Драко Малфой и его игрушки

** Самый красивый пони был обладателем золотой кудрявой гривы настолько пышной, что найти в ней самого пони было приятной неожиданностью. Слегка виноватый взгляд раскосых глаз как бы говорил: «Если ваш ребенок вырастет зоофилом, это будет из-за меня». По сравнению с гривой, хвост у серого в яблоках коняки был довольно куцый, перевитый лентами, и стоял горизонтально. Но самой неожиданной его способностью оказалась дефекация — съев поднесенное к морде угощение, этот скот вскоре выдавал все в неизменном виде с другого конца. Малфой поджимал губы, чтобы ничего не сказать, пока Поттер кормил коня сахаром, использовал вместо самолетной подушки, и выпускал гулять по полу. Наконец он не выдержал: — Ты способен испохабить саму идею издевательства. — В детстве мне не дарили игрушки и сладости, потому что, ну, в общем, было некому. А потом не дарили, потому что, сам понимаешь, кому в здравом уме придет в голову подарить мне игрушку? — Поттер наконец оторвался от плюшевого питомца и поднял взгляд, странный, но приправленный ноткой лукавства. — И он правда прикольный. Давай дадим ему имя? — Мерлин, тебе все еще 12, — вздохнул Драко и ушел к себе. ** Это было опрометчиво. Поттер наложил восстанавливающее металл заклинание на медные кованые перила и каминную решетку и перекрасил в черный кресла. Потом к Поттеру завалились гости. Драко не знал, были ли среди них грязнокровки, но Вальпурга принялась орать хуже баньши, и он был вынужден сидеть в холле и занимать ее разговором. На него она повышать голос не осмеливалась, и в доме стало тихо, не считая мягкого гомона и смеха из гостиной. Задолбавшись, Драко поручил Кричеру заговаривать ей зубы и пошел к себе. К сожалению, ногами, а не аппарацией, и стал свидетелем того, как бесчисленные миссис Уизли передают из рук в руки поттеровского коня. — Чья это такая лошадка? Здесь бывают дети? — Моя, — сказал Драко и бесцеремонно отобрал пони у Флер. Обремененная столь гнусным владельцем лошадка мигом лишилась всей своей популярности. — Мы ненадолго заглянули, — сказала Флер то ли из деликатности, то ли наоборот, — мы скоро уйдем и не будем вам мешать. — Выпьешь с нами, Малфой? — спросил Поттер, вид у него был виноватый и в целом такой, что хотелось снова увести его наверх. — Сейчас день. — У меня день рождения! — воскликнула очередная миссис Уизли. — Поздравляю, — вежливо сказал Драко. Поттер протянул ему бокал. Драко сам не понял, почему взял, почему чокался со всеми, почему так и не ушел. Спустя четверть часа и четыре тоста, шумная компания засобиралась в камин, оставив на столе недопитые бутылки вина и сидра в оплетках и поднос с канапе. ** Поттер тепло попрощался со всеми, но когда они остались одни, сверкнул коротким благодарным взглядом сквозь ресницы. Малфой спустил пони на пол и сел на диван. Гарри отнес свой бокал на стол и присоединился к нему. — Я правильно понял, что ты решил со мной не спать, потому что в чем-то подозреваешь? — спросил Малфой. — Нет. Я сто раз говорил, почему я пытаюсь с тобой не спать. Не то чтобы у меня получалось, — он слабо фыркнул. — Но ты не воспринимаешь то, что я говорю, потому что это не согласуется с твоим опытом. Поэтому я не стал объяснять в сто первый раз, а решил поговорить о чем-то более интересном. — Я такой непонятливый? — Ты не был женат. — Поттер, ты участием в войне так не бравируешь, как тем, что был женат. Мне жениться что ли, чтобы ты начал воспринимать меня как собеседника? — Малфой начал тихо сатанеть, и то, что Гарри смотрел на него с понимающей улыбкой, ни капли не улучшало ситуацию. — Извини. Просто я знаю, как все будет. Полгода мы будем трахаться, как кролики. Еще два года ты будешь меня терпеть по привычке. Потом я стану тебе не интересен ни в каком смысле и ты будешь думать: «Мерлин, как я жил с этим идиотом?» — Поттер вздохнул и развел руками. — Я не хочу в это будущее, только и всего. — Ты прав, это за гранью моего понимания, — сказал Малфой. — Ты не пытался построить долгие отношения, — кивнул Поттер. — Я пытался. У меня не получилось, но я продолжу пытаться, даже если это утопия. — Это не утопия, а просто чушь, — бесцеремонно отмахнулся Драко. — Почему? — Взаимный интерес — как вспышка зажигалки. Воспользуешься ты ей или нет, она в любом случае не будет гореть вечно. — Как-то это грустно. — Сказал человек, который сбежал от жены! Поттер только поморщился: — Там все кончилось раньше. — А тут, ты думаешь, не кончится? — раздраженно спросил Малфой. Пожатие плеч и взгляд упертого барана были ему ответом. Драко посмотрел на грязный потолок, потом снова на Поттера. — Все, считай, что ты меня разжалобил. Сэкономлю тебе два с половиной года или сколько ты там навоображал, — он протянул вперед сжатый кулак. — Держи. Поттер подставил ладонь, и в нее упала уже знакомая подвеска с браслета. ** — После такого вступления я думал, ты подаришь мне как минимум свое сердце, — сказал Гарри с иронией, но взгляд стал напряженным. — Правильно думал, — в тон ему сказал Малфой. — Это кое-что получше. Ты, Поттер, во что-нибудь играл после того, как бросил квиддич? — В войну и в шахматы. Мало? — Много. Ты молодец. Но бывает и больше. Сейчас ты решишь, что я больной на голову. В общем, это игральная кость. — Кость? — скептически уточнил Гарри. — Больше похоже на изумруд или сапфир. — Сапфир, семейная реликвия. Огранка такая, что у него всегда столько граней, сколько нужно. Когда мне хочется принять личное решение, я его бросаю. — Зачем? Малфой нервничал, Поттер хмурился и не понимал. — Ты вообще представляешь, насколько мне скучно? У меня все есть, и я ни к чему не стремлюсь. Не смотри на меня так. Я всего лишь пытаюсь немного разнообразить себе жизнь. Я не псих, — Драко развел руками. — Считай, что это просто такой гандикап. — Ты псих, Малфой. Ты знаешь, что на это подсаживаются? — Поттер покрутил камень в пальцах и увидел, как он меняет форму. — Ты часто играешь? — А как ты думаешь? Учитывая, что я живу в штабе Ордена и бывал на твоих миссиях. — Когда ты играл в последний раз? Это стало походить на допрос, и Драко выдал ухмылку, намекающую, что его доброта велика, но в целом не беспредельна. — Минут десять назад. На то, чтобы рассказать. Он взял из вазы с фруктами виноградину и принялся катать в пальцах с ловкостью фокусника; взгляд Поттера тут же прилип к ней. —То есть если бы выпало «нет», то не сказал бы? — Я переигрывал. Поттер сделал короткую паузу, нейтральный взгляд потеплел. — А можно переигрывать? — Конечно. В новых обстоятельствах или если ухудшаешь варианты. — Кто определяет, насколько хороши варианты? — Я. Никакого проверяющего, Поттер. Только я и мир. — Прости, но хотелось бы получить ответ еще на несколько вопросов, — сказал Гарри, ничуть не успокоенный. — Как долго ты можешь не играть? — Я же отдал камень тебе. — Это не единственный дайс на планете. — Поттер, я рад, что ты за меня волнуешься, это довольно трогательно, но неприятно, если честно. Не надо думать, что я какой-то кретин. Я знаю, на что… Гарри остановил его речь коротким жестом. — Если тебе выпадет вариант, который тебе не нравится, ты выполнишь? — Я не буду загадывать то, что неприемлемо. Но раз загадал, выполню, — ответил Малфой. — А если ты, загадывая, еще не знал всех последствий? — Переиграю. — Играл на самоубийство? — Не довелось. Поттер улыбнулся, все еще напряженный, как сжатая пружина. — А на перевод ко мне играл? Малфой закатил глаза: — Я не психопат. Я не играю на то, что непосредственно затрагивает чувства других людей. — То есть переспать со мной — это все же твоя инициатива? — дотошно уточнил Поттер. — Нет, — чуть удивленно ответил Драко. — Вообще-то твоя. ** Остолбенение Поттера длилось недолго. — Когда ты сказал, что тебя не волнует, что нас примут за пару геев, даже если мы и правда станем геями, — это не было намеком? Ты имел в виду, что тебе на все плевать? — спросил он, уже заранее зная ответ и оттого краснея. — Ты был женат, — мягко ответил Драко. — Тебе со школы нравились круглолицые простушки. Подумай сам, с чего бы я стал делать тебе такие намеки. — Мерлин! — Гарри засмеялся и тут же спрятал лицо в ладонях; когда он убрал руки, у него был вид человека, который хочет как можно быстрее оказаться подальше. — Я должен извиниться, — ровным тоном начал он. — За что? — За то, что я неправильно воспринимал твои действия и… — Ты не мог знать, что то, что ты принимаешь за личность, было генератором случайных чисел, — возразил Малфой. — Это неважно, — Поттер больше не концентрировал внимание на собеседнике, замкнулся и смотрел в пол. — Я идиот… Драко не сомневался: как только он договорит то, что считает себя обязанным сказать, то уползет в неизвестном направлении зализывать раны, и кто знает, когда они увидятся в следующий раз. — Да уж, — согласился он. — Не знаю, что с тобой не так, Поттер. У тебя потрясающая интуиция, но чем ты информированнее, тем тупее. Повисла секунда плотной напряженной тишины. Наконец Поттер поднял неуверенный взгляд. — Я тебе нравился? — спросил он. — Да, — спокойно признал Малфой. — Как друг? — Как человек, — сказал Малфой и добавил ехидно, подняв брови: — А неприятно ощущать, что навязываешься кому-то без повода, да? Он наконец выбросил виноградину и стал брезгливо оттирать тканой салфеткой измазанные в соке пальцы. ** Поттер, все еще притихший и смущенный, раскрыл ладонь, и драгоценный камень в его руке принял форму четырехгранника. — Эй, не вздумай загадать какую-нибудь чушь! — предостерег Малфой. — Лучше вообще забудь про него, пока ты в таком настроении. — Я в норме. — Поттер разжал кулак над столом, и тут же подхватил упавший камень, как кот лапой. — Сыграй со мной на свой перевод от Роквуда. — В это нельзя играть с кем-то. Есть только я и игра. — А по-моему, очень даже можно. — Только игрок может видеть, какая цифра выпала. Все остальные видят просто драгоценность. — Значит, в это могут играть люди, которые полностью доверяют друг другу. Но ладно, сыграй сам с собой. — Ты же понимаешь, что должны быть и альтернативные варианты, — попытался урезонить его Драко, — которые мне, если что, придется выполнять? Поттер кивнул: — Я как раз знаю несколько подходящих. Почему ты загадал участвовать в моих миссиях? Потому что я тебе нравился или ты ухудшал условия? — Второе. И это должна была быть одна миссия, — Драко хмыкнул. — Но я не смог убедить в этом Роквуда. Теперь на ладони у Поттера сверкал куб. — Он такой красивый. Ну что, может, все-таки сыграешь? — Прекрати, — разозлился Малфой, — что ты делаешь?! — Профилактирую синдром отмены, — улыбнулся Поттер. — Ты подсаживаешься. Поттер засмеялся и стал наконец похож на нормального себя. — На меня это не действует. Я не воспринимаю азартные игры точно так же, как для меня не существует приворотов или психологического привыкания. — Ты не можешь быть уверен. — Вообще-то могу. Я простой человек, и у меня есть цель. Все, во что я могу играть, — это война и шахматы. — Он поднес камень к глазам, покрутил и убрал в нагрудный карман. — В них я всегда и играю, даже если это выглядит как что-то другое. Не переживай, Малфой, на мне даже Империо не держится. — И в чем смысл твоих игр? — спросил Драко. — Сделать мир лучше. Про смысл твоей не спрашиваю, его там очевидно нет. Малфой обиженно фыркнул. — Смысл моей игры в том, что мы не знаем, как лучше. Мы можем только кидать кость и надеяться, что есть смысл помимо нашего понимания и путь, который будет правильным в конечном итоге. — Ты это сам придумал? — удивился Гарри. — Что ты, Поттер, — поморщился Драко, — разве в нашем веке еще можно что-то придумать? Ну, помимо какающей плюшевой лошади?