***
Понедельник, как всегда, оказывается скучным, от этой апатии у Мэтта уже привычно сводит живот. Берк весь день отсиживается в архиве, а у Уайтхорса выходной. Придется поговорить с шерифом о вспышке гнева федерального агента в баре. И о том, почему тот решил отпустить печально известного поджигателя. В какой-то момент Рук считает, что было бы интересно изучить то старое дело о контрабанде, но лучше бы он этого не делал. Поскольку оно ужасно. В этой истории нет ни захватывающих погонь, ни умозаключений, ни героических поступков, ни возвышающей морали. Вместо этого, он словно медленно движется через самое худшее, что только может предложить человечество: истекающий кровью город, удручающий всплеск болезней и смертей, связанных с наркотиками, и скрытых семейных тайн. Худшим оказывается дело старого мистера Джессопа. В отличие от других (Фини, Джонса, Картера) его посадили не только за преступления, связанные с наркотиками. Тот был признан виновным по многим статьям: домашнее насилие, пятнадцать эпизодов изнасилования, развращение несовершеннолетних, публичные домогательства… к тому моменту, как Мэтт доходит до конца отчета, на его языке горький привкус желчи, а руки мелко потряхивает. «Невероятно, что мисс Джессоп может так ярко улыбаться после всего», — думает Рук и останавливается. Нет. Она, наверняка, не хотела бы жалости. Эта девушка заслуживает восхищения. Последние пару лет она возводит что-то прекрасное прямо на пепелище своей старой жизни. Что-то новое и яркое, что-то, что помогает другим, тем, кто был брошен на произвол судьбы и морально изуродован, прямо, как и она. В ней ощущается сила. Как несправедливо, что именно Проект «Врата Эдема» стал мишенью. Стоит посетить Оранжерею Джессопов и собрать как можно больше информации об их благотворительности… — Да к черту все! — кричит Пратт, внезапно нарушая застоявшуюся тишину. — Ну что за херня! — Что такое? — спрашивает Рук. — Это! — говорит коллега, сердито тыча пальцем в лежащие перед ним бумаги. — Это херня! То, что я без конца пялюсь на сраные водные течения… да кому это вообще поможет! — Это может помочь нам найти место преступления… — начинает Мэтт, но тот перебивает. — Нет, знаешь, что поможет нам найти место преступления? Собственно надо оторвать жопу и пойти искать! А знаешь, как быстро исчезают улики на свежем воздухе? У меня плохие новости: пиздец как быстро! Рук открывает рот, а затем закрывает его. Каким бы тот иногда ни был придурком, Пратт прав. Чем больше пройдет времени, тем сложнее будет найти места преступления и хоть какие-то улики. — Ну, так может тебе стоит... пойти и поискать? У тебя ведь завтра выходной, верно? — Ага, — отзывается тот через мгновение. Парень явно ожидал другой реакции. Он делает глубокий вдох. — У меня еще пара часов до окончания смены, — кашляет. — Ты, эээ… Ты сможешь прикрыть меня? На случай, если Берк снова начнет говниться? — Конечно, — отвечает Мэтт, и Пратт на мгновение залипает на карте с течениями, которую тщательно изучал последние несколько часов. — Все тела были найдены в западной части озера. Думаю, я начну с пристани трейлерного парка и направлюсь на юг вдоль берега. — Хочешь, чтобы я тебя подвез? — спрашивает Рук. — А потом после смены могу подобрать. — Не нужно. На двух колесах мне будет удобнее. Покидая Департамент, Пратт выглядит чуточку счастливее. Хотя челюсть и плечи все еще напряжены, что совсем не похоже на его обычную непринужденность. Возможно Берк и правда достал его, хотя Мэтт пока недостаточно знает своего коллегу, чтобы сделать какие-то обоснованные предположения о том, что еще могло того расстроить. Мэттью откидывается на спинку стула, прислушиваясь, на случай, если Берк соизволит показаться и решит узнать, куда делся Пратт. Минуты продолжают медленно тянуться. Он просматривает еще больше отчетов, связанных с контрабандой, читает судебные решения и личные дела заключенных. Жизнь у Фини была совсем не сахар: умершая жена, отсутствие работы и сын-подросток. Он делает себе пометку – «узнать, что случилось с Аароном». В конце концов, смена Пратта заканчивается, и можно вздохнуть с облегчением. Берк так и не показывается. Это, скорее, хорошо, потому что пока у него нет никакого желания поднимать разговор о прошлом вечере в баре. Он подписывает документы, вносит пару правок в список покупок: в этом месяце на него повесили покупку сахара, жидкого мыла для рук и средства для мытья посуды. В конце концов, поступает вызов из отеля «Кингс Хот Спрингс». Луиза не сообщает никаких подробностей, кроме как «нарушение общественного порядка». Оказывается пьяный и разгневанный постоялец поднял весь отель на уши. Появление Помощника шерифа не вызывает большой радости разбушевавшегося, во-первых, потому что теперь ему не дадут продолжить напиваться. Вторая же причина, к сожалению, напрямую связана с цветом кожи Рука. — Сэр, Вам придется пройти со мной, — говорит Мэтт, встав между гостем и барменшей. Нечасто он видит кого-то настолько пьяным в будний день. — Никуда не пойду… — ругается мужчина, едва удерживаясь на ногах. Становится понятно, почему персоналу потребовалась его помощь: этот человек мало того, что громкий и агрессивный, так еще и крепко сложен, несмотря на то, что сейчас у него координация не лучше, чем у чучела животного. — У меня есть права. Как у американца, — продолжает тот, на удивление разборчиво. — Да, я знаю, что вы американец, сэр, — говорит Рук. — Но по какой-то причине в нашей стране есть законы, и Вам придется пройти со мной. Дебошир с презрением смотрит на него и плюет на пол, делает пару пошатывающихся шагов в его сторону. — В один прекрасный день, — мужчина указывает на Мэтта, — все чужаки наконец-то свалят восвояси и оставят Америку в покое. — Оу? — отзывается Рук. — Что ж, я расстроюсь, когда это произойдет. — Могу поспорить. — Да, очень жаль, — продолжает он и украдкой смотрит вниз, чтобы убедиться, что руки постояльца находятся в пределах досягаемости. Супер. Он сможет легко их блокировать. — Так когда, Вы говорите, все возвращаются в Европу? На осмысление произнесенного у мужчины уходит какое-то время, но когда смысл сказанного доходит до адресата, тот хмурится и бросается на Мэтта, который легко уходит от удара. Будь постоялец трезв, все было бы совсем иначе. Ему удается удержать мужчину достаточно долго, чтобы надеть наручники, и привести того в вертикальное положение. Он извиняется перед персоналом, прежде чем уйти удостоверяется, что с бледной барменшей все в порядке, затем осторожно усаживает пьяного на заднее сиденье. Заканчивается все тем, что он оформляет недопостояльца только за нарушение общественного порядка, хоть и очень хочется вменить ему нападение на офицера при исполнении, но это было бы несправедливо. Не смотря на то, что этот человек – кусок расистского дерьма, на удар он спровоцировал его сам. В какой-то момент, где-то ближе к полуночи, Берк показывается из архива. Кажется, он таки решил прерваться на ночь, мужчина выглядит уставшим, под глазами темные круги. — Завтра мне понадобится твоя помощь, — говорит агент. — Думаю, я нашел зацепку. — Серьезно? — спрашивает Рук. — Сейчас от меня что-то требуется? Я мог бы изучить…. — Нет. Все завтра. Приходи пораньше, часа на два или три. Я прослежу, чтобы тебе оплатили сверхурочные. — Хорошо, сэр, — обещает он, и агент направляется в сторону выхода. А затем уже у входной двери замирает и оглядывается. — Слушай, Рук. — Да сэр? Берк бросает на него очень серьезный взгляд. — Я сожалею о вчерашнем. — Не стоит. Все мы люди. — Нет, это было ужасно непрофессионально, и я поставил тебя в неловкое положение. Мне жаль. Мэтт замолкает, немного не понимая, чего от него хотят. — Ваши извинения приняты, сэр, — наконец говорит он. — Спокойной ночи, Рук. Увидимся завтра. — Доброй ночи, сэр. Впервые с тех пор, как Мэтт встретил его, Берк улыбается. И сразу уходит.Глава 8
16 сентября 2021 г. в 20:04
Дрю Фэйргрейв так же приветлив и дружелюбен, как и его отец с сестрой. Несмотря на то, что они еще ни разу не разговаривали, не считая короткого «привет» пару недель назад, Дрю с энтузиазмом приветствует Мэтта, стоит ему только войти в бар.
— Эй, Рук, мы тут! — Дрю машет ему рукой, подзывая к столику, занятому в основном мужчинами, которых он не знает. Хотя присутствует и несколько знакомых лиц, в том числе местный рыбак Дженкинс, Пратт и Ник Рай. Напротив единственного пустующего места заботливо стоит стакан со льдом и банка Сиерра Мист.
— Отец сказал, что это твой обычный заказ, — улыбается Дрю, указывая на стакан. — Дай знать, если ты захочешь чего-нибудь еще, сегодня все за мой счет.
— Ох и зря ты это сказал, — смеется высокий долговязый мужчина.
— Я определенно намерен опустошить ваш бар досуха, — добавляет Пратт.
— Спасибо, — говорит Мэтт, садясь в кресло. — Мы ждем кого-нибудь еще?
— Разве что только Криса? — предполагает другой парень - невысокий, в синей рубашке.
— Не, Криса не будет, — качает головой Ник. — Его ребёнка начало рвать прямо на барбекю. Думаю, бедняжка чем-то отравилась. Я обещал передать ему все, что мы сегодня порешаем.
— Неожиданно мило с твоей стороны, Ник, — подкалывает мужчину Дрю. — Мне принести что-то, на чем можно писать?
— Я захватил, — Ник роется в карманах, вытаскивая небольшой блокнот и шариковую ручку.
В планах стартануть в пятницу ближе к полудню. Хорошей новостью оказывается то, что почти никто из них не работает стандартную пятидневку с девяти до пяти.
— Я максимально выложусь в среду и четверг, так что все в порядке, — пожимает плечами Стивенс, один из парней из Молотильни «Санрайз». — А на выходные отец уже нашел мне замену.
Парковка у отеля весьма дорогая, так что решено ехать на как можно меньшем количестве машин. Мэттью предлагает свой пикап: в кузове достаточно места для всех сумок и снаряжения. Тут же они решают, кто и с кем делит комнаты: Ник соглашается заселиться вместе с Дрю, поскольку тот на него «хорошо влияет». Пратт сразу же добровольно вызывается разделить номер с Руком, и Мэттью благодарен за это – он хоть и не против переночевать с кем-то из этих парней, но определенно лучше делить номер с человеком, кого он знает дольше пары дней.
Планирование занимает у них довольно много времени: помимо добродушных (хотя и энергичных) разногласий по поводу лучшего маршрута по Миссуле, никто толком не может договориться, куда именно направиться после охоты. В городе нет недостатка в барах, как и за его пределами.
— Да ладно вам, — канючит Пратт, указывая на экран своего телефона. — Мы просто обязаны заглянуть сюда! У официанток настолько короткие шорты, что почти вся жопа видна.
— Нет, это же мальчишник Дрю, — Ричардс качает головой. — Это точно должен быть стрип-клуб. Например, тот, что на главной улице…
— Если вы продолжите все время говорить о стрип-клубах, то Ким меня точно не отпустит, — тут же подает голос Ник. — Нет, нам все же стоит найти какое-нибудь тихое местечко. Если тебе так сильно нужна стриптизерша, то можешь просто заказать ее в отель.
— Стриптизерши точно не будет, — говорит Дрю. — Закрыли этот вопрос, окей?
— Бу!
Несмотря на попытки Дрю и Ника держать серьезный тон беседы, она быстро скатывается в бесконечные шутки и дружеские насмешки, в основном в сторону жениха. И хоть они и не особо продвинулись в планировании, Мэтт не может удержаться от смеха ни над сухим юмором Дженкина, ни над дикими историями Пратта.
Около восьми дверь в «Сприд Иглс» открывается с большей, нежели это необходимо, силой.
— Черт, — бормочет Пратт, и улыбка мгновенно сползает с его лица. — Это Берк.
Мэтт оборачивается, чтобы посмотреть.
Да, это Берк. Агент делает несколько широких шагов к барной стойке, садится и щелкает пальцами, привлекая внимание Мэри-Мэй.
— Еще и в дерьмовом настроении, — морщится Пратт. — Он наорал на меня сегодня за то, что я чуть задержался с перерыва. Честно говоря, думал, его там инфаркт хватит, так сильно надрывался.
Берк и правда выглядит раздраженным. Даже не видя отсюда его лица, то, как Мэри-Мэй не беспокоится о том, чтобы быть дружелюбной и улыбчивой барменшей, уже говорит о многом. Девушка наливает лучший виски, сжав губы в тонкую полоску.
— Почему ты так взволнован? Ты же не на смене, верно?
— Да, но завтра-то мне на работу, — бормочет в ответ Пратт. — И вот хер знает, как он отреагирует, если увидит, что я сейчас выпиваю.
— Хм, мне в любом случае уже пора уходить, — произносит Рук. — Посмотрим, получится ли увести и его с собой.
— О, дружище, спасибо, — выдыхает Пратт с облегчением. — В Миссуле шикуешь за мой счет.
— Дай мне знать, что вы тут нарешаете. Увидимся завтра.
— Увидимся, — машет Пратт, и стоит только Мэттью встать из-за стола, как отовсюду слышатся стоны протеста.
— Уже уходишь, Рук?
— Куда ты так торопишься?
— Дела, парни, — объясняется Мэтт. — Увидимся в пятницу.
Хором в спину звучит «до встречи» и «увидимся», пока он направляется к барной стойке. Берк, не поднимая глаз, одним глотком опустошает свой стакан и с громким стуком ставит обратно.
— Повторить, — говорит тот, а Мэри-Мэй украдкой смотрит на Мэттью.
«ПРОСТИ», — одними лишь губами произносит Рук и она кивает с усталой улыбкой на губах, вновь наполняя стакан. Агент даже не смотрит, а лишь осушает еще одну порцию алкоголя, тяжело вздыхает и трет глаза.
— Вы в порядке, сэр? — спрашивает Мэтт, присаживаясь рядом. — Будьте добры, стакан колы, мэм.
— В порядке ли я? — Берк горько смеется. — А что, похоже на то, что я в порядке?
— К чему делать предположения, когда можно просто спросить, сэр. Хотите поговорить об этом? Моя мама всегда говорила, что озвученная кому-то проблема - это проблема решенная.
Федеральный агент лишь усмехается, но, наконец, поднимает глаза от стакана и встречается с обеспокоенным взглядом Рука. Жилка на виске мужчины тревожно бьется, брови яростно нахмурены.
Тот ничего не говорит, лишь смотрит на помощника шерифа. Мэри-Мэй ставит стакан кока-колы со льдом у локтя Мэтта и вытирает несуществующие пятна со стойки.
— Тот поджигатель, которого ты приволок вчера вечером, — начинает Берк.
— Карл Великий Виктор Бошоу Четвертый, — тут же отзывается Рук. Почему-то кажется важным озвучить полное имя Шарки.
— Ага. Это отребье, — мужчина хмурит губы, вновь переводя взгляд на стойку и начинает стучать по дереву пальцами. — Ты знаешь, что Уайтхорс просто отпустил его?
Мэттью моргает.
— Он… что?
— Отпустил этого придурка. Еще и сказал: «О, никаких проблем», хотя тот сжег долбанный трейлерный парк. И, судя по всему, это дерьмо происходит уже не в первый раз.
— Шарки или Уайтхорс? — уточняет Рук.
— Оба, — отвечает Берк и стучит пальцем по стакану, привлекая внимание Мэри-Мэй и указывая, что тот пуст. Мэтт думает, что стоит не забыть оставить девушке двадцатку на чай в качестве извинения за то, что ей приходится иметь дело с подобным высокомерным отношением.
Берк склоняется еще немного вперед и делает медленный глоток виски. У него впечатляющее самообладание: мужчина не вздрагивает ни от вкуса, ни от жжения алкоголя.
— Шарки уже привлекался ранее. Пару лет назад он сжег дотла местный каток, можешь в это поверить? Я поднял личное дело. Там четко написано, что парень невменяемый. Удивительно, что он еще никого не убил. И все же Уайтхорс продолжает позволять ему уходить от ответственности, просто потому что у него «ни гроша за душой» и «он не может себе позволить оплачивать штрафы». Да как так вообще? Что это за справедливость такая?
— Я не знал, — произносит Мэтт, просто потому что ему нечего больше сказать. Он почти уверен в том, какой ответ хочет услышать Берк, но в то же время не желает ругать Уайтхорса. Шериф пока что показал себя лишь с хорошей стороны, и он склонен доверять старику. К тому же Хадсон упоминала о Шарки еще тогда, когда он только начинал работать, так что в этой истории наверняка все не так просто, как кажется.
— Я в этом не сомневаюсь, — качает головой Берк. — Ты слишком хорош, это место не заслуживает такого офицера, как ты.
— Приятно слышать это от Вас, сэр.
— Нет, я серьезно. Ты заслуживаешь намного большего, чем тупо застрять в этой дыре под руководством шерифа, что не сможет найти своей собственный хер в штанах, даже будь тот отмечен на карте, — ядовито отвечает мужчина. Мэри-Мэй, стоя на другом конце бара, отрывается от мытья посуды и поднимает на них голову. Берк не останавливается, его голос становится громче с каждым произнесенным словом. — А ведь это только верхушка айсберга. Угадай, скольких нарушителей скоростного режима он отпустил за последнюю пару недель? А на сколько наркоманов закрыл глаза? Я буквально заставил его арестовать парня, который пытался продать мне марихуану! Это какая-то шутка что ли?! Закон – на то и есть закон!
Рук морщится. По тишине, в момент охватившей помещение бара, он понимает, что все взоры сейчас обращены на них. Ему срочно нужно быстро и по-тихому вытащить Берка отсюда.
— Уайтхорс плевать хотел на все, — агент продолжает хмуро гипнотизировать стакан с виски, стоящий на стойке. Капля конденсата медленно стекает по внешнему краю. — Его не волнует справедливость, он заботится только о сохранении так называемого «мира». И в чем вообще тогда смысл закона, если ты никогда его не соблюдаешь?
— Я не знаю, сэр, — тихо отвечает Мэтт. Честно говоря, в большинстве случаев он даже не уверен, что знает, что есть справедливость.
— Здесь все катится к чертям. Спасибо за это Уайтхорсу и Пратту, у которого дерьмо вместо мозгов. Неудивительно, что у вас завелся гребаный серийный убийца.
Мэттью не знает, что на это ответить. Лишь смотрит на Мэри-Мэй, виновато кивает и достает бумажник.
— Сэр, у Вас был трудный день. Стоит немного отдохнуть.
На мгновение кажется, что Берк сейчас сорвется и на него. Но тот этого не делает… а лишь кивает и поднимается со стула. Мэтт кладет тридцать долларов на стойку, в то время как агент вытаскивает пару купюр, бросая те рядом со стаканом, прежде чем двинуться в сторону выхода на слегка пошатывающихся ногах, гордо задрав голову.
— Оставь сдачу себе, — неловко улыбается Мэтт девушке. — И мне очень жаль.
— Не стоит, — отзывается она. — Кажется, шериф сейчас просто разрывается между убийцей и мистером Берком.
Пратт кивает с болезненной улыбкой на лице. Мэтт выходит из бара на свежий ночной воздух, выдыхая и буквально заставляя себя расслабиться.
Джон.
Вот кто ему нужен прямо сейчас.
Они договорились встретиться у того на ранчо около девяти, так что у него еще есть время, чтобы доехать до дома и подготовить все к завтрашнему изнуряющему дню. Он вытаскивает белье из стиральной машинки, чистит и наполняет кофеварку, гладит свою форменную рубашку. А потом запрыгивает в пикап, вновь отправляясь по знакомому маршруту: у аэродрома Ника Райя поворот направо, прямо по мосту и резкий поворот налево у громадных ворот, которые, конечно же, как всегда открыты Джоном на въезде в его владения. Мэтт не может не задаться вопросом, являются ли холмистые луга и пшеничные поля по обе стороны дороги его землей тоже. Совсем не похоже, что они принадлежат кому-либо еще, но он никогда не спрашивал.
Когда он подъезжает к дому Джона, то видит, что там внезапно припаркована еще одна машина. Синий Форд, достаточно старый, чтобы стоить дешево, и достаточно новый, чтобы выглядеть респектабельно.
У Джона гости. Мэтт останавливается. Может, стоит ему написать, чтобы удостовериться, состоится ли их встреча сегодня вечером. В доме горит свет, и звуки жизни доносятся изнутри, если прислушаться, то можно услышать низкий шепот голосов. Учитывая то, насколько непреклонным был Джон в том, чтобы о них никто не узнал, кажется странным, что тот его не предупредил.
Мэттью только успевает вытащить свой телефон, как входная дверь распахивается и навстречу ему выходит пастор Сид в сопровождении мисс Джессоп.
— Пресвятая Дева Мария, — произносит пастор, прижимая руку к сердцу, явно напуганный. — Весьма неожиданная встреча.
— Мне очень жаль, что я напугал Вас. Я приехал к Джону.
— О! Ночь кино, да? — весело спрашивает мисс Джессоп. Она в восторге хлопает в ладоши. — Что смотрите сегодня?
— Эээ, — красноречиво начинает Мэттью. Дерьмо. Он не может вспомнить ни одного фильма.
— «Крепкий орешек», — говорит Джон, внезапно появляясь в дверях. Он улыбается Мэтту. — Верно?
— Ага. Никогда его не смотрел.
— Я уверена, что Вам понравится! Это же классика! — Мисс Джессоп лучезарно улыбается и спускается по ступенькам к маленькой синей машинке. Джозеф с улыбкой поворачивается к своему младшему брату.
— Рад был повидаться, — говорит он. — Кажется, у тебя сейчас все идет хорошо.
— У меня всегда все хорошо, — фыркает Джон.
— Я имею в виду, лучше обычного, — поясняет Джозеф. — Спокойной ночи, Джон. Береги себя… и вы тоже, помощник. Приятного просмотра.
Рук кивает в ответ. И, прежде чем Джозеф подходит к машине, где мисс Джессоп сидит на водительском сиденье, появляется Джейкоб. Тот проталкивается мимо Джона в дверной проем, следуя за остальными. Мужчина на мгновение замирает и смотрит на Мэтта.
— «Крепкий орешек», да? Интересный выбор, — говорит он, каким-то образом умудряясь звучать угрожающе, а затем уходит, втискиваясь на заднее сиденье комично маленькой машины мисс Джессоп.
Мэттью смотрит, как они уезжают, ждет, пока свернут за угол, прежде чем снова повернуться к Джону.
— Я бы не возражал приехать позже, — говорит он. — Ты же знаешь, что я сейчас работаю в ночную смену. Так что не страшно.
Джон смотрит на него с непроницаемым выражением лица, а потом улыбается.
— Они подзадержались. Обычно уходят в районе семи, так что я подумал, что в девять их уже точно не будет.
— Тем не менее. В следующий раз я просто приеду в десять.
Джон поджимает губы, явно чем-то недовольный. Однако ничего не говорит, а Мэтт и не настаивает.
Джон ведет его в сторону своего рабочего кабинета, куда торжественно распахивает дверь. Отличная комната: большая и просторная, огромный стол рядом с еще одной дверью, целая стена с книжными полками слева. Тут так же имеется небольшая ванная комната, предположительно для клиентов, и зона отдыха с двумя мягкими диванами, стоящими друг напротив друга. Вдоль правой стены аккуратно развешены многочисленные ученые степени, дипломы и сертификаты Джона, в том числе и его Гарвардский диплом, привлекающий внимание в самом центре.
— А теперь, помощник шерифа, — бормочет мужчина, подходя к своему рабочему столу. Он поспешно убирает стопку бумаг в лоток рядом с клавиатурой, максимально расчищая пространство. Поднимает взгляд, и губы расползаются в грязной улыбке. — Вы давали мне определенные обещания в нашу прошлую встречу…
— И я полностью намерен их сдержать, — отвечает Мэтт с такой же развязной улыбкой. Он протягивает руку и кладет ее на грудь Джона, осторожно толкая назад, пока ноги мужчины не упираются в кресло. Тот сразу понимает, что от него хотят: садится и смотрит, как его партнер опускается на колени.
Мэттью, со всей присущей ему скромностью, готов сказать, что он прекрасно справляется. Джон едва может заставить себя открыть нижний ящик стола, вытаскивая пару презервативов дрожащими руками, в то время как сам он медленно расстегивает шелковую рубашку, слизывает длинную, наводящую на определенные размышления полоску пота, дразнит сосок языком и зубами, пока нежная кожа не становится покрасневшей и опухшей. Затем он идет дальше, лаская руками мышцы, пробегая языком по пупку, чуть вниз и снова наверх. К тому моменту, когда он расстегивает брюки мужчины, тот уже твердый, как камень.
Рук делал это не раз и не два, много больше, чем сотню. Он отлично умеет сосать. Он прекрасно читает тело своего партнера: может распознавать, когда тот уже готов кончить, угадать, как лучше поддразнить. Он стонет вокруг члена Джона, перекатывая яйца в левой руке… просчетом Сида было купить презервативы с шоколадным вкусом, потому что он, черт возьми, проголодался… и когда Мэттью снимается с члена, чтобы вдохнуть воздух, он засовывает в рот два пальца правой руки, тщательно их смачивая.
Джон смотрит вниз, сжав пальцы до белых костяшек на подлокотниках кресла. Мэтт снова улыбается, и тот прикусывает губу, шумно выдыхая.
— Не останавливайся, — а голос-то немного надламывается.
Он подчиняется, заглатывая член до основания, продолжая сосать с чуть большей энергией. Одновременно с этим просовывает влажные пальцы под Джона, и, хотя его запястье неловко согнуто, Мэтт находит то, что ищет. Он чуть надавливает на анус, не настолько, чтобы полностью войти, но достаточно, чтобы поддразнить.
Он знает, что Джон долго не протянет, точно, не после этого. Бедра мужчины начинают дрожать, и тот задыхается от собственных слов прямо перед тем, как кончить.
— Я… Мэтт, я…
Он доводит Джона до оргазма, затем откидывается на пятки, как только Сид начинает издавать хныкающие звуки из-за чрезмерной стимуляции. Вытирает рот, смотрит на мужчину перед ним. Прекрасная картинка: зрачки расширены, сам он восхитительно растрепан и задыхается. На красивом лице ошеломленное выражение. Взгляд сосредоточен на Мэттью, будто на центре вселенной.
— Как думаешь, мы достаточно осквернили кресло? — хрипло спрашивает Рук. — Или нам стоит попробовать еще раз?
— Еще раз, — отвечает Джон несколько заторможено. — Только… дай мне минутку.
Мэтт смеется.
(В конце концов, им удается окончательно осквернить кресло, стол и один из диванов. Джон не определился со статусом книжных полок, но более чем готов попробовать еще разок позже. В целом, неплохая вышла ночь.)