[***]
Среда меня встретила угрюмым дождём. Сидя на первом уроке я задумалась о том, почему во дворе школы не было синего Suzuki. Однако я очень расстроюсь, если она не приедет. Хотя в расписании стоит последним английский. Может она опоздает? Я не видела Эльвиру шесть суток, и у меня неимоверная тоска по ней. Прошло четыре часа с тех пор, как я заглядывала во двор школы. Но увидев снова пустое место, я окончательно расстроилась. Марк написал мне сообщение в субботу вечером, где сказал, что хочет извиниться за свое поведение. Я сказала, что извиняться он будет перед смертью, на что он ответил, что не успеет. Так у нас завязался диалог, тот инцидент мы даже не затрагивали, что меня обрадовало. Поэтому, находясь в школе мне было менее болезненней скоротать школьные дни. Подходя к кабинету, издалека я заметила что она закрыта, но оставалась маленькая надежда на то, что подойдя к двери и дёрнув на себя, она откроется. Но дверь не поддавалась. Её нет. Позже к нам спустился завуч и сказал, что можно идти домой, сегодня урока не будет. Мысленно я была к этому готова. В расписании следующего дня стояли два английских, я не была уверена, что завтра она будет, но если не убрали, то я счастлива идти домой, думая что будет завтра. Проснувшись утром, у меня разболелась нога, поэтому я решила не идти на физ-ру, предупредив об этом сразу. «Сдашь долг в конце недели.» Безумие. Странно, но я сразу подумала об английском. Мое было радостное удивление, когда на занятой машинами парковке стоял все тот же синий Suzuki Swift. Как же я скучала, Эльвира Владимировна. Пришла я рано, несмотря на боль в ноге. Это не имеет значения. Я не видела Её целую неделю, а сейчас стою перед приоткрытой дверью, перевожу дыхание, ведь оставалось десять минут, и за это время я смогу побыть с ней наедине. В глаза бросается тонкая талия в бежевой жилетке и чёрным поясом. Женщина стояла лицом к окну и держала телефон возле уха, услышав скрип двери обернулась, но была так увлечена разговором, что снова повернулась к окну. Я прошла к своему месту, и ровно как неделю назад оставила вещи. Ровно неделю назад я смотрела на неё тем же взглядом, что сейчас. Я не могла перестать смотреть, мне хотелось насытиться ее видом, но я понимала, что для этого уйдут годы. Когда она ступила за стол, я увидела потрясающе облегающую бежевую юбку, которая так была ей к лицу. Чёрные лакированные туфли. Кулон на шее, который виднелся из белой блузки. Какая же она красивая. Наконец сказав легкое «Давай, пока», она глянула на меня, отложив телефон. Я молчала, следила за каждым мимолетным действием, хотя я понимала, что должна поздороваться. Другому бы уже стало неудобно находиться один на один в одном кабинете с учителем, но не мне. Я ловила кайф, дыша с ней одним воздухом. — Кажется, мы забыли поздороваться, — сказала она. Она так легко говорит, как будто что-то развеселило её. В приподнятом настроении я её ещё не видела. — Кажется, — сказала я, затем улыбнулась искренней улыбкой, — здравствуйте, Эльвира Владимировна. — Здравствуй, Вишневская, — пусть она обратилась ко мне по фамилии, но она обратилась ко мне. Лично. Личное приветствие. С недавних пор начала ловить эти детали. — Как Ваши дела? , — невзначай спросила я, лишь бы продолжить беседу. Мне правда было интересно знать это. — Вроде бы все отлично, только вот никто не завидует, — надо же, отвечает прям как я. — Прямо вот никто? Вы уверенны? , — чуть склонивши голову в бок, спрашиваю. — Не совсем, — пауза, — а Вы не думаете об этом, Вишневская? — Думаю, — честно призналась я. Ухмылка. — В каком смысле? , — она улыбнулась лёгкой ухмылкой — В разностороннем, — я не знала как ответить правильно и чтобы это не выглядело глупо. — И Вам нравится думать? , — видимо не только я готова была продолжать диалог. Мне нравится думать о Вас, Эльвира. — Я люблю думать, иначе зачем вообще нужна голова? , — задаю риторический вопрос, ответ на который ясен. — Думаю, это беспредельный бред необъятного разума, — закончила она. — А я так не думаю, — тихо добавила я. Она уставилась на меня с интересом. — А как ты думаешь? — Мысль — тоже действие; нет ничего плодотворнее ее влияния на мир, — добавила я. Мы смотрели друг другу в глаза не смея ничего добавить. Это словно происходило понимание между нами. Выстраивался потихоньку мостик, но ещё не соединивший концы, через которые опасно прыгать. Уже на уроке я понимала, что вот она — эта нить сближения. Она сократилась всего на пару миллиметров, этого достаточно. Мне хватило пятиминутного разговора только с ней, как мое настроение поднялось в самый вверх. Но было все же недостаточно. Я была одной из учениц, как и десятки других. Правила этикета. Субординация. Пол, в конце концов. Возраст… Интересно, если в слове «пол» играют только буквы, тогда в слове «возраст» одни цифры. Это несопоставимо. Немые взгляды читались без расшифровки: нам было комфортно смотреть друг на друга. Однако, их приходилось прекращать. То я посмотрю дольше обычного, то Она была поймана пару раз, думая о своём. Сразу вспоминается первый урок. Мне нравились Её уроки. Мне нравилась Она. И все же пришло время уходить на следующие, от чего мне стало грустно. Сразу решив для себя, что стоит подождать её после уроков, чтобы хотя бы проводить до машины. По привычке, я сказала «До свидания», на что получила в ответ: — До свидания, Мия. И вот она, улыбка. Сколько радости она мне приносит.[***]
Ждать любимую женщину тяжело, но, может, оно того стоит. Чем старше женщина, тем жарче. Это как огонь, в котором все больше и больше дров. Юные девочки прекрасны, они только начинают тлеть и гореть. А те, кто внутри уже горят огромным костром, далеко не всем по силе. И по силе ума, и страсти, и раскованности, и желания. Женщина — это огонь. Об этом я размышляла десять минут, о женщине, которая была женщиной. О времени, когда я смогла лицезреть Её во всей красе. Думаю, мне это не надоест ещё несколько лет. Издалека я услышала женский смех. Черт возьми, он так прекрасен. Ни на минуту не засомневалась, кому он принадлежит. Женщина — грация идёт во всем своём белом облике: сумка болтающая внизу; кончики каблуков стучат в ровном направлении; юбка, что так четко выделяет бёдра; и только сейчас увидела на левой руке маленькие золотые часы. Эти движения такие лёгкие. То ли дело прикладывала к уху телефон, но не разговаривала. Значит прослушивала голосовое. Но от кого оно? Этот «кто-то», с кем она переписывалась на уроке; с кем разговаривала, от чего настроение у неё поднималось в разы; с кем сейчас заливается звонким смехом… То давящее чувство в груди увеличилось. Сжимаются рёбра. Видя, что смеётся она не со мной. Но я ведь не эгоистка, верно? Я просто накручиваю себя, ведь это может быть даже мама. Я не слышала к кому она обращалась в трубке, и не могу сделать должных выводов. — Вишневская? Разве у вас не закончились уроки ещё час назад? , — мне стало стыдно, что так она застала меня. Но она следила за моим расписанием? Я быстро придумала. — Да, Эльвира Владимировна, но я жду подругу, — однажды ложь сыграет со мной злую шутку, но это потом. Как только я увидела Её издалека, я встала с лавочки, и сразу отправилась к стенду, чтобы уловить её движение с моим. Поэтому, стоя уже там, со мной, она выключила телефон, но краем глаза я успела увидеть открытую переписку в WhatsAppe, и первую заглавную букву имени «П» Парень? Папа? Нет, слово было длиннее. Подружка? — Вон оно что, — поворачивается к стенду, читает, — ожидание с длинною в час? , — я не могу разобрать Её вопроса, мне приходится сильно напрягать мозг, потому что этот запах сильно одурманивает меня. Не спрашивает про подругу, ей неинтересно. — Верно, но мне кажется, Вас бы я ждала больше, — опять этот немой взгляд, и я его понимаю. Я только что в открытую сказала ей об этом. Кажется, все это повторяется, но чем дольше проходит время, тем быстрее я привыкаю к ее лицу, не боясь говорить о сложном, как казалось. Она молчит, внимательно смотрит, о чем-то думает. Какие же у неё красивые глаза. Ей кто-нибудь говорил об этом? Конечно, да. Такую женщину сложно не заметить. Я боюсь открыть рот, вся правда льётся из меня наружу, как только вижу её. Словно духи, что над ней витают — посыпка феромонов. Затем она делает шаг навстречу ко мне, медленно, плавно, словно боится обжечься, мозг отключается от такого количества сладкого воздуха. Метр уничтожен, остаются жалкие сантиметры, что остались между нашими телами. Горячее дыхание в ухо. Обжигает, воспламеняет, уводит в унисон. Я ещё никогда не видела эти пышные волосы так близко, прямо перед лицом. — Что бы ты там себе не придумала, прекрати это, — сказала женщина хриплым голосом. Она не смотрела мне в лицо, не отстранялась, а лишь как ровно неделю назад, сделала ещё шаг, обходя мое солевое тело. Я не выходила за ней, не догоняла, чтобы посмотреть, как она открывает машину, дабы увидеть салон внутри. И тут в голове возобновился план. План, в котором все слова Эльвиры звучали все наоборот «Что ты там себе придумала — исполни»