***
Закрыв за собой дверь, Эмма повернулась к ней спиной. На улыбку Роуз она не ответила, поскольку была в каком-то небытие. Внутри неё будто образовался метроном, отбивающий удары её сердца, посылая звук в виски. Постепенно его темп ускорялся, а вместе с ним и ритм хрупкого, нежного органа. Где-то отдалённо слышался спокойный голос мудрой старушки, сидящей в инвалидном кресле и хмурящей брови, ведь состояние Эммы показалось ей странным. Голос становился всё чётче и яснее, стоило начать его повышать. Вернуть Эмму в реальный мир получилось только с третьего раза, и то, лишь прикрикнув: — Эмма! — А? — девушка дёрнулась, тут же посмотрев на Роуз. — Дитя, что с тобой? — Нет... — Эмма помотала головой. — Всё хорошо. — Хм... Мне так не кажется, — выждав короткую паузу, Роуз положила руку на подлокотник. — Скажи, — Эмма вопросительно на неё посмотрела, — Шерил к тебе относится хорошо? Удивление сверкнуло в глазах девушки. Пусть это и была простая искра, которая очень скоро померкла в тёмных зрачках Эммы, этого хватило, чтобы мудрая старушка продолжила докапываться до сути. Теперь она проехала к своей сиделке, остановилась буквально в паре сантиметрах от неё, аккуратно наклонила её к себе и, спокойно рассмотрев её лицо, продолжила: — До меня дошли слухи, что Шерил издевается над тобой. Это правда? Эмма сглотнула слюну. Она постаралась отвести взгляд, но попытка провалилась. Казалось, спокойный, но в то же время устрашающий взор только на первый взгляд милой старушки везде. Эмма могла бы прямо сейчас облегчить себе жизнь, лишь подтвердив эти слухи, ведь, действительно, Шерил стала переходить границы. Чего стоят только прошлые сутки, проведённые в заточении торгового центра с пакетами вместо кандалов и самым страшным надсмотрщиком, гордо носившем внутри себя кровь Блоссомов. Однако нельзя. Сказать правду не позволял срок работы в Торнхилле. Эмма не сомневалась, что Роуз дорожит ею, иначе бы уже давно что-то да сделала, ведь девушка не раз серьёзно провинилась. Где вероятность, что, узнав о всех издёвках, обо всём том жестоком, что Шерил успела сделать с Эммой за столь короткий промежуток времени, Роуз не отправит её домой? Зарплату она явно получит меньше той, которую могла бы, если бы работала у Блоссомов дольше. А ведь на эти деньги едва ли удастся продержаться в благоприятном райончике пару недель. Кроме этого, последние стычки с Шерил не казались Эмме тяжкими. Наоборот, юная Блоссом ничего и не делала против неё (если забыть про прозвище, которое она представила всем во время обеда). А совсем недавний случай на кровати? При воспоминании внутри Эммы разливалось приятное, томное тепло, приносящее с собой ту нежность и стремление быть ближе к Шерил, которые она испытывала и раньше, но сейчас которые стали сильнее и, казалось, даже свободнее. Неужели любовь к ней возросла? Даже после всего, что Эмма пережила за последние пару-тройку дней? Всего этого могло бы и не быть, если бы Роуз не пригласила её работать в Торнхилле; если бы на голове девушки не было парика цвета платинового блонда; если бы она не тратила утром время на приведение грима в порядок, ведь старушка Роуз помогла ей с этим наловчиться; если бы она не молчала, имея одно единственное средство коммуникации — блокнот и ручку. Выходит, быть Эммой не так уж и плохо? Да и Шерил не похоже, что страдает от этого. Сама только и ищет встречи! Тони чувствовала, что что-то меняется. Может, она и не могла пока понять, что именно, однако это чувство с каждым днём крепчало, при этом оставаясь таким же неопознанным и странным, чуждым и загадочным, непонятным и...близким. Так что рисковать и раскрывать всё сейчас она не решилась. — Нет, миссис Роуз, это просто слухи. — Но почему тогда..? Старческий голос прервал скрип двери. И Эмма, и Роуз обернулись на звук, затаив дыхание. — Тони, — вошла в комнату Мэл, явно пришедшая со своими мотивами. Роуз в ужасе посмотрела на лицо Эммы, однако ничего в нём не нашла. Только вопросительно выгнутую бровь и сосредоточенные на Мэл глаза. «Тони? Она обратилась к ней по имени? Выходит, эта надоедливая Роббинс всё знает? — она удивлённо промычала, переведя взгляд с сиделки на Мэл. — Чёрт, дело плохо. Эта особь точно встанет на сторону моей внучки, а значит, есть риск преждевременного раскрытия карт. Тогда не только Тони пострадает от гнева Шерил, но и я тоже, — Роуз сжала край подлокотника коляски. — Нужно пристальнее смотреть за Роббинс, пока она не бросила мне камни под колёса». Мэл ощутила этот невыносимо спокойный, но таящий в себе неприязнь взгляд. Она краем глаза посмотрела на Роуз, и уголок её губ дрогнул в полуулыбке-полуоскале. Наличие соперников пусть и делают всё интереснее, но сейчас ей явно не до этого. На кону стоит психическое здоровье Шерил, а значит, и все её труды, которые могут в один миг пойти насмарку, стоит только этой лже-служанке раскрыться. Тем не менее, перестав обращать внимание на надоедливую старушку, Мэл вновь повернулась лицом к Эмме и решила вернуться к первоначальной цели. — Я видела тебя в спальне Шерил. Что вы там делали? — Она попросила отнести крем миссис Роуз, — отозвалась Эмма и тут же дёрнулась. — Я его, кажется, оставила на тумбочке... — она обернулась к Роуз. — Извините, пожалуйста. — Ничего, дитя, — улыбнулась ей старушка. — Но после твоего визита Шерил себя странно вела, — придерживалась своей цели Мэл. — Говорила кратко, всё на время смотрела да и видеть меня не сказать, что рада была. Объяснишь? — К чему Вы клоните, мисс Роббинс? — нахмурилась Роуз, готовясь защищать свою сиделку. — К тому, что эти двое могли иметь физический контакт...причём в пикантном смысле. И скорее всего, так оно и было, — после этих слов, Эмма тут же вспыхнула, чем только подтвердила сказанное Мэл. — Видите? Покраснела. Значит, стыдно стало. — Нет! — возразила Эмма, прикрыв лицо ладонями. — В-Вы всё неправильно поняли. Мы не целовались...и ничего такого не делали. — А я разве говорила, что вы целовались? — Мэл ухмыльнулась. — Сама себе могилу копаешь, девочка моя, — лицо женщины тут же стало серьёзным. Она сделала шаг к смущённой девушке, опустила её руки и заставила посмотреть себе в глаза. — Ты, видно, забыла, о чём мы говорили на днях? — Эмма разомкнула губы. — Время не стоит на месте. Срок постепенно заканчивается. Ты уже приняла решение? — Какое решение? — Роуз нахмурилась. — Полагаю, будет честно, если Вы будете в курсе, — справедливо заметила Мэл и отошла от девушки, поворачиваясь к старушке. — Лже-Эмма должна немедленно покинуть Торнхилл. Она является потенциальной угрозой для Шерил. Или Вам плевать на психическое состояние внучки? — Мэл вздёрнула бровь, сложив руки на груди. — Я...я не могу уйти сейчас, — подала голос Тони. — Позвольте мне проработать до первой зарплаты. — Почему вы это решаете без меня? — возмутилась Роуз, нахмурившись сильнее. — Потому что я прекрасно понимаю, что Вы, миссис Роуз, будете мне мешать, — прямо ответила Мэл, отворачиваясь от Эммы. — Пока не могу точно говорить о Ваших намерениях, но что-то мне подсказывает, что они очень сильно разнятся с моими. — Не забывайте, что Вы живёте в моём особняке, питаетесь блюдами моих поваров и спите на кровати, стоящей дороже Вашей ежемесячной зарплаты. — Любите Вы, Блоссомы, утрировать, — вздохнула Мэл. — Что конкретно Вам не нравится в моём решении? — То, что Вы давите на мою сиделку, которая... —...разбила сердце Вашей внучки? Тони ощутила болезненный удар в грудной клетке. Она сделала несколько шагов назад, прикусив внутреннюю сторону щеки, и остановилась в углу, подальше от спорящих женщин. — Именно из-за этого, мисс Роббинс, она и прячется под париком, — сурово ответила Роуз, начиная испепелять раздражающую личность взглядом. — Эмма никуда не уйдёт. «Видимо, каждый Блоссом — страшный эгоист», — отметила Мэл и вновь вступила в дискуссию с упрямой старухой, которая сейчас раздражала до дрожи костей своими непоколебимостью и нежеланием трезво посмотреть на ситуацию. Спустя минуты три сурового спора, где каждая из сторон стояла на своём и не желала отступать, в дверь пару раз постучали. Приоткрыв её, Стив принёс поднос с чашечкой горячего чая. Он галантно поклонился, спрятав одну руку за спину, а второй держа поднос, прошёл в глубь комнаты, поставил его на столик и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Пять секунд стояло молчание. Эмма уже облегчённо выдохнула и приготовилась было уйти за кремом, как нет, Мэл с Роуз вновь вступили в спор. Казалось, за этот мини-перерыв они набрались сил, из-за чего и дискуссировали в разы активнее и твёрже. Ощутив ускоренное биение сердца, Эмма скатилась по стене вниз и, прислонив колени к груди, находясь в тёмном углу комнаты, будто бы маленькая мышка, загнанная в него страшным зверем, вновь стала слушать не то чтобы крики, скорее холодные и громкие реплики то от одной, то от другой пылающей души, желавшей добиться своего любой ценой.***
Шерил стояла у кровати несколько минут, прокручивая в голове то, что легко, тихо и неожиданно сорвалось с её губ. «Влюбилась. Я. В Эмму... — девушка опустилась на край постели, смотря куда-то вперёд. — Но...хах... Я ведь... Я ведь всё ещё люблю Тони, — сердце пропустило удар. — Если бы не любила, не провела бы ночь в лихорадке, не чувствовала бы укоры совести. Или... — она нахмурилась, покрываясь лёгкой дрожью. — Неужели я к обеим это чувствую? — тело отдало электрическим разрядом. Шерил резко поднялась и помотала головой. — Даже если так...Тони меня бросила, ни разу не звонила, не писала и вообще не пыталась связаться! И нападение Франклина — не оправдание. Не она была со мной всё то время, когда я нуждалась в ком-то; не она заботилась обо мне в период болезни; не она, чёрт её дери, стала для меня утешением в Рождественскую ночь! Всё это время со мной была Эмма, — Шерил стремительно открыла дверь и вышла в коридор. — Тони в прошлом, — что-то тяжёлое упало на грудь Блоссом, из-за чего дыхание на секунду прервалось. — Сейчас мне нужна Эмма». Её судорожно бегающий взгляд остановился на Ирме, протиравшей пыль на картинах. Шерил подошла к ней. — Ты видела Эмму? — Ох, госпожа, — Ирма сделала неуклюжий реверанс. — Вроде она направлялась к Вашей бабушке. Мне её позвать? — Сама схожу. Шерил быстрыми шагами двинулась в самую дальнюю и загадочную комнату — в спальню Роуз. Даже не думая постучаться, она распахнула дверь и, не обратив никакого внимания на стычку Мэл и старушки, что прервались на момент визита девушки, зацепилась взглядом за сидящую в углу Эмму. Не медля она подошла к ней, подняла, взяв за запястье, и молча вывела в коридор. Холодок прошёлся по телу Эммы. Что рыжая бестия задумала на этот раз? Неужели сейчас начнёт обвинять её в том инциденте на кровати? Испугавшись этого, Эмма вытянула руки вперёд и зажмурилась, отвернув голову в сторону. Однако, всё оказалось далеко не так. — Я хочу сказать тебе кое-что важное, — начала Шерил и тут же остановилась, ощущая, как кровь приливает к лицу. Эмма подняла на неё вопросительный взгляд. Сердце Блоссом застучало быстрее, а решимость, опорой которой являлись эмоции, коих постепенно заменили смущение и робость, и вовсе тлела, пока не пропала. В мыслях признаться в своих чувствах было в разы проще. Что там делать-то нужно? Уединиться с Эммой, убедиться, что никого поблизости нет, и сказать, мол: «Кажется, я в тебя влюбилась». На деле всё оказалось не так уж и легко. Нечто незримое связывало язык, мешая ему свернуться в нужную форму, чтобы из уст вышли именно те звуки и слова, которые Шерил держала у себя в голове до самого прихода в комнату Роуз. Сейчас же ничего не выходило. Странный и ранее чуждый страх застрял в её груди, препятствуя признанию. Шерил внимательно посмотрела на Эмму. Она стояла с вопросительно выгнутой бровью и ожидала от Блоссом дальнейших реплик. Шерил поняла, что с признанием поспешила. Но что бы придумать? Такие громкие слова, как: «Я хочу сказать тебе кое-что важное», — просто не могут оказаться оборванными. Нужно закончить мысль. Шерил стала осматриваться вокруг, ища то, за что можно зацепиться. Однако, будто бы ей назло, все попытки терпели крах. Или почти все... Адам закончил переступать последнюю ступеньку, когда девушка увидела его на горизонте. Как всегда с серьёзным лицом, он двигался к ним. Адам явно куда-то спешил. Оно и неудивительно. Этот мужчина считается самым главным среди всей прислуги. Именно Адам следит за порядком, соблюдением правил и норм, ходом работы и бездельем персонала. Он остановился и, убрав выпавшие на лицо пряди, сказал: — Холсты готовы, госпожа. — Хорошо, — Шерил перевела взгляд с Адама на Эмму, всё ещё ожидавшую чего-то от неё. — Идём. Мне нужны руки для инструментов.***
Девушки зашли в достаточно просторную комнату. Адам включил свет. Лампы, одна за другой, стали зажигаться, освещая не просто зал для рисования, а настоящую студию. Стены были оклеены красными обоями с чёрными изысканными орнаментами, вырисовывающими форму роз; несколько мольбертов стояло хаотично, без какого-либо порядка; некоторые из них держали тяжёлый холст с законченными или, наоборот, незавершёнными картинами; остальные же изображения висели на стенах; стеллажи с коробочками красок, палитрами, кистями и другими инструментами выстраивались в аккуратный ряд, никак не мешающий процессу и погружению. Эмма зачарованно осмотрелась. Художественная студия Торнхилла сильно разнилась с остальными его комнатами: она была куда больше, просторнее и свежее, но при этом сохраняла общий интерьерный стиль особняка. Шерил пару секунд посмотрела на удивлённое личико служанки, затем усмехнулась и прошла вперёд, к ближайшему мольберту, на котором был закреплён холст с незаконченным сюрреалистическим пейзажем. По карандашному наброску можно только предположить, что же хотела нарисовать Шерил. Часть холста была разделена линией; плавной и извилистой, напоминавшей холм. По нему тянулись другие две, формирующие ручеёк, который пересекали несколько грубых черт, выделяющих что-то похожее на мост. Левее, там, где была небольшая впадинка, был набросан шар с несколькими линиями сверху — ресницами. Верхнюю часть холста, не занятую холмом, застилали облака, выделенные скорыми на руку штрихами. — Ты двигаться разучилась? — с усмешкой спросила Шерил, обернувшись к замершей Эмме. Румянец и капелька пота выступили на её щеках. Она отошла в угол и, сложив руки внизу, опустила взгляд в пол, как-то глупо улыбнувшись. Шерил на это внимание не обратила. Она миновала несколько стеллажей и остановилась у самого дальнего. Там, взяв в руки вычищенную от красок палитру, девушка выдавила несколько оттенков масла и вернулась к мольберту. Только теперь она обернулась и заметила безделье Эммы. Шерил выгнула в недовольстве бровь. Некая озадаченность блеснула на её переливающемся на свету лице. — Ты что, постоять пришла, что ли? Вопрос подействовал: Эмма дёрнулась, активно помотала головой и поспешила к холсту. Она встала в паре шагов от Шерил, предварительно взяв в руки пенал с кисточками разной формы и типа. — То-то же, — проговорила Блоссом и стала смешивать цвета, погружаясь в процесс рисования. Шерил смотрела на набросок, представляя, какой же оттенок подойдёт больше. Как она видит нарисованный мирок? Какая же цветовая гамма сможет его именно закончить, передав всё правильно? Она прикрыла глаза. Аромат мяты тянулся откуда-то справа. Он принадлежал Эмме. Сладкий экстаз прошёлся по телу Блоссом, одаряя всю её спокойствием и умиротворением. Она раскрыла веки и смешала несколько красок. В основном девушка брала синий, зелёный и белый. Эмма зачарованно смотрела на плавно двигающуюся над палитрой кисть Шерил. Длинные, тонкие пальцы, держащие на себе несколько золотых колец, легко сжимали самый важный в данный момент инструмент. Когда пигмент набрался на кончик кисти, Шерил стала водить ею по холсту. Воздушные движения завораживали. Эмма подняла взгляд выше, к лицу Шерил, и увидела на нём одну лишь безмятежность. «Она так расслаблена», — улыбнулась служанка. В последнее время видеть такую Блоссом было большой редкостью. Приятное чувство, говорившее, что Эмма особенная, приятно застряло в груди, отчего улыбка стала только шире. — Подай другую кисть, — произнесла Шерил, отчего Эмма вздрогнула. Быстро собравшись, девушка вытащила первую попавшуюся и протянула её Блоссом. — Нет, не эту. Рассматривая две случайные, Эмма всё же решила остановиться на кисти среднего размера и теперь протянула именно её. — Неужели так сложно дать мне то, чего я хочу? — Шерил повернулась к служанке и одарила её недовольным взглядом. Видимо, заметив в зрачках Эммы искры тревоги, она сменила суровость на ухмылку, опустила руку с кистью и шагнула к девушке, медленно подняла один палец и провела им от лучевой кости до её запястья. С затаённым дыханием Эмма наблюдала за медленным, но будоражащим движением, заставляющим её сердце пуститься в пляс. — И снова я могу положиться только на себя, — на тон ниже сказала Шерил и всего на пару секунд замерла, видно, чтобы посмотреть на смущённое, но в то же время трепещущее личико Эммы. Блоссом остановила свой палец на кисти в форме веера. — Мне нужна вот эта, — но вместо того, чтобы удовлетворить каприз своей госпожи, Эмма смотрела на её пальчик. «Чёрт... Когда-то Шерил этой рукой...на кровати...меня... — щёки Эммы застелил красный румянец. — Как я вообще об этом начала думать?» — И что на этот раз тебя смутило? — с ноткой издёвки спросила Шерил, склонившись над ней. — Или я настолько привлекательна для тебя, м? Сразу в жар бросает, да? — собеседница зажмурилась, растянув губы в глупой улыбке. — С немыми интересно общаться, потому что воспринять их жесты всегда можно по-своему. Вот я считаю, что ужасно нравлюсь тебе, — Шерил наклонилась ещё ближе и прошептала: — Иначе как объяснишь всё происходящее? Эмма замерла. Она судорожно забегала зрачками по лицу девушки, ощущая, как сердце в груди готовится пробить грудную клетку. А если Шерил слышит его удары? Эта мысль лишь ещё больше сковала Эмму. Переборов себя, она опустила взгляд в пенал и вытащила нужную кисть, мимолётом задев нежную руку Блоссом. Сие действие заставило Шерил принять протянутый инструмент и отвести взор обратно к холсту. Оставшиеся минуты заполнило уютное молчание. Эмма наблюдала за плавными, воздушными, иногда резкими и быстрыми мазками, а Шерил погрузилась полностью в процесс рисования. По прошествии какого-то времени, когда картина была закончена, она сделала несколько шагов назад и осмотрела её. — Я создала ещё один шедевр, — с самодовольной улыбкой проговорила Шерил и посмотрела на Эмму. — Согласна? — по лицу той всё стало ясно без слов. — Ха, снова зачаровалась, так? — Шерил прошла к окну и выглянула на улицу. Если ещё недавно бушевала буря, то сейчас снежинки медленно опускались на землю. Казалось, с каждой пройденной секундой их становилось всё меньше и меньше. — Я хочу поделать наброски. Ты станешь моим носильщиком, — она повернулась к одному из стеллажей, взяла пару скетчбуков, другой пенал и всучила всё Эмме. — Одевайся и поскорее. Моё время слишком ценно.***
На улице стояла спокойная и безмятежная атмосфера. Тишина застилала всё вокруг. Слуги либо убирали снег, либо занимались садом, либо сторожили вход. Шерил шла впереди, Эмма следовала за ней, стараясь удержать всё в руках. Блоссом явно разгневается, если дорогой скетчбук (и дорогой не только из-за цены, но и из-за внутреннего содержания) упадёт в мокрый снег. Двигались они неспешно. Хотя, действительно, куда им торопиться? До ужина ещё времени достаточно, так что, в общем-то, некуда. Эмма замедлилась, уловив ушами чей-то топот. Остановилась. Стала разворачиваться, поскольку топот становился всё громче и громче. Она успела только краем глаза уловить что-то большое и массивное, прежде чем оно повалило её на снег и стало лизать лицо своим слизким, слюнявым языком. Шерил затормозила. До неё доносились кряхтенье Эммы и лай Барона. Она обернулась, чтобы уже сделать той замечание, однако её намерения быстро сменились, стоило ей увидеть, как лохматый, раздобревший пёс, поставив свои мокрые лапы на оба плеча Эммы, лижет её испуганно-встревоженное личико. Служанка постаралась оттолкнуть массивного зверя, но попытка не увенчалась успехом. Шерил засмеялась. Эмма резко повернула голову вбок. «Вот ведь сучка! Нет чтобы помочь!» Однако, вопреки своим мыслям, девушка улыбнулась. Всё-таки редко когда удаётся услышать заливистый смех Блоссом. Неспешно, будто нарочно, Шерил подошла к этой парочке, присела на один с Бароном уровень и, когда тот повернул свою довольную морду к ней, почесала его за ухом, второй рукой взлохмачивая шею. — Привет, красавец, — Барон гавкнул. Шерил взяла с земли ветку, поднялась и бросила её вперёд. — Лови! — Барон тут же спрыгнул с Эммы и рванул за "снарядом". Шерил перевела взгляд с удаляющегося пса на служанку и усмехнулась, заметив: — У тебя съехала шапка, — Эмма стала подниматься, пытаясь удержать руками каким-то чудом уцелевшие скетчбуки и параллельно потягивая вниз шапку. — Ну ты и растяпа, — Шерил вновь присела и протянула руку к голове девушки. Та вздрогнула. — Что? Твои пальчики заняты моими вещами, — Блоссом зацепилась за край шапки и аккуратно выравнила его с другим, при этом сделала это так, чтобы утеплённая ткань закрывала оба уха девушки. — Зачем мне в Торнхилле больная служанка? Я сама только недавно с кровати встала. Всего на мгновенье появившаяся тревога исчезла, стоило Эмме столкнуться с глазами Шерил. Вместо этого ей стало спокойно, тепло и хорошо. Девушки некоторое время смотрели друг на друга, не замечая, как губы что одной, что второй растягиваются в улыбке. «Может...сейчас? — с малой долей сомнения подумала Шерил. — Как же это делается? Просто берут и говорят о своих чувствах?» — Эмма... — понизив голос, начала Блоссом, всё ещё не до конца уверенная в правильности своих выводов. — Тогда, в коридоре, мне нужно было кое-что тебе сказать, — Эмма приподняла руку и тут же опустила, решив не отвлекать девушку. — В последние дни мне кажется, что я... — Шерил! — обе резко обернулись на раздражённый голос Леона. — Чёрт, — шикнула Шерил и выпрямилась. — Чего тебе? Парень остановился рядом с Эммой и осмотрел её, особое внимание уделив художественным принадлежностям сестры. Его брови тут же свелись в недовольстве. — Эмма не твоя личная служанка. — Но и не твоя ведь, — парировала Шерил, сложив руки на груди. — А я и не нагружаю её своими вещами, — он выхватил из рук девушки скетчбуки с пеналом и всучил их сестре. — Забери. И не смей больше пользоваться её добротой и мягкотелостью. — Что? Да я... — Ничего не хочу слышать, — Леон поправил шапку и взял Эмму за руку. — Идём. Шерил только смотрела им вслед, мысленно разрывая раздражающего паренька на части. Остановившись на своего рода перепутье, ребята какое-то время помолчали, потом Леон посмотрел в сторону, улыбнулся и повернулся обратно к Эмме, убирая руки в карманы пуховика. — Я забыл свой ежедневник в беседке. Прогуляешься со мной?***
На обратном пути, когда тишину и молчание заменили разговоры о погоде и будущем, Эмма поскользнулась. Всё-таки, несмотря на слой снега, каменная плитка покрылась скользким и противным льдом. Услышав сначала крик, а потом и грохот, Леон резко обернулся и увидел, как девушка сидит на земле, держась за лодыжку и скуля от боли. — Эмма! — скользящим движением он приблизился к ней и присел на корточки, осматривая её. — Что случилось? Что болит? — Кажется, ногу подвернула... Леон недолго размышлял, что делать дальше. Он осмотрелся, убедился, что поблизости никого нет, поднялся, повернулся к Эмме спиной и смущённо буркнул: — Я тебя донесу. Залезай. Ответа не последовало. Вместо него было неловкое молчание. Парень обернулся и столкнулся со смущённо-недоумевающим взглядом. Постепенно покрасневшее личико застелила скромная, такая же неловкая улыбка. — Я смогу дойти, — тихо ответила Эмма. — Нет. Вдруг положение травмы ухудшится? Я не хочу этого допустить, — вновь не дождавшись действий от девушки, Леон вздохнул. — Если ты не залезешь мне на спину, я заставлю тебя это сделать в добровольно-принудительной форме. «Хоть кто-то из Блоссомов понимает отказ? Или они все такие упрямые?» Что ж, ничего не оставалось. Эмма осторожно залезла на спину парня, обхватила руками его шею, и тогда Леон выпрямился, тут же склонился чуть вперёд и направился в сторону особняка. Эмму удивило это, ведь, оказывается, в этом хиленьком мальчике, который ещё в первый день их знакомства казался занудой и ботаником, очкариком и обыкновенным пафосным Блоссомом, столько силы, благородства и честности. Чтобы хоть как-то разбавить всю ситуацию, он решил поделиться с Эммой несколькими достижениями в различных сферах деятельности. Например, победа в научном конкурсе, в котором участвовало несколько престижных академий, выигрыш в шахматном турнире, первые места в олимпиадах, награда за лучший экономический доклад... Ирма в этот момент занималась уходом за розами, что были особенно ценны для Блоссомов. Зимой за цветами следили гораздо тщательнее и бережнее. Услышав голоса, Ирма выглянула на дорожку и заметила идущих Эмму с Леоном (ну или почти идущих). Сначала появился испуг. Что делает юный господин? Несёт бедняжку в погреб Блоссомов, чтобы что-нибудь с ней сделать? Однако после, когда служанка обратила внимание на улыбку и заинтересованность Эммы, услышала смешки и комментарии от Леона, заметила ту теплую атмосферу, исходящую от них, испуг сменило нечто смутное и странное. Именно эта эмоция и породила вопрос, стучащий теперь в висках девушки: «Может, Леон не такой уж плохой?» Весь персонал считает его страшным монстром, ужасным тираном, мерзким извращенцем, а какой же он на самом деле? Неужели все забыли как галантно он здоровался с ними, приезжая в Торнхилл? Как учтиво обращался со служанками, чего нельзя сказать о Шерил? Как благодарно относился к их услугам? С каждой новой такой мыслью Ирма чувствовала, как её сердце сворачивается, болезненно отдаваясь в груди. Получается, они просто так оклеветали юного мальчишку? Причём воспитанного и благородного. «Нет, это простая иллюзия, — резко и внезапно проснулась в Ирме решимость, стоило вспомнить про то, как Леон хотел ударить Шерил. — Он явный манипулятор. Качает Эмму от одной эмоции к другой, морально её истощает. Наверняка целится в наследники бизнеса, вот и ведет себя публично, как милый парень». — Смотри-ка, как веселятся, — появился сзади Стив. Ирма дёрнулась. — Я что, настолько страшный? Забыл волосы уложить, кажется. — Чёртов ловелас, — буркнула девушка, сложив руки на груди. — Слышал, ребята ополчились против господина Леона. Какую сторону приняла ты? Вопрос заставил пульс участиться. — А тебе-то что? — Простой людской интерес, — он развёл руки в стороны, лукаво улыбнувшись. — Я слишком взрослая, чтобы заниматься подобной ерундой, — она отвернулась обратно к кусту с розами. — И я это слышу от главной сплетницы Торнхилла? Удивлён, — он потянулся. — Ладно. Пойду к Адаму. Твой братец без меня, как курица без яйца. Немного подождав, Ирма посмотрела ему вслед. У неё было твёрдое доказательство того, что Леон — парень нечистый. Однако...почему тогда какая-то часть её, глубокая, но достаточно сильная и ощутимая, говорит, что выводы сделаны неправильно? Что что-то осталось недопонятым? Что где-то они не туда свернули, из-за чего и пришли к такому печальному, пугающему и страшному исходу? — Что же ты скрываешь, Леон?***
Наконец-то Эмма встала на ноги. Она тут же села на край своей кровати и только было хотела поблагодарить Леона, как тот, начиная выпрямляться, внезапно замер, скривившись в лице, болезненно прошипев и положив руки на поясницу. — Ты...в порядке? — Кажется...спину...потянул, — прохрипел он и неловко улыбнулся. Эмма нахмурилась, подумала несколько секунд и вдруг заявила: — Снимай рубашку. Леон вздрогнул и покрылся сильным румянцем. — Что?!***
В этот момент Шерил, уже давно сняв верхнюю одежду и отставив художественные материалы в сторону, услышав от Уильяма, что Эмма вернулась, шла к ней в комнату. Шагала она медленно, хмурившись в задумчивости и злясь на Леона, который так не вовремя возник. А ведь она почти призналась! Вдруг она остановилась. «Почему я вообще стремлюсь признаться? Наоборот, мне нужно отстраниться от неё, — Шерил вновь двинулась к комнате. — Если я признаюсь, то заявлю о своей слабости перед ней. Что, если Эмма решит этим воспользоваться? Ведь влюблённый всегда во власти того, в кого влюблён, — девушка усмехнулась. — Хотя...если посмотреть на её поведение и поступки, она тоже ко мне неровно дышит, — Шерил остановилась у двери. — Минуточку... А что, если я выбью признание из неё?» — Что ж, ладно, — и, резко выдохнув, она распахнула дверь. — Эмма, я... — она замолчала, приоткрыв рот. Леон сидел на краю кровати, лицом к двери, и, весь покрасневший, глупо улыбался, пока Эмма, сидя за ним, растирала ему спину ладонями. — Это что ещё такое?! — оба подняли взгляд к Шерил и покраснели ещё сильнее. — Чёрта с два! Я думала, это мой братец тебя совращает! Что же получается? Всё в точности да наоборот?! — Шерил, а ну..! — Леон замолчал, стоило Эмме коснуться его плеча. Шерил выгнула в удивлении бровь, Леон же поник, прекрасно поняв этот жест. Эмма встала с кровати, взяла свой блокнотик и быстро написала на нём объяснение, после чего сглотнула и повернула лист к девушке. — «Господин Леон потянул спину из-за того, что нёс меня до спальни. Я подвернула ногу. Не злитесь на него, пожалуйста». — Значит, делаешь Леону массаж? — поразмышляв, Шерил хмыкнула. — Ну-ка идём за мной. — Ты забыла? Она не твоя... — А ты надень уже что-нибудь на свой голый торс, — оборвала парня Блоссом и взяла Эмму за запястье. — Не испытывай моё терпение, немая.***
Шерил элегантно прошла к своей кровати, села на её край, закинула ногу на другую и с хитрой улыбкой посмотрела на Эмму. Тревога застучала в сердце служанки. Что собирается делать рыжая бестия? — Раз ты предоставляешь услуги массажёра, я бы не отказалась от массажа ножек, — Блоссом указала на свои ступни. — Нечестно как-то получается, что первый именно Леон протестировал твои ручонки, — Эмма сглотнула и потупила взгляд. — Скажи, я долго ждать буду? Ужин не за горами. Я бы хотела успеть до него ещё кое-что сделать. Девушка подошла к Шерил, присела на колени и с дрожью в руках потянулась к красной туфле, которую её хозяйка, видимо, и ночью не снимает. Медленно стянув обувь, Эмма замерла, рассматривая аккуратный, мастерский педикюр, поднимаясь выше, к ступне, затем к голени, к коленочкам, к бедру, к краю красной юбочки, под которой совсем немного виднелось бордовое белье с изысканными, сексуальными кружевами. Её дыхание сбилось. — Ты почему застыла? — с едва ли заметной улыбкой спросила Шерил, прекрасно зная ответ на свой вопрос. — Неужели дала волю своим извращённым фантазиям? Кровь тут же прилила к лицу. Эмма резко опустила взгляд обратно к ступне и взяла её в руки, начиная медленно, нежно сминать. Шерил ощутила волну облегчения. Будто с ног наконец-то спали тяжёлые кандалы, из-за которых каждый шаг давался сложно и тяжело. Заботливые руки Эммы были слишком тёплыми и будто бы бархатными. Служанка стала постепенно расслабляться, забываясь. Она провела пальцем вдоль ступни, поднимаясь к голени и разминая теперь её. Поглаживающие, чуть давящие движение вызвали из груди Блоссом тихий стон блаженства. Улыбка одарила уста Эммы. Она всё делает правильно. Решив не останавливаться на этом, девушка наклонилась и совсем легонько, будто бы невесомо, оставила на коже поцелуй. Видно, Шерил этого не заметила, покуда никакой реакции не последовало. Тогда, удостоверившись, что всё под контролем, Эмма повторила действие, только теперь с другой ногой. Приятное, сладкое чувство дежавю накрыло её, вытягивая из реальности в мир грёз. Страх перед Шерил растаял, как и неуверенность в своих действиях. Вдохнув, Эмма снова поцеловала бархатную кожу Блоссом. Затем ещё. И ещё. И ещё... Поцелуи становились всё ощутимее и чаще. Шерил опустила томный взгляд вниз. Лишь на секунду в её глазах блеснуло удивление, ведь потом оно скрылось за волной наслаждения, прошедшей по телу, как электрический разряд. Эмма стала подниматься выше, почти что не отрываясь от кожи девушки. Прикрыв глаза, она стремительно шла к бедру, явно надеясь на продолжение. Однако, не тут-то было. Разомкнув веки, желая увидеть край юбочки, но ещё больше то, что за ней скрывалось, Эмма столкнулась с преградившими дальнейший путь изящными пальцами. Она подняла взгляд выше и заметила томный прищур на лице прекрасной Блоссом. — Не на такой массаж я рассчитывала, — прошептала она чуть неуверенным отчего-то голосом, заставляющим Эмму концентрироваться лишь на её губах. Заметив выжидающе-умоляющее личико служанки, её госпожа ухмыльнулась. Подавшись вперёд, Шерил растянула губы шире, невольно оголяя свои белоснежные зубы, ведь Эмма слишком близко. Настолько близко, что неровное, шумное дыхание одаряло уста Блоссом, и та, почувствовав, как за её плечо со странным отчаянием схватилась Эмма, вздрогнула, выдохнув: — Ты умеешь удивлять, — после чего наклонилась, всего пару секунд помедлила и, не выдержав, впилась губами в губы Эммы. Пройдя руками от плеча по лопаткам выше, к волосам Блоссом, Эмма смяла их, стремясь прижаться сильнее, оттянув нижнюю губу Шерил зубами, потом снова жадно впиваясь в горящие уста. В свою очередь втянутая в омут страсти, не способная остановиться Шерил притянула девушку за талию плотнее к себе, отвечая на эту горячую игру губ, стискивая её одежду сильнее и игнорируя всё вокруг. Всего несколько поцелуев, прерываемых короткими очередями, вдохами или выдохами, несколько поглаживающих движений разожгли внутри девушек огонёк страсти, так давно не поселявшийся в их груди. Шерил отпрянула от Эммы и посмотрела в её глаза. Едва мелькнувшее удивление на лице Блоссом стремительно исчезало под влиянием жадно вдыхавшей воздух девушки. На его место приходило желание. В отличие от Шерил, Эмма, лишь на первый взгляд робкая служанка, будучи во власти только зажёгшейся страсти, положив руки на её щёки, не раздумывая наклонила её обратно к себе, вновь смыкая губы в пылком поцелуе. В этот раз он был импульсивнее, жарче, жаднее. Страстные покусывания лишь ещё больше раззадоривали пылкий огонёк похоти. Одно движение, и Шерил лежала на своем мягком матрасе, сжимая лопатки устроившейся сверху Эммы и ни на секунду не разрывая поцелуй. Пальцы второй судорожно поднимали края красной юбки. Вторая же рука стремительно проходилась от бёдер вверх, вдоль шикарной талии, не спрятанной под обтягивающим топом, к выделяющейся груди, подрагивающей от неровного дыхания. Дорожкой кратких поцелуев Эмма спустилась к ключицам Шерил и столкнулась с тонкой завязкой, с помощью которой топик и держался на желанном теле Блоссом. Дрожащими руками девушка принялась её развязывать, то и дело кусая свою нижнюю губу. Толщина повязки никак не ускоряла процесс. Наоборот, замедляла его. Она подняла на Шерил взгляд и наклонилась за очередным поцелуем. Сердце Блоссом дрогнуло. Столкнувшись на несколько секунд с потемневшими от желания глазами, она на мгновенье увидела Тони, отчего одна лишь мысль о ней, закравшаяся в голову юной Блоссом, заставила замедлиться и почувствовать страх, смешанный с раздражением и ощущением измены. Гамма этих неприятных чувств всерьез наталкивала на мысль о том, что Шерил неправильно поступает. И хотя физически она желала продолжения, морально она ощутила лишь отвращение по отношению к самой себе, сбивающее весь интимный настрой. Шерил отпрянула от сладких губ Эммы и почувствовала противный привкус во рту. Не выдержав этого, не желая истязать ни себя, ни Эмму, она чуть ли не с криком, восстанавливая дыхание, серьёзно сказала: — Уйди, — Эмма потянулась было к блокноту, который оставила на тумбочке, как Шерил остановила её, схватив за запястье. — Не надо. Просто уйди. Несколько секунд служанка с непониманием и даже какой-то попыткой понять, что случилось, смотрела на госпожу, затем, аккуратно встав, поправив волосы с одеждой, забрав всё своё, вышла, оставляя Шерил наедине с паутиной чувств и медленно развивающейся тревогой, приобретающей острые и колющие сердце черты. Нечто неприятное поднялось из самого живота к горлу и застряло там, отдаваясь лёгкой, но постепенно усиливающейся пульсацией. Эта пульсация же лишь ещё больше сбивала и без того неровное дыхание. Шерил села на край кровати и коснулась всё ещё пылающих от поцелуя губ. «Что мы сделали? Что я сделала? — глаза застилала постепенно скапливающаяся слеза. Шерил несколько раз моргнула, стараясь прочистить их, но сразу после первой капли следовала вторая. Мысль, на некоторое время пропавшая, но всё равно никак не желающая покидать её сердце, ударила в голову, а вместе с тем и по хрупкому органу, заставляя того толкнуться в грудную клетку. — Я снова...предала её. Я снова предала Тони! — сжав руку в кулак, Блоссом ударила им по кровати и выпустила из уст продолговатый стон, имеющий окраску какого-то отчаяния, смешанного с печалью. — Я не могу заводить роман, пока не закончу с Тони. Это будет равносильно измене! А значит, и Эмма... — Шерил посмотрела на дверь. — Она опасна для меня. Чертовски опасна! — несколько секунд девушка вдыхала и выдыхала, прикрыв глаза. — Эмма должна покинуть Торнхилл, иначе я и правда не выдержу и...изменю не только Тони, но и самой себе».***
Слушая очередное урчание в животе, Фэнгс хмурился и жалобно поскуливал. Наконец-то он понял, что ждать ужин ещё долго, а потому решил лично наведаться на кухню и попросить хотя бы какого-нибудь фрукта. Он распахнул двери и замер. Во-первых, Дэна нигде не было видно. Во-вторых, Мэл, стоя перед каким-то поварёнком, трясла перед ним бутылку хорошо выдержанного вина, улыбаясь и то и дело повторяя: — Ну же, не бойся. Я тебя отмажу перед Клиффордом! Пойдём выпьем? Я остро нуждаюсь в собутыльнике! — Мэл...Роббинс, — Фэнгс сделал к ней шаг. — Опа, — Мэл развернулась к парню и сверкнула своей довольной улыбкой, покручивая бутылку в руке. — Мистер красивый торс, не откажете милой женщине в компании? — Ваша выпивка чревата последствиям. — Ну-ну, куда же так официально? — она подошла к нему и провела пальцем по груди. — Мне приятно, что ты так уважительно ко мне относишься, но после всего будет правильнее, если ты будешь обращаться ко мне на «Ты». Фэнгс поджал губу и отвернулся. «Вот чертовка... Ещё слухов мне не хватало!» — Либо ты идёшь со мной пить, либо я украду кого-нибудь из персонала. Фэнгс посмотрел на того самого поварёнка. Одним взглядом тот молил, чтобы парень согласился и спас его от возможной участи. Тяжело вздохнув, Фэнгс натянул улыбку и, приобняв Мэл за талию, повёл её к выходу. — И почему же тебе так обязателен собутыльник? — В смысле «почему»? Ответ же очевиден! Я одинокая, взрослая женщина, которой иногда не хватает компании. А выпивка — дело коллективное! С кем же говорить потом, а? Не с самим же собой. Это уже диагноз. — У меня складывается ощущение, что ты даже зверя готова будешь к алкоголю склонить. Мэл задумчиво промычала. — Знаешь...я пока ещё не пробовала, но... — Э-э... Идём в комнату! Так и быть, я выпью с тобой.***
Эмма прошла в спальню, села на кровать и устремила взгляд вперёд. Она смотрела куда-то вне пространства, пребывая в странном, непонятном и ранее неизведанном трансе, никак не желавшем её отпускать. Всего в одно мгновенье они с Шерил могли заняться любовью, всего в одно мгновенье парик мог бы слететь, всего в одно мгновенье она могла бы подать голос, всего в одно мгновенье все карты могли бы раскрыться. Однако, несмотря на все риски, нечестно было бы не отметить ещё и приятное, поселившееся в груди чувство, окутанное теплом и даже жаром, стоило вспомнить тот пылкий поцелуй, те жгучие покусывания, ту нежную кожу Блоссом. Телефон пиликнул. Эмма снова забыла отключить звук. Она вернулась в реальность, подошла к тумбочке, взяла коммуникатор и открыла чаты.«Тони, о тебе ничего не слышно. Всё ли хорошо?»
Отправителем была Бренда. Эмма устремила взгляд в дверь и, думая всего-то несколько секунд, набрала номер любимой бабушки. — Милая! — радостно воскликнула старушка. — Привет, бабуль. — Я уж думала, не вспомнишь про своих опекунов. — Ну что ты такое говоришь? Просто последние дни были насыщены событиями и... — И ты не нашла время для звонка? — ласково спросила Бренда. — Да... Прости. — Ничего страшного. Мы с моим стариком тоже делами занимались. Я вот по дому убиралась, он же пытался обыграть мистера Уэста в шахматы. — И как? Удачно? — усмехнулась девушка. — Ох... Видела бы ты его лицо... — Представляю. — Жаль, что ты не с нами, — на некоторое время Бренда замолчала. — Бабуль... — Что такое? — Скоро всё нормализуется, — она посмотрела на календарь. — Подожди всего пару неделек. — Другого мне не остается, дорогая. — Расскажи, как у вас дела? — Ох, с радостью! Диалог длился минут десять. Бренда рассказывала о многом: о том, как проходит их день, какие Уэсты приятные и милые люди, чего нельзя сказать о каждом богаче, как они все вместе провели Новый год с Рождеством и как тосковали, узнав, что Тони приехать не сможет, как каждый день довольствуются вкусными деликатесами разной кухни... И закончился этот перечень словами о том, как сильно они скучают по своей единственной малышке. С камнем на сердце Тони попрощалась с ними и отключилась, тут же устремляя взгляд в окно. «Жаль только, что Ваша единственная малышка изменилась...и эти изменения просто невозможно не заметить». Дверь резко открылась. Девушка подскочила с кровати и мигом посмотрела на вошедшего. Шерил стремительно шла к ней, явно напряжённая и способная убить кого угодно. Эмма попятилась назад, однако Блоссом быстро её нагнала. Одной рукой она вжала служанку в шкаф, второй преградила ей путь и твёрдо, без малейшей дрожи в голосе, но с умоляющим, вымученным взглядом сказала: — Уходи. Уходи из Торнхилла. Собирай вещи и увольняйся! — на последнем слове она повысила тон. — Я знаю, что тебя держит одна лишь чёртова зарплата. Так вот, я готова просто так дать тебе деньги, чтобы ты уехала как можно дальше от меня и моей семьи. Эмма медленно нахмурилась. Её губы охватила дрожь. — Я дам тебе такие деньги, что ты сможешь позволить себе квартиру на окраине городка, только уйди. Я так о многом прошу? Шерил была на взводе, и Эмма это заметила. Она слишком хорошо изучила взрывную мисс. Девушка подняла руку к щеке Блоссом, хотела было провести по ней, как получила шлепок. Запястье стало жжечь. — Просто уйди! — Эмма, миссис Роуз ждёт... — Уильям остановился, увидев, как Шерил прижимает служанку к шкафу. — Ох, мы помешали... Стелла завела прядь волос за ушко. Блоссом отстранилась от Эммы, повернулась к слугам и, проведя нервно по волосам, быстрыми шагами вышла. — Время ужина... — неловко подала голос Стелла.***
Открыв дверь, Эмма вывезла старушку в коридор и повезла к трапезной. Та напряжённая атмосфера окутала не только Эмму, но и Роуз, что чувствовала её каждой клеточкой себя. — Дорогая, ты вся дрожишь. Что случилось? — Кажется... — неуверенно подала голос Эмма. — Кажется...мне нужно уволиться. Роуз резко выпрямила руку, прося тем самым остановиться. — Почему это? Что случилось? Кто-то обидел? Неужто Шерил? — Н-нет... Просто...она сказала, что заплатит...если я уйду... — голос Эммы перешёл в судорожный шёпот. — Она хочет моего ухода... — Перехочет, — строго отрезала Роуз и махнула рукой. — Поехали. Я всё решу, так что можешь не волноваться. — Но Шерил... — Смеешь противиться моему слову? — Извините... «До чего же Блоссомы упрямы!» — раздражённо отметила Эмма, ещё не до конца понимая, что всё-таки в глубине души она была благодарна старушке за решение всё прояснить. Увольняться сейчас из Торнхилла ей хотелось меньше всего.***
Ужин проходил спокойно. Пенелопа молчала, Клиффорд перекидывался парой-тройкой фраз с, на удивление, всё ещё трезвой Мэл, а Роуз выжидала нужного момента, искоса поглядывая на внучку и прокручивая в голове волнующий её и подтверждающий заявление Леона вопрос. Наконец, когда подали десерт, старушка положила ложечку на блюдце и, кашлянув, выпрямилась в спине. — Шерил. — Что такое, бабуля? — Меня гложет кое-что, и я хотела бы это обсудить с тобой. Клиффорд с Пенелопой переглянулись. — Ты о чём? — насторожилась Шерил. — Почему ты так не переносишь Эмму? Всего на пару секунд помещение заполнило молчание. Шерил нахмурилась. — С чего ты это взяла? — краем глаза она посмотрела на Леона. — Неужели кто-то что-то нашептал? — Эмма заявила, что ты приказала ей уволиться. «Она действительно меня выдала? — Шерил заглянула за спину старушки и увидела сжавшуюся девушку. — Вот же предательница!» — Даже если и так, то что? — вновь перевела взгляд на Роуз Шерил. — В каком это смысле? — вступил в диалог Клиффорд. — Не тебе решать, кому работать в особняке, а кому нет. Тем более, когда дело касается сиделки твоей бабушки. Ещё раз повторю, твоей бабушки, а не принадлежавшей тебе. — Но... — Никаких «Но», — нахмурилась сурово Роуз. — Эмма не уволится как минимум до момента получения первой зарплаты, а иначе какой прок во всём этом? Шерил со свистом отодвинула стул. Её сердце забилось быстрее. — Называете эгоисткой меня, а сами даже не думаете дать ей выбор! И, развернувшись, она ушла, оставив сладкий и натуральный десерт плавиться в стеклянном стаканчике. Роуз повернулась к Эмме. Девушка удивлённо смотрела вслед Шерил, хлопая ресницами и будто бы не веря в сказанное ею. «Что имела в виду моя внучка? — старушка вспомнила все их диалоги и ощутила на груди тягость. — Неужели так и есть? Я настолько сильно зациклилась на цели примирить их, что даже не задумываюсь о состоянии Тони. Каково же ей приходится, когда она прячется за маской совсем другой девушки, пересекается с Шерил и терпит всё, что вытворяет моя внучка?»***
Весь оставшийся вечер Шерил провела у себя. Она даже убедила Мэл, которая собиралась прийти к ней после ужина и закончить незавершённый сеанс, в том, что сегодня этого делать не стоит, поскольку результатов никаких не последует. Уже лёжа в кровати и готовясь отойти ко сну, девушка смотрела в тёмный потолок с завитками чёрного цвета и думала обо всём, что случилось. «Мы с Эммой чуть не переспали, я сказала ей уйти, бабушка с отцом отчитали меня за это, а потом...потом...я назвала их эгоистами. Но что не менее важно...сегодня я вспомнила о Тони, хотя сказала себе, что пора её отпустить, — Шерил сцепила зубы и ударила кулаком по матрасу. — Вашу ж мать! Противоречу самой себе! Если я её решила отпустить, какого чёрта задумалась о ней во время столь важного и волнующего момента?! — она вымученно простонала. — И эти чувства... Что мне делать? Я хочу признаться Эмме, но не знаю, какие будут последствия. Вдруг она будет пользоваться этим? Или она не испытывает ко мне того же? Может, весь этот цирк только для того, чтобы подняться в глазах моей семьи, заслужить их доверие, а потом... — она провела рукой по вспотевшему лбу. — Чёрт, я уже додумываю. К тому же, почему Эмма вообще должна знать о моих к ней чувствах? — Шерил издала нервный смешок, медленно покивав. — Потому что иначе я её обманываю. Разве честно скрывать что-то столь важное от того, к кому это что-то питаешь? — Шерил перевернулась набок, обняв подушку. — Нет. Это я скорее обманываю себя. А я, Шерил Марджори Блоссом, терпеть не могу ложь. Особенно после предательства Топаз. Если я признаюсь ей, то у меня будут новые отношения, в которых я явно буду счастливее, чем в старых. К тому же, наши чувства вроде как взаимны, да и не похоже, что она меня обманывает. Может, стоит попробовать? — ненадолго задумавшись, Шерил посмотрела на свою ладонь и сжала её в кулак. — В таком случае...я просто обязана признаться Эмме». — И сделаю это завтра же утром, — прошептала Блоссом и только после прикрыла глаза.***
Следующий день начался, как обычно: слуги проснулись и затопили камины, Роуз разбудила Эмму, а Эмма принесла ей в постель сок. Они обменялись парой фраз, как будто инцидента за ужином и вовсе не было, после чего девушка ушла дальше работать. Стоило ей прикрыть за собой дверь, как на горизонте мелькнула фигура Шерил с каким-то по-особенному диким взглядом. Паника подкатила моментально, ведь она её заметила и стала стремительно приближаться. Эмма тут же развернулась и побежала куда глаза глядят. Шерил явно ей голову открутит за то, что она проговорилась и так сильно подставила Блоссом за ужином. — Стой! Но Эмма не останавливалась. Она завернула в кладовую и захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и задышала часто-часто, как будто заяц, чудом спасшийся от дикого и голодного волка, готового сожрать его с порохами вместе с косточками. Но эта самая дверь резко открылась (поскольку открывалась она от себя). Эмма стала было падать назад, как её поймали нежные Блоссомские кисти. Девушка увидела этот красный маникюр и тут же прошла вперёд, повернулась и замерла. Шерил здесь. Дверь закрылась. Щелчок дал чётко понять, что теперь деваться некуда. Эмма зажмурилась, уже готовясь принять свою участь, однако... — Я должна кое в чём тебе признаться. Эмма распахнула глаза и удивлённо посмотрела на Шерил. — Мне достаточно трудно далось принять это решение...но я считаю, что так будет правильно и честно по отношению к тебе... — девушка подняла на неё чуть подрагивающий взгляд и закончила: — Эмма, я в тебя влюбилась.