***
– Ты как всегда обворожительна. Винсент расплылся в улыбке, когда она отворила дверцу присланного за ней экипажа, и галантно подал руку. Лэтти зло взглянула на него и вложила свою ладонь в его, опасаясь упасть на мостовую в новом платье. Пальцы Винса мгновенно обвились вокруг её руки, когда она оказалась на земле, и в следующий миг девушка ощутила поцелуй на тыльной стороне ладони. – Тебе невероятно идёт багровый цвет, – шепнул он, выдыхая ей на кожу. Лэтти дёрнулась, чтобы убрать ладонь, но Винсент мгновенно перестроился, вынудив её взять себя под руку. Ворота, перед которыми они стояли, были приветливо раскрыты, и у самых дверей она заметила заходящую внутрь дома супружескую пару явно не из числа бедняков. – Что это за аукцион? – спросила Лэтти, уловив в открывшемся проёме слишком много блеска. – Больше похоже на жемчужную ферму. – Будь моя воля, я бы отвёл тебя в такое место, но, увы, это действительно обычный аукцион. Однако, думаю, тебе придутся по вкусу экспонаты, которые там представлены, – улыбнулся Винсент, увлекая её за собой. – Вижу, ты подготовился. Наверное, и не спал всю ночь, дожидаясь этого дня. Даже принарядился, – ехидно заметила Лэтти. – Впервые вижу такой порядок на твоей голове. – Просто тебе случалось видеть меня либо с утра, либо в заботах. Не думаешь, что стоило бы больше проводить время с тем, под одной крышей с кем и за чей счёт ты живёшь? – отозвался он, прищуриваясь, и Лэтти гневно сверкнула глазами. – Я тебе не содержанка и не продажная девка, – прошипела она. – Поэтому ты не имеешь никакого права присылать за мной и вынуждать сопровождать тебя на какие-то там мероприятия для богатых лицемеров. – А вот этот факт, кстати, заставляет меня несколько грустить, – с наигранной грустью проговорил Винсент, и Лэтти вцепилась ему в руку с такой силой, что всё тело парня напряглось. Он резко замер в дверях и уже схватил её руку второй рукой, когда перед ними внезапно возник одетый в дорогой смокинг мужчина. Густые стриженые усы привлекли внимание Лэтти почти сразу, как они бросились в глаза, и Винсент тут же разжал свои пальцы. – Мистер Найтвайн, – улыбнулся Найтрей самой обворожительной улыбкой из своей коллекции, когда незнакомец обратился к нему со столь же фальшивой доброжелательностью. – Кто ваша обворожительная спутница? – тут же поинтересовался Найтвайн, окидывая Лэтти слишком непристойным взглядом. Особенно он задержался в районе декольте. – Это леди Рэйвенскар, – продолжая улыбаться, отозвался Винсент, и Лэтти ощутила, как он отодвинул её чуть назад, дальше от мужчины. – Она приехала в Риверру совсем недавно, и я вызвался помочь ей обустроиться на новом месте. – Что за замечательный кавалер вам достался, верно? – уже обращаясь к Лэтти, произнёс Найтвайн и весело подмигнул ей, вызвав у девушки позыв к тошноте: на круглой, упитанной мордашке мужчины этот жест был похож больше на непристойный знак внимания. – Рад вас видеть здесь, хотя и не ожидал, что вы решите посетить подобное место, – поспешил сменить тему Винсент. – Ну что вы, – отмахнулся мужчина. – Миссис Лавлет была моей старой приятельницей. Я просто не мог не почтить её память. – Леди Лавлет? – не своим голосом повторила Лэтти, меняясь в лице. – Вы были с ней знакомы? – тут же спросил Найтвайн, будто только и ожидавший вопроса от неё. Всё это время его взгляд то и дело скользил в её сторону. – Боже, после происшествия с её племянником она сама не своя стала, – незамедлительно продолжил он, заметив, что внимание Лэтти устремилось целиком на него. – Закрылась в своём доме, почти не выходила. Плантации, которыми она владела, пришли в упадок, и ей пришлось продать другие имения, чтобы покрыть убытки. К тому же… Эм… Леди Рэйвенскар? С вами всё в порядке? – Прошу простить мою спутницу. Она плохо переносит чужие смерти, – встрял в разговор Винсент, когда Лэтти стала белее мела. Она вцепилась в его руку, словно боясь упасть, и, когда взгляд Найтвайна заметил это, Найтрей уже решительно повёл её прочь от мужчины. В углу комнаты был свободный диван, но, едва достигнув его, Лэтти вырвала руку. Щёки её при этом оставались всё такими же бескровными. – Рэйвенскар? – процедила сквозь зубы она шёпотом. – Аукцион леди Лавлет? Леди Лавлет?! – Разве я не говорил, что тебе будет интересно? Я нашёл это место невероятно привлекательным для леди Рэйвенскар, – тут же отозвался с лукавой улыбкой Винсент, и Лэтти дёрнула рукой. Найтрей перехватил её прежде, чем она успела ударить его по щеке. С кошачьей грацией он переместился чуть вправо и вперёд, сокращая расстояния между ними и скрывая от неё обзор зала. Пальцы его при этом плотно обвились вокруг её запястья. – Что ты делаешь? – зло спросила Лэтти. – Пытаюсь дать Найтвайну больше пищи для фантазий, – хмыкнул Найтрей. – Он ведь положил на тебя взгляд, а занятые девушки вдвойне возбуждают таких богатых похотливых лицемеров, как ты выразилась ранее. Как думаешь, куда он удалится через несколько минут? – Это омерзительно, – раздражённо отозвалась девушка, и Винсент неожиданно приятно тихо засмеялся. – Мне казалось, что ты куда более изобретательна и осведомлена, чтобы разыгрывать из себя сейчас честнейшую монахиню, – произнёс он, и Лэтти вновь дёрнулась, пытаясь высвободиться из его пальцев. – Прекрати. Иначе он решит, что мы уже сами творим в углу непристойные вещи. – Тебе так хочется его развлечь? – всё так же раздражённо спросила Лэтти, но нечто в её голосе уже изменилось. – Мне просто интересно, сколько минут нужно нашему общему знакомому, чтобы захотеть покинуть зал после встречи с тобой, – лукаво улыбаясь, отозвался Винсент. – Всё же даже я нахожу это платье возбуждающе приятным. – Конечно, всё на твой вкус и цвет, – с сарказмом отметила Лэтти и шагнула ближе. – Также, похоже, тебе ещё нравятся и красные цвета, – добавила она, положив свободную руку ему на грудь. От неожиданности глаза Винсента на миг расширились. – Когда они на тебе, – наконец, отозвался он, вернув своему лицу прежнюю игривость, и Лэтти невольно хмыкнула: как сладко звучали речи из его уст, будто созданных, чтобы соблазнять женщин. – Сколько же пало перед тобой уже? – спросила она, не сумев сдержаться. – Боюсь ошибиться во второй или третьей цифре, – обворожительно улыбнулся он. – А Найтвайн всё же ещё смотрит, – проговорила Лэтти. – Думаю, мы недостаточно убедительны. Особенно учитывая, что один из нас сбился со счёта в своих любовницах. – Как мне нравится этот тон. – А мне нравится, когда мне заранее говорят о своих намерениях, – процедила она. – Особенно, когда они касаются моего благополучия. – Уж поверь мне, дорогая, твоё благополучие абсолютно в надёжных руках, – заметил Найтрей. – Я тебе не дорогая. – Лэтти проговорила это тихо, но Винсент услышал: её дыхание обожгло кожу его шеи, когда она приподнялась на носочках. Тонкие завитки каштановых волос выбились из причёски, и он в последний момент одёрнул себя от того, чтобы не вытащить ажурную заколку из её волос. – Кажется, кто-то уйдёт в уединение раньше, – с иронией заметила Лэтти. – И это буду не я, – в тон ей отозвался Винсент. Насторожившись, Лэтти попыталась отпрянуть и, к своему удивлению, Найтрей её отпустил. С его губ не сходила лукавая улыбка, когда она взглянула ему в лицо, пытаясь понять, что он задумал, но это было просто невозможно. Винсент Найтрей был не просто окутан тайной – он сам был ею. – Кажется, наш клиент уже ушёл, – хмыкнул парень, окидывая взглядом зал, и Лэтти невольно последовала его примеру. В глубине души она ощутила даже безумный восторг от проделанной шутки и знала, что Винсент тоже. – Что ты знаешь о моей связи с леди Лавлет? – наконец, спросила Лэтти, заставив себя отбросить эти мысли прочь. – Винсент Найтрей никогда не делает что-то просто так. Тем более не водит девушек на аукционы. – Здесь ты права. Пойдём со мной, я покажу тебе кое-что интересное. Он вновь взял её под руку и повёл за собой в другой зал сквозь остальных гостей. Лэтти не могла не отметить про себя, сколь много драгоценных камней было на женщинах, находившихся здесь. Они не скорбели по умершей, но пришли показать себя другим. Показать свой достаток. Винсент принадлежал тому же кругу, но она не замечала за ним тягу к роскоши. Скорее, за ним были иные причуды. – Сюда. Он увлёк её в соседнюю комнату, чуть меньшую по размерам. В ней было меньше людей, меньше блеска и тонких голосов. Лэтти заметила мужчин, толпившихся у чего-то, и Винсент, к удивлению, повёл её к ним. Их шаги становились тем медленнее, чем ближе они подходили и чем больше удавалось разглядеть. Лэтти замерла всего в метре, когда один из мужчин уступил дорогу Найтрею, и им открылся экспонат. Когда она увидела то, что привлекло внимание стольких мужчин. Она. Это была она. Холст занимал огромное место и был помещён в раму. Она заметила резьбу на ней, тонкие узоры, но смотрела лишь перед собой. На себя, лежащую среди одеял. Себя, обнажённую и прикрытую лишь багровым одеялом – в тон тому платью, что было на ней надето. Себя с крупными кудрями волос, с прикрытыми глазами, с тонкой шеей и открытыми плечами. Себя, не законченную полностью, но отражённую слишком детально, чтобы быть выдумкой или насмешкой. Лэтти дёрнулась и отступила. Её взгляд уловил другие рамы, другие картины – все стены были увешаны работами Шейла. Она видела знакомый пейзаж и иные, которые он рисовал либо позже, либо раньше. Она видела себя и ещё раз себя среди них – слишком много таинственной девушки с каштановыми волосами и неизменными багровыми и алыми тонами, сопровождающими образ на каждом холсте. Она увидела знакомый портрет, который рисовал Шейл в последний раз, когда она приходила к нему в дом к леди Лавлет. Всё та же девушка в алом платье с вызывающим и дерзким взглядом. Со страстью в глазах. Лэтти ощутила касание на своей руке, ощутила вызывающее движение пальцев вдоль плеча, но не смогла увидеть ничего. Ничего, кроме лица человека, чьей кистью были нарисованы картины галереи. – Как неожиданно было это увидеть, верно? – услышала она голос Найтрея. – Сколь очевидное сходство. И сколь детальное. – Он был безумен, – не своим голосом выдавила Лэтти. – Безумен и одержим тобой. Влюблён в тебя. До безумия влюблён. Гораздо дольше, чем «Кайл Лавлет», гораздо. Она повернулась к Винсенту, взглянула в его глаза. Он насмехался над ней, но одновременно горел и интересом, и чем-то иным. Он будто испытывал ненависть к Шейлу, к его картинам и тому, что изображено на них. И она тоже. Тоже испытывала это чувство. – Ты помнишь его, – не как вопрос, а как утверждение произнесла Лэтти, и Винсент кивнул. Прежде чем она успела что-либо ещё произнести, он шагнул к той картине, которую она увидела первой. Его рука коснулась её изображения на ней, и Лэтти быстро огляделась, опасаясь, что кто-либо может их увидеть: мужчины, что были здесь до этого, уже ушли. – Забавно, что он писал до последнего вздоха, – вдруг проговорил Винсент, поворачиваясь к ней. Она заметила на его губах улыбку и ощутила, как поднимается в ней давно запрятанное чувство. – Как, говоришь, его звали? Обжигающая боль коснулась самой её души, когда она открыла рот, чтобы ответить. – Его звали Шейл. Шейл Амнелл.***
– Шейл Амнелл. – Что? – Лэтти дёрнулась и резко обернулась к бесшумно возникшему на пороге комнаты Леви. Он застыл в дверях, как всегда лукаво улыбаясь. Его длинные белоснежные волосы были собраны в хвост, и Лэтти с привычным ощущением тоски скользнула взглядом по бинтам, которых становилось всё больше и больше с каждым днём. На миг она даже забыла, что Глен застал её одевающейся к вечернему приёму. – Шейл Амнелл. Новый протеже Миранды, – пояснил он, скользя по ней блуждающим взглядом, – скользкий и тёмный тип. –…о котором, как всегда, ничего неизвестно, кроме имени, – с трудом произнесла Лэтти. – Как всегда, всё схватываешь налету. Леви отпрянул от проёма и приблизился к ней. Прежде чем она успела возразить, его пальцы скользнули вдоль шнуровки корсета и взяли шнурки из её рук – лёгкое и едва ощутимое прикосновение, подобное огню. Огню, который стоит слишком близко к ней, чтобы не обжигать. – Он будет на приёме сегодня вместе с леди Барма, – продолжил Глен, затягивая шнуровку, словно дразня её своим безразличием к тому, что она без верхнего платья. Его лицо было рядом, и они то и дело встречались взглядом. – Мне необходимо, чтобы ты сблизилась с ним. – Сблизилась с ним? – переспросила Лэтти, и губы Леви тронула улыбка. – Именно. И ты понимаешь, о чём я, моя дорогая, – сладко произнёс он. – Какая прекрасная возможность доказать Лэйси, что ты способна на гораздо большее, чем просто читать книги. – Но… – Лэтти. Он оборвал её тем, что тихо, но требовательно произнёс это имя. Лэтти замолчала, глядя ему в глаза и стараясь не замечать того, что бинт на его шее чуть съехал, обнажив гниющую изнутри кожу. Когда Леви провёл пальцем по её плечу, убирая за спину прядь волос, она ощутила, как напрягается каждая клеточка её тела, одновременно и боясь, и отзываясь. – Ты пойдёшь на этот приём, – проговорил он. – И познакомишься с Шейлом. Сблизишься с ним. Соблазнишь его. Привяжешь к себе. – Как? – С помощью этого. Леви дёрнул за шнуровку корсета так неожиданно, что Лэтти едва не упала на него. Их лица оказались настолько близко друг к другу, что она ощутила на своих губах его дыхание, прежде чем он склонился к её уху. – Используй своё тело, чтобы привлечь Шейла, – услышала она и буквально увидела, как он улыбается, наслаждается игрой и предвкушает представление. – Ты привлекательна, Лэтти. Даже очень, – продолжил он. – Или ты считаешь иначе? – Я никак не считаю, – чуть хрипло пробормотала девушка, избегая смотреть Леви в глаза: чересчур близко он был, чтобы она могла держать свою маску. – Ах, Лэтти… – глубоко вздохнул он, отпуская завязки корсета. Лэтти замерла в ожидании, втайне боясь, что сейчас он уйдёт, и одновременно того желая. Слова господина звучали в голове до сих пор: сблизься с ним, соблазни его, привяжи к себе. Словно ему было всё равно. «Всегда было». – Жители этого дома, – тем временем вдруг продолжил Леви, – видят во мне лишь своего господина. Они знают меня как Глена Баскервилля, как главу влиятельной семьи. Но есть и те, кто видит больше, моя дорогая. Он привычно сощурился, пряча хитрые искры, и пальцы его коснулись её щеки – уверенно, не бойко. Взгляд карих глаз невольно метнулся к лицу мужчины. Слишком пространно и туманно он выражался. И юлил, точно хищник, выслеживающий добычу. – Лэтти, Лэтти… – На палец его накрутилась прядь её волос. – Бедная девочка, знающая о мире слишком много для обычного человека. Ты была избрана мной, чтобы стать сосудом Валета. Твоё тело выдерживает его силу, как держит силу Цепей тело Глена Баскервилля. Мы оба были помечены Бездной и оба закончим там. Лэтти вздрогнула от его слов. Взгляд Леви был направлен на неё, но смотрел он сквозь, совсем её не различая. Дата церемонии была уже назначена – почти последний день его жизнь. И потому, не понимая до конца, зачем, Лэтти надеялась на то, что Леви однажды раскроет перед ней душу. – В общем, будет довольно занятно, если нам удастся заманить на нашу сторону Шейла, – наконец, произнёс мужчина, отступая от неё. – Цели Миранды всегда были выше места, до которого она могла дотянуться. И Освальд – тоже её выше. – Освальд? – переспросила она. Леви хмыкнул, взглянув на неё из-под прищура. Лэтти вспыхнула, когда поняла, что клюнула на заброшенную удочку: подобная игра всегда удавалась Глену лучше всего на свете, особенно с ней. Не говоря больше ни слова, мужчина направился к дверям, но замер на пороге. Его взгляд скользнул по кровати, на котором лежало антрацитовое платье, и Лэтти заметила, как по тонким губам скользнула улыбка. – Лучше надень что-нибудь багровое. Тебе безумно идёт этот цвет. Ощутив приливающий к лицу жар, Лэтти отвернулась к окну; дверь тем временем мягко закрылась. Втянув больше воздуха, девушка подошла к постели и смахнула с него наряд на пол, сбросила туда же покрывало и в ярости застыла. Злость, слёзы, обида на свою безвольность клокотали в горле. Как чёртова марионетка, она дёргала ручками и ножками в глазах Глена так, как он того желал. Переступая порог этой комнаты, он знал, что выйдет из неё победителем. Не потому, что он был господином. А потому, что знал о ней всё. Знал о её чувствах и пользовался этим всегда. Смахнув с вешалки багровое платье, она бросила его в общую кучу, испытывая острое желание всё это сжечь. Ей хотелось, безумно хотелось что-нибудь сломать или испортить. Что-нибудь уничтожить. Позже, смахнув с лица волосы, она вошла в бальный зал. Жгучий взгляд Леви коснулся её, и Лэтти направилась к нему. Завитки каштановых прядей падали на плечи и грудь, непривычно открывая вниманию других больше, чем она обычно допускала. Кто-то протянул ей бокал вина, и девушка его приняла. Под весёлым взглядом Глена она остановилась возле него, как делала это всегда на светских вечерах. – Очаровательно выглядишь, – произнёс он на свой привычный лукавый манер, и Лэтти улыбнулась в ответ – улыбкой, которой научилась у него. – Видишь его? – Нет. – Он справа от Миранды. Светловолосый юноша в синем. Под цвет его глаз. – Я не вижу цвет его глаз. – Поэтому пора их увидеть. Нездоровое веселье во взгляде Глена вспыхнуло новым уколом злости. Отпив большой глоток вина, Лэтти поставила бокал на стол. Если Леви так желает, чтобы она оказалась рядом с другим мужчиной, то она сделает это. Сделает настолько хорошо, чтобы он усомнился в той верности, которую она к нему питала. Когда заиграли первые аккорды нового вальса, Лэтти шагнула вперёд и оказалась втянута в танец незнакомым молодым человеком. Миранда была в углу зала в окружении нескольких мужчин, и среди тёмных голов ореолом света выделялась светлая шевелюра Шейла. Он улыбался говорящему, но явно его не слушал – Лэтти не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, насколько далеко он был от этого бала. – А вы хорошо танцуете, – услышала она голос своего кавалера и перевела взгляд на него. Юноша был одного с ней возраста, темноволосым, с красивыми серыми глазами. Он двигался плавно и уверенно, но явно был недоволен тем, что внимание его партнёрши занято чем-то другим. – В руках столь умелого танцора даже манекен бы танцевал грациозно, – отозвалась Лэтти с улыбкой, чуть наклоняя голову на бок, чтобы каштановые пряди упали ей на плечи. Серые глаза вспыхнули и чуть потемнели. Она заметила, что он хочет сказать что-то ещё, но вдруг поджал губы, словно увидел заклятого врага за её спиной. Они сделали ещё несколько па, прежде чем Лэтти оказалась лицом к гостям, что стояли у стены. Среди них не было знакомых ей лиц, даже среди самых знатных. И она чуть не споткнулась, когда наткнулась на Шейла. Он стоял у колонны, прислонившись к ней спиной и скрестив на груди руки. По лицу сероглазого юноши она вдруг поняла, кого он не желал здесь видеть, и что-то щекотливо игривое поселилось у неё в груди – незнакомое, странное чувство. – Вы знакомы с тем человеком? – спросила Лэтти, заглядывая в глаза партнёру. Губы юноши чуть дёрнулись, и, когда он бросил быстрый взгляд за её спину, у неё не осталось никаких сомнений насчёт своей догадки. – У нас с ним не самые тёплые отношения, – мрачно заметил он. – И что же вы не поделили? – лукаво, подражая тону Леви, спросила Лэтти. – Девушку? – Мою сестру. Музыка резко оборвалась (или ей показалось?), и сероглазый, бросив краткое «извините», метнулся по диагонали комнаты прочь. Изо всех сил стараясь не показать своего смятения, Лэтти медленно направилась в сторону стены. Спиной она ощущала чей-то взгляд и знала, что он принадлежал не Леви. Было трудно понять, насмехается над ней удача или благоволит. – Вижу, прошлый танец не оставил вас равнодушной, – прозвучал почти над самым ухом мужской голос, когда Лэтти застыла у банкетных столов, выбирая, чем перекусить. – Скорее, он меня развлёк, – отозвалась она, поднимая взгляд на светловолосого юношу. – Неужели ваш кавалер умел шутить? – с наигранным удивлением вопросил он, не скрывая в тоне своего знакомства с обсуждаемым объектом. – Нет. Но зато я узнала, насколько вы падки до чужих сестёр. – Ах, это. – Юноша улыбнулся, но совсем не так, как улыбался своим собеседникам прежде. Лэтти ощутила лёгкий укол в животе – приятное чувство – и едва не сощурилась по привычке: Шейл Амнелл с ней флиртовал. – Хотите сказать, что это не так, и ваш нимб над головой – не фальшивый? – поинтересовалась девушка, неожиданно почувствовав азарт от игры, которую вела вовсе не одна – светловолосая – голова. – Увы, я грешен, – с усмешкой отозвался он и вдруг наклонился к ней. – Но по секрету скажу, – понизив голос, продолжил юноша, – мне едва удалось спасти своё целомудрие от невинной сестрицы. – Целомудрие. Слово вырвалось у Лэтти непроизвольно, и она не смогла сдержать иронии в тоне. Глаза Шейла на миг стали чуть шире, но затем… Затем в них вспыхнул интерес. Волнение вспыхнуло в груди и спустилось к животу, заставив девушку едва не вздрогнуть. Она ощутила прикосновение губ к своей ладони и пристальный взгляд голубых, как небо, глаз на себе, прежде чем услышала тихий голос. – Увы, и здесь я тоже грешен. Он не спросил ничего – просто повёл её к танцующим парам, и рука его, словно влитая, опустилась ей на талию, прижав к себе. Лэтти на миг испугалась, что платье её порвётся от напряжения, которое сковало её, стоило так близко оказаться к Шейлу. Если бы они вели учёт, она бы отдала ему одну победу. Но не желала так легко сдаваться. Как не желал и он. Ведь оба они поняли игру друг друга. – К слову, меня зовут Шейл. Шейл Амнелл. И ваше имя, миледи, мне тоже безумно интересно, – проговорил он, наклоняясь к её уху. – А запомнит ли ваше целомудрие его? – поинтересовалась Лэтти, вызвав на губах Шейла улыбку. Этот факт заставил улыбнуться и её. – Спрашивает особа, надевшая самое яркое платье среди всех присутствующих дам. – О, так вы помните платья всех леди, что пришли сюда? – Могу назвать их все. И он действительно начал перечислять цвета. Лэтти не сдержалась и засмеялась, уловив краем глаза фигуру Леви. Рядом с ним стоял Освальд – интерес Миранды – и как всегда хмуро взирал перед собой. Но Глен… Глен, казалось, веселился. Веселился, наблюдая за ней. Это вынудило её замолчать. – Что такое, миледи? Я что-то пропустил? – Лицо Шейла вновь стало центром её внимания, и голубые глаза – действительно чисто голубые! – смотрели на неё с не меньшим интересом, чем прежде. – Ах да. И красное. Ваше. – Последнее, – отметила Лэтти, возвращая голосу оттенок игривости. – Но не по важности, – многозначительно отметил юноша, пробудив в ней волны дрожи. Они завершили свой танец, но Шейл не спешил отступать. В его взгляде плескались интерес и любопытство, и он даже не скрывал их от неё. Только наслаждался игрой, которую они вели. Которую она могла поддерживать из чувства злости на Леви. И, к своему удивлению, Лэтти вдруг подумалось, что Шейл это понял. Понял с того момента, как она перестала смеяться. – Так как же вас зовут? – наконец, спросил он и тут же добавил, лукаво улыбнувшись: – Или мне нужно угадать? – Ваше знание женских имён такое же богатое, как и платьев? – хмыкнула она, и Шейл отвесил ей шутливый поклон, всё же выпустив из своих объятий. – Могу начать по алфавиту. – Моё имя Лэтти, – оборвала его девушка. – Я из дома Баскервиллей. Вопреки всему, глаза Шейла резко потемнели. Лэтти ощутила жар, но не в груди, а ниже, когда он взял её за руку и поднёс ладонь к губам. Когда внимательно взглянул поверх руки в её лицо. – Тогда я рад с вами познакомиться, Лэтти… Летиция. Летиция Баскервилль. Его губы коснулись ладони, задержались над кожей, обжигая жаром дыхания и дрожью разбегаясь по телу. Лэтти ощутила это даже раньше, чем смогла дать название чувству. Желание. Его. И своё. – Надеюсь, эта встреча не будет последней, – проговорил Шейл, отпуская её ладонь, и Лэтти поняла вдруг, что не будет. Не по тому, как он разглядывал её бесстыдно и так двусмысленно молчал. А по тому, как сама смотрела на него. Смотрела с интересом, которого боялась допустить.***
– Что с Вороном? Этот вопрос задавался столько раз, что звучал почти на автомате – непременная, обязательная тема для разговоров при каждой встрече. Брейк ожидающе взглянул на Гилберта, но тот снова молчал. Как и минутой раньше, когда он сообщил ему о том, что имеет кое-какие идеи, как спасти Оза. Как и пятью, когда сказал, что нашёл место, где проще всего открыть Разлом. – Смотри, Оз вернулся! Гилберт вздрогнул и едва ли не подпрыгнул на месте. Его янтарные глаза заметались по комнате в поисках юноши, но не нашли ничего, кроме прикрывающего рот рукой Брейка – Шляпника, смеющегося над своей шуткой. – Хватит так шутить, – раздражённо отозвался Гил, поднимая с пола шляпу, которую обронил. – Да ладно тебе. Иного способа вернуть тебя из мира грёз я не нашёл, – протянул Зарксис в привычном шутливом тоне, но единственный глаз его при этом пристально наблюдал за парнем. Сегодня Гилберт Найтрей было особенно хмурен. – Ты влюбился, что ли? – Шляпник! – В этот раз Гил поднялся со стула и подошёл к окну. Его пальцы быстро нашли в кармане пачку сигарет, и, не глядя на упрекающее лицо Брейка, он сунул одну в рот и поджёг. Прямо в кабинете, приоткрыв лишь раму. – Влюбился, – вновь повторил Брейк, и янтарные глаза гневно сверкнули. – Нет. Он виделся с ней. – Что? – Ты сказал, что я должен узнать, кто эта девушка, что была с моим братом. Я сделал это. Она посещала сегодня вместе с ним аукцион. – Гил вновь отвернулся к окну, словно пряча лицо. Брейк скорее почувствовал, чем увидел, как неприятно ему было подкапывать под собственного брата. – Зачем? – Я же не мог пойти за ним шпионить, – отозвался юноша, выбрасывая окурок на улицу. – Поэтому я пришёл сюда. – А я-то думал, ты пришёл сюда поесть казённое печенье. – Шляпник! – У тебя совсем нет чувства юмора, – плаксиво протянул Брейк, поднимаясь с кресла. На нём была рабочая форма сотрудника Пандоры – чёрное одеяние, ещё больше подчёркивающее белизну его волос. Хотя Зарксису и нравился больше его белый повседневный камзол, Шерон неизменно повторяла ему, как хорошо он выглядит в форме. Как настоящий рыцарь. Словно знала все его тайны. – Ты куда? – тут же спросил Гил, удивлённо глядя, как Шляпник берёт в руки трость. – Посмотреть, что же такого интересного было в том аукционе, раз туда наведался твой брат. – А тебя не посещала мысль, что он мог просто пойти туда на… на свидание с девушкой, – отчего-то покраснел юноша, под конец утратив ноты сарказма в голосе. От этого Брейку стало смешно, и он тихонько хмыкнул, вызвав новый всплеск негодования во взгляде Гила. – Не уверен, что Винсент повёл бы эту девушку на свидание. – Как будто ты сам с ней знаком, – буркнул Гилберт, надевая шляпу. Брейк заставил себя промолчать. Знание Гилом правды облегчило бы жизнь многим, особенно ему. На своей шкуре он уже не раз прочувствовал, каково это – скрывать всё от других, даже если это делается во имя блага. Но госпожа Шерон не поддержала его позиций: их разговор до сих пор был мрачнейшим воспоминанием за эту неделю. – А леди Шерон разве не захотела бы тоже пойти? – словно прочтя его мысли, спросил Гил, и Брейку вдруг безумно захотелось стукнуть его тростью за лишнее напоминание об этом. – А леди Шерон лучше не ввязываться в это, – ответил Зарксис как можно более расслабленным и спокойным тоном, избегая взгляда Гила. Они вышли из Пандоры после обеда, и оба плотнее закутались в плащи, когда порыв ветра ударил им в спины. Погода стояла замечательная, но Брейк всё равно её проклял – хотя бы за этот ветер. Гилберт едва не лишился шляпы, и Шляпник просто не мог не пошутить на этот счёт. За это юноша не был ему благодарен. – Вернём господина и закончим на том знакомство, – пробормотал он, поднимаясь по ступеням аукционного дома. Пряча улыбку, Брейк воззрился на него самым горестным взглядом, на который был способен в шаге от ответов на вопросы – от дверей внутрь дома. – И даже не будешь писать мне письма по воскресеньям? – Нет! – отозвался Гилберт, проникая внутрь. Появление двух сотрудников Пандоры мгновенно привлекло внимание гостей. Их было здесь немного, и в голове Брейка промелькнула мысль о том, что, наверное, всё самое интересное уже было продано. В том случае, если они приходили сюда за покупками. Его взгляд скользнул по экспонатам, выискивая хоть что-нибудь, что могло бы стоить потраченного на визит время. Мысль о том, что Винсент и Лэтти приходили сюда, не оставляла его в покое. Зачем? И почему вместе? Незнание просто его раздражало. Он услышал девчачьи голоса, и не удержался от усмешки, когда увидел, что Гилберт, краснея, пытается поскорее отвязаться от двух дам, видимо, сестёр, расспрашивающих его о службе. Не то, чтобы Пандора была так им интересна, но вот её сотрудник – да. – Эх, молодость, – наигранно вздохнул он, когда Найтрей вырвался из лап и подскочил к нему. – Были времена, когда и за мной увивались дамы… – Вот уж во что трудно поверить, так в это, – отозвался Гилберт, пытаясь взять себя в руки и вернуть лицу прежний оттенок. – Да и… всё это… – Конечно-конечно. Отвлекает нас от миссии. От обеих сразу, к слову. – Заметил что-нибудь? – Только безвкусные ажурные салфетки. Чей это аукцион? – роясь в кармане брюк, осведомился Брейк и закинул в рот найденный леденец. – Некой леди Лавлет, – ответил Гилберт, заставив Зарксиса вздрогнуть. Поблагодарив судьбу за то, что юноша был впереди, Шляпник чуть не поперхнулся и вновь огляделся, но теперь иным взглядом. Он внезапно вспомнил то, с каким лицом сжигала Лэтти письмо от Шейла в камине. Она ничего не говорила больше о нём, но он чувствовал (и это его раздражало), что ей открылась часть воспоминаний об этом юноше с серёжкой. Та часть, где они были знакомы. И, может, даже близки: Шейл никогда не скрывал своих чувств к Лэтти, не сдерживал своё желание ею обладать. Он вёл себя так, будто их связывали особенные узы, и Брейк помнил, с каким отвращением думал об этом тогда. Как жалел, что на приёме в честь «Кайла Лавлет» не был вместе с Лэтти. Как будто только вчера она была перед ним, испуганная, задыхающаяся от ужаса от мысли, что убила человека. Как будто только вчера они совершили свою первую ошибку, позволив чувствам взять верх в ту ночь. Она не простила ему отказа, не забыла того, как он отверг её тогда. Но он окупил свою вину другим, о чём не мог забыть все эти десять лет. И теперь был здесь. Вновь из-за неё. – Шляпник, смотри. Голос Гилберта вывел его из раздумий. Постукивая тростью, он вошёл за ним в арку, ведущую в иную комнату, меньше предыдущей. Но он не прошёл настолько далеко, насколько Найтрей. Смятение и шок заставили его замереть почти на самом пороге. – Это она была вместе с ним, – произнёс Гилберт, рассматривая огромный портрет шатенки. – Точь-в-точь она. Но… эти картины… старые… Его голос затих, потерявшись где-то вдалеке. Брейк шагнул вперёд, ещё раз, не отдавая отчёта в том, что идёт. Идёт мимо картин, изображающих шатенку. Мимо девушки в багровых одеяниях, рассматривая её, пожирая взглядом, словно пытаясь найти неточность. Но неточностей не было. Была лишь алая простынь, прикрывающая обнажённое тело. Вихрь каштановых волос, откинутых за спину, и пряди, падающие на плечи. Была лишь поразительна схожесть черт лица, изгиба шеи, ключиц. Словно Шейл видел гораздо больше, чем он когда-то смел. Словно видел и действительно владел Лэтти. – Шляпник? Ты слушаешь? Гилберт выдернул его из своих мыслей, и Брейк невольно закрыл глаза на миг, пытаясь отогнать воспоминания прочь. Прочь из головы то, о чём он так старательно не думал столько лет. Что запер настолько хорошо за дверью в голове, что даже успел забыть. – С тобой всё хорошо? – Голова закружилась – возраст же не тот, – отозвался Шляпник, и Гил вновь раздражённо фыркнул. – И засмотрелся так, словно она твоя жена. – К слову, почему ты не упал в обморок от этой картины? – тут же ввернул Шляпник. Найтрей вспыхнул и покраснел, как по команде. Зарксис хихикнул, но не более того, даже ехидно не вставил новое слово. Юноша взглянул на него, но промолчал. И снова посмотрел на картину, хоть и более бойко, чем прежде. Брейк тоже вернулся к картине. К Лэтти, занимающей всю эту комнату собой. Никогда, действительно никогда он не допускал и мысли, что она могла быть настолько с Шейлом близка. Их связь казалась ему односторонней – той, где только юноша питал к ней интерес. Однако… слишком много было деталей. Слишком. Он сам не знал Лэтти такой. Не знал, какой она была сто лет назад. Но Шейл… Шейл это знал. И ненависть к нему едва не стала слишком явной. – Пошли отсюда, – проговорил Зарксис, через силу отворачиваясь от картины. Отворачиваясь от всего, что вызывало в нём бурю. Быстрым шагом он вышел из комнаты прочь и, не обращая внимания ни на кого, направился на выход. Спиной он чувствовал взгляд Гилберта – обеспокоенный, тревожный. Понявший слишком много взгляд, и это его раздражало. Раздражало, что всё, что касалось Лэтти, так ломало его маску. Так портило жизнь. Так… так заставляло его думать. И он не сразу заметил, как мужчина на входе преградил ему путь. Как произнёс заученную давным-давно наизусть фразу: «Вам просили передать» и протянул ему записку. «Надеюсь, Вам понравился аукцион». И «В.», что означало – Винсент.