки перед собой. — Ты сегодня поздно, — констатирует Гюн, кидая в сковороду веточку розмарина. — Помогал мелким с хореографией. Близок час и они нас уделают. — Старший улыбается во все тридцать два и глаза щурит. — Надо запретить тебе заниматься такой благотворительностью. — АйЭм улыбается не меньше, оглядываясь назад, на секунду отвлекаясь от своего занятия, чтобы мельком взглянуть на своего хена. А он — уставший до чёртиков, в своей любимой черной водолазке, да с волосами небрежно собранными в низкий хвост. Ему бы поспать, а не в зале до ночи торчать.       Хенвон подходит ближе и заглядывает Чангюну через плечо, завороженно наблюдая за его готовкой. Мясо выглядит действительно аппетитно, а от одного запаха слюни текут ручьем. — Ну, кто им поможет, если не я.       Хенвон — большой любитель поторчать на кухне вместе с Гюном, порассказывать про то, как прошел день, зачитать какие-то особо интересные посты из Твиттера, в общем, одним словом — постоять над душой. Хенвон ещё и единственный, кто каждое кулинарное извращение Чангюна уплетает за обе щеки и почти что просит добавки, но Гюн добрый и не мучает бедного хена своей стряпней и все время отказывает.       Ему книги нужно писать с мастер классами по стоянию над душой. Вот сейчас он в наглую обнимает макнэ своими длиннющими руками, обхватывая поперек талии, а ещё укладывает голову на чужое плечо, неотрывно наблюдая за сковородой. Чангюн привык и почти не замечает повисшего на нем старшего, продолжая следить за мясом, изредка поддевая лопаткой, для проверки готовности.       Ладони Хенвона блуждают по животу Чангюна, сжимая свободную домашнюю футболку, двигаясь то вверх-вниз, то влево-вправо, перемещаясь на бока. Старший прижимается грудью к гюновой спине все теснее, опаляя дыханием шею. Длинные пальцы выписывают узоры на животе, сменяясь хаотичными поглаживаниями. Хенвон нежный и ластится так к Чангюну уже последние месяца три. Тактичность и осторожность сменились напористостью и чем-то вроде чувства доминирования. У Хенвона не дрожат руки, он уверен, отчего его действия вызывают у Чангюна чистое удовлетворение, вместе с расползающемся по всему телу, жаром.       Пальцы очерчивают талию, бегло скользят по ребрам, едва ощутимым сквозь хлопок футболки. Хенвоновы пальцы становятся настойчивее, стремятся вниз и касаются разгоряченной кожи под одеждой. Чангюн даже не вздрагивает от холодных прикосновений, а только прижимается спиной все ближе. От темных хенвоновых волос почти неуловимо пахнет сигаретным дымом. — Эй, ты снова курил? — бурчит Гюн, откидывая голову на плечо старшего, украдкой смотря на него. Вон кивает и ведёт холодными пальцами все выше, теперь уже пересчитывая ребра. Макнэ почти щекотно —Черт, — Чангюн убирает первые готовые кусочки мяса на тарелку и в первый раз вздрагивает, когда холодные хенвоновы пальцы задевают соски.       В них обоих никак планеты сталкиваются и взрываются от этого контраста горячей кожи и холодных рук, напористости и податливости. Чангюн подставляется под каждую ласку, беззвучно прося немного большего. — Сними с меня футболку,— на выдохе шепчет Гюн, перемещая на сковородку очередную порцию мяса.       Желание исполняется в момент и вещь отбрасывается на кухонный стул. Хенвон возвращается и сразу касается губами шеи, оставляя немного влажный след, покрывает мелкими поцелуями нежную кожу от шеи до плеч, кусается легко и сразу проводит языком по еще не успевшему проявиться следу. Воздух вокруг нагревается и вовсе не от жара плиты. В Чангюне расползается приятное тепло и предвкушение. Приятная нега зарождается глубоко в груди и течет вниз, по всему телу. Хочется больше прикосновений. Самых разных, настойчивых, совсем нежных. Хочется укусов на плечах и царапин на боках.       Пальцы Хенвона стремятся вниз, к кромке домашних штанов, но как обычно, не переходя не озвученной грани. Хенвону нравится ощущать горячую кожу, которая только разгорается пламенем от его касаний. Нравится оставлять миллионы поцелуев, ловя тихие всхлипы, которые Чангюн так отчаянно пытается скрыть.       Макнэ же, нравятся контрасты, нравится касаться оголенной кожей колючей шерсти любимой хенвоновой водолазки, нравятся лёгкие прикосновения, нравится испытывать весь спектр ощущений от дискомфорта до горячего удовольствия. — Ты выглядишь так шикарно, — выпаливает Хенвон, отстраняясь и разглядывая каждый миллиметр чужого тела. — Хочу показать монбебе какой ты. — Фотографируй.       И Хенвон фотографирует. Делает несколько совсем обычных кадров, вот Гюн добавляет специи к мясу, а вот просто тянется за чем-то на буфете. Вот просто фотография их ужина, сделанная из объятий. И из таких же объятий — ещё десяток фотографий сверху вниз с руками Хенвона, обнимающими макнэ. — Доволен собой? Даже я не позволял себе выкладывать на фанкафе фотографии со стояком.       Старший только ухмыляется и кусает Гюна за мочку уха, снова прижимаясь грудью к его спине. Теперь же пальцы скользят под резинку белья, дразня, и все ещё не переходя черту. Хенвон аккуратный. — Когда ты уже разрешишь тебе отсосать? — тихо мурлычет на ухо. — Блять, — хлопок двери. — Минхек мы все-таки заказываем пиццу!— Недовольно кричит Чжухон и с шумом хлопает за собой дверью.