Маленькие секреты

      Среди редкой, пожёванной огнём травы тело трудно не заметить. Оно словно кем-то принесено и брошено здесь, настолько выделяется из общей атмосферы густого, дышащего жизнью леса. Чужое. Постороннее. Кем бы или чем бы это ни было, оно мертво. Об этом говорил едкий запах гнили, стаи мух, отсутствие какого-либо движения и неестественное положение, в котором тело располагалось. Голова повёрнута на сто восемьдесят градусов, конечности разбросаны в разные стороны, спина выгнута дугой. Сломанный. Так как существо мертво, если судить по запаху, уже несколько дней, Дрим без страха подходит ближе. Обходит кругами, внимательно всматриваясь в столь необычное и новое. На первый взгляд незваный гость мог показаться странным эндерменом. Но только издалека. У этого была чистая, гладкая кожа, тело, покрытое тканью и голова, поросшая на самой макушке шерстью. И рост явно слишком маленький. Всех Эндерменов Дрим видел только на расстоянии. Они никогда не подпускали близко, а стоило проявить инициативу, недовольно шипели и отскакивали прочь, оставляя после себя облако фиолетовой пыли. Но всё равно маленький блоб знал, что их лицо — это гладкая пустота со светящимися прищуренными глазами. Лицо этого существа совершенно другое. Оказавшись ближе, Дрим без страха запрыгивает на тело. Подтягивает себя выше и оказывается у головы пришельца. Его встречают потухшие, покрытые серой пеленой глаза, смотрящие в пустоту. Но зелёные зрачки, что кувшинками плавают посреди белых озёр, кажутся ярче любой окружающей зелени. Дрим не замечает, что уже несколько минут неподвижно пялится, досконально изучая. Было что-то странное в этом существе, что привлекало маленького блоба. Даже сломанное, покрытое некрасивыми тёмными пятнами, красными разводами и грязью, оно завораживало. Закинутый сюда осколок большого неизведанного мира. Хотелось знать, каким оно было, когда ещё дышало и двигалось. Откуда пришло. Что привело его сюда. Как умерло. Рядом слышится шуршание травы и на поляне появляется несколько новых блобов. Во главе группы самый крупный и старший. Младшие настороженно наблюдают издалека, толкаясь по периметру и переговариваясь между собой, опасаясь приближаться. Старший же уверенно движется вперёд, гулким стрекотом призывает Дрима спуститься. Взволнованно щебеча, Дрим спрыгивает вниз и устремляется к старшему. Принимается без умолку расспрашивать. Ему не терпится узнать о новом, ранее невиданном существе. Даже оказавшись на земле, маленький блоб не может сдержать любопытство и усидеть на одном месте. Кружится вокруг тела, изучая и подмечая больше нового, ранее незаметного. Эти маленькие уши, отсутствие хвоста, странные и завораживающие концы передних конечностей. Похожие на лапы животных, но другие. Более гладкие, плоские, аккуратные, без смертоносных когтей. Неожиданно похожие на руки ИксДи. Присмотревшись, блоб смог обнаружить и другие сходства с божеством. Дрим в полном восторге, он забывает обо всём на свете. Старшему два года назад было дано имя Колм. Он сдержанно наблюдает за прыжками и суетой Дрима. Подходит ближе к телу, чтобы осмотреть, окинув взглядом с головы до пят. От слишком густого запаха приходится сдерживаться, чтобы не отстраниться. — Человек. Люди. — Без какого-либо энтузиазма щебечет Колм, давая существу название. Дрим же мгновенно цепляется и впитывает слова, повторяя их много раз подряд. Но даже этого недостаточно, чтобы утолить любопытство, слова лишь его разжигают. Блоб продолжает просить новую информацию, любые зацепки, которые ему могут дать. Колм не стремится поощрять столь необузданное рвение. Ограничивается сухим насвистыванием в качестве ответов. — Не живут здесь. Не должны. Один привлекает других. Но Дрим рад даже этому. Пока старший подзывает к себе остальных, что с недовольным гулом приближаются, Дрим вновь забирается на тело. Жуёт ткань, заворожено изучает лицо, нерешительно касается пучка слипшейся на голове шерсти. Он пытается представить, как тело оживает, встаёт и начинает вновь двигаться. Либо ковыляет на четырёх конечностях, либо уверенно поднимается на две задние. Неожиданно уют утреннего леса нарушает громкий протяжный треск. Он срабатывает как идеально отработанный сигнал опасности. Все уже знают, что нужно делать. Маленькие блобы, что болтались по периметру поляны одновременно ныряют под землю. Нужно всего несколько секунд и на месте каждого остались только маленькие горки песка. Дрим поступает так же. Спрыгивает головой вниз, юрко зарываясь под пучок цветов. Их яркие, широкие лепестки позволяют выглянуть из укрытия и незаметно наблюдать за происходящим. Колм остаётся на месте, пока не убеждается, что весь молодняк удачно скрылся и замаскировался. Он слишком крупный, чтобы незаметно исчезнуть под кучкой грязи или лиственным ковром. Поэтому он использует другую тактику. Дрим завороженно наблюдает. На белой коже старшего блоба появляются капли. Маленькие и большие, их становится всё больше. Они сливаются, пузырятся, бухнут. Создают вокруг тела Колма густую полупрозрачную оболочку. Масса, похожая на слизь слайма, поглощает блоба в кокон. Лишь для того, чтобы начать изменяться, вытягиваться. Резко темнеть, насыщаясь цветами и приобретая форму. Принимая вид обычного лесного мухомора. Дрим видит это уже не впервые, но не может перестать восхищаться. Он знает, что тоже способен на это. Как и каждый из его родни. Но обучиться оказывается тяжелее, чем просто наблюдать. Стоит грибу сформироваться, из кустов с громким противным стрекотом выпрыгивает паук. Не тот, который безобидно плетёт паутину в каменных трещинах и небольших дуплах, ловя надоедливых мух и комаров. Тёмный, большой, выбравшийся на поверхность из глубоких подземных пещер под гнётом голода и жажды крови. Маленькие глазки злобно сверкают, осматривая поляну. Заметив тело, паук сразу направляется прямо к нему. Полностью игнорирует и аккуратно выросший несколько секунд назад гриб, и холмики земли, из-под которых выглядывают любопытные головки. Оказавшись рядом с телом, паук бесцеремонно впивается в руку. Тянет на себя, опёршись всеми лапами о землю. Труп тянется неохотно: слишком тяжёлый для арахнида. Понадобится много времени, чтобы утащить добычу. Либо решив не тратить драгоценное время, либо просто не рассчитав силы, паук с противным треском и хлюпом отрывает конечность. Дрим, наблюдающий за этим почти вплотную, недовольно морщится. Не только из-за резко усилившегося запаха гнили. Удовлетворённый результатом, паук обматывает руку несколькими слоями паутины и, прижав кокон передними лапками к собственному брюшку, уносит прочь. Торопится как можно быстрее вернуться обратно в логово. Даже не оборачивается. Как только исчезает звук шуршания множества лапок, незаметно стоявший всё это время гриб лопается с разлетающимися в разные стороны зелёными каплями. Колм, выскользнувший из своей маскировки, отряхивается и внимательно осматривается, прислушивается. Убедившись в полной безопасности, издаёт несколько звонких щелчков. Можно выходить. Все спрятавшиеся блобы радостно выпрыгивают на поверхность, поднимая галдёж, взволнованные увиденным. Не терпится поделиться пережитыми эмоциями. Дрим же, выбравшись из цветов, с печалью осматривает случившееся с человеком. Ложная иллюзия возможной жизни окончательная разрушена. Пропало былое чувство восторга. Теперь это не больше чем остатки для падальщиков и земли. Неожиданно в голове Дрима появляется идея. Цепочка мыслей. Блобы обладали способностью маскироваться. Естественная способность для существ, избегающих сражения и используемых божеством для незаметной слежки. Выдавать себя за что-то ещё. Блок земли, камень, гриб, курица, кролик. Несколько месяцев тренировок и притворяйся чем хочешь. Главное, что-то не большое и не сложное. Они не могут выдержать оболочку, превышающую размером обычную курицу. Та просто лопается. Но ведь Дрим не такой, как все его родственники. ИксДи дал ему имя. Связь с кодом сервера. Возможность развиваться дальше заложенного. Так если пойти дальше, больше, сложнее? Что если Дрим хочет превратиться в человека? Смог бы он? — Близко к гнезду. Необходимо избавиться, — гулом сообщает Колм, прерывая погрузившегося в свою неожиданную идею Дрима. Тот, вздрогнув, с неохотой возвращается в реальность, где перед ним всё так же лежит труп. Услышав об этом, все остальные блобы тут же устремляются к телу, позабыв о всяком страхе. Радостно урчат и скалят острые зубы. Колм был старшим на этой вылазке, а значит, его слова воспринимаются как приказ. Дриму и всем остальным только неделю назад подарили имена, а значит, они беспрекословно подчиняются.

***

      Дрим аккуратно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь, прижавшись к косяку и невольно принюхиваясь. Словно лис, готовый получить по голове за проникновение в чей-то курятник и броситься наутёк при первом признаке опасности. В комнате пусто, темно и холодно. Слабый запах и идеально заправленная кровать без единой складки с прошлой ночи дают понять, что хозяин не появлялся здесь весь день. Ещё с утра, спустившись на завтрак, Джордж ограничился коротким приветствием и быстрым перекусом. После подхватил под руку Бэда, сообщил, что хочет посетить ближайшие грибные поля, и исчез, пообещав вернуться к ночи. Вполне в его духе. Даже не зажигая огонь в настенном светильнике, Дрим в полутьме без проблем добирается до кровати, маневрируя между разбросанными по полу инструментами и материалами. Хорошее зрение при слабом освещении — ещё одна способность, развитая наравне с острым обонянием. Дрим не любил этим хвастаться. Особенно потому что ни в какое сравнение со зрением Бэда оно не шло. Демону даже свет был не нужен. Как-то раз по секрету он нашептал, что больше улавливает живое тепло и бегущую по сосудам кровь и ориентируется на них. В сочетании с не сходящей с лица улыбкой, это звучало жутко. Преодолев препятствия, Дрим, недолго думая, откидывается на кровать и погружается в груду одеял и подушек. Здесь уютно. Царское место для царского сна. На мгновение хочется и самому заснуть, но поднявшийся вместе с пылью запах Джорджа оседает вторым одеялом и напоминает, чья это комната и зачем Дрим сюда пришёл. Объясниться. Узнать, что происходит. Наконец-то вскрыть это странное напряжение, повисшее между ними в последние дни. Хотя бы нормально поговорить. Конечно, если Джордж захочет говорить. Дрим знает — если Джордж упрётся как баран и прикажет уйти, противиться ему будет сложно. Если Джордж скажет, что больше не хочет быть частью их команды, а нахождение рядом с Дримом делает его несчастным, сам Дрим не будет пытаться его удержать. Но не потому, что он не беспокоится, и не потому, что не ценит. Совсем наоборот. Следующий час Дрим безвольно лежит и пялится в потолок, отсчитывая время нервным постукиванием пальцев. Снаружи ночь уже расстелила своё звездное полотно на небосводе, закрепив его луной-брошью. Джордж и Бэд — профессиональные охотники. Даже когда они задерживаются, не нужно паниковать раньше времени. И всё же Дрим с периодичностью обеспокоенно смотрит в окно. Неожиданно слышится скрип входной двери и топот ног. Дрим мгновенно напрягается, вслушиваясь, как двое вошедших скидывают на пол свои вещи, шепчут друг другу пожелания хорошего сна и расходятся в разных направлениях. Бэд спал на первом этаже. Джордж поднимается на второй. Проходит минута, прежде чем он оказывается перед дверью в свою комнату. Дрим невольно задерживает дыхание, приподнимаясь и замирая недвижимой тенью. Спонтанно возникшее чувство страха и напряжения пробуждает инстинкты, что призывают спрятаться или замаскироваться под что-то менее выделяющееся. С того момента, как Дрим перестал заглушать их, они звучат в голове на порядок громче. Игнорировать стало тяжелее. Джордж как ни в чём не бывало открывает дверь и заходит внутрь. Больше по памяти и на ощупь ориентируется в темноте, успешно преодолевая все препятствия и добираясь до сундука. Дрим, не дыша, неподвижно наблюдает из-за спины, как парень скидывает все свои вещи внутрь. Это очень волнительно: следить и видеть всё, когда о тебе даже не подозревают. Возможно, поступать так со своим другом неправильно, но Дрим не уверен. Любая скрытность и незаметная слежка блобами только поощрялась. Это не длится долго. Закрыв сундук, Джордж сразу вынимает зажигалку и тянется к светильнику. Один щелчок, и комнату озаряет танцующий огонёк. Дрим решает раскрыть себя первым. — Зачем зажигаешь свет, если собираешься ложиться спать? Джордж не подпрыгивает, но точно вздрагивает. Сразу оборачивается и невольно отступает назад, упираясь в сундук. Он несколько секунд растерянно моргает, прежде чем вздохнуть и ответить: — В последнее время я плохо засыпаю. Даже небольшой свет успокаивает и помогает. Мне ещё и вымыться надо. Джордж снимает свои очки и отправляет их в инвентарь. Дрим впервые за долгое время видит такие знакомые разноцветные радужки. Один этот взгляд наполняет уютом, сравнимым с тем, что дарит тёплый камин в зимнюю ночь. — Ты ждал меня весь день? — интересуется Джордж, подходя и вставая ровно напротив Дрима. Из-за этого тому приходится запрокинуть голову, чтобы продолжать наслаждаться взглядом гетерохромных глаз. В полутьме, освещаемый светом из-за спины, силуэт Джорджа давит. — Всего час, — предполагает Дрим, после чего напускает улыбочку и сужает глаза. — Я, конечно, хороший мальчик, но караулить хозяина у двери не буду. — По тебе порой не скажешь, — фыркает от сравнения Джордж и в открытую закатывает глаза. Дрим прекрасно знал, что вызовет эту реакцию. Иногда это заманчиво — знать человека и получать от него именно те эмоции, которые ты хочешь. Правда, Джордж не всегда играл по чужим правилам. Ситуация, в которой они оказались, — прекрасное тому подтверждение. Джордж отходит в сторону, переставая нависать над собеседником. Снимает перчатки без пальцев и отправляет их вслед за очками. После извлекает ведро с водой и ставит на подоконнике. В нём сперва ополаскивает лицо, после принимается отмывать с рук грязь, которая доходила аж до локтей. Работа с киркой и топором никогда не была чистым занятием, а душ или баня — слишком роскошные строения для небольшой базы на месяц. Дрим соврёт, если скажет, что с украдкой не наблюдает за всем процессом, за тем, как по чужим щекам и шее сбегают бликующие в свете огня капли воды. — Как прошла вылазка? — интересуется Дрим, наконец-то заставляя себя переключить внимание на что-то другое. Например, на стену напротив. — Без происшествий. Всё, что хотели — достали. Нам повезло больше, чем вам — ни на какие ловушки не набрели, — отвечает Джордж, вытираясь полотенцем и приглаживая волосы. Ведро вместе с использованной водой он бесцеремонно отправляет в инвентарь, оставляя его уборку до следующего дня. После снова разворачивается к собеседнику. — Ты как? — Отлично! Я сегодня наконец-то смог встать самостоятельно. Но не это самое главное, я теперь могу ходить! Для подтверждения своих слов Дрим ловко вскакивает с кровати. После демонстративно перепрыгивает несколько раз с одной ноги на другую, а в завершение представления отбивает короткий ритм, вытянув руки в разные стороны. — Хах, — прыскает Джордж, скептически наблюдая за чужой припрыжкой, слегка склонив голову. — Действительно, как ты и сказал. Пара недель, а на тебе ни царапинки. А ведь если подумать, то и раньше, как получал какие травмы, был целее и здоровее всех остальных. Как мы раньше не соединили все точки и не догадались? — Я хорошо скрывался? — не задумываясь, предполагает Дрим, пожимая плечами. Он действительно приложил немало усилий для того, чтобы сливаться с людьми. Много лет наблюдений и ещё больше досконального повторения и копирования. Хотя, нужно было признать. Ему очень повезло заполучить в начале своего пути надёжного учителя. Интересно, как она там? Боясь быть снова затянутым в воспоминания прошлого и меланхолию, блондин встряхивает головой. Неподходящий для этого момент. Зато Дрим замечает, что тишина неожиданно затягивается. Джордж не отвечает. Дрим же перестаёт улыбаться, растерянно наблюдая, как его друг резко отводит взгляд и делает шаг в сторону. Словно пытается резко прекратить этот разговор и занять себя чем-то другим. Переключиться. Схватив края футболки, Джордж тянет её вверх, с намерением переодеться в чистую одежду для сна. Знакомый с правилами этикета, Дрим отводит взгляд в другую сторону. Не то чтобы он не был знаком с чужим телом. Уже не раз видел. Столько раз вместе плавали или вовсе дурачились. По его мнению, все в их команде по строению и на вид достаточно однообразны. — Если что, я сплю у стены. Проснёшься раньше меня — не буди. Я устал, — после непродолжительного молчания говорит Джордж тоном, означающим, что он уже всё окончательно решил и распланировал до завтрашнего утра. Как попытка оборвать любой последующий возможный разговор с Дримом. Увидел того в своей комнате и решил, что блондин просто пришёл ради очередной совместной ночёвки. Давай, ляг рядом, спи, сделай всё, что хотел и уйди. Больше ты здесь не нужен и ничем не обязан. Дрим невольно сжимает кулаки. Тяжелый, непривычный камень неудовлетворения и смятения оседает в самой середине тела, где у людей обычно расположен кишечник. У него же — ядро. Кажется, впервые за долгое время он ощущает обиду вперемешку со злостью. Та самая, от которой уголки губ непривычно опускаются вниз, а в горле невольно начинает клокотать. Если бы Дрим сейчас посмотрел на себя со стороны, то точно обрадовался. Ведь автоматически смог изменить выражение лица под что-то кроме радости и веселья, даже не задумавшись! И не напортачил. Вот только Дрим сейчас тратит несколько секунд и своё внимание на то, чтобы собрать спокойствие и проглотить всё накопившееся. Дрим будет повиноваться прихотям Джорджа. Но только после того, как получит свои ответы. — Джордж, стой, — как можно увереннее пытается произнести Дрим. Получается не очень. — Хмм? Забыл что-то сделать перед сном? Иди делай, я уже ложусь, — холодно отправляет его прочь Джордж, всё ещё даже не смотря в сторону Дрима. Вместо этого направляется к кровати, сразу перелезая на своё спальное место. Пытается как можно скорее сбежать в царство сна от реальности. Не в этот раз. — Нет… Да… То есть, подожди! — Заикаясь, противится Дрим, путаясь в ранее заготовленных словах. В его голове такая же суматоха. Поддаваясь порыву, иррациональному страху, словно если Джордж ляжет, то просто исчезнет, Дрим рвётся вперёд, хватая того за руку. Сперва даже не осознает, что делает. Но когда понимает, не отпускает, а сжимает сильнее. Джордж растерянно смотрит сперва на Дрима, потом на захват. Кажется, что он сейчас попытается отдернуть руку или броситься прочь. Но этого не происходит. Лишь небольшая морщинка появляется на его лице между бровей. Почему такая мелочь пугает? — Не торопись, — с придыханием просит Дрим. Он садится на кровать, утягивая Джорджа за собой. Тот повинуется, но всё ещё выглядит отстранённым. Дрим и не замечает, как невольно пытается поймать его взгляд. Как пёс, ищущий поддержки хозяина. Джордж же автоматически отводит глаза в противоположном направлении. Это игра. Это пытка. — Я пришёл не потому, что хотел ночевать с тобой. Конечно, это тоже неплохо, но не главное. — Дрим на секунду останавливается и выдыхает. — Я хочу поговорить. — Поговорить. О чём? — Джордж словно специально выдерживает паузу, словно специально остаётся слеп ко всем просьбам и чуть ли не мольбам Дрима. Он даже не смотрит на него, предпочитая вид собственных колен. Похож на застывшую статую, острые углы которой ранят. Искра злости снова вспыхивает в груди Дрима. В этот раз он не успевает её потушить. Не уверен, что смог бы. — Ой, да ладно, как будто ты не знаешь! — ядовито выплёвывает Дрим, резко отпуская чужую руку. Далее слова текут без какой-либо остановки и фильтров. Не хочется их обдумывать, но и держать в себе невозможно. — Я не слепой, Джордж! Ты явно ведёшь себя по-другому. После того, как я рассказал вам о том, кем на самом деле являюсь. Смотришь на меня, будто иголками пронизываешь. Когда остальным не терпится узнать как можно больше, ты молчишь и сидишь где-то в стороне, как чужой и вовсе там только ради приличия. Потом специально пропадаешь на целый день, когда я ограничен и не могу выйти за пределы базы. Сбегаешь добывать ресурсы, а когда возвращаешься, закрываешься в своей комнате. Даже Бэд с Сапнапом, если не могут провести со мной день, хотя бы приходят ко мне на ночь! Дрим останавливается, словно пробежал самую большую дистанцию в своей жизни. Горло горит, пальцы подрагивают, а внутри всё сжимает. Он отводит взгляд, и вполголоса добавляет: — Ты же знаешь… Я же рассказывал, как для меня важно, чтобы вы были рядом. Хотя бы во время сна. Неожиданно, впервые с начала разговора, Джордж поднимает взгляд. Смотрит не мимо, не сквозь. На Дрима. На секунду парень забывает вздохнуть, прикованный к месту чужими, кажется, волшебно проклятыми двухцветными глазами. Ему не нравятся, когда они жалят льдом. Почему они оказались в этой ситуации? Разве нельзя забыть обо всём и вернуться немного назад? Ведь всё было так легко. — Дрим, — мягко начинает Джордж, прежде чем обрубить любую надежду стальным, безэмоциональным тоном, что режет острее алмазного лезвия. То, что сперва кажется бризом, оказывается ураганом. — Почему это происходит, не думал? На Дрима набрасываются в ответ, в открытую скаля зубы. И он не собирается отступать. Дрим даже не замечает, что действительно поднимает краешки губ, обнажая человеческие клыки. Дайте несколько секунд, и он может превратить их в острый аналог своих настоящих. Блобы на первый взгляд могут показаться мягкими и аморфными, но они умеют скалиться и кусаться, если их прижать к стенке. — Да кто тебя знает, Джордж! — выкрикивает Дрим, разводя руки в стороны, а потом резко указывая на себя. — Может, потому что тебе просто противно находиться рядом со мной?! — И почему же? — щурясь как змея, интересуется Джордж, наклоняясь вперёд и впиваясь щипцами в чужие зелёные глаза. Вся его прежняя сдержанность ломается и отпадает как хрустящая крошка, открывая бурлящее содержимое. На секунду это пугает. Но слова Дрима вылетают быстрее, чем приходит мысль остановиться. — Потому что неожиданно оказалось, что я не идеальная человеческая особь, которую ты представлял! — выплёвывает Дрим. — А может всё потому, что ты в открытую врал мне в лицо более пяти лет подряд?! — взгляд Джорджа, кажется, сейчас разорвёт Дрима на части. Ненормально видеть его таким эмоциональным. — И всё, что я знал о тебе, оказалось сплошной ложью и вымыслом?! Голос Джорджа ломается несколько раз подряд со звуком хрустящего стекла. Дрим уже готов необдуманно вновь наброситься в ответ, но чужие слова наконец-то попадают в цель. Действуют как вылитое на голову ведро леденящей воды. Заставляют замереть. Собственная речь пропадает с языка, а глаза расширяются. Сказанное шокирует и Джорджа тоже. Он выглядит растерянным. Прижатым к стенке. Злым. Он захлопывает рот и резко отворачивается. Вжимает красное лицо в собственные ладони, громко дыша через зубы и невнятно ругаясь. Скулы напряжены, плечи подняты. Он пытается собрать себя обратно, но осколки валятся через его пальцы. Дрим впервые видит своего друга таким несобранным. Таким разбитым. Этого достаточно, чтобы собственный гнев потух, оставив едкий привкус пепла и разочарования. Кажется, прикоснись ещё, и от Джорджа ничего не останется. Дрим застывает. Не двигается. Не говорит. Джордж поворачивается обратно не сразу. А когда решается, закончив бормотать что-то в ладони, делает это медленно. Как настороженная лань, контролирующая каждый свой шаг перед хищником. Оказавшись лицом к лицу, Джордж не набрасывается вновь. Опускает голову. Сигнал поражения. Он истощенный фитиль, что вспыхнул на секунду, чтобы тут же потухнуть. Джордж внимательно смотрит на чужое, растерянное выражение, ища в нём что-то, а затем опускает взгляд на руку Дрима. Ту самую, которой товарищ по команде совсем недавно схватил его в попытке то ли остановить, то ли начать... Всё это. Кто первый выбил искры? Они оба молчат. После потока гнева и злости это чертовски неловко. Отрицательные эмоции и невысказанные слова всё ещё здесь, в воздухе между ними, что потрескивает от напряжения. Каждый слишком долго не решается продолжить, сделать новый шаг. — Прости, — неожиданно осипшим голосом шепчет Джордж. Кажется, произношение каждого слова требует от него неимоверных усилий. — Этого не должно было произойти. Ни этого разговора, ни всего остального. Прости. Дрим наконец-то находит в себе силы снова взглянуть на Джорджа. С отбрасываемыми от подрагивающего света тенями под глазами тот кажется почти больным. Дрим так и не знает, что сказать. Должен ли извиниться? Настоять? Продолжить молчать? Он боится сделать хуже, но и вновь эту давящую тишину терпеть не может. — Если хочешь, мы можем... Можем забыть, что сейчас произошло? — неожиданно предлагает Джордж, едва шевеля губами. — Выспимся, и завтра всё будет нормально. Как раньше. До всего этого... Кажется, Джордж сам не уверен в том, что говорит. Совсем недавно у Дрима была точно такая же идея. Развернуться, закрыть глаза и просто проигнорировать. Оставить всё произошедшее здесь, в этом промежутке времени, вырезать его ножницами и выкинуть с надеждой, что всё образуется и наладится. Но не в этот раз. — Джордж. Нет. Так нельзя, — Дрим хочет потянуться вперед, взять Джорджа за руку, что бы точно быть уверенным — не сбежит. Хочет, но не позволяет себе. Парень напротив едва водит плечом, будто сбрасывает чужое прикосновение. Негромко разочарованно вздыхает, словно готовится к прыжку в пропасть, и кивает головой. — Могу ли тогда я говорить? Хочешь ли ты выслушать меня после... Произошедшего, — насторожено интересуется Джордж, явно ожидающий получить отказ. Яркий контраст на фоне недавнего напора и готовности чуть ли не броситься с кулаками. Дрим кивает головой. Плечи Джорджа падают. Он отпускает. — Дрим, мы знаем друг друга... Долго. Да, не так долго, как ты знаешь Сапнапа и Бэда, но всё же, — вполголоса начинает Джордж. Он звучит неожиданно мягко. Откровенно. Дрим пытается дышать тише его слов. — Мы прошли через многое. Пережили десятки спусков в нижний мир и ещё больше спусков в пещеры, куда не заглядывали даже безумцы. Всё это время я думал, что между нами нет секретов. Что каждый в нашей команде готов доверить друг другу собственную жизнь. — Но ведь так и есть! — уличив момент, отчаянно и растерянно вскрикивает Дрим. Ведь всё действительно так и было. Он готов умереть за Джорджа и ребят без задней мысли! Тогда что было не так? — И при этом ты врал, — под глазами Джорджа появляются маленькие морщинки, а сам он напрягается. Каждое его следующее слово как идеальное попадание стрелой в мишень. — Изо дня в день. Когда я расспрашивал тебя о твоём прошлом, о твоей семье, происхождении, ты с широкой улыбкой без зазрения совести строил одну ложь за другой. Из года в год. Твой возраст неправда. Твой облик неправда. Семья где-то в далёкой, скучной деревеньке у широкой реки — тоже. — Джордж резко вскидывает голову и прищурено смотрит на собеседника. — Есть ли хоть что-то в тебе настоящее? Дрим впервые хочет сбежать. Провалиться сквозь землю, спрятаться. Чужое обвинение рвёт его на части. Это больно. — Ты настолько мне не доверял? — бормочет Джордж, обращаясь в этот раз сам к себе. — Или это просто значит, что я не заслуживал этого доверия? — Я боялся, что вы откажетесь. Ты откажешься. — виновато лепечет своё оправдание Дрим, не зная, куда себя деть. Он чувствует себя таким маленьким. Слабым. Оказывается, для этого необязательно было возвращаться в свой изначальный облик. В этот раз, заметив подавленное состояние друга, Джордж смягчается. Теперь это он, кто тянется и берёт руку Дрима в свою. Не сжимает, а только невесомо водит большим пальцем по его запястью. — И это я тоже знаю, — вместе с действиями Джорджа смягчается и его голос. — И именно поэтому понимал, как же глупо. Всё это. Моя реакция. Когда ты раскрылся, Бэд и Сапнап были так рады за тебя. Не прокомментировали, не задали ни единого вопроса по этому поводу. И только я взъелся. Тонкие пальцы сжимают запястье Дрима чуть сильнее, а голос Джорджа вздрагивает. Ему необходимо несколько секунд, чтобы снова продолжить. - Я понимал... Понимаю, что это неправильно, но не мог перестать думать об этом. Я должен был быть рад за тебя! Я был рад! — слова выходят неожиданно громко, но Джордж не останавливается, едва ли уже контролируя свою интонацию. — Но вместе с этим и разозлился?! Тогда я решил — это со мной что-то не так? Может, это мои мысли неверные? — Джордж фыркает и качает головой, разочарованный сам в себе. Продолжает говорить, но тише. — И я попытался отстраниться. От тебя. Поговорил с Бэдом. Много раз говорил с Бэдом. Надеялся, что это поможет всей этой злости исчезнуть, а голове остыть. Я не хотел... Ввязывать тебя в это. Не хотел. А Дрим пришёл к уже полыхающему костру и подбросил туда ещё дров. Огня оказалось достаточно, чтобы получился взрыв. — Почему? — в замешательстве спрашивает Дрим. Он сбит с толку и загнан в угол, и единственное, что ему остаётся, это надеется на чужую помощь. — Я не понимаю… Почему моя прошлая ложь тревожила тебя, если теперь ты знаешь правду? Я сказал правду. Признался. Всё должно было сразу стать хорошо. Зачем злиться на то, чего больше нет? Оставаясь человеком только снаружи, Дрим стремится понять их. Узнать истоки, зачатки каждого действия. Он знаком с простыми вещами. Сложные же испытывают его врожденное любопытство. — Я испугался, — Джордж морщится, словно проглотил лимон. Говорить столь откровенно для него явно непривычно. — После стольких лет лжи, вдруг то, что ты называл новой правдой — тоже очередная ложь. Что, если всё на протяжении этих шести лет было неправдой. Наши путешествия. Наша команда. Мы… Могу ли я вновь доверять тебе? Дрим с жадностью ловит каждое слово, каждое движение чужих губ. Это новое для него. Неизведанное. За любыми сложными человеческими поступками стоят простые вещи. И Дрим не может перестать поражаться этому. Впитывать. Пытаться познать человеческую природу — это всё равно что собирать пазл, каждый раз находя новые детали. Голос Джорджа вырывает Дрима из его внезапного транса. — Дрим, — Джордж ищет взгляд друга. — Кроме тебя, Бэда, Сапнапа у меня больше никого нет. Уже очень долгое время. — И у меня тоже! — парень подаётся вперёд, прежде чем прикусить язык и вернуться обратно. Он ждёт, что Джордж осудит его за порыв, но тот выжидающе смотрит. Дрим понимает, что у него не будет второй возможности, поэтому он говорит как есть. — Ох, ИксДи… Джордж, наша команда все эти годы никогда не была ложью. Джордж, поверь мне. Да, я должен был сказать вам всё сразу. Да, я идиот. Но даже если я врал насчёт себя, я бы никогда не посмел соврать о нас. Вы дороги мне, все вы. Не просто друзья, не просто команда. Намного важнее. Поверь, я не уверен, что смогу жить без вас. Дрим замолкает, наконец-то излив всё, что осталось. Он никогда не чувствовал себя настолько истощённым. Даже раскрытие перед тремя людьми прошло легче, чем этот незапланированный разговор один на один. Как же он устал говорить. Уже хочется просто лечь спать. Прямо здесь. Хоть на пол. Они вновь возвращаются в общую тишину. В этот раз она не давит. Оба пользуются возможностью передохнуть. Прийти в себя, всё обдумать и сделать какие-то выводы. Дрим всё ещё не совсем понимает, почему для Джорджа была важнее ложь прошлого, чем правда настоящего. Это то, за чем нужно будет ещё понаблюдать. Но он точно знает страх потерять. Именно поэтому он может измерить степень того, насколько был неправ. От этого становится паршиво. И опять итоговое решение остаётся за Джорджем. Дрим неуверенно сжимает его руку в ответ. — Дрим, — произносит Джордж, и парень тут же вскидывает голову и навостряет уши, готовый принять чужое решение, каким бы оно ни было. — Я готов простить тебя. Если ты простишь меня. Моё поведение, мою несдержанность, мою неспособность разобраться со всем самостоятельно, — на каждое сказанное слово Дрим энергично кивает головой. Все предложения даже не обсуждаются. Джордж продолжает. — Вот только пошатнувшееся доверие не восстанавливается сразу. — Это значит, что ты всё ещё не веришь мне? — Это значит, что мне понадобится ещё немного времени, — уточняет Джордж. Дрим хмурится, разглядывая лицо напротив и чужой задумчивый взгляд. Ему не привыкать ждать. Но если есть другой способ, то почему бы не воспользоваться им? — Что, если я покажу тебе кое-что? — интересуется Дрим, взволнованно наклоняясь. Только что возникшая идея переполняет его энтузиазмом и энергией. — Что-то, что больше никто не видел! Это неоспоримые доказательства того, что я всё это время говорил правду. Тогда тебе не понадобится это самое время. Здесь и сейчас. — Дрим, я не это имел в виду… — пытается успокоить неожиданно загоревшийся пыл товарища Джордж, но его быстро прерывают широкая улыбка и яркие зелёные глаза. — Это очень круто! — заверяет Дрим, хватая ладонь Джорджа между своих и поднимая. Крепко сжимает, притягивая к себе. — Поверь, тебе понравится. Джордж растерянно моргает. Чужое рвение явно сбивает с толку, но вместе с тем и заражает жгучим любопытством. Такому тяжело не поддаться. Так что он улыбается и согласно кивает. — Ты настырный… И умеешь заинтересовать. Ладно, показывай, — даёт своё разрешение Джордж, наблюдая, как вместе с его словами чужая улыбка становиться ещё больше. Дрим превращается в маленькое яркое солнце. Оно греет, иссушая осадок от только что произошедшего. Поразительно, как быстро он переключался от одних эмоций к другим. Дрим тут же приступает. Отпускает чужое запястье и делает кое-что неожиданное. Стягивает с себя зелёную толстовку. Под удивленный гул откидывает её на кровать и вновь тянется за рукой Джорджа. Хватает и бесцеремонно тянет её к своему животу. — Э-э-э… — смущённо лепечет Джордж, явно будучи не готовым к такому повороту событий. От неожиданности он даже пытается выдернуться из чужого захвата, но в этот раз его держат крепко. — Ты чего удумал? — Не беспокойся, так надо. Тебе понравится. Обещаю, — пытается заверить своего друга Дрим, вместо этого вгоняя его в яркую краску. — Понравится мне или нет, я уже решу сам, когда объяснишь, что ты вообще творишь, — беззлобно ворчит Джордж, недоверчиво щурясь. Ничего не ответив на это, Дрим хихикает и закрывает глаза. Джордж фыркает, но так как никаких подозрительных действий не следует, успокаивается. Перестаёт пытаться вырвать руку и оставляет на чужом животе. Убедившись, что Джордж не хочет отстраниться, Дрим отпускает. Полностью уходит в себя. Сосредотачивается, очищая разум как от постороннего дыхания, так и от бурных мыслей. Концентрирует всё своё внимание внутри своего разума. Джордж за этим пристально наблюдает. Вся эта ситуация чертовски странная, и он не знает, на что добровольно себя подписал. Даже возникает мысль, а стоит ли оно того? Но, вспомнив чужой энтузиазм, убеждается — стоит. Так что он ждёт. Одну минуту, вторую, третью. Вскоре вовсе перестаёт следить за временем и начинает скучать. Джордж вообще-то вернулся после долгого путешествия и хочет спать. У него болят ноги, ноет спина и жужжит голова. Прошедший разговор и излитие душ очков бодрствования не прибавили. Наоборот, Джордж уверен, что проспит завтра до обеда, и пусть хоть кто-то попробует его разбудить раньше положенного. Снова сосредоточившись на Дриме, Джордж рассматривает сперва его спокойное лицо. Казалось бы, всё знакомое. Веснушчатые щёки. Растрёпанные волосы. Потрескавшиеся губы. Даже находясь так близко, нельзя предположить, что это обманка. Идеальная маскировка. Интересно, он сам взял себе этот образ или скопировал с реально существующего человека? Где-то там ходит обычный мирный житель, даже не зная, что он подарил своё лицо странному желейному существу? Джордж переводит взгляд ниже на плавно опускающийся и поднимающийся живот, где лежит его рука. Как объяснял Дрим, он спокойно мог дышать, не создавая имитацию лёгких, но пришлось извернуться и научиться. Кажется, единственное, что выдавало в сидящем перед ним "не человека", это разница температур. У Дрима она точно на несколько градусов ниже. Под несколькими слоями одежды это даже не замечалось, а холодные руки встречались у многих. Неожиданно по телу Дрима пробегает дрожь, и он перестаёт двигаться. Исчезает даже дыхание. Джордж даже не успевает испугаться, так как в следующее мгновение всё его внимание приковано к тому самому месту, где он держит свою ладонь. Под его пальцами человеческая кожа Дрима начинает терять цвет. Сперва маленькими участками, что расплываются в разных направлениях и сливаются, становясь больше и покрывая всю поверхность живота. Как растворяющаяся краска. Под бежевым открывается однородный зеленый. Не настолько прозрачный, чтобы видеть насквозь, но достаточно, чтобы увидеть что-то внутри. Джордж на секунду замирает. Делает глубокий свистящий вздох, не зная куда деть вырывающийся возглас удивления. Он там. Дрим там. Внутри. Среди однородно густого зелёного небольшое белое существо. То самое, которого он тогда изображал на бумаге. Блоб. Неподвижный в самом центре, с прижатой к телу головой, не сходящей, знакомой улыбкой и закрытыми глазами. Лицо так похоже на маску, что Дрим носил всё это время. Боясь шелохнуться, боясь отвести взгляд, Джордж, затаив дыхание, смотрит. Завороженно проводит пальцами по поверхности. Очень легко представить, что он может прикоснуться. Пройти насквозь, взять и вытянуть его сюда, наружу. Джордж сравнивает размер своей ладони с блобом. Идеально помещается. На самом деле Дрим такая кроха. Милый. Беззащитный. Джордж не замечает, как улыбается и тепло хихикает. Этот момент кажется таким сокровенным. Искренним. Он становится больше и важнее, чем всё ранее произошедшее. Бухнет вместе с эмоциями Джорджа, согревая и слегка покалывая в кончиках пальцев. Дрим, настоящий Дрим, неожиданно шевелится. Водит своей белой головой из стороны в сторону. Джордж поднимает голову, обеспокоенно смотрит на его человеческое лицо, но оно остаётся спокойным и крайне сосредоточенным. Тогда парень возвращается обратно. Наблюдает, как после нескольких покачивающих движений блоб открывает сперва один чёрный глаз. Потом второй. Несколько раз моргает. И смотрит прямо на Джорджа. Первые секунды без каких-либо движений они играют в гляделки. Джордж, словно деревянный, постукивает пальцем и, едва приоткрыв губы, шепчет: — Ну привет. Улыбка Дрима становится шире, и он задорно подмигивает. После чего снова, к разочарованию Джорджа, закрывает глаза и возвращается в прежнее положение. Замирает. Джордж смотрит на него до последнего, пока зелёное снова не исчезает под скучным цветом человеческой кожи. Вздрогнув, Дрим делает глубокий вдох. С воркующим смехом, он открывает глаза, наслаждаясь видом пораженного и одновременно довольного Джорджа. Тот выглядит так, словно увидел самое большое чудо на свете.