Отдельный кабинет

Уведомила, Эльвира Владимировна. В тот день я ее больше не видела. Выходя из класса она даже не глянула на меня. У меня складывалось впечатление, что она специально избегает меня. Но на кой черт это было? По сути, я являлась обычной школьницей, как и все остальные. Да я уверена, все ученики встречаются не раз с учителями, это же закрытое помещение, мы все в одной клетке, только в разных концах. Так зачем нужны эти отводы глаз вниз, когда мои смотрят на неё, зачем нужно усмехаться при виде моей глупости, а потом незаметно подглядывать, когда я чем-то увлечена. Интересно, а если бы я рисовала ее портрет, какой бы она получилась: немножко нервозной с ноткой едва уловимого спокойствия; суетливой и беспокойной, истерзанной сомнениями, подавленной горестью, обманутой любовью... Я не смею даже предположить, каков круг ее личной жизни. И не посмею даже нарушить границы ее внутреннего мира. Влезать в чужую личную жизнь чревато осложнениями в своей собственной. А что такое личная жизнь? Употребляем слова, не вдумываясь в их смысл. Разве есть у человека еще какая-то другая жизнь, не личная, — безличная, какая? Потусторонняя, что ли? Если человек из малодушия не разделил сам себя на две мнимые половинки, то никакой другой жизни и вообще-то нет в природе, кроме личной.       Собираясь в школу следующего дня, я подумала о том, что было бы неплохо надеть что-нибудь красивое. Это не значило, что в другие дни я ходила, как оборванка. Безусловно, опрятность - мое все. Мама привила мне привычку следить за собой, чему я очень рада сейчас. Нам с детства вбивают в голову, что девочки должны следить за собой. Но разве только они? Разве чистота одежды зависит от пола? Можно привыкнуть к некрасивой внешности, но к небрежности – никогда. Сегодня должно быть два английских. Мне нравилось такое расположение уроков, это означает, что сидя на Её уроке, будь готов увидеть Её завтра. Вдвойне. Если я говорю, что хочу надеть что-то красивое - значит я хочу надеть чёрный облегающий сарафан. Обтягивающие вещи на мне очень хорошо сидели, выделяя талию и довольно широкие бёдра. Я не была полной и даже не склонна к этому. Хотя из-за щёк могло показаться иначе. Я любила косички, а потому заплела две на бок, выделяя две выбившихся пряди на лицо. Прозрачный блеск на губы, немного туши, так как ресницы от природы у меня длинные, это я часто слышу от мамы. Остался крем на лицо и я готова. К слову, косметики у меня много не было, ибо большие глаза с ресницами, пухлые губы и слегка румяное лицо не требовали ничего. Но когда я что-то наношу, это очень заметно: ресницы удлиняются почти в два раза, губы приоткрываются, что создаёт впечатление больших губ. Даже брови были густыми, но расчесать их все-таки стоит. Школа находится в 10 минутах от дома, но это если идти размерными шагами. В моем случае она находится в 20 минутах, что усложняет мне задачу, потому что думая о том, как выглядеть сегодня сногсшибательно, я просчиталась со временем. Уже поднимаясь по небольшому склону около главных ворот школы я увидела синюю Suzuki Swift. Почему я заметила эту машину? Она блестела от лучей солнца, она была яркой среди остальных, она была синей, как... Только стоило было подумать об этом, как из водительского сиденья появляется копна пышных волос, потом и вовсе синий пиджак, откуда показался белый манжет, за ними стройные ноги в синих обтягивающих брюках на все тех же молочных туфлях. Какая же она грациозная... Теперь у меня точно не было сомнений в том, что ее любимый цвет - синий. Но все тот же кулон с зелёным камнем - фамильная драгоценность? Лучи солнца сразу же показали на него, создавая отблески в глазах. Когда машина подала звук блокировки, а обладательница направилась к дверям, я побежала за ней. Только вот она и не видела меня. Цокая на каблуках, держа в руке сумку, очки, что сидели на ее красивом лице - все это заставляло замереть на месте, не двигаться, смотреть профиль женщины, а потом на спину глаженного пиджака с вьющимися локонами. Но я хотела идти... Пусть я и была на далеком расстоянии, это не помешало мне приблизиться со скоростью света, чтобы догнать женщину, взять первой за ручку двери и понятуть на себя. Двери открылись. Она поворачивает голову, снимает очки, и вот ее пронзительный взгляд падает на меня. Она смотрит не долго, потому что сзади все ещё шли дети, но я успела уловить ее движение головы в знак благодарности. Ох, Эльвира Владимировна, я готова каждый день открывать двери перед вами. Вот она стучит по керамическим плитам, идя впереди, а я лишь наслаждаюсь ее ягодным шлейфом, что исходит от неё. Свежая малина, черника, спелая черешня - что это за духи? А может это шампунь, ведь за такими волосами нужен особый уход. Или гель для тела? Интересно, как пахнет ее кожа. Волосы. Она сама. Смесь чего-то сладкого, но не приторного. Запах ягод, и... Кофе. Поворот налево, и вот она движется к вахте, чтобы взять ключ. Я лишь, чтобы удержать момент близости с ней в одном коридоре, поворачиваю направо, и как хорошо, что расписание висит не далеко от вахты. Зная, где находится кабинет, я ликую от того, что ей придётся идти навстречу ко мне в правый корпус школы. Что и происходит, она разворачивается и встречается с моими глазами, нагло рассматривающими её. Кажется, она не ожидала меня тут увидеть, ведь с момента захода прошло две минуты, не могла же я рассматривать так долго расписание. Потому что не на расписание я смотрела. Вот он долгожданный момент. Она отрывается с места и идёт ко мне. Как воображала я - ко мне. Она не отводила глаза до последнего, а потому я видела ураган ее эмоций в глазах, который тот час же стих. Я запомнила каждое движение: как она подходила ближе, не отрывая глаза; как чуть подняла лицо, делая осанку ещё прямее; как отвела взгляд, оставляя его где-то впереди; как я обернулась вслед, чтобы ещё раз уловить ее запах. Она была так близко ко мне, как не была раньше, но все-таки держала субординацию. А мне бы хотелось, чтобы эта близость была сокращена до максимума...       По расписанию стояла первая физ-ра, потому я незамедлительно побежала в раздевалку. И все мысли у меня были лишь о следующем уроке, вернее двух - английских. Как я отсижу их? Разумеется как и все отсиживала. Только теперь у меня будет в два раза больше возможности смотреть на Эльвиру. Удивительно, как быстро она стала для меня Эльвирой. - Хватит в облаках летать, крылышки отвалятся, - рядом со мной отскочил мяч от стены, Марк смотрел на меня с усмешкой, ожидая, что я побегу за ним, но я была в таком предвкушении следующего часа, что я просто села на лавку, пока все разминались перед прыжком в длину. - Эй, ты чего?, - уже сев рядом, спросил меня парень. - Ты вообще в курсе, какие у нас сегодня уроки? А что следующие два английских, знаешь?, - я повернула на него голову, на что он неоднозначно кивнул. - Ну да, и что?, - отбив мяч от пола, продолжил, - тебя так злит, что теперь ты не сможешь поиграть со мной в PUBG?, - он улыбнулся. - Кстати, как она? Я не сразу поняла, о ком речь, пока в нос не ударил оставшийся запах её духов. - Что ты хочешь от меня услышать?, - нервно спросила я, ведь говорить о ней я могла долго, рассказать все с позавчерашнего дня по сегодняшний, про случайные встречи с ней, про то, как ей безумно идут пиджаки и синий цвет, что создаёт впечатление о ней, как женщина - аристократка. - Только то, что ты думаешь о ней, - он не мог узнать об этом, он не читает мои мысли, не знает какая она и не предполагает. Я и сама не знаю кто она. - Я не думаю о ней, предлагаю самому взглянуть, - давая понять, что разговор окончен, я встала, чтобы пойти в раздевалку. Зачем я солгала - понятия не имею. Возможно меня это злит. Злит неизвестность. Злит то, что я не знаю, во что это превратится. Это как посадить семя вишни, а потом ждать, ожидая спелый плод. Но через что это семя пройдет, что из него выйдет, вдруг это не вишня, а лимон. Ты ждал сладость, а получил кислость. Только с Эльвирой я ничего не садила - это она посадила в меня что-то. С Марком я так и не встретилась после физ-ры, да и мне это не надо было. Я спешила на следующие моих уже любимых урока.

[***]

- Здравствуйте, - сказала я, входившая в ее класс. Обычно после физ-ры класс всегда пустует, потому что приходят к концу перемены, желая как можно больше пропустить времени. Но сегодня нас отпустили пораньше, а значит с нетерпением, я единственная, кто отправился в кабинет. Она подняла глаза. Снова тот же пугливый взгляд. Наверное, я пугаю ее своим резким появлением. И все же, взгляд смягчился, но оставался неспокойным. - Здравствуйте, - тихо сказала она, опуская голову к тетради. Как только она поздоровалась, в класс зашёл Марк, широко открыв дверь и практически вваливаясь. Что я, собственно, возненавидела. Это был тот самый испорченный момент, когда я имела возможность побыть с ней наедине, в одном пространстве, слышать ее дыхание, ощущать аромат ее духов, которые так и витали в кабинете. - Оп, здравствуйте, Эльвира Владимировна, - словно крикнул он, как показалось мне, потому что сказал он громко. Мои вещи уже лежали на парте, а потому парень прошёл к парте и положил свои рядом. Женщина явно не ожидала появления парня, но сразу же стала серьезной. - Здравствуйте, Синицын, - сложив руки на столе, сказала она. Только когда она успела запомнить его фамилию среди десятков других, если даже не видела его. Или видела? Вспомнив прошлый урок, она точно знала его... Она не спросила причину отсутствия, что очень удивило меня, вместе этого попросила подойти его к ней, чтобы тот раздал листки на парту. К этому времени класс начал заполняться, создавался шум, что мешало мне расслышать беседу между ними. Я не отводила взгляда от них, даже когда первая парта первого ряда была уже занята, следила за каждым движением её губ, за мимикой лица, как поднимает брови вверх, удивляясь речи парня, и вот эта улыбка, которую она показала Марку. Я перестала дышать, когда она повернула голову на меня, забыв убрать улыбку от разговора с учеником. Уголки ее губ возвращаются в прежнюю линию, полностью исключив намеки на улыбку, опускает глаза вниз и продолжает что-то писать в тетради. Это осквернило мои чувства. Вывернуло душу наизнанку. Я была поражена ее качествам испортить все в один момент. Словно недалеко стоял сам дьявол, готовый забрать ее душу прямо сейчас, кому она была не готова отдавать, кому она противилась и будто ненавидела. Но я не дьявол. Парень подошёл ко мне, чтобы положить чертов листок на парту, однако только улыбнувшись, направился по рядам. Меня это разозлило. Разозлило ее лояльность к другим, в то время, когда я была одной их тех, кто готов был ей улыбаться всегда. Что я и сделала, когда зашла в класс, что я и делала, когда вспоминала ее синее платье с ремешком на талии, что я и делала, когда открывала ей дверь, только все это было зря. Мне плевать было, сколько времени оставалось до урока, но судя по быстрым движением учеников, мало. Усевшись у окна и почти облокотившись лицом к парте, я услышала цоканье каблуков, а затем сам звонок. Надо же, мисс Пунктуальность, усмехнулась про себя я. Эта женщина полностью противоречила себе. Решив не привлекать к себе лишнего внимания, которое когда-то я только этого и желала, молча встала, поприветствовав. Парень уже стоял у своего места, не промолвив мне ни слова. Не поднимая головы, как это было и в прошлый раз, я села за остальными. Только тогда это было смущение, сейчас - раздражение. Пропустив ее слова о цели урока, но уловив мелодичность голоса, я все же посмотрела на неё. Ткань пиджака поднималась и опускалась на ее хрупких плечах, жестикулируя все теми же движениями, каблуки стукались от одного места к другому, спина казалось прямой от тонкости ее талии. Взгляд прямой, слегка надменный, словно она знала, что ей дана некая власть над всеми, кто здесь находится. Он скользит на всех, в том числе и на меня, но не задерживается, не выделяя никого, не засматриваясь. Я чувствовала, что это не так. И поняла это до того момента, когда она снова глянула на меня.