Сердечники

— Даже не встречаешь меня? — игриво тянет Чимин, который за короткое время успел привыкнуть к тому, что стоит только щёлкнуть дверьми, Юнги тут как тут, но сегодня дома тишина и везде выключен свет. Мужчина заходит в комнату и видит жениха, свернувшегося калачиком и тихо посапывающего. Омега обнимает одеяло, мятные волосы разметались по подушке, а губы растянулись в полуулыбке. Альфа успевает сходить в душ, переодеться и теперь раздумывает над тем, стоит ли будить Мина. Возможно, причиной является то, что он немного соскучился. В понедельник у него были дела до позднего вечера, а вчера он всё прокручивал в голове разговор с Джином, и задержался как-то неосознанно, сам. Пак садится на край кровати и тянется к растрёпанным волосам омеги.  — Чимин? — сонно тянет тот и пытается проморгаться. — Проспал всё на свете? — Мне плохо, чувствую себя как разваренный пельмень, — подтягиваясь на кровати, вздыхает омега, на что альфа моментально хмурится. — Плохо? Болит что-то? — спрашивает, прикладываясь губами ко лбу и измеряя температуру. — Нужно было позвонить. — Я писал, но ты не ответил, — пожимает плечами Юнги, в голосе сквозит обида. Он прижимается к Паку и прикрывает глаза. — Ты не говорил, что тебе нехорошо, — оправдывается, потому что да, видел сообщение с просьбой приехать домой раньше и да, не ответил. — Ел что-нибудь? — уточняет блондин. — Нет, не хочу, — дует губы Мин. — Надо, пойдём поужинаем вместе. Хватит капризничать, — альфа ласково касается щеки, заглядывая прямо в глаза. — Не хочу, — омега мотает головой и пытается скрыть улыбку. — Пойдём, сделаю тебе салат. Врач сказал хорошо питаться. — Тогда понеси меня, — Юнги улыбается немного робко, на что Чимин смеётся. Омега лезет целоваться, обвивая шею альфы руками. Дразня, лижет языком поочерёдно верхнюю и нижнюю губы, после посасывает нежно их и улыбается. Демонёнок. Весь вечер он ждал, скучал и даже не смотрел тот фильм, который они собирались посмотреть вместе, хоть и очень хотел. Чимин смотрит на него тёплым, почти осязаемым взглядом, будто бы глазами говорит всё, о чем молчит. Юнги знает, что у них странные отношения, нет признаний, но будет ребёнок, нет клятв о вечной любви, но есть кольцо и горячие поцелуи, от которых кружится голова. Мужчина встаёт и подаёт руку, как настоящий джентельмен. Мин с искрящими от радости глазами подпрыгивает на постели. Альфа подхватывает его под бёдра и несёт до кухни, чтобы потом усадить на столешницу островка. — Есть овощи, которые ты не любишь? — спрашивает Пак. — Ммм… все овощи? — Тебе нужно сбалансированно питаться. — Зануда, — заявляет омега, скрещивая руки на груди. — А ты несносный маленький принц. — Подтверждаю, — кивает мятноволосый и улыбается своей десневой улыбкой. — Значит, будешь есть всё, что даю. — Звучит ужасно, я что снова в школьном кафетерии? — продолжает возмущаться омега, но это для вида. Забота для него один из показателей любви, поступки всегда важнее слов. — Тебе придётся с этим свыкнуться, я строгий директор, — хмыкает альфа. — Только ради бусинки, — вздыхая, пожимает плечами Юнги. Чимин и доктор правы, ему нужно правильно питаться. — Бусинки? — Нууу… мы ведь ещё не знаем, кто у нас будет, и я решил дать ему прозвище, — омега, покусывая губу, ждёт реакции альфы. Не то, чтобы он волнуется по этому поводу, но определённо хочет получить одобрение мужчины. — Хорошо, пусть будет бусинка. Мне нравится, — произносит, чмокая Мина в раскрытые губы. — Правда? Ну хорошо, — Юнги прямо светится, поправляя край футболки, и наиграно добавляет. — Я знал, что тебе понравится. Через пару минут омега с большим энтузиазмом ест свой овощной салат. Будто бы читая мысли, Пак предлагает посмотреть тот фильм, который они планировали, и омега не может сдержать улыбки. Мин лежит на груди альфы, который, наконец-то, выглядит расслабленно, и дал себе волю развалиться на диване, прислушивается к его сердцебиению. Интересно, где его соулмейт? Какой он? Юнги вздрагивает и весь съёживается от осознания того, что Чимин ещё может встретить своего предназначенного. — Тебе плохо? — А… нет, всё в порядке, — рассеянно отвечает омега. — Точно? Может, ты замёрз? — Всё хорошо, — Юнги проводит ладонью по лицу альфы и шепчет: — Поцелуй меня. — Ты капризный принц, — произносит в самые губы Чимин прежде, чем поцеловать. По телу пробегает дрожь, приятная и лёгкая. Рука мужчины ложится на бедро, крепко сжимая его и выражая желание. Омега стонет в поцелуе, показывая, что хочет большего. Тянется к ремню, чтобы быстрее высвободить чужой член и насладиться им. — Такой не терпеливый, — хмыкает альфа, помогая с брюками. — Возьми меня. Быстрее. Ему бы забыться в этих объятиях. Отогнать прочь все мысли. Раствориться. Его целуют несдержанно, почти грубо, но сразу же замедляются. Берут его руку и кладут на возбужденный член. Омега стягивает с себя пижамные брюки и принимается надрачивать оба члена. В гостиной слышно лишь громкое дыхание распалённых жадных до прикосновений тел и пошлые хлюпающие звуки. Юнги кончает на себя с тяжёлым вздохом. Мужчина целует его в раскрытые губы, далее вниз по шее и груди. Слизывает с живота капли спермы, выцеловывает каждый сантиметр, чтобы перейти к сладкому. Дырочка принимает в себя два пальца, истекая смазкой. Альфа добавляет к пальцам язык и наслаждается извивающимся под ним омегой. Тот стонет в голос, кусая губы. Ещё не отошедший от оргазма, хнычет от удовольствия. Собственный член мужчины, так и не получивший разрядку, больно гудит, но торопиться нельзя. Чимин хочет, чтобы Юнги кончил ещё раз, а после уже взять его разнеженное и обессиленное тело. Долго ждать не приходится. Зажмурив глаза до звёзд, омега с громким стоном снова изливается. — Хороший мальчик, — альфа чмокает его в висок, ложась сзади, подкладывая руку под голову омеги и пристраиваясь к пульсирующей дырочке. Входит медленно, чувствуя, как внутри всё сокращается от оргазма. Двигается плавно, терпит, дразнит сам себя. Не видит, что у Юнги полузакрыты глаза, чёлка прилипла ко лбу, а волосы разметались по подушке, но он знает, что это лучшее зрелище. — Твой живот стал больше, видишь? Ты такой красивый, — прижимаясь сильнее и оглаживая живот, произносит Пак. — Тебе нравится? — голос Мина дрожит, выдавая его волнение. — Ты прекрасен, — отвечает мужчина, поворачивая лицо омеги за подбородок, чтобы впиться поцелуем в распухшие губы. Он трахает неспеша, выходя почти до конца, потом медленно загоняя член снова. Дышит в самое ухо, покусывая и облизывая его. Юнги накрывает своей ладонью чужую и улыбается, когда чувствует, как пальцы сцепляются в замок. Тянется за поцелуем, такой просящий, нуждающийся. Сам насаживается на член, принимает его в себя полностью. — Я скоро кончу, — шепчет Юнги, отрываясь от губ мужчины. — Сделай это, сделай это для меня, — трахая глубже и доводя до исступления, произносит Чимин. Омега кончает, скуля в губы альфы и содрогаясь всем телом. Мужчина продолжает терзать его поцелуями, продолжает в него вбиваться. Сводит с ума. Потом вытаскает член и надрачивает его, чтобы обильно излиться на округлившийся живот. Юнги смотрит на него из-под изломанных бровей и тянет слабую улыбку. Пак чмокает омегу в губы и идёт за мокрым полотенцем. — Тебе действительно так нравится мой живот? — Да, это странно? — Что? Нет, нет конечно, просто, непривычно, — жуёт губу Мин. — Пора спать, ты совсем без сил. — И кто в этом виноват? Эй, мистер альфа, — капризничает омега. — Конечно же, я, — целуя в ушко, произносит Пак. Потом откладывает полотенце, ложится рядом и проводит рукой по хрупкой спине. Юнги засыпает мгновенно, причмокивая расцелованными губами.

///

Юнги ненавидит утром буквально всё, потому что не хочет вообще идти куда-либо, когда за окном дождь и снег одновременно. Босыми ногами топает на кухню, откуда доносится запах свежесваренного кофе. Чимин по привычке читает утренние новости, когда омега внаглую устраивается у него на коленях и зарывается носом в шею, прикрывая глаза. — Кто придумал ставить пары рано утром? — бурчит Юнги и улыбается, чувствуя, как Пак начинает мерно поглаживать его спину. Мужчина отмечает про себя, что вот такой домашний и сонный Мин выглядит особенно очаровательно. — А, может, некоторым студентам стоит ложиться вовремя спать? — делая очередной глоток кофе, спрашивает альфа. — Фильм был очень интересным, а ты теплым, — пожимает плечами омега. Он ведь не виноват. — Поешь и иди собираться, я тебя отвезу, — потрепав по мятный волосам, произносит Чимин. Автомобиль останавливается у ворот университета, Юнги оставляет на щеке мужчины поцелуй и покидает его. Он уже видит у входа друзей, поэтому прибавляет шагу, направляясь им навстречу. — Он что, теперь тебя постоянно привозить будет или кто-то хорошо ночью постарался? — вместо приветствия говорит Минхо и хитро улыбается. — Фу, Минхо, прекрати, — деланно возмущается Мин и улыбается, когда видит, что к ним чуть ли не со всех ног летит Феликс. — Я соскучился, Юнни, — сгребая друга в объятия, щебечет Ли. — Эй, а как же я? — тут же вклинивается Минхо. — Что за обнимашки, на которые меня не позвали? — слышится позади. Хосок пристраивается рядом со своим соулмейтом, широко разводя руки и обнимая всех разом. — Ты очень вовремя, мне нужно переписать у тебя конспект, — проговаривает Юнги, обращаясь к альфе. — Всем-то я нужен, — хвалится Чон, получая тычок в бок от друга и одновременно поцелуй от возлюбленного. — Эй, ты что делаешь? — альфа потирает место, где его тыкнули и строит жалостливую моську. — Больно же. — Чтобы не зазнавался, — пожимает плечами Мин. На парах как обычно скучно, а погода за окном совсем расстроилась. Сейчас бы лежать дома под тёплым одеялом и смотреть какой-нибудь сериал. Но впереди ещё смена, и совсем нет времени на ничегонеделание. Вечер в кофейне выдаётся невероятно загруженным, так что внезапно повисший на плечах лучший друг точно не делает Юнги счастливее. — Юнги-я, сделай мне кофе, я так устал, — тянет Хосок. Его глаза полузакрыты, а рот выводит кривоватую «О», что выглядит довольно смешно. — Что мне за это будет? — Мин пытается выглядеть недовольным, хотя сам не может сдержать улыбку, потому что чувствует, как друг обнимает его крепче и тянет на себя, позволяя навалиться на его грудь и немного снять напряжение с гудящих ног. — Я спою тебе твою любимую песенку, давай вместе со мной, — Чон разворачивает Юнги к себе лицом и начинает, касаясь указательными пальцами щёк друга. — Один плюс один равно милашка. Ну ты что, повторяй со мной, — смеётся он, теперь уже показывая два пальца и строя ему заячьи ушки. — Два плюс два равно милашка. В какой-то момент омега начинает улыбаться во весь рот. — Это даже не песня, — отвечает Юнги, но всё же повторяет за Хосоком. — Три плюс три равно милашка, — произносит он, пока альфа соединяет большой и указательный пальцы и растопыривает остальные, чтобы получились очки. — Милашка, милашка. — Четыре плюс четыре равно милашка, — Хосок делает веер из четырёх пальцев и подставляет их под подбородок Мина, шевеля ими, на что тот радостно улыбается. — Пять плюс пять равно милашка, — продолжает считалочку Юнги. Чон показывает пять, потом сжимает кулаки и будто вытирает слёзы на лице омеги. — Шесть плюс шесть милашка, — заканчивает альфа и Юнги поочерёдно чмокает его пальцы. Конечно же, понарошку, но этот жест кажется слишком интимным. — Ну вот видишь, ты улыбаешься. — Весь день дует кондиционер, куча людей, и вообще, — начинает Мин, но тот факт, что его настроение стало чуточку лучше неоспорим. Он знает, что может себе это позволить: быть с Хосоком всё тем же малышом из Тэгу. — Давай его накажем? — серьёзно предлагает друг, вставая в стойку. — Где этот кондиционер, сейчас он узнает, что такое боль. — Ты дурак, — качает головой Юнги. — Ладно, сделаю тебе раф. Только прекрати позориться. — Эй, это часть моего очарования, даже не спорь с этим, — смеётся альфа, облизываясь на слова о кофе. Уже через минуту он забирает ароматный напиток и по привычке тянется к омеге, убирая со лба непослушную чёлку и тыкнув пальцем в маленький носик, который всегда выглядел как кнопочка. — Эй, перестань, — машет рукой омега, пытаясь состроить недовольную моську. — Где Минхо? Почему он оставил тебя без присмотра? Ты же сущий ребёнок. — Кто бы говорил, мелочь, — возмущается альфа. — Минхо сказал, что не может пока уделить мне время, родители насели на него и никак не слезут. Ну вот что я им сделал? Родился не с серебряной ложкой во рту? — Эй, всё будет хорошо, да? — Юнги заглядывает другу в глаза и улыбается. Его Хосок не должен грустить. — Завтра мама обещала пянсе приготовить, я тебе тоже принесу, — подмигивает Чон, явно переводя тему. Омега простанывает от удовольствия и начинает хлопать в ладоши, ведь еда миссис Чон для него вкуснее всего на свете. — Не помешал? — слышится сзади. Юнги мгновенно оборачивает на знакомый голос и тянет улыбку: — Чимин-а, привет. — Разве твоя смена уже не закончилась? — целуя омегу в щёку, спрашивает Пак. — А, верно, я просто делал раф для Хосока, — отвечает немного робко. Сколько Чимин вообще здесь стоит? Он видел, как они дурачатся? — Может, и тебе приготовить? — Не стоит, лучше иди собираться. — Хорошо, я быстро, — проговаривает Мин и скрывается за дверью «Только для сотрудников». С Хосоком Чимин обменивается молчаливым приветствием. Трудно отрицать, что этот молокосос его раздражает. Что о нём говорил Юнги? Друг детства? Альфа хмыкает на это, стараясь отогнал назойливую мысль о том, что у него самого нет друзей из детства. Они уходят из кофейни, Юнги машет на прощание Хосоку и баристе, которые о чём-то увлечённо беседуют. — Поужинаем где-нибудь? — Можно, — прикусывает губу омега. — Как думаешь где-нибудь ещё работает веранда? — Ты хочешь заболеть? — вскидывает бровь альфа. — Нет же, просто хочу насладиться красивым видом, — выдыхает Юнги, смотря в окно. Гирлянды цветных огней светят так ярко, что впору задуматься о Рождестве и Новом годе. Город уже украшен и готов к праздникам. — Ты можешь выбрать любой ресторан, с верандой придётся подождать до весны. — Тогда поехали в наше место, — беззаботно отвечает Мин, но тут же смолкает. Может ли он называть это место таковым, если они были там всего два раза? — Хорошо, — хмыкает мужчина. За ужином они болтают о всяком, но Юнги более сдержан и скромен, чем ранее в кофейне со своим другом. Альфа понимает, что это нормально. Все люди в зависимости от обстоятельств и окружения ведут себя так или иначе. Ревность укалывает тонкой, почти незаметной иголкой, шепча, что это совсем не больно. Чимин ослабляет галстук и закатывает рукава. Юнги перед ним живой. Так же морщит носик и строит рожицы, рассказывая о сегодняшних парах. Он так же смеётся на реплики альфы и дарит полный теплоты взгляд. Место, куда кольнула игла зудит, доставляя дискомфорт. Мужчина выдыхает через нос, улыбаясь в ответ.

///

В клинику они приезжают к двум часам дня. Альфа ушёл с работы пораньше, чтобы сопровождать омегу на приём. Это не был вопрос в духе «хочешь ли ты, чтобы мы пошли вместе», это было твёрдое утверждение «мы пойдём вместе», не требующее дополнительного ответа. Юнги крепко держит альфу за руку, волнуясь так, будто идёт на приём впервые. Вероятно, то, что Чимин с ним и они оба будут вовлечены в процесс, делает его немного сентиментальным. Омега смотрит по сторонам, стараясь скрыть своё смущение и беспокойство за беззаботной улыбкой и вертлявым поведением. Альфа же держится уверенно, хоть и сам находится в подобном месте в первый раз. В кабинете они знакомятся с доктором и слушают небольшую вводную лекцию о том, что их ждёт. — Я доктор Пэ, буду вести вашу беременность. Из того, что мы уже знаем, вы не соулмейты. Ребёнок зачат без каких-либо вмешательств? — Да, — кивает Юнги. Видно, как он взволнован, но всё же хорошо держится. — Господин Мин, Вы недавно узнали о беременности? — Да, примерно две недели назад меня начало тошнить и я сделал тест. — Как до этого себя чувствовали? — Нормально… как обычно, — кивает омега. — Всё было как обычно. — Это Ваша первая беременность? — Да, первая. — Хорошо. В первом триместре токсикоза не было, — доктор делает запись и задаёт очередной вопрос. — Сейчас он беспокоит? — Нет, это продлилось недолго. — Хорошо, так как мы пропустили первый триместр, нам нужно всё наверстать и провести необходимые анализы. Потом проведём первый скрининг, он состоит из УЗИ и биохимического анализа крови. Оценим динамику процесса беременности. Не переживайте, это стандартные процедуры. — Ладно. — На данном этапе Вы можете испытывать как прилив энергии, так и слабость, повышенную потребность в отдыхе и сне. Оба состояния считаются нормой для Вашего срока. Вы учитесь? Работаете? — И учусь, и работаю… — По итогу анализов мы сможем скорректировать Ваше питание, назначить комплекс витаминов и минералов. Когда планируете уйти в декрет? — Я ещё не думал об этом, — признаётся омега. — По закону Вы можете работать до тридцатой недели. — Мы будем иметь это ввиду, — отвечает за Юнги Чимин. — Хорошо. Главное не перенапрягаться. Узи назначим на следующую неделю, сможете послушать сердцебиение малыша. — Что? Уже? — глаза омеги заметно округляются от удивления. — Да, конечно. У него уже есть ручки и ножки, которыми он двигает, но ощутить это Вы сможете позднее. — Господи, я… я даже не думал об этом, — признаётся Юнги, кладя руку на живот. — Это нормально, что для Вас всё будет в новинку, — добродушно заверяет доктор. — Ваш альфа молодец, что пришёл с вами, поддержка всегда очень важна. Мин улыбается. Он доверяет Чимину. Себя, их малыша. В груди становится до нестерпимого тепло, будто бы что-то, что зажглось внутри ещё пару месяцев назад, когда он встретил альфу, горит сейчас ещё сильнее. После процедур они направляются к лифту. Юнги всё ещё взволнован словами доктора о том, что они смогут увидеть малыша на узи. Происходящее кажется сном, сладким, желанным. Омега сглатывает, пытаясь совладать с эмоциями. Если это сон, он не хочет просыпаться. Домой они едут в приятной тишине. Мин занят мыслями о предстоящем, впереди столько хлопот. Нужно приготовить детскую, купить всё необходимое, возможно даже пройти курсы молодого родителя. Пак, не отвлекаясь, ведёт машину, так что Юнги может им любоваться. У альфы красивый профиль, острая линия челюсти и пухлые мягкие губы, которые так приятно целовать. Всё это делает его сентиментальным. Омега промаргивается и отворачивается обратно к окну, думает, что остался незамеченным, но Чимин чувствовал его взгляд на себе. — Ты обратно на работу? — спрашивает мятноволосый, когда машина паркуется. — Нет, на сегодня с работой покончено, — улыбается мужчина. — О, вот как, — Юнги прикусывает губу. — Хочешь приготовлю своё фирменное блюдо? — Я займусь ужином сам, — отвечает альфа. Омега приятно удивлён этим словам. Он знает, что Чимин сам иногда готовит, хоть у него и есть домработница. — Что меня ещё ждёт? — игриво проговаривает Мин. — Всё, что захочешь, — звучит как лучшее признание, будто альфа готов и звезду с неба ему достать, если попросить. В пентхаусе Чимин ненадолго скрывается в кабинете, пока Юнги идёт в душ, чтобы освежиться и смыть небольшую усталость. — Ты хорошо смотришься на кухне, — произносит омега, промокая волосы полотенцем. Он одет в чиминову футболку, откуда он её откопал неизвестно, и короткие шорты. — Как насчёт капрезе? — Не знаю, что это, но звучит хорошо, — садясь за островок, отвечает Юнги. — Тогда может лучше приготовить самгёпсаль? — Это звучит ещё лучше, — улыбается омега. — Не знал, что ты умеешь готовить. — Разве это не базовый навык? — вопрос скорее риторический. — Я люблю готовить, но делаю это нечасто. — По особым случаям? — прикусывая губу, спрашивает Мин. — Да, по особым случаям, — хмыкает альфа. Он действительно давно не готовил, не было нужды. — Здесь всё очень удобно, ну в смысле, хорошо сделано, — мямлит омега. Обычно, гости в таких случаях говорят: «У тебя красивый дом!», но что говорить в его случае, когда они уже живут вместе. Возможно, что-то из разряда: «Классно у тебя тут всё обустроено, я оценил это ещё когда мы просто трахались»? Он испускает смешок и отводит взгляд. — Индивидуальная планировка, — отвечает альфа. — Для детской наймём ту же команду. — Да, было бы здорово, — улыбается омега, глядя на свой живот. — Кого бы ты хотел? Альфу или омегу? — Это не так важно, главное, чтобы ребёнок был здоров. — Мы ведь поедем на узи вместе? — осторожно спрашивает Юнги. — Да, — кратко отвечает Чимин. — Хочу послушать, как бьётся его сердце, — добавляет он. — Иногда я думаю, что всё это сон, — делится мятноволосый. — Не верится, что мы станем родителями, — смотрит на кольцо в несколько карат и до сих пор не может до конца поверить, что всё это происходит с ним. — Надеюсь, это хороший сон, — отзывается мужчина. — Я бы сказал, что лучший, — почти шепотом произносит Юнги.

///

Стоит ли говорить, что в день росписи Юнги волнуется до покалывания кончиков пальцев. Он без конца пытается уложить лезущую в глаза чёлку, нервно покусывает нижнюю губу, сдирая с неё нежную кожицу. Его подташнивает с самого утра, а вид белоснежного костюма никак не помогает справиться с этим. Омега надевает свои любимые серьги-колечки, подаренные отцом, и старается совладать с непослушными волосами. Устало вздыхая, смотрит на своё отражение в зеркале и мотает головой. Не так он представлял этот день. Рядом нет ни семьи, ни друзей. Задумавшись, не замечает, как Чимин обнимает его сзади и целует за ухом. — Тебе очень идёт, — шепчет альфа, цепляя хрящик с серёжкой. — Правда? — спрашивает омега, выдавая своё нервное состояние. — Конечно, ты очень красивый, — выдыхает мужчина. — Что с тобой? Плохо себя чувствуешь? — Что? Нет, просто этот день, наконец, наступил, даже не верится. — Побереги нервы, тебе не о чем волноваться. — Хорошо, раз ты так говоришь, — давит из себя улыбку Мин. — Ты же помнишь про ужин с моими друзьями? — Помню, ужин в восемь. — Хорошо, всё хорошо, — мелко кивает Юнги. Он старательно делает вдох-выдох и крепко сжимает руку альфы. — Нам пора. — Да, пойдём. В машину омега садится расслабленным и спокойным. Сегодня они обменяются клятвами, надев друг другу кольца, и официально станут мужьями. Бракосочетание выходит официозным. Нет ни поздравительных венков, ни сладкого стола, ни веселящихся гостей, ни суетливой родни, только белый костюм на омеге говорит о том, что сегодня праздник. Они произносит клятвы, смотря друг на друга, и пусть это стандартные фразы, написанные не ими, но всё же отзывающиеся где-то внутри. Отныне и навечно, в болезни и в здравии, в горе и в радости. Когда на пальце оказывается кольцо, Юнги улыбается. Для него это счастливый день. После церемонии альфа отвозит его обратно в пентхаус, переодеться и отдохнуть. Утро выдалось радостным, хоть и немного нервным. Омега решает прилечь до вечера, чтобы не забивать голову ерундой и ненужной тревогой. Сменив белоснежный наряд на бежевый кардиган плотной вязки и привычные узкие джинсы, Юнги самостоятельно добирается до ресторана. За большим столом, на котором стоят букеты его любимых пионов, его уже ждут друзья. — Поздравляем! — крепко обнимает его Минхо, целуя в обе щеки. — Больше ему не наливать, — смеётся Юнги. Почему он так нервничает? — Эй, ты чего? Я всего один бокал выпил. — Юнни, я так рад за тебя, — щебечет Феликс, широко улыбаясь. — Ну что, милашка? Теперь ты совсем взрослый мальчик, — Хосок оставляет невесомый поцелуй на лбу омеги и тепло улыбается. — Я и до этого был взрослым, — тянет Юнги, толкая друга плечом. — Где твой муж? Прячется от нас? — щуря глаза, игриво спрашивает Минхо. — От вас спрячешься, ага, он скоро будет. — Банчан тоже должен скоро прийти, — вклинивается Ликс. — Отлично, давайте закажем еды, не будем оставаться голодными, — произносит Мин. Компания начинает суетиться, разглядывая меню и переговариваясь о блюдах. Как и на типичном торжестве заказывают куксу и о чём-то перешёптываются с официантом. — Тебе сок или что-то другое? — спрашивает Хосок. — Я бы не отказался от бокала шампанского, но, видимо, в другой раз, — хмыкает омега, поглаживая живот. — Мы с бусинкой будем персиковый сок, я буду делать вид, что это беллини. — Дал прозвище малышу? — Да, решил, что пока не придумаем имя нужно его как-то называть. — Очень мило, мне нравится, — улыбается Чон. — Что сказали в клинике? — На следующей неделе пойду на узи. Смогу послушать его сердце. Представляешь? — глаза Юнги искрятся, когда он рассказывает об этом. — Ты выглядишь очень счастливым, я рад за тебя. — Кто ты? И что ты сделал с моим другом, — отшучивается Мин. — Я сам до конца в это не верю. — произносит, разглядывая кольцо. Теперь не просто обручён, он замужем. Это греет изнутри, ощущение того, что у него теперь есть своя семья. Их разговор прерывает подошедший официант. Через пару минут приносят закуски, а после и основные блюда, открывается новая бутылка игристого. Приходит Банчан, извиняясь за опоздание и вручая букет нежных белых роз. — Юнги, а где Чимин? Разве уже не половина девятого? — на лице Минхо явное удивление. — Пойду, позвоню ему, наверное, задерживается на работе. Омега встаёт из-за стола и направляется в уборную. Покусанные губы болят, напоминая о утреннем разговоре. Альфа не мог забыть или мог? Юнги звонит в надежде услышать, что Чимин уже едет, но гудки продолжают идти, не думая прерываться. Он нажимает на «Вызов» ещё раз, но кроме гудков ничего. Нервно строчит сообщение, ведь что-то могло произойти, что-то могло случиться. Сразу вспоминаются чёртовы дорамы, где омега остаётся вдовцом буквально на следующий день и в одиночку растит ребёнка. Нет, нет, нет. С Чимином всё должно быть в порядке, он просто задержался. Сейчас перезвонит и успокоит его. Но ни через минуту, ни через две нет ни сообщения, ни звонка. Неужели до сих пор работает? В зал Юнги возвращается спустя ещё пять минут. Всё это время он гипнотизировал телефон. Ничего. Слабо улыбается, изо всех сил делая вид, что всё в порядке. — Чимин не сможет прийти, дела на работе, но он заплатит за ужин, заказывайте всё, что угодно, — нервно облизывает губы. Кажется, никто и не понял, что он солгал. Друзья переглядываются между собой, но ничего не говорят. Омега садится обратно на своё место и смотрит на куксу, который должен был стать символом их долгой совместной жизни. — Официант, бокал красного вина. — Ты себе? — глаза Хосока пристально наблюдают за каждым движением друга. — Просто хочу расслабиться, это мой праздник как никак, — давит улыбку Мин. — Только один, да? — Да, — мягко кивает, прикусывая при этом до боли внутреннюю сторону щеки. — Ты в порядке? — Конечно, — слишком быстро отвечает омега, явно выдавая себя. Взгляд, что дарит ему Чон, не говорит ни о чём хорошем. Догадался? Может быть. Будет ли лезть с разговорами? Точно не сейчас. Станет ли после этого легче? Неизвестно. Идут первые поздравления, тосты, Феликс даже умудряется всплакнуть, как и ожидалось. Юнги старается искренне улыбаться, ведь его друзья сегодня вместе с ним. Радость получается какая-то неправильная. Дальше идут разговоры, шутки, множество еды. Под конец, когда выносят небольшой, украшенный кремовыми лепестками и мармеладками, торт, Минхо проговаривает, что не знал, стоит его показывать или нет. — Всё в порядке, я ведь здесь, а значит мы можем поесть свадебный торт. — Конечно, можем, — улыбается Ли в ответ. — Сам разрежешь? Юнги мотает головой, боится, что заметят его трясущиеся от нервов руки. — Лучше Хосок, он лучше справится, — произносит и понимает, что всё совсем неправильно. Хочется бить посуду в этом самом ресторане и кричать во всё горло от обиды. За весь вечер телефон ни разу не зазвенел. Домой он едет один на такси, несмотря на все возражения Чона. — Лучше пригляди за своим парнем, кажется, он изрядно напился, — кивает Мин на друга.  — Это я от радости, — целуя друга в щёку и вешаясь ему на шею, произносит Минхо. — Я так счастлив за тебя. — Спасибо, Минхо, а теперь отпусти, ты меня задушишь. Так, хватай Хосока за руку и идите, я уже вызвал себе такси. — Мы проводим тебя, — продолжает настаивать альфа. — Чон, ты меня вообще слушаешь? Всё в порядке, ладно? Я уже большой мальчик, ты сам это сказал. — Ты уверен? — Да, на все сто. — Напиши, как будешь дома. — Обещаю, — Юнги тянет мизинец, чтобы скрепить его с чужим. На прощание Хосок крепко его обнимает, гладя по голове, как в детстве это делал отец омеги. — Моё такси подъехало. — Не забудь написать. — Не забуду. В машине омега проверяет телефон на наличие новых сообщений или звонков. Пустота. Пентхаус встречает зажжённым в кабинете светом. Мин быстрыми шагами направляется к двери, открывая ту с размаху. Пак сидит в кресле с бокалом виски и поднимает на него взгляд. О чём он думает? — Ты не пришёл. — Я могу объяснить. — Ты мог сразу сказать, что не хочешь идти. — Я бы сказал, если бы так и было. — Тогда в чем проблема? Я места себе не находил, сидя в этом тупом ресторане. Мои друзья пришли с тобой познакомиться, поздравить нас. Какого чёрта, Чимин? Хотя, может, тебя и поздравить-то не с чем? — омега озвучивает мысль, которая не даёт ему покоя. — Юнги, успокойся, — Пак даже не отрицает, но и не подтверждает ничего. — Почему ты говоришь мне успокоиться? Я спокоен, я так спокоен. — Тебе нельзя волноваться, — звучит как-то сухо, по-деловому. — Ох, да неужели? Как мило, что ты об этом вспомнил! Я, как идиот, весь вечер тебя ждал, а ты? Что делал ты? — Присядь, давай поговорим спокойно, — блондин выглядит так, словно ничего сейчас не происходит, словно всё так и должно быть. — Знаешь, ты мог бы просто написать мне, это легко, попробуй как-нибудь, — устало выдыхает Мин. — Юнги, пожалуйста. — Не хочу слушать, я устал. Я всё понимаю, Чимин, я не глупый. Я…знаю, что мои чувства к тебе не взаимны, — опуская глаза и говоря чуть тише. — Но ты мог хотя бы проявить ко мне каплю уважения. Я выглядел жалко. Слёзы сами стекают по лицу. Юнги этого не хотел, этот вечер должен был закончиться совсем не так. Омега сжимает губы в тонкую полоску, изо всех сил стараясь не заплакать в голос, не показать свою обиду. Хотя, нужно быть глупцом, чтобы не заметить, как эта ситуация его задела. Он ведь немного просил, немного желал. Высохшие дорожки от слёз неприятно стягивают кожу. На губах солоноватый привкус и от этого поцелуй похож на боль. Как в детстве, когда Юнги разодрал в кровь коленки, но никто не пришёл ему на помощь. Тогда он и понял, что слёзы на вкус как боль. Омега закрывает глаза, продолжает прижиматься к альфе, но не чувствует тепла, на душе всё так же холодно. Хочется кричать, а не целоваться. Но поцелуи с этим мужчиной пьянят. Так сильно, что из головы выветривается вся отравляющая организм гадость. Хочется верить, просто по-человечески. Губы начинают гудеть, но их продолжают сминать. Чимин укладывает Юнги на постель бережно. Почти любовно. Потому что Юнги в его руках хрупкий, просящий. А ещё красивый. С этими растрёпанными мятными волосами, подрагивающими и слипшимися от слёз ресницами, молочной горячей кожей. Альфа оглаживает живот, ставший заметнее, и выцеловывает дорожку от шеи до груди, чтобы потом с особым усердием вылизать соски. Ему нравится слушать, как омега сдерживает стоны, делая вид, что совсем не наслаждается происходящим. Ещё пара поцелуев, пара ласк и Юнги сдастся. Это похоже на экстаз. На чистый кайф. Мужчина толкается пахом о голое бедро и продолжает блуждать руками по горящему телу. Наверное, от того, что у Юнги закрыты глаза, он чувствует всё острее. Каждое движение, каждый вдох. Омега прикусывает губы, чтобы не застонать, но всё же скулит от блаженства. Неужели Чимин так хорошо знает его тело? Губами вниз по тонкой шее, груди, округлому животу к дергающемуся члену, а оттуда к сладкой дырочке. Зажмуриваясь сильнее, Юнги стонет в голос. Не открывает глаза, но так хорошо чувствует горячий язык альфы. Мужчина проходится губами по поджатым яичкам, всасывая их по очереди. Омега стонет в голос. Хочет, чтобы его взяли быстрее, вдалбливались в него, и довели до звёзд под закрытыми глазами. Чимин вылизывает его жадно, помогает себе пальцами, ловит глухие стоны и дрожь, проходящую по тонкому телу. С громким чпоком он отрывается от истекающей дырочки и вытирает влажные губы. Юнги всё ещё лежит с закрытыми глазами и старается успокоить сбившееся дыхание. Альфа усаживается между разведёнными в стороны ногами и закидывает их себе на плечи, видит, как смущённо пытаются свести коленки вместе. Без лишних слов мужчина заполняет омегу собой, хрипло простанывая от удовольствия. Он скрепляет их руки в замок и несдержанно толкается. Второй рукой придерживает стройные ноги, которые то и дело соскальзывают с его плеч. Проходится по ним губами, желая оставить след и там. Юнги прикусывает губы и не издаёт и звука, держится, снова играет. Но ему можно, он маленький принц, маленький избалованный омега. — Так хорошо принимаешь меня, — произносит альфа, вдалбливаясь сильнее. — Молчи. — Ты такой красивый, хочу трахнуть тебя перед зеркалом, чтобы ты видел, как хорошо сейчас выглядишь. — Нет. — Капризный принц, — усмехается мужчина, продолжая фрикции. — Хочу взять тебя сзади, гладить твой живот и трахать ещё сильнее. Ты ведь тоже этого хочешь? — Нет. — Врунишка. Твоя дырочка так сильно сжимает меня, чувствуешь? — Замолчи. — Ну же, тебе нравится, когда мы делаем это в разных позах. Люблю, когда ты скачешь на мне, когда глубоко насаживаешься и стонешь в голос. Люблю, когда ты громкий. — О Боже, прекрати, я уже скоро, — шепчет омега, мотая головой. — Так сильно завёлся из-за моих разговоров? Так сильно хочешь оседлать меня? — Нет, нет, не хочу. — Скажи это ещё раз. — Я не хочу твой член. — Ещё раз. — Не хочу. Не хочу, чтобы ты меня трахал. — Тогда почему ты так сильно сжимаешься? — усмехается альфа. — Твоя дырочка не хочет меня отпускать. Юнги уже почти на пике, стон вырывается из него неосознанно, звуча словно в бреду. Тело обмякает и становится ватным. Чимин продолжает в него толкаться, крепко держа за бедра и играя желваками. Желание обладать этим телом целиком делает из него животное. Он тянется к соскам, кусает их. Оставляет метки по всей груди, тянется к шее, чтобы поставить засос и там. Не сталкиваясь с сопротивлением, вгрызается в нежную кожу. Чувствует, как по телу под ним пробегает дрожь. Ускоряется, толкается беспорядочно, лишь бы дойти до конца. Он кончает внутрь, опаляя горячим дыханием тонкую шею. Делает ещё пару фрикций и, наконец, выходит из растраханного тела. Юнги тяжело дышит и смотрит полузакрытыми блаженными глазами. Альфа целует его в губы, словно хочет напиться ими. После тянет за собой в душ, чтобы там поласкать его нежно, выцеловывая шею и ключицы. Чмокая сонное лицо сквозь капли воды и просто смотря в глаза.