***
Время шло необычно тяжело. На протяжении всего дня Тони чувствовала себя запертой в узкой комнатке, стены которой медленно сжимались и готовы были и вовсе раздавить девушку. Если еще утром Тони могла отвлечь себя работой, разговорами с Леоном или чтением, то ближе к вечеру даже все это не помогало. Ситуацию усугубляло еще то, что она почти что не видела Шерил, а когда встреча все-таки случалась, она довольно быстро проходила, поскольку юная Блоссом старалась как можно скорее скрыться в своей комнате или закрыться в ванной. Такая резкая перемена в отношении Шерил к девушке заставила сердце Тони весь день болезненно ныть. Бедный орган то и дело сжимался и сворачивался в груди, прогоняя неприятную волну нахлынувших эмоций по всему телу. Но тем не менее, Тони чувствовала нечто ложно светлое: слыша шаги в коридоре, она мгновенно поворачивала голову и надеялась столкнуться с карими глазами любимой девушки; убираясь, ей хотелось, чтобы юная Блоссом подошла и, как обычно, в своей манере что-нибудь ей сказала; видя подходящую Ирму, она чуть ли не молилась, чтобы служанка шагала к ней с целью сообщить о желании Шерил поговорить. Все это сбивало дыхание. Отчаянная надежда не оставляла истерзанную тревогами грудь Тони, но вместе с тем, когда ни один из желаемых случаев не превращался в реальность, на сердце падал массивный грубый камень, нанося острое ранение. Бывали моменты, когда Шерил показывалась на горизонте. Тони начинала трепетать и глупо улыбаться, наивно полагая, что настроение Блоссом переменилось, однако и тут ее ждало тяжелое разочарование: Шерил поворачивала к ней голову, замирала на какое-то время, после чего, прикрыв с печалью глаза, отворачивалась и быстрыми шагами старалась выйти из поля зрения служанки. Все внутри Тони начинало щемить и разрываться. Подавляя подступающие слезы, девушка бралась за швабру и принималась за уборку Торнхилла, с усилием отгоняя мысли о Шерил. Когда нетерпение вкупе с тревогой захватили ее разум, Тони сама пыталась найти девушку, вывести ее на диалог или хотя бы побыть с ней рядом, но и тут все попытки терпели крах: едва заметив Эмму, юная Блоссом меняла свой маршрут, словно избегая ее. Тогда Тони усилила напор и стала проситься у Ирмы выполнять приказы, так или иначе связанные с Шерил. Что не стало удивительным, Ирма ей отказала. — Не забывайся, — с грубыми нотками в голосе сказала она. — В первую очередь ты сиделка миссис Роуз, а не личная служанка госпожи Шерил. Девушке ничего не оставалось, кроме как подавить внутри себя огонек раздражения, смешанного с отчаянием, и продолжить работу на кухне. Под вечер же Тони отвезла Роуз в столовую и, с надеждой повернув голову, вновь не увидев юную наследницу на месте, вздохнула. Некоторое время простояв рядом с госпожой, девушка вдруг услышала: — Ступай на кухню. Покушай чего-нибудь, а потом отдыхай. Мисс Роббинс поможет мне добраться до спальни. Тони озадаченно повернулась к Мэл и столкнулась со значительным взглядом. «Что она задумала?» — нахмурилась девушка. — Да, Эмма, — Мэл взяла в руки приборы и стала разрезать стейк. — Обязательно поужинай. Тони ничего не оставалось, кроме как сглотнуть и, покорно кивнув, удалиться. До позднего вечера девушка была занята работой, а после, упав в кровать, она еще очень долго смотрела в потолок и никак не могла отделаться от навязчивых, сковывающих грудь холодным чувством мыслей, что морозили все тело изнутри. Только под позднюю ночь, когда мозг окончательно устал и отключился, Тони заснула. Так продолжалось несколько суток подряд: работа, глупые и наивные надежды, разочарование, боль, потом снова работа, случайные встречи с Шерил, но отсутствие изменений в ее настроении, попытки уйти от накопившихся тревог по средствам труда, разговор с Леоном, слабый аппетит, вновь надежды и следующие за ними разочарования... Все это повторялось изо дня в день, вскоре став чем-то изнуряющим и сильно выматывающим. От терзаемых душу волнений Тони хотелось чуть ли не кричать. Когда под конец третьего дня она вошла в свою комнату и упала на кровать, приглушенный стон в подушку не заставил себя ждать. За ним последовали долго копившиеся слезы, что брызнули из глаз и намочили ткань наволочки. Едва позволив эмоциям и боли выйти наружу, Тони уже не могла себя успокоить: она продолжала плакать, разрываясь от всех ужасных чувств, что ее сковали ледяными оковами. Снова и снова девушка всхлипывала, сильнее прижималась к подушке, сцепляла зубы и что есть силы сдерживала рвущийся на волю крик. Она не помнила, сколько это длилось. Да что уж там? Тони даже не поняла, когда отключилась и погрузилась в глубокий сон! Зато, открыв глаза утром, она ощутила острую головную боль. С трудом приняв сидячее положение, она мутно осмотрела комнату, толком не понимая, где находится и что происходит вокруг. Поднявшись на ноги, девушка шатаясь подошла к зеркалу и сонно осмотрела себя: последствиями нервного срыва стали красные глаза и опухшее лицо. Тяжело вздохнув, вспомнив все случившееся и прокрутив в голове последние несколько дней, Тони сглотнула колючий комок и, еще некоторое время посидев в комнате, решилась-таки навестить Мэл. Переодевшись в рабочую одежду, Тони поправила парик, слабо выдохнула и направилась к Роббинс (благо в коридоре никого не было). Несколько раз слабо постучав, девушка получила разрешение войти и открыла дверь. Мэл заканчивала приводить себя в порядок, сцепляя волосы крабом, а после поправляя пиджак. Тони осмотрела комнату, невольно начиная переживать, и увидела спящего Фэнгса. Однако, картина развалившегося на постели психотерапевта Фогарти с обнаженным торсом и торчащей пяткой из-под одеяла не вызвала внутри девушки не то чтобы шока, а даже простого удивления. Она не стала задерживать на нем взгляд и посмотрела на Мэл. Женщина повернулась к ней лицом и вопросительно выгнула бровь. — Что-то случилось? — Извините, я помешала. — Твой визит касается Шерил? — беря под мышку клатч, прямо спросила Роббинс. — Отчасти. — Тогда идем в другую комнату. Слабо кивнув, Тони последовала за Мэл. Они вошли в гостевой зал и расположились там. — Мы не рискуем, общаясь здесь? — В это время все заняты утренней подготовкой к подъему Блоссомов, — Мэл закрыла двери и, отряхнув ладони, опустилась на мягкий диванчик. — Так что нет, не рискуем. — Хорошо. На некоторое время в комнате повисло молчание. Мэл внимательным взглядом осмотрела лицо девушки, заметила на нем последствия слез и, мысленно пожалев ее, спросила: — О чем ты хотела поговорить? — О Шерил. — Было бы странно, если бы мы собрались в столь ранний час, чтобы обсуждать Пенелопу или Роуз. Невольно Тони издала смешок. Лицо Мэл же, наоборот, осталось бесстрастным. От этого по спине девушки пробежались мурашки, а дышать стало тяжелее. С трудом собравшись, она тихо сказала: — Шерил меня избегает. — А ты удивлена? — Нет, — неуверенно отозвалась Тони. Поднявшись, она судорожно убрала пряди парика с лица и стала мерить нервными шагами комнату. — То есть...то есть да. Это так на нее непохоже! Обычно Шерил бьется до конца, чтобы узнать истину или...или специально показывает свое недовольство, а тут..! — лихорадочно выдохнув, девушка подошла к Мэл и села рядом. — Я не знаю, что с ней происходит, н-но...но я боюсь. — Подожди, — Мэл нахмурилась, — ты намеренно пыталась встретиться с Шерил? — У меня ничего не получилось. «Что ж за девчонка, — тяжело вздохнула Роббинс, прислонив пару пальцев ко лбу. — Ладно, у Шерил сейчас стадия отрицания. Понятное дело, что ей меньше всего хочется пересекаться с Эммой! Если эта стадия продолжит свое развитие, то это может привести к худшему из всех возможных сценариев. Нужен катализатор... — искоса взглянув на подрагивающую Тони, Мэл закусила губу и задумчиво промычала. — В случае, если она продолжит свои попытки докопаться до Шерил, простое намерение поговорить превратится в навязчивость, что обострит и без того импульсивную натуру моей пациентки. Остается только... — Мэл сильнее напрягла мозг, и нужная мысль наконец-то выстрелила. Женщина приподняла голову и кивнула. — Да! Бинго! То, что нужно!» — По моим предположениям, Шерил сейчас находится на стадии отрицания. — И как долго будет длиться эта стадия? — Я не знаю, — Мэл развела руки в стороны. — Но зато я знаю, что ты будешь должна делать. — И что же? — Тони нахмурилась. — Просто отвечай ей взаимностью, — девушка выгнула в недоумении бровь. — Шерил игнорирует тебя? Делай то же самое. Не обращай на нее никакого внимания. Теперь ты просто служанка, она же — твоя госпожа. — Но...думаете, я справлюсь? — Если тебе по-настоящему дорога Шерил — да. Ощутив нечто неприятно ноющее в груди, Тони опустила взгляд в пол и долгую минуту думала. Наконец, приняв решение, она подняла на Мэл глаза и кивнула. — Вот и отлично! — Надеюсь, Вы знаете, что мы делаем. — Можешь даже не сомневаться. Изогнув губы в слабой улыбке, Тони встала и покинула комнату. Мэл же, вздохнув, посмотрела задумчиво в окно: «Растягивать стадию опасно, так что единственное, что мне остается — это ускорить ее завершение, — Мэл перевела взгляд на ногти и поджала губы. — Да, зная характер Шерил, я почти что уверена, что она заметит перемену в Эмме, и тогда... — женщина прикрыла глаза. — Тогда отрицание закончится, и наступит гнев».***
Первое время Тони было очень сложно не выискивать Шерил взглядом и не пытаться с ней пересечься. Страх за нее и желание все уладить как можно скорее, избавиться от ставших ненавистными переживаний и дойти хотя бы до какого-нибудь итога заставляли грудную клетку девушки стискиваться в мучительном нетерпении. Кроме того, чаще всего Тони нарушала запрет Мэл неспециально. Словно на уровне инстинкта, она, сама того не замечая, поворачивала голову в сторону и старалась зацепиться взглядом за рыжую макушку юной Блоссом. Когда же приходило осознание сего действия, Тони силой заставляла себя отвернуться и заняться делом К слову, это самое дело и стало для нее своего рода отдушиной. Впервые за долгое время Тони была чуть ли не благодарна Ирме за ее безжалостные, сыплющиеся градом задания, которые, казалось, не имели конца. Таким образом, максимально погружая себя в физический труд, Тони освобождала голову от мыслей о Шерил. Весь день напролет она перемещалась с одного места в Торнхилле на другое, убирала осевшую на поверхность мебели пыль, подметала и даже во время обеденных перерывов, после тяжелого труда в темпе съедая свою порцию, продолжала выполнять работу, вставая у раковины и намывая посуду. В скором времени такой безумный, но рабочий метод принес свои плоды: выматываясь, Тони не просто не искала встреч с юной Блоссом, а даже не думала про нее. Под конец дня в ее голове вертелась лишь мысль о теплой и мягкой кровати, в которую девушка хотела как можно скорее лечь и в которой желала крепко-накрепко уснуть. Постепенно данный режим стал для Тони более чем привычным. Дни напролет она загружалась работой, а под вечер при первой же возможности заваливалась в постель и почти что мгновенно засыпала. Такое настроение девушки заметил Леон. Он даже пытался подойти и выяснить, что случилось, но толкого ответа так и не получил, поскольку, едва Тони начинала отвечать, ее прерывала стоящая неподалеку Ирма, что по-прежнему относилась к немой служанке со скептицизмом. Лишь раз попытка Леона отчасти удалась. Тони в тот момент разбирала чердак, а Ирма задержалась на кухне после обеда (видно, слишком уж погрузившись в свои сплетни). Тихо подойдя к девушке, юный Блоссом с беспокойством осмотрел ее: дыхание Тони было тяжелым, на лице выступил пот, а рубашка взмокла. — Эмма, что происходит? Тони дернулась и чуть было не выронила из рук коробку со старым сервизом, выполненном в готическом стиле. — О чем ты говоришь? — Ты вообще отдыхаешь? — проигнорировав вопрос девушки, задал свой Леон. — Да. — И когда же? — Ночью. Опустившись на край старинного темного стола, Тони выдохнула и провела рукой по лбу. Леон нахмурился. — Нельзя себя так сильно перенапрягать. Скажи мне, что с тобой случилось? — сглотнув, девушка опустила взгляд. — Эмма, мы же вроде как друзья. Разве нет? — Да. — Тогда поделись со мной своими переживаниями. Я готов помочь! «Как же ты тут поможешь? — посмотрев на его беспокоящееся лицо, Тони печально улыбнулась. — Знал бы ты, насколько все серьезно...и... — она вновь отвернула голову в сторону, прикрыв глаза. — И как мне сложно». — Эмма? — на тон ниже позвал ее Леон. — Прости, — тихо сказала девушка. — Если я не вернусь к работе, Ирма с меня шкуру сдерет. Выдохнув, она поднялась и направилась к стопке коробок. Леон проводил ее недоумевающим взглядом. Его сердце болезненно сжалось, а в горле образовалось нечто неприятное. Он хотел было подняться, подбежать к ней со спины и обнять, но не успел даже шага сделать: с лестницы послышался неразборчивый говор Ирмы. С беспокойством он метнул взгляд на Эмму и, к своему удивлению, не заметил в ней никакой реакции — девушка продолжала почти что механически перебирать вещи в коробках, словно не слыша приближающуюся Ирму. Задумчиво нахмурившись, посмотрев в спину Эммы еще несколько секунд, он спрятал руки в карманы и, приложив немало усилий, заставил-таки себя выйти. Если Леон заметил изменение в Эмме быстро, то Шерил обратила на это внимание не сразу. Первое время она продолжала скрываться от глаз девушки и, выходя за стены своей комнаты, чувствовала холодный озноб, боясь столкнуться с ней взглядами. Шерил не просто не могла подойти к Эмме; она не находила в себе силы даже просто смотреть на нее, потому что сердце словно связывало острой проволокой, от которой все внутри болезненно сжималось и ныло. Когда прошло пару дней, Шерил ощутила нечто необычное. Это случилось, когда она вновь с трусцой вышла из комнаты и уже приготовилась к взгляду Эммы, однако, стоило юной Блоссом оказаться в коридоре, в центре которого немая служанка тщательно вымывала полы, как Эмма не просто не посмотрела на нее, а словно и вовсе не заметила ее присутствия. От этого в горле Шерил образовался ком. Отогнав от себя навязчивые и явно неприятные мысли, она отвернулась и сосредоточилась на своей первоначальной цели, коей являлось обычное желание попить воды. Когда подобное равнодушие и игнорирование повторились не один, не два раза, а стали длиться несколько дней подряд, Шерил поняла, что что-то действительно изменилось. В глубине души она даже почувствовала неожиданное желание подойти и спросить у Эммы в чем дело, но острое воспоминание о шрамах и пугающее подозрение попрепятствовали этому. Тогда, сжав руки в кулаки, девушка ощутила жгучее раздражение. Не выдержав его натиска, она с рыком скинула со стола груду книг и спрятала ладонями лицо, тяжело дыша. Парадокс ее состояния не давал ей покоя до утра следующего дня. Тяга, любопытство и тревога подпитывались злостью и разрастающимся по телу юной девушки гневом, что превращали простое, едва ли ощутимое намерение поговорить в желание отомстить Эмме, накричать на нее или сделать ей очень больно. От этого живот Шерил скрутило. Она свернулась в позу эмбриона и сжала руками ноги, невольно царапая их ногтями. Противоречивые чувства, мысли, подавленное, но в то же время яростное состояние, непонимание, подозрения, страх и тревога смешались в коктейль, который был готов моментально взорваться. Однако для этого не хватало всего-то одного — того, что подожжет его. И спустя еще целых два дня до пороховой бочки внутри Шерил, наконец, докоснулась огненная искра. Это случилось после обеда. Не в силах терпеть столь наглое поведение немой служанки, Шерил приказала Ирме привести ее в комнату как можно скорее. Сначала Ирма недоуменно нахмурилась, посчитав, что, что бы там не нужно было сделать, она и сама сможет справиться. Однако, столкнувшись с госпожой взглядами, девушка поняла, что лучше не возникать и молча выполнить указание. Так, спустя несколько минут, за которые Шерил с трудом пыталась держать себя в руках, дверь открылась, и на пороге остановилась поникшая, мрачная и отчего-то нервная Эмма. Сглотнув, Шерил сложила руки на груди, сжала плечи и, с трудом вдохнув, кивнула головой в сторону шкафов. — Уберись. Как на иголках Эмма неуверенно двинулась к полкам, взяла тряпку и стала с трусцой и дрожью в пальцах убирать пыль, ощущая на своей спине пристальный взгляд Блоссом. Если обычно он вызывал в девушке смущение, приятную напряженность от неловкости и она с трудом сдерживала румянец с улыбкой, то сейчас Эмма всем своим нутром ощущала, как внутри нее образовалось нечто тяжелое, неприятное, даже в какой-то степени болезненное. Ей стало холодно. Мурашки галопом носились по телу, сковывая каждое движение и добавляя процессу медлительности. Эмма боялась. Боялась повернуться и увидеть стальное лицо Шерил; боялась сделать лишнее действие и услышать осуждающий, презирающий вздох; боялась как-либо тронуть обеспокоенную натуру Блоссом и вызвать внутри нее негативные эмоции, в числе которых, само собой, было бы раздражение. Шерил же, сидя на стуле, не обращая абсолютно никакого внимания на застывшую у дверей Ирму (что с нетерпением ждала кульминации), пронизывающим взглядом глядела в спину Эммы. Ей казалось, что она видела ужасные шрамы сквозь плотную ткань рабочей рубашки девушки, отчего ее нутро сжималось. В животе образовалось тяжелое давление. Не замечая, Шерил начала дышать громче, чуть ли не сопеть носом. Ее рыжая бровка стала подрагивать, а губы сжались в тонкую полоску. Ногти царапали бледную кожу, а зубы сцепились настолько сильно, что чуть ли не издавали скрипа. Еще больше масла в огонь подливало то, как медленно и неуверенно, скованно и трусливо Эмма выполняла работу. Не выдержав, Шерил резко поднялась (отчего Эмма и вовсе замерла), громкими шагами подошла к девушке и, схватив ее за запястье, силой развернула к себе. Грубая хватка вызвала в руке служанки яркую боль, отчего она не сдержала ноющего стона. Судорожно подняв глаза к лицу Шерил, она столкнулась с тем взглядом, который видела (она была готова поклясться) впервые в своей жизни. В нем смешалось все: раздражение, долго собирающаяся тревога, злость, печаль, гнев и нетерпение. По телу Эммы прошелся ледяной озноб. — Я сказала тебе убираться, — прошипела Блоссом прямо в лицо девушке. — Какого черта ты водишь гребаной тряпкой по одному месту?! — не получив ответа, она дернула Эмму за руку. — Отвечай же! Сердце Эммы застучало в желудке. Словно загнанный в угол заяц, она бегала глазами по лицу Шерил и не могла произнести ни единого слова не столько из-за своей лживой немоты, сколько из-за ужаса, сковавшего ее. Губы сильно задрожали. Та свирепость, которая сейчас горела в глазах Блоссом, по-настоящему пугала. Ирма, так долго ждавшая, когда Эмма получит по заслугам, сейчас стояла в дверях и, распахнув веки, не могла поверить в то, что видела. Конечно, она знала о том, какой жестокой может быть ее госпожа, однако это даже Ирме показалось чем-то запредельным. Аура Шерил зацепила и ее, отчего всегда уверенная, стоящая лишь на стороне Блоссом служанка покрылась предательской дрожью. Грубо отпустив руку Эммы, Шерил посмотрела на свои полки, взяла одну из книг, бесстрастно оглядела ее и без промедлений бросила на пол. Тяжелый корешок упал прямо-таки на пальцы ног служанки, и болезненное шипение нарушило воцарившуюся тишину. — Ужасная работа, — проговорила Блоссом, не почувствовав и грамма вины за причиненный Эмме вред. — И кто только такую неумелую калеку взял на работу? Ирма вскинула брови. Она резко перевела взгляд с госпожи на Эмму, что с трудом сдерживала подкатывающие слезы, и ее сердце забилось быстрее. «Я всегда была за то, чтобы мисс Блоссом не потакала желаниям этой девушки, но... — Ирма опустила изумленный взгляд на свои дрожащие руки. — Н-но чтобы обращаться с бедняжкой н-настолько жестоко...и...безжалостно...» — Убирайся к чертовой матери со своей тряпкой и жертвенным видом, — гневно прорычала Шерил. — Все равно от тебя никакого толка нет. Но Эмма не могла сдвинуться с места. Она дрожала и сверлила взглядом пол, борясь с настойчивым желанием расплакаться. Тогда Шерил не выдержала и замахнулась было для пощечины, как неожиданно для себя остановилась. С помощью второй руки она с усилием опустила первую и отвернулась. — Уйди, пока я не сорвалась окончательно. Ирма с беспокойством посмотрела на все еще стоящую в странном ступоре Эмму, потом вернула взгляд на Шерил, что действительно была на грани, и, сглотнув, быстрым шагом подошла к немой коллеге, обхватила ее трясущиеся плечи и стала отводить к двери. — Давай, пойдем. Помнишь? Слово госпожи — закон. Краем глаза Шерил понаблюдала за этим, а когда дверь закрылась, девушка опустилась на матрас кровати и завела руки в свои волосы, взлохмачивая их и тихо скуля. Необычное чувство поселилось в ее груди, в то время как огонек всего того ужасного, что так долго копилось внутри, постепенно стал превращаться в настоящее пламя, окутывая в свой черный дым сознание Блоссом.***
Посадив Эмму рядом с собой, Ирма пододвинула к ней стакан с водой и подперла рукой щеку, с ужасом прогоняя в памяти то, что только что увидела. Переговаривающиеся слуги стали лишь шумным фоном. Слух Ирмы же вновь и вновь улавливал фантомные фразы Шерил — безжалостные, хладнокровные и яростные. Дэн повернулся к девушкам и нахмурился. Что Эмма, что Ирма не были похожи на себя. Поправив поварской колпак, он подошел к их столику и осторожно спросил: — Chers dames, что случилось? — Ничего такого, — махнула рукой Ирма. — Не трогай нас сейчас. Лучше иди и продолжай работать. Вскинув брови, мужчина несколько секунд многозначительно посмотрел на служанку. Не дождавшись ни единого слова, он сглотнул и вернулся к другим ребятам. «Вот так дела... Не думал, что она умеет не говорить про госпожу Блоссом». Проведя в раздумиях около двух минут, Ирма стукнула кулаком по столу и решительно нахмурилась: «Пора все взять в свои руки!» И действительно, раздав всем слугам указания, позволив Эмме передохнуть до ужина, Ирма стремительно зашагала к Шерил. На протяжении дня она ходила за ней хвостиком, ожидала ее у дверей в спальню, предлагала помощь в чем то бы ни было, улыбалась, махала рукой, спрашивала, как юная Блоссом себя чувствует, старалась отгородить ее не только от Эммы, но еще и от остальных слуг, и в принципе была готова (или думала, что была готова) взять любой удар на себя. И этот удар не заставил себя долго ждать. После ужина, стоило Шерил выйти из столовой, Ирма подбежала к ней и с улыбкой спросила: — Как Вам блюдо? Есть ли что передать Дэну? Поднадоевшая за целый день навязчивость тронула внутри Шерил струну раздражения. Дернув бровью, она не поворачиваясь ответила: — Нет. — Тогда давайте я поменяю Вам постельное белье? Я еще и прогреть кровать могу, чтобы Вы не замерзли. Этой ночью обещают жуткий... — Закрой рот! — Ирма дернулась. Шерил сжала руки в кулаки и через плечо добавила: — Не трогай меня и займись делом. Если ты и дальше продолжишь мельтешить передо мной, я за себя не ручаюсь. Сердце Ирмы заныло. Разомкнув губы, она наблюдала за тем, как юная Блоссом быстрыми шагами направлялась в свою комнату, и чувствовала, что грудная клетка разрывается. Приложив руки к груди, служанка опустила голову и медленным шагом двинулась обратно на кухню. «Почему? — спрашивала себя Ирма. — Почему госпожа...так жестока? Разве...разве я и правда настолько навязчива? Но...но ведь всегда...всегда все было хорошо! Почему же сейчас..?» — Ирма? — Стив подошел к девушке и бережно приобнял ее. — Что такое? На тебе лица нет! — Мне сейчас не до тебя, — Ирма вырвалась из его мягкой хватки и ускорилась, скрываясь за ближайшим поворотом. Встав у стены, она прислонила к шее пальцы, склонилась вперед и не смогла-таки сдержать выкатившуюся слезу, наполненную недоумением, какой-то непонятной болью и возникшим впервые за долгое время по отношению к Шерил разочарованием.***
В последующие дни над и без того мрачным Торнхиллом образовалась серая туча, постепенно готовящая особняк к настоящей буре. Все слуги молча переглядывались между собой, когда Шерил выходила из комнаты и проходило мимо. У каждого в этот момент сердце начинало биться быстрее. Они тупили взгляды, усиленно выполняли работу и старались не сталкиваться с юной наследницей, прячась либо в кладовых, либо на кухне, либо на чердаке. Аура Блоссом, кажется, распространялась по коридорам и углам особняка, так что персонал чувствовал ее еще задолго до того, как видел виновницу всеобщего панического настроения; Эмму и вовсе отсылали каждый раз, когда видели на горизонте Шерил (что стало инициативой самой Ирмы). После очередного дня, проведенного под террором Шерил, слуги собрались за одним столиком, и первой разорвала молчание Стелла, пораженно смотря в тарелку. — Сегодня такое случилось! — Неужели снова какой-то нелогичный поворот в твоем любимом сериале? — постарался сгладить углы Стив. — Да нет же! — девушка подняла глаза и сглотнула. — Сегодня утром, когда я как обычно затапливала камины, мисс Блоссом возвращалась с пробежки, и мы с ней пересеклись в коридоре. Так вот, я совершенно случайно коснулась ее плеча! И что вы думаете? — все переглянулись. — Она так накричала на меня! — задрожав, Стелла сжала в руках стакан. — Это было...с-слишком резко и г-громко... Я никогда так не боялась госпожу. Уизли встала позади Стеллы и стала поглаживать ее плечи. — Да, я была рядом. Ужасное зрелище... — Это еще цветочки, — Уильям вынул изо рта зубочистку. — Пару дней назад я убирался в библиотеке. Мисс Блоссом пришла, явно положительно не настроенная, чуть ли не бросила книгу мне на стол и как начала ругаться! Готов поклясться, она никогда еще так токсично не отзывалась о книге. Причем, что самое странное, это был один из ее любимых авторов! Мисс Блоссом обвинила меня в том, что я посоветовал ей ерунду, потом попросила дать что-нибудь посерьезнее. Ну я пошел, естественно, с ухудшенным настроением, вынул Кена Кизи, но не успел развернуться, как она оказалась за моей спиной. — Прям как в ужастике, — прокомментировала Уизли, продолжая успокаивать Стеллу. — И не говори, — помотал головой Уильям. — Так вот, она силой выхватила у меня книгу, посмотрела на нее пренебрежительно, оскорбила как меня, так и автора, а потом... Я чуть ли в ступор не впал! Представляете? Она взяла и скинула все книги Кизи! Впервые госпожа позволила себе сделать нечто подобное! — Но...она же любит книги, — вскинул брови Хэнк. — Вот именно! — Уильям откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Кроме того, она будто хотела, чтобы что-то упало на меня. Ирма вспомнила случай в спальне Шерил и с жалостью посмотрела на сидящую отдельно Эмму. — А я разбирал лекарства, — решил поделиться своей историей Роланд, — и мисс Блоссом прямо-таки ворвалась ко мне. Я спросил, что ей нужно. В ответ же она грубо приказала подать таблетки от головной боли. Я дал ей то, что она обычно принимает в таких случаях. Но, едва выхватив пузырек, она замахнулась и бросила его на пол! Я уж думал, что и мне прилетит, но мисс Блоссом, видимо, сдержалась и, оскорбляя меня на тон ниже, вышла, громко захлопнув дверь. — Срываться на Роланде было необязательно, — вступился за коллегу поваренок. — Я сам недавно стал свидетелем еще одного инцидента, — он обернулся к Дэну, как бы спрашивая разрешения на рассказ. Мужчина кивнул, и тогда его подопечный продолжил. — Сегодня на обеде мисс Блоссом вломилась на кухню, окликнула шефа и, назвав его еду помоями, бросила тарелку на пол, — он поднял руку и осмотрел ладонь. — Я даже чуть не порезался... — Может, у госпожи эти дни? — задумчиво спросила Уизли. — Ну...я про красные... — Хах, если бы, — Хэнк сложил руки на груди. — У мисс Блоссом даже обычное состояние можно спутать с месячными. — А по-моему, у нее всегда красные дни. — А если серьезно... — нахмурилась Стелла. — Кто-нибудь знает, что с ней случилось? Вряд ли у госпожи просто плохое настроение. — Да, потому что оно у нее постоянно такое, — заметила Уизли. Вспомнив импульсивность Шерил, персонал невольно посмеялся. Только Ирма оставалась мрачной и о чем-то усиленно размышляла. Спустя несколько секунд она подала голос: — Может, спросим у мисс Роббинс? Не просто же так она все еще в Торнхилле. — Да, конечно, она же все нам так и расскажет, — покивал головой Уильям. — Еще передаст тайную информацию касательно сеансов и раскроет все секретики пациента. У нее же нет обещания полной конфиденциальности. — Кроме того, не стоит забывать, что мы обычные слуги, — пожал плечами Хэнк. — Она и имен-то наших, уверен, не знает. — Зато знает, как опустошать Блоссомский погреб, — вставил свои пять копеек Стив. — Мы теперь вынуждены заказывать вина не раз в два месяца, а почти каждую неделю. Кажется, Адам уже меня начинает подозревать в резкой нехватке бутылок! Разговор перешел в более бытовое русло. Тони же, закончив есть, запомнив рассказ каждого, поднялась, поправила одежду и, сглотнув, со страхом поняла, что грядет нечто ужасное и поистине серьезное. Судорожным шагом она поднялась на второй этаж и настойчиво постучалась к Роббинс. Мэл удивленно открыла дверь и не успела сказать ни слова, покуда девушка чуть ли не влетела внутрь. — Что опять случилось? — сказала Роббинс, допивая воду. — Всё выходит из-под контроля! — Тони повернулась к женщине и нахмурилась. — Какого черта Шерил себя так ведет? Я уверена, еще чуть-чуть, и она взорвет собственный дом! — Во-первых, сядь и успокойся, — с нажимом сказала Мэл. Сглотнув, Тони повиновалась. — Во-вторых, скажи более членораздельно, что конкретно произошло. — Неужели Вы ничего не замечаете? — Я занимаюсь своей работой, девочка. Прекрати нервничать и переходи к делу. — Хорошо, — некоторое время подумав, Тони начала: — Я сделала так, как Вы просили, но...это привело к еще более страшным вещам. Шерил...она... — девушка нервно сглотнула. — Она меня пугает. Уже несколько слуг пострадали из-за ее внезапных вспышек гнева. И...и даже я... — вспоминая про то, что случилось несколько дней назад, Тони покрылась дрожью. — Д-даже я попала под удар и...и это была совсем не та...не та Шерил... — А что, неужто стало неприятно? — Мэл села рядом с ней. — Ну да, это же тебе причинили боль, а не наоборот. — О чем Вы? — Тони с трусцой подняла на женщину взгляд. — До этого ты терзала сердце Шерил, теперь же все вернулось бумерангом. Или хочешь сказать, что это несправедливо? — губы девушки затряслись. Тяжело вздохнув, Мэл положила руку на ее плечо. — Возьми над собой контроль и научись отвечать за свои ошибки, как это сейчас делаю я, — Тони часто поморгала. — Все, что ты можешь в данный момент — это довериться мне. — Скажите, пожалуйста... Что происходит с Шерил? — Похоже, она, наконец, перешла на следующую стадию. — Неужели это потому, что я...я стала ее игнорировать? — Ты сделала все так, как было нужно, — Тони на секунду показалось, что Мэл приподняла уголки губ. — Если бы мы не ускорили весь процесс, ситуация бы только ухудшилась. Сейчас же мы должны вынести ее гнев. Потом будет спокойнее. — То есть нужно просто ждать? — Все верно, — Мэл откинулась на спинку кресла. — Пусть весь негатив выйдет из нее. — А если она сделает что-то ужасное? Т-травмирует кого-нибудь? — Я постараюсь максимально обезопасить каждого в Торнхилле. Около минуты Тони просидела в молчании. Потом же она смиренно кивнула, поднялась и медленным шагом направилась к двери. «Если бы только можно было все исправить... — думала она, выходя в коридор. — Черт, нужно же было все довести до такого положения! А ведь...ведь Мэл мне не раз говорила об этом, а я... А я пропускала все мимо ушей! — сглотнув, Тони повернула в сторону и стала двигаться к спальне. — Но ничего. Теперь... Теперь я буду ее слушаться, ведь...только ей под силу вылечить Шерил». — Да успокойся ты наконец! — вырвал девушку из размышлений раздосадованный голос Леона. — Какого черта ты посмела удалить мое письмо?! Я над ним работал весь день! — Потому что твое гребаное письмо больше походило на сочинение школьника, нежели члена Блоссомского совета! — горячо ответила Шерил, чуть ли не пылая. — Ты хотел опозорить нашу семью, придурок?! — немного подумав, Блоссом саркастично усмехнулась. — Точно, и как я могла забыть? Ты же и есть малолетний, низкорослый, прыщавый школьник. И как только отцу пришло в голову начать посвещать тебя в наши дела? Ты же даже не мой родной брат! В сердце Леона, казалось, вонзился острый клин. Он перестал дышать, забегав глазами по лицу Шерил, и почувствовал, как пол под ногами начал проваливаться. Столько мерзких, болезненных слов за одну только фразу... Парень сжал руку в кулак и отвернул голову в сторону, закусив щеку изнутри. — А, чуть не забыла, — решила добавить масла в огонь Шерил. — К тебе же никогда не клеились девчонки. А знаешь почему? Потому что в парня с такими внешними данными не влюбится не то что ни одна девушка, а даже Эмма..! Леон не выдержал и схватил сестру за вороты блузки. — Не смей говорить о ней! Они зависли, смотря друг другу в глаза. Увидев на лице Шерил пробившиеся сквозь пелену гнева нотки страха, парень почувствовал, как злость внутри него поутихла. Он отпустил девушку и сделал шаг назад. — Прости, — тихо проговорил он, отведя взгляд. С надменной ухмылкой Шерил лишь оттолкнула его в сторону. Грудь Тони стянуло нечто неприятное. Она жалостливо свела брови и внезапно захотела крепко обнять мальчика, прижать осторожно к себе, погладить его вечно взъерошенные волосы и успокоить беднягу. Но все эти порывы словно ветром сдуло, когда Тони подняла глаза чуть выше и столкнулась с пылающим взглядом Шерил. Медленным, тяжелым шагом, отдающимся резонансом по стенам особняка, девушка стала приближаться к своей новой жертве. — Ты все еще здесь? — свирепо проговорила она и, не успела Эмма ничего сделать, схватила девушку за запястье, крепко его сжимая. Давящая боль волнами прошлась по хрупкому телу, отчего служанка зажмурилась и заскулила. — Что ж, и куда же ты собиралась идти? Неужто искала меня? — с трусцой Эмма приоткрыла один глаз и посмотрела на Шерил, чья бровь отчего-то вздрогнула. Совсем легонько ослабив хватку, юная Блоссом проговорила: — Точно... Мы же с тобой встречаемся, — сердце Леона заныло. Он распахнул глаза и с изумлением уставился на поникшую Эмму, лицо которой стало покрываться краской. Если обычно данная картина умиляла и усмиряла Шерил, то сейчас она заставила юную Блоссом вздрогнуть и на какое-то время остановиться. Однако, вовремя вернув себя в реальность, почувствовав прежнее раздражение, Шерил решила продолжить. Сцепив зубы, девушка сжала подбородок служанки и насильно подняла ее лицо к себе. — Смотри на меня, когда я говорю! — новые потоки слез готовы были выйти из глаз Тони, но она продолжала держаться. — Неужели нечего сказать? И твое неумение говорить здесь уж точно не при чем. Ты же так просто общалась с Мэл на языке жестов. Ну, продемонстрируй свои умения, немая! — едва Тони опустила взгляд, Шерил с силой сжала ее плечо, и новые потоки боли, связанные еще и с задеванием старых шрамов, прошлись по телу. Девушка болезненно простонала. — Что же? Неужели я что-то упускаю? — взгляд Блоссом опустился к месту шрамов. — Оу, так тебе там больно. Интересно, из-за чего? Ты наверняка хочешь мне про это что-то рассказать, не так ли?! Так, скажи мне, мать твою, чего же ты ждешь?! Или мне дать тебе пинка?! — несколько секунд подождав, девушка хмыкнула. — Что ж, раз ты так просишь..! Шерил было замахнулась для сильной пощечины, однако Леон силой оттолкнул от нее Эмму и схватил сестру за руку, злобно нахмурившись. — Достаточно. — Что? — тяжело дыша, странно усмехнулась Блоссом. — Я сказал, достаточно. Больше ты не сделаешь Эмме больно, поняла? — Да кем ты себя возомнил?! — прошипела яростно Шерил. — Мелкий идиот, который лезет все время туда, куда его не просят... Резким движением отпустив руку девушки, Леон быстрым шагом подошел к Тони и повел ее к себе. — Куда ты пошел?! Я еще не закончила! Но парень лишь ускорился и, наконец, скрылся в своей комнате. Шерил подошла к двери и что есть силы дернула ручку, но, к своему сожалению, поняла, что Леон успел запереться. С ревом ударив по древу кулаком, она убрала выпавшие пряди с лица и нервно направилась к себе. «Ненавижу... — стучало в ее висках. — Ненавижу их всех!»***
Убрав ключ в карман, Леон опустил взгляд в пол и около минуты смотрел в него, серьезно хмурясь и вспоминая ранящие в самое сердце слова сестры. Потом же он поднял глаза к Эмме и столкнулся с озадаченным, едва ли сдерживающим слезы лицом. Поправив жилет, он сделал к ней несколько маленьких шажков. — Ничего не спрашивай. Я и сам не понимаю, что происходит с Шерил. Она, конечно, раздражительная, но такой я ее давно не видел. Даже не знаю, что послужило причиной ее бешенства... На некоторое время Тони призадумалась. После она, помявшись на месте, тяжело вздохнула и едва ли слышно, слабо, подрагивая в голосе, сказала: — Я знаю. — Что? — Леон вскинул брови. — Говори скорее! — Я не могу, — Тони опустилась на край кровати. — Все это нужно...просто перетерпеть. Шерил сейчас очень сложно. — Эмма, — Леон нахмурился, — если это очередная твоя несуразная выходка, я бы хотел это знать и понимать весь масштаб последствий. Расскажи мне, что случилось...или я сам докопаюсь до истины. Тони замолчала. Она смотрела в пол и потирала покрасневшее запястье, ощущая на нем неприятный зуд. Не дождавшись ответа, Леон тяжело вздохнул. — Видно, это что-то очень серьезное, раз ты не можешь рассказать о случившемся хотя бы мне. Выходит, я снова не у дел, да? — он подошел к столу и поставил на него руки. — Хорошо. Тогда...можешь идти. Я узнаю все сам. Услышав это, Тони хотела было что-то сказать, но остановилась. Вместо слов и оправданий, она поднялась, тихо подошла к парню со спины и обняла его, утыкаясь носом в мягкие кудрявые волосы. Ощутив в груди нечто непонятное, Леон коснулся пальцами холодной руки девушки и мотнул головой. — Мне не нужно этого, так что прекрати. Тони вздохнула (казалось, ее легкие задрожали) и уткнулась подбородком в его плечо, не замечая скатывающуюся по щеке горячую слезу. Не в силах отойти, не желая пасть в бездну собственных страхов и мрака, она только слабо прошептала: — Боюсь, мне сейчас необходим такой друг, как ты... И Леон не смог возразить. Его живот сладко потянуло. Забыв про все случившееся, он молча прислонился виском к голове девушки и прикрыл глаза. Тони же сильнее обняла парня, уже не имея сил сдерживать слезы.