Счастливы вместе.

      Джинни чувствовала себя подавленной после разрыва с Поттером. Она привыкла думать, что любит его. Благодаря этой привычке, теперь ярко ощущалась нехватка «смысла жизни». Ей не хватало всего того, что раньше раздражало. На расстоянии недостатки Поттера сгладились, а некоторые даже превратились в достоинства.        Джинни страдала от недостатка Поттера в организме. И чтобы хоть как-то компенсировать это чувство пустоты, она начала с совета, попавшегося на глаза в женском журнале:       «Новая жизнь начинается с новой прически и новых, меняющих тебя вещей.       Ведь ты этого достойна».        — Классный совет, — решила Джини, закрывая «Ведьмополитен». «Классный совет» лег на «благодатную» почву. — Гарри не устоит, увидев меня вновь, и этот «козёл» Малфой тоже.       О последнем она старалась не думать, потому, что променять ее на парня мог только пидор.       Встав необычайно рано, Джинни отправилась на прогулку по Косой аллее с «новым» настроением, полная радужных мечтаний. Солнце улыбалось ей, ветерок нежно играл с рыжими локонами, и не было в мире человека, более чувствующего чем она. Сама магия окутывала её, и казалось, что «розовые единороги» вот-вот спустятся с гор или оттуда, где они там обитают…       И всё это блаженство продолжалось ровно до тех пор, пока Джинни случайно не увидела свежий номер «Пророка». На первой полосе красовалась колдография Поттера и Снейпа, идущих по пляжу на фоне заката. Джинни бросила несколько кнатов продавцу газет и, выхватив свежую периодику, углубилась в чтение статьи Риты Скитер под названием:       «Романтическое путешествие героев войны. Любовь на осколках».       Джинни читала и не верила. Не могла поверить! Всё это не могло быть правдой. В её сознании слова «Скитер» и «ложь» были синонимами. Но не верить собственным глазам?       — Греция! — возмущенно выдохнула она. — А со мной он на приемы ходил через раз!       «Ещё больше горячих подробностей ждут вас на развороте».       Джинни не верила в это заявление и в то же время боялась. Она открыла разворот…        — О, Мерлин, — её глазам открылась колдография целующейся в воде парочки. Зависть и осознание упущенного острыми клыками вгрызлись в нее изнутри. Злость накатывала, как волны на обнаженные тела в воде, когда она думала о том, где были их руки и ноги, и прочие причиндалы. Но несмотря на то, что видеть колдофото было неприятно, Джинни завороженно пересчитала конечности:       «Гарри обнял этого «гада» за шею. Две руки. Одна рука «старого козла» на затылке. Второй не видно», — несостоявшаяся миссис Поттер представила, куда могла бы сама положить руку, и почти разрыдалась.       — Это не честно. На фото должна быть я, а не этот «старый козёл».        Подавив желание смять и выкинуть газету, она вернулась к тексту статьи. На «фоне» этой колдографии, все остальные люди, возможно, и не заметили бы скромное упоминание Скитер о том, что Гарри Поттер получил в министерстве, в отделе по наследованию — книгу Рода, но только не она. Джинни почувствовала себя не только униженной, но и обобранной. Мир больше не ластился к её ногам, а розовые единороги разбежались в Пиренеи. Она больше не чувствовала себя звездой.       — Джинни, привет!        Уизли сложила газету и посмотрела на подошедшую к ней Гермиону Грейнджер.        — Привет.        — Ты чего такая грустная? Что-то случилось?        Джинни молча показала ей первую полосу газеты. Гермиона забрала «Пророк» и быстро прочла статью, резюмировав:       — Это ложь. И не важно, как она это сделала. Гарри не мог изменить тебе.        — Мы решили пожить отдельно, чтобы проверить чувства, — ввела Джинни новые данные в её расчеты.       Гермиона поджала губы. В этой ситуации её друг выглядел не очень хорошо. Но он же был её другом! Следовательно, виновным быть не мог.        — Я думаю, что это какая-то злая шутка. Его опоили… Точно! Как я сразу не поняла?!       — Ты думаешь? — Джинни почувствовала что-то смутно похожее на надежду.        — Да. Его нужно спасать. Мне, как раз, на днях попался рецепт зелья, способного нейтрализовать большинство приворотных.       — Ты сваришь его для меня? — спросила Уизли, сообразившая, что ей нужно зелье как раз таки обратное по действию.        — Конечно, Джинни. Я помогу, — Гермиона в голове прикинула список нужных ингредиентов. — Не переживай, Гарри любит тебя.        Завороженная новым проектом Гермиона направилась в аптеку за компонентами для зелья, забыв, что шла совсем в другое место. Джинни, проводив её снисходительным взглядом, отправилась к братьям. «Умники Уизли» в ассортименте своего магазина имели конфеты с любовным зельем.        «Если его не приворожил Снейп, то это сделаю я». ***       Гарри проснулся от того, что ему было жарко и трудно дышать. Открыл глаза и обнаружил себя лежащим в коконе из одеяла. Сверху его придавливал спящий Снейп, дышащий где-то в район груди.        «Что было?» — задался конструктивным вопросом Гарри. И — о, чудо! — нужные воспоминания всплыли сами собой — он открыл мэнор, вернулся в номер, лёг спать, а затем Снейп таскал его в ванну на руках, потому, что он устал. Всё было логично.        Он пошевелился, и Северус резко поднял голову с одеяла в районе плеча Поттера и встретился с ним взглядом. Последнее время они слишком часто смотрели друг другу в глаза.        — Доброе утро, — произнес Гарри. Потому, что принято говорить именно так.       — Как чувствуешь себя? — Северус зачесал упавшие на лицо волосы назад, чтобы не мешали, и положил ладонь на лоб Поттера. ЖАра не было.        — Нормально, — безэмоционально произнес Поттер. Это было непривычно.       — Выпороть бы тебя, но в «пришибленном» состоянии этот действенный обучающий метод не эффективен, — Северус поднялся с кровати. На нем были магловские трусы, под которыми легко просматривался рельеф тела.        Гарри нейтрально воспринял новость о возможности телесных наказаний, просто уточнив:        — За что?        — За непослушание и за то, что я с тобой проваландался* всю ночь.        — Я открыл мэнор, — это заявление, небрежно брошенное Снейпу, должно было вызвать у самого же Поттера: радость, восхищение, гордость, волнение, ожидание… В общем, целый коктейль из эмоций, но он ничего не почувствовал и, даже, не смог удивиться этому факту.       — Ты уже говорил. И я посмотрел твои воспоминания.        — Зачем?       — Было интересно. Ты отравился ядом барбашей и чуть не умер.       — Сейчас я живой.       — Я понимаю, что ты не в состоянии оценить произошедшее. Поэтому разговор отложу на момент, когда ты отойдешь от своего заклинания. Надеюсь, это случится в ближайшее время, иначе, нужно будет что-то думать.       — Я понял, — сообщил Поттер.       — Иди в купальню, помойся и оденься в парадный костюм с мантией. Справишься?       — Да.        — Затем, мы позавтракаем и, возможно, успеем на доклад греков об их системе оценок и опыте работы в группе. На обед нас ждут в Малфой мэноре и, прежде чем ты возразишь, уточню — это семейное мероприятие.       Гарри выбрался из одеяла. Он не собирался возражать:       — Мне всё равно.        — Знаю, поэтому я не буду показывать тебе свежий выпуск «Пророка» с потрясающими фотографиями от Риты Скитер, который прислал мне Люциус вместе с приглашениями.       Гарри прослушал ехидный спич, но не оценил.        — Я иду мыться.        — Иди, — Северус отвернулся к окну. Поттер в состоянии «что воля, что неволя — всё одно» вызывал неоднозначные эмоции. Он уже тридцать три раза пожалел, что рассказал о заклинании «Пришибон». Он-то рассчитывал, что осознав серьезность вопроса дозирования силы, победитель ВоланДеМорта начнет тренироваться сдерживать её поток. Ошибка прогнозирования.       Дальнейшее прошло монотонно. Сборы, завтрак, лекции греков на которые, как Северус ни старался опоздать, всё равно не смог.       В дом на Гриммо они вернулись порт-ключом. Поттер, как ишак на верёвочке, шёл за Снейпом. И тот уже всерьез рассматривал возможность отправить Гарри в госпиталь Святого Мунго. Останавливало понимание, что к нему, как к бывшему Пожирателю, появится куча вопросов, и мимо прессы это не пройдёт.        «Оправдан, но не прощен», — думал про себя двойной шпион. Он не сомневался, что с легкостью докажет, что герой «пришиб» себя сам, но очередной осадок останется, и когда критическая масса этой бурды скопится, она его «утопит». Никакой орден Мерлина первой степени и заслуги перед отечеством не помогут вытянуть его.        Северус посмотрел на Поттера, сидящего в гостиной на диване, куда он ему велел сесть, перед уходом в библиотеку, а вернувшись, обнаружил в той же позе и на том же месте. Чувство приводит к желанию. Желание к действию. Чувство отсутствовало и, соответственно, движение тоже. Единственное обнаруженное Снейпом изменение было коробкой с конфетами, лежащей перед Гарри на низком столике.       Послушание — удобно, но раздражало неимоверно. Вот она, живая иллюстрация к житейской мудрости — бойтесь своих желаний.       «Мечтал, чтобы Поттер успокоился — пожалуйста. Получи, распишись и радуйся».       Радоваться не получалось.       «Мы оставили пожирателю нашего героя. И что он с ним сделал? — написала бы Скитер».       — Откуда конфеты? — поинтересовался Северус.        — Их принесла Джинни, — ответил Гарри равнодушно.       Северус подошёл и, взяв коробку в руку, открыл ее. Внутри обнаружилась карточка:        «Я тебя люблю».       «А я тебя нет», — Северус вернул карточку в коробку. Чутье подсказывало, что что-то не так с этим «презентом». Он проверил соотношение числа конфет и выемок под них в блистере. На первый взгляд, всё было на месте.       — Ты их не ел, — это было утверждение, но Гарри понял его как вопрос.       — Нет. Шоколад есть вредно. От него падает зрение, наступает ожирение и диабет.        — Не замечал за тобой воздержания от сладкого в школе.        — Я воздерживаюсь только от шоколада. Съел слишком много, когда находился в больничном крыле после встреч с дементорами.       Выслушав ответ и поставив коробку на стол, Северус взял одну конфету и разломал. Ликёр потёк, издав приторно сладкий аромат жасмина, который перебивал достаточно специфический запах любовного зелья. Зельевар вернул конфету в коробку.        — Джинни хотела, чтобы ты съел конфеты?       — Да.       — А ты?       — Нельзя есть то, что вредно для здоровья. Так говорит тётя.        Снейп возблагодарил Петунию за правильные «установки». В крови Поттера было намешано такое количество всего, что зелья на нём работали не всегда корректно, и часто с побочными эффектами.       «Вернуть захотела? Понимаю…» Северус взглянул на отрешенное лицо «почти мужа», затем на конфеты с неизвестным варевом, выдаваемым за приворотное.        Авантюризм, очевидно, заразен и передаётся воздушно-капельным путём, иначе чем ещё объяснить, что Северус взял конфету и протянул ее Гарри.        — Ешь.        — Шоколад вреден, — спокойно обозначил свою позицию Поттер.        — В больших дозах, — согласился зельевар. — В маленьких же — это лекарство от того состояния, в котором ты пребываешь.       — У меня всё нормально.       «Не сомневаюсь. Это так заманчиво забыть о тревогах и волнениях», — к сожалению Поттера, такая позиция не устраивала Снейпа, он был намерен скормить «почти мужу» конфету с непроверенным зельем:        — Да. Но для поддержания нормы нужно обязательно употреблять шоколад, иначе мозг перестанет работать, и ты станешь ненормальным. Нельзя быть ненормальным, общество таких не приемлет. Твоя тётя растила тебя нормальным, полезным членом общества. Ты же не хочешь ей сообщить, что стал ненормальным?       — Нет, — согласился Гарри. Всё было логично.        — Ешь шоколад.       Поттер взял протянутую конфету и положил в рот, разжевав, проглотил. Его сразу как-будто включили. Он почувствовал желание двигаться, радость от того, что вернулся домой, раздражение от вкуса шоколада во рту… А потом Гарри заметил Северуса. Желание потрогать его затмило всё остальное. Снейп был прекрасен!        «Почему я раньше не замечал насколько он красив? Теперь-то я вижу. Он не то, что остальные. Северус — лучший. Люблю…» Обуреваемый чувствами Гарри вскочил с дивана, перепрыгнул через низкий стол, обнял мужа, положив голову ему на плечо и прошептав куда-то в район шеи:       — Я тебя люблю.       «Вот это поворот», — Северус ожидал любой реакции на приворотное зелье Уизли, учитывая коктейль в крови Гарри, ведь кому как не ему, человеку готовящему зелья для больничного крыла, знать об этом, но не такой же. — «Хотя, так лучше чем «пришибленность».       «Почти муж» провел руками по спине, а затем Северус почувствовал его руки на своей заднице. Это было приятно.       — Хочу тебя, — уверенно заявил Поттер.       От этих слов мозг Снейпа «стек» в область паха, но голос совести в его голове всё испортил:       «Ай-яй-яй, Северус. Как неэтично».        Внявший этому голосу, Снейп не очень охотно начал высвобождаться из объятий, понимая, что в данной ситуации его не устраивает только контекст, ведь не зря же он столько лет спасал Поттера от всех, включая самого себя (Поттера, а не то что вы подумали).       — Давай не будем торопиться.        Гарри замер, быстро сообразив — «Любовь всей его жизни» отказывает ему. Он одной рукой сильнее прижал к себе Снейпа за талию и, ухватив за подбородок другой — поцеловал.        Северус открыл было рот, чтобы возразить, но на деле, лишь позволил Гарри углубить поцелуй. «Стёкший мозг» быстро нашел и выдал нужную цитату:       «Любовь от изнасилования отличается только согласием жертвы.© Соглашайся, — но голос совести не дремал. — Ай-ай-ай, Северус. Ты же пользуешься им».       Снейп, не сразу, но оторвался от таких манящих губ, бедром ощущая взаимный интерес.       «Мерлинова принципиальность!» — на самого себя обливиэйт не наложишь, а помнить такую низость ему не хотелось.       — Любовь моя, ты ещё не окреп после яда, — Северус пытался выровнять сбившееся дыхание.       Гарри нахмурил брови, руки, уже начавшие расстегивание пуговиц на жилетке Северуса, замерли.        — Выпьешь зелье, и мы продолжим, — предложил Снейп. — В кровати.        — Я возьму тебя прямо здесь, — пообещал Поттер. — Давай зелье.        — Оно в лаборатории.       Гарри отпустил Северуса, предупредив:        — Я пойду с тобой.       — Конечно, Любовь моя.       Северус шёл в лабораторию, хорошо осознавая, что там ничего подходящего к случаю нет. И нужно было обернуться — наложить оглушающее заклинание на Гарри и начать варить антидот. Но он медлил.        Поттер отстал около библиотеки. Северус задержался у двери лаборатории, чтобы убедиться, что Гарри идёт следом, но обернувшись увидел, что тот «сложился» пополам и пытается судорожно вздохнуть, держась за живот. Его вырвало, и он отключился, упав рядом с той чёрной жижей, которую из себя исторг.       Гарри открыл глаза. Он лежал в собственной спальне на Гриммо. Над ним возвышался Снейп.       — Как себя чувствуешь?       — Ты, кажется, уже задавал мне этот вопрос? — Гарри виновато улыбнулся. Он помнил, что чуть не изнасиловал Снейпа, который, к слову, не особо и сопротивлялся. Поттер прекрасно понимал, что от него ничего бы не осталось, будь муж задет этим обстоятельством.        — Если ты продолжишь и дальше в таком роде, Любовь моя, — Северус неопределённо махнул рукой, — то я буду говорить тебе эту фразу вместо «Доброе утро».       — Ты сам мне дал эту мерзость, — напомнил Гарри, но у Снейпа всегда есть чем «крыть».        — Сразу после того, как ты приложил себя психолептическим заклинанием, не научившись дозировать силу. Собирайся. Нас ждут Малфои.        — То есть я не всё проспал?        — Нет.        — Жаль.       — Отнесись к этому «выходу в свет», как к тренировке.       Гарри откинул одеяло, которым был накрыт, и встал с кровати. Парадный костюм был мятый, создавалось ощущение, что его жевали фестралы. Следовало переодеться, а заодно обсудить стратегию поведения.       — Чего ты от меня ждёшь на этом… Мероприятии?        — Того же, что и всегда. Я надеюсь, что ты будешь просчитывать результаты своих действий и будешь осторожен в словах, особенно, когда общаешься с Нарциссой.        — Постараюсь, — Гарри улыбнулся, снимая камзол от парадного костюма.        — Что тебя так развеселило? — Северус не видел ни одной причины для радости.        «Всё это слишком похоже на смотрины» — подумал Гарри, но вслух произнес другое, быстро расстёгивая рубашку:        — Ничего. Просто хорошее настроение.       — Я знаю, о чём ты думаешь. Мне для этого даже не нужно лезть тебе в голову, — Северус отвернулся от Поттера, стягивающего с себя брюки. — Недели через полторы или две — всё успокоится. Жизнь войдёт в привычное русло.        — Мне кажется, Милый, ты недооцениваешь Скитер.        Гарри, доставая из шкафа «парадный костюм номер пять», остановил взгляд на спине мужа. Он знал, какая она на ощупь, и задница какая, и всё остальное тоже… Он всё пощупал! И это «всё» завело его не меньше чем округлости Джинни. — «Кто бы дал ответ на вопросы: Что делать, если думаешь о гее, который возрастом годится тебе в отцы? Что делать, если тебе понравилось его трогать настолько, что хочется продолжения?»        — Через две недели начнется учебный год, — Северус повернулся к нему.       — Ты нашел преподавателя защиты? — Гарри поспешно натягивал парадный костюм.        — Да.        — Надеюсь, это не я?        — Не ты.        — А кто?        — Драко.        — Ты мог взять его в Грецию, — предположил альтернативное развитие событий Гарри.        — Зачем он мне там?       Этот вопрос поставил Гарри в тупик. И пока он думал, Северус покинул спальню. .