«Она была жива. Но прошлое неотступно следовало за ней по пятам. Оно не отпускало её, и он чувствовал, что она почти погибла под его обломками тогда, но сейчас… Сейчас он понимал лишь одно: они потеряны друг для друга» © Зарксис Брейк
На миг Зарксис потерял дар речи. Он так и застыл у двери, слава богу, всё же закрыв её за собой. Если бы кто-нибудь из Пандоры проходил мимо и увидел здесь Баскервилля… Трудно описать ту панику, что поднялась бы в штабе: на территорию организации проник враг, которого не заметил никто. «Причём проник он в мой кабинет», – мрачно подумал Брейк. Лэтти, словно прочитав его мысли, самодовольно улыбнулась. Высокие сапоги, короткая юбка, вызывающий взгляд, плащ, небрежно перекинутый через спинку кресла. Лэтти выглядела уже не как ребёнок, которого он знал 10 лет назад. Её карие глаза блестели в полумраке комнаты, опасно блестели. Он увидел в них искорки и понял, как забавляет её происходящее здесь. Она словно играла в интересную азартную игру, на кону которой стояли огромные ставки. «Собственно, ставки действительно большие – наши жизни», – мысленно усмехнулся Зарксис. Кинжал и кошель, спрятанные за пазухой его камзола, будто потяжелели под взглядом Лэтти, которым она окинула его в который раз за пару минут их молчания. Если бы он не привык к подобным вещам за годы своей жизни, то непременно бы поёжился: Лэтти, к его удивлению, оказывается умела быть жуткой. – Шляпник, – наконец, произнесла она, и Брейк заметил в руках девушки маленький перочинный ножик из верхнего ящика его стола. Лэтти игралась им, вертя его между пальцев. Он удивлённо вскинул бровь. Когда-то эти пальцы дрожали от одного вида крови, а теперь с такой лёгкостью прикасаются к тому, что так опасно. – Какой… неприятный сюрприз, – отозвался Зарксис. – Ты как всегда любезен. – Лэтти улыбнулась и бросила ножик в выдвинутый ящик стола. Её ноги всё так же оставались на его столе, и, похоже, Лэтти этим пыталась вывести его из себя, но безуспешно. Он и сам так постоянно сидел. Хотя где-то глубоко внутри него поднималось возмущение: всё же за этим столом он ест пирожное. – У вас здесь всё так же скучно, – продолжила Лэтти, зачем-то включив настольную лампу. Вид у неё было напускной скучающий. Каждое движение она словно делала с усилием, лениво и медленно, но Зарксис знал, что на самом деле девушка сейчас напряжена до предела. Это чувствовалось в воздухе, было заметно по тому, как изгибались её губы или блестели карие глаза. Он и сам ощущал напряжение. – Только ковры другие стали. Зелёные. Ужасный цвет. Серьёзно. Зарксис никак не отреагировал на её слова. Он не понимал, как она могла пробраться в Пандору так легко. Возможно, ей помог сюда попасть Рейм, но тот не смог бы скрыть такого события при их встрече. Это был не Лунетт, окончательно решил он, и мысль о том, что у Лэтти есть свой человек в Пандоре, заставила его чуть скривиться. Неужели здесь ещё найдётся такой идиот, что поверит на слово девице с щенячьим взглядом? «Найдётся», – мысленно выдохнул он. Вот поэтому за последнее время так много провалов в работе. – Думаю, ты пришла сюда за этим. – Он чуть помедлил, прежде чем достать из-за пазухи кинжал, смакуя то, как сузились глаза Лэтти, когда он так внезапно перешёл сразу к делу. Фамильный клинок представлял для девушки ценность более великую, чем её собственная жизнь, раз она пришла сюда. Только глупец сунулся бы в тыл врага без оружия и должной поддержки. – Верни его, Шляпник. Он тебе не принадлежит. Голос Лэтти был неожиданно ледяным. Ему понравилось то суровое, холодное выражение её лица, когда она увидела свой клинок. Он даже испытал какое-то волнение в груди при виде того, как сжались её пальцы в кулаки. Видеть Лэтти такой опасной и строгой было в новинку. – Так подойди и возьми его, – лукаво улыбнулся он. – Или ты боишься меня? Неужели только и умеешь, что делать вид, будто тебе на всё наплевать, а на деле всё такая же трусишка? Дразнить её в его планы не входило, да и плана самого не было. Он знал, что играл с огнём. Какой бы Лэтти ни была в прошлом, а была она почти безобидной для него, сейчас она – Баскервилль. Пандора не просто так охотится за ними. Они опасны, они устроили резню, и Лэтти была той ночью среди них. Было бы разумным считать, что у девушки припасены козыри в рукавах, ведь она не так глупа, чтобы явиться сюда наобум. Правильнее было бы сказать, что сейчас Зарксис действительно ощущал лёгкое чувство тревоги от её присутствия здесь: аура Лэтти изменилась, и то, каким жёстким мог становиться её взгляд, давало понять Брейку о том, что её руки не раз орошались кровью врагов. Лэтти не успела ответить на его выпад, как они оба услышали шаги за дверью. Всё тело Брейка вмиг напряглось, точно по струнке. Большая опасность исходила не от Лэтти сейчас. Кто бы ни был тот человек за дверью, добром это не кончится: краем глаза Зарксис успел заметить, что девушка вооружилась его перочинным ножом. Судя по её уверенному взгляду, она неплохо метала ножи. Шаги затихли у самой его двери, и через секунду та открылась. Брейк шмыгнул к столу, сам не понимая, чего хотел этим достичь: выхватить из рук Лэтти нож или спрятать её от посторонних глаз. Но выбирать ему не пришлось: девушка исчезла под столом, и ему волей-неволей пришлось заслонить собой стол от вошедшего. Человек из отдела по ловли незаконных контракторов. Если Бог действительно существовал, то мог бы прислать лучше Рейма, чем этого мужчину, подумал Зарксис с долей раздражения. Мысленно выругавшись, он натянул на губах улыбку. Когда за спиной пандоровца возникло лицо Лунетта, Зарксис едва не взвыл: он просил кого-то одного из них, а не двух сразу! – Мне сказали, что ты не занят. – Несмотря на свой строгий и высокомерный вид, голос у вошедшего мужчины был приятным на слух. Зарксис не помнил имени пандоровца, но знал, что он один из «старейших» в штабе. «Появился примерно в одно время со мной», – вспомнил Брейк и невольно улыбнулся. По сравнению с ним, нестареющим из-за силы Цепи, у этого работника прибавилось изрядное количество морщин. – Конечно. Других послушаешь, так я здесь только кресло проминаю, – с всё той же сладкой улыбкой на губах отозвался Брейк и вперился взглядом в Рейма, который тут же виновато отвёл взгляд в сторону. – Да ладно тебе, Брейк, – отмахнулся мужчина. – Просто Рейм попался мне по пути, когда я шёл от главы отдела. Просил у него людей для задания, но он сказал, что ничем помочь не может. Однако Рейм обмолвился, что ты уже закончил дело и условно свободен, просто ещё не отчитался перед отделом. Я пришёл к тебе с просьбой, не откажешь? Зарксис готов был проклясть весь мир в эту минуту. Мало ему девушки, притихшей под столом (кстати, как-то слишком она себя тихо вела – это же Лэтти!), так ещё и пожаловали работнички с новой порцией нагрузки для его немолодого тела. Однако он не мог выпроводить такого ветерана прочь. Шерон потом будет злиться на него и вертеться рядом с лозунгом: «Нужно помогать другим!». Беседа обещала затянуться, а судя по тому, каким внимательным и осторожным взглядом окидывает помещение мужчина, стоило начинать опасаться того, как бы он не заглянул под стол. – А у тебя здесь пахнет духами, Брейк, – неожиданно заметил пандоровец, и Брейк готов был поклясться, что стол за его спиной чуть дрогнул, будто Лэтти ударилась об него головой, вздрогнув. – Водишь женщин тайком от леди Рейнсворт? – насмешливо поинтересовался он. – Леди Рейнсворт лишь моя госпожа, – заметил Брейк, краем глаза наблюдая за выражением лица Рейма, тенью застывшего у дверей кабинета. Трудно было понять, слушает ли он весь этот разговор или думает о своём, но его немного напрягало такое бездействие Лунетта: обычно в тихом омуте черти водятся. – Но она любит проводить время здесь и переставлять мои вещи на свой лад. Наверное, это её парфюм. – Да, логично. – Мужчина кивнул и подошёл к окну, а затем, резко развернувшись, взял стул и подставил его к столу. У Брейка чуть глаза на лоб не полезли. Силой воли он заставил себя не подать виду, что его как-либо напряг такой поступок со стороны пандоровца. Взмолившись, чтобы чёртов полумрак кабинета не позволил никому ничего заметить, Зарксис обошёл стол и опустился в своё кресло напротив мужчины. Одновременно с этим Лэтти впилась ему ногтями в колено, явно выражая своё недовольство по поводу внезапного притеснения. О Боги, ему ещё никогда не было так неловко! Брейк чувствовал тепло Лэтти, всё же отпустившей его колено, чувствовал то, как часто она дышит, явно испытывая если не страх, то что-то вроде него в этот момент. Он помнил её Цепь – Червонного Валета – и мог с уверенностью сказать, что в обиду она себя не даст. Но случись такое, она подомнёт его под себя, и Зарксис Брейк по прозвищу Шляпник будет объявлен предателем, укрывавшим в Пандоре Баскервилля. Ему такой расклад карт был совершенно не по душе. – Недавно на окраинах города стали пропадать люди. Ладно бы взрослые, но среди них и дети. Причём не всегда сироты. Родители в ужасе. Полицейские участки полны взбешенных мужчин и напуганных женщин, разыскивающих своих детей и родственников. Тела обнаружить так и не удалось. Я уже неделю пытаюсь выследить Цепь, а то, что это Цепь, я уверен – Бекендорф чует присутствие Бездны. – Произнося «Бекендорф», мужчина коснулся пальцами зеркальной печати на шее. Это могло показаться странным и даже жутким, но в его голосе чувствовалось тепло. – Пока безуспешно. Она успевает уйти, не оставляя за собой привычного шлейфа. И как будто чувствует заранее, что я иду за ней. Мне кажется, меня выдаёт запах Бекендорфа. Всё же это ласка. – Хм… – Брейк даже успел забыть о том, в какой неприятной ситуации оказался. Рассказ пандоровца его заинтересовал. Чтобы ветеран из штаба, да и не смог выследить Цепь? Такое случалось впервые. Люди, проработавшие в Пандоре более 8 лет, считались лучшими в своём роде. Если Бекендорф (да простит ему пандоровец то, что он называет его именем его Цепи) не может справиться с заданием, это стоит того, чтобы начинать беспокоиться. – Я могу помочь. – Я, в общем-то, рассчитывал, что ты возьмёшь это дело целиком и полностью. – По интонации было заметно, что мужчина чувствовал себя неловко и смущался, говоря эти слова. Видимо, ему было неприятно перекладывать это дело на другого, тем самым признавая своё поражение. – Есть ещё множество новых дел, не менее важных, но которые нельзя поручить новобранцам. Людей не хватает. Я вынужден взять часть из заданий на себя, поэтому на выслеживание этой Цепи… – Я понял. Я возьмусь за эту работу. – Брейк перебил его с единственной целью – побыстрее от него избавиться. И от Рейма. Ему нужно было освободить кабинет от посторонних, особенно теперь, когда Лэтти зачем-то начала проявлять признаки своего присутствия и шевелиться. Ему не нравилось, когда она шевелилась. – Спасибо. Я твой должник, правда. – Мужчина встал, не заставив себя ждать. В его глазах хорошо была видна благодарность. Брейк испытывал менее приятные чувства в этот миг. Из-за Лэтти ему пришлось сидеть последние минуты, как на иглах, да ещё и так быстро согласиться с предложением Бекендорфа. В другой ситуации он мог бы отшутиться и сбежать. Но в этот раз – нет: нельзя было оставлять Лэтти наедине с этими двумя. – Удачи, Брейк. – Бекендорф, казалось, действительно переживал за него. Зарксис едва не скривился: что ещё за жалость к нему? Он вполне в боевой форме и уж тем более не даст какой-то Цепи его обставить. – Я утоплю тебя в чае, – шепнул он выходящему Рейму, и Лунетт едва не споткнулся на пороге. Лукаво улыбнувшись, Брейк захлопнул перед его носом дверь и тяжело выдохнул. Самые ужасные пятнадцать минут в его жизни подошли к концу. Теперь ему хотелось только освежевать Баскервилля. Когда он повернулся, Лэтти как раз выбиралась из-под стола. Её волосы были растрёпаны, и она на ходу оправляла одежду. К счастью, плащ был у неё в руках, и Зарксис мысленно выругался: он совсем про него забыл, а ведь это могло закончиться плохо. Когда девушка выпрямилась, на губах её играла улыбка. – Это было трогательно. Шляпник решил помочь старому другу с делом. Умилительная картина. – Не менее чем вдавливать тебя в заднюю панель стола, – отозвался Брейк с улыбкой. Колено, однако, протестующе заныло. – Горгулья. – Ну, Шляпник. Если тебе я не по зубам, это ещё не повод обзывать меня камнем. – Она снова уселась в кресло. Похоже, получить свои вещи как можно быстрее и исчезнуть больше не входило в её блестящие планы. – Позволь дать тебе совет: вы не поймаете эту Цепь. – Ой ли? Потому что на самом деле это ты воруешь людей и принимаешь ванны из их крови, чтобы оставаться вечно молодой? – ехидно заметил он, на что Лэтти плотно сжала губы и с напускным интересом уставилась на свои пальцы. – Полагаю, ты просто завидуешь силе моей юности. Из тебя же песок сыпется. Не кресло, а песочница. – Она демонстративно возвела глаза к потолку, словно вопрошая: «За что мне иметь дело с таким стариком?». На миг он даже забыл, что они – враги. Оставалось лишь надеяться на то, что она не заметила его полуулыбки, которую он не смог удержать. Их перебранка напомнила ему прошлое, по которому он… «Скучал?..» – подумал Брейк и отмахнулся от этих мыслей. Сейчас важнее всего было узнать другое. Нельзя было позволять этой девчонке так самовольничать в Пандоре. – Как я сюда попала? – словно прочитав его мысли, спросила Лэтти. – О, это было довольно легко. Те двое из Сабрие… кажется, я подобрала некоторые их вещи… – она потёрла переносицу, словно вспоминая что-то, но Брейк понял, что это всего лишь часть представления. – Да, определённо подобрала. Кажется, среди них был пропуск. Меня легко впустили, стоило махнуть корочкой. Он даже не спросил моего имени. Хотя… думаю, здесь сыграло моё женское обаяние. – У тебя обаяние, как у гусыни, – саркастично заметил Брейк. Он знал, что это ударит по самолюбию Лэтти. Её всегда задевали такие слова. Но обычно она возмущённо ему возражала, однако сейчас… Его удивило то, что Лэтти лишь странно улыбнулась ему в ответ, словно обещая припомнить эти слова в будущем. – Знаешь, Шляпник… – её голос понизился едва не до шёпота. Брейку пришлось напрячься, чтобы её расслышать. Рассматривание девушки, на котором он себя ловил, заставляло его чувствовать себя идиотом. – Пожалуй, я хочу заключить с тобой новый контракт. – О… – присвистнул Брейк. – Нашлась барыга. Хочешь продать своё тело мне, чтобы выторговать свободу, жизнь и кинжал? Упаси Бог меня увидеть тебя… ммм… сразу скулы свело от этой мысли. Ну и мерзость. – Он театрально поёжился, и Лэтти вперила в стол нож между пальцами его руки. – Заткнись, Шляпник, – прошипела она. То, как называла его Лэтти, было созвучно тому, словно она выплёвывала что-то противное. Нельзя было сказать, что Брейку это было безразлично. Глядя на эту девушку, сидящую напротив него и сверлящую его гневным взглядом, он испытывал чувство ностальгии. И где-то глубоко внутри него разрасталась пустота. Он тосковал по тем временам, когда они искали осколки её памяти. Тосковал по тому, как злилась Лэтти на него за его шутки, по тому, как краснел и смущался Рейм в её присутствии. И… по тому, как она смотрела на него в последние дни своего существования как Лэтти Сэинткроу… – Почему этот кинжал так важен для тебя? – Брейк не меньше Лэтти удивился своему вопросу. Он не хотел знать ничего о Баскервиллях, действительно не хотел. Скорее, его одолевало желание сдать девчонку штабу, но… Боже мой, когда он успел стать такой тряпкой? Заглянув в эти широко раскрытые карие глаза, он испытал чувство вины за свой вопрос, потому что он мог поклясться, что увидел в этих глазах слёзы. – Потому что это подарок, – после минутного молчания ответила Лэтти. За это время многое в её лице переменилось. Оно утратило прежнюю жёсткость и властность, стало более детским – именно таким, каким оно и должно быть. Лэтти Баскервилль заключила свой контракт с Цепью не позже семнадцати лет, догадался Брейк. Она выглядела совсем молодой, совсем хрупкой, и ему казалось жестоким так рано забирать у неё детство. В те времена, когда она жила, может, это было нормальным, но сейчас… Так зверски. Но Шерон уготовила себе ещё более ужасную судьбу: её контракт начал действовать на её четырнадцатом году жизни, и Брейк не мог винить госпожу в таком глупом решении – леди Рейнсворт всегда рвалась на поле боя, всегда хотела повзрослеть раньше времени. И потеря Лэтти, невозможность защитить друга подтолкнули её к этому решению тоже. – Ты не рассказывала о себе ничего после того, как вспомнила, – неожиданно для себя продолжил говорить Брейк. – Совершенно ничего. Кем ты была, как попала в тот дом. Что случилось в Сабрие… – Ищешь повод, за что спихнуть меня в подземные камеры? Совесть грызёт, да? Поэтому нужно основание того, за что меня снова закуют в цепи с твоего позволения. Ты всё такой же, Шляпник. Всегда думающий о себе. Она с отвращением взглянула на него и тут же отвернулась. То незначительное тепло, знакомое чувство понимания и мира, что установилось между ними, мгновенно пропало. Не может быть никакой дружбы. Не может быть ничего из того, что могло быть между ними. Брейк со злостью вытащил из стола перочинный ножик, который туда воткнула Лэтти, но девушка не дрогнула, когда он подставил лезвие к её горлу. Даже когда капелька крови потекла по шее вниз, девушка сидела с всё таким же безразличным выражением лица, словно он тыкал в неё спичкой, а не ножом. – Просто верни то, что принадлежит мне, и я уйду, – проговорила она, отставляя от своей шеи лезвие. Её карие глаза при этом были устало чуть прикрыты. – Я не хочу тебя убивать. – Убивать? – Брейк рассмеялся. Слишком нервно, на его взгляд. Его пальцы сжали волосы девушки на затылке, чуть запрокидывая её голову назад, и их взгляды волей-неволей пересеклись. Лэтти смотрела на него без страха. Напротив, он уловил озорные огоньки в её глазах, но даже это казалось ему фальшивым. Он не верил в то, что Лэтти была такой стервой. Такой сильной. Такой независимой и бесстрашной. Такой самостоятельной и решительной. Нет. Она должна быть слабой и беззащитной. Должна быть зависимой от него и Рейма. Должна быть потерянной и напуганной. Должна быть… быть… Зарксис почувствовал к себе отвращение и злость за эти мысли. Грубо, даже слишком он отпустил волосы Лэтти, и отпрянул от неё, швыряя нож на стол. Он ударился лезвием о дерево и отскочил на пол. Лэтти не повела носом, с прежней усталостью взглянув на маленькую трещину в столе, а затем – на него. В её взгляде проглядывала насмешка, и это его ещё больше взбесило. Отчаяние, что захватило его, мгновенно отступило. Наверное, он рано выбросил нож. Стоило перерезать ей глотку прямо сейчас. – Как думаешь, приступы беспричинной агрессии – это возраст? – с наигранной задумчивостью вопросила она, при этом наклонив голову чуть назад, чтобы лучше видеть его лицо. Её глаза смеялись, на губах играла лукавая улыбка. Теперь Брейк понимал, почему бесились Рейм и Гилберт, когда он делал так. Сейчас ему тоже хотелось свернуть ей шею. – Или, скажем… дело в неудовлетво… – У тебя есть всего минута, чтобы уйти. – Брейк стоял к ней лицом, едва сдерживая свою злость. Он даст ей 60 секунд, чтобы она могла скрыться, иначе он убьёт её. Как и обещал. Не нужны новые контракты. Он готов исполнить старый. – Ммм… а мой кинжал? Лэтти поднялась с кресла, оказавшись всего в нескольких дюймах от него. Её лицо было чуть приподнято, чтобы лучше видеть его глаза. Она не выросла, совсем не изменилась. Не считая её новой стрижки. Ох... он испытывал такое страшное разочарование, глядя на эти огрызки. Брейк не хотел признавать, но ему нравились её волосы. Её красивые длинные каштановые волосы. Он помнил их запах, помнил мягкость. Когда они были близки, он запомнил всё, что было связано с ней. Сейчас он едва боролся с желанием коснуться её волос. За десять лет образ Лэтти почти полностью потускнел, но новая встреча заставила воспоминания вспыхнуть с новой силой. Когда Лэтти, точно зная, где лежат её вещи, потянулась руками во внутренний карман его камзола, ему показалось, будто всё его тело переломило. Он затаил дыхание, не сводя глаз с её лица. Такие слабости, такие глупости, как чувство любви, привязанности, симпатии или тепла, всегда казались ему совершенно бессмысленными и беспощадными. До тех пор, пока он не испытал их на себе. Сейчас же, стоя так близко к ней, он думал лишь о том, как заставить себя удержаться. Да, она была жива. Но прошлое неотступно следовало за ней по пятам. Оно не отпускало её, и он чувствовал, что она почти погибла под его обломками тогда, но сейчас… Сейчас он понимал лишь одно: они потеряны друг для друга. Навсегда. И чтобы он ни сделал, это приведёт к катастрофе. К краху всего, что было воздвигнуто за эти десять лет. К уничтожению того «я», которое он так долго вырабатывал в себе после её потери. «Однако, – подумал Брейк, – катись оно всё в Бездну, если это дурацкое чувство будет диктовать, что мне делать». Лэтти коснулась его груди ладонью там, где было скрыто его клеймо. Он больше не чувствовал тяжести кинжала и кошелька. Лэтти забрала то, что было ей нужно, но не уходила. От неё исходило приятное тепло, само её присутствие теперь казалось ему приятным. И желанным. О Боже, он ненавидел себя за эти мысли, но ему действительно сейчас больше всего на свете хотелось её обнять. Но его тело словно онемело, и Лэтти первой отстранилась от него. В её карих глазах мелькнуло разочарование. – Надеюсь, мы больше никогда с тобой не встретимся, – проговорила она, пряча кинжал на поясе. При этом она избегала смотреть ему в лицо. – Прощай, Шляпник. Я предпочитаю жизнь, поэтому намерена сделать этот раз последним. И Брейк сам не понял точно, что напугало его больше: то, что она решила уйти через парадный вход, или то, что вообще решила уйти.***
Лэтти была в смятении. Она даже не сразу поняла, что забыла надеть плащ, и мужчины, проходившие мимо неё в коридоре, странно озирались и пялились на её одежду. Да, она была одета не так, как все женщины, которых они знали. Лэтти сама не понимала, почему так оделась. Может, ей просто хотелось показать, что она не простая биомасса, одна из многих, населяющих эту Землю. Показать, что она – особенная, не такая, как все. Но стоя в кабинете Брейка она поняла, что на самом деле обычный человек, которого просто немного сложнее убить, чем других. Стоя в кабинете Брейка, она поняла, как желает его получить. «О Боги, за что всё повторяется вновь?» – ужаснулась она, в последний момент успев увернуться от столкновения с одним из сотрудников. Лэтти помнила, слишком хорошо помнила, как плохо ей было, как рвало её изнутри, как метались её чувства и мысли, как сожаление и боль выжигали в ней всё хорошее, что ещё оставалось от Лэтти Сэинткроу. Сабрийская трагедия – это кровь, крики, тела убитых гостей, клинки Баскервиллей, одетых в алые плащи, на которых не видно крови, приказ господина Глена убивать и хаос и разруха по всему поместью, после чего – только Бездна. Холод, бесконечная тьма и одиночество. И жгучее, разрушающее чувство вины, которому она не могла дать никакого объяснения, потому что не помнила ничего из своей жизни. Кто она и как сюда попала, что это за место вообще и как отсюда выйти. Лэтти, просто Лэтти ничего не знала. Она была одна, была ранена и умирала. Бездна разрушала её тело, но душа продолжала её исцелять. Воспоминания о времени, что она провела там, были самыми ужасными в её жизни. Лэтти помнила ту боль, которую испытывала, когда сила Бездны пыталась её поглотить, но не могла сделать это из-за Валета. Он был с ней всё время, но глубоко-глубоко внутри неё – там, куда не могла пробраться тьма. Он поддерживал в ней жизнь, не давал душе оторваться от тела. Ему было приказано сохранить лишь память, но он сохранял её всю. Её бедный, брошенный на столько лет Валет… Лэтти глубоко вдохнула, пытаясь справиться со спазмами, охватившими горло. Приступы прекратились давно, ещё в первые два года после возвращения памяти, но тогда, когда она проваливалась в воспоминания, возвращалась в прошлое, они вновь её сжимали в своих тисках. Задыхаясь, Лэтти приложила руку к горлу, привалилась плечом к стене. Двери парадного входа были совсем рядом, всего шестьдесят метров до них вниз по лестнице. Ей нужно просто выйти, как можно скорее, но выйти, пока никто её не заметил. Пятьдесят, сорок… Лэтти казалось, будто она идёт по раскалённым углям. Колени подкашивались, голова кружилась от недостатка кислорода. Желание, страсть, надежда, любовь, привязанность и тоска вернули её в те времена, когда она была впервые так счастлива со времён своего господина. Не того, кто отдал приказ. Не того Глена, на чьих плечах лежала гибель целого города. Не того, кому она давала клятву служить целых два раза, нет… То был Леви… Просто Леви... Человек, которого она… – Ммм… какая встреча. – Ядовитый, сладкий голос раздался над ухом, заставив Лэтти окаменеть посреди лестницы. Она споткнулась, и сильная рука поддержала её, не давая упасть. Попытавшись вдохнуть и снова потерпев неудачу, девушка развернулась в руках парня и уставилась на Винсента совершенно безумными глазами. – Ви… Винсент… – прохрипела она. Он непонимающе, обескураженно уставился на неё. Потребовалось несколько секунд, прежде чем он осознал, что происходит. Лэтти начала падать, когда Винсент её подхватил и понёс к дверям. Взгляды людей, присутствующих в холле, провожали их до самой улицы, и лишь когда солнце ослепило девушку, она наконец-то смогла свободно дышать. Ей ещё никогда не было настолько плохо, как сейчас. Она будто снова оказалась в Бездне – той гигантской, бездонной банке без воздуха и шанса сбежать. – Н-да… Придётся соврать, что ты одна из буйных моих поклонниц, – сокрушённо вздохнул Винсент, театрально прикрывая глаза. Лэтти всё ещё железной хваткой держалась за его рабочий камзол, даже когда он опустил её ноги на землю. Его дурацкие шуточки проходили мимо её ушей. – Эй, солнышко, отпусти меня. Лэтти ослабила хватку, и Винсент освободил свой камзол из-под её пальцев. Они были друг другу почти чужими: в особняке Баскервиллей она не так часто водилась с детьми, чтобы иметь крепкую дружбу с двумя мальчишками, но всё же ей нравился Гилберт. И Винс. Кажется, она была даже больше привязана к нему, чем к Гилу… Девушка поморщилась, почувствовав лёгкую боль в голове. Прожив три разные жизни, она испытывала дискомфорт, пытаясь восстановить мельчайшие детали. Казалось, будто одни воспоминания наложились на другие и смешались. Но одно Лэтти знала точно – Винсент спас её от неблагоприятных последствий её возможного обморока посреди штаб-квартиры Пандоры. – И часто с тобой такое? – поинтересовался Винсент. Они стояли во внешнем дворе организации, у самых ворот, но здесь, по крайней мере, не было любопытных глаз, как в холле. Однако всё равно лучше было покинуть это место и уйти как можно дальше. – Нет, вовсе нет, – ответила Лэтти. Придя в себя, она почувствовала жгучий стыд. Показать себя такой слабой перед этим человеком было роковой ошибкой. Она знала, что он не поскупится воспользоваться её промахом в будущем. – Это… случайность. – Как и то, что ты оказалась здесь. Да, конечно. – Винсент кивнул, но сколько лукавства было в его взгляде. Он будто видел её насквозь, и этот понимающий, тёплый и заботливый тон, которым он с ней говорил, был подобен яду. Лэтти стало неожиданно холодно и мерзко. – Мне надо идти. – Она набросила на голову капюшон и только хотела нырнуть в ворота, как Винсент ухватил её за ладонь и притянул к себе. Когда девушка попыталась высвободить руку, пальцы парня лишь сильнее сжались на её запястье. – Отпусти меня. – Прости, птичка, но услуга за услугу, верно? – пропел он, заглядывая ей в лицо. Его разномастные глаза были красивы, но пугали её. Ещё у Винсента была аура, вызывающая неподдельную тревогу, когда находишься рядом с ним. Лэтти знала это не понаслышке, и чувство страха словно проникало ей под кожу через прикосновение к руке. – И какая услуга? – Ей пришлось постараться, чтобы придать голосу ровное звучание и скрыть в нём дрожь. Даже зная силу Брейка, она никогда не испытывала такого ужаса и слабости, как сейчас, находясь в руках Винса. – Пожалуй, мне хватит твоего общества сегодня за ужином. Нам надо о многом поговорить, леди Баскервилль, – промурлыкал он ей над ухом и отпустил. Ему больше незачем было её держать: он знал, что она согласится. У неё просто не было иного выбора. – Во сколько мне прийти? – спросила Лэтти, расправляя плечи. Было трудно сохранять на лице равнодушие, когда внутри её трясло, словно она искупалась в проруби зимой и теперь стояла на северном ветру. – В семь вечера. И, моя дорогая, приезжай в поместье Найтреев. Он говорил последнее с явным удовольствием, смакуя её реакцию на его слова. Лэтти с трудом удалось заставить себя в ужасе не раскрыть глаза шире. Герцог Найтрей посещал её тогда, когда она выбралась из Бездны в первый раз. Он дал ей ложные воспоминания и заставил быть Лэтти Сэинткроу – дочерью Джима, который работал на два дома сразу – Барма и Найтрей. Даже здесь она оказалась причастна к предательству и лжи, несмотря на то, что дала себе маленький шанс начать жизнь заново, забыв прошлое Баскервилля. Она не желает смотреть в лицо человека, из-за которого погибла вся семья Сэинткроу. «Но это же была ты. Ты убила их всех», – прозвучал в голове её собственный голос. – Лэтти? – Винсент улыбался, всматриваясь в её побледневшее лицо. – Тебе всё ещё нездоровится? – ласково поинтересовался он, но сколько притворства было в этой заботе! Лэтти отшвырнула его руку, коснувшуюся её щеки. Её глаза при этом злобно блестели. – Я приду. Но я не знаю, где находится поместье Найтреев, – сквозь зубы проговорила она. Нет, Лэтти действительно этого не знала, но в её голове созрел план – может, Винсент разрешит ей не приходить в это осиное гнездо. Всяко он не побежит сейчас показывать ей дорогу, на словах не объяснит – она специально включит дурочку, вот только если… – Тогда возвращайся к вечеру в моё поместье, – предложил Винсент, ещё более соблазнительно улыбаясь, и Лэтти мысленно выругалась: вот это то самое «если». Похоже, по её лицу было заметно, с каким отвращением она относится к этому дому, что Винс даже хмыкнул. – Брось, Лэтти. Лотти там появляется очень редко. Вы даже не встретитесь. Сегодня точно. Или ты так робеешь перед ней? – лукаво поинтересовался он. – Ладно, я поняла. И как же ты меня раздражаешь, Винсент. – Лэтти развернулась и двинулась прочь. В животе у неё неприятно всё скрутило от ужаса: меньше всего на свете она хотела встречаться лицом к лицу с герцогом Найтреем. Оказавшись наедине с собой, девушка юркнула в ближайший переулок и прислонилась спиной к стене, чтобы перевести дух. Сердце колотилось как сумасшедшее. Слишком много потрясений за одно утро. Хуже всего было пережить своё прошлое вновь, но не менее – оказаться рядом с Брейком. И о чём она только думала, идя в Пандору? «Забрать кинжал и деньги – вот и всё», – подсказало подсознание, но Лэтти знала, что на самом деле была ещё одна причина, от которой ей хотелось выть. Она хотела увидеться с Шляпником, поговорить с ним, почувствовать, что он живой после стольких лет бесконечных скитаний в поисках безопасного места. Что же было между ними, когда они оказались так близко друг к другу? Лэтти показалось, будто воздух между ними зарядился и стал настолько плотным, что было трудно дышать. Их последняя ночь в Пандоре много лет назад была для неё волшебной. Они впервые были искренни друг с другом, хоть и не на словах, но в поступках. Брейк никогда не обнимал её так нежно, как тогда. Они оба знали, что прощаются навсегда. Но, видимо, их «навсегда» не такое уж и вечное. Сегодня она позволила себе приблизиться к нему, как и десять лет назад. Сколько бы ни прошло времени, она знала, что между ними будет эта связь. Их просто тянуло друг к другу, как два противоположных заряда, и трудно было передать ту химию, что возникала, когда они встречались. Лэтти стало жарко и холодно одновременно от воспоминаний сцены в кабинете. Брейк не сделал ничего, что могло бы дать ей знак притронуться к нему не только ради кинжала. Она не хотела ворошить старые угли, бередить едва зажившие раны, но она хотела Брейка. Она желала быть с ним так же сильно, как и жить. А жить ей очень хотелось. – Ты слышала? На днях у Кейти пропала дочь! Лэтти повернула голову в сторону звука. Мимо неё по улице шли две женщины, неся каждая в руке по сумке с продуктами. Было видно, что их не слишком задевало горе этой Кейти, но Лэтти заинтересовалась разговором. Возможно, потому что тот мужчина из Пандоры упоминал о пропаже детей. Она шмыгнула за ними и пошла на достаточном расстоянии, чтобы слышать их голоса. – Сколько раз предупреждали всех, чтобы на окраинах не ошивались. Кейти всегда все советы мимо ушей пропускает. Неудивительно, что так вышло. Но ей даже лучше: у неё и без того пять детей осталось. Обе женщины засмеялись, явно довольные своей практичностью. Лэтти с отвращением уставилась им в спины, с трудом сдерживаясь. Так и хотелось окунуть их лицами в эту дорожную грязь под ногами, чтобы прополоскать их рты. Даже ей никогда не пришло бы в голову сказать нечто вроде того, что произнесла одна из этих женщин насчёт того, что одним ребёнком в семье больше, одним меньше – невелика разница. А ведь Лэтти была не святая. Она убивала и делала ещё множество немыслимых вещей, но никогда бы не сказала такого. Разговор быстро сменился сплетнями о других соседках и чьём-то любовнике, и Лэтти быстро потеряла к женщинам интерес. Остановившись посреди улицы, она огляделась. Однажды ей приходилось здесь быть. Отсюда начиналось её первое задание с Брейком, которое не принесло ей ничего хорошего после… Но Джеймс был уже пропащий человек. После стольких лет Лэтти осознала то, что это было нужно. Она свернула на другую улицу и быстрым шагом двинулась прочь. Лэтти знала, что следует сделать. Ни тот пандоровец, ни Брейк – никто из них не сможет подобраться к той Цепи достаточно близко. От них пахнет человеком, опасностью, Цепями. От неё же пахнет Бездной. Иногда девушке казалось, что она даже чует этот запах, но это были только её заморочки. На самом деле Бездна не пахнет ничем. Для людей, но не для Цепей. Валет знает многое из того, что недоступно другим Баскервиллям. Теперь Лэтти поняла, почему Леви была так важна эта Цепь, почему он так жаждал её получить. Валет прожил намного дольше в мире людей, чем любая другая Цепь, и унёс несчитанное количество жизней и знаний, что хранили в себе эти жизни. Она помнила, как сейчас, тот день, когда впервые увидела врата Баскервиллей, через которые заключила контракт. Нахлынувшие воспоминания перенесли её в далёкое прошлое, когда Сабрие ещё был столицей. Лестница поместья Баскервиллей была погружена в полумрак. Пламя свечи отбрасывало тени, и те танцевали на стенах свой таинственный танец, играя с сознанием людей. Леви шел позади, и его шаги эхом раздавались вокруг. Лэтти хотелось бы оказаться в тени свечи, но она шла впереди, держа подсвечник и прислушиваясь к собственному биению сердца. Оно билось как сумасшедшее. Там, внизу, скрывалось что-то неведомое, загадочная улыбка главы дома лишь заставляла волноваться ещё больше. Внутри неё рос и ширился страх. Но леди из дома Баскервиллей не должна бояться. Ступени привели их в комнату. Теперь свеча им была не нужна: вдоль стен крепились подсвечники, свечи в которых отбрасывали тени на стены, продолжая игру своей предшественницы, которую задула девушка. – Очаровательное место, не правда ли? – Леви улыбался, словно это была обычная прогулка по поместью. Но сюда они пришли не гулять. Лэтти тревожно застыла там, где оставил её мужчина. Он уверенной походкой направился к огромным металлическим вратам, грозно возвышающимся над ними и упирающимися в потолок. За этой решёткой её ждет новая жизнь. – Эта Цепь долгие годы ждёт своего контрактора. Когда-то она принадлежала старому рыцарю, потом перешла в руки его сына, после наложила печать на грудь уличного торговца. Она повидала ещё множество других контракторов разного возраста, пола, положения… – Леви говорил это с такой нежностью, будто рассказывал о родном ребенке. – Однако…. конец всех контракторов был одинаковый: их тело не выдерживало силы Цепи, она вбирала их жизнь, оставляя лишь повреждённую оболочку. Червонный Валет. Так зовут эту Цепь. – Леви коснулся рукой Врат, и те распахнулись, дыхнув в лицо Лэтти ветром, порождённым тьмой. – Лэтти, хочу представить тебе Цепь, способную вбирать жизнь. Точно хвастливый хозяин, он отошёл чуть в сторону, демонстрируя темноту во Вратах девушке. Лэтти непонимающе смотрела в пустоту. Она ожидала, что оттуда тотчас выскочит что-нибудь огромное и ужасное, но ничего не происходило. Она украдкой посмотрела на Леви, но он всё так же довольно улыбался и смотрел на Врата с восхищением. Она невольно подумала, а не смеётся ли он так над ней, как вдруг из беспросветной тьмы появился… юноша? Лэтти растерянно взглянула на Леви, сладко улыбающегося. Лицо юноши почти не было видно за капюшоном алого плаща, но не это так встревожило девушку. Человек. Почему Цепь выглядит как человек? – Тому, кто поглотил столько жизней, приходится сдерживать свою силу, направлять её в нужное русло, расходуя и не позволяя вырваться из-под контроля. Это фальшивка, моя милая Лэтти. Не настоящий Валет. Лишь форма, которую выбрала Цепь. Подойди. – Мужчина поманил её к себе, и Лэтти подчинилась. Неуверенной походкой она подошла к ним и остановилась рядом с Леви. Тот ожидающе молчал. Сначала она не заметила повисшей в воздухе напряжённой тишины, но когда она начала давить на уши, девушка поняла, что следующий шаг она должна сделать самостоятельно. – Я желаю заключить с тобой контракт, Червонный Валет, – проговорила она, собрав всю свою волю в кулак. Юноша чуть наклонил голову, но капюшон словно прирос к нему, послушно повторив движение, не позволяя увидеть лица. Остальное Леви взял в свои руки. Лэтти заворожённо смотрела за ритуалом. Ей казалось, будто это всё происходит не с ней, а она просто наблюдает со стороны. Но Цепь растворилась, и девушка ощутила что-то новое, непонятное, ещё такое чужое, но в то же время приятное. Ощущение силы – вот что ей всегда хотелось, и Червонный Валет дал ей это. – Поздравляю. – Леви похлопал её по плечу. – Теперь ты настоящий Баскервилль. Эта Цепь ранее принадлежала одному из нашего дома, однако…. его тело тоже не выдержало. – И я умру? – почему-то её это даже не пугало. – Надеюсь, что нет. Вообще, я думаю, ты была рождена, чтобы стать его контрактором. Но пока остается лишь ждать. И наблюдать. – Твоя любовь к экспериментам ужасна. – Что поделаешь. Я хочу познать мир и раскрыть все его возможности. – Он улыбался приторно сладко. Порой в его улыбке было полно яду, но она посвящалась лишь тем, кто угрожал или был неприятен дому Баскервиллей. Она видела такую улыбку лишь однажды, и тем, кому она была посвящена, не суждено было проснуться утром. Лэтти вернул из воспоминаний тревожный звоночек в груди. Она остановилась, озираясь вокруг. Сама не заметила, как вышла за пределы города. Впереди чернел лес, справа вилась дорога, ведущая прочь из Риверры. Наверное, она слишком задумалась, раз даже не заметила, как прошла такое огромное расстояние и не устала. А затем ветер принёс с собой запах Цепи. Он вился из ближайшего к ней переулка, и Лэтти бросилась обратно, забыв об осторожности. Может, она и Баскервилль, но в первую очередь такой же человек, как и все, а потому не может позволить какой-то мерзкой Цепи поедать жителей города, словно какое-то мясо. Пандоровцы должны защищать обычных смертных от порождений Бездны. «Но ты больше не пандоровец», – напомнила себе Лэтти, осторожно ступая вдоль улицы, положив руку на рукоять кинжала. Она предпочитала справляться своими силами, когда это было возможно. Призывать Валета стоило ей немало энергии, особенно в полной его форме. Тем более здесь было слишком мало места, чтобы её Цепь могла как следует раскинуться и вволю порезвиться с добычей. Брейк бы оценил её ход мыслей. Он тоже полагался лишь на свои силы. – Хррр… Хрррр… – неприятный уху хрип раздался над головой, и Лэтти в последний момент успела отскочить от того места, где теперь дымилась почва. Когда пар немного рассеялся, она увидела шматок паутины. От одного её вида девушке стало плохо: худшее, что могло быть формой этой Цепи, – паук. Она боялась пауков больше всего на свете. – Человечччческая девушшшшка… – прошипела Цепь, всё ещё прячась на крышах зданий, и Лэтти достала из ножен кинжал, озираясь над головой. – Паххххнет ччччеловеком, а ссссама не чччеловек. Что-то упало сверху, и Лэтти запрыгнула на мусорный бак, чтобы оттуда забраться на крышу. Было ясно, что Цепь не собирается спускаться к ней сама. Поморщившись от запаха под ногами, девушка прикинула, как далеко сможет запрыгнуть и за что уцепиться. Благо здания здесь были всего в два этажа. – Уж извини, что из меня не выйдет твоего любимого жаркого, – крикнула Лэтти и в два прыжка оказалась на крыше. Цепи не было видно, но она ощущала присутствие Бездны совсем рядом. «Кажется, мой милый, нам придётся с тобой размяться», – мысленно сказала Валету девушка, крепче сжимая в руке кинжал. Она была не уверена в том, что не оторопеет при виде членистоногого. Вообще-то, Лэтти была уверена, что ей вмиг станет плохо, учитывая то, какими обычно безобразными были Цепи. – Кажется, контрактора нигде не видно, – сказала Лэтти. Собственный голос немного её успокаивал. Это лучше, чем постоянное шипение вокруг и жуткие шорохи. Она не понимала, как гигантский паук мог так хорошо прятаться. Он просто обязан был давно себя выдать. – Чччую ещщщё одного… – раздалось совсем рядом шипение, и Лэтти резко повернулась на звук. Огромное существо, напоминавшее собой паука, нависло над ней, и несколько пар глаз уставились на неё, как прожектора сцены. Девушке показалось, будто из-под ног её выбили всю почву. – А ты тощщщщая… – заметила Цепь. Она не нападала, только стояла перед ней, словно продумывая, как приготовить свою жертву. Лэтти до сих пор не видела нигде её контрактора. Валет тоже не чуял присутствие человека рядом. «Быть не может, чтобы эта Цепь гуляла сама по себе», – подумала девушка. Она всё же заставила себя отступить назад. Никогда она ещё не видела настолько мерзкой Цепи, как эта. Ноги её едва слушались и подгибались от того ужаса, что захватил всё её существо, при виде такого огромного паука. Его паутина разъедала, была ядовитой. Даже тело Баскервилля не сразу исцелится после такого залпа. И, судя по всему, простым кинжалом здесь не обойдёшься: тушка паука выглядела непробиваемой. – Где твой контрактор? – спросила Лэтти. Нужно было выиграть время, чтобы придумать план. Ей в любом случае понадобится несколько секунд, прежде чем Валет сможет материализоваться. Если только не воспользоваться его силой через косу… «Потом опять будут ныть все мышцы», – с досадой подумала Лэтти. Она всё же была девушкой, а не парнем, чтобы поднимать такую тяжесть. И тут паук плюнул в неё паутиной. Лэтти едва успела увернуться. Часть паутины попала на плащ и прожгла дыры на нём. Ткань задымилась, и девушке пришлось сбросить накидку. Без неё она чувствовала себя… незащищённой? Лэтти пригнулась к земле. Цепь направлялась к ней, очень быстро, и девушка отскочила в сторону, едва не попав под жало паука. За её спиной заклубился чёрный дым. Она больше не могла тянуть с Валетом. – Пахххнет… вкуссссно… – прошипел паук, вперив все свои глаза в образующуюся за спиной девушки Цепь. Лэтти не могла с ним не согласиться: Валет был сильной Цепью и, несомненно, представлял собой настоящий деликатес для обитателей Бездны. – Жаль, тебе не удастся его опробовать, – заметила Лэтти. Она поднялась с земли и расправила плечи. Раз нельзя выбрать один из двух вариантов, она совместит их все. – Прошу к столу, дорогуша, – улыбнулась девушка Цепи, убирая кинжал в ножны и вытягивая руку вперёд. Паук зашипел, отступая назад, когда в руке Лэтти материализовалась коса. Её двухметровое лезвие изгибалось наподобие полумесяца, длинную деревянную рукоятку облегала красная кожаная оплётка. Лезвие сверкало цветом стали – безупречно чистой, острой стали. Это было оружие Лэтти Баскервилль, то самое, которым она убила Джима и ещё множество других людей и Цепей, которых ей приказывали убивать. Сейчас это страшное оружие было в её руках, и Лэтти собиралась пополнить коллекцию жертв, падших от этой косы. Она замахнулась и устремила удар на паука. Валет за её спиной следовал за ней в виде огромного образа верхней части человека в капюшоне с дымящимся чёрным дымом низом. Если приглядеться, то казалось, будто он сам весь состоит из дыма, и это было действительно так. Лэтти призвала лишь его первую форму. – Ужжжассссное оружжжжие… – с ненавистью прошипел паук, отступая. Он попытался разъесть косу паутиной, но та словно вбирала силу Цепи, и паутина не наносила никакого вреда острому, как бритва, лезвию, в котором отражалось солнце. Лэтти не радовала мысль, что кто-то из людей может её увидеть. Но это лучше, чем если Брейк… Она спикировала на Цепь, не успев закончить мысль. Паук зашипел, выплёвывая белую пену из пасти, когда Лэтти погрузила лезвие косы в туловище чудовища. Её едва не стошнило от вида вываливающихся внутренностей и крови, когда она извлекла оружие и отскочила назад, на безопасное расстояние. Лэтти надеялась, что Цепь тут же исчезнет, но рана на её брюхе вдруг затянулась. «Что?..» – Лэтти ошарашенно уставилась на паука, потеряв дар речи. Такое просто невозможно. Создание Бездны должно вернуться туда, откуда оно появилось, или совсем умереть после такого удара, но никак не исцелиться. Она вложила в этот удар достаточно силы, чтобы Цепь развалилась на куски. Что же не так с этим пауком? И где его контрактор? – Смешшшшно… – по булькающему звуку Лэтти догадалась, что Цепь смеётся. Ей же было совсем не до смеха. Валет мог вбирать жизнь, но… сработает ли это? Ей не хотелось, чтобы внутри неё была Цепь, поглотившая сущность такого мерзкого чудища, как этот паучище. – Ты меня достала, – честно призналась Лэтти, делая новый размах. Пора было показать, кто из них здесь главный. Пора, наконец, прихлопнуть эту блоху. С ней ничего не случится, если она пару раз себе что-нибудь сломает в попытке повыше подпрыгнуть или сделать кувырки: Цепь больше не даст нападать ей напрямую. Вжууух. Этот звук было трудно с чем-либо перепутать. Лэтти застыла на выступе крыши, куда отпрыгнула, спасаясь от залпов паутины. Цепь, что мчалась на неё, угрожая своим жалом, замерла на месте. Зрачки всех её глаз странно закрутились и резко замерли, вперившись в Лэтти. Девушка только и смогла, что выдавить из себя тихое: «ой», когда паук начал рассыпаться, и туманно-синяя дымка потянулась по крыше от тушки Цепи к её косе, притягиваемая кончиком лезвия. Валет давно не питался, она совсем забыла о том, что его тоже нужно кормить. Но Лэтти занимало не это. Она немигающим взглядом смотрела на силуэт человека, проступающий сквозь медленно исчезающую сущность Цепи. «Чччую ещщщё одного…» – вспомнила она шипение Цепи минутами раньше, и всё внутри неё похолодело. Никто, кроме этого человека, не мог знать про эту Цепь. Почему же… ну почему же их «никогда» всегда теряет свой смысл! – Из тебя всегда была хорошая наживка. – Брейк стряхнул с клинка кровь и вытер его тряпочкой, которую тут же отбросил с отвращением прочь. Он выглядел невозмутимым, словно они как в старые времена работали вместе и только что завершили задание по обоюдному плану. Но для Лэтти невозможно было оставаться невозмутимой. – Шляпник…. – прошипела она и ужаснулась тому, как похоже это прозвучало по сравнению с тем пауком. Зарксис тоже это заметил и ехидно улыбнулся. Она же отступила назад и поймала ногой лишь пустоту. «Уходи», – прошептал ей внутренний голос, но Лэтти и без него знала, что пора уносить ноги. И ни сколько потому, что Брейк не спешил убирать клинок, а сколько потому, что её мысли опять начали хаотично метаться. Брейк здесь. Снова. Снова рядом с ней. Лэтти круто развернулась и спрыгнула вниз. Коса в её руках растворилась, и девушка побежала вдоль переулка прочь. Глаза её начинало щипать. Сколько же можно им встречаться?! Она ненавидела судьбу уже только за это, и зажмурилась, пытаясь подавить новый приступ ярости, отчаяния и боли. Нет, она не была Баскервиллем. Баскервилли жестокие, грозные, хладнокровные и беспощадные. Она же была другой. Всегда другой, и Леви это понимал. Может, поэтому он доверил ей Валета, но всё, что она всегда хотела, это только его. Но Леви умер, оставил её одну наедине с этим бременем, этой проклятой силой Валета. Нет, она любила свою Цепь, но всё же… разве она не питалась её жизнью? Разве она не забирала жизни других? Прикасаясь к Леви, Лэтти боялась, что заберёт у него последние дни его жизни. Но он не запрещал ей к нему приближаться. Только Леви всегда понимал её боль. «И Брейк… Брейк тоже понимал», – прошептал голос в её голове, и Лэтти закрыла глаза, прислоняясь спиной к стене, задыхаясь от быстрого бега. Она не знала, где сейчас была, но её это не волновало. Она сползла вниз и закрыла лицо руками. Слабая, слабая Лэтти, не понимающая того, чего желает больше, не сумевшая выполнить последний приказ господина. Лэтти, которая должна была умереть в Сабрие сто лет назад и которая знала обо всех планах Леви. А теперь ещё и Лэтти, снова влюблённая в человека, которого ей запрещено любить во что бы то ни стало.***
– Как только душа покинет это тело, оно превратится в Цепь. – Леви говорил это с улыбкой на губах, прижимая ладонь к груди, но что-то внутри Лэтти больно сжалось от его слов. Он не хотел умирать, но тело его разрушалось несмотря ни на что. У Леви с самого начала не могло быть хорошего конца и счастливой старости. Не после того, как он был выбран Гленом Баскервиллем. – Я буду по тебе скучать. Лэтти сказала это, нисколько не лукавя. Леви сощурил глаза, впиваясь в неё взглядом фиалковых глаз, словно пытаясь понять, серьёзно она или шутит. Девушка стойко выдержала это испытание, затаив вдыхание, и лишь когда комнату наполнил смех Леви, она позволила себе вдохнуть свежего воздуха. – Ты говоришь это с таким серьёзным лицом. Хотя мы оба знаем, что ты забудешь обо мне сразу, как только я назову нового Глена и покину свое бренное тело, – произнёс он, успокоившись. – Думай, как хочешь, – отмахнулась девушка, не желая спорить с мужчиной. Она всю жизнь скрывалась за масками, но когда впервые искренне выразила свои чувства – ей не поверили. Это ранило больнее любого ножа. – Жду не дождусь, когда пройдет церемония. – Неужели я так тебе докучаю? – он наклонился к её лицу, заглядывая в карие глаза. Лэтти ощутила приятный трепет во всем теле и, испугавшись, что Леви услышит, как часто забилось в груди сердце, она поспешно отвернулась. – Будто сам не знаешь. Но ведь это было ложью. Леви – её спаситель, человек, который дал ей цель, чтобы жить. И она жила… ради него, но что дальше? Он исчезнет, переселившись в тело нового Глена, но это будет уже не Леви. Она больше никогда не почувствует тепло его тела, не услышит насмешливый голос, не увидит хитрого взгляда фиалковых глаз. Всё, что было ей так дорого, растворится, и она снова окажется в одиночестве. Вот бы сказать всё, что она думает! Сказать, как любит его, как он дорог ей, как хочет, чтобы он был всегда рядом с ней. Порой собственные фантазии пугали её, но Лэтти смело предавалась им, грезя по ночам о том, что когда-нибудь Леви увидит в ней женщину. Но всё, что он видел в ней, – это успешный эксперимент. Он пожелал сделать её контрактором Червонного Валета, долгое время ища тело для Цепи. Простые люди умирали совсем скоро, с Баскервиллями всё было намного сложнее. Лишь с ней Валет согласился заключить контракт, и её тело успешно сдерживало силу порождения Бездны. Теперь же Леви умирал, и осталось всего несколько дней или недель до того, как он совсем исчезнет из её жизни. Лэтти не желала его отпускать. Она привязалась к нему за это время, но совсем не так, как другие члены семьи Баскервилль. Она привязалась к нему как к мужчине и была в отчаянии от своих чувств к этому человеку. Леви никогда не признает её, никогда не будет с ней рядом до самой старости. Он вырастил её с тринадцати лет, и для него Лэтти – всё та же девочка из разгульного дома, откуда он забрал её холодной зимой… Лэтти поняла, что плачет, когда глаза совсем защипало. Утерев слёзы, она оглядела переулок, где сидела. Брейк за ней не пошёл, и это было очень даже хорошо. Она не уверена, что смогла бы пережить ещё раз встречу с ним. Когда-нибудь Шляпник её убьёт. Она чувствовала, что смерть её настигнет именно из его рук. Не потому, что у него была особая Цепь, нет. А потому, что он был единственным человеком, которому она никогда не сможет сопротивляться. Девушка встала и отряхнула одежду. Сколько времени она здесь просидела? Время уже явно перевалило далеко за полдень. Ей надо добраться до поместья Винса, привести себя в порядок, принять душ и переодеться. Лэтти надеялась, что он приготовил ей что-нибудь из платьев к приёму. Судя по тому, как её рассматривали, Винсенту Найтрею были известны все её габариты. Лэтти поёжилась от этой мысли и поплелась в сторону улицы, желая поскорее убраться из этих переулков. Больше она не позволит случайностям столкнуть её с Зарксисом Брейком. Лэтти поймала экипаж, содрогаясь от холодного ветра. Без плаща, испорченного паутиной, она чувствовала себя совсем голой. Рубашку продувало, и жилет нисколько не грел. Короткая юбка не способствовала её безопасности в этих трущобах, и девушка не раз замечала на себе любопытные взгляды мужчин и юношей помоложе. Несколько даже двинулись в её сторону, но вид кинжала на поясе мгновенно их отпугнул. Лэтти показалось бы это смешным, не будь она такой усталой и голодной. Извозчик взял с неё втридорога, явно смекнув, что перед ним не местная жительница окраин. Лэтти попросила его остановиться достаточно далеко от поместья Винсента, чтобы не было подозрений и слухов, решив остаток пути пройти пешком. Бросив ей вслед что-то пошлое, извозчик тронул карету обратно, и Лэтти мысленно прокляла его на месяц полного отсутствия клиентов. Ещё она подумала, что было бы неплохо, если его ограбят. – Жулик, – проговорила сквозь зубы девушка, двинувшись по знакомой ей уже дороге в сторону поместья Винсента Найтрея. Она и без того ненавидела этот дом, а теперь тем более. Если Лотти всё ещё там, она может не удержаться и расцарапать ей лицо. Винсент не догадывается, насколько глубока вражда между ними. Оказавшись в четырёх стенах, Лэтти блаженно выдохнула и бросилась вверх по лестнице. Ключ, что дал ей Винс, казался теперь священным, особенно когда она увидела свою комнату здесь. О!.. Кровать здесь была почти как в её комнате сто лет назад, и Лэтти с благоговением провела по чистым простыням рукой. Ей всё детство приходилось спать калачиком на такой узкой лавке, что она постоянно падала с неё во сне. Теперь же она могла позволить себе такую роскошь. Наверное, это была единственная прихоть, которую Лэтти всегда стремилась удовлетворить. Она сбросила с себя одежду прямо там, где стояла, и прошествовала в ванную. Ей требовалось согреться, потому что после такой прогулочки по ветру её всю трясло. Лэтти казалось, что зубы её отбивают даже какой-то определённый мотив. Повернув краны, девушка уставилась на то, как медленно наполняется глубокая широкая ванна. В ней могло поместиться даже три человека, и Лэтти невольно задумалась над тем, зачем Винсенту такие ванны в каждой комнате. Ну, по крайней мере, она надеялась на то, что так и есть. Иначе он настоящий извращенец, если поселил её в эту комнату нарочно, имея определённые цели. – «Услуга за услугу»! – передразнила его Лэтти, погружаясь в пенную воду. – «Отпусти меня, солнышко»! Чёрт. Как это отвратительно. – Она откинулась на спинку ванны. Наверное, сейчас впервые за день её мысли действительно были заняты не Брейком. – «Нам надо о многом с тобой поговорить, леди Баскервилль» – тоже мне дамский угодник!.. – Как невежливо. Лэтти едва не захлебнулась, когда услышала голос Винсента. От неожиданности она сползла с головой под воду, а когда вынырнула, Винс стоял в дверях ванной комнаты, прислонившись плечом к дверному проёму. При этом он улыбался и бесстыдно рассматривал её. Пена скрывала девушку от его любопытного взгляда, но, судя по всему, ему было необязательно её видеть, чтобы уже представлять Лэтти обнажённой. И то, что он так нагло ввалился в её покои, означало лишь одно – Винсент чувствует себя единственным хозяином в этом доме и сам решает, куда ходить и на кого смотреть. – Тебе не помешало бы немного поправиться, – назидательно заметил он, всё так же улыбаясь. Теперь Лэтти не чувствовала себя защищённой. Не тогда, когда он начал к ней приближаться. Возможно, стоило завизжать. Но в доме никого нет, да и что это даст? Лэтти заставила себя успокоиться. Винсент не должен видеть то, что ей страшно. А ей было страшно. Найтрей безумен. Она видела это по его глазам. Он с самого начала смотрел на неё, как на очередную игрушку, и Лэтти боялась, что действительно может ей стать. Ту уверенность, с которой она держалась прежде с ним, как ветром сдуло. – Какой вызывающий взгляд, – улыбнулся Винсент. Он не подошёл к ней, как думала Лэтти, а свернул в сторону. У дальней стены были сложены полотенца, и парень взял одно из них в руки. Девушка напряжённо за ним наблюдала, благодаря бога за то, что додумалась налить в воду пены. Когда он направился снова к ней, девушка готова была обороняться даже мочалкой. – Вот это самое большое. И всегда клади полотенце рядом, чтобы не бежать через всю комнату за ним. – Он положил полотенце на столик рядом с ванной и хмыкнул, заметив, каким пристальным взглядом наблюдает за ним Лэтти. – А знаешь, я удивлён тому, что ты не закричала. Ты, конечно, не робкого десятка, но… – Он скользнул пальцем вдоль её плеча вниз. – Но всё же. Ты понимаешь. – Он улыбнулся. «Как хищник», – невольно подумала Лэтти. – Здесь больше не нужна твоя помощь, Винсент, – проговорила она, не сводя с него глаз. Винсент хмыкнул и поднялся, отпрянув от ванны. В его глаза играли озорные огоньки. На миг Лэтти показалось, что он по доброй воле не уйдёт, но парень неожиданно развернулся и двинулся прочь. Но она чувствовала, что это ещё не всё. Винсент Найтрей не был из тех людей, кто так легко сдаётся. Ему что-то было нужно от неё, и Лэтти была уверена, что он любой ценой захочет это получить. Когда она вернулась в спальню, закутанная в одно полотенце, её старой одежды не было на месте. В этом доме была одна горничная. Вероятно, она и унесла её вещи в стирку. «Или на свалку», – с досадой подумала Лэтти. Вместо них на кровати лежало её новое вечернее платье. Сначала девушка ужаснулась тому, что за занавеску ей придётся надевать, но, присмотревшись, она изменила своё впечатление. Однако судя по вырезу, платье выбирал Винс. Ему доставляло удовольствие над ней издеваться. Она же начинала его действительно ненавидеть. Алая ткань на ощупь была совсем нежной и мягкой. Лэтти боялась, когда надевала наряд, что подол разорвётся. Корсет завязывался спереди, и ей не потребовалось чужой помощи, чтобы облачиться в наряд. Чёрная, как вороное крыло, ткань прикрывала алую полностью сзади и частично спереди, ярко контрастируя на её фоне. Длинные рукава, тоже чёрные, в конце словно разрезали, и из них проглядывали кровавые вставки. Высокий воротник, охватывавший две трети шеи, кончался тёмным кружевом. Лэтти чувствовала себя таинственной графиней в этом платье, но никак не обычной гостьей на ужине в доме герцога Найтрея. К ней подкрадывалось плохое предчувствие, что это был не просто ужин. Она подняла волосы и закрепила их кое-как в высокой причёске. Вышло более-менее сносно, но длины явно не хватало для чего-то более прекрасного. Лэтти с сожалением коснулась пальцами чёлки. Возможно, она погорячилась, когда в порыве отчаяния откромсала себе большую часть их длины. Но о том, как исправить дело, она явно подумает позже. Сейчас главной её заботой было то, как пережить вечер в доме Найтреев. Лэтти боялась ещё и того, что её могут узнать другие гости, которые могут быть на этом ужине. – Ты готова? – Винсент снова возник на пороге её комнаты без стука. Судя по повисшей тишине, он рассматривал её, как и всегда. Но в этот раз Лэтти позволила ему это делать столько, сколько душе угодно. При ней был кинжал, и она не была нагой. Если потребуется, запилит ему остриё прямо промеж глаз и скроется, как и всегда. Она привыкла убегать, почему не повторить это вновь? – В твоей красивой головушке кроются злые мысли, – словно прочитав её мысли, заметил Винсент. Сам он тоже был одет для официального приёма: в чёрные брюки и того же цвета смокинг. Длинные светлые волосы он связал лентой. Но даже в такой одежде он казался опасным и несколько диким. Лэтти окинула его взглядом и хмыкнула. – Это ведь явно не ужин, – проговорила она, и Винсент согласно кивнул. Его разномастные глаза при этом сверкнули. Лэтти похолодела. Нехорошее чувство всё же закралось в неё и теперь скребло на душе. Кажется, этот вечер не кончится для неё ничем хорошим. – Это… приём, – медленно произнесла она, и Винс улыбнулся, протягивая ей руку. – Пошли, солнышко. Мы опаздываем на бал, а этого мы себе позволить не можем. – И прежде чем она успела сделать это сама, он вложил её руку в свою и повёл на выход из дома. Каблуки новых туфель при этом громко отстукивали каждый её торопливый шаг. – Этот вечер тебе будет по душе, – проговорил Винсент, когда они сели в карету. – Я уверен, ты не забудешь его, моя милая Лэтти. – И то, как он произнёс её имя, заставило девушку содрогнуться всем телом. Он будто вёл её на казнь, обещая долгие пытки и веселье перед этим, и чем дальше экипаж уносил их от дома, тем сильнее холодели её руки. Солнце клонилось к горизонту, погружая город в ночь, и сотни огней осветили Риверру, точно гигантскую ёлку. Фонари отбрасывали сквозь окно экипажа на лицо Винса тени, и его улыбка казалась Лэтти зловещей. Он сидел напротив неё, наблюдал за ней, и, казалось, в его голове крутились тысячи вариантов того, как позабавится он в этот день. Лэтти нащупала под юбкой кинжал и тихонько вздохнула. Она не позволит этому человеку её сломать или запугать. – Я уже предвкушаю веселье, – произнесла девушка вслух и сладко улыбнулась Винсу, заставив того на миг растеряться. Но когда он взял себя в руки, его губы тоже тронула лукавая улыбка. Они безмолвно, одним только взглядом бросили друг другу вызов, и Лэтти вдруг поняла, что ей нравится этот азарт. Опасность всегда её забавляла. Она и забыла, каким прекрасным может быть это чувство, когда ты не знаешь, останешься ли ты жив или цел. И это чувство опьяняло. – Абсолютно с тобой согласен, птичка. Это будет незабываемый вечер.